Текст книги "Дочь якудзы. Шокирующая исповедь дочери гангстера"

Автор книги: Сёко Тендо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Маки в слезах умоляла Огино остановиться. Сестра попыталась оттащить его от меня, но у нее не хватило сил.

– Маки, отойди! – крикнула я и, подхватив магнитофон, стала им со всей силы лупить Огино по голове.

Он заорал от боли и свалился, свернувшись калачиком на полу и прикрыв голову руками.

– Если ты и вправду так хочешь избавиться от меня, давай разведемся, – простонал он.

– Так ты даешь ей развод? – спросила я, чувствуя, как из носа течет струйка крови.

– Если она меня так сильно ненавидит!

– Обещай, что больше мы не увидим здесь твоей рожи.

– Хорошо, я больше не стану вас донимать! – Когда Огино уходил, он выглядел полностью раздавленным.

Развод вступил в силу через несколько дней, и сестра, не теряя времени, устроилась на работу – «девочкой для бесед». Вскоре двое клиентов Маки пригласили ее на свидание. Она никак не могла решить, который из них ей нравится больше, поэтому попросила меня встретиться с обоими.

Встречу с первым назначили в кафе рядом с баром, в котором я работала. Стоило мне войти, как меня тут же окликнула Маки. Аккуратно сложив куртку, я положила ее рядом с сумочкой на соседний стул, после чего повернулась к мужчине, сидевшему рядом с сестрой.

– Очень рада с вами познакомиться, – вежливо сказала я.

– Я тоже. Меня зовут Такино.

Подошла официантка с горячим полотенчиком, и я заказала кофе. Потом, повернувшись к Маки и ее спутнику, начала разговор:

– Кем вы работаете, Такино-сан?

– Шеф-поваром.

– Точно, Таки-кун шеф-повар, и он на два года старше меня, – Маки склонилась к нему поближе и слегка толкнула локтем в бок.

– Если хотите, можете тоже звать меня Таки-кун, – сказал он мне. Мне Такино понравился – он выглядел весьма достойным человеком.

Потом он нас обеих развез по домам на такси. Маки мне сразу же позвонила:

– Ну и что ты думаешь о Таки-куне?

– Вроде неплохой парень.

– Это точно. Но понимаешь… он для меня слишком серьезен.

– Не знаю. Мне он понравился.

– Погоди, вот увидишь второго, тогда скажешь. Он гораздо прикольней Таки-куна.

– А чем занимается? – Меня кольнуло дурное предчувствие.

– Он не работает. Он из богатой семьи. И покупает мне кучу всякой всячины.

– Обычный повеса.

– Нет, не обычный. Он очень умный. Он учился в колледже.

– Хорошо учиться и быть умным – не одно и то же.

– Сёко, ты иногда ведешь себя как полная дура. Ты ведь еще его даже не видела, как же ты можешь о нем судить? Вот познакомишься и все поймешь. Давай завтра пересечемся?

– Ладно. Позвони мне.

– Отлично. До завтра, сестренка!

– Спокойной ночи.

Я повесила трубку, думая о том, что встречаться со вторым парнем нет никакого смысла. В то время у Маки была сумочка «Шанель», а вся одежда и побрякушки – самых известных марок. Теперь я догадывалась откуда: подарки «прикольного» парня.

На следующий день я пришла в ресторан с сервировкой а-ля фуршет, где мы и договорились встретиться. Когда я поклонилась перед приятелем Маки и произнесла: «Рада с вами познакомиться», – он рассмеялся.

– Слушай, Сёко, с этими церемониями сплошная морока. Я ведь о тебе давно наслышан – твоя сестра мне уже все уши прожужжала, – он придвинул ко мне меню. – Заказывай что хочешь. Здесь круто, правда?

– Так как тебя зовут?

– Итяном кличут.

– Приятно познакомиться.

– Взаимно.

Бывший студент колледжа и вправду оказался беззаботным и остроумным парнем. Маки, похоже, действительно влюбилась в него. Поболтав примерно с час, мы вышли из ресторана.

– У меня встреча, так что я полетел, – объявил Итян. – Вот на такси, – он сунул в руку Маки сто тысяч иен.

– Спасибо за ужин, Итян, – сказала я.

– Не за что. До встречи, Сёко.

– Итян, позвони мне завтра, – крикнула ему вслед Маки и замахала рукой как сумасшедшая.

Потом повернулась ко мне:

– Ну как? Правда он славный?

– Не думаю, что вам следует встречаться.

– Почему?

– На твоем месте я бы держалась Таки-куна. Итян мог бы стать хорошим другом, но в парни он не годится.

– Да… Таки-кун тоже классный. А еще он трудолюбивый, так что грех жаловаться. Но я не знаю… чего-то в нем не хватает. Мне о Итяном проще.

– Я не могу тебе врать. Маки. Пожалуйста, не связывайся с ним.

– Да что с ним не так?

– Боюсь, в итоге он сделает тебе больно.

– Ты ведь еще его толком не знаешь!

– Именно поэтому я сразу могу сказать, чего он на самом деле стоит.

Маки надулась и быстро сменила тему разговора:

– А как дела у тебя?

– Ты о чем?

– Сколько ты уже встречаешься с Сином-сан? А у него, между прочим, жена, да и, вообще, ты с ним почти не видишься. Ты вообще никогда не жалуешься, поэтому он считает, что тебя все устраивает.

– Маки!

