Текст книги "Магнат (ЛП)"

Автор книги: Селия Аарон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

Навернувшиеся на глаза слезы потекли по моим щекам.

– Почему победа важнее меня?

– Потому что для меня нет ничего важнее, чем победа в Приобретении, Стелла. Ничего.

– Даже я?

– Да. – Произнесенное им слово оказалось настолько острое, что резануло меня так, что сначала я ничего не почувствовала, но после кровь потекла из моего сердца. – Ты полагаешь, немного секса сделает тебя важнее для меня, чем мое имя, моя собственная кровь?

Мне стало трудно дышать. Он нахмурился, глядя на меня – мужчина, только что подаривший мне самое счастливое Рождество, которое я могла вспомнить, доставивший мне больше удовольствия за одну ночь, чем за все ночи в жизни вместе взятые. На его лице было написано только отвращение.

– Почему ты не можешь любить меня? – Голос душили слезы, но я задала единственный оставшийся вопрос. Единственный, на который мне нужен был ответ.

– Не то, чтобы я не мог, Стелла. Я просто этого не делаю.

Я прижалась к его руке, заставляя крепче держать меня. Мне хотелось увидеть его глаза.

– Это ложь.

– Ты не знаешь меня, Стелла. Ты видела только то, что я хотел. Что мне нужно было показать, чтобы удержать тебя. Не думай ни секунды, что мне было дело до того, что с тобой происходит.

Мои слезы превратились в смех, и мне было все равно, если он прозвучал безумно.

– Ты лжешь, но не мне.

Его тело вибрировало от ярости, источая бурные эмоции.

– Заткнись нахрен.

Я продолжила смеяться. Мне больше ничего не оставалось. Он заботился обо мне. Я видела это. Знала, и он не мог отобрать у меня это знание, независимо от того, что говорил или делал со мной. Он любил меня.

– Я не люблю тебя, Стелла, – Вайнмонт отступил, прикасаясь теперь только ладонью.

– Ты чертов лжец. Не смей меня трогать, – я вонзилась ногтями в его руку и отбросила ее.

Я пролетела мимо него, бросившись вверх по лестнице и чувствуя его взгляд спиной. Помчалась в свою комнату и опустилась на кровать. Сиюминутное чувство напоминало шок. Больше не было слез, осталась только пустота, где должна присутствовать боль. Я не чувствовала ничего. Он вырвал ее? Сейчас я была сломана? Вот что значит быть разбитой? Я лежала долго вот так, ничего не видя, ничего не слыша.

Что-то, какой-то звук – возможно, звон напольных часов – привел меня в чувство от моих мыслей. Я села, за окном была темная ночь, под сумраком которой виднелся легкий слой снега на газоне. Луна скрылась, оставив вместо себя черную пустоту. Я позволила взгляду пройтись по створке окна и затем вернулась к своему потолку. Вверх по лестнице. Ответы.

Я медленно открыла дверь и выглянула в коридор. Кто-то оставил свет включенным, поэтому я тихонько прошла по ковровой дорожке и помедлила, рассматривая остаток пути до третьего этажа. Позвоночник покалывало, но я сделала первый шаг. Потом еще один, и еще, пока не оказалась наверху.

Двери здесь были закрыты, воздух – спертым, словно этаж не проветривали. Светильник над головой горел тускло, но бросал достаточно света, чтобы я могла пробраться и прислушаться к каждой двери. Ничего. Я продолжала двигаться, пока не услышала мычание, доносящееся из конца коридора. Подошла ближе, холодный пот выступил у меня на лбу.

Заставила себя пройти дальше в поисках Рене и ответов.

Последняя дверь слева была открыта. Я заглянула внутрь. Рене сидела в кресле-качалке и мычала что-то, занимаясь рукоделием. Седовласая женщина, миссис Вайнмонт, мирно спала.

Рене, должно быть, почувствовала меня, потому что мычание прекратилось, и она широко распахнула глаза.

– Стелла! – ее голос был резким шепотом.

Женщина бросила рукоделие и поспешила ко мне. Обняла меня, но я не вернула объятия: мои руки онемели.

– Почему ты не приходила ко мне? – спросила я.

– Я не могла оставить ее. Тебя не должно здесь быть. – Она попыталась вывести меня обратно в коридор и закрыть за собой дверь, но я пробилась мимо нее и вошла в комнату. Стены заполняли снимки. Так много фото Сина, Люция и Тедди – прекрасных мальчиков, которые превращались в юношей, пока изображения сменяли друг друга от одного угла до другого. Еще одно, более крупное фото висело над камином. Это была молодая женщина с волосами того же оттенка, что и мои, но глазами такими же голубыми, как у Люция.

– Кара? – прозвучал колючий незнакомый голос.

Я обернулась и увидела, что миссис Вайнмонт смотрит прямо на меня с открытым ртом.

– Кара, это ты?

Рене подошла к ней и схватила за руку.

– Нет, твоей сестры нет. Помнишь, дорогая?

– Но она… – миссис Вайнмонт указала на меня высохшей рукой.

– Нет, это Стелла, – голос Рене звучал с нежностью, как будто она разговаривала с ребенком. – Стелла. Помнишь?

– Стелла. – Глаза Ребекки немного прояснились, затем сузились. – Крестьянка?

– Ребекка, не сейчас.

– Нет, все в порядке, – я скрестила руки на груди и уставилась на Ребекку. – Ее отношение поможет.

– Мое отношение? – Пожилая женщина села в постели, знакомые глаза осмотрели меня с головы до ног. – Неудивительно, что у моего сына такие проблемы с тобой.

