Текст книги "Крымская война 2014"

Автор книги: Семен Кожинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

– Слишком долго. Давай лучше допросим этого злодея! – предложил свой вариант решения проблемы Геннадий.

– У «Нивы» протектор заметный, поедем по её следам! – я принял, окончательное решение. – Вечером туман был, земля сырая. Найдем, никуда они не денутся!

Сев по машинам, мы осторожно продолжили дальнейшее движение. На мягком глинистом грунте, хорошо были видны следы, от проезжающих машин. На дороге были только следы от «Нивы», так что ничего страшного, не заплутаем!

– Витек, а ты – молодец. Здорово придумал – отвлечь на себя внимание Кружевникова, – похвалил я Витю. – Как догадался?

– Так, он – хитрый змей, машину обошел, лег на обочину и смотрел на дорогу, из-под днища машины. Вы его не видели, а он только и ждал, когда вы выйдите на дорогу.

Виктор увеличил скорость и «Хонда» тяжело переваливаясь на ухабах, поехала вперед. Примерно, через шесть километров, грунтовая дорога сменилась разбитой «бетонкой» – верный признак приближающейся цивилизации.

По дороге, с бетонным покрытием, мы проехали еще с километр, пока не уперлись в открытые настежь, ворота воинской части. Когда наши машины заехали на территорию части, то стало понятно, что найти место, где базировался лагерь, не составит особого труда – только одно помещение не зияло пустыми глазницами окон.

Остановив машины, мы, с братьями Патроховыми, взяв оружие наизготовку, стали медленно брать в кольцо, нужное нам здание. Подойдя к корпусу старой казармы, я осторожно посмотрел через стекло и увидел, что внутри никого нет. Показав на дверь, я сделал знак Гене, чтобы он открыл её. Но, Геннадий, отрицательно покачал головой и показал глазами на ближайшее окно, которое было слегка приоткрыто. А, Гена боится, что дверь может быть заминирована, ну ему виднее, у него опыта больше, чем у меня. Закинув пистолет-пулемет за спину, я осторожно, толкнул оконную створку, и, ухватившись за подоконник, закинул свое тело, внутрь помещения. Тут же взяв автомат в руки, я внимательно осмотрелся по сторонам – вроде все тихо!

Подойдя к двери, я внимательно осмотрел ее изнутри и, не увидев никаких растяжек и прочих сюрпризов в стиле «милитари», толкнул дверь от себя. Братья Патроховы зашли в здание, и мы втроем обыскали его сверху донизу, но ничего не нашли! Не было ни людей, ни оружия. Остались только следы пребывания в этом помещении: обрывки упаковочной бумаги, пластиковые бутылки и остатки еды.

– Давайте-ка братцы, разойдемся и осмотрим всю территорию части. Где-то они должны быть, – задумчиво произнес я. – Если нет живых, то должны быть, хотя бы тела. Да, и еще, младший Серов, говорил, что у них было много стрелкового оружия и амуниции. В «Ниве» ничего подобного не было, значит, оружие все еще здесь.

Я отдал, одну из раций Гене, и отправил его, на всякий случай, к воротам. Витю, я отправил в дальний конец части, там виднелись подземные капониры. А сам направился к стоящим поблизости гаражам. Самый ближний, ко мне гараж выглядел подозрительно отремонтированным, ворота были целыми и на них висел замок, с учетом того, что все остальные гаражи зияли пустыми проемами, это наводило на определенные размышления.

Среди тех вещей, которые лежали в бардачке «Нивы» была связка ключей. Один из ключей, подошел к навесному замку, которым были заперты гаражные ворота.

Гаражный бокс, был заставлен ящиками и коробками – кажется, я нашел искомое оружие и амуницию. Один из темно-зеленых ящиков, был открыт – в нем лежали автоматы Калашникова 74М.

Бух! Бух! – раздались глухие удары. Звук разносился откуда-то снизу. Посмотрев под ноги, я увидел, что под ногами у меня крышка металлического люка. По всей видимости, люк закрывал спуск в смотровую яму. На связке, нашелся ключ, который подошел к замку, запирающему люк.

– Спокойно, парни! Сейчас, дядя Леша вас выпустит! – закричал я, отпирая замок люка.

