Текст книги "Фрунзе"

Автор книги: Семен Борисов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Выход противника на рубеж Средней Волги и Камы означал стратегичёский прорыв Восточного фронта и давал белым войскам выгодное исходное положение для вторжения в глубь страны по семи железнодорожным магистралям, отходящим от Волги. Кроме того, он передал бы в руки белых крупную водную линию сообщения, хлебные запасы приволжских и прикамских городов, давал надежду на соединение с армиями южной контрреволюции. В ходе наступления Западная армия Ханжина направила свой главный удар на Самару.

Уфа, Стерлитамак, Сарапуль, Бугульма находились в руках врага.

Предатель Троцкий утверждал, что остановить наступление армий Колчака невозможно.

Колчак рвался к Москве.

Командование белых отдало директиву:

«Ударами наших армий противник на всем фронте разбит, деморализован и отступает. Уральские казаки продолжают борьбу… Ген. Деникин начал теснить красных в Донецком каменноугольном бассейне. Ген. Юденич теснит большевиков на псковском и нарвском направлениях. Верховный правитель и верховный командующий повелел действующим армиям уничтожить красных, оперирующих к востоку от рек Вятки и Волги, отрезав их от мостов через эти реки… Сибирской армии преследовать красных… Западной армии, продолжая преследование, отбросить красных от Волги на юго-восток, в степи…»

5-я Красная армия находилась под угрозой разгрома. Ей пришлось отходить в крайне тяжелых условиях с большими потерями.

М. В. Фрунзе делает смотр войскам Татарской бригады.

Отступление 5-й армии не могло не отразиться и на положении 4-й армии: создалась угроза обнажения ее коммуникационной линии. Обстановка на фронте требовала продолжения операций по овладению Уральской областью и прочного обеспечения за собой Оренбургской области.

5 марта командование фронта отдает приказ об организации Южной группы в составе 4-й армии и Оренбургской дивизии, которую предлагало развернуть в Туркестанскую армию. Командование Южной группой было возложено на М. В. Фрунзе.

На Южную группу возлагалась задача обеспечить Оренбургскую и Уральскую области и, пробившись на соединение с войсками Красной армии Туркестана, проложить дорогу к хлопку.

Михаил Васильевич должен был не только командовать войсками, но в сложной боевой обстановке формировать армию, вести среди формируемых частей политическую и боевую подготовку и тут же выводить их на поля сражений. Тяжелые условия гражданской войны требовали исключительно напряженной организаторской деятельности. Пополнения прибывали необученными, плохо дисциплинированными, а для политического и боевого воспитания не хватало комиссаров и командиров. Всю тяжесть работы М. В. Фрунзе делил с В. В. Куйбышевым. По их инициативе политотдел Южной группы и Самарский горком партии организовали специальное бюро по политработе среди проходящих через Самару на фронт пополнений.

В эти мартовские дни в районах формирования Туркестанской армии и в тылу 4-й армии пылали мятежи: банды эсеров и кулаков громили местные учреждения, убивали советских работников и разрушали железнодорожные пути, стремясь парализовать снабжение армии, подвоз пополнений.

Фрунзе создает военно-полевой штаб, выделяет необходимые отряды и направляет их в очаги мятежей.

Как командующий Южной группой Фрунзе сделал все необходимое для обеспечения поставленной ей задачи и одновременно продолжал создавать резервы на линии Самара – Оренбург.

19 марта, учитывая движение Колчака на Симбирск и Самару, Фрунзе подсказывает командованию фронта идею поворота Южной группы на север, против главной группировки врага. Зоркий глаз Фрунзе нащупал наиболее уязвимое место противника. Однако ставленники Троцкого не поддержали идею Фрунзе.

Между тем на фронте назревали важнейшие события. В предвидении их Фрунзе произвел перегруппировку: 25-ю дивизию в полном составе отвел в групповой резерв, подчинив ее непосредственно себе.