Ее голос был слабым, как сухой смятый лист, раздавленный сапогом.

– Проблем нет. Мне просто нужны ответы.

– Ну что ж, Стелла, позволь мне встать, налить тебе чаю и подать тебе булочки, пока я буду их давать, – хихикнула она.

Рене погладила ее по руке, но Ребекка отдернула ее.

– Уйди из моей комнаты. Вы оба проклятие. Одно за другим. Проклятие! – ​​Она повторяла «проклятие», пока голос не затих, и она впилась в меня взглядом.

– Уйду, – сказала я. – И больше не побеспокою вас. Но сначала у меня будет несколько вопросов.

Рене подняла руку, словно отгоняя атакующего врага.

– Пожалуйста, Стелла. Не надо. Просто уходи. Умоляю тебя. Она не сможет пережить разговоры об этом.

– О Приобретении?

Ребекка вздрогнула от моего вопроса.

– Пусть она задаст свои вопросы. Посмотрим, понравятся ли ей ответы, – старуха улыбнулась, и я поняла, какой красивой женщиной она была. Но теперь стала ни чем иным, как разрушенной, наполненной призраками развалиной.

– Каково следующее испытание? – спросила я.

Она напела несколько тактов песни, которую я не узнала, и ответила:

– Весна – время для семьи.

– Что это значит?

– Я ответила на твой вопрос. Не моя вина, если ты недостаточно умна, чтобы понять его. Следующий. – Она протянула руку, словно звала меня к себе, и я заметила такие же шрамы на тыльной стороне ее ладони, которые видела на руке Синклера.

– Что это за шрамы? – указала я.

– Эти? – Она протянула руку, словно показывала мне обручальное кольцо, и захлопала темными ресницами. – Они появились в одну замечательную ночь в Бразилии. Тебе рассказать о них?

Рене побледнела, цвет с ее лица сошел в одно мгновение, когда она покачала головой.

– Пожалуйста, не делай этого, Ребекка. Пожалуйста.

– Ты когда-нибудь резалась листом сахарного тростника? – Ребекка впилась в меня взглядом, и я обнаружила, что подхожу ближе, пока не остановилась у изножья кровати.

– Нет.

– Это очень специфическая боль, понимаешь? – Она провела ногтем по линиям, восстанавливая боль, которая стала причиной появления шрамов. – Однажды я повезла моего старшего сына, Синклера, в Бразилию в короткий отпуск, – улыбнулась женщина. – Он смотрел, как я лишаю жизни человека. Я никогда никого не убивала. Но убила мистера Розé. Застрелила его. Знаешь, почему? – Она не позволила мне ответить. – Потому что он пытался запятнать мое имя, взять то, что принадлежало мне, – ее голос стал жестче. – Никто не отнимет у нас ничего. Не сейчас. Никогда впредь. Это мы имеем право отнимать.

Женщина откинулась назад с задумчивым видом, хотя все еще смотрела на меня.

– Мой сын не понимал. Он продолжал плакать, – она подняла руки. – Все те выстрелы, кровь, убийства, тела – он не мог с этим справиться, был слабым. Боялся. Он цеплялся за меня так, словно я была спасением в шторм, – она зашлась резким и хриплым смехом.

Я приложила руку к горлу, волосы у меня на затылке стали дыбом, а ладони похолодели. Я видела мальчика на фотографиях в комнате, о котором она говорила. Он был так счастлив, но что-то изменилось, что-то преобразилось на его старых фотографиях. Теперь я знала, что.

Миссис Вайнмонт покачала головой.

– Но штормом была именно я. Итак, после того, как я разделалась с Розé, я усадила его и взяла лист сахарного тростника. Я пересказала ему ужасные вещи, которые сделала, вещи, свидетелем которых он стал. Каждый раз, когда одна из его слез скатывалась, я резала его, а потом себя, – она резко провела ногтем по руке. – Я резала и резала, пока мне не удалось заставить его принять увиденное без единой слезы, пока он сам не смог пересказать все, не моргнув и глазом – как умолял мистер Розé, как я выстрелила тому в лицо, как работники бежали и кричали, как мои люди рубили их насмерть. Вот тогда он стал сильным. Каким и остался сейчас, – она сияла, а в ее глазах плескалась гордость.

Во мне поднялась ярость, и я ухватилась за изножье, чтобы успокоиться. Капля холодного пота скатилась между лопаток.

– Задавай свой следующий вопрос, – она сложила руки на коленях, явно довольная собой.

Рене тихо плакала в ладони.

Я не знала, смогу ли выдержать еще один ответ. Смогу ли вынести больше правды от злобного существа передо мной.

– Каковы правила Приобретения?

Из ее уст вырвалась еще одна песня, но со словами:

– Семь правил, чтобы видеть. Семь правил, чтобы мук придать. Семь правил, чтобы выжить. Семь правил, чтобы жизнь отнять.

Я вздрогнула, мои колени подкосились, но я не упала, несмотря на тяжелый груз ужаса, обрушившийся на меня.

Миссис Вайнмонт улыбнулась, ее зубы блеснули как надгробия в лунном свете.

– Давай начнем с первого и самого важного правила Приобретения. Если ты проигрываешь, тебе придется убить последнего ребенка в роду. Понимаешь? Отсеять слабого.

Пол поехал под моими ногами, и я схватилась за изножье обеими руками.

– Если Синклер проиграет Приобретение, ему придется убить Тедди? – прозвучал где-то отдаленно мой голос.

Она кивнула, ее улыбка стала шире и заполнила лицо, как яркая карикатура.

– Тедди умрет.