Текст книги "А как ты играешь в любовь, чемпион?"

Автор книги: Сэнди Мэдисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

– Ну, и? – спросил он, слегка сжав сосок. – Разочарована? Слишком мало мускулов?

– Нет, – призналась Гледис и, открыв глаза, лукаво взглянула на Фрэнки.

Можно было двояко понять это ее «нет», и Фрэнки тотчас же попался на удочку.

– Что значит «нет»? – спросил он. – Ты не разочарована, у меня не слишком мало мускулов?

– Не разочарована, – уточнила с улыбкой Гледис и, опустив веки, откинулась на подушку.

– Ты считаешь, что я соответствую тому представлению, которое ты обо мне составила? – вспылил Фрэнки с наигранным возмущением. Он убрал руку с ее груди и, скрестив ноги, сел на широкой кровати.

– Не совсем, – засмеялась Гледис. – Я не могу утверждать, что я разочарована.

– Ты, нахальная очаровательная ведьма. – Фрэнки нагнулся, чтобы поцеловать ее в кончик носа. Этот поцелуй превратился в новые объятия. И снова они погрузились в пучину страсти, возникающей мгновенно, стоило им прикоснуться друг к другу.

В эту ночь они занимались любовью до самого рассвета. Говорили не много. Все что они хотели знать, находило выражение в их чувствах. А для разговоров у них будет достаточно возможностей и днем.

7

Гледис разбудил осторожный стук в дверь. Она открыла глаза и сначала не могла понять, где она, затем увидела Фрэнки, лежащего на животе рядом с ней, и испуганно прикрыла рукой рот.

Господи, о чем она только раньше думала? Она ведь приехала сюда как представитель журнала, принимающего гостя. Она была здесь не для своих личных развлечений. То, что произошло между ней и Фрэнки, должно при всех обстоятельствах остаться в тайне.

Стук в дверь не прекращался.

– Кто там? – спросила Гледис.

Фрэнки, который ничего не слышал, повернул голову и попытался приподняться. Гледис приложила палец к губам, подавая знак, чтобы он молчал.

– Горничная, мадам, – услышали они голос из коридора. – Мистер Карленд прислал вам чашку кофе.

– Спасибо. Поставьте кофе перед дверью, – попросила Гледис, наморщив лоб. – Я не одета. Потом сама возьму его, когда буду готова.

– Да, мадам, – ответила девушка с сильным мексиканским акцентом. – Но я могу подождать и подать вам поднос.

– Нет, – возразила Гледис резче, чем ей хотелось. – Я возьму его. Идите.

– Как вы желаете, мадам, – ответила девушка.

Гледис и Фрэнки замерли, прислушиваясь к быстрым шагам, пока они не затихли.

– Доброе утро, – произнес затем Фрэнки. Перевернулся на спину и сел на кровати. Он потянулся к Гледис, но она уклонилась от его рук.

– Нет, – сказала она, наморщив лоб. – Нам надо подумать.

– Подумать? – удивился он и спустил свои длинные ноги с кровати. – О чем подумать? Я сейчас принесу кофе.

– Нет, ты этого не сделаешь, – резко возразила Гледис и вскочила, чтобы помешать Фрэнки, который уже направился к двери.

Стоя перед ним обнаженной, она вдруг испугалась. Она поняла, какой он большой, – выше нее на целую голову. Гледис поняла, что никогда бы не смогла его остановить, если бы он захотел пройти мимо нее к двери. Надо удержать его словами.

– Я не хочу, чтобы кто-нибудь узнал о наших с тобой отношениях, – пояснила она торопливо. – Я здесь, чтобы выполнить определенную работу. Я не имела права связываться с тобой. Я…

– Не говори глупости, – перебил ее Фрэнки и попытался обойти Гледис, как он обошел бы противника на баскетбольной площадке.

Но Гледис была готова к этому.

– Нет, – проговорила она резко.

Фрэнки остановился и посмотрел на нее с удивлением.

– Ты покинешь комнату так же, как ты в нее попал, – потребовала Гледис.

– Через балкон?

