Текст книги "Дэвид (ЛП)"
Автор книги: Селия Аарон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
Я выбрал свой последний нож и обошел его сзади. Быстрым ударом я положил конец его страданиям.
Я понимал его лучше, чем он мог себе представить.
***
– Ирландцы прячут его у себя? – спросил Винс, покачав головой. – Вот это нежданчик. Я этого не предвидел.
– Это то, что он выдал мне, – ответил я и перевел взгляд на бассейн, лунный свет играл на его поверхности.
– Хорошая работа.
– Вы хотите, чтобы я сказал Сержу что-нибудь конкретное?
– Просто передай ему первую часть – информацию о новой штуке для резки кокса, над которой работает русская мафия. Это заинтересует его и сделает тебе хорошую репутацию.
– Ладно, – ответил я и повернулся, чтобы встретить Сержа в его кабинете.
– Продолжай в том же духе, – тихо сказал Винс.
Как будто у меня был какой-то другой выбор. Я работал на Винса и передавал ему отборные, самые лучшие части информации весь этот год. И я буду продолжать делать это столько, сколько будет нужно, если это будет означать безопасность для Эйнжел.
Как только я изложил Сержу вкратце свою информацию – за исключением лучшей части, – я направился к входной двери.
– Чем теперь займешься, здоровяк? – Нэйт прислонился к стене фойе со скучающим выражением лица.
– На сегодня с делами покончено.
Он оттолкнулся от стены и подошел ко мне:
– Я иду в тот новый бордель «Дворец киски», что открыли неподалеку от центра города. Хочешь пойти со мной?
Я не отреагировал, продолжая двигаться на выход.
– Да ладно тебе, будет весело! Я собираюсь уговорить Кона тоже пойти с нами.
Это было смешно. Кон делал только то, что хотел, и он не производил на меня впечатления парня, который ходит по борделям.
– Как ты можешь отказаться пойти в место под названием «Дворец киски»? – Нэйт выскочил вперед раньше, чем я успел добраться до двери. – Я имею в виду, что они могут продавать там хот-доги как своего рода приманку и подмену, и я всё равно пойду туда и проверю, исключительно чтобы всё познать на своём опыте.
Я посмотрел на него сверху вниз и ответил:
– У меня есть планы.
– Встречаешься с кем-то?
– Сам буду.
– Бинго! – воскликнул он. Его брови взлетели вверх. – Ты можешь получить удовольствие в этом притоне, а потом отправишься домой и будешь дальше проводить время в одиночестве.
– Господи, тебе точно поговорить больше не о чем, – проговорил Питер, который вышел из заднего коридора. Скорее всего, там он разговаривал с Винсом о тех сведениях, которые я только что получил.
– Питер, дружище. Посетим «Дворец киски», да? – усмехнулся Нэйт.
– Не думаю, – покачал головой Питер.
– Да ладно! Когда ты в последний раз тратил деньжата на высококлассные развлечения?
– Не знаю…
– Вот именно! – ответил Нэйт и похлопал его по руке. – Так что давай немного повеселимся.
Питер взглянул на меня:
– Так ты идешь?
– Я иду домой. А вы вдвоем повеселитесь, – сказал я, отходя в сторону и открывая входную дверь.
– Я напишу тебе позже, – крикнул Питер мне вслед.
– Да! Пошли, приятель. Нельзя заставлять ждать «Дворец киски».
Ликование Нэйта почти заставило меня улыбнуться. Блин, он всегда был таким придурком.
Я закрыл дверь и вдохнул ночной воздух. Терпкий запах свежескошенной травы и какого-то позднего цветка наполнял воздух, так непохожий на запах сырости и крови, который царил в подвале. Интересно, я тоже пахну кровью? Возможно.
Дорога до моей квартиры не заняла много времени. В такую позднюю ночь машин на шоссе почти не было. Всю дорогу я думал только о конверте, который получил сегодня утром. На нём не было никаких надписей, кроме штемпеля с моим именем. Его доставил курьер на велосипеде, но он не мог сказать мне ничего о его происхождении, кроме того, что его доставка была оплачена наличными. Обратного адреса на нем не было, и его оставили в офисе курьера ещё до начала рабочего дня. Кто-то приложил немало усилий, чтобы подать мне весточку и остаться незамеченным. В тот момент, когда я держал в руке этот толстый конверт из манильской бумаги, я знал, от кого он, чувствовал её запах, которым пропитался конверт.
