Текст книги "Крымская война 2014"

Автор книги: Семен Кожинов

 
 Теплый ветер в поле летал, гулял, глядел, а потом
 Этот ветер в окна влетел и мне рассказал он шепотом:
 «Очень много смуглых ребят уже сегодняшним вечером
 К нам придут рубить всех подряд, крича на тюркском наречии».
 А я в свои пятнадцать годков понюхал смерти пороху,
 Голову снимаю легко, как будто шляпку с подсолнуха.
 Не рискуй с такой детворой на саблях в поле тягаться ты,
 Было: выходил и один в соотношеньи к двенадцати.
 Вот уж видно их вдалеке,
 Черный главарь по-звериному щерится.
 Что ты позабыл на реке,
 Что называется Вольной Медведицей?!
 Должен ты накрыться в бою,
 По моему разумению детскому.
 Я тебе по-русски пою,
 Но, если хочешь, могу по-турецкому!
 Подходи ребятки, давай!
 Я нараспашку весь, будто в исподнице.
 Пика – это мой каравай:
 Кто рот раззявит – тот в раз успокоится!
 Хура-хура-хура-хура корк!
 Слышу турецкие возгласы резкие.
 А вон тому красивому щас
 В голову дам заточённой железкою!
   (Игорь Растеряев «Казачья»)
 

Глава 1

Банковский «минивэн» подъехал, с опозданием в десять минут – что, в принципе, ничего не означало. Ну, опоздал и опоздал, в конце концов, инкассаторы приехали не в магазин за выручкой, а на подработку – «шабашку», так сказать. Бронированный «Фольксваген Т4» встал точно в тоже место, где он останавливался и три дня назад – небольшой закуток между, выступающим, углом здания и мусорными баками. Закуток, находился в небольшом тупичке, между двумя строениями. Рядом располагался ювелирный магазин и ломбард. Машина появлялась раз в три дня. Инкассаторы приехали, чтобы вывезти, упакованные в коробки драгоценности и часть выручки ломбарда. Скорее всего, существовала договоренность между старшим группы инкассаторов и хозяином магазина.

Один из инкассаторов, вышел из машины и направился к неприметной металлической двери, которая располагалась в стене здания. Инкассатор выбил пальцами условный сигнал, дверь открылась, пропуская мужчину внутрь.

– Начали! – прошептал я, в гарнитуру мобильного телефона.

Мусорные баки «взорвались» грудой мусора. Наружу вылетели целлофановые пакеты, куски упаковочного пенопласта и пустые пластиковые бутылки. Из контейнеров выскочили два человека укутанные в плащ-палатки. Большие капюшоны плащей, призванные укрывать солдатскую каску, были надвинуты на головы, и завязаны внизу, на шее. В капюшонах были вырезаны прорези для глаз и рта. Упакованные в плащ-палатки, и капюшоны-маски, нападавшие были похоже на бэтменов.

Один из «мусорных» бэтменов, несколько раз выстрелил в темное нутро инкассаторской машины, из травматического пистолета «Оса», а второй тем временем, подскочив к двери, упер в неё кусок металлической трубы, и ударом ботинка, вбил её в асфальтное крошево. Теперь открыть дверь будет очень тяжело.

Упакованные в плащ-палатки парни, сноровисто вытащили из «Фольксвагена» брезентовые мешки с деньгами. Один из бэтменов кинул в машину инкассаторов, продолговатый цилиндр, из которого раздавалось шипение и вырвались клубы дыма.

Я сдал машину задом, и заехал в тупик. Задние дверцы моего «Пежо Боксер», были предусмотрено открыты. Оба бэтмена запрыгнули в кузов машины. Я нажал на педаль газа и рванул с места. Задние колеса, истошно взвизгнув, начали бешено крутиться, оставляя жирные черные полосы на асфальте. Машину повело из стороны в сторону, но она не двинулась с места. Я выжал педаль газа до пола, мотор ревел на повышенных оборотах, но машина не слушалась – она замерла как вкопанная.

– Леха, что за херня?! – закричал один из бэтменов, стуча кулаком в фанерную перегородку, отделяющую кабину от кузова. – Гони! Сейчас инкассаторы очухаются и тогда нам, всем крышка!