Помощник Фрунзе, старый генерал, обладавший большим боевым опытом, с восхищением говорил:

– Какой большой оперативный кругозор! Какое военное чутье! Он действует по всем правилам военной науки, и блестяще действует! Такой опыт раньше приобретали к концу военной жизни.

Уже сейчас было очевидно, что создаваемые Фрунзе резервы в районе Самары явятся опорой для войск, откатывавшихся под ударами многочисленного врага.

VII. Контрудар по Колчаку

Перед Михаилом Васильевичем складывались основные очертания плана контрудара, который должен был остановить наступление Колчака. Фрунзе продолжал подготовительные работы по развертыванию резервов. На него не влияли скептицизм и прямое противодействие фронтового командования, стремившегося ограничить действие войск обороной на рубеже Волги. У Фрунзе стратегия и политика не отрывались друг от друга. Военные задачи решал он как большевик и из политики партии выводил свои оперативные планы. Только разгром, уничтожение главной силы врага могли решить задачи гражданской войны, вернуть пролетарскому государству захваченные белыми территории и обеспечить условия для строительства социализма.

Борьба за активные действия на Восточном фронте была для Фрунзе борьбой за линию партии Ленина – Сталина.

Мысль Михаила Васильевича упорно работала над поисками выхода из положения, в котором очутились красные армии Южной группы Восточного фронта. Позиции, занимаемые частями 4-й и Туркестанской армии, державшей фронт Илецкий городок – Актюбинск, образовывали клин, глубоко врезавшийся в расположение противника. Такое начертание линии фронта ставило армию Ханжина под угрозу флангового удара. Занятие же противником рубежа реки Волги создало бы для Южной группы тяжелую обстановку. Изучая расположение сил, Фрунзе приходит к мысли, что остановить наступление Колчака возможно только решительным контрнаступлением. Наилучшей формой маневра в этой обстановке будет фланговый удар группы с юга по главной группировке противника – армии Ханжина.

Фрунзе предлагает командованию Восточного фронта создать ударную группу в районе Бузулука для нанесения контрудара Колчаку.

Цель операции: разгромить живую силу Западной армии генерала Ханжина в районе Бугуруслан – Бугульма – Белебей фланговым ударом из района Бузулука.

Во время обсуждения плана операции командующий Восточным фронтом спросил Михаила Васильевича:

– Как вы думаете, начинать ли наступление в период распутицы, или ждать, когда она прекратится?

– Необходимо использовать период распутья и перейти в наступление, не ожидая его окончания, – ответил Фрунзе.

В этой беседе был намечен срок наступления. Но вскоре Фрунзе вновь обратился к командующему Восточным фронтом:

– Нужно ускорить удар дня на четыре.

Командующий фронтом не понял Фрунзе:

– Почему вы так на этом настаиваете? На симбирском направлении еще нет готовых частей, которые могли бы поддержать ваш удар.

Михаил Васильевич высказал свои соображения:

– Я имею предположение, что противнику стал известен срок, в который мы переходим в наступление, и я хочу его предупредить на несколько дней.

Командующий фронтом не возражал. Фрунзе сообщил о ходе сосредоточения сил.

– Я выбрал пунктом сосредоточения Бузулук.

– Я предлагаю несколько севернее наметить пункт сосредоточения.

Фрунзе настоял на Бузулуке.

– Наш удар будет направлен по шестому корпусу противника.

При этом Михаил Васильевич объяснил, почему он избрал 6-й корпус объектом своего удара:

– В этом корпусе много кустанайских крестьян, несколько раз бунтовавших против Колчака и жестоко им усмиренных…

Знакомя командный состав с целью предстоящей операции, Михаил Васильевич особенно подчеркивал:

– Нам нужны не города, а уничтожение основных сил Колчака.

Силы белых, сосредоточенные южнее Камы, составляли примерно 80 тысяч штыков и сабель (в том числе резервный корпус генерала Каппеля). Армии Южной группы не только не имели численного превосходства над белыми, но даже уступали им в силах.

