Текст книги "Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря"

Автор книги: Серафим Чичагов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 54 страниц)

Не забудем также, что она увеличила и число сестер в обители, невзирая на трудное время по содержанию и вздорожанию хлеба и всех съестных припасов. Не оставим также без внимания и отличительную черту ее характера – беспристрастность, по которой она ко всем одинаково добра и милостива, как к старшим, так и к младшим, как к богатым, так и к бедным, как истинная мать, для которой все дети одинаково любезны. К себе она только строга; но более снисходительной начальницы к немощам и слабостям подчиненных и найти трудно. Никому она не хочет погибели, а всем желает делать одно только добро. Не полагает она достоинства в дерзости суждения, не находит и удовольствия в многоречии, не оскверняют язык ее насмешка и злоречие, и никто не видел, чтобы она предалась необузданному гневу: здравый ум и доброе сердце отверзают уста ее только для слова дельного, полезного и чистого. После сего краткого обзора деятельности нашей настоятельницы на пользу обители и еще более кратчайшей характеристики ее, на которую я осмелился, достоуважаемые сестры, будем молить Господа, чтобы Он, Милосердый, укрепил ее силами и продлил ее жизнь для блага обители на многие лета, укрепив в вас взаимную любовь как незыблемое основание всякого благоустроенного общества. Аминь».

На следующее утро, 14 марта, при многолюдном стечении в обитель прибывших богомольцев, перед литургией, положительно переполненный храм обитательницами многолюдного монастыря представлял собою необычно величественно-торжественное зрелище: коврами была застлана паперть, двумя сплошными живыми стенами от самого входа до игуменского места, в благоговейном ожидании радостно любовью всех приготовленной встречи, стояли монашествующие общежития; у самого входа во храм держала маститая восьмидесятилетняя Серафимовская старица монахиня Дорофея (Фомина) весь снизу до верха украшенный ландышами посох игумений, а над празднично убранным игуменским местом находился роскошный венок из ландышей со словами из незабудок: «14-е марта 1887 года, 25-летие игумений Марии», вcе это невольно приуготовляло и предрасполагало душу к чему-то высокоторжественному.

В половине девятого часа, при красном звоне, сопровождаемая казначеей Еленой, игумения Мария была встречена собором священнослужителей монастыря в полном составе, со св. крестом, приложившись к которому при пении: «Достойно есть», игумения прикладывалась к местным иконам, так как готовилась быть причастницей Св. Тела и Крови Христовых в этот многознаменательный день своей жизни.

Смиренно всем поклонившись, игумения стала на место; посох ее принят был другою восьмидесятитрехлетней старицею, самим еще приснопамятным основателем обители старцем Серафимом поставленною ризничею монастыря, монахинею Капитолиною (Путковой), и началась литургия.

После прекрасно выполненного на причастном концерта Бортнянского «Да воскреснет Бог» местный иерей Петр Васильевич Яхонтов сказал прочувствованное к чествуемой игумений слово:

« Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа.