Я его не открывал. Пока ещё не открывал. Ведь я знал, что меня ждет долгий день в крови и боли. Наверное, мне казалось, что Мясник испачкает письмо, которое было явно адресовано Дэвиду Равену. Я хотел прочитать его как Дэвид, а не как монстр, который сидел в подвале Сержа Генуи. Так что я ждал.
Вернувшись домой, я нашел конверт там же, где оставил его – спрятанным для надежности под матрас. Перед тем как открыть его, сначала я принял душ, смыв с себя творимое днём зло в канализацию и выйдя оттуда настолько чистым, насколько это было возможно. Эйнжел была достойна только такого отношения от меня.
Единственная весточка, которую я получил о ней, была от Винса – и это была просто её нечёткая фотография на велосипеде непонятно где. Фон был размыт, но я мог точно сказать, что это была моя Эйнжел. Мне пришлось поверить Винсу, когда он сказал, что снимок был сделан на прошлой неделе. Мне не нравилось, что он так пристально следит за ней, но, с другой стороны, мне надо было знать, ведь только убедившись, что с ней всё в порядке, я мог спать по ночам.
Жаль, что я не могу сообщить ей, что Гектора и Хорхе больше нет, хотя я бы избавил её от подробностей того, как медленно я убивал их обоих. Возможно, ей также хотелось бы знать, что несколько месяцев назад Лоренцо «попал в шторм на лодке» и утонул в море. Его тело так и не нашли, даже то, что от него осталось после того, как я уронил на него бетонные плиты. Или, может быть, она уже пыталась забыть эту жизнь и ужасы, которые она здесь пережила. Я повертел конверт в потных ладонях, громко шурша бумагой в тишине гостиной.
У меня в груди клокотало от предвкушения. На моем телефоне звякнуло входящее сообщение от Питера. Я проигнорировал его. Это было моё время. Это было только между мной и моей Эйнжел.
Дрожащими руками я просунул палец под клапан конверта и сломал печать. Сунув руку внутрь, я вытащил пачку рукописных страниц и фотографию. Я провел рукой по внутренней стороне конверта и встряхнул его, чтобы убедиться, что там больше ничего нет, ни кусочка, ни малой частички от Эйнжел, которые я мог не заметить.
Перевернув фотографию, я долго смотрел на неё. У меня болела грудь и кружилась голова, но я не мог оторвать от неё взгляда. Я запер свои эмоции год назад, похоронил их в подвале Бланко после того, как Винс перерезал веревки и освободил меня.
В ту ночь Винс увел Эйнжел, поспешно выпроводив её из дома, когда нанятые им люди ворвались в поместье Бланко и устроили там невообразимый погром. Я сделал всё по плану Винса, как бы отбив нападение нескольких «ирландцев» и спас жизнь Бланко. Все это было прекрасно поставлено Винсом, и я сыграл свою роль. Через несколько дней Бланко получил локон волос и пинту крови вместе с фотографией мертвого тела Эйнжел. Я не видел этой картины, не мог даже на секунду поверить, что это правда. Но Бланко верил в это, а Винсу только это и было нужно. Он взял меня под свой контроль и выставил Сержа в плохом свете в этом деле – он был настоящей змеёй, о чём Серж даже не подозревал.
Но эта фотография – я мог смотреть на неё часами. Она была такой живой, энергичной. Толстый шарф прикрывал её губы и подбородок, но глаза были широко раскрыты и блестели даже в тусклом свете. Позади неё Эйфелева башня поднималась к темному небу, огни вдоль балок замерли и застыли в сиянии.
У меня защипало в глазах, и все, что я пытался подавить глубоко в душе, грозило выплеснуться наружу.
«Эйнжел».
Я провел кончиком пальца по её силуэту. Я сидел так несколько долгих минут, просто смотрел на неё, пытаясь понять, о чем она думала, когда была сделана фотография. Одна-единственная темная мысль пронзила мой разум – кто это снимал? Что, если другой мужчина? Я отбросил это подозрение, а затем полностью стер его.
