Текст книги "Брачные узы"

Автор книги: Селина Дрейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

9

– Итак? – потребовала ответа Вивиан. – Ты все-таки любишь его или нет?

Подруги сидели в небольшом баре, любимом заведении Эвелин. На ней был светлый брючный костюм – из тех, что служат повседневной одеждой, но при этом выглядят дорогими и элегантными.

Наблюдая за толпой посетителей, наполнивших кафе, Эвелин раздумывала, как лучше сформулировать ответ. От прежней Эвелин Патридж не осталось и следа, а пришедшая ей на смену миссис Эндрю Левендер была совершенно другим человеком. Она оказалась воском в руках мужа. Одежда, манера держаться, взгляд на жизнь и даже восприятие собственной персоны – все это радикально изменилось.

И что, пожалуй, важнее всего, – исчезла та бледная, затравленная девочка с пустыми глазами, за которую так беспокоилась Вивиан при их последней встрече. Теперь перед ней сидела поразительно красивая женщина, в темных глазах которой отчетливо читалось сознание собственной физической привлекательности. Это мог бы подтвердить любой мужчина, находившийся в баре.

Эвелин излучала чувственное довольство, и это делало ее неотразимой. На ее лице словно было написано: «Я знаю, как дарить и получать наслаждение».

И судя по тому, как ее глаза скользили по окружающим мужчинам, не замечая их, эта женщина принадлежала необыкновенному человеку.

– Тебе что, так трудно ответить? – нарушил затянувшееся молчание насмешливый голос Вивиан.

– Пожалуй, да. – Эвелин подняла глаза. На лице ее сияла загадочно-чувственная улыбка. – Довольно трудно.

– Ты же говорила, что любишь, – напомнила Вивиан. – Ты клялась мне в этом перед свадьбой.

– Ах да. – Эвелин откинулась на стуле, взяв со стойки бокал охлажденного белого вина. – Но ведь мы тогда все притворялись.

– А теперь?

– Кошмар кончился, – просто ответила Эвелин. – Мы с Эндрю… как бы это сказать… пришли к взаимопониманию. – Она нашла наконец нужное слово. – И мы счастливы.

До тех пор, пока живем в своем замкнутом мирке, куда никому нет доступа, прибавила она про себя.

– Да уж, судя по твоему виду, это так, – сердито проворчала Вивиан, которой не нравилась эта новая Лин и то, что она говорила.

По существу, ей с самого начала была не по душе вся эта история.

– В чем дело. Вив? – небрежно спросила Эвелин. – Ты не допускаешь мысли о том, что я могу быть счастлива?

– Откуда мне знать, если ты ничего не рассказываешь? – сердито вздохнула ее лучшая подруга.

Я и так рассказала тебе больше, чем кому бы то ни было, подумала Эвелин, а вслух сказала:

– Не хочу искушать судьбу, поэтому наши с Эндрю отношения анализировать не буду. – И резко сменила тему. – Расскажи лучше, как идет подготовка к твоей свадьбе.

Вивиан поняла, что тема закрыта, но все же не удержалась от последнего предостережения.

– По-моему, ты ходишь по краю пропасти. На твоем месте я бы поостереглась, – заявила она.

Однако ответом была все та же загадочная улыбка. Дальше беседа протекала в безопасном русле: подруги обсуждали свадьбу Вивиан, которая должна была состояться через два месяца.

Эвелин понимала, что к словам Вивиан стоило прислушаться. Однако все шло хорошо, а раз так, то зачем думать о неприятных вещах? Они с Эндрю довольствовались тем, что у них было, и ничто не грозило нарушить мирное течение их жизни.

В корпорацию Левендеров она так и не вернулась, причем приняла это решение самостоятельно. Было бы весьма странно, если бы она работала в машбюро, в то время как ее муж руководил компанией. Эвелин отлично понимала, что теперь, когда она стала женой босса, сослуживцы чувствовали бы себя неловко в ее обществе.

Странно, ведь она не собиралась прекращать работать в компании, выйдя замуж за Винса. Впрочем, пост, занимаемый им, был весьма скромным. Он возглавлял отдел продаж и по долгу службы ежедневно сталкивался с простыми служащими. К тому же Винсу нравилось быть со всеми запанибрата.