7 апреля командование Восточного фронта вызвало Михаила Васильевича к прямому проводу. Обрисовав общее положение на фронте, командование запросило:

– Согласны ли вы возглавить объединенное руководство операциями 1-й, 5-й, 4-й и Туркестанской армиями?

Фрунзе ответил:

– Я согласен при условии известной самостоятельности решений.

– Мы не имеем возражений. Соответствующие директивы будут присланы.

После разговора по прямому проводу Михаил Васильевич собрал совет, чтобы обсудить оперативные мероприятия, вытекающие из нового задания.

Фрунзе развил план действий, наметил исходное положение, состав ударной группы, направление и время начала операции. Идея контрудара была уже тогда разработана Фрунзе подробно.

Анализируя обстановку на фронте, Михаил Васильевич говорил:

– Группа войск противника, наступающая от Уфы на Самару через Бугуруслан, является для нас наиболее опасной. 5-я армия, на которую обрушился удар, не в состоянии дать необходимого отпора, и подпирать ее со стороны Самары мы не можем по условиям времени и пространства.

Свободные части Южной группы расположены восточнее, и переброска их по перегруженной дороге навстречу отступавшей 5-й армии потребует много времени.

– Наиболее правильным было бы, – развивал свой план Михаил Васильевич, – избрать исходное положение в районе Бузулука. Сосредоточив здесь все силы, какие только возможно, ударить на север по левому флангу наступающей группировки противника и сорвать всю его операцию. Сосредоточение ударной группы нужно произвести за счет Оренбургского и частью Уральского районов. Контрудар нужно осуществить возможно скорее и внезапно.

Оперативный план Фрунзе был сообщен в штаб фронта и получил одобрение. Но через два дня, 9 апреля, под влиянием директивы Троцкого, фронтовое командование свело план Фрунзе на нет и поставило контрудар Южной группы в зависимость от окончания распутицы и подхода резервов из центра. Смелый и реальный план Фрунзе заменялся трусливым и предательским планом Троцкого. Речь шла о подготовке отхода красных войск на реку Волгу, чтобы приостановить там наступление Колчака, а затем перейти в контрнаступление. С этой целью создавались укрепленные районы на Волге и привлекались значительные силы, необходимые на фронте. Этот предательский план они обосновывали устарелой теорией, по которой нужно вначале на каком-то рубеже задержать врага, а затем переходить в наступление. Пролетарский стратег товарищ Сталин придерживался в подобных случаях другой тактики. Не следует стремиться задержать врага во что бы то ни стало на каком-то рубеже, а нужно собрать мощный ударный кулак, выбрать правильное направление для удара и смело переходить в контрнаступление. Так Сталин и Ворошилов действовали под Царицыным, так решил действовать и Фрунзе. Единая ленинскосталинская школа создавала единство методов пролетарских полководцев.

Инициатива действий, оставленная командованием за Фрунзе во время разговора 9 апреля по прямому проводу, теперь фактически у него отнималась.

В ночь на 10 апреля Михаил Васильевич приказал передать начальнику штаба фронта, что он не согласен с директивой фронта.

Центральный Комитет партии в принятых тезисах, написанных Лениным, дал четкую директиву: напрячь все силы, развернуть всю революционную энергию, чтобы быстрее разбить Колчака, – тогда Волга, Урал, Сибирь будут защищены и отвоеваны.

Партия большевиков признала Восточный фронт важнейшим. «Все на борьбу с Колчаком!» – под этим лозунгом началась мобилизация сил страны для оказания отпора врагу. В ряды Красной армии были направлены десятки тысяч коммунистов, комсомольцев и рабочих. Профсоюзы послали на фронт 25 тысяч своих членов, комсомол – 3 тысячи юных героев.

В армии Восточного фронта влилось новое пополнение. Через политотдел Южной группы прошло одних коммунистов до 6500 человек.