– Через балкон, – подтвердила она и решительно кивнула головой.

– А если меня кто-нибудь увидит? Не будет ли это выглядеть немного смешно? Подумай-ка об этом! – произнес Фрэнки.

– Поэтому тебя никто не должен видеть, – решила Гледис и пошла в застекленный эркер, откуда открывался вид на часть парка, лежащую за домом.

– Пока на террасе никого нет. Очевидно, все завтракают. Если ты немного поспешишь, то будешь внизу, прежде чем они появятся в парке.

– И ты посылаешь меня на этот тур скалолазания без кофе, – пожаловался Фрэнки. Но он уже знал, какой последует ответ, и потянулся за одеждой.

– Да, без кофе, – подтвердила Гледис, скрестив на груди руки.

– Ты бессердечна! – засмеялся Фрэнки и надел брюки и рубашку. На прощание чмокнул Гледис и исчез за перилами балкона.

Гледис с трудом сдерживала себя, чтобы не кинуться на балкон посмотреть, как он будет спускаться. Стояла посреди комнаты и напряженно прислушивалась. Она немного боялась за Фрэнки, хотя и не хотела ему этого показать. Но женщина не слышала ни малейшего шороха и постепенно успокоилась. Потом принесла поднос с кофе жадно выпила чашку. Затем приняла душ и оделась.

То, что Чарльз Карленд послал ей кофе в комнату, означало: группа уже была в нетерпении. Гледис не любила заставлять себя ждать. Через четверть часа она была уже внизу.

– Прости, Чарльз, – сказала Гледис, входя в светлую комнату, где был сервирован завтрак. Комната была восьмиугольная, с многочисленными окнами и почти белым мраморным полом. – Я проспала.

– Ничего, – успокоил ее Карленд. Он сидел, окруженный коллегами, за большим, также восьмиугольным столом, заставленным серебряными блюдами и серебряными мисками с крышками. – Мы все равно не можем начать. Наша звезда запаздывает.

– Хорошо, тогда я смогу что-нибудь съесть. Я умираю от голода. – Гледис села немного в стороне от всех и потянулась к серебряной корзиночке с тостами.

– Я хотел бы кое-что обсудить с тобой, прежде чем появится О'Берри, – заявил Чарльз и поднялся с места.

Гледис взглянула на него с удивлением и отложила нож, которым намазывала масло на тост.

– Ты можешь пойти со мной в лабораторию? – спросил фотограф и направился вперед, не раздумывая, следует ли за ним Гледис. Она встала. Сотрудники Чарльза не обратили внимания на эту маленькую сцену. Они были полностью заняты суперзавтраком, который был им предложен в Монтескудо Менсион. Эд Гуд тоже не заметил, как Гледис вслед за Чарльзом покинула комнату.

Эд Гуд встал в это утро очень рано и уже успел показать своему шефу фотографии, которые он нащелкал незаметно для Фрэнки О'Берри о его ночном восхождении по стене на балкон. Чарльзу Карленду не нужно было спрашивать, какую цель преследовал баскетболист. Чарльз сам проводил Гледис до комнаты на втором этаже, которая была заказана для нее. Он знал, куда хотел попасть Фрэнки.

Карленд был раздосадован тем, что Эд Гуд сделал эти снимки. Это был не тот материал, который они смогли бы использовать для «Таун и кантри». Эд не выносил Гледис, Чарльзу это было известно, и Эд с удовольствием слегка испортил бы ей репутацию, если бы это было в его силах.

Чарльз ничего не сказал Гуду. Он взял папку с фотографиями и спросил только о том, какую сверхчувствительную пленку использовал Эд в темноте.

Фотографии находились сейчас в комнате Карленда. Он позаботится о том, чтобы они исчезли вместе с негативами. Во всяком случае, они не должны быть вместе с другими снимками.

Он положил среди тех фотографий, снятых вчера о Фрэнки и Гледис, еще одну. Которую обязательно должна была увидеть Гледис, прежде чем она решится на дальнейшие отношения с баскетболистом.