Эндрю же, напротив, не волновало мнение окружающих. Он был человеком, на которого все смотрели снизу вверх, всесильным властелином, принимавшим решения, боссом, который мог взять человека на работу или уволить, поднять на вершину или бросить в пропасть. Эвелин не могла представить себе, что он может забежать на минутку поболтать с ней в машбюро, как это частенько делал Винс.

Глава корпорации держал подчиненных в благоговейном ужасе, и, останься Эвелин на своем рабочем месте, коллеги чувствовали бы себя некомфортно, опасаясь того, что обо всех их разговорах и жалобах она будет сообщать мужу.

Ей, разумеется, такое и в голову не пришло бы, но все равно и она чувствовала бы себя не в своей тарелке. Кроме того, Эвелин вовсе не улыбалось ловить на себе косые взгляды, зная, как бурно обсуждался ее скоропалительный брак с одним братом вместо другого.

Эндрю, судя по всему, придерживался такой же точки зрения, так что этот вопрос между ними даже не обсуждался.

Впрочем, и сидеть дома, дожидаясь возвращения мужа с работы, Эвелин не собиралась. Она поступила в агентство, нанимавшее секретарей на краткосрочную работу, и обнаружила, что такая работа ей по душе.

Она нигде подолгу не задерживалась, и никто не задавал ей лишних вопросов. В любом другом случае люди рано или поздно вспомнили бы о том, что ее фамилия связана с сенсационными заголовками, мелькавшими в газетах несколько недель назад.

Наконец, работа давала Эвелин чувство независимости, да и тему для бесед вечерами, прежде чем ненасытный любовник-муж укладывал ее в постель.

Секс был единственным, что их объединяло, но она не желала над этим задумываться. Если ей и вспоминались слова Вивиан о том, что затянувшийся медовый месяц когда-нибудь должен подойти к концу, то она старалась отбросить их прочь. Было и еще одно обстоятельство, на которое она старательно не обращала внимание: в последнее время, когда муж входил в комнату, ее охватывало какое-то незнакомое чувство. Но разбираться в том, что это такое, означало бы нарушить то хрупкое душевное равновесие, лишиться которого она смертельно боялась.

Эндрю уехал в трехдневную командировку в Канаду. Эвелин с нетерпением ждала возвращения мужа. Он звонил ей каждый вечер, чтобы пожелать спокойной ночи, и каждый раз говорил, что ужасно скучает. Она просто растворялась в звуках его теплого низкого голоса. Да и вообще за последние недели отношение к ней Эндрю стало очень нежным, и даже страсть, казалось, перерастала в нечто, похожее на любовь.

Он должен был вернуться в среду вечером, и, сидя за ланчем вместе с Вивиан, Эвелин полностью погрузилась в мысли об их встрече. У миссис Ларчер был выходной, и Эвелин решила сама приготовить какое-нибудь из любимых блюд мужа. Кроме того, она купила новый наряд, состоявший из двух тоненьких бретелек и полоски бежевой ткани, настолько плотно облегающий фигуру, что надеть что-либо под него было просто невозможно.

Эвелин собиралась начать соблазнять мужа прямо с порога, и глаза ее сияли радостным возбуждением. Углубившись в размышления, она почти не слушала рассказ подруги о сервировке предстоящего свадебного завтрака.

И вдруг, случайно бросив взгляд в окно, Эвелин заметила пару, выходившую из отеля на противоположной стороне улицы, и окаменела.

Женщина подняла золотистую головку, заглядывая мужчине в лицо. Держа его за лацканы пиджака, она что-то настойчиво говорила. Он накрыл ее руки ладонями, ласково в чем-то убеждая.

Это были Эндрю и Аннабелл!

Перед глазами у Эвелин поплыли круги. Эндрю с тяжелым вздохом, казалось, исходившим из самых глубин его существа, что-то сказал и наклонился, чтобы поцеловать свою спутницу.

– Нет, – прошептала Эвелин, отказываясь верить своим глазам.

В ее мозгу закружился калейдоскоп безумных образов, и в центре этого вихря был Эндрю. Мужчина, за которого она вышла замуж, доверяя безоговорочно. Человек, в которого она слепо, безумно, без памяти влюбилась и готова была отдать всю себя без остатка. А он все это время не переставал любить Аннабелл!