Когда люк откинулся в сторону, наружу вылезли Вовка Серов и Данила Ветров. Оба были измазаны в крови: на одежде, руках и лице – везде была кровь. Но, у самих из них, не было явных повреждений и ранений. Значит, кровь чужая. Вопрос: чья?

– Что с вами произошло? – изумленно спросил я. – Чья кровь?

– Синька! – тихо ответил Вова. – Кружевников, падла, его подстрелил. Пытались кровь остановить, вот и перемазались, с ног, до головы.

– Кровь остановили? – спросил я.

– Нет, – обреченно ответил Вова. – Умер Сашка. Кружевников – сука, найду – живым на куски порву!

– В смерти Синьки, виноват ты – Вова. Понял?! Я тебе, что сказал: сидеть в Керчи и не высовываться! А, ты что сделал? Какого хрена, ты поперся сюда? Захотелось, самому во всем разобраться? – яростно, глядя в глаза Вовке, сказал я. – Ну, что разобрался? Учти. Смерть Сашки Хорошко, на тебе!

– Леха! Иди на хрен. Я сам знаю, что виноват! – угрюмо ответил мне, младший Серов. Он выглядел расстроенным и подавленным. – Понимаешь, я хотел сам у Кружевникова все узнать. Он ведь, нам все это время врал! Я, даже не успел ничего понять – только вошел, а он сразу на нас, с Ветровым, ствол наставил. Сашка, рядом стоял, он дернулся, хотел автомат из рук Кружевникова вырвать, но тот очередью полоснул.

– Понятно. А, где Енот?

– Внизу сидит, рядом с телом Сашки. Совсем скис пацан, они с Синькой, были, как братья, десять лет спали на соседних койках в интернате. – Ветров, говорил, не поднимая глаз.

– О! А кто это у нас, такой разговорчивый? – ехидно произнес я, глядя на Данилу. – А! Это же, герой Ветров, он же Ветер! Человек, который, не выполняет приказов! Человек, который бросил свою девушку одну, в комнате, где на полу было по колено кислоты. Да, Ветров! Бросил!

– Что с Настей?! – с выпученными глазами прокричал Данила.

– А, тебе, какая на хрен разница? Ты же её бросил, а сам убежал, – я говорил жестко – цедя и выплевывая, каждое слово, в лицо Ветрову.

– Алексей Иванович, ну скажите: что с Настей? С ней все в порядке? – умоляющим тоном произнес Данила.

– Да, все в порядке с твоей Настей. Так, пара пустяков – сожженная кислотой кожа на руках и ногах, – успокоил я Данилу.

– Как, сожженная кислотой?! – выражения лица Данилы, олицетворяла собой, просто, какую-то вселенскую скорбь. – Это, все из-за меня, да?

– Ну, конечно, из-за тебя, придурка! – на Данилу, нельзя было спокойно смотреть, казалось еще несколько обидных слов, с моей стороны, и он броситься бежать к своей Насте, не смотря на то, их разделяло не меньше пятидесяти километров. Я решил немного сжалиться над подростком: – Да, ладно тебе, все с ней нормально. Просто кожа некоторых местах покраснела, за пару дней это пройдет. Но, учти, ты все равно – дебил, которому нет прощения.

– Правда?! – с надеждой в голосе, прошептал Ветров.

– Конечно, правда! Даже не сомневайся, ты – дебил, из дебилов.

– Нет. Я хотел спросить: правда, что с Настей ничего страшного не произошло.

– Да, правда, правда, – успокоил я Ветрова. – Я лично приехал, и всё за тебя доделал.

– Спасибо! Большое спасибо, Алексей Иванович!

– Потом сочтемся! Вова, подгоняй «Хонду» и «Ниву», надо вывезти, все ценное. Только Кружевникова, из багажника перекинь на заднее сиденье!

– Эта падла ЗДЕСЬ?! – восторженно взревел Вовка.

– Только попробуй его тронуть, – предостерег я, Серова: – Ни один волос не должен упасть с его головы. Понял? После допроса, он весь твой, но пока я его не допрошу, он – неприкосновенный. Понял?!

– Хорошо, я подожду. Месть – это блюдо, которое нужно подавать холодным.