По закону любви христианской мы обязаны молиться за всех, и особенно за тех, кои близки к нам и заботятся о нашем благосостоянии. Вот и вы, сестры обители блаженной памяти великого подвижника Серафима, собрались все ныне в храм этот, чтобы сугубо помолиться о вашей общей духовной матери игумений Марии, честно и свято вот уже 25 лет руководствующей вас в вашем высоком назначении – жить для Бога и для неба. С точки зрения высоконравственного христианского смысла, тот только и человек, кто в круге, предназначенном ему промыслом Божиим, недаром жил на свете, кто честно и свято исполнял свои обязанности, про кого без лести и пристрастия можно сказать, что он сделал все, что мог и должен был сделать. Все вы единодушно согласны и убеждены, что это назначение выполняла и выполняет ваша мать и руководительница духовная. Высокое назначение и трудная обязанность! Труд, который пришлось поднять ей, есть труд не только великий, но по временам и тяжелый. Если каждому человеку при его невысоком положении о своем частном деле приходится испытывать затруднение, препятствия, тревоги, огорчения, то сколько всего этого приходится переиспытать тому, на ком лежит великое дело служения целому большому обществу. Конечно, не раз, а много раз вашей духовной матери в ее трудах и заботах о нуждах обители приходилось мучиться тревогами за успех замышляемых дел, и смиряться, и трепетать в сознании великой ответственности за верность и неуклонность своего служения… Поистине для доброго и достойного совершения этого служения мало сил человеческих, а нужна высшая благодатная сила Божия. Недаром и Апостолы велели молиться прежде всего о тех, яже во власти суть (Г. 2,12). Господь облек ее властью не с тем, чтобы господствовать над другими, а с тем, чтобы служить для других и носить на себе все их немощи. Но трудно управлять и одною душою христианскою, а тем более труднее управлять целыми сотнями душ, различных по уму и образованию, по характеру и наклонностям. Здесь, очевидно, требуется не только знание души человеческой, а и особенное благоразумие во обхождении. Что нравится одной, то не нравится тогда другой. Чего желают одни, того не хотят другие. Как же после этого угодить всем сестрам начальственными распоряжениями? Как вести их по одному пути и к одной цели? Да и самый дух нынешнего времени, не благоприятствующий монашеству, требует какой-то свободы и самоуправления не от одних мирских, но и от живущих в обителях. И если взвесить на весах всю тяжесть возложенного на нее управления, то не легким, тяжелым должен быть врученный ей жезл. А потому-то что жезл этот, только видимо переданный ей руками архипастыря двадцать пять лет тому назад, а невидимо врученный ей от Самого Спасителя в самый нынешний день, легок только по весу и по виду, а по соединенной с ним обязанности должен почитаться тяжелым и не для всех удобоносимым. Вы все и собрались сюда, чтобы, с одной стороны, поблагодарить Господа и вместе с вашей духовной матерью за Его всесильную помощь ей в деле ее двадцатипятилетнего честного служения святой обители в сане еще первой игумений вашей, а с другой – вместе с тем и умолить Господа, чтобы Он на будущее время не оставлял ее Своим всесильным руководством ко благу и преуспеянию вашей родной обители! Я не упоминал ни о ее духовной мудрости и опытности, ни о ее всегдашне ровном и добром сердечном расположении ко всем вам – все это вам известно даже более моего; благоустройство же обители, со всеми ее добрыми учреждениями и послушаниями, доведено ею до возможно полного усовершенствования и порядка – словом, она всегда подвизалась подвигом добрым. С вашей же стороны за все это доброе требуется только общая ваша молитва за нее и то же самое доброе расположение и любовь, которую вы и питали к ней, как к своей доброй и мудрой матери. Но какая мать не любит детей своих и не желает им добра? И какие дети не любят и не слушают своих матерей? Та не должна называться и матерью, которая не любит своих детей. А те не имеют права называться и детьми, кои не слушаются матери. Но чтобы эти взаимные отношения пребывали в вас навсегда и выражались не на словах только, а самым делом, все вы должны просить Господа Бога, чтобы Он, по молитвам Своей Пречистой Матери, выну хранил вашу обитель от всякого зла и водворил между вами мир, любовь и согласие. Наглядным же знаком, сестры, вашей действительной любви к вашей матери духовной и того, что вы цените ее материнские заботы о вас, служат (сей) поднесенный (вами) крест и молитвенник. Ты же, честнейшая и достоуважаемая игумения Мария, приими сей дар, от души всей обители тебе принесенный, как знак любви ее к тебе, как крепкое звено, соединяющее тебя с обителью. Любовь сестер избрала тебя, любовь поддержит твои упадающие силы и облегчит самую трудность в управлении. При взаимной любви и неприятное в жизни делается приятным. В этой самой любви заключается закон счастья и спокойствия для всех обществ, а тем более для иноческих обителей, где нет и причин к вражде и разделению. Но самое верное и надежное облегчение всех наших трудов зависит от Бога. Он один возлагает на нас обязанности и дарует силы к исполнению их. Он возбудил любовь и расположение к тебе в сестрах; Он и сохранит это в них навсегда. А потому из глубины сердца твоего воззови к Нему: "Господи Иисусе Христе, Едине Истинный и вечный Пастыреначальниче душ и сердец! В благоговении к непостижимым судьбам премудрости Твоея, по которой Ты саном игуменства почтил меня недостойную, повергаюсь пред величием человеколюбия Твоего и умоляю любвеобильную благость Твою: соделай меня и впредь неукоризненной руководительницей душ, обрекших себя на служение Тебе; умудри и даруй помнить, что вверенные мне люди суть овцы пажити Твоея, искупленные бесценною Твоею кровию; наставляй меня и впредь, как утверждать слабых в исполнении Твоего закона. Сподоби меня во всю жизнь мою подвизаться подвигом добрым и по скончании жизни сей с дерзновением сказать пред Тобою на страшном суде эти радостные слова: Се аз и дети, их же дал еси мне, сохраних, и никто же от них погибе!" Аминь».

