Текст книги "Плохой дом (ЛП)"
Автор книги: Сэм Уэст
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
– К черту это дерьмо, – сказал Йен, вставая с кровати.
Он прошел в смежную ванную комнату, мучительно соображая, что ему делать с этими кошмарами во сне и наяву.
Впервые за две недели он посмотрел на свое отражение. Его обычно яркие голубые глаза опухли и под ними виднелись темные мешки. Бледное лицо стало еще бледнее, придавая ему вид ходячего мертвеца.
Я не схожу с ума. С этим домом что-то не так.
Он больше не мог игнорировать это, не мог притворяться, что ничего не происходит и что у него просто слишком бурное воображение. Этот дом каким-то образом заражал его безумием. Каждую ночь в течение последних двух недель его мучили кошмары. Каждый день он принимал не менее восьми таблеток парацетамола от постоянной головной боли. Джейкоб тоже пострадал. С каждым днем он становился все более угрюмым и замкнутым. Холли, конечно, ничего не замечала. Она просто думала, что Джейкоб плохо воспринял переезд. А что касается его самого, то она думала, что он просто идиот.
Прошлой ночью, долго ворочаясь без сна, боясь заснуть, мужчина принял осознанное решение. Он собирался нанести визит этому убогому агенту по недвижимости Джефферсону. Но сначала нужно было кое-что сделать.
* * *
Приняв душ и одевшись, Йен вышел из дома, и, перейдя дорогу, нажал на звонок у массивных стальных ворот дома двадцать восемь на Абердин-роуд. Мимо проносились машины, но, несмотря на выхлопные газы, воздух был свежим после грозы.
– Да? – раздался женский голос в потрескивающем переговорном устройстве.
Йен наклонился вперед, проговорив:
– Здравствуйте, меня зовут Йен Вебстер, мы с семьей только что переехали в дом номер двадцать девять. Я просто хотел спросить, могу ли я заскочить на минутку?
Заметив камеру на воротах, он поднял руку в приветствии.
– Проходите, я сейчас открою ворота, – раздался в ответ женский голос.
Ворота звякнули, затем распахнулись внутрь, открывая длинную подъездную дорожку, очень похожую на его собственную. Однако дом был совсем другим. Йен решил, что каждый дом на этой улице имеет свою уникальную архитектуру, здесь проживали состоятельные люди, которым вряд ли бы понравилось, что их дома похожи один на другой, как клоны домов рабочего класса. Этот был намного современнее его и намного шикарнее. На первый взгляд он выглядел как большой белый куб со стеклянными стенами.
Йен полагал, что в нем есть определенный архитектурный шарм, хотя сам в таком доме жить бы точно не стал. Этот дом напомнил ему особняк из одного из фильмов ужасов девяностых годов, с той лишь разницей, что этот не стоял на вершине скалы, и внизу не было неприступного берега с разбивающимися о валуны волнами.
Когда Йен подошел к двери с тонированным стеклом, та уже была открыта.
– Эй? – спросил он войдя в пустой коридор.
– Входите, – отозвался тот же женский голос. – Я спущусь к вам через секунду.
Теперь, когда ее голос не был искажен помехами домофона, он смог уловить слабый иностранный акцент. Испанский, похоже.
Йен прошел по коридору и был совершенно потрясен безвкусной экстравагантностью. Пол был выложен блестящей плиткой с эффектом мрамора, похожей на внутреннюю часть морской раковины, что сразу же навело его на мысль об общественных туалетах в дорогом торговом центре.
На белых стенах висели большие безвкусные картины современного искусства без рам, а у подножья лестницы лежала леопардовая шкура. Парящая хромированная лестница плавно изгибаясь, уходила вверх в конце длинного коридора.
На лестнице послышались шаги, и Йен первым делом увидел ее ноги. Сначала в поле зрения попали маленькие босые ступни и стройные лодыжки, переходящие в загорелые длинные ноги.
Йен не мог отвести от женщины глаз, когда та оказалась перед ним, понимая, что выглядит как озабоченный подросток, таращась на нее. На ней была короткая голубая ночная сорочка, и больше ничего. Темно-каштановые волосы свисали до половины спины, а сама она смотрела на него полными тоски карими глазами. Женщина была похожа на Сальму Хайек, с ее темноватой пуэрториканской кожей и высокой полной грудью. Возможно, ей было около двадцати пяти лет, но, как и всем красивым женщинам, подобным ей, с возрастам угадать было невозможно. Ей могло быть от двадцати одного до тридцати девяти.