За положением на Восточном фронте неослабно следил Владимир Ильич Ленин. 10 апреля Центральный Комитет партии дает указание о принятии плана Фрунзе и разделении армии Восточного фронта на две самостоятельные группы. На Фрунзе было возложено командование четырьмя армиями: 1-й, 4-й, 5-й и Туркестанской армиями Восточного фронта, которые и составляли теперь Южную группу. В составе Реввоенсовета Южной группы оставался В. В. Куйбышев.

Южная группа была разбросана на огромном пространстве в треугольнике Уральск – Оренбург – Самара. Связь между частями была развита слабо; конницы имелось очень мало, автотранспорт и авиация почти отсутствовали. В этих условиях нужно было найти силы для образования ударного кулака. Фрунзе принимает смелое решение – снять с южных участков фронта лучшие части и перебросить в район Бузулука.

Приказом от 10 апреля Фрунзе сформулировал свою идею так: «Удерживая натиск противника с фронта, образовать ударную группу в районе Бузулук… с тем, чтобы, перейдя этой группой в решительное наступление, ударом в левый фланг противника отбросить его к северу».

М. В. Фрунзе произносит речь бойцам.

Сдерживать противника должна была 5-я армия. На уральском направлении оставалась 22-я дивизия с Киргизской конной бригадой и 224-м стрелковым полком. Защиту Оренбурга Фрунзе возложил на рабочие полки и на один полк 31-й дивизии. 20-я дивизия 1-й армии должна была прикрывать с фланга сосредоточение ударной группы. Снимая части с южных участков, Фрунзе шел на большой риск, так как возможное наступление белоказаков в случае успеха вывело бы их прямо в тыл ударной группы. Но в этом и заключается гениальность полководца – уметь пойти на риск вовремя и с расчетом. Собирая силы в ударную группу из частей своей армии, Фрунзе действовал в духе сталинской стратегии, ярко показанной в героической обороне Царицына, – мобилизовать все свои ресурсы, не рассчитывая на помощь извне.

Враг народа Троцкий и его ставленники всячески старались сорвать план Фрунзе. Они искусственно задерживали нужные подкрепления, снаряжение, боеприпасы.

Подготовка армии к предстоящей операции требовала от Фрунзе нового напряжения. В Самаре, Сызрани и Оренбурге формировались рабочие полки. Фрунзе вынужден был лично принимать меры, чтобы формирующиеся полки получили оружие, снаряжение. Под его непосредственным руководством проходило и комплектование новых частей командным и политическим составом. Переброска частей задерживалась из-за перегрузки железной дороги эвакуационными грузами.

Командование фронта требовало передачи частей из ударной группы для усиления 5-й армии и пыталось запугать Фрунзе ответственностью за потерю Волги. Но Фрунзе и Куйбышев решительно проводили в жизнь свой план. Сосредоточение ударной группы шло медленно. Обстановка на фронте осложнялась. Враг рвался к Волге. Части 5-й армии продолжали отход. Изучая положение на фронте, Фрунзе 13 апреля внес поправку в свой план. Он образовал в районе села Михайловского (Шарлык) дополнительную ударную группу из 24-й дивизии 1-й армии для удара по флангу и тылу Бугурусланской группы противника.

Неутомимый Валериан Владимирович всегда был рядом с Фрунзе. Боевое содружество двух большевиков-подпольщиков, верных учеников Ленина и Сталина, обеспечило правильное руководство военной и политической подготовкой бойцов ударной группы.

Воодушевляемый призывами Ленина и зараженный большевистской энергией Фрунзе и Куйбышева, фронт был охвачен нетерпеливым желанием броситься всеми силами на врага.

В разгар подготовки контрудара в Симбирск, на заседание Реввоенсовета Восточного фронта, 16 апреля приезжает Троцкий. Не имея никаких оснований для серьезной критики плана Фрунзе, предатель Троцкий настаивает на отступлении и предлагает отвести армию Восточного фронта за Волгу – фактически помочь Колчаку беспрепятственно осуществить его замыслы.