По заамвонной молитве иерей монастыря Иоанн Феофанович Гусев приветствовал торжество обители Серафимовой следующим словом:

«Се ныне благословите Господа, вси раби Господни, стоящий в храме Господни (Пс. 133). Особенно вы, боголюбивые матери и сестры, должны восхвалить и возблагодарить Господа, пришедшие сюда, кроме молитвы, и еще с особою целью – воздать подобающую честь поднесением видимых знаков вашей любви достоуважаемой и благопопечительнейшей матери нашей игумений Марии. Нынешний день исполнилось 25 лет полезному служению ее обители в сане игумений; 25 лет в сане игумений, 12 лет в звании казначеи и настоятельницы, а всего в начальственных должностях 37 лет! 37 лет службы немало – много времени! Для вас, честные матери и сестры, нынешний день есть день радости и торжества, и потому не омрачу вашей радости каким-либо воспоминанием пережитых житейских треволнений. А этих треволнений за 37 лет жизни было много для всех, живших в обители, и для вашей игумений. Слава и благодарение Богу! Все кончилось благополучно. Умным и мудрым правлением настоятельницы вашей обители монастырь наш процветает, а вы, матери и сестры, спокойно и безмятежно проходите свое жизненное поприще. Пусть и вперед иноческое житие ваше не смущает и не тревожит вас. Вы имеете надежду в трудную, скорбную минуту жизни прибегать к материнскому сердцу вашей настоятельницы, из которого, как любящего всех своих дщерей о Христе, обильно вы почерпали доселе и будете почерпать, каждая по своей нужде и потребе, утешение, подкрепление, вразумление, совет и все полезное для земной, а паче для вечной жизни. А ты, благостная и всечестная игумения Мария, приими благосклонно приносимые тебе посильно от усердия всех сестер и священнослужителей монастыря Святой Крест, украшенный драгоценными камнями, благоукрашенный молитвенник и хлеб и соль. Милосердый Господь да продолжит в благоденствии и крепости телесных и душевных сил твою драгоценную жизнь для блага св. обители еще на многие лета. Аминь».

Начался молебен, и по возгласе: «Благословенно Царство» – иерей Петр Васильевич Яхонтов, в сопровождении сослужащих, вынес на блюде украшенный дорогими каменьями Крест, а диаконом обители Иваном Петровичем Фигуровым прочтен был указ Нижегородской духовной консистории от 3 дня марта 1887 года, за № 1489, на имя матери игумений Марии следующего содержания: По указу Его Императорского Величества, Нижегородская духовная консистория слушала резолюцию его преосвященства, последовавшую на прошение священноцерковнослужителей, казначеи, благочинной и старших монахинь вверенного вам монастыря о дозволении им поднести вам в 14 день марта сего года наперсный крест с драгоценными украшениями, по случаю имеющегося исполниться двадцатипятилетия служения вашего в должности настоятельницы сего монастыря, – таковую: По случаю 25-летия игуменского служения игумений Марии благословляется означенному здесь духовенству и сестрам обители поднести от обители сей крест, украшенный драгоценными камнями.

После указа иереем о. Иоанном Гусевым прочитано было полное отеческой любви письмо Нижегородского архипастыря:

Высокопреподобнейшая Мать, Игуменш Мария!