Лицо женщины показалось Йену смутно знакомым.
Он почувствовал, как его лицо заливает румянец, и прочистил горло. Йен никогда не краснел, это было просто смешно. Хуже того, при его раздражающе бледном цвете лица невозможно было скрыть этот позорный факт. Он отвел взгляд, прежде чем заговорить.
– Извините за вторжение, если сейчас неудобное время, я могу прийти позже.
Например, когда ты будешь переодеваться...
– Нет, нет, все в порядке. У меня на сегодня не запланировано никаких дел.
Встретив ее взгляд, он увидел, что она улыбается, явно забавляясь его неловкостью.
– Если вы уверены...
– Абсолютно уверена. Не хотите ли выпить кофе?
– Да, почему бы и нет? Спасибо.
– Пойдемте, – сказала она, жестом приглашая его следовать за собой.
Идя за ней, мужчина стараясь не смотреть на то, как ее упругие ягодицы под полупрозрачным ночным бельем изгибаются с каждым шагом, но взгляд все время возвращался на холмики ее ягодиц.
– Молоко, сахар? – спросила она, резко крутанувшись на месте и поймав его взгляд на своей попке.
Он покраснел еще сильнее.
Я веду себя как чертов озабоченный подросток...
– Нет, спасибо.
Кухня, в которой они стояли, была в два раза больше кухни в его доме. Опять же, Йен никогда бы не стал оформлять кухню в таком стиле, но все же оценил элегантный дизайн. Все было стальным и хромированным и сверкало так, словно или здесь вовсе не готовили, либо прислуга выдраивала все здесь по три раза на день.
– Красиво у вас.
– Спасибо. Я все выбирала сама. Мой муж оставляет все дизайнерские решения мне.
– Я понимаю, почему, – немного покривил он душой.
Йен, ты лизоблюд...
– Я Марианна. Марианна Хоббс. Так чем я могу помочь вам, Йен Вебстер?
Он прочистил горло и постарался не зацикливаться на ее знойной внешности, пока она возилась с кофеваркой.
– Я просто хотел заглянуть к вам и представиться. И спросить, знаете ли вы людей, которые жили в том доме до того, как я его купил.
От него не ускользнул тот факт, что он сказал "я", а не "мы".
Прекрати, ты же женат, помнишь?
– Номер двадцать девять пустовал уже в то время, как мы переехали несколько лет назад. Мы с Джеффом никогда не встречали прежних владельцев.
Джефф Хоббс. Так вот почему она выглядит такой знакомой.
Теперь все стало понятно. Джефф Хоббс был футболистом, а эта великолепная женщина – его подружкой-моделью из журнала «Лэд-маг». Ее прекрасное лицо довольно часто появлялось в ленте светских новостей.
И ее тело. Не будем забывать о нем.
Как будто он мог забыть. Йен думал, что эти модельки обычно с тонной косметики на лице, но только не Марианна. Во плоти она была еще красивее. Как-то свежее.
Он слегка тряхнул головой, чтобы отогнать грязные мысли.
– Так вы вообще ничего о них не знаете?
Она пожала своими стройными плечами, отчего ее идеально круглые груди слегка колыхнулись.
Она без лифчика...
– Простите, я не могу вам помочь в этом.
Йен снова прочистил горло.
– Вы знаете тех, кто живет в доме номер тридцать?
– Не очень хорошо. Здесь все держатся обособленно, хотя я слышала, что они проводят зиму в Австралии. Так чем ты занимаешься, Йен? Уж точно не футболист, – сказала она, и тут же, словно опомнившись, добавила: – Извини.
Йен искренне рассмеялся. Он ненавидел футбол.
– Нет, я художник.
– Тогда, держу пари, у тебя умелые руки.
Член Йена дернулся, когда он подумал о том, как ее полные сиськи могут ощущаться в его руках, и он постарался не смотреть на то, как они мягко колыхались, пока она несла кофе к барной стойке. Женщина села на один из высоких табуретов, а Йен присел напротив.