Чарльз был впечатлительным и чутким человеком. Гледис ему действительно нравилась. Ему никогда бы не пришло в голову опекать ее. Но он хотел сообщить ей нечто очень важное, на его взгляд.

– Я хотел, чтобы ты посмотрела снимки, которые мы сделали вчера вечером, – сказал в лаборатории Чарльз, передавая Гледис папку с фотографиями. – Посмотри их спокойно. Может быть, тебе в голову придут какие-нибудь новые сюжеты о доме.

– Конечно, – кивнула Гледис и стала просматривать большие фотографии. Она была немного удивлена. Чарльз Карленд редко жаловался на недостаток сюжетов. Но она ему, конечно, поможет.

Но когда Гледис наткнулась на снимок, который Чарльз умышленно положил вместе с другими, ей мгновенно стало ясно, что речь шла вовсе не о сюжетах.

На фотографии на фоне пальм стоял Фрэнки, прижимая к себе очень красивую темноволосую девушку, одетую в купальный костюм и лодочки на высоких каблуках. Они целовались. Гледис почувствовала себя обиженной, рассматривая снимок. Ей казалось, что она еще ощущает руки Фрэнки на своем теле, а сейчас она видела, как он обнимает и целует другую. Это было отвратительно! Она подняла глаза и встретилась с озабоченным взглядом Чарльза.

Фотограф тотчас отвел взгляд и смущенно провел рукой по своей темной как вороново крыло гриве.

– Я буду в комнате для завтрака, – сказал он и пошел к двери. – Сообщи мне, если тебе что-нибудь придет в голову.

Гледис осталась в лаборатории одна и прислонилась к стене. Она снова пристально посмотрела на снимок, который продолжала держать в руках. Внезапно женщина почувствовала, как в ней поднимается холодная волна ярости. С быстротою молнии она схватилась за ручку двери, которая только что закрылась за Чарльзом, и рывком открыла ее. Карленд шел по холлу.

– Ты знаешь, кто это? – громко окликнула она его.

Фотограф мгновенно остановился, но медлил с ответом. Он, казалось, раздумывал, стоит ли ему отвечать или нет. Карленд решил ответить.

– Ее зовут Жанетт Каплан, – сказал он, подойдя ближе к Гледис и понизив голос. – Она маленькая звездочка из Голливуда, очень незначительная. Я показал тебе эту фотографию, потому что… я думал… – Он замолчал на полуслове. Было очевидно, что он не мог точно сказать, почему дал Гледис этот снимок.

Но Гледис знала, что Чарльз делал это из лучших побуждений. Он был настоящий друг, который хотел защитить ее от неприятностей, а не причинить их ей. Она улыбнулась ему.

– Я понимаю, Чарльз, понимаю, – Гледис закрыла дверь. Она хотела несколько мгновений побыть одна, чтобы осознать случившееся. Молодая женщина на снимке была хорошенькая и фигура – просто отличная: стройные длинные ноги, узкая талия, высокая и пышная грудь. Гледис непроизвольно выпрямилась и сделала глубокий вдох, чтобы ее плоский живот стал еще более плоским.

Затем сердито отложила снимок в сторону. Она не должна конкурировать с этой кинозвездочкой. Она не будет конкурировать ни с кем. На свете достаточно мужчин. Ей не нужен чужой мужчина.

Покидая лабораторию, Гледис яростно захлопнула за собой дверь. Энергичными, быстрыми шагами она прошла по холлу в комнату для завтрака. Ей хотелось как можно скорее покончить с интервью и вернуться в Нью-Йорк.

Гледис появилась как раз в момент оживленной беседы между членами группы и Фрэнки. Речь, конечно же, снова шла о баскетболе. Никто, кроме Фрэнки, не обратил внимания на ее появление.

Фрэнки улыбнулся ей своей обаятельной улыбкой, взглянув сияющими синими глазами. Гледис чуть было не улыбнулась в ответ, но вовремя спохватилась, вспомнив о Жанетт Каплан. Стертая улыбка превратилась на лице Гледис в непроницаемую маску. Фрэнки мгновенно увидел перемену, которая произошла с ней. С его лица тоже исчезла улыбка. Он нахмурил лоб и встал, но Эд Гуд, сидевший рядом, схватил его за руку и попытался снова усадить в кресло.