14 сего марта совершилось 25-летие вашего служения Серафимо-Дивеевской обители в сане настоятельницы игумений обители.

В продолжение этого времени вы много принесли обители пользы. Вы положили начало монастырю. Вы – первая игумения монастыря. Вы, вместе с другими сестрами, содействовали устройству храма и того состояния, в каком теперь находится обитель. Поздравляю вас с 25-летием вашего игуменства, испрашиваю вам от Господа Бога благословения за ваши труды. Да сохранит вас Господь в здравии и благоденствии для пользы св. обители на следующие годы не только до 50-летия игуменства, но 100-летия жизни, во славу Божию!

Да сохранит Господь и превознесет и вами управляемую обитель в пользу спасающихся там сестер и Св. Церкви.

Разрешив поднести вам изготовленный от любящего вас духовенства и сестер обители крест святый, украшенный камнями, благословляю вам носить его.

Модест, епископ Нижегородский и Арзамасский.

4 марта 1887 года.

После сего священнослужители возложили на высокопреподобнейшую юбиляршу самый крест.

Следовавшая за священнослужителями казначея монастыря, вместе и ризничая собора Св. Троицы, монахиня Елена (Анненкова), сказав: «Благословение Преподобного Основателя Дивеевской обители Св. Троицы да почиет на тебе отныне и во веки!» – поднесла прекрасной работы в древнецерковном стиле в бархат обделанный Акафист* преподобному; Серафимовская же восьмидесятилетняя ризничая монастыря монахиня Капитолина (Путкова) со старшею пономаркою обители, Серафимовскою же старицею монахинею Еванфией, приветствуя юбиляршу словами: «Да даст ти Господь по сердцу твоему и вся моления твоя исполнит!» – поднесли ей изящной работы оправленный слоновой костью молитвенник** со списком всех послушаний монастыря и всех священнослужащих и сестер обители.

*{ На верхней доске его надпись: «Молитв ради Преподобнаго Основателя Обители Старца Серафима за двадцатипятилетие усердием Твоим подъятых трудов, да сохранит Игуменство Твое сама Милость Божия на многая и премногая лета!» И на нижней доске: «Свято-Троицкия Дивеевския Обители Преподобнаго Серафима первой Ея Игумений Марии Ушаковой 14 марта 1887 года».}

**{ Надпись на нем: «Да в мире и радости славословиши Господа еще на премного многая лета!» и еще: «Свято-Троицкаго Дивеевскаго монастыря Серафимовой пустыни 14-емарта 1887 года, в достопамятный день двадцатипятилетия истинно материнских забот и праведных трудов Игуменства Первой Монастыря Игумении Марии Ушаковой усердием благодарения любви Сестер Обители». В нем приложен печатный список священства монастыря, 55 послушаний обители и полный перечень имен всех сестер обители.}

Виновница совершившегося торжества, в слезах, до глубины души расстроенная, могла лишь только проговорить: «Я глубоко ценю любовь вашу; я вовсе того не заслуживаю, ничего не имея, кроме грехов; даже не могу придумать, чем мне воздать за все это?..»

По пении солистами певчими «О, Всепетая Мати!» и возглашении многолетия Государю Императору, всему Царствующему Дому, Св. Правительствующему Синоду, преосвященнейшему Модесту, епископу Нижегородскому и Арзамасскому, и монастыря первой игумений Марии, по целовании Креста, у ее игуменского места в лице благочинной монастыря, монахини Михаилы, старейшей монастыря Серафимовских стариц монахини Дорофеи (Фоминой) и старшей хранительницы житницы монахини Нафанаилы, на прекраснейшей работы серебряном блюде с надписью: «Свыше благословенную хлеб-соль Дивеевской обители преподобнаго Серафима просим вкушать еще на долгия лета!» – поднесли юбилярше хлеб и соль.

Певчие запели: «Тебе Бога хвалим», и затем вся масса тысячного общежития, смотря по старшинству, начиная с монахинь, попарно, каждая с просфорою о добром ее здравии, подходила приветствовать дорогую мать свою.