– Вот и правильно.

Я подошел к ближайшему ящику, и вытащил из него автомат. Это был – АК-74М. Автомат с пластиковым прикладом, черного цвета. Приклад складывался в сторону, на вид автоматы был новенький, и ни разу не использовался в деле. В соседней, коробке лежало несколько пластиковых рожков, я снарядил автомат и передернул затвор.

– Надо спешить, – вдруг произнес Ветров – Когда, эта падла, Кружевников нас запер в яме, то я слышал, как он с кем-то говорил по телефону. Сева, вызвал кого-то, чтобы они здесь прибрались. Понимаете? Скоро сюда нагрянут «уборщики».

– О! Так, это в корне меняет дело: наши машины, прячем в дальние гаражи, а сами прячемся по кустам. Оружие разберите, а то я сейчас гараж закрою. Будем засаду на «уборщиков» устраивать!

– Зачем? – спросил Витя, рассовывая по карманам, запасные рожки к «калашам». У него на плече висело два АК-74М, видимо второй, для брата. – Оружия у нас в достатке, пацанов освободили. Зачем нам еще и с какой-то группой поддержки воевать?

– Элементарно, Ватсон: если, Кружевников, не остался встречать «уборщиков», значит, он в автономном плавание, то есть, его пропажу долгое время не заметят. А, вот, когда «уборщики» не найдут оружие и наших пацанов, то они, тут же поднимут вой. А, вдруг, мы с ними, по дороге пересечемся? Вот, ты знаешь, на какой машине они будут? Нет? И я, не знаю? А, они, скорее всего, знают белую «Ниву» Кружевникова. Поэтому, вариант только один – ждем здесь, и когда злодеи приедут, всех, на хрен, валим! Хотя, нет, постараемся захватить живыми, если не допросим, то хоть попытаем.

– Как работать будем?

– Тело Хорошко, в мою машину. Положите его в обнимку с Кружевниковым, пусть проникнется моментом. Еноту дайте снотворного, пусть поспит. Из него, сейчас, все равно, боец никакой, – я протянул Вите, упаковку таблеток, которые подмешивал Насте, в чай. – Гена, займет позицию на крыше, отремонтированной казармы, оттуда, замечательный вид – легко контролировать подступы к части. Я, Витя и Вовка – заляжем в этих кустах, – я показал рукой на густые заросли, которые неприступной стеной, окружали гаражные боксы. – А, Ветров, пусть займет позицию, на крыше гаража. Всем понятно? Тогда, разбежались! Первым, действовать буду я, все остальные ориентируйтесь на меня.

Я взял себе, еще два запасных магазина к автомату и разгрузку, которая лежала поверх, одного из ящиков. Разгрузка была очень удобной – карманы для автоматных рожков, располагались на поясе, по бокам. Можно было лежать и ползать по земле, не боясь, что грязь набьется в магазины.

Обе машины, загнали я дальние, пустующие боксы. Гена и Ветров, залезли на возвышенность. У Гены, в руках был оптический прицел, снятый с СВД, это должно было ему помочь обнаружить противника на дальних подступах. Виктор, лег по другую сторону гаражной площади, спрятавшись в густых зарослях дикой розы.

Я и Вовка Серов, легли в кустах, которые примыкали, к гаражу с закрытыми воротами.

– Слушай, Леха, ты извини, что так получилось, – шепотом произнес Вова: – Я знаю, что накосячил, но поверь мне, я хотел, как лучше!

– Хотел, как лучше, а получилось – как всегда! Ладно, проехали, но знай – смерть Синьки, на твоей совести!

– Знаю, можешь не напоминать!

– Алексей Иванович, у нас гости, – прошептал в рации, голос Гены. – Газ-66, тентовый. В кабине три человека. Что в кузове не знаю, не видно. Прием,

– Понял. Работай по обстановке. Прием!

ГАЗ-66 – это армейский грузовик, в кузове, закрытым брезентом, может разместиться человек двадцать. Если, это так, то у нас могут быть проблемы. Знать бы наверняка, есть ли в кузове еще кто-то, можно было бы изрешить кузов, как только машина заедет на территорию части. А, вдруг, это вообще не «уборщики», а местные жители, которые потихоньку разбирают здания воинской части, на стройматериалы? И, что тогда? Убить, ни в чем не повинных людей? Твою мать, что же делать?