Как будто в подтверждении слов, кричащего бэтмена, сзади раздалась автоматная очередь. Вывалившийся, из укутанной в плотные клубы дыма машины, инкассатор, стоя на коленях, стрелял из короткоствольного автомата Калашникова. Второй инкассатор, выскочил, с другой стороны автомобиля, и, держа одной рукой пистолет Макарова, начал стрелять, в наш «Пежо».

Металлическая дверь, подпертая куском трубы, сотряслась от нескольких тяжелых ударов и, труба, не выдержав натиска, отлетела в сторону. Выскочивший охранник, присоединился к своим коллегам и тоже открыл стрельбу из автомата.

Автоматные, калибра 5.45, и пистолетные девятимиллиметровые пули, выпущенные с расстояния, меньше десяти метров, прошили задние дверцы микроавтобуса, словно папиросную бумагу. Горячая струя, ударила мне в спину, и я упал головой на рулевое колесо…. Темнота.

Свет! Свет, ударил по глазам, и я резко зажмурился от боли. Нет ничего хуже, чем проснуться от ночного кошмара. Кошмара, в котором тебя убивают. Я, вообще не люблю, когда меня убивают, пусть даже и во сне.

Голова болела. В висках стучали, маленькие молоточки. Во рту разливался противный привкус металла. Болезненные ощущения при пробуждении, стали настолько привычным, что я научился не обращать на них внимание. Автоматическим движением, я вытащил из упаковки, две таблетки болеутоляющего, и закинул их в рот. Через десять минут таблетки начнут действовать, и боль должна будет уйти. Уйти, но не исчезнуть. Боль, всего лишь спрячется. Затаиться до тех пор, пока, действие препаратов не ослабнет.

Тяжело поднявшись с постели, я дошел до ванной комнаты, и залез в душевую кабинку. Сил стоять на ногах не было, поэтому, я сел в неглубокий поддон и включил воду в кране. Тугие струи воды, ударили сверху. Ледяная вода, сменилась горячей и боль в голове немного приутихла. Мне всегда помогала вода. Вода смывала боль и усталость, она уносила с собой тревогу и беспокойство ночного кошмара. Ох! Не надо было вчера столько пить! Хотя, все дело не в количестве выпитого спиртного, а в «химии», которую перед застольем я принял. Таблетки, должны были нейтрализовать действие алкоголя и сохранить мой мозг в рабочем состоянии. Вся, вчерашняя пьянка, была фарсом, спектаклем, в котором, я играл роль убитого горем бизнесмена. Мои собутыльники должны были поверить, что я морально сломлен и постепенно спиваюсь. Что я, уже не тот, каким был раньше, что я становлюсь никчемным алкашом, который не представляет опасности для остальных дельцов. Вчерашнее застолье – еще один кирпичик, в фундамент здания, имя которому – МЕСТЬ.

Сон – ночной кошмар, означал только одно – меня ждут неприятности. Этот кошмар преследовал меня последние десять лет. Он снился мне каждый раз, когда должны были, произойти неприятные или опасные для меня события. Вот такой вот сон – вещун. Если во сне меня схватывали милиционеры – жди неприятностей с органами правопорядка, если во сне меня ранили – жди неприятностей со здоровьем, а если во сне меня убивали – то…. Хрен его знает, что может произойти в реальной жизни?! Такой концовки сна, я еще не видел. Неужели, я в ближайшее время «сыграю в ящик»?

А ведь тогда мы сработали чисто – ушли без единой царапины. Инкассаторы, тоже не пострадали – в них стреляли из травматика, а граната, была обычной «дымовухой». Отъехав на другой конец города, мы в течение часа «превратили», темно-синий грузовой «бус», в белый пассажирский микроавтобус. А еще, через час, нам удалось беспрепятственно покинуть пределы Николаевской области и вернуться в родной Крым. Тогда, мы взяли, солидный куш – в общей сложности, с учетом курса валют, получалось почти сто двадцать тысяч долларов.

Вот с тех пор, каждый раз, когда в моей жизни должна была произойти, какая-нибудь гадость, мне снился этот проклятый сон.