Я благоговейно отложил фотографию и взял листки. Открыв первую страницу, я увидел синие чернила и женский почерк с наклоном. Моя грудь снова заныла, когда я начал читать:
«Дэвид,
Я знаю, что не должна это писать, но ничего не могу с собой поделать. Я принимаю все меры предосторожности, чтобы уберечь тебя от неприятностей. Если Винс разозлится и что-то сделает с тобой за это, я никогда себе этого не прощу. Пожалуйста, будь осторожен.
Как видишь, я делаю то, о чем ты просил. Париж прекрасен, особенно ночью. Тебе нравится это фото? Моя подруга Энн сняла его для меня. Она молода и мила, и думает, что я студентка по обмену из Америки. Я придумала себе новое имя и не буду сообщать его тебе тут, потому что ты будешь беспокоиться, если я это сделаю».
Я вздохнул с облегчением и продолжил читать.
«Эйфелева башня сияет точно так же, как я тебе рассказывала, но огни были бы намного ярче, если бы ты был здесь, чтобы увидеть её вместе со мной. Я скучаю по тебе. Я думаю о тебе каждый день. Интересно, все ли с тобой в порядке, занимаешься ли ты все той же работой, ненавидишь ли ты её, любишь ли ты её, скучаешь ли ты по мне, думаешь ли ты обо всём, что могло бы быть по-другому. Последним я занимаюсь часто. Я представляю себе, что я не вернулась домой в тот вечер, когда мы были подростками, мы бы с тобой убежали вместе и никогда не оглядывались назад. Я не просто представляю это, я этого желаю. Но этому не суждено сбыться. Глупо, правда. Я тоже глупая. Но иногда это помогает унять боль. Расстояние кажется немного короче, если я могу притвориться, что мы видим мир вместе.
Я нашла работу. Ну, Винс дал мне немного денег, чтобы я уехала из города и начала с чистого листа, но этого было недостаточно, чтобы продержаться слишком долго. Так что я занимаюсь своими делами. Возможно, ты удивишься, узнав, что отец Энн владеет антикварным магазином здесь, в Париже. Я работаю там неполный рабочий день, в основном как покупатель, который посещает загородные поместья и городские квартиры, чтобы собрать предметы, которые можно продать в магазине (например, когда умирают одинокие старики, и я могу пойти в их дом и выбрать там их старые вещи. Это напоминает вуайеризм и весело, честно говоря). Ты, наверное, не удивишься, что я провожу иногда маленькие махинации по сбыту краденого для карманников и воров. Они приходят ко мне со своими вещами, и я могу купить их за небольшую цену, а затем выписать документы, квитанцию от магазина, что я якобы нашла эти вещи на распродаже при осмотре старых домов. Когда товары продаются, я получаю от них комиссионные, которые, по крайней мере, вдвое превышают то, что я заплатила. Итак, я поддерживаю семейный магазин Энн и набиваю карманы, пока работаю там. Ужасно, я знаю. Но я подумала, что тебе это может понравиться».
Моё лицо, казалось, готово треснуть от очень широкой ухмылки, которая невольно расплылась на нем от гордости. Я пробормотал:
– Мне это чертовски нравится, мой непослушный ангел.
«Вот чем я занималась последние несколько месяцев, и я скопила немного денег, чтобы еще немного попутешествовать и заставить тебя гордиться мной. У тебя есть повод для гордости за себя? Я много об этом думаю. О том, как бы мне было бы горько на твоем месте. Оставаться там. Ты когда-нибудь думал, что жертва того не стоила?»
Никогда. Я бросил письмо на колени и потер глаза ладонями. Я тоже хотел бы быть таким как она. Я хотел бы, чтобы она никогда не беспокоилась обо мне, только не это. Я бы тысячу раз умер, если бы это означало свободу для неё. Боже, чего бы я только не отдал, чтобы сказать ей это. Сделав несколько глубоких вдохов, я снова взял листок.
«Извини. Иногда у меня бывает мрачное настроение.
Кроме того, я посещаю занятия по самообороне. Теперь я могу за себя постоять. Возможно, даже на тебя это произведет впечатление! Ладно, пусть и не очень сильное. Просто небольшое впечатление. Но я делаю успехи. У меня уже получается захват за горло и колени. Жестко».