Действительно, тут была вся обитель, как едина душа и едины уста! Восторг единодушной любви руководил всеми до такой степени, что невольно увлек собою и множество при этом торжестве присутствовавших странних богомольцев, которые, при выходе из храма высокопочтенной игумений, все приветствовали ее, как один человек, земным поклонением. Но этим не все еще было окончено.

У крыльца игуменского корпуса высоко всеми почитаемая и любимая юбилярша, встреченная целым полком всех трудящихся рабочих и мастеровых, должна была принять хлеб-соль и их усердия, равно хлеб и соль почитания ее более 2о лет возводящего со своею артелью рабочих все монастырские постройки подрядчика Ефима Яковлева Фурманова, на деревянном, самодельной работы блюде, со следующей речью: «Поздравляем вас, матушка, с благополучным достижением двадцатипятилетия трудов ваших обители, которых все мы, тут находящиеся, свидетели. Просим принять и от нашего уважения к вашей честности нашу хлеб-соль и жить еще многая и многая лета!»

При пении шпалерами стоящих с крыльца и до самой двери игуменских келий соборных певчих тропаря Св. Троицы: «Благословен еси, Христе Боже наш!» – вступила игумения в приемное зало, где, выслушав краткую ектенью, приложившись к Св. Кресту, приложилась также и к громадной живописным ей послушанием поднесенной картине изображения Богоматери, как Верховно-Святейшей Дивеевской обители Игумений, с предстоящими Ей св. Марией Магдалиной и основателями обители матерью Александрой и старцем Серафимом, купно с блаженной, в Бозе почившей достопамятной старицей обители Пелагеей.

Приняв просфору от нарочито ради того приехавшей сестры Нижегородского Серафимо-Дивеева подворья, игумения выслушала приветствие на покое живущей бывшей казначеи монастыря монахини Магдалины (Харкевич).

«Высокопреподобнейшая матушка игумения! Единодушно празднуем 25-летие вашего игуменства. Смирение ваше, кротость обращения со всеми нами выше всякой похвалы!

А любовь материнская, попечение ваше о внешнем удобстве и спокойствии внутреннем выше всякого слова благодарности! Мы усердно молим Господа, чтобы продлил Он управление ваше обителью в том мирном строе, которым имеем счастие пользоваться. 14 марта 1887 года».

После всего этого угощались до полутораста человек, включая и светских прибывших гостей, чаем и за ним прекрасною трапезой в так называемых Архиерейских покоях.

Тут же были прочитаны из разных мест полученные поздравительно-приветственные телеграммы, числом до 15, равно как и письмо на покое живущего преосвященного епископа Феофана, 25 лет тому назад посвящавшего во игуменство мать Марию:

Ваше Высокопреподобие Достопочтеннейшая Матушка!

Слышу, что у вас в завтрашний день собирается праздник. Чтущие и любящие вас хотят почтить ваше двадцатипятилетнее игуменствование в Дивеевской обители.

Достойно и праведно! Благослови, Господи, дело сие и вас в день сей паче других дней.

Предпострадавши, как угодно было сие Господу, потрудились вы потом благоплодно в устроении обители и по внешности, и по внутреннему чину. И Господь благословил и благословляет труды сии. Слава и благодарение богатому Его милованию вас!

Даруй, Господи, вам еще пожить и дожить до другого двадцатипятилетия, для блага обители и всех в ней спасающихся.

Вы – обожженный вначале кирпич. А такие кирпичи долго лежат, хоть бы пришлось им лежать в воде. Поминаю об этом, что надежда на долголетие не безнадежна. Чего вам пожелать!

Желаю паче всех, чтоб вы прочее насладились покоем и миром душевным, смотря на то, как преуспевает под вами обитель ваша, по причине установившихся при вас порядков и правил.

Господь да будет с вами и покров Матери Божией да осеняет вас и обитель вашу.

Прошу и ваших молитв.

Ваш усердный богомолец Е. Феофан.

Письмо преосвященного Макария, епископа Вятского и Слободского, с присланной в благословение св. иконой Николая Чудотворца Великорецкого на чеканке:

Ваше Высокопреподобие Высокопреподобнейшая Игумения Мария!

Берусь за перо и от всего сердца приношу вам усерднейшее поздравление с двадцатипятилетием вашего игуменства.