– Лин! – В чем дело? – заметив смертельную бледность, покрывшую лицо подруги, встревожилась Вивиан, и, проследив направление ее взгляда, ахнула:

– Эндрю?!

Больше Эвелин ничего не слышала. Она помчалась прочь, не разбирая дороги, куда глаза глядят – лишь бы убежать поскорее, пока ее сердце не разорвалось.

Прочь от Эндрю, прочь от себя самой.

– Лин! – Вивиан резко дернула ее за локоть, заставив остановиться прямо перед капотом проезжающего автомобиля. – Ради всего святого! – яростно выкрикнула она. – Ты что, хочешь покончить с собой?

– Я… мне надо уйти, – задыхаясь, прошептала Эвелин, и ее начало отчаянно трясти.

– Прежде всего тебе надо успокоиться, – строго возразила Вивиан. Продолжая крепко держать подругу за руку, она быстро огляделась. – Тут в двух шагах бар. Пойдем туда, выпьешь чего-нибудь покрепче, а потом поговорим. – И она решительно потащила Эвелин за собой.

Они уселись в уголке и заказали по хорошей порции бренди.

– А теперь давай начистоту. Кто эта женщина? Ты ее знаешь?

– Это Аннабелл, – запинаясь, прошептала Эвелин.

– Та самая, на которой женился Винс? – нахмурилась Вивиан. – Ну и что тут такого? Она ведь теперь ваша родственница, разве нет?

– Эндрю любит ее. И всегда любил.

И всегда будет любить, печально прибавила про себя Эвелин и закрыла глаза – ее снова начало трясти. Вивиан пришлось поспешно поднести к губам подруги бокал с бренди.

– Пей, – скомандовала она. – Тебе это сейчас просто необходимо. Да пей же!

Эвелин послушно глотнула. Обжигающая жидкость согрела ее, и она начала приходить в себя. Дрожь прекратилась, лицо утратило мертвенную бледность.

– А теперь объясни, что ты имеешь в виду, – потребовала Вивиан.

Легко сказать – объясни. Эвелин подняла бездонные, исполненные муки глаза.

– Эндрю любит Аннабелл. По-моему, между ними даже что-то было. Но потом она окончательно запуталась, не зная, которого из братьев выбрать, и сбежала к матери в Канаду.

– Откуда ты все это знаешь?

– Он сам мне рассказал. – Глаза Эвелин еще больше потемнели. – Я… кое-что подслушала, когда он говорил по телефону, и… в общем, потребовала объяснений. – Она судорожно вздохнула. – Вот он мне все и рассказал.

Вивиан с негодованием смотрела на подругу. Она всегда подозревала, что за скоропалительным предложением старшего Левендера что-то кроется. Но чтобы он сделал это из любви к жене своего брата?!

– И ты после этого осталась с ним? – возмутилась она. – Узнав о нем такое?

– Я ведь тогда только что потеряла Винса, – слабо защищалась Эвелин, – а он – Ан-набелл. – Она даже имени соперницы не могла произнести спокойно. – Он сказал, что мы должны утешить друг друга, и…

– Замечательно! – презрительно оборвала подругу Вивиан. – Сообразительный мерзавец! – Ее глаза грозно засверкали. – А он не подумал о том, как это может отразиться на тебе, если что-то пойдет не так? Ведь ты только что прошла через такие муки!

– Мы оба прошли через ад, – возразила Эвелин. – И он… он был очень добр ко мне. – Почему она защищает Эндрю даже после того, что увидела? – Я не могу поверить, что он способен намеренно причинить мне боль.

– Вот как? Почему же ты сейчас страдаешь? Посмотри на себя – ты еле на ногах держишься! – сухо заявила Вивиан.

– Не надо, – взмолилась Эвелин, опуская голову.

– Ах не надо? Да я бы с радостью вышибла дух из этого бессердечного негодяя!

– Он ничего не может с собой поделать, Вив, – выдавила Эвелин.

– Ах он бедняжка! – насмешливо протянула та. – А если бы сюда сейчас вошел Винс, ты тоже считала бы себя вправе упасть в его объятия?

– Нет, – покачала головой Эвелин. – Винсу я на шею не бросилась бы.

А вот если бы это был Эндрю… – мысленно прибавила она.