«Это моя девочка», – подумал я.
«В остальном всё нормально, у меня маленькая квартирка – не скажу где. И в ней есть крошечный балкон, который выходит на улицу. Иногда я сижу там по вечерам и просто слушаю город. Он живой. Это заставляет меня чувствовать своё одиночество, но также возвращает меня к тебе. Мы с тобой под одним небом, понимаешь? У меня теперь такая странная привычка: я трогаю шрам на плече – тот, что от ледоруба – и думаю о тебе. Я думаю, это потому, что я знаю, что у тебя есть такой же».
Я прижал кончик пальца к такому же шраму на своем плече.
«Прежде чем заснуть, я всегда перебираю свои надежды и мечты о тебе. У меня их много. Но это всегда заканчивается тем, что мы с тобой счастливы. Это значит для меня больше, чем всё остальное. И, наверное, глупо с моей стороны думать, что ты можешь быть счастлив прямо сейчас, но я все еще надеюсь на это для тебя каждую ночь. И я надеюсь скоро снова увидеть тебя. Может быть, там, где ты сейчас, все изменится. Может быть, у нас будет еще один шанс. Я хочу этого так сильно, что мне больно. Я хочу преодолеть то, что нас разделяет. Я хочу раздавить его каблуком и прыгнуть в твои объятия. И остаться там навсегда.
Извини, я становлюсь слишком сентиментальной. Но серьезно, я и, правда, так думаю. Каждое слово. Я скучаю по тебе. Я стараюсь взять от жизни всё, как ты мне и говорил. Я буду ждать столько, сколько потребуется, чтобы вернуться к тебе, а до тех пор я буду посылать тебе свои надежды каждую ночь. Я люблю тебя.
твоя Э.»
Глава 32
Дэвид
Четыре года спустя…
– Кон ведет себя странно, – сказал Питер, который спустился вслед за мной в подвал дома Генуя. Ему не нравилось приходить сюда, но, очевидно, то, что он хотел сказать, было важно.
– Ничего себе заявочка, с чего бы это? – спросил я, открывая дверь в заднюю комнату, ту, где я выполнял свою работу.
Он стоял в дверях, пока я раскладывал свои инструменты.
– Даже не знаю. Ну как бы это объяснить, последние несколько месяцев его по утрам никто не может найти. И он всегда был такой суровый реальный пацан, чёрт возьми, никогда в облаках не витал, что это насторожило меня. Как ты думаешь, чем он занимается?
– Без понятия. Это мешает его работе?
– Нет, – пожал плечами он. – Это просто… Ненормально. И только представь себе, он кажется еще более замкнутым, чем обычно. Даже Нэйт не может его расшевелить.
«Женщина», – пронеслось у меня в голове. Это было единственное, что когда-то и меня выбило из колеи. Я бы совсем не удивился, если бы оказалось, что Кон был поражен той же самой молнией, которая ударила меня в тот жаркий летний день много лет назад. Но я не стал делиться своими подозрениями с Питером. Я не говорил ни о чем, что могло бы пробудить воспоминания и заставить меня произнести имя Эйнжел. Вместо этого я повернулся к нему спиной и потянулся за своим разделочным ножом.
– Черт, – выругался я и отдернул палец, на кончике которого выступила капля крови.
– Мясник порезался своим собственным клинком? Какого хрена здесь происходит? Ты тоже где-то витаешь.
Мне не следовало думать об Эйнжел. Это вызвало тянущую пустоту внутри. Я должен был получить ежегодную весточку от неё ещё вчера, но письмо так и не пришло.
Сделав глубокий вдох, я успокоился, чтобы руки перестали дрожать, и поднял нож.
– Просто устал. У меня было много работы и еще больше впереди…
Питер вошел в помещение и закрыл дверь.
– Именно об этом я и хотел поговорить.
– А разве не о делах Кона и его загадочном поведении?
– Нет. Ну, да, но не только.
– Ладно, и что? – я взглянул на него через плечо.
Его голос упал почти до шепота:
– Это произойдет завтра утром.
Я положил клинок на место и повернулся к нему.
– Так скоро?
– Винс уже отдал Кону приказ. Все готовы.
– Охренеть.