Много было приятного и неприятного для вас в продолжение этого времени. Особенно бурно было начало вашего игуменства. Но это бурное время утвердило и укрепило ваш дух к перенесению всяких неприятностей. Я не буду раскрывать всю историю вашего прошедшего двадцатипятилетия. А благодарю вместе с вами Господа Бога, что Он, Милосердый, по молитвам Владычицы, умиляющейнас и над нами, не оставлял вас без своей небесной помощи и являл над вами и над вашим местом дивную силу,обещанную праведным старцем Серафимом. Да продлит Он ваши старческие лета во втором двадцатипятилетии в мире, спокойствии и тишине! В память этого благожелания благословляю вас иконой святителя Николая Великорецкого, покровителя нашей Вятской области. Да хранит он и вас со всеми вашими сестрами от нападений вражиих и от всяких зол и напастей.

Испрашивая благословение Божие на вас с вашею казначеею и со всеми сестрами, остаюсь навсегда преданный ваш слуга и благожелатель Вятский епископ Макарий.

Письмо высокоуважаемого маститого восьмидесятилетнего старца Петра Александровича генерала Брянчанинова, родного брата в Бозе почившего всем известного епископа Игнатия:

Ваше Высокопреподобия Глубокочтимая Матушка Игумения Мария!

С искренним и глубоким сочувствием поздравляю вас, достоуважаемая матушка игумения, с совершившимся двадцатипятилетием настоятельства вашего в Серафимо-Дивеевском монастыре, которому вы многополезно послужили с самого поступления вашего в эту святую обитель, что Господь за молитвы великого угодника Его преподобнейшего батюшки отца Серафима благоизволил поставить вас «на свещнице» первою игумениею этой лавры Российских девичьих монастырей как по множеству подвижниц, собравшихся в ней для служения Богу, так и по обилию благодати, которою духовно обновляются православные христиане, с верою притекающие в нее искать благословение духовного основателя ее чрез святые молитвы ваши и стариц-подвижниц, руководимых вашим духовно-мудрым опытом к Богоугождению в духе единой Святой Православной Церкви.

«Светите же», Богом избранная, первопоставленная матушка игумения Мария, многие и многие лета светом истины, светом Евангельского добра, «яко да видят все ваши добрые дела и прославят, о вас, Отца вашего, Иже на небесех!»

Вот уже более 30 лет, как знаю вас, знаю течение дней ваших в трудах, скорбях, лишениях, гонениях и в глубине души дивлюсь истинности слова Божия, и им только объясняю себе то дивное явление, которое прочитываю во всей многосторонне-страдальческой и духовно-славной жизни вашей. Господь сказал: «На кого воззрю? – Токмо на кроткого, смиренного и трепещущего словес Моих». В этих словах вижу тот источник милости, доброты, духовной твердости и мужества безбоязненного, которыми побеждали вы все козни врага князя тьмы и его сподвижников.

Смотря на вас с той точки зрения, с которой Господь сподобил меня знать вас и близко следить за событиями жизни вашей, невольно вынуждаешься славословить Господа, Дивнаго во святых Своих, благословить духоносного угодника Его, преподобнейшего старца отца Серафима, и, благоговейно взирая на вас, избранницу их, молить Господа: да продлит Он дни жизни вашей и служения вашего во славу Его имени, на благопоспешение вверенной вам духовной паствы вашей.

Испрашивая ваших святых молитв и благодатного благословения вашего, с глубоким сердечным уважением остаюсь всегда вам неизменно преданный слуга и послушник Петр Брянчанинов.

Письмо Нижегородско-Похвалинской церкви священника отца Доримедонта Покровского:

Ваше Высокопреподобие Всечестнейшая Матушка Игумения!

Прошу ваше высокопреподобие от имени моего и Екатерины Васильевны и всего глубокоуважающего вас нашего семейства принять искренние приветствия и благожелания, которые мы всегда питаем касательно драгоценных дней ваших и вашего благополучия. Считаем себя счастливыми, что можем в настоящие минуты подтвердить наши чувства по случаю исполнившегося двадцатипятилетия служения вашего Серафимо-Дивеевской святой обители в сане игумений.