Выйдя из душа, я почувствовал себя новым человеком, боль ушла и силы вернулись. На кухне, я приготовил себе легкий завтрак и чай. Ночной кошмар не давал покоя, интересно, что меня ожидает? То, что в ближайшее время произойдет, что-то не хорошее, я не сомневался. Интересно, что? Хотя, учитывая события последних месяцев, удивительно, что этот сон не приснился мне раньше.

Последние несколько месяцев я жил, как на вулкане – вокруг было горячо и опасно. Мне, даже пришлось отправить свою семью, в Россию, к родственникам жены. А во всем виновата моя последняя схема. Схема была очень простая и прибыльная, и у меня были на неё наполеоновские планы. Но, как всегда бывает в этой блятской жизни, не может, чтобы было все хорошо. Один из моих компаньонов, по пьяной лавочке, проговорился кому не надо, и сильные мира сего, в лице сына мэра города, решили «отжать» у меня мой бизнес. Вот последние два месяца, и качались «качали» между мной и чиновниками из мэрии. Вся изюминка «схемы» заключалась в том, что реализовать её получалось только у меня. Поначалу, я думал, что забрав мою «схему», городские чиновники отстанут от меня. Но, оказалось, что, не сумев, самим реализовать мою затею, они решили, что могут заставить меня работать на них. А, я, знаете ли, не люблю работать «на дядю». Есть у меня такая привычка – работать только на себя. И, опять же, самое главное – как я находил бесхозные квартиры, никто не знал. Видимо чиновники, думали, что я нахожусь в сговоре с работниками БТИ или ЖЭКа, но оказалось, что и тех и других, я привлекал, только на конечном этапе, уже имея адрес квартиры, в которой, никто длительное время не проживал и на неё не претендовал.

За последние шесть месяцев, я выявил восемнадцать квартир, которые можно было «захапать» себе. Но, успел я, заполучить и реализовать только две: трехкомнатная «сталинка», в центре города и «двушка» в хрущевке, на окраине, но зато с шикарным видом на море. Вот, после реализации, «двушки», меня и «спалили» – один из работников БТИ, через которого, я проводил сделки, по-пьяни, рассказал своему другу, о том, что в городе появился очень удачливый «дикий» риэлтор, то есть я. Ну, а дальше, все оказалось довольно просто: подняли истории, недавно проданных, мной квартир и выявили интересную закономерность – обе квартиры были без хозяев. Опрос соседей показал, что в квартирах длительное время никто не жил, а это значит, что я смог найти способ, как находить квартиры без хозяев. Согласитесь, что мимо такого подарка судьбы, пройти трудно, тем более, когда у тебя есть власть, неограниченные возможности… ну, и агентство недвижимости. Именно так и решили, хозяева риэлтерской фирмы, в число, которых входил и сын мэра города.

По началу, мне предлагали работать риэлтором в этом самом, пресловутом агентстве. Но, я как-то не проникся этой идеей и послал переговорщиков куда подальше. Сейчас я, конечно, понимаю, что тогда погорячился, надо было соглашаться. Во-первых, и «схема» моя работала бы, ну и я какой, никакой, а процент с продаж квартир получал бы. А, во-вторых, остальные направления в моей коммерческой деятельности никто бы не стал трогать. А, так, получилось все через, то самое место, на котором, мы сидим. И квартиры продавать не получалось, и двухмесячная «война» с чиновниками из мэрии, истощила все мои ресурсы. Эти сволочи, «отрезали» большинство моих финансовых «схем» и «комбинаций». Да, что там «схемы»? Я последние, десять лет жил только тем, что работал посредником. Я знал все! Кто, что и почем продает. Кто, где и сколько покупает. Кому, сколько и как надо заплатить, чтобы можно было урегулировать «скользкие» вопросы. Я знал все: о деловом, криминальном и общественном мире родного города. А тут такая залепуха – столкнуться лбом с сыном мэра города. И ладно мэр, был бы из местных, уж точно «порешили» бы вопрос. Так, нет, мэр, был из пришлых варягов – ставленник новой политической власти. С предшественником нынешнего мэра, я был в особо доверительных отношениях. Один проект с керченским детским домом, чего только стоял. Эх, были времена!