– Всем внимание, у нас гости! Армейский грузовик, стрелять, только по моей команде! – громко произнес я, чтобы услышали Витя и Данила.

Через десять минут в ворота части въехал темно-зеленый ГАЗ-66, его брезентовый тент зиял большим количеством заплат и прорех. Из кабины, выпрыгнули трое мужчин, двое из них, были среднего возраста, лет сорока пяти – пятидесяти, а третий совсем пацан, лет пятнадцати. У мужиков, в руках, были охотничьи двустволки. Все трое, судя по их лицам, были представителями «депортированного народа».

Молодой паренек запрыгнул в кузов «шестьдесят шестого» и принялся выкидывать оттуда большие полиэтиленовые мешки, наполненные пенопластовыми шариками. А, это им еще на хрена?! Следом за мешками с пенопластом, из кузова стали выкидывать мешки с цементом. А они тут, что стройку решили затеять?!

Мужики с двустволками, подошли к гаражным воротам и один из них принялся шарить ключом в замке, пытаясь его открыть.

Ну, что раз они хотят открыть ворота гаража, значит, это наши клиенты. Трое, с охотничьими двустволками – это, как-то, вообще не серьезно.

– Вова, держи на прицеле молодого в кузове. Если рыпнется, вали его, – прошептал я, младшему Серову.

Взяв автомат наизготовку, я аккуратно встал и, медленно вышел из-за кустов. Оба татарина, были так заняты процессом открывания замка, что даже не заметили, того, что я зашел им за спину.

– Дядечки, а вы случаем, дверью не ошиблись? – громко, спросил я. Сзади, раздался лязг передернутого автоматного затвора – это Витя Патрохов, вылез из своего укрытия.

– Эй, вы кто? – испугано прокричал, один из татар. Оба замерли, как вкопанные, не зная как реагировать на наше появление. – Мы, не знали, что здесь есть военные. Мы сейчас уедем.

– Папаша, хорош, мне втирать, что ты, типа, случайно, здесь оказался. Двустволки положили на землю, а сами, тихонечко, встали на колени и руки скрестили на голове. Выполняем!

– Зачем, руки на голову, а, брат! Зачем, на колени вставать, давай миром расходиться, а! Брат, что скажешь?! Денег, хочешь? Я не обижу! – один, из татар, с льстивой улыбкой, демонстративно полез в карман, за деньгами. – Сто долларов, хватит? А, нет, вас же двое. Двести долларов, да, брат!

– Руки! Руки, вверх! – закричал я, опасаясь, что вместо денег, татарин, вытащит из кармана пистолет. – Если не перестанешь, смыкать своими ручонками, получишь дырку в голову и отправишься на встречу, со своими предками.

– Папа, что здесь происходит?! – молодой пацан, вышел из-за «Газона», держа в руках совковую лопату. – Кто эти люди?

– Малыш, положи лопату на землю! – в дело вступил Вовка Серов. – Не доводи до греха!

– Давайте, мы все-таки уедем. Мы же ничего не сделали противозаконного! Отпустите нас, – татарин начал медленно отступать, в сторону, пытаясь закрыть собой пацана.

– Так, дети гор, кончайте ломать комедию. Мы знаем, что вы прибыли сюда, для того, чтобы убраться за Кружевниковым. Так что у вас есть только один способ спасти свои жизни – рассказать на кого вы работаете и сколько вас всего в этом замешано?

– Да, пошел ты на…

Договорить молодой татарин не успел, приклад моего автомата врезался в его голову. Хрясь… и пацан упал, как подкошенный. Оба татарина, дернулись со своими двустволками, пытаясь прийти на помощь своему малолетнему единоверцу, но Витя был на чеку, он дал короткую автоматную очередь, под ноги татар.

– Ша! – крикнул Патрохов. – Еще хоть одно движение – и вы трупы!

– Мы, не знаем никакого Кружевникова. Вы ошибаетесь, мы не те за кого вы нас приняли!