– О господи! – До Вивиан наконец стало доходить, в чем тут дело. – Ты просто дура, Лин, – пробормотала она. – Фантастическая дура!

Так оно и есть, тоскливо подумала Эвелин. Легкомысленная, доверчивая, слепая дура.

– Выпей еще. – Вивиан сурово втиснула бокал в руку подруги.

Зубы Эвелин стукнулись о стекло, и она поняла, что ее снова трясет.

– Ну и что ты теперь собираешься делать? – призвала ее к ответу Вивиан.

Не знаю, мысленно отозвалась та и закрыла глаза, однако тут же поспешно распахнула их, потому что в воображении немедленно возникло выражение лица мужа, когда тот целовал Аннабелл. Оно было искажено беспомощной яростью. И сердце Эвелин разрывалось от боли: то был взгляд человека, осознавшего, что его старое чувство по-прежнему живо.

Эвелин понимала, что он должен был ощущать, ведь она сама сейчас испытывала муки неразделенной любви.

Впрочем, у нее не было права возмущаться предательством, поскольку чувства Эндрю были известны ей с самого начала. Это она, Эвелин, влюбилась в него. Он ведь не просил ее любви.

И все же именно он настаивал на том, чтобы призраки Винса и Аннабелл не портили их отношений, мрачно напомнила себе Эвелин. И с этой точки зрения его сегодняшняя встреча с Аннабелл становилась предательством. Эвелин свято соблюдала свои обязательства и была вправе ждать того же от мужа.

– Ты уйдешь от него? – осторожно спросила Вивиан.

Уйти? Эвелин охватила паника. Господи, помоги мне, взмолилась она, неожиданно осознав всю глубину разверзшейся перед ней пропасти.

– Сейчас я не могу ни о чем думать, – прошептала она, прижимая руки к глазам. – Мне нужно… побыть одной и…

– Что тебе действительно нужно, Лин, – нетерпеливо оборвала ее подруга, – так это снять розовые очки! Мало тебе Винса, так ты решила повторить то же самое с его братцем?

Эвелин вскинула голову.

– Что ты хочешь этим сказать?

В глазах подруги сверкало такое горькое презрение, что она была потрясена до глубины души.

– Винс с первого дня делал из тебя посмешище, – резко заявила Вивиан. – Это было видно даже слепому. Все его улыбочки и нежные взгляды были сплошным фарсом. Но ты, как последняя дура, попалась на удочку и получила по заслугам! А теперь все повторяется снова! – Она тяжело вздохнула. – Подумай о себе, Лин. Беги от этих Левендеров, пока они окончательно не сломали тебе жизнь!

Слишком поздно, с отчаянием подумала Эвелин. Это уже произошло.

– Как ты думаешь, что они делали в том отеле? – неожиданно спросила Вивиан.

Ответ на этот вопрос мог быть только один. Шатаясь, Эвелин поднялась на ноги.

– Я… пожалуй, пойду…

– Ох, Лин, ради бога, не надо! – Вивиан вскочила и схватила подругу за руку. На лице ее было написано искреннее раскаяние. – Извини, я не хотела! Пожалуйста, сядь, давай все обсудим. Ты сейчас не в том состоянии, чтобы куда-то идти.

Эвелин должна была вернуться на работу, но не смогла. Она побрела домой. Но как только вошла, поняла, что не может там находиться. За последние недели этот дом стал казаться ей родным, а теперь превратился в самое враждебное место на земле.

В полной растерянности она стояла в просторном холле. И тут ее сердце потянулось к другому дому – настоящему, реальному, где ее окружали не иллюзии, а подлинное, душевное тепло и любовь. И она поняла, что это единственное место, где можно переждать душевную бурю.

Когда около восьми часов вечера раздался звонок в дверь, Эвелин была к этому готова. Однако ей пришлось собрать все свое мужество, чтобы подняться со стула, на котором сидела, тупо глядя на экран телевизора, и подойти к двери.

Взяв себя в руки, девушка медленно направилась в холл. За стеклом виднелся силуэт высокой стройной фигуры.

Эндрю.

Эвелин устало провела внезапно вспотевшими руками по застиранным джинсам. Эти джинсы, так же как и застиранную синюю майку, она не надевала с тех пор, как покинула этот дом два месяца назад. Она оставила здесь весь свой гардероб, да так и не удосужилась забрать его.