– Отличный кофе, – сказал он, не сделав и глотка.
Марианна рассмеялась; легкий девичий смех колокольчиком зазвенел в его ушах.
– Так чем тебя заинтересовали предыдущие владельцы дома?
– О, я просто хочу связаться с ними по поводу некоторых неоплаченных счетов.
Она закатила глаза.
– Типично. Богатые люди чаще всего уклоняются от оплаты долгов. Даже у моего мужа есть оффшорный счет.
– Правда? Тем не менее, нужно заботиться о том, что имеешь.
Взгляд Йена непроизвольно скользнул по ее груди, отчего его слова приобрели совершенно новый смысл.
– А ты, Йен?
– Что я?
– Заботишься о том, что у тебя есть? Если да, то твоей жене очень повезло.
Он покраснел. Опять.
Откуда она вообще узнала, что я женат? У меня что, на лбу это написано?
Обручальное кольцо, идиот...
Он задумчиво покрутил тонкое золотое кольцо, прежде чем ответить.
– Да, но я не уверен, что моя жена сейчас со мной согласится.
– Не думаю, что кто-нибудь может быть менее внимательным, чем мой муж. Иногда мне кажется, что он не заметит, если даже если я умру.
Йен лихорадочно ломал голову, ища что-нибудь, чтобы сменить тему:
– Ты не англичанка? Однако прекрасно говоришь по-английски.
– Спасибо. Полагаю, ты имел в виду, что я не очень известна своей индивидуальностью.
– Я не это имел в виду.
Она пренебрежительно взмахнула рукой.
– Расслабься, я точно знаю, кто я и что собой представляю. Раз уж ты спрашиваешь, я родом из бедной деревушки в Испании. И я делала все, чтобы пробиться в жизни.
Йену эта женщина нравилась с каждой секундой. И не просто нравилась, он был готов прям сейчас спустить штаны и завалить ее на этой барной стойке. За восемь лет брака он ни разу не помышлял об измене. Даже если отбросить внешность, в ней было что-то такое...
– Я лучше пойду, – резко сказал он, поднимаясь на ноги.
– Так скоро?
– Мне действительно нужно идти. Спасибо за кофе.
– Заходи в любое время. А чем занимается твоя жена.
– Она преподает математику.
– Значит, она сейчас на работе. И каждый день... Интересно, – было такое ощущение, что она размышляет вслух.
– Приятно было познакомиться, Марианна, – сказал он, чувствуя себя неловко, уходя на подкашивающих ногах.
– Иногда мне бывает одиноко, – сказала она, когда он дошел до двери.
Йен остановился, сердце сильно забилось.
Не говори этого, Йен. Не говори этого...
– Заходи тоже ко мне в любое время, когда захочешь, – сказал он, стоя к ней спиной.
Черт...
– Возможно, я так и сделаю, Йен Вебстер.
Украдкой он взглянул на нее. Она мило улыбнулась ему, ее лицо было ангельски спокойным, а длинные ноги женщина перекрестила, помахивая одной из них.
И тут Марианна раздвинула ноги и на секунду развела бедра, прежде чем снова скрестить их. Он ясно увидел губки ее пухлой, выбритой киски, и у него закружилась голова, когда кровь прилила к паху.
– До свидания, – успел пробормотать он, прежде чем выскользнуть за дверь.
* * *
Полчаса спустя Йен стоял у здания агентства недвижимости ЛУЧШИЙ ВЫБОР в самом центре Манчестера. Заглянув в окно во всю стену, он увидел Джефферсона, сидящего за своим столом в дешевом костюме в полоску. Он разговаривал по телефону, и его темные волосы, зачесанные назад, блестели под ярким флуоресцентным освещением. Вместе с ним в офисе находился еще один человек – привлекательная блондинка в строгом брючном костюме темно-синего цвета, сидевшая за соседним столом.
Йен просунул руку внутрь своей короткой кожаной куртки и нащупал перочинный нож, спрятанной во внутреннем кармане.
На всякий случай, – напомнил он себе. – Конечно, я не собираюсь им пользоваться.
Он толкнул дверь и шагнул внутрь.
– Здравствуйте, мистер Джефферсон. Помните меня?