Бах! – я выстрелил из автомата, во второго татарина, который все это время, стоял молча, за спиной первого. Автоматная пуля, пробила горло мужчине, и он, упал на землю, хватаясь руками за страшную рану на шее. Все ошарашено замерли. Татары, от того, что их единоверца, только что хладнокровно застрелили, мои подчиненные, от неожиданности – до сих пор, никто из них не верил, что все происходящее всерьез. И только когда пролилась первая кровь, все поняли, что возврата назад не будет. Раненый, лежал на земле, дергая ногами и хрипя, из его горла, била кровавая струя.

Бах, ба-бах! – короткая очередь, в два выстрела, добила раненного и прекратила его мучения. Все это, я сделал со скучающим выражением лица, как будто не человека убил, а прочитал скучный анекдот в газете. Самое неприятное для меня, что сейчас, я ни капли не притворялся. Мне и, правда, было все равно, что я только что, хладнокровно убил человека. Интересно, это произошло, из-за усталости, которая навалилась на меня, в связи с бурными событиями последних дней или я по натуре своей, такой морально – нравственный урод?

Я так и не понял, то ли хладнокровная расправа над сородичем, то ли выражение моего лица, во время расправы, сделали свое дело, но татарин в годах, «поплыл». Он упал на колени, и пополз на них к своему сыну – молодому пацану, которого минуту назад, я ударил прикладом автомата. При этом мужчина, что-то лепетал по-татарски.

– Витя, оттащи этого чучмека, под стеночку гаража, и свяжи его, чтобы, он не убежал, – я указал пальцем на пацана. Потом, повернувшись к Вовке Серову, сказал: – Бери Ветрова и начинайте все барахло загружать в «Газон».

Вовка, внимательно посмотрел на меня, при этом в его глазах, я четко различил искорки страха. Не знаю, что он пытался во мне разглядеть, но уже через минуту, они с Ветровым открыли гаражные ворота и приступили к погрузке трофеев в кузов грузовика. Гена остался стоять на крыше казармы – вдруг, к нам пожалует еще делегация гостей. Ну, а мы с Витей, оттащили подальше от гаража с трофеями, пожилого татарина, и принялись в скором темпе его допрашивать.

Во время допроса, к татарину, мы не применяли, мер физического воздействия, так, может пару раз всего ножичком в ляжку ткнули. И то, только для того, чтобы он не забывал говорить по-русски, а то видимо от чрезмерного волнения, несколько раз, сам того не замечая переходил на свой язык.

Из допроса стало известно, что «уборщики» были родом из села Луговое, которое находиться в тридцати километрах севернее заброшенной воинской части. Того, с кем мы сейчас «разговаривали» зовут Ильяс Вилиев, молодой пацан, его сын – Рустем, а тот мужик, которого я убил – двоюродный брат Ильяса, по имени Тимур.

Час назад Ильясу, позвонил родственник и попросил, сделать для него одну работу – прокатиться в эту воинскую часть, чтобы устранить кое-какие неприятности. Под неприятностями, родственник понимал, следующее: надо было скрытно вывезти все имущество, что лежало в гараже и если получиться, то связать и привезти русских парней, которые были заперты в смотровой яме. Один из русских был убит, его труп надо было залить цементно-пенопластовой смесью, прямо в этой же смотровой яме. Родственник, особо не уточнял, на счет состава смеси, просто сказал, что лучше всего тело залить цементом. А, уж, применить пенопластовую крошку в виде замены песка, придумал, именно Ильяс, он, по профессии, был строителем. За проделанную работу, родственник обещал списать долг, за стройматериалы, которые Ильяс брал для строительства дома. По словам Ильяса, родственник был очень влиятельным в татарской общине, и отказать ему, Вилиев не смел.

– Витя, держи этого гаврика на прицеле, я пойду, посмотрю, как там дела с погрузкой обстоят.

С погрузкой все было хорошо – погрузка была окончена. Ветров и младший Серов, быстро закидали ящики и коробки в кузов грузовика. Когда я подошел к машине, то эти двое стояли и задумчиво смотрели на пакеты с пенопластовым крошевом и мешки с цементом.

– Леха, как думаешь, зачем они сюда, все это привезли? – с интересом спросил Вовка. – В кузове есть еще и пластиковая емкость, литров на двести воды и бетономешалка с ручным воротом. Они, что собирались здесь цемент мешать?