– Вы должны нам еще объяснить, почему вы считаете «Доджерс» командой с большим будущим, Фрэнки, – произнес он своим брюзжащим тоном. – Вы не можете просто встать и уйти, не закончив разговора.

– Могу, Эд, – возразил Фрэнки, стряхнув руку Эда, и выпрямился во весь рост. – Я ухожу, но мы сможем закончить наш разговор в течение дня. Пока. – Фрэнки не обратил внимания на злой взгляд, которым его проводил Гуд. Он самонадеянно засмеялся.

Гледис знала, что теперь Фрэнки подойдет к ней. Хотелось убежать, но это не имело смысла. Она была обязана разговаривать с ним. Это была ее работа. Кроме того, в Монтескудо Менсион вообще было невозможно избежать встреч с почетным гостем.

– Привет, Гледис, – сказал Фрэнки, подойдя к ней.

– Привет, – ответила она как ни в чем не бывало.

– Хорошо спала?

– Спасибо, – смогла лишь произнести Гледис. Воспоминания о ночи, проведенной с ним, сдавили ей горло. Или это гнев лишил ее дара речи?

– Спасибо, да? Или спасибо, нет? – спросил Фрэнки и взял Гледис за руку, намереваясь повести ее в залитый лучами солнца парк.

Но Гледис сердито оттолкнула его руку.

– Фрэнки, я хотела бы кое-что выяснить, – начала она. – Могу я это сделать так, чтобы ты меня не прерывал?

– Конечно, – кивнул он и усмехнулся.

– Я та, кто задает здесь вопросы, – сказала холодно Гледис. – Я задаю вопросы, а ты на них отвечаешь. Таким образом мы быстрее всего выполним наши поручения и сможем отправиться по домам. Тебе все ясно?

– Ну, я не так уж и спешу, – возразил Фрэнки и снова усмехнулся. – Я мог бы себе представить, что мы…

– Зато я спешу, – перебила его Гледис. Прежде чем она отвела свой взгляд, успела заметить, как усмешка исчезла с его лица.

– Чарльз, мы можем начинать, – обратилась Гледис к фотографу, который вошел из сада.

– Хорошо, мы готовы, – кивнул тот.

– Я думаю, сделаем несколько снимков в комнате Фрэнки, – предложила она. – Звезда баскетбола просыпается, бреется, завтракает в постели.

– Хорошая идея, – Карленд щелкнул пальцами. – Иначе мы вообще не сможем показать верхний этаж.

– Но я уже побрился, – напомнил Фрэнки.

– Это мы изобразим, – уверил гример Бенни. – Нет проблем.

– Бенни одурачит кого угодно, – засмеялся ассистент оператора.

– Все увидят то, что он захочет.

– Оставьте наконец Бенни в покое, – потребовал Чарльз.

– Я бы не хотел, чтобы меня фотографировали в постели, – отказался Фрэнки от второго предложения Гледис.

– Не беспокойся, мы не перейдем границ, – заверил Чарльз и засмеялся.

Гледис было забавно наблюдать, как выкручивался Фрэнки. Ему было явно не по душе позировать в постели или в ванной комнате. Но он свое заслужил. Зачем он вообще соглашался на это интервью?

– Я мог бы поплавать в бассейне или срезать в розарии несколько роз, – предложил Фрэнки, чтобы избавиться от неприятных для него фотографий.

Карленд и Гледис отрицательно покачали головами.

– До этого еще дойдет очередь, – заверил фотограф. – Но натаем мы с завтрака в постели и бритья в ванной.

– Тогда «все наверх», – скомандовал гример. Бенни пошло на пользу, что Карленд встал на его защиту. Его чувствительное душевное равновесие было снова в порядке. – Я так вас загримирую, что каждый будет думать, что вы провели бурную ночь любви. Фотографии будут замечательными, – пообещал гример и хитро подмигнул Фрэнки.

– Наверняка замечательными, – кивнул Фрэнки, который уже почти примирился со своей участью.

Но от Гледис не ускользнул взгляд, который Фрэнки при этом бросил в ее сторону. Она почувствовала, как кровь прихлынула к ее лицу, и быстро отвернулась. Опережая всех, она побежала через холл к лифту, но в последнюю минуту одумалась и направилась к лестнице.

Для нее было сейчас невозможно ехать вместе с мужчинами в тесном лифте. Здесь она не сможет укрыться от взглядов или прикосновений Фрэнки. А она должна его избегать. Гледис надеялась, что в течение дня ей удастся прийти в себя.

Нужно смириться с мыслью, что она для Фрэнки О'Берри лишь случайная знакомая. У него есть другая, а это значит, что он для нее не существует. И Гледис еще выше вздернула свой энергичный подбородок.

8

Комната Фрэнки почти не отличалась от той, в которой жила Гледис. Здесь был такой же застекленный эркер с той лишь разницей, что из него открывался вид не на бассейн, а на розарий. Гледис наслаждалась прекрасным видом, пока гример занимался Фрэнки.

– Ну почему вы хотите надеть пижаму, мистер О'Берри, – вздохнул измученно Бенни. – Здесь есть прекрасное шелковое кимоно. Это последний крик моды. Это то, в чем хотели бы видеть вас наши читатели.

– Как хотите, – проворчал Фрэнки и снял через голову майку, в которой он был за завтраком. Накануне он уже привык к бесконечным переодеваниям. – Но я не знаю ни одного человека, который спал бы в кимоно. Это ведь очень неудобно, когда поворачиваешься…

– Вам и не нужно надевать его в постель, приятель, – вмешался Эд Гуд, который возился со своей камерой. – Для сцены в постели вы нам нужны голым.

– Голым… – повторил Фрэнки смущенно.

– Голым, – подтвердил с недоброй улыбкой бледный узкогрудый фотограф. – Обнаженным, мистер.

– В этом нет ничего особенного, Фрэнки, – успокоил его Трефор Ферхилд. – Так делают все большие звезды. Вы только должны себе представить, что нас при этом вообще нет, что мы просто кочаны капусты, вы должны…

– Ты, точно, кочан капусты, Трефор, – Эд Гуд громко засмеялся. Он не мог прийти в себя. Трефор – кочан капусты, это было замечательно. Себя, правда, Эд Гуд видел совсем по-другому.

– Конечно, вы можете остаться в джинсах, под одеялом, – вмешался в разговор Чарльз Карленд. По виду Фрэнки он понял, что тот вообще готов отказаться от сцены в постели, если от него будут требовать слишком много.

– Итак, в брюках под одеяло, – заметил с веселой ухмылкой гример, пудря лицо и голые плечи Фрэнки. – Не очень-то удобно.

– Действительно, – согласился Фрэнки и быстрым движением расстегнул пояс джинсов. В этот момент Гледис оглянулась и зачарованно смотрела, как Фрэнки вылезает из своих узких джинсов. Он бросил на Гледис злой взгляд из-под нахмуренных бровей. Если бы она не была так разочарована и расстроена, то наверняка бы рассмеялась. Гример стоял в ожидании перед Фрэнки, держа в руках гребешок и щетку.

– Ну, теперь ваши кудри, – сказал Бенни, когда Фрэнки в узких плавках возвышался перед ним. Мужчина послушно наклонился.

– Нет, не прическа! – Гример засмеялся. – Я говорю о кудрях на вашей груди. Нам придется их немного причесать. Иначе они не будут достаточно хорошо видны на снимках. Вы слишком белокуры, приятель. Если бы были брюнетом, то это сэкономило бы нам много времени. Но блондины…

– Не могли бы вы продолжать работу и не так много разговаривать, – попросил измученно Фрэнки. – Я не в настроении обсуждать с вами преимущества и недостатки цвета моих волос.

– Вы сегодня, вероятно, вообще не в том настроении, – заметил обиженно Бенни. – Ложитесь в постель. Я приведу вам в порядок кудри.