– Да, – он провел рукой по своей неряшливой челюсти. – Кон должен завтра отвезти Сержа в пекарню.
– Если Кон возьмется за это, значит считай, дело сделано, – ответил я и посмотрел на потолок в направлении кабинета Сержа. – По крайней мере, он убьет старика быстро, тот ничего и не почувствует. Во всяком случае, быстрее, чем я.
– Завтра мы должны залечь на дно. Если мы понадобимся Винсу, он позвонит.
Смена руководства назревала уже давно, но все равно было неприятно сознавать, что мы на пороге перемен. Эта мысль поразила меня так сильно, что я даже хмыкнул.
– Что?
– Ерунда.
Нет, не ерунда. Если Сержа уберут, может быть, Винс позволит Эйнжел вернуться. Всё, что мы пережили тогда из-за Бланко, было в далеком прошлом, с тех пор много воды утекло. Если Эйнжел снова появится здесь, никто не узнает её в лицо, не поймет кто она такая, за исключением, может быть, нескольких человек. А если бы Винс стал боссом, разве это имело бы значение? У меня в душе зажегся слабый огонёк надежды.
– Что с тобой происходит?
– Просто устал, – ответил я и убрал свои клинки обратно в черный футляр. – Мне пора идти.
– Я думал, ты собираешься пустить их в дело…
– Я собирался смазать их маслом, вот и всё. Я могу сделать это позже, – ответил я, пожав плечами, и обошел его, чтобы открыть дверь.
– Всё окей? – он последовал за мной через подвал и вверх по лестнице. – Ты ведь в порядке, правда?
– Не беспокойся обо мне.
– Не могу.
Я повернулся на верхней ступеньке и схватил его за плечо.
– Я знаю.
Его брови поползли вверх.
– Я знаю, что меня трудно... выдержать долго, я так думаю. Наверное, потому, что я молчаливый и... ну, мой характер. Но я знаю, что ты беспокоишься обо мне, и спасибо тебе за это, – проговорил я, чувствуя себя более неловко, чем когда-либо в своей жизни, но когда Питер улыбнулся, понял, что оно того стоило.
– Ну вот, опять эти твои телячьи нежности, ты как с маленьким со мной, – ответил он, похлопав меня по руке.
– Идиот.
Я вышел из подвала и пошел по заднему коридору.
– Это нормально – признаваться в любви к брату.
Я ухмыльнулся:
– Ты говоришь, как Нэйт.
– Удар ниже пояса. Кроме того, даже Нэйт больше не говорит, как Нэйт. Он стал таким... серьезным.
Я тоже заметил в нем перемену. Может быть, тесное общение с Конрадом все эти годы наконец-то повлияло на него.
Питер остановился, когда я повернул за угол к главной части дома.
– Я собираюсь сегодня ещё раз пробежаться по цифрам, проверить кое-что, но я догоню тебя потом.
– Само собой.
Я понял, что он имел в виду – он не пересчитывал цифры в отчетах; он шпионил за Сержем, чтобы узнать, нет ли у него каких-нибудь подозрений. Разумно.
«Потом». Меня это вполне устраивало. Мне не терпелось вернуться домой и посмотреть, пришло ли письмо, но сначала мне нужно было увидеть Винса.
Когда я вошел, он сидел в кабинете Сержа. Сам старик курил сигару и нежился на солнышке во внутреннем дворике, это я уже заметил по дороге.
– Винс, – окликнул я, подошел к нему и сел напротив, чтобы не смотреть на него сверху вниз.
– Да? Я вообще-то занят, – ответил он, постучав по своему айпаду.
– Я хотел бы поговорить с тобой.
Его пальцы замерли, в глазах мелькнуло опасливое выражение.
– О чем же?
Я старался говорить тихо:
– По поводу завтрашнего дня.
Он бросил взгляд на дверь.
– Ну и что будет после завтрашнего дня?
– Потом, когда всё переменится…
Он поднял руку.
– Я уже знаю, к чему ты клонишь, и мой ответ – нет.
Я постарался сохранить невозмутимое выражение лица, но его слова неприятно поразили меня.
Он наморщил лоб.
– Послушай, это уже в прошлом. У тебя здесь хорошая работа, дела идут. Никаких отвлекающих факторов. Понимаешь, о чем я?