– Собирались. Они должны были вас, в той смотровой яме, в цемент закатать. А пенопласт, вместо песка, он же легче, и объемом, побольше будет, чем песок. Так удобнее и практичней.

– Ни хрена себе! – присвистнул от удивления Ветров. – Вот, ведь злодеи – живых людей в бетон закатывать. Одно слово – звери.

– Если бы, вы дали себя спокойно связать, то вас бы никто в бетон не закатывал.

– Что с ними теперь делать? – со странными нотками в голосе, спросил Серов. – Нельзя их отпускать.

– Конечно нельзя, – согласился я. – Один из них твой, Вовка, второй – твой Ветров. Кому, какой достанется, решайте сами. Только, давайте побыстрее, а то времени уже, почти шесть утра, а нам надо к восьми в больницу за Васей.

И опять, я все это сказал, таким спокойным голосом, как будто речь шла не об убийстве людей, а о раздаче подарков. Типа, есть два подарка, но я не знаю, кому какой вручить, и Вова с Данилой, сами должны это определить.

Давая возможность Ветрову и Серову побыть наедине, я сел в кабину «Газона» и заведя машину, проехал немного вперед, а потом развернулся задом, к открытым, гаражным створкам. Чтобы не терять время, я вытащил из кузова бетономешалку, и принялся мешать раствор. Ничего, особо сложного в этом не было, надо было всего лишь залить в барабан воды, насыпать туда же цемент из мешков и пенопластовое крошево из целлофановых пакетов. А потом оставалось, лишь крутить ручку ручного привода. Когда смесь оказывалась готова, барабан переворачивался и, цементно-пенопластовая смесь выливалась прямиком в смотровую яму.

Ухватив за ногу, я подтащил, убитого мною татарина к яме, перед тем как скинуть его туда, я обыскал карманы. Ничего интересного, я там не нашел: несколько мелких денежных купюр, пачка сигарет и зажигалка. Снял, только с пояса патронную сумку, в которой было восемь патронов двенадцатого калибра. Не найдя больше ничего ценного, я скинул труп в смотровую яму.

Ну, что у меня все готово: первый труп уже лежит на дне ямы, даже пробная партия цементного раствора готова, осталось только скинуть в яму еще два тела и можно приступать к заливке ямы цементно-пенопластовой смесью.

Обернувшись, я увидел, что Серов и Ветров сделали свой выбор: Ветров стоял, рядом с Витей, направив свой автомат на Ильяса. Вовки Серого не было видно, значит, он сейчас за гаражом, рядом со связанным пацаненком.

Бах! – за гаражом, грянул одиночный выстрел, не знаю, почему, но мне он показался слишком громким, как будто прогремел выстрел из гаубицы.

Ильяс понял, что только что произошло, он упал на землю и завыл по-волчьи, скребя пальцами рук, потрескавшийся асфальт воинского плаца. Вот только сейчас во мне проснулись какие-то чувства – мне стало до глубины души жалко Ильяса. Нет, не из-за того, что его сейчас убьют, а из-за того, что он только, что потерял сына. Я, прямо почувствовал на своей шкуре, что он сейчас переживает. Все-таки, я и сам был отцом двоих детей. Это была, такая боль, какую никогда, нельзя сравнить с физическими мучениями, это было намного сильнее и страшнее. Казалось, что мир, в одно мгновение рухнул и тебе больше незачем жить!

Я стоял и смотрел: на катавшегося, по земле и плачущего Ильяса, на бледного Ветрова, который не мог себя пересилить и выстрелить. Смотрел и шептал еле слышно – «стреляй, стреляй… не мучай его…ну, стреляй же».

Ветров, так и не выстрелил – не смог, он отбросил автомат и отбежал в сторону, на несколько метров, и там, упав на колени, заплакал.

Бах! – грохнул одиночный выстрел, и Витя опустил свой автомат. Пуля, попала Ильясу в голову, и он перестал кататься по земле, обмякнув тряпичной куклой.

Из-за угла гаража вышел Вова, который тащил за ноги застреленного сына Ильяса. Даже, не взглянув на меня, Вовка прошел мимо, и сразу же скинул тело в яму. В это же время, Витя деловито, обыскал карманы Ильяса, и тоже притащил его труп к яме.