Дежурная улыбка мужчины, казалось, на секунду дрогнула.
– Конечно, я вас помню. Как вы обживаетесь в новом доме, мистер Вебстер?
– Именно об этом я и пришел поговорить с вами. Я бы хотел поговорить с вами наедине, если вы не против.
Джефферсон начал нервничать.
– Моя коллега имеет полное право оставаться в своем кабинете, мистер Вебстер.
Йен улыбнулся девушке.
– Как вас зовут?
Он был не тщеславным человеком, но знал, женщины находят его привлекательным. Возможно, дело было в его росте и атлетическом телосложении. А может быть, дело в его лице, которое, как ему уже сотни раз говорили, было набором противоречий, представляя собой странное сочетание грубости и мальчишеского обаяния.
Его мысли мимолетно переключились на Марианну Хоббс.
Привлекал ли он ее так же, как и она его. Или она просто играла с ним?
Мужчина отогнал все мысли о ней в сторону и сосредоточился на блондинке перед ним. От его пристального взгляда ее щеки запылали, и она слегка хихикнула, ответив:
– Джин. Джин Меткалф.
– Что ж, Джин, мне нужно поговорить с Джефферсоном по личному вопросу. Не могли бы вы оставить нас на минутку?
– Конечно, почему бы и нет, – сказала она, незаметно убирая с лица выбившуюся из прически прядь светлых волос. – Мне все равно нужно выйти на минутку.
– Спасибо, Джин, – сказал он, еще раз улыбнувшись.
Когда девушка ушла, его легкая улыбка исчезла.
– Ты должен мне кое-что объяснить, Джефферсон. Насчет дома.
Взгляд мужчины нервно метался из стороны в сторону.
– Боюсь, я не совсем понимаю, что вы имеете в виду. Договор подписан, мистер Вебстер, вы официально являетесь владельцем дома. Двадцать девять Абердин-роуд больше не находится в ведении ЛУЧШЕГО ВЫБОРА.
Йен присел на край стола, небрежно вытянув свои длинные ноги в выцветших джинсах, и Джефферсон вздрогнул.
– Я не это имел в виду, и ты это знаешь. Я хочу знать о предыдущих владельцах. – Он снова улыбнулся, но его тон был отнюдь не приветливым, а голубые глаза блестели не от дружелюбия.
– Слушай, Йен, могу я тебя так называть?
– Ты можешь называть меня как угодно, если только ответишь на мой вопрос.
– Нет необходимости в грубости, мистер Вебстер. Йен. Если ты будешь продолжать угрожать мне, у меня не останется другого выхода, кроме как вызвать полицию.
– Перестань юлить и ответь на мой вопрос. Почему предыдущие владельцы продали дом?
– Я не имею права разглашать такую информацию. Мне очень жаль, мистер Вебстер, но я вынужден попросить вас уйти, – вернулся Джефферсон у официальному тону
У Йена снова началась головная боль, и он сжал переносицу пальцами.
– Позвольте мне объяснить тебе все предельно ясно. Я никуда не уйду, пока ты не скажешь мне то, что я хочу знать. Тебе лучше начать говорить. Или иначе...
– Так, все, у тебя был шанс, я звоню в полицию, – сказал он, протягивая руку к трубке красного телефона на столе.
– Я бы на твоем месте этого не делал.
Схватив агента по недвижимости за руку, он придавил ее своей ладонью поверх трубки. Джефферсон выглядел так, будто вот-вот обделается. Может, они и были одного роста, но агент был тщедушным и выглядел так, словно сошел с конвейера фабрики, где производят хромоногих офисных слабаков.
Его безвольный подбородок дрожал, а в больших, полных страха глазах блестели слезы, когда он посмотрел на Йена в страхе.
– Вот что ты должен сделать. Ты дашь мне контактные данные людей, которые раньше жили на Абердин-роуд, двадцать девять. И после того, как ты запишешь эту информацию, расскажешь мне своими словами, почему, по твоему мнению, они продали дом. А если ты не будешь сотрудничать...
Йен распахнул свою кожаную куртку и небрежно положил кончики пальцев на рукоятку красного перочинного ножа во внутреннем кармане. Глаза Джефферсона выпучились, и по его лбу скатилась крупная капля пота.