Все ее новые вещи висели в доме Левендера. Она ничего не взяла оттуда, потому что не смогла заставить себя войти в спальню, хранившую столько воспоминаний, и уложить чемоданы. Эвелин сразу прошла в кабинет мужа, написала записку и запечатала ее в конверт вместе с рубиновым перстнем, оставив у себя обручальное кольцо – все-таки официально она еще считалась женой Эндрю. Ключи от дома она оставила рядом с конвертом.

Эвелин хотелось выйти из этой неприглядной истории, сохранив хотя бы остатки гордости, и она не стала писать о том, что узнала о предательстве мужа. Записка была короткой:

Прости, но я не могу больше жить во лжи.

И вот теперь он здесь – пришел задавать вопросы, на которые она не сможет ответить, не открыв ему правды. Эвелин снова содрогнулась от невыносимой боли. Дура ты, Лин, свирепо напомнила она себе, дрожащими пальцами возясь с замком. Доверчивая дура.

Эндрю был в том же костюме, в каком она видела его с Аннабелл. К этому темно-серому пиджаку он прижимал другую женщину, целуя ее. Только сейчас верхняя пуговица рубашки была расстегнута, узел синего в полоску галстука ослаблен, словно ему было трудно дышать.

На лице Эндрю застыло напряженное выражение. Эвелин как-то видела у него такое, но сейчас не хотела вспоминать, где и когда. Серые глаза мрачно впились в ее бледное лицо.

– Можно войти? – спокойным тоном спросил он.

Опустив длинные ресницы, она отступила, молча давая ему дорогу. Он сделал шаг и оказался рядом с женой. Сердце ее перестало биться, и она судорожно впилась побелевшими от напряжения пальцами в дверную ручку. С минуту они так и стояли неподвижно. Эвелин собрала все силы, чувствуя, как от его близости слабеет ее решимость. Он протянул руку, и она превратилась в каменное изваяние.

Если он сейчас обнимет меня, то я окончательно потеряю над собой контроль – буду биться в истерике или выкину что-нибудь немыслимое, мелькнуло у нее в голове.

Однако Эндрю осторожно отцепил ее пальцы от дверной ручки, тихо закрыл дверь и прошел в гостиную, оставив хозяйку в холле. Вся дрожа, она еще с минуту собиралась с духом, и наконец присоединилась к мужу.

10

Эндрю стоял посреди гостиной, упершись руками в бедра. Его поза излучала агрессивность.

– А теперь объясни мне, что все это значит, – потребовал он. – И лучше бы твои доводы были убедительными, дорогая, потому что я устал как собака, и у меня нет настроения выяснять отношения.

Это было ясно и без слов. Эвелин понимала, что он в бешенстве. Его ярость просто выплескивалась через край.

– Я все объяснила в записке, – отозвалась она и отвела глаза, не в силах видеть мощную фигуру и выразительное лицо мужчины, который, как она имела глупость поверить, когда-то принадлежал ей.

Это и была моя самая большая ошибка, вдруг с полной ясностью осознала Эвелин. Я забыла, с чего у нас все начиналось, и поддалась иллюзиям.

– Насчет того, что ты живешь во лжи? – продолжал допытываться Эндрю. – Ты считаешь, что все это время мы обманывали друг друга?

– Да.

Вот так, просто и честно. И нет никакой необходимости вдаваться в подробности.

Эвелин чувствовала, что больше не в состоянии понуро стоять посреди комнаты. Она любила этого человека всем сердцем и так же пылко ненавидела. Сейчас ее глаза видели лишь одно: Эндрю, обнимающего Аннабелл. И от этого ей было так больно, что она была готова на все, только отогнать бы это кошмарное видение.

Внезапно она вспомнила о работающем телевизоре и воспользовалась этим предлогом, чтобы отойти в другой конец комнаты. Но наступившая тишина была еще тягостнее.

– И ты попросту взяла и ушла от меня, – нарушил молчание голос мужа. – Без всяких объяснений, даже не намекнув, что тебя это тревожило. Проснулась утром, решила, что живешь во лжи, и преспокойно удалилась! Так или нет?

Гнев и презрение, звучавшие в его голосе, словно ножом полоснули по сердцу Эвелин, и она инстинктивно стала защищаться:

– А чего ты от меня хотел? Чтобы я дождалась, пока тебе самому это станет поперек горла?