– Мы создадим на Волге укрепленные рубежи, – повторяли подпевалы Троцкого.

ЦК партии не позволяет Троцкому провести в жизнь этот предательский план. 17 апреля Фрунзе и Куйбышев отдают приказ по войскам Южной группы Восточного фронта:

«Солдаты Красной армии!

Внимание трудовой России вновь приковано к вам.

С затаенным дыханием рабочие и крестьяне следят за вашей борьбой на Востоке. Здесь, в лице Колчака, помещиками и капиталистами ставится последняя ставка.

Надежды богачей и прочих кандидатов в цари – украинского „пана-гетмана“ Скоропадского, донского атамана Краснова и царского генерала Деникина – разлетелись прахом. Геройская армия Южного и Украинского фронтов очистила весь юг России от банд белогвардейцев и поддерживающих их французских, английских и греческих наемников. Херсон, Николаев, Одесса вновь возвращены трудовой России.

…Чувствуя близость позорного конца… колчаковцы делают последнее усилие. Собрав и выучив на японские деньги армию, заставив ее слушаться приказов царских генералов путем расстрелов и казней, Колчак мечтает стать новым державным венценосцем.

Этому не бывать. Армия Восточного фронта, опираясь на мощную поддержку всей трудовой России, не допустит торжества паразитов. Слишком велики жертвы, принесенные рабочим классом и крестьянством, слишком много крови пролито ими, чтобы теперь, накануне своей полной победы, позволить врагу вновь сесть на плечи трудового народа.

Дело идет о его настоящем и будущем. Не место малодушию и робости в наших рядах перед лицом неудач. Эти неудачи временны и объясняются главным образом тем, что нам пришлось отвлечь часть наших сил на Южный фронт. Ныне наша задача там близка к завершению, и глаза России вновь обратились к нам на Восток.

Помощь идет. Вперед же, товарищи, в последний и решительный бой с наемником капитала – Колчаком!

Вперед – за счастье и светлое будущее трудового народа!

Командующий армиями Южной группы Восточного фронта Михаил Фрунзе.

Член Реввоенсовета Куйбышев».

Колчак возлагал на Западную армию генерала Ханжина огромные надежды. В армию Ханжина он выделил свои отборные войска.

Передовые разъезды Колчака уже показались под Бузулуком. После победы, одержанной под Белебеем и Бугурусланом, враг стремился форсировать Волгу и вонзить свое смертельное жало в самое сердце Советской Республики.

Большую помощь оказала Фрунзе разведка. Так, бывший свинопас Гулин, лихой разведчик одной из чапаевских частей, переправившись через реку Боровку и пробираясь лесом, оврагами, заметил конный разъезд. Захватив разъезд, Гулин нашел у офицера пакет, адресованный в 11-ю белую дивизию.

В. И. Чапаев немедленно передал захваченный приказ по прямому проводу командующему Южной группой. Сведения, содержавшиеся в этом пакете, подтверждали своевременность задуманной Фрунзе операции. В своем приказе от 19 апреля. Михаил Васильевич, ссылаясь на данные перехваченного документа, указывает, что связь между частями 3-го Уральского и 6-го корпусов врага отсутствует. Не имея оснований для изменения ранее принятого плана операции, Фрунзе приказывает быстрее использовать ситуацию и «с большей энергией продолжать выполнение указанного мною оперативного плана, центр тяжести коего лежит в Бугурусланской группе противника, пока она не находится еще в тактической связи с 6-м корпусом, наступающим из района Стерлитамака».