Йен отпустил его руку, и Джефферсон с упреком прижал ту к груди.
– Вот, – сказал Йен, подталкивая к нему блокнот и ручку. – Пиши.
– Я не могу вспомнить детали. Все подробности есть в моей рабочей электронной почте.
– Тогда открой ее. Уверен, ты не будешь возражать, если я понаблюдаю за тобой. И не мечтай сделать что-то глупое, например, послать по электронной почте сигнал о помощи или что-то в этом роде.
Йен облокотился на стол и смотрел, как пальцы агента бегают по клавиатуре. Руки Джефферсона заметно дрожали, когда он нажимал на клавиши. Как только он нашел то, что искал, то записал подробности на блокноте.
Йен вырвал страницу, бегло просмотрел ее и сунул в карман джинсов, с удовлетворением отметив, что адрес в Манчестере. Он наклонился и выключил компьютер.
– А теперь давай поговорим. Кто такая эта Луиза Браун и почему она продала такой особняк по такой смешной цене?
– Технически, это был не ее дом. Ну, конечно, это был ее дом, но она никогда в нем не жила. Это был дом ее родителей, и они оставили его ей в наследство. У нее была доверенность.
Йен слегка нахмурился, переваривая услышанное.
– Когда и как умерли ее родители?
– Они не умерли. А может, и умерли, кто знает? Они просто исчезли в один прекрасный день.
Дом съел их.
Эта внезапная мысль была настолько же нелепой, насколько и пугающей. Может быть, "съел" – это слишком сильно сказано, но дом каким-то образом убил их, он был в этом уверен.
– Что значит, они просто исчезли?
– Именно это. Однажды, десять лет назад, их просто больше не стало. Растворились в воздухе. Через девять лет их объявили официально умершими, хотя тела так и не были найдены. Дом в конце концов перешел к их дочери, и она продала его, как только смогла.
– Что, по ее мнению, случилось с ее родителями? Почему она продала дом?
Джефферсон выглядел так, словно не знал, что сказать.
– Должен признаться, я подумал, что девушка была немного странной. Нестабильной, можно сказать. Она сказала, что...
– Продолжай.
– Она сказала, что дом был злым и убил ее родителей.
– Что ты имеешь в виду?
– Я ничего не имею в виду. Я только повторяю то, что она сказала.
– Не играй со мной, Джефферсон.
– Я и не собираюсь.
Йен пристально посмотрел на него. Меньше всего он хотел признавать, что согласен с этой Луизой Браун. Говорить было больше не о чем, он узнал, все, что нужно, поэтому встал со стула.
– Даже не думай о том, чтобы заявить в полицию. Это будет только твое слово против моего, и я приду за тобой и заставлю тебя замолчать навсегда.
Эти слова удивили даже его самого. Йен обычно был спокойным, но он действительно собирался воплотить свою угрозу, и, судя по выражению лица Джефферсона, тот понял об этом.
Не говоря больше ни слова, он оставил испуганного агента и быстро вышел на улицу.
* * *
– Йен, кто этот человек? Что происходит? Ты должен был забрать Джейкоба из школы, где, черт возьми, ты был?
– Привет, Холли, как прошел день?
Она наклонилась поближе, чтобы мужчина на стремянке, который крепил камеру в углу потолка гостиной, не услышал:
– Ты что, издеваешься надо мной, Йен?
– И не собирался. Это Боб, он устанавливает внутреннюю систему безопасности.
Тучный мужчина с необъятной задницей, хрюкнул в знак приветствия.
– Он что?
– Устанавливает внутреннюю систему безопасности, чтобы дом находился под наблюдением двадцать четыре часа в сутки.
Он не сказал ей, во сколько обошлась работа этого парня, чтобы установить все это в такой короткий срок. Она бы сошла с ума, если бы узнала эту цифру.
К черту ее, я зарабатываю эти деньги, и могу делать с ними все, что захочу.
Холли выглядела так, будто вот-вот расплачется.
– Пожалуйста, скажи мне, что это шутка.
– Нет. Никаких шуток.
– Иди и поиграй в своей комнате, милый, – сказала Холли Джейкобу, мягко подталкивая его к двери. – Мне нужно поговорить с папой.