Хотя, если быть до конца честным, то, скорее всего, причина «наезда» на меня могла быть не только из-за «схемы» с недвижимостью. Возможно, это была месть, из-за смерти родственника, одного из высокопоставленных крымских «чинуш». Так, уж получилось, что смерть этого «родственника», который по совместительству оказался еще и педофилом, связывали с нашим интернатом. Но, прямых доказательств, вины кого-нибудь из тех, кто был связан с интернатом, не было. Были только косвенные доказательства – последняя, несостоявшаяся жертва педофила, на которой он «засыпался», была девочкой из Керченского детского дома-интерната. А, после суда, на котором педофила оправдали, вследствие неправильно собранных улик, его машину расстреляли, а его самого освежевали, как свиную тушу. После этого, убийства город «трясло» целый месяц, комиссии приезжали одна за другой. Но виновных, так и не нашли, хотя весь город был уверен, что смерть педофила лежит на ком-то, из выпускников или воспитателей интерната. А, что поделать, слава у нас в городе была такая – своих мы никогда в беде не бросали!

Весть о том, что я в «контрах» с мэрией, разлетелась в определенных кругах, в течение двух дней. И сразу, я понял, что чувствуют прокаженные – в один миг, мне перестали звонить большинство моих деловых партнеров. Еще вчера, три моих мобильных телефона разрывались от бесконечных звонков. Я был нужен всем и всегда. Я был нарасхват. И тут бац – тишина. Гробовая тишина! Я, уже никому не нужен, никто мне не звонит, никто со мной не разговаривает. Старые, деловые связи и контакты, которые налаживались и оттачивались годами, вдруг стали не доступны. Конечно, от меня отвернулись далеко не все. Очень многие, даже и не знали, что у меня проблемы с руководством города. Но, это были всё из второго и третьего эшелона бизнес – партнеров, те, кто не делал «погоды» в городе. Все, к кому я обращался за помощью, те, кто мог «влиять» на сына мэра, говорили в один голос – «ложись под мэрию». Ну, не хотел я ложиться под мэрию, не мое это. Но вариантов только два: или идти на попятную, и выкидывать белый флаг, или драться до конца и умереть с открытым забралом. А, что делать, других вариантов нет. Или есть еще один? Конечно, есть. Решил уйти, громко хлопнув дверью. Они, суки еще умоются кровушкой. Немного осталось, всего пара недель, мне надо только завершить кое-какие дела, вывести как можно больше «налички», продать все, что только возможно, а потом…. Потом, будет и кровушка.

Так, что у нас сегодня по расписанию? Отправить упакованные вещи, транспортным контейнером в Россию, к жене. Встретиться с Карабасом – договориться по поводу продажи квартир. Ну и напоследок: обойти банки, чтобы взять кредиты.

Расправится с вещами, удалось за пару часов, работники транспортной компании, зная о премиальных бонусах, работали слаженно, быстро и без перекуров.

Карабаса, я нашел в одном из подконтрольных ему, торговых объектов – небольшая кофешка, на одном из керченских рынков. Кафе на десяток столиков, обслуживало продавцов и посетителей рынка. Позади кафе, был закрытый дворик, площадью в сорок квадратных метров. Часть дворика была завалена пустыми ящиками и коробками. Под развесистой акацией стоял пластиковый столик, на котором были разложены вяленые бычки, а в центре экспозиции располагался трехлитровый бутыль с темным пивом.

Карабас, как всегда был многословен и весел. Он, распространял вокруг себя, положительные эмоции и…. перегар. Виктор Сволин, или как его называли друзья – Карабас, был здоровенной детиной, ростом два метра, косая сажень в плечах, и пышная окладистая борода, черного цвета, делали его похожим на персонажа сказки про Буратино. Карабас, в свои пятьдесят лет, был трижды женат, и породил на свет семь детишек и, по-моему, всегда, был слегка навеселе. Сволин занимался торговлей, арендой недвижимости, имел свою долю в двух керченских рынках, а еще он давал деньги под проценты и «держал» несколько пансионатов, на Азовском и Черном море, в окрестностях Керчи. В общем, Карабас – был человек занятой и интересный… с коммерческой точки зрения.

– Леха! Дружище! – Карабас, схвати меня в свои объятия, и, подняв в воздух, несколько раз встряхнул: – Где пропадал? До сих пор «бодаешься» мэрским сынком?