23 апреля Фрунзе представил в штаб фронта план операции: «Основная идея операции Южной группы Восточного фронта – удар в разрез между частями 3-го и 6-го корпусов противника в общем направлении на Бугуруслан, Заглядино, Сарай-Гир (на Самаро-Златоустовской железной дороге), с целью окончательного разобщения этих корпусов и разгрома их по частям. Операция выполняется путем атаки на правом фланге 5-й армии… Одновременно на левом фланге 5-й армии производится атака в районе Бугульминской железной дороги с охватом Бугульминской группы противника с севера; атака имеет целью охватить противника и не позволить ему перебросить свои части на юг к Бугуруслану…»

Полководец Фрунзе спешил использовать слабое место в позиции врага на стыке между корпусами.

Успех обеспечивался внезапностью и сосредоточением значительных сил на решающих участках.

Операции, намеченной Фрунзе, благоприятствовало и состояние тыла Колчака – ближайший к фронту тыл был расстроен. Обозы, парки и даже артиллерия отстали от выдвинувшейся вперед армии. Неблагополучно было и в белых частях – новобранцы из крестьян не имели ни боевой подготовки, ни желания воевать за Колчака. Так же плохо было и в более глубоком тылу. «Начальник» Уральского края Постников доносил Колчаку в тоне отчаяния: «Полное падение авторитета власти, вызванное нечистоплотностью ее представителей… Засилье распущенных военных начальников… Полевение народных масс…»

Даже казачество, на которое так полагался Колчак, из союзника «верховного правителя» превращалось в его врага. Начальник контрразведки при главном штабе Колчака генерал Бабушкин 6 марта доносил:

«Прибывшие с Оренбургского фронта лица передают, что в армии генерала Дутова полное разложение: командный состав потерял всякий авторитет; с офицеров срывают погоны; большинство их, во избежание инцидентов, ходит без погонов. Казаки массами переходят на сторону большевиков и разбегаются по домам.

Общественное мнение обвиняет во многом генерала Дутова, занимающегося более кутежами, чем порученным ему делом…»

Со стороны красных войск требовался сильный удар, чтобы начавшееся среди белых разложение приняло для них более угрожающие формы.

Главное командование и командование фронта не верило в успех операции Южной группы и всячески стремилось сорвать его, сочиняя новые проекты и новые направления удара. Ясной идеи у фронтового командования не было, оно плелось за событиями. Препятствия, упорно чинившиеся фронтовым командованием, если и не могли повлиять на план Фрунзе, то мешали его осуществлению, тем более, что по приказу фронта ударная группа была ослаблёна на одну бригаду. Колебания и прожектерство фронтового командования порождали разногласия даже среди помощников Фрунзе.

Когда в ответ на запрос командарма 1-й армии о разграничительной линии между 1-й армией и ударной группой один из штабных работников провел эту линию на север, Фрунзе, всегда выдержанный, сделал ему резкое замечание:

– Вы не понимаете обстановки. Эта линия должна идти не на север, а на восток, на северо-восток. Если мы желаем своим ударом добиться решительных стратегических успехов, то нам нужно захлестывать противника как можно глубже в тыл.

Начало наступления Михаил Васильевич назначил на 28 апреля.

26 апреля в разговоре по прямому проводу с командованием Михаил Васильевич сказал:

– Боюсь, как бы противник не успел уйти из-под наших ударов…

В тот же день Фрунзе приказал ударной группе уклониться к востоку и охватить левый фланг 11-й белой дивизии. Поставив эту задачу командованию 5-й армии, Михаил Васильевич добавил:

– Иначе противник ускользнет, что будет равносильно нашей неудаче.

Фрунзе не гнался за территорией, а основную задачу войны видел в разгроме живой силы врага. Уверенность в успехе у Михаила Васильевича сложилась из реального учета фронтовой обстановки, и всякая оттяжка срока операции могла привести к тому, что удар будет мимо цели.