Джейкоб посмотрел на отца, на его губах играла легкая улыбка.
Он понимает, почему я это делаю, – подумал он с облегчением. – Он знает, что я пытаюсь получить доказательства того пугающего дерьма, которое творится в этом доме.
Йен улыбнулся сыну в ответ.
– Пойдем, – сказал он жене, как только Джейкоб вышел из комнаты. Он взял ее под локоть. – Давай не будем мешать Бобу.
Она стряхнула его руку.
– Хорошо.
Они направились на кухню, и Йен занялся приготовлением чая. В его памяти промелькнул образ Марианны, как она выглядела в той откровенной сорочке, когда готовила кофе.
А ее киска, когда она раздвинула ноги...
– Так ты собираешься рассказать мне, что, блядь, происходит?
Йен посмотрел на свою жену. С каждой секундой она все больше напоминала ему крысу. Как же она отличалась от Марианны с ее мягкими изгибами и смуглой, блестящей кожей.
Прекрати это, просто прекрати.
– С этим домом что-то происходит, Холли. И что бы это ни было, я собираюсь заснять это на пленку.
– Ты сумасшедший, – прошипела она. – Это безумие. И как ты мог забыть забрать Джейкоба из школы? Я все пыталась и пыталась до тебя дозвониться.
– Да, ну, мне действительно жаль, что так вышло, я сегодня был немного занят и забыл, где оставил свой телефон.
– Ты забыл своего, сукин сын, сына.
Ее тон начал раздражать его, и он отставил кружку, в которую уже налил кипяток, и потянулся к уже открытой бутылке красного на стойке. Он налил себе большой бокал, не предложив ей.
– Это был единственный раз. Кроме того, там есть класс продленного дня, он был в полной безопасности и под присмотром.
– Ты снова пьешь? Господи, так ты теперь еще и алкоголик вдобавок к тому, что сошел с ума? Ты хоть представляешь, как унизительно я себя почувствовала, когда из школы Джейкоба позвонили и сказали, что ты не пришел?
Ему показалось, что сердце отбивает даже в виски, и сделал большой глоток вина.
– Ну, мне очень жаль, что я так опозорил тебя.
– Боже мой, Йен, ты невыносим... – Она закатила глаза, и ее голос прервался, а глаза расширились. – Это что, камера там наверху?
– Да, это камера. Боб любезно установил ее в гостиной, кухне, нашей спальне и спальне Джейкоба.
– Что?
Йен уже начал уставать от этой глупой игры в вопросы и ответы. К счастью, Боб спас его от необходимости отвечать на очередной тупой вопрос жены, просунул голову в дверь кухни.
– Я все сделал, мистер Вебстер, система безопасности запущена и работает. Все подключено к ноутбуку в гостиной. Это довольно просто, если вы пройдете со мной, я смогу вам все объяснить.
– Конечно, Боб.
Йен повернулся, чтобы последовать за ним по коридору.
– Йен, – прошипела жена ему вслед. – Тебе нужна помощь. И я больше не уверена, что именно я могу ее оказать.
– Сначала я должен закончить с Бобом, мы поговорим, когда я разберусь с системой видеонаблюдения.
– Может, будет уже слишком поздно. Что мешает мне собрать свои вещи и вещи Джейкоба и просто уехать отсюда?
Боже, как раздражает ее чертов голос.
– Мы поговорим, когда я закончу, – сказал он с преувеличенным терпением.
– Пошел ты, Йен, – сказала она себе под нос, когда он повернулся, чтобы уйти.
Ее слова врезались в его мозг, как когти, и ему стоило больших сил не повернуться и не закричать на нее, чтобы она заткнулась и разговаривала с ним с большим уважением.
Уже в гостиной, он обнаружил, что дрожит от плохо подавляемой ярости.
* * *
К тому времени, когда Боб ушел, Йен уже был достаточно осведомлен о своей новой системе безопасности. Он купил новый ноутбук с единственной целью – записывать происходящее в доме, и прямая трансляция с камер непрерывно передавалась на этот ноутбук. Одним щелчком мышки Йен мог наблюдать за любой из комнат в режиме реального времени. Воспроизведение записей было немного сложнее. Чтобы просмотреть что-либо ранее записанное, ему нужно было открыть загруженные записи, хранящиеся на жестком диске. Но Боб объяснил ему все пошагово, и Йен был уверен, что теперь справится сам.