Много трудов и забот несет лично каждый инок, а тем более тот, кто облечен властью; много скорбей и печалей бывает у каждой инокини, а тем более является их у тех, на кого десницею Всевышнего возложено попечение о спасении других, потому что таковые избранники живут не столько для себя, сколько для других, дабы непостыдно предстать пред Лице Праведного Мздовоздаятеля и с дерзновением сказать: Се аз и дети, коих вручил Ты мне, Господи!

Не душистыми цветами устлано было и пройденное вами двадцатипятилетнее служебное поприще на процветание вверенной вам обители, на спасение других… Были очевидны случаи, когда враг нашего спасения, как бы воплотившись в непотребные сосуды, готов был поглотить вас, но Господь поддерживал вас во всех напастях и искушениях и сохранил вашу драгоценную жизнь, как некогда св. праведного пророка Даниила, брошенного по навету клеветников в ров голодных львов…

Приветствуя вас с настоящим великим событием в жизни и деятельности многознаменательного пройденного вами поприща, молим Господа, да продлит Он, Милосердый многополезную жизнь вашу на многие и многие годы, да ниспошлет Он вам крепость сил телесных и мир душевный на долгие дни. Господь Бог, положивый в Своей власти времена и лета, да будет с вами всегда в неистощимых щедротах милости Своей, а по отшествии из сего мира да вселит вас в небесные Свои обители и венчает вас венцом небесным.

Вашего высокопреподобия слуга и Серафимо-Дивеевской обители послушник священник Нижегородской Похвалинской церкви Доримедонт Покровский.

Закончилась трапеза следующей юбилярше сказанной матерью казначеей Еленой речью:

Высокопочитаемая и Всечестнейшая и крепколюбимая Мать Игумения Мария!

Зачиная и устрояя обитель Дивеевскую, приснопамятный основатель ее старец Серафим говорил присным своим: «На двенадцатой только начальнице девице Елисавете Ушаковой устроится все и будет монастырь в Дивеевской обители моей Серафимовской пустыни». И не идет мимо глагол Святого!

Пятьдесят три года прошло со блаженного успения основателя старца, и, неисповедимыми судьбами никогда не преходящего Божия определения, не только воочию всех исполнилось предречение святого, но ныне даже сретаем, торжествуем и празднуем мы двадцатипятилетие свыше благословенных праведных трудов игуменства твоего; из токмо малого числа убогих келий умиленно зрим воистину величественное возникновение обширной тысячесонмной обители, все полно расцветшей благоустроением своим, велелепотою храмов и служений своих в прославление Пресвятой Троицы!

Дивятся чуждии, не зная, что добре ведомо всеми нами; и, в сознании всеполнейшего токмо убожества нашего, благоговейно чудяся, вопрошаем смирение твое: Како возмогла ты велие сие устроити?! – непрестающими скорбями, безропотно крепким терпением, непрерывною молитвою, безустанным трудом твоим и достойно чрез то заслуженным благословением благодати Богоматерней!

Что же возможет немощь сирот Серафимовых, в трапезе уважения заслугам твоим и немолвствовании благоговения – любви Святыни твоея, изрещи тебе, достодолжно воздав смиренномудрию твоему!

Да украсит тя Господь от Сиона за благоукрашение обители сея! Да превознесет и возвеличит он смирение твое и да укрепит силою правящей благодати Своея правоправящую мышцу игуменства твоего на премного многая лета!

Да даст ти по сердцу твоему, да исполнит вся прошения твоя и да возрадуется и лишше – вечно отныне да радуется душа твоя о Господе! И да будеши ты день от дне и лета в лета благословенна!

Со Христом ты мать наша ныне и присно – с Ним да будеши и во веки!