Но фронтовое командование придерживалось своего взгляда – начать контрудар, когда окончится распутица… В разговоре по прямому проводу Фрунзе выяснил, что наступление на бугульминское направление задерживается. Опаздывали резервы. Их подход ожидался к концу первой половины мая. В то же время фронтовое руководство задумало какие-то «большие операции». Срыв плана Фрунзе велся разными методами…

Михаил Васильевич не верил в эти «большие операции» и упорно отстаивал назначенный им срок наступления – движение частей к исходным пунктам было им точно рассчитано. На следующий день, 27 апреля, Фрунзе вызвал к прямому проводу начальника полевого штаба Реввоенсовета, и тот согласился с его доводами.

М. В. Фрунзе на Восточном фронте.

Фрунзе заканчивал последние приготовления. Войска он распределил по фронту с учетом не только их количества, но и качества. На ответственный участок – правый фланг – были поставлены испытанные чапаевские полки.

Красные части перешли в решительное наступление.

28 апреля начались бои по всему фронту Южной группы. Красные части наступали по волнистой местности, изрезанной речными долинами. Полки Чапаевской дивизии наносили белым удар за ударом.

Белое командование пустило в ход все имевшиеся под рукой резервы. В армейском резерве находился «курень» (отряд) имени Тараса Шевченко.

Прибыв на боевые позиции, «курень» перебил своих офицеров и целиком перешел на сторону красных с криками:

– Хай живе Червона армия!

Украинцы говорили русским красноармейцам:

– Беляки – наш общий враг, будем вместе их бить.

Осуществляя намеченную операцию, В. И. Чапаев решил ловким обходом левого фланга 7-й дивизии белых войти в тыл Бугурусланской группы. Маневр Чапаева окончательно сломил сопротивление противника под Бугурусланом, и 4 мая колчаковцы оставили город.

Фрунзе предполагал продолжать наступление на север, глубже в обход противника, однако командование Восточного фронта, напуганное успешным наступлением белых в сергиевском направлении, потребовало немедленного поворота ударной группы Фрунзе против Сергиевской группы противника.

Напрасно Фрунзе убеждал командование фронта, что удар на северо-восток приведет к катастрофе для этой группы противника.

Доводы Фрунзе не были приняты во внимание, и он вынужден был отдать 1 мая приказ о нанесении удара противнику, действовавшему в районе к юго-востоку от Сергиевска, и об уничтожении его путем двойного охвата.

Но этот маневр был сорван командиром 74-й бригады, бывшим офицером, который перешел на сторону врага и выдал ему планы командования. Колчаковское командование поняло, какую угрозу представляет для них план Фрунзе, и в ночь на 2 мая, прекратив наступление, начало отвод своих частей, чтобы избежать охватывающего удара красных.

Командующий Бугульминской группой белых, генерал Войцеховский, выведя свой корпус из-под удара наших армий, решил перейти в наступление от Бугульмы на Бугуруслан. Считая, что удар красных развивается на Белебей, Войцеховский намеревался обрушиться на фланг нашей группы. На подступах к Бугульме завязались упорные бои. В этих боях 25-я Чапаевская дивизия разгромила лучшие колчаковские части Ижевской бригады и 4-й пехотной дивизии. Чапаевцы выходили восточнее Бугульмы, угрожая отрезать белых от Уфы. Колчаковцы поспешно бежали из Бугульмы на Белебей и Уфу.

Этот первый удар, нанесенный Фрунзе врагу, лишил колчаковцев уверенности в успехе кампании на ближайшее время. Операция Фрунзе была бы более успешной, если бы не вмешательство фронтового командования, которое, как видно из доклада начальника штаба фронта, еще 1 мая, когда Фрунзе вел войска в наступление, считало, что «не исключена возможность и того, что противнику удастся оттеснить нас за Волгу».

Продолжая последовательно развивать свою идею контрудара, Фрунзе приказал ударной группе Туркестанской армии двигаться на Белебей.

Между тем в районе Белебея скапливались офицерские ударные части корпуса Каппеля – 21 тысяча отборных бойцов. Начались встречные бои. Фрунзе, зорко следивший за действиями врага, решает его разгромить.