Он сидел один в гостиной, уставившись на экран компьютера, стоявшего у него на коленях. Одновременно шла прямая трансляция со всех четырех камер. Холли и Джейкоб находились на кухне, как показывала камера в правом нижнем углу экрана. Они ужинали, и Йен почувствовал волну ненависти к своей жене.
Эта сучка даже не позвала меня.
Он смотрел, как едят его жена и сын. Изображение было черно-белым и немного зернистым, но он мог легко разглядеть, что на ужин у них были спагетти болоньезе. Желудок заурчал, напоминая ему, что он сегодня ничего не ел.
К черту их, – подумал Йен, поставил ноутбук на журнальный столик перед собой и лег на кожаный диван. Меньше всего ему хотелось устраивать сцену перед Джейкобом; он поговорит с Холли, когда они закончат ужинать. Он должен заставить ее понять, что в доме что-то не так, что он не сошел с ума. Его веки отяжелели, и он поддался усталости.
Немного подремлю, – такова была его последняя мысль, прежде чем мужчина погрузился в сон.
Глава 8
Йен открыл глаза в темноте.
Черт, как долго я спал?
Застонав, он сел. Снаружи шел проливной дождь. Крупные капли били по оконному стеклу, и мужчина поднялся с дивана, намереваясь задернуть шторы и включить свет. Он чувствовал себя странно – нос был заложен, и он не мог им дышать, словно при простуде, а голова пульсировала от боли.
Который час?
Цифровые часы на DVD-проигрывателе мигали в полумраке цифрами 9.09. Экран ноутбука был черным, и он наклонился, чтобы провести мышкой. Внезапная яркость экрана заставила его вздрогнуть, и он прищурился, не понимая, что происходит.
Странно.
Вместо того чтобы передавать изображение из четырех комнат, как было до этого, теперь на экране были лишь помехи. Он еще раз провел мышкой, и в тот же миг экран погас, а гостиную озарила вспышка молнии.
Йен подпрыгнул, сердце учащенно заколотилось в груди.
Электричество отключилось, – подумал он, когда заметил, что цифровые часы на DVD-плеере тоже погасли. Через несколько секунд раздался раскат грома, и он тяжело вздохнул.
Надеюсь этот чертов компьютер не сгорел...
Ему внезапно стало страшно. Ливень был сильным, тяжелым и звенел на его и без того истрепанных нервах. Он подумал о предохранителе в электрическом щитке в подвале и вздрогнул. Ему совсем не хотелось спускаться туда в темноте.
Может быть, это не только в нашем доме? Может быть, весь район остался без электричества?
Чтобы выяснить это, ему нужно будет выглянуть в окно второго этажа, поскольку с первого этажа видны были только деревья.
Но прежде всего нужно было найти Холли. Джейкоб уже должен был лечь спать, и Холли, вероятно, тоже была в постели, читая очередной слюнявый роман на своей электронной книге с подсветкой.
Выйдя в темный коридор, Йен не стал звать Холли, опасаясь разбудить Джейкоба. Коридор был темным и зловещим, и он шел по нему с плохим предчувствием. Впереди показалась приоткрытая дверь на кухню.
Я должен сначала зайти туда, фонарь должен быть в одном из кухонных ящиков.
Только сейчас он заметил, что футболка спереди влажная и прилипла к груди.
Это не пот...
Он поднес ладонь к своей мокрой груди, и даже в темноте увидел, что та окрасилась в темный цвет.
Это кровь.
Он покачнулся на ногах, когда раздался очередной раскат грома. Дурное предчувствие усилилось в десять раз, и он подавил нарастающую панику.
Почему на мне кровь?
Более того, чья на мне кровь?
И теперь, когда он об этом подумал, из носа закапало. Йен разразился хохотом, когда понял, что у него пошла кровь из носа.
Это объясняло заложенность носа.
Если судить по состоянию его футболки, он, должно быть, потерял не менее пинты крови. Стряхнув с себя чувство тревоги, он прибавил шагу.
Но, как в каком-нибудь клишированном фильме ужасов, чем быстрее он шел, тем дальше, казалось, становилась дверь кухни.