Я едва заметно кивнул.
– Не говоря уже о том, – продолжал он, еще раз взглянув на дверь, – что мне надо будет сразу же начинать борьбу за власть, чтобы меня признали главным. Моя фамилия не Генуя. Так что я не могу допустить, чтобы вытащили моё грязное белье. Все эти проблемы, всё что произошло тогда с Бланко, надо похоронить и забыть навсегда.
Задушить его было бы легче легкого. Мне даже не пришлось бы тратить на это много времени – я мог бы свернуть ему шею, вместо того, чтобы душить его. Если сломать ему позвонки, это его прикончит, мне и делать больше ничего не придется.
Он поёрзал на стуле и откинулся назад, как будто почувствовал силу моих мыслей.
– Мне очень жаль, Дэвид, но этого просто не будет и всё.
«Ему жаль». Не похоже, чтобы он жалел об этом. Он был умен. Держать Эйнжел подальше – значит держать меня на поводке и заставлять выполнять его приказы. Никаких отвлекающих факторов. Я должен был отдать ему должное – у этого ублюдка был холодный разум.
Я подавил разочарование и встал.
– Все, что я тебе обещал, вот-вот исполнится. Вот увидишь, – с этими словами он взял айпад и вернулся к работе.
Как бы мне ни было больно, я ушел, не пролив его крови. Уговор есть уговор, и он намеревался удержать меня в рамках наших договоренностей. Я не мог позволить себе свернуть ему шею, не подвергая жизнь Эйнжел опасности.
* * *
«Дэвиду Равену».
Наклонный почерк синими чернилами заставил мое сердце учащенно забиться. Парень прислонился к стене возле моей квартиры, держа в руках конверт и жуя жвачку.
– Вы мистер Равен? – спросил он, оживившись, когда я приблизился, а затем съежился, когда я подошел достаточно близко, чтобы он мог хорошо меня рассмотреть.
– Да.
– Доставка.
– От кого оно? – задал я вопрос, точно так же, как спрашивал каждый раз все эти годы.
Ответ его был таким же, как и всегда:
– Оно было оставлено в офисе до открытия, оплачено наличными, обратного адреса нет, – вытащив конверт из сумки, он протянул мне. – Сэр, – его голос дрогнул.
– Убирайся отсюда, малыш, – я сказал это, чтобы дать ему передышку, или, может быть, я просто не хотел, чтобы он обделался от страха прямо перед моей дверью.
– Да, сэр! – ответил он и помчался к лифту, как будто я за ним гнался.
Я открыл дверь и поспешил войти в квартиру. Усевшись на свое обычное место, я положил конверт на колени. Теперь это стало ритуалом – я сел на то же самое место, заставил себя успокоиться и только потом вознаградил себя, открыв конверт. Но в этом году на душе у меня было неспокойно. Эта задержка в целый лишний день не давала мне покоя, разъедала мозг и тревожила сердце на протяжении последних двадцати четырех часов.
Не в силах сдерживаться дольше, я разорвал бумажный конверт и вывалил его содержимое. Оттуда выпорхнули листок и фотография.
Как жадный ребенок, я обыскал конверт и заглянул внутрь, чтобы убедиться, что он пуст. Я ничего не мог с собой поделать. Особенно когда письмо на этот раз показалось таким тонким. Где же всё остальное?
Я поднял фотографию и уставился на неё. Где она фотографировалась на этот раз? Позади неё возвышалась башня, вершина которой напоминала мяч для гольфа с антенной наверху. Она улыбалась, низко надвинув на глаза шляпу. Как, черт возьми, ей удается становиться всё красивее с каждым годом? Её длинные волосы рассыпались по плечам, а фигуру в форме песочных часов облегало красное пальто.
– Я бы всё что угодно сделал бы для тебя, милая моя Эйнжел.
Я положил фотографию на кофейный столик, чтобы время от времени смотреть на неё, пока читаю письмо.
«Дэвид,
Несчастные влюбленные. Вот кем были Ромео и Джульетта. Несколько месяцев назад я смотрела версию «Ромео и Джульетты» 90-х годов, ту, что с Лео Ди Каприо и Клэр Дэйнс, и с тех пор эта фраза застряла у меня в голове. Потому что мы с тобой такие же. Но у нас не должно кончиться так же трагично, как у них».