Такой всплеск горечи оказался для Эндрю полной неожиданностью. Он пристально посмотрел на жену, и она тут же пожалела о своих словах. Теперь он увидел то, что она так тщательно стремилась скрыть: бледность и темные круги под глазами. Это неминуемо должно было навести его на мысль о том, что он уже видел ее такой – страдающей от сердечной боли.

Эндрю действительно что-то заподозрил, глаза его сузились.

– Что-то здесь не то, – медленно произнес он. – Я сделал что-то не так, да? – Эвелин вздрогнула. – Сам того не желая, я обидел тебя так сильно, что ты ушла?

– Разве не достаточно того, что мы два месяца жили во лжи? – Она пыталась хоть как-то защититься.

– Ничего подобного, – мрачно возразил Эндрю, направляясь к ней. Эвелин стоило большого труда не отпрянуть, такой скрытой угрозой дышала его фигура. – То, что происходит между нами в постели, – вовсе не ложь, дорогая, и ты это прекрасно знаешь!

– Брак – это нечто большее, чем секс, и ты это тоже знаешь! – в отчаянии выкрикнула она.

– Да, – согласился он. – Это еще и сопереживание. Супруги делят на двоих все свои горести и радости… разговаривают… – Он протянул руку и дотронулся до бледной щеки жены. – Обсуждают проблемы и находят решения.

– Я свои проблемы уже решила! – запротестовала Эвелин. – Я ухожу!

– Но почему?

– Я тебе уже объяснила, почему! – Она оттолкнула его руку, боясь, что сейчас совершит очередную глупость, например, прижмется губами к его ладони. Но Эндрю снова приложил ладонь к ее щеке.

– Постарайся объяснить еще раз. И по возможности убедительно, чтобы я понял. Если ты собираешься внушить мне, что не выносишь моих прикосновений, то ты просто дура и, что хуже того, и меня считаешь дураком.

В доказательство своих слов он другой рукой обвил ее талию и прижал к себе. Это был настоящий кошмар. Эвелин не сумела сдержать сладостной дрожи, охватившей ее от прикосновения его жаркого тела.

– Но это неправильно, Эндрю! – в отчаянии взмолилась она. – Я же с самого начала твердила тебе, что так нельзя!

– Неправильно! – повторил он, и глаза его засверкали. – Четыре дня назад обессиленная, но счастливая ты лежала в моих объятиях после самой восхитительной близости, какую только можно пожелать! И ты еще смеешь говорить, что это неправильно?!

А перед ее глазами тут же встал образ Эндрю, лежащего в объятиях Аннабелл. Видение было настолько явственным, что Эвелин чуть не задохнулась.

– Я никогда не утверждала, что в сексе есть что-то плохое! – нашла в себе силы сказать она.

– Так что же ты хочешь сказать? – не отступал он. – Что этого недостаточно?

– Этого всегда было недостаточно!

Что бы он ни говорил, но видимо, считал так же, иначе зачем бы ему понадобилось тайно встречаться с Аннабелл? Эвелин сделала попытку вырваться из объятий мужа, но тот держал ее крепко.

– Хорошо, – прошептал он, – тогда скажи мне, чего ты хочешь, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы дать тебе это.

Его голос звучал искренне. Эвелин почти поверила, что он и в самом деле, пусть немного, но любит ее. Однако перед ее глазами снова возник образ Аннабелл, и она в отчаянии замотала головой.

– Ты все равно не сможешь мне этого дать.

Последовало долгое молчание. Эвелин изнывала от неразделенной любви, а Эндрю, казалось, пытался вникнуть в смысл ее слов. И вдруг его словно осенило.

– Господи, – прошептал он как громом пораженный. – Это все Винс, да?

– Что? – недоуменно нахмурилась она. – Не понимаю, при чем…

– Замолчи! – оборвал ее муж, неожиданно выпуская из объятий. Он провел рукой по волосам и застыл в напряженной позе, глядя в пол. Эвелин молча смотрела на него.

Неожиданно Эндрю хрипло рассмеялся.

– Мне следовало сразу догадаться, – пробормотал он, обращаясь больше к себе, чем к ней. – Этот подонок приезжает в Лондон в понедельник, а в среду ты меня бросаешь!