– Что за... – задыхался Йен, переходя на бег. Адреналин заструился по венам, и он побежал изо всех сил. Дверь внезапно рванулась на него с бешеной скоростью, и он провалился сквозь нее, не сумев вовремя остановиться. Споткнувшись о собственные ноги, он упал на пол.
– Йен? Что ты делаешь?
Он в замешательстве посмотрел на свою жену, его сердце так сильно колотилось в грудной клетке, что он боялся, что у него случится сердечный приступ. Когда он увидел маленький чемоданчик на колесиках рядом с ней, то с трудом поднялся на ноги.
– Это кровь? – спросила она.
Йен проигнорировал вопрос.
– Почему у тебя чемодан? Куда ты собралась?
– Я ухожу от тебя, Йен.
– Что? Ты не можешь. Куда ты пойдешь? Сейчас середина ночи.
– Сейчас только четверть девятого.
Йен пытался собрать воедино свои разрозненные мысли. Его мозг, казалось, бился о стенки черепа так же бешено, как и сердце в груди, пока он пытался разобраться во всем.
Комната была залита мерцающим светом свечей. Холли зажгла несколько чайных ламп и поставила их в ряд на кухонном столе. Ее лицо оставалось в тени, и он не мог видеть, что оно выражало. Глаза Холли казались черными впадинами, и на секунду Йен содрогнулся от ужаса: ему показалось, что смотрит на труп.
Что случилось там, в коридоре?
Боже правый, моя жена уходит от меня...
Только тогда он заметил Джейкоба. Тот словно вышел из тени. Мужчина был уверен, что раньше его там не было.
– У нас отключено электричество.
Йен понял, что сказал глупость, но почему-то почувствовал, что это важно. Если бы только он мог мыслить здраво.
– И что? Я уверена, что моя машина заведется.
Сарказм, прозвучавший в ее голосе, не остался незамеченным.
– Куда ты поедешь? – Его вопрос сопровождался раскатами грома. Дождь хлестал по окнам, и молния ненадолго осветила воду, каскадами стекавшую по стеклу, которая, в свою очередь, бросала отражения, похожие на водопад, на блестящие поверхности кухни.
– К своей маме. Мы будем там к полуночи, если получится выехать сейчас. Пойдем, Джейкоб, милый.
– Не уходи. Пожалуйста. Все стало немного... Немного странным. Но мы можем это исправить.
– Джейкоб. Я сказала, сейчас. – Она посмотрела на него черными дырами своих глаз. – Приведи себя в порядок, Йен, и я имею в виду не только кровь на твоей одежде. Я позвоню тебе через пару дней.
– Ты не можешь просто уйти, для начала у тебя почти ничего нет с собой. Пожалуйста, останься.
– Как я уже сказала, я позвоню тебе через несколько дней. И тогда решу, забирать ли мне остальные вещи из этого дома. Я не собираюсь обсуждать это сейчас.
Йен узнал этот ее тон – абсолютный и бескомпромиссный. Он беспомощно наблюдал, как она выталкивает Джейкоба из комнаты, а чемодан на выдвижной ручке тащится за ней.
Дверь за ними захлопнулась.
Она ушла навсегда, – подумал он в момент ужасающей уверенности.
Нет. Она вернется. Она должна...
Не задумываясь, Йен вытащил первую попавшуюся бутылку вина из винного стеллажа. Это было дорогое бордо, которое он приберегал для особого случая, ужина, который планировал приготовить для жены в субботу вечером, когда Джейкоб будет в постели.
Этот корабль уплыл, – беззлобно подумал мужчина, откручивая пробку с винтовой крышкой. Он взял большой бокал и вылил в него треть бутылки. Вино обожгло его желудок, в какой-то степени успокоив расшатанные нервы.
Мысли вернулись к происшествию в коридоре.
Это было жуткое дерьмо. Надо было поставить камеру и в коридоре.
Уже не в первый раз после переезда в этот дом мужчина подумал о том, не сходит ли он с ума. Он размышлял над этой мыслью, потягивая вино.
Ему действительно стоит подняться наверх и выглянуть в окно спальни, проверить, есть ли у соседей свет, прежде чем пытаться найти блок предохранителей в подвале.