Могла бы и не водить меня за нос, я же не дурак. Блин, боль в груди стала сильнее – сердце жгло просто адским огнем, который появлялся только тогда, когда я думал об Эйнжел.
«Подумать только, Берлин! Может быть, ты уже догадался по фотографии? За моей спиной телебашня, самое высокое сооружение в Берлине. Туда можно войти, подняться наверх на обзорную площадку и как на ладони увидеть весь город, увидеть, где раньше была Берлинская стена, сравнить Восток с Западом. Я не могу дождаться, когда приеду сюда с тобой».
Господи, как же мне нравилось, когда она была полна надежд. Даже если мне было больно, даже если я знал, что это мираж, мне все равно необходимо было это всё, нужны были эти слова от неё.
«Берлин удивительное место для бизнеса. Не хочу хвастаться, но то, что я собирала в Париже, Лондоне, Будапеште и Вене, было потрясающе. Лучшие краденные произведения искусства и драгоценности проходят через мои руки, прежде чем перейти к покупателям. Ты не можешь себе представить, что я видела – антиквариат, картины, которые «бесценны» (хотя я всегда могу получить за них свою цену), и некоторые из самых невероятных украшений (я хочу сказать, что их носили КОРОЛЕВСКИЕ особы!). За последний год Берлин превратился в оперативную базу. Я могу затаиться здесь и всё ещё держать руку на пульсе, контролировать дела в других городах.
То, что начиналось в Париже с малого, теперь превратилось в огромную чудовищную машину, делающую деньги. Ты шокирован, или горд, или и то и другое вместе?»
– И то и другое.
Её письма всегда вызывали у меня улыбку, и я не мог перестать ухмыляться. Она была настоящей умницей. Чёрт возьми, какая женщина!
«С успехом приходит и некоторая доля опасности, но не стоит волноваться. Помнишь, я тебе рассказывала про то, что наняла телохранителя в прошлом году? Ну, теперь у меня их два».
Меня и раньше мучила мысль о том, что рядом с ней может находиться какой-то другой мужик, но теперь что, их уже двое? Блин!
«Я хочу, чтобы ты знал, что со мной всё в порядке. И хотя я стала одним из крупнейших торговцев антиквариатом в Европе, я держусь в тени.
Но я подумываю о расширении. И думаю, для меня скоро настанет время, чтобы двигаться дальше и лучше.
Держи уши востро, смотри внимательно, красавчик.
Всё так же люблю,
твоя Э.»
Я перевернул письмо, отчаянно пытаясь найти новые строчки, но там больше не было ни слова. Это было самое короткое письмо от неё, которое я когда-либо получал. Я хотел, чтобы оно заполнило меня на следующие двенадцать месяцев. Но это была затравка, а не то что, могло бы поддержать меня.
Остальные её письма были изрядно потрепаны, мои пальцы прочувствовали каждую их частичку, слова врезались в моё сердце. Я перечитывал их так много раз, что был уверен, что смогу повторить их, не пропуская ни одного слова. Но на этот раз все было по-другому.
Я уронил голову на руки.
– Ты решила оставить меня в прошлом, Эйнжел?
Глава 33
Дэвид
Два дня спустя…
– Ты уже прикончил его? – спросил я, указав на комковатый черный мешок, который Кон только что бросил на пол подвала.
– Он ещё жив, – ответил он и поправил пиджак, разглаживая лацканы. – Пока жив. Один из верных Сержу людей.
Хотя накануне он убил Сержа и переметнулся на сторону Винса, Кон совсем не выглядел расстроенным.
– Мне есть над чем поработать?
Он пожал плечами.
– Можно резать помаленьку.
Я не видел его уже месяц, и по поводу его странных отлучек ходили слухи. Но это было не моё дело. Личное пространство – это роскошь, которую я желал для себя и готов был взамен не лезть в его дела.
Когда я поднял мешок, из него послышался стон. Хорошо. Если он мог стонать, то мог и говорить. Я затащил его в свою берлогу и вернулся в главную комнату подвала. Кон ждал там, что было для него нехарактерно. Обычно он говорил то, что должен был, и исчезал, чтобы снова выполнить грязную работу ангела смерти. Пожалуй, сейчас мы сказали друг другу больше слов, чем за последние два года.