Когда, все три тела были сброшены в яму, я вытащил блокиратор из барабана бетономешалки и, вылил первую порцию раствора, на тела, застреленных нами татар. Кивком головы, я дал понять Серову и Вите Патрохову, что теперь, их очередь разводить цементно-пенопластовую смесь, а сам пошел к сидящему на коленях Даниле. Надо было утешить пацана, сказать ему, что-нибудь ободряющее, а то еще вдруг с горя застрелиться. Нынешнюю молодежь не понять: то смотрят по телику, с милой улыбкой, какую-нибудь очередную страшилку, типа «резня бензопилой, где-то там», еще и ржут при этом, то пойдут, и с крыши спрыгнут, от какой-нибудь, невинно оброненной, в их адрес фразы.

– Ветров, хорош, реветь, как баба, у нас еще куча дел. Настю, надо забрать. Она сильно за тебя переживает, места, наверное, себе там найти не может, от волнения за тебя, – я присел на холодный асфальт рядом с Данилой.

– Я не смог. Понимаете, не смог выстрелить. Какой я после этого воин? – всхлипывая, произнес Данила: – Он же враг, он же хотел нас убить. А я не смог в него выстрелить. Почему? Почему, вы смогли, так легко застрелить первого татарина? Я же смотрел на ваше лицо, когда вы стреляли, вы были абсолютно спокойны. Как у вас это получилось?

– Ты, что думаешь, это мой первый покойник?

– Но, вы не воевали на войне, как братья Патроховы.

– И, что? Причем здесь война? – тихо произнес я. – Скажу тебе по секрету – у меня за плечами семь трупов, этот татарин стал восьмым. Только двоих, я убил случайно, в драке, когда мне было двадцать лет. Не рассчитал, своих сил, и насмерть забил двух гопников, которые польстились на мой кошелек. Остальных я убил намеренно и хладнокровно.

Сейчас я вспомнил всех, тех, кто покоился на моем личном кладбище:

Первые двое были уличными хулиганами, которые решили ограбить молодого «дембеля» гулявшего по улицам ночного Киева. Хулиганы оказались слишком хилыми, чтобы выдержать удары, немного пьяного «дембеля». Ну, а я тогда, был слишком глупым, чтобы ценить чужую жизнь. Яростная, короткая стычка, после которой, «дембель», поправив бардовый берет, пошел себе дальше осматривать достопримечательности ночной столицы, а оба хулигана, так и не дождавшись медицинской помощи, скончались в густых зарослях парка. О, том, что они умерли, я узнал через несколько месяцев, когда совершенно случайно наткнулся на заметку в газете с криминальной хроникой. Оказывается один из хулиганов, был студентом, музыкального ВУЗа, причем очень талантливым студентом, ему пророчили грандиозный успех. Паренек, был из бедной семьи и, скорее всего, выйти, на дорогу ночного разбоя его заставила нужда, все-таки время было такое – бедное и нищее, середина 90-ых!

Третий и четвертый – были моими прямыми конкурентами по бизнесу. Это было еще в самом начале моей предпринимательской деятельности. Им, видите ли, не понравилось, что я стал «играть на их поле», и меня, не совсем вежливо, попросили уехать из этого города, иначе, меня в ближайшее время увезут на катафалке. С этими двумя, пережитками «лихих девяностых», произошел несчастный случай на охоте – один из них, «случайно» выстрелил в другого, и так распереживался из-за этого, что не выдержал мук совести «застрелился». Именно такой была официальная версия происшедшего, тем более, что все найденные улики, указывали на эту версию. У обоих «охотников» остались семьи.