– Но я не видела Винса, – поспешно возразила Эвелин и только тут с опозданием спохватилась, что он дает ей прекрасный предлог для разрыва. Впрочем, это уже не имело значения: Эндрю ей все равно не поверил.

– Лжешь, – выкрикнул он, сжимая руку в кулак. – Ты с ним виделась, это точно.

Интересно, не потому ли он пришел к этому выводу, что сам тайком встречался с женой Винса? – мрачно подумала Эвелин. Какая ирония судьбы! Можно вдоволь повеселиться, только вот почему-то ей было не до смеха. Наоборот, слезы подступили к глазам.

Эндрю горько рассмеялся, словно до него дошел смысл происходящего.

– И как же ему удалось этого добиться? Он что, бросился к тебе при первой возможности, пользуясь тем, что меня нет в городе, и стал молить о прощении?

Вот здорово, подумала Эвелин. И это говорит человек, который на ее глазах о чем-то умолял Аннабелл. Собрав всю свою гордость, она вскинула голову, решительно стиснув зубы. Ответа на эту наглость он не дождется!

Однако у него уже был готов свой ответ.

– Жалкий червяк! – прошипел он. – Сколько ему понадобилось времени, чтобы снова влезть к тебе в душу, Лин? Несколько минут? Или час?

– А ты, похоже, ревнуешь, Эндрю, – холодно констатировала Эвелин.

Ее заявление возымело совершенно неожиданный эффект. Глаза мужчины вдруг стали почти такими же черными, как у нее самой, к лицу прилила краска. Эвелин попятилась, пытаясь увернуться от его руки, внезапно метнувшейся к ней.

Но было уже слишком поздно. Эндрю схватил ее за затылок, с силой рванул к себе, а затем свирепо и безжалостно впился в губы. Эвелин безучастно ждала, пока он перестанет терзать ее, убивая все прекрасное, что они пережили вместе.

Когда муж отпустил ее, она разрыдалась.

– Забери свои вещи, – проскрежетал сквозь зубы Эндрю, отворачиваясь. – Когда завтра вечером я вернусь с работы, чтобы духу твоего не было в моем доме, ясно?

Еще бы не ясно, задыхаясь от слез и гнева, подумала Эвелин, глядя, как он идет к выходу.

– И вот еще что, – с угрозой прибавил он, на мгновение задержавшись на пороге. – Можешь предупредить Винса от моего имени: если из-за этой истории пострадает Аннабелл, то ему придется иметь дело со мной!

Ах вот оно что, сообразила Эвелин, и на ее распухших губах мелькнула улыбка. Наконец-то мы добрались до сути! Главное – не допустить, чтобы пострадала бедняжка Аннабелл!

– Какой же ты отпетый лицемер! – взорвалась она.

Эндрю замер на полпути и яростно развернулся к ней.

– Что это должно означать? – рявкнул он.

– Я своими глазами видела тебя вместе с женой Винса! – обвиняющим тоном выкрикнула Эвелин.

Эндрю недоуменно нахмурился.

– Где? И когда?

– Сегодня, – отозвалась она и мысленно прибавила: а что, были и другие случаи, когда ты с ней встречался? – Возле отеля «Риджент». – Она дрожала от презрения. – Так что нечего читать мне мораль, когда ты и сам не лучше!

И тут же пожалела о своей несдержанности, ибо вся ярость мужа мгновенно испарилась. Злясь на себя, Эвелин резко отвернулась.

– По-моему, ты собирался уходить, – напомнила она.

– Так вот оно что. Дело не в тебе и Винсе, а во мне и Аннабелл!

Снова Аннабелл! Эвелин уже не могла без содрогания слышать это имя.

– Может, ты наконец уйдешь?

– И не подумаю, пока не докопаюсь до истины! – Эндрю внезапно снова оказался рядом, и сердце Эвелин заныло – так ей захотелось броситься ему на шею, забыть обо всем на свете и снова погрузиться в мир иллюзий.

И Эндрю, словно услышав ее безмолвный зов, развернул жену к себе, крепко обнял и прижал к груди.

– Отпусти меня! – в отчаянии выкрикнула она, силясь вырваться из его объятий.