– Карабас! Отпусти, – прохрипел я, – У меня уже ребра трещат.

– Тю-ю, слабак, – Сволин, разжал, свои могучие руки, и я обессилено отшатнулся в сторону. – Выпьешь пива? Что-то ты выглядишь не очень.

– Посидели вчера, немного с пацанами, – лаконично ответил я. – Выпили, немного больше чем надо.

– Ну, так, тем более, – понимающе кивнул Карабас: – Пиво, будешь?

– Нет, я за рулем.

– Тю-ю, а причем здесь руль и пиво? Или ты гаишников боишься? Твою, размалеванную «Хонду» знает, каждая собака в городе.

– Вот именно, что гайцы получили команду «гнобить» меня при каждом удобном случае. Хорошо, что большая часть экипажей, пропускает приказ мимо ушей. Но, лучше не рисковать. Давай о деле, а то у меня времени мало. Еще кучу всего надо успеть сделать.

– Ну, о деле, так о деле. Чего хотел?

– Карабас, ты же знаешь, что у меня «качели» с мэрией, – начал, осторожно рассказывать я.

– Об этом, все знают, – Карабас, налил пол-литровый бокал, темным пивом, и в три огромных глотка осушил его: – Но, я тебе уже говорил, что ничем тебе помочь не могу. Пока, не могу. Новый мэр, появился совсем недавно, и к нему подходов еще пока нет. Надо подождать, хотя бы с пару месяцев, а лучше с годик.

– Это я и без тебя знаю, – Карабас, объяснял мне прописные истины, о которых я понял еще в самом начале конфронтации с мэрией, – Мне нужно продать мои квартиры. Сейчас, от меня, шарахаются как от чумного, поэтому свою недвижимость я могу предложить только самому отмороженному человеку в городе, который не боится трудностей, – я в открытую пел дифирамбы Сволину, – То есть тебе!

– Льстишь? – Карабас, налил второй бокал пива: – Речь идет о твоих личных, двух квартирах или ты мне хочешь предложить еще что-то?

– Нет, пока речь идет только о моих квартирах.

– «Трешка» на Войкова и «двушка» в Аршинцево. Правильно?

– Да. Сколько дашь денег?

– Леха, ты же знаешь, какой сейчас застой в недвижке! Спроса, нет, вообще. Никто, ничего не хочет покупать, – Карабас начал торговаться. Как всегда, для начала, он должен был максимально сбить цену. – Шестнадцать за «двушку» и двадцать две за «трешку». И то, это только из-за того, что мы с тобой дружим уже много лет.

– Карабас, ну ты даешь? – я, конечно, знал, что Словин, будет торговаться, но надо и меру знать. Я встал со стула, и собрался выйти из уютного дворика наружу, – Ладно, давай, до свидания!

– Леха, ты что обиделся? – Карабас, вскочил со стула и схватил меня за рукав: – Ты, это брось! Ну, ты же сам знаешь, какие цены на квартиры. «Двушку» можно максимум продать за двадцатку, а «треху» больше чем за двадцать пять, точно никто не возьмет.

– Карабас, ну ты же видел обе мои квартиры. Там в ремонт и перепланировку, «вбухано» больше, чем ты мне предлагаешь.

– Ну, и что? Редко, кто соглашается жить с чужим ремонтом. Люди, всегда хотят сделать все по-новому.

– А ты не перепродавай квартиры?

– Как это не перепродавай? – Виктор посмотрел на меня, как на умалишенного: – Мне их солить, что ли?

– Ну, вот, к примеру: «двушка» в Аршинцево, находиться в доме, который стоит в парке, на самом берегу моря, рядом боулинг и куча всяких кафе-баров – самое место, для того, чтобы сдавать отдыхающим или просто приезжим. Квартира, с дорогим ремонтом, хорошей мебелью и полностью готова к заселению. Первый этаж, большая пристройка, отдельный вход, небольшой палисадник, навес для машины и место для барбекю, – я перечислял, все плюсы своей квартиры: – Сталинский дом, старой постройки. Комнаты – большие, потолки – высокие. Ну, ты же сам все знаешь! Сколько раз был у меня дома, и каждый раз от восторга слюнями брызгал.

– Ладно, согласен. «Двушку» можно сдавать в аренду. Место, там и в правду, очень удачное. А с «трехой», что делать? Сам, ведь знаешь, что всё, где больше двух комнат, очень трудно сдать в аренду, коммуналка в межсезонье, съест всю прибыль, полученную за лето.

– Твоя старшая дочь – Лиза, скоро ведь выйдет замуж. Правильно?

– Да, – Карабас, удивленно вскинул бровь: – А, ты откуда знаешь?

– Она на втором месяце беременности, а её избранника ты взял управляющим в один из своих пансионатов. Логично, предположить, что скоро будет свадьба.

– Снимаю шляпу, мистер – экстрасенс, – Карабас, восторженно засмеялся: – Ты, как всегда лучше всех ориентируешься в городских сплетнях и слухах. А, причем здесь моя Лизанька и твоя «трешка»?

– Моя «трешка» – лучший свадебный подарок.

– С чего это? – недоверчиво спросил Словин.

– Второй этаж, находиться в середине дома. Два балкона, автономное отопление, везде теплые полы. Все окна, двери, трубы и проводка заменены. Ремонт, только завершен. Рядом, детский садик и школа, два супермаркета, автостоянка и рядом есть море, где у тебя, если мне не изменяет память, эллинг. Да, ты и сам подыскивал квартирку, в этом районе. Думаешь, я не знаю.

– Блин! Ну, ты умеешь уговорить, – Карабас, налил себе еще один бокал пива, – Сколько ты хочешь?

– Шестьдесят за все! И это минимум на треть меньше, если я займусь продажей квартир сам!

– Шестьдесят?! – Карабас, вполне натурально поперхнулся пивом. – Если, ты сам можешь продать за такие деньги, чего же ты ко мне пришел?

– Время. У меня нет времени! Деньги мне нужны к понедельнику, крайний срок – утро вторника.

– Ну, ты загнул. Где я тебе достану шестьдесят «тонн» зелени? – то, что Карабас, начал думать о том, где достать деньги, говорило о том, что и с суммой и самим фактом покупки моих квартир, он согласен. А, это очень и очень хорошо!

– А, ты пока, не отдавай, те сто «штук», которые приготовил, – ехидно произнес я.

– Какие сто «штук»? – шепотом спросил Карабас.

– Витя, ну ты же решил войти в долю, в строительстве торгового комплекса, который будет на пересечение улиц Самойленко и Советской.

– А, как ты об этом узнал? – удивлению Смолина не было предела.

– Землю, кто пробивал? Ты! А, кто искал покупателей, на свой самый маленький и не прибыльный пансионат? Тоже ты? В общем, сложил два и два.

– А, почему, я не должен вкладывать деньги в этот проект?

– Потому что, без сына мэра, этот проект может не состояться.

– Так, ты знаешь, что я сотрудничаю с сыном мэра. Обижаешься на меня, что я с ним работаю?

– Нет, конечно! На, кой мне ляд на тебя обижаться? – я отмахнулся рукой, от слов Карабаса: – С кем хочешь, с тем и работай. Просто, поверь мне на слово, возможно, что твоим будущим компаньонам, какое-то время будет не до тебя. У них, вполне могут возникнуть крупные проблемы на каком-нибудь, другом, более важном объекте.

– Ты, точно в этом уверен? – Карабас, недоверчиво уставился на меня.

– На все сто процентов? Встречаемся в понедельник, часиков в двенадцать, в твоем агентстве, и подписывает договор купли-продажи, – поставил я точку, в разговоре с Карабасом: – Деньги не забудь. А то, что твоим будущим партнерам, по строительству будет не до тебя, ты поймешь уже в понедельник с утра. Ну, а если ничего не произойдет, то квартиры я тебе отдам за полтинник. Идет?

– Так, может, я еще и не соглашусь, покупать твои квартиры.

– Карабас, ты же уже согласился. Все, мне пора бежать, еще куча дел.

Не дождавшись, что ответит мне чернобородый великан, я вышел из дворика и сев в свою машину поехал в центр города, где было расположено больше всего банков.

Я не успел проехать и половину пути, когда в кармане завибрировал мой телефон. Звонил, личный телефон, номер которого, знали только родственники и близкие друзья. Посмотрев на экран телефона, я увидел, что звонит Вовка Серов.

– Алло, – сказал я, в беспроводную гарнитуру телефона, висевшую, за правым ухом.

– Леха, у нас проблема, – донесся взволнованный голос Вовы. На том «конце провода» был слышен звук работающего двигателя, на высоких оборотах. – Васька – «трехсотый»!

– КАК?! – ошарашено, спросил я. Чтобы не попасть в аварию, я притерся к обочине.

– Две дырки: плечо и грудь.

– Огнестрел?

– Да! Автоматные – 5,45. Та, что в плечо – на вылет, а та, что в грудь – не вышла. Раны перевязали, вроде легкое не задето. Васька – в сознании.

– Твою мать! – я в сердцах, ударил кулаком по рулю. Так, успокоиться! Парням, сейчас помощь нужна, а не эмоции. – Вован, вы сейчас где?

– Едем по Феодосийской трассе: проехали Фонтан, сейчас подъезжаем к Горностаевке.

– Отлично! – мозг работал как компьютер – быстро и точно. Решение было найдено, практически мгновенно: – Подъезжайте к первой больнице, со стороны травмпункта, там, где у них вход для каталок и лифты. Понял?

– Да. Ты нас встретишь? – в голосе Вовы, сквозила тихая надежда.

– Конечно! – ответил я. Бросив короткий взгляд на экран бортового компьютера в машине, я предостерег Владимира: – При въезде в город стоит экипаж ГАИ. Поэтому, сворачивайте на Багеровском повороте, и въезжайте в город через село Октябрьское. Понял?

– Сделаем, командир! – радостно, отозвался Вовка.

Так, теперь надо звонить в первую больницу. Кто у нас там? Ага, вспомнил: Виктор Львович – хирург. Так, где его номер? Нашел!

– Алло? Виктор Львович?

– Да.

– Виктор Львович, это вас беспокоит Алексей Коршунов. Помните такого.

– А как же. Конечно, помню.

– Мне нужна ваша помощь.

– Что случилось?

– Мой друг, получил две пули, из-за неосторожного обращения с карабином.

– Ну, так вызывайте скорую, и скорее привозите его к нам.

– Его уже везут к вам, будут, через пару минут.

– Но, так нельзя. Все раненные фиксируются милицией.

– С милицией разберемся позже, сейчас самое главное – быстро и качественно сделать операцию. Вы на месте, в больнице?

– Да.

– Тогда, спускайтесь вниз, с каталкой.

– Но, так нельзя, – обреченно повторил врач.

– Виктор Львович, две тысячи долларов. Вы их получите, если поможете мне. И не бойтесь, проблем с милицией у вас не будет.

– Ранение серьезное?

– Одна пуля прошла навылет в плечо, вторая застряла в грудной клетке. Раны перевязали, кровь остановили. У раненого, группа крови – третья положительная. А на счет милиции не бойтесь, им уже сообщили, они скоро к вам приедут.

– Хорошо, я спускаюсь.

Так, с больницей решили. Теперь надо, что-то сделать с милицией. Все больные или раненые, поступающие в больницу, с явно криминальными ранами, обязательно регистрируются и проверяются работниками правоохранительных органов. А, сообщают о подобных ранениях, сами же медработники. Можно было, конечно добавить денег, и попытаться купить молчание доктора, но данный способ мог и не сработать – слишком много медперсонала в больнице, всех не купишь, кто-нибудь точно проговориться. Поэтому, выход только один: работник милиции должен появиться и произвести опрос пострадавшего. Этим, можно будет успокоить медперсонал больницы. Вот только, милиционер будет тот, который мне нужен. Размышляя над тем, кого же привлечь из знакомых ментов, я успел доехать до больницы. Похоже, что братья Серовы еще не приехали.

Я вышел из машины, и, достав телефон, набрал номер одного из своих многочисленных знакомых.

– Алло. Гриня?

– Ну? – Григорий, как всегда был не в духе.

– Баранки гну! Денег хочешь заработать?

– А, кто ж не хочет?

– Двести «бакинских», за пятнадцать минут, устроит?

– Что надо делать?

– Нужно приехать в первую больницу, в отделение экстренной хирургии, и провести опрос пациента с огнестрельным ранением.

– Я так понимаю, что все это надо сделать в форме сотрудника внутренних дел? – перешел на казенный тон, Григорий. – А ты знаешь, какая это статья уголовного кодекса?

– Гриня, не вступай в половую связь с моим мозгом! – хитрый жук, Гриша, начал набивать себе цену. – Ты приедешь или нет?

– Триста баксов! И, при мне, удостоверение будет, на левую фамилию!

– Двести пятьдесят. И мне, абсолютно по фиг, на чью фамилию будет твоя «ксива»! Тебя выперли из органов полгода назад, у тебя по определению, не может быть, настоящего удостоверения работника милиции.

– Бывших ментов не бывает! – с пафосом ответил Григорий.

– Чтобы через пятнадцать минут был на месте!

– Тогда такси за твой счет!

– Хорошо, только давай быстрее! – с этими словами я завершил разговор.

Так, с лже-милиционером тоже решили. Ну, пока все идет нормально. Я обошел свою машину сзади и, открыв багажник, достал огнетушитель. Сильно нажав на дно пластиковой колбы, я раскрутил корпус огнетушителя. Внутри пластмассовой колбы лежал, плотно свернутый пакет, из черного целлофана. Аккуратно разрезав, целлофан, я извлек на свет, туго стянутые в рулон американские доллары. В пустом огнетушителе, у меня хранился денежный НЗ, в сумме пяти тысяч долларов. Вот, как раз, сейчас тот момент чтобы воспользоваться этими деньгами. Огнетушитель я потрошил, сидя на заднем сидении своего внедорожника. Здесь, меня скрывала, от посторонних глаз, тонировка на стеклах. Отсчитав нужное количество денежных знаков, я упаковал их два бумажных конверта, тот, что потолще предназначался доктору, а тот, что потоньше – бывшему менту. Этих конвертов, я возил в машине целую пачку. А, что делать, если в этой собачьей жизни, приходиться раздавать взятки, чуть ли не по три раза на день!

Заметив боковым зрением движение, я повернул голову, и увидел, что из широких дверей больницы вышел невысокий, лысоватый мужчина, его сопровождали две женщины, которые везли впереди себя каталку. Ага, вот и доктор пожаловал. То, что он вышел лично встретить больного, говорит о том, что хирург перепугался не на шутку. Ну, что ж надо идти успокаивать эскулапа.

– Здравствуйте, Виктор Львович! – широко улыбаясь, я протянул руку для рукопожатия хирургу.

– Здравствуйте, Алексей, – доктор пытался показать всем своим видом, что он меня мало знает. – И, что с вашим другом произошло?

– Да, я, честно говоря, сам мало, что знаю, – чистую правду сказал я. – Позвонил брат друга и сказал, что везет раненого на машине. Ну, я им сказал, чтобы они сразу к вам и ехали.

– А, почему они «скорую» не вызвали? – недоверчиво, спросил врач.

– Они за городом были. Пока «скорая» доедет, можно десять раз умереть и воскреснуть. Не мне вам рассказывать!

– Ну да! А в милицию, уже сообщили? – нарочито громко, спросил доктор. Сказано это было специально для медсестер с каталкой.

– Конечно! Как с вами поговорил, так сразу же позвонил в милицию. Они сказали, что в течение часа пришлют своего сотрудника.

– Ага. Ну, что ж, хорошо, – с едва скрываемым облегчением произнес хирург. И кивнув в сторону приближающейся белой «Нивы», сказал: – А, это, по всей видимости, и есть наш раненный?

– Наверное, – неуверенно произнес я.

У братьев Серовых была грузопассажирская «ГАЗель», и что это за «Нива» я понятия не имел. Я, честно говоря, с очень большим нетерпением ждал приезда братьев. Уж очень хотелось узнать, во что эти два красавца успели вляпаться?

Белая «Нива» подъехала к большой клумбе, которая перегораживала дорогу. Дверцы машины распахнулись: со стороны водителя выпрыгнул молодой паренек, одетый в камуфляж, с перепачканным лицом, а со стороны пассажира выскочил – Владимир Серов, собственной персоной, тоже, кстати, упакованный в камуфляж. Вдвоем они сноровисто открыли заднюю дверцу багажника и осторожно извлекли из недр автомобиля стонущего Василия.