Но всё же он медлил. Я указал на карточный стол и два стула под единственным грязным окном, которое давало немного света в полумраке. Иногда я там обедал.
Он кивнул и подошел в тот угол, взяв стул и придвинув его так, чтобы сесть спиной к стене. Настоящий убийца.
Я сел напротив, скрипнув металлическим стулом, и стал ждать. Если он хотел поговорить – а он явно хотел – он сделает это, когда будет готов.
Мы посидели так несколько минут, просто прислушиваясь к звукам дома. Вода потекла по трубам, воздуховод заработал, и умирающий издал тихий писк из своего мешка.
– Тут такое дело, – он говорил медленно, размеренно. – Эта девушка. Та, что мы забрали у Бланко.
Я напрягся, но стараясь не выдать себя, спросил:
– Да?
– Ты любил её, – сказал он. Это был не вопрос.
Я не ответил, просто ждал, что будет дальше.
– Я всё понял тогда. И мне стало интересно как, ведь я никогда никого не любил. Но я легко увидел это по тебе. И это меня напугало, – проговорил он, не отводя своих ледяных голубых глаз и прямо встречая мой взгляд.
Он, ангел смерти испугался? Я не знал, что на это ответить.
– Я испугался, потому что я смог увидеть это. Ясно, как божий день. И если я смог увидеть это, то это значит, что, если это когда-нибудь случится со мной, кто-то другой тоже сможет это увидеть, – его задумчивое лицо потемнело ещё больше. – И если кто-нибудь увидит и догадается, что я кого-то люблю, он может использовать мою любовь против меня. При моей работе я не могу так рисковать. Я не могу этого допустить.
Меня осенило: я был прав, когда заподозрил, что Кон изменился из-за женщины. Кто покорил сердце этого дьявола?
Я перегнулся через стол. Кон был одним из немногих, кто не шарахался от меня.
– Дело в том, Кон – и это урок, который я усвоил на собственном горьком опыте – не важно, чем ты не хочешь рисковать, что ты не хочешь, чтобы другие узнали, и что ты не хочешь, чтобы произошло. Когда ты находишь её – единственную – то уже не можешь преодолеть то бесконечное притяжение, которое ты к ней испытываешь. Старайся сохранить трезвый рассудок, рассуждай, как хочешь, но, когда возникает такое чувство как любовь, ты уже ничего не можешь с этим поделать.
– Ты и теперь все ещё чувствуешь это? – спросил он и уставился на меня так, как будто знал, что Эйнжел не умерла, а скрылась, и до сих пор скрывается неизвестно где. А может, и правда знал.
Я был с ним откровенен, сказал ему правду, в которой он не хотел признаваться самому себе.
– Каждую секунду каждого дня. Как нож между рёбер.
Он тяжело вздохнул, тяжесть, которой он пытался избежать, полностью легла на его плечи
– Значит, я влип?
– Боюсь, что так, – ответил я и откинулся на спинку стула.
Из восточной части подвала послышался топот ног, высокие каблуки застучали по полированному деревянному полу наверху.
Кон повернул голову на звук.
– Я бы посоветовал тебе переодеться в чистое, если хочешь кое-что выяснить.
– Что?
– Оставь этого парня на потом. Он проживет еще несколько часов. Пуля попала в живот, но рана не очень серьезная, – он встал и направился к лестнице. – Не думаю, что ты захочешь это пропустить, – проговорил он, показав пальцем на верхний этаж, и исчез в полумраке подвала.
* * *
Питер встретил меня на верхней площадке лестницы, его лицо было пепельно-серым.
– Почему ты здесь?
– А что, мне нельзя быть здесь, наверху? – спросил я, уже переодевшийся в костюм, и на мне не было крови... пока.
– Можешь, но я просто думаю…
– Что происходит? – я сердито посмотрел на него.
– Просто встреча. Ничего особенного, – сказал Питера. Он великолепно умел делать бесстрастное лицо со всеми, кроме меня, однако сейчас он был явно настолько встревожен, что это бросалось в глаза, тут кто угодно поневоле задумался и захотел бы разузнать все подробности.