В условиях продолжавшегося противодействия фронтового командования Фрунзе приступил к выполнению Белебеевской операции. Разработанный Фрунзе план ставил перед армиями следующие задачи: 1-й армии, наступая левым флангом, атаковать противника и гнать его на северо-восток, 25-й дивизии В. И. Чапаева (Туркестанская армия) наступать севернее Белебея для глубокого охвата противника и отрезать его от сообщений с Уфой. Вся конница должна быть брошена в тыл противнику с целью перехватить его сообщения с Уфой.

Успех операции обеспечивался предусмотрительностью Фрунзе, который еще в начале мая приказал Туркестанской армии двинуться на Белебей, 8 мая Чапаев получает от Фрунзе приказ направить наступление своих полков к северо-востоку и, атаковав врага, отбросить его к северо-западу с целью отрезать ему путь к отступлению.

Выполняя приказ Фрунзе, Чапаев двинул свои полки и разгромил Ижевскую бригаду белых. Было взято много пленных, пулеметы, орудия.

10 мая Фрунзе прибыл в район боевых действий Чапаевской дивизии – в Русский Кандыз.

Выслушав рапорт Чапаева, Михаил Васильевич дружески пожал ему руку:

– Поздравляю полки дивизии с победой. На полях Бугуруслана, Кандыза и Бугульмы ныне решается участь Колчака. Я жду от полков 25-й дивизии дальнейших таких же решительных действий.

Фрунзе приступил к изучению обстановки и наметил пункты дальнейшего наступления. Беседовал Михаил Васильевич с Чапаевым дружественно, тактично, не навязывал ему своих решений, а лишь подсказывал их, вполне доверяя боевому опыту Василия Ивановича.

Фрунзе все более убеждался, что Чапаев, несмотря на чересчур иногда простецкую манеру речи, умеет правильно разбираться в боевой обстановке, ставит войскам конкретные задачи, заботится о своевременной разведке и хорошо умеет материально подготовить операцию. Ознакомившись с приказами Чапаева, Михаил Васильевич отметил их четкость и грамотность с военной точки зрения.

Прощаясь с Чапаевым, Фрунзе сказал:

– Я уверен, Василий Иванович, что полки выполнят задачу с честью.

– Слушаюсь, товарищ командующий.

Чапаеву хотелось побеседовать подробнее с Фрунзе, но он видел, что командующий спешит. В служебной обстановке Чапаев подавал образец дисциплинированности. Но и эта краткая беседа дала Чапаеву еще раз почувствовать искренность Фрунзе, его доверие к нему.

Проводив Фрунзе, Чапаев сказал командирам бригад:

– С таким командующим не только Колчаку, но и чорту рога наломаем.

Фрунзе не связывал инициативу командиров, давал им оперативную самостоятельность, но всегда заранее знакомился с их оперативными замыслами.

Необходимо отметить, что Фрунзе одновременно руководил операциями в районах Оренбурга и Уральска. Наступление белоказаков и кулацкий мятеж в тылу красных войск создали там напряженную обстановку. Слабонервное командование 1-й армии предлагало даже оставить Оренбург… Фрунзе ответил:

– Приказываю вам раз навсегда прекратить разговоры о сдаче Оренбурга.

Изучив обстановку в районе Оренбурга, Михаил Васильевич пришел к выводу, что командование частей не сумело организовать сопротивления коннице врага.

Обычные формы боя пехоты с конницей оказались недостаточными, и Фрунзе отдает приказ: «Войска совершенно неправильно действуют против конных и весьма подвижных частей неприятеля, который, пользуясь раздробленностью наших сил, легко расправляется с мелкими отрядами. Приказываю: первое – без надобности не дробить частей, второе – внушить пехоте, что конный противник бессилен против пехоты, не поддающейся панике и владеющей винтовкой, третье – все более важные пункты как на линии железной дороги, так и вне ее должны быть немедленно укреплены и укрепляться впредь до занятия новых районов.