– Нет! – Руки мужчины стиснули ее еще крепче. – Я хочу знать правду. Ты хоть раз виделась с Винсом с тех пор, как вышла за меня замуж?

Больше всего на свете ей хотелось солгать, чтобы сделать ему больно. Она знала, – какие бы чувства не испытывал Эндрю к Аннабелл, ее, Эвелин, отношение к Винсу способно было глубоко задеть его. Но она так устала от навалившейся на нее за последние месяцы лжи, что была не в состоянии притворяться.

– Я же сказала, что нет! – отрезала она, теперь уже злясь на него за то, что он делал такие поспешностью выводы из ее поведения.

Однако Эндрю продолжал гнуть свою линию:

– А ты сегодня увидела меня с Аннабелл и тут же решила уйти, даже не потребовав объяснений. Правильно?

– Я ведь предупреждала тебя, Эндрю, что не потерплю рядом с собой даже призрака этой женщины.

– Но моя встреча с Аннабелл вовсе не была тайной, – запротестовал он. В ответ Эвелин лишь устало пожала плечами.

– Какая разница! Ты с ней встречался, и я больше не хочу жить с тобой. Все очень просто.

– Черта с два, – пробормотал Эндрю.

Он снова прильнул к губам жены, и волна жаркого желания накрыла ее, смывая гнев и обиду. Эвелин даже не попыталась вырваться. Презирая себя, она впитывала этот поцелуй, забыв о боли, причиненной его предательством.

– А Аннабелл ты целуешь так же страстно? – сердито спросила она, когда он наконец оторвался от ее губ.

Ей хотелось уколоть его, но, к ее удивлению, Эндрю развеселился. С чуть насмешливой улыбкой он скользнул взглядом по разъяренному лицу жены, задержавшись на мгновение на заметно припухшей нижней губе.

– Аннабелл, – объявил Эндрю, явно забавляясь, – понятия не имеет о том, что такое настоящая страсть. Она никогда не постигнет этого. – Он коснулся нижней губы Эвелин языком, легонько лаская, пока она не застонала от наслаждения. – Зато ты, моя дорогая, просто не можешь без этого жить.

В подтверждение своих слов он чуть отодвинулся, держа губы на расстоянии несколько миллиметров от ее губ, но не прикасаясь к ним. Она не выдержала и сама жадно прильнула к его рту.

Тем самым Эвелин признала свое поражение. Руки ее скользнули к его затылку, зарываясь в волосы, острая волна желания окатила тело, и она прижалась к мужу.

Эндрю с трудом оторвался от ее губ и отодвинулся.

– Я ненавижу и презираю тебя, – воскликнула Эвелин, дрожа от возбуждения.

– Ненависть, – насмешливо отозвался он, и глаза его торжествующе блеснули, – имеет дурное свойство побеждать все остальные чувства, даже любовь. А теперь бери плащ, – скомандовал он. – Мы едем домой.

– Нет! – запротестовала Эвелин. – Я не вернусь к тебе, Эндрю!

Ни за что на свете она больше не будет жить с ним, оставаясь в тени Аннабелл!

– Еще как вернешься! – упрямо заявил он.

– Зачем тебе я? – взмолилась она. – Ты же сам еще не понял, чего хочешь!

– Тебе-то откуда знать, чего я хочу? – с неожиданной горечью отозвался Эндрю.

И Эвелин вдруг поняла, что он прав – она действительно этого не знала. Разумеется, ему по-прежнему нужно было ее тело. Она отчетливо почувствовала это минуту назад. Он мог сколько угодно дразнить ее любовными играми, но и сам не мог сдержать желания. Такого не скроешь!

Между тем он мрачно продолжал:

– Кстати, тебе давно уже пора это узнать. Даю тебе десять минут, чтобы закрыть дом, – с угрозой в голосе прибавил он. – А потом мы поедем домой, ясно? Даже если ради этого мне придется связать тебя и тащить туда силой.

Не было никаких сомнений, что так он и поступит, – об этом свидетельствовала твердая решимость, обозначившаяся на его лице.

– Десять минут, – повторил он, видя, что жена не двигается с места.

А Эвелин лихорадочно соображала, какой еще сюрприз ждет ее дома, не считая, разумеется, секса. Возможно, ему вообще ничего не нужно от женщины, кроме тела, подумала она, причем от любой, даже от Аннабелл.