– Я об этом уже давно думаю, поэтому мне нужно тебя спросить. Ты что, вообще не испытываешь никаких чувств? Как ты можешь оставаться такой хладнокровной? Он ни за что на тебе не женится. Как ты можешь этому радоваться?

– Не уходи от темы. Сейчас мы, кажется, говорим о тебе.

– Извини. Сорвалась. Мне не следовало вмешиваться в твои дела.

– Ничего страшного. Все равно это правда. Слушай, не торопись ты так с этими двумя парнями. Почему тебе еще раз все хорошенько не обдумать?

– Нуда…

– А потом, когда ты, наконец, сделаешь выбор в пользу одного, мой тебе совет: полностью и бесповоротно разорви все отношения с другим.

– Обязательно. Все равно спасибо тебе, что пришла сегодня.

В тот вечер, когда я вернулась домой, слова Маки эхом отдавались у меня в ушах.

Ты что, вообще не испытываешь никаких чувств?

Чувства по отношению к Сину я испытывала, причем очень сильные. Мне хотелось слышать, как он вновь и вновь повторяет: «Я люблю тебя, Сёко», – пусть даже его слова были ложью. Мысль о том, что он охладеет ко мне, если я попытаюсь оказать на него давление, приводила меня в ужас.

Как ты можешь этому радоваться?

Ответ на этот вопрос казался простым – я была еще не готова пробудиться ото сна и взглянуть на суровую действительность. В большем я пока что не могла себе признаться.

Маки позвонила мне через три дня:

– Я порвала с Таки-куном, – значит, все-таки остановила свой выбор на Итяне, – Итян не хочет, чтобы я работала по вечерам, поэтому я уволилась из бара, – добавила она.

Вскоре он переехал жить к Маки, но мне это совсем не понравилось, поскольку квартира была арендована на имя Сина. Что еще хуже, Итян увлекся азартными играми и хотел «зарабатывать» по нескольку сотен тысяч иен в день. Именно на такую «встречу» он и отправился в день нашего знакомства. Я предупредила Маки, что азартные игры сродни болезни, от которой нет лекарства, и умоляла сестру порвать с Итяном, прежде чем он успеет наделать серьезных долгов, но в ответ она сказала, чтобы я успокоилась и перестала мыслить так узко.

Однажды, вскоре после того, как Маки и Итян стали жить вместе, сестра пришла ко мне занять денег. Все что у меня было отложено на тот момент – шестьдесят тысяч иен, я собиралась заплатить ими за квартиру, но решила, раз она пришла ко мне, значит, положение у нее совсем отчаянное, и отдала все деньги ей.

– Сёко, прости меня, пожалуйста. Правда, прости. Я тебе перезвоню, – Маки, взяв деньги, действительно выглядела виноватой.

Потом они с Итяном куда-то пропали. Мне потребовалось пять дней, чтобы это понять. Я пыталась дозвониться сестре, но она не снимала трубку. Я подозревала, что они бежали из города, скрываясь от кредиторов, но все равно не оставляла попыток поговорить с ней. Наконец, вместо гудков услышала в трубке запись телефонной компании, уведомляющей о том, что абонент отключен. Я связалась с компанией и обнаружила, что сестра с Итяном задолжали за разговоры сто пятьдесят тысяч иен. Я понятия не имела, как их угораздило наболтать на такую астрономическую сумму. Однако одним потрясением дело не ограничилось. Я и сама оказалась по уши в дерьме. Телефон был зарегистрирован на имя Сина. Если бы компания перестала направлять счета на адрес квартиры и начала посылать их ему домой, о моем существовании могла узнать жена Сина. Я быстро договорилась о том, чтобы все пересылали на мой новый адрес, и стала выплачивать задолженность по частям ежемесячными взносами, поскольку не могла сразу же покрыть всю сумму целиком.

Разумеется, Маки с Итяном задолжали и квартплату. Я отправилась просить прощения у хозяина. Он был в ярости:

– Я столько раз уже стучал в дверь той квартиры, и мне ни разу никто не открыл, – он захлопнул расчетную книгу, лежавшую у него на столе. – Я возьму то, что вы мне задолжали, из залога. А теперь выметайтесь из квартиры!

Я поклонилась как можно ниже, извинившись за все доставленные мной неудобства, и бросилась в квартиру, чтобы забрать оттуда вещи Маки. Электричество и воду отключили, еда в холодильнике испортилась и воняла. После того как я, поборов тошноту, выбросила ее в помойку, мне было даже негде вымыть руки. Весь день я потратила на то, чтобы привести квартиру в порядок. В магазине подержанных вещей согласились взять всю мебель и домашнюю утварь. Когда, наконец, все закончилось, я вернулась в свою квартиру, приняла душ и, вымотанная до предела, рухнула на кровать.

Вот уже несколько дней я чувствовала себя дурно. Плохое самочувствие я списывала на стресс и не особо беспокоилась. Однако как-то утром меня, без всяких видимых причин, затошнило и вырвало. Неужели я?.. Я помчалась в аптеку и купила тест на беременность. В то время считалось, что, чем сильнее оргазмы во время секса, тем больше шансов залететь, но я обычно смеялась над такими сплетнями. В этот раз предрассудки сработали. Я забеременела, когда в последний раз была с Курамоти, и теперь не знала, что мне делать, и была слишком расстроена, чтобы звонить ему.

Через несколько дней мне позвонила Маки:

– Мы в Киото и прочно сели на мель. Уже два дня не ели. Сёко-тян, я умираю от