Надежда на скорое открытие мощей о. Серафима и исполнение всех его предсказаний по этому случаю составляла всегда и составляет тем более ныне тайную радость монашествующих в его Дивеевской обители, и безошибочно можно сказать, что вся молящаяся Россия трепетно ожидает этого дня… Всем кажется, что ежедневные чудеса, явные и тайные, на могиле о. Серафима, в Дивееве и повсюду от изображений его, от целебного источника свидетельствуют о прославлении Господом угодника Своего. С назначением игуменом Саровской пустыни монашествующего на Афоне и возведенного в сан архимандрита о. Рафаила вопрос об обследовании чудес, совершенных по вере к молитвам о. Серафима, тотчас был возбужден. Он же устроил на могиле великого старца часовню, составил проект постройки церкви у кельи о. Серафима и построил также часовню на источнике и купальню.

Приводим прежде всего письмо г-жи Жуковской к игумений Серафимо-Дивеевского монастыря Марии. «Однажды дочь наша, будучи лет пяти, захворала всеми признаками скрытой скарлатины, кинувшейся на мозг. Зная по опыту весь ужас этой болезни, я просила моего мужа, чтобы он побывал у отца Назария, священника Придворной госпитальной церкви, что у Полицейского моста в Санкт-Петербурге, и попросил бы батюшку скатить водицу с камешка св. старца Серафима. Узнав о болезни нашего ребенка, о. Назарий был так добр, что уделил нам и частицу камешка, сказав мужу, что когда будем скачивать с него воду, то в это время следует прочитать 3 раза "Отче наш" и столько же "Богородице Дево, радуйся", опустив самый камешек в воду. Перед возвращением мужа от о. Назария был у нас доктор, который мне объявил, что если болезнь примет дурной оборот, то больная будет жаловаться на головокружение, которое будет сопровождаться рвотой. Не успел доктор уйти, как все это обнаружилось, и больная стала бредить с открытыми глазами. В это время мой муж возвратился домой. Узнав все мои опасения насчет больной, он мне сказал, подавая камешек: "Вот тебе лекарство", объяснив, как надо воду скатить. С благоговением поцеловала я этот камешек и немедленно приготовила водицу. Это было часов в 12 дня. Мой муж ушел на службу и возвратился в 4; в этот промежуток я старалась чаще поить больную с чайной ложечки; к приходу отца она вышла из забытья, а к вечеру спросила игрушки. Доктор, навестивший больную часов в 8 вечера, думал ее найти в опасном состоянии. Велико было его удивление, когда он нашел ее здоровой».

Красноярский купец Иван Латкин писал той же Дивеевской игумений Марии: «В 186o-x годах я был с осени в г. Красноярске нездоров месяца два – даже и ходить не мог. Но хозяин, у которого я находился на службе, прислал за мной, чтобы я собирался ехать с ним в г. Томск. Фельдшер же, который меня тогда лечил, говорил мне, что ежели по четыре раза в каждые сутки я не буду переменять повязок моих ран, то я должен умереть. Несмотря на это, хотя и невольно, я должен был ехать с хозяином, и сидели мы в повозке рядом, а по случаю худой дороги ехали более трех суток до г. Томска, о болезни же я не смел сказать хозяину и перевязок во всю дорогу не делал. В г. Томске остановились на квартире, где вечером, спустя довольно времени, лег я спать на диван боком и заснул. И вот вижу во сне: вошел старичок в белом балахончике повыше колен и опоясанный. Подошедши ко мне, он ударил ладонью по моей ноге и сказал: "Вот не стал лечиться и выздоровел!" Я тотчас же проснулся, достал огня и посмотрел на свои раны, с которых во всю дорогу не снимал повязок. Кудивлению моему, и знаков болезни не оказалось, что обрадовало меня до такой степени, что я безотчетно несколько раз ночью бегал взад и вперед в часовню Иверской Божией Матери с намерением купить книгу из житий Святых Отцов, но там спали, потому что было за полночь. Когда стало светать, я опять побежал и, к радости и счастью моему, вижу, что монах сметает снегу часовни. Я спросил у него: есть ли книги из житий Святых Отцов, на что получил ответ, что есть. Монах отпер часовню и, вошедши, подал мне одну книжку. Я, помня лицо старца, виденного во сне, взял книгу в руки, раскрываю и вижу неожиданно этого самого старца. Это был батюшка отец Серафим, иеромонах Саровской пустыни, которого ранее я не видел и не знал».