Только сейчас, когда Фрэнки лежал в постели, наполовину прикрытый покрывалом, и фотографы устанавливали освещение для его лица и корпуса, Гледис смогла отвести свой взгляд. Вид полуобнаженного тела Фрэнки ее так захватил, что она на секунду забыла все, что ее угнетало. Женщина почувствовала непреодолимое влечение к этому человеку. «Это всего лишь секс, – подумала Гледис. – Я не дам ему обвести себя вокруг пальца».

Фрэнки сидел в постели и беспомощно, умоляюще смотрел на нее.

«Зачем же иметь принципы, если не руководствоваться ими в жизни?» – подумала Гледис. Она приняла решение, и никакие синие глаза не могли изменить его, как бы умоляюще они ни смотрели на нее. Но как бы Гледис себя ни уговаривала, как бы ни старалась держать себя в руках, работа у нее не клеилась. Она, правда, ни на секунду не оставалась с Фрэнки наедине, но интервью проходило медленно и с трудом.

Он отвечал на вопросы Гледис вопросами, пожимал плечами и утверждал, что не знает, как ответить, или вообще уклонялся от прямых ответов. Гледис знала, что он рассеян, так как не понимает ее поведения. Фрэнки снова и снова делал попытки заставить ее высказаться. Но Гледис удавалось каждый раз искусно блокировать его попытки. Ей также удалось не быть с ним наедине до самого обеда.

Но когда Карленд объявил о перерыве, Фрэнки оказался быстрее Гледис. Они находились в образцово оборудованной кухне Монтескудо Менсион, где Фрэнки в рубашке и фартуке, повязанном поверх брюк от смокинга, изображал повара.

– Подожди-ка, Гледис, – крикнул он, когда она собиралась покинуть кухню. Он засунул руки за спину, развязывая фартук. – Я должен с тобой поговорить. Мой ответ на твой вопрос о моем отношении к детям и собакам был не совсем правильным. Я хотел бы его исправить.

– Это действительно не важно, – отмахнулась Гледис. Она знала, что он хочет задержать ее, чтобы поговорить с ней наедине.

– Но для меня это важно, – продолжал Фрэнки. – Я настаиваю на том, чтобы исправить ответ.

– Мы можем выбросить весь абзац, – предложила Гледис. – Я это улажу. – Она уже хотела было проскользнуть в дверь, когда он резко остановил ее.

– Я имею право исправлять мои ответы и требую, чтобы ты уважала мои права.

– О'кей, – успокоила его Гледис и взглянула через плечо на кухню. Фрэнки все еще сражался со своим фартуком, и на его лице была написана злость. – Мы можем об этом поговорить за обедом.

– Нет, теперь и здесь, – потребовал Фрэнки.

Карленд и его команда не обратили внимания на то, что происходило между ними, поскольку уже вышли из кухни. Гледис и Фрэнки были теперь одни.

– Я хочу знать, что произошло после того, как я покинул твою комнату! – заявил Фрэнки. Он наконец отделался от фартука и со злостью швырнул его на пол. Двумя быстрыми шагами очутился рядом с Гледис, которая нерешительно стояла в дверях и смотрела вслед уходящим коллегам.

– Ничего не произошло, – ответила она, стараясь освободиться от Фрэнки, который схватил ее за руку. – Отпусти меня, – потребовала она. – Ты не имеешь права задерживать меня здесь и допрашивать. Я не обязана тебе ничего объяснять.

– Нет, ты должна! – настаивал он. Его синие глаза сверкали, как сталь. – Если ты не хочешь, чтобы я считал тебя легкомысленной девушкой, ты должна со мной объясниться.

– За эти слова ты еще извинишься, – возмутилась Гледис. Их стычка оказалась более злой, чем она предполагала. Она не хотела продолжать разговор в этом тоне. – Я не позволю тебе меня оскорблять.

– Прости, – промолвил Фрэнки. – Но ты не можешь провести с мужчиной такую ночь, какая была у нас, а потом делать вид, что ты его вообще не знаешь. Так ведут себя только легкомысленные особы. Прости.

– Я не делаю вид, что не знаю тебя, – сказала Гледис несколько высокомерно. – Я говорю с тобой, как со всеми. Что ты, собственно говоря, хочешь?

– Я хочу знать, что произошло, – сказал Фрэнки как можно спокойнее. – Что-то ведь произошло. Я вижу это по тебе. Ты злишься на меня. Почему ты мне не скажешь, что тебя так злит? Мы бы могли поговорить об этом. Может быть, это просто недоразумение. Я мог бы…

– Это не недоразумение, – уверенно заявила Гледис.

– Что? Что ты имеешь в виду?

– Я не хочу об этом говорить, – уклонилась от ответа Гледис, глядя себе под ноги.

– Пожалуйста, Гледис. – Фрэнки стоял к ней вплотную. Он положил свою ладонь под ее подбородок. Гледис вздрогнула от его прикосновения, но приподняла голову, когда он нежно заставил ее это сделать. – Пожалуйста, Гледис, скажи, что встало между нами, – попросил он еще раз.

Гледис знала, что она не сможет дальше уклоняться от ответа. Она ощущала слабый аромат его тела, чувствовала его тепло, и ее волновала его близость. Все должно кончиться здесь, сейчас.

– Я не хочу иметь дело с мужчиной, который принадлежит другой, – произнесла Гледис и так резко повернула голову, что Фрэнки от неожиданности отпустил ее подбородок. На всякий случай она отошла от него на несколько шагов. Фрэнки остался стоять на месте.

– Другой? – повторил Фрэнки и задумчиво наморщил лоб. – Но ведь нет никого, с кем у меня что-либо было. Ты, вероятно, поверила каким-нибудь ложным слухам. У меня уже давно нет… нет никаких связей. Я…

– Не старайся, Фрэнки, – прервала его презрительным смехом Гледис. – Я видела твою фотографию с этой Жанетт Каплан. Она была недвусмысленна. Вы целовались. Ты не можешь это отрицать.

– Ах, Жанетт! – Фрэнки засмеялся и подошел к Гледис, она оттолкнула его руками и отпрянула назад.

– Я дружил с Жанетт в Калифорнии. Я так и знал, что это просто недоразумение. Просто дурацкое недоразумение.

– Это женщина, а не недоразумение, – упрямо поправила его Гледис. У нее теперь появилась маленькая надежда на то, что его слова окажутся правдой. Но Гледис не хотела так быстро сдаться и сразу поверить всему, что он говорит.

– Пожалуйста, Гледис, выслушай, – попросил Фрэнки и снова стал серьезным. – У меня с Жанетт больше года как все уже кончено. Это была очень непродолжительная связь. Мы позволяли часто фотографировать нас, потому что для карьеры Жанетт было важно, когда наши имена произносились вместе. Я хотел сделать ей приятное. Это все. Все давно кончено. Клянусь тебе.

– Ты совсем не обязан клясться, – ответила с достоинством Гледис, хотя ее сердце подпрыгнуло от радости.

– Ты мне веришь?

– Конечно. – Гледис кивнула и беззаботно пожала плечами. – В конце концов, совершенно неважно, с кем ты связан или не связан. Это меня совершенно не касается.

– Значит, ты мне не веришь, – сказал он разочарованно. – Если бы я только мог доказать, что между мной и Жанетт уже давно ничего нет.

– Пожалуйста, Фрэнки, прекратим этот разговор, – произнесла Гледис. – Пойдем лучше есть.

– Нет, Гледис. Вопрос слишком важен. Мы позвоним Жанетт в Лос-Анджелес. Она сможет тебе по телефону подтвердить, что все уже давно кончено. Она сможет тебе лучше объяснить…

– Фрэнки О'Берри, – возмутилась Гледис. – Ты что, серьезно думаешь, что я по телефону попрошу разрешения у твоей бывшей… – Она вдруг осеклась, не зная, что сказать дальше. Гледис не хотела высказать то, о чем она думала. Фрэнки напряженно на нее смотрел и ждал. Нужно было как-то закончить предложение. – Мне не нужно разрешение, если я захочу иметь с тобой дело, – вырвалось у нее. – Ты, тупая башка!

– Ух, как я рад, что ты снова нормально говоришь со мной, – вздохнул с облегчением Фрэнки и обнял Гледис. – Это было ужасное утро!

– Кому ты это говоришь? – сказала, смеясь, Гледис, когда он нагнулся и поцеловал ее.

В то время, когда Фрэнки и Гледис целовались в знойно-сухом Финиксе, в Лос-Анджелесе шел проливной дождь. Он полностью опровергал общепринятое мнение, что в Южной Калифорнии никогда не бывает дождей. Небо открыло свои шлюзы, и потоки воды устремились на твердую как камень землю каньонов, ведущих из Лос-Анджелеса в горы.

В мгновение ока возникли бурные ручьи, уносящие с собой кустарники. Только в садах и парках вокруг дорогих вилл в Беверли Хиллз дождь выпал на хорошую, мягкую почву.

Жанетт Каплан не жила ни в одной из таких вилл в Беверли Хиллз. Она занимала однокомнатную квартиру в Уэствуде, недалеко от университета. Она была очень довольна своей квартирой, потому что у дома был прекрасный бассейн, а главное, что от Голливуда находились совсем недалеко.

Если бы Фрэнки О'Берри попытался позвонить в этот полдень своей экс-приятельнице, он не смог бы с ней связаться, как и Карлос Риос, ее агент. Жанетт была у зубного врача. И когда вернулась в свою квартиру в Уэствуде, была так одурманена уколами и таблетками, что, прикрыв телефон подушкой, легла в постель.

Карлос Риос решил сам принять решения, не ставя об этом в известность свою клиентку. Это его очень устраивало: Жанетт могла вообще не одобрить его план.

Карлос Риос был толстый и холеный. Он повернул свое гладко выбритое, круглое как луна лицо к окну и несколько минут задумчиво смотрел на потоки дождя. Он знал, чего он хотел, и думал лишь над формулировкой.

Наконец агент снял телефонную трубку и набрал номер «Вестерн унион». Он отправил странную телеграмму: «Жду тебя на два беззаботных дня в Монтескудо Менсион Финикс С любовью Фрэнки».

Эту телеграмму Карлос велел отослать своей клиентке Жанетт Каплан. Это заставит ее действовать. Пора оживить ее карьеру. За последние месяцы она не получила ни одного ангажемента, а он, Карлос Риос, ни одного процента.

Когда он узнал, что Фрэнки О'Берри – гость «Таун и кантри» в Финиксе, у него сразу возникла идея. Фрэнки О'Берри – это была реклама. Это была первоклассная реклама.

Когда баскетболист и Жанетт были еще вместе, Карлосу удалось устроить молодую актрису сниматься в трех фильмах сразу. Но это парочка рассталась, и все пошло вкривь и вкось.

Карлос Риос хотел обязательно начать там, где внезапно исчезли все шансы Жанетт. Для этого ему были хороши все средства. Если Жанетт вдруг появится в этом Монтескудо Менсион, то Фрэнки не сможет ее просто выставить за порог.

А если «Таун и кантри» делают репортаж, то там просто полным-полно фотографов. И они не упустят возможности сделать несколько снимков хорошенькой «звездочки».

Карлос Риос довольно потирал руки, сидя за своим шикарным, еще не полностью оплаченным письменным столом из черного дерева. «Я хитрый парень! Не так-то просто расстроить мои планы!»

При слове «планы» агенту пришло в голову, что он мог бы сейчас себя побаловать. Риос вынул из маленького карманчика для часов своей темно-серой жилетки небольшой золотой флакончик и достал из верхнего ящика письменного стола карманное зеркало. Затем насыпал белый порошок из флакончика узкой прямой полоской на зеркале.

Риос спрятал назад флакончик и лишь тогда наклонился над зеркалом и осторожно вдохнул порошок обеими ноздрями. Он закрыл глаза, ожидая живительного залпа в своей голове. И через несколько секунд Карлос Риос превратится в непобедимого Карлоса Риоса. С нетерпением он ждал этого момента.