Пятый и шестой – были охранниками, в заводоуправлении Макеевского металлургического завода. В тот день, мы с братьями Серовыми «брали» кассу завода. Это был наш третий, заключительный «скачек». После него, мы решили завязать с разбойными нападениями. Поначалу, все шло, как «по маслу» – быстро вошли в помещение кассы, уложили на пол работников и охранников, а потом выскочили наружу. Братья Серовы, шли первыми, неся собой мешки с деньгами, я отступал последним, держа на прицеле охранников кассы. Когда я выскочил на улицу, то увидел следующую картину – братья Серовы стоят, поднявши руки вверх, мешки с деньгами и их оружие лежат на асфальте, а напротив них, стоят два рослых мужика, в бронежилетах и с помповыми дробовиками в руках. Ну, а дальше, мои инстинкты, сработали раньше, чем мозги – четыре выстрела и два трупа охранников остались лежать на асфальте. Легкие кевларовые бронежилеты, не могли остановить пули, выпущенные из пистолета «ТТ». У обоих, застреленных мною охранников были дети, у одного – две девочки, а у второго – сын.

Седьмой – был единственным, кого я отправил на тот свет, испытывая при этом чувство глубокого удовлетворения. Седьмой – был педофилом, которого выпустили на свободу, из-за не правильно оформленных, во время следствия улик. Ну, и плюс, ко всему, он еще был дядей, одного из высокопоставленных симферопольских чиновников. Эта, тварь, специально приехала в Керчь, чтобы «развлечься» вдалеке от родных пенатов. Его взяли, на второй жертве – десятилетней девочке из нашего интерната, он ничего не успел с ней сделать, посторонние люди вовремя заметили неладное и вызвали милицию. Когда, Седьмой, ехал домой в Симферополь, его машину расстреляли на трассе Керчь – Феодосия. «Тайота камри» получила восемь пулевых пробоин, водитель не справился с управлением и, машина вылетела на обочину, несколько раз перевернувшись в воздухе. Водителя от мгновенной смерти, спасли подушки безопасности, он даже смог самостоятельно вылезти из машины. Когда на место аварии прибыла первая машина «Скорой помощи», то они застали жуткую картину – мужчина лежал на спине, его живот был вспорот, я кишки аккуратной кучей лежали рядом, обильно засыпанные солью, нутро живота было набито детским трикотажем: трусиками и маячками. Седьмой, мучился еще три часа, медика так и нее удалось спасти его жизнь, хоть его и эвакуировали на специально вызванном вертолете. Найти преступника, который совершил столь зверское убийство так и не смогли, хоть очень многие и догадывались, чьих рук это дело.

Восьмым – стал татарин, которого я застрелил пятнадцать минут назад. У него, тоже, как выяснилось, была семья и дети.

– Я тоже хочу как вы – убивать врагов расчетливо и хладнокровно, без сомнений и эмоций. Я вам завидую, – я вызовом произнес Данила.

– Все-таки Ветров, ты – дурак. Минуту назад, когда ты стоял над татарином и не мог в него выстрелить, я завидовал тебе. Завидовал тому, что у тебя есть чувства и эмоции. Понимаешь?

– Нет, не понимаю. Как можно завидовать слабости? Чувства – это слабость!

– Дурак, он, дурак и есть! – с усмешкой произнес я. – Вот скажи мне, Данила, тебе нравиться запах духов твоей девушки?

– Ну, нравится, и что? – с непониманием, спросил Ветров. – Причем, здесь это?

– А когда твой нос заложен, и ты не распознаешь запахов, тебе нравиться запах духов, твоей девушки? – я повторил, свой вопрос.

– Странный вопрос, если я не смогу ощущать запахи, то, как я смогу понять нравиться мне запах или нет?

– Вот именно. Если у тебя нет чувств и эмоций, то, как ты сможешь жить. Какой смысл в жизни, если ты не ощущаешь её вкуса. Поэтому, я и завидую тебе. Ведь у тебя есть еще возможность чувствовать и переживать.

– Вы, и, правда так думаете или все это говорите только для того, чтобы меня успокоить?

– Да, на хрен, ты мне нужен, успокаивать тебя еще, – нарочито грубо ответил я. – Все вставай, парни, вон уже почти закончили, нам пора сматываться отсюда.

Возле открытого гаража, действительно, Виктор и Владимир, уже заканчивали свои бетонно-строительные работы. Смотровую яму, конечно, не удалось залить доверху, на это элементарно не хватило бы цемента. Трупы убитых, залили раствором, сантиметров на пятьдесят, в толщину. Весь оставшийся пенопласт насыпали поверх цементной стяжки. Последние два мешка цемента, развели с водой и залили, получившейся смесью закрытый люк, который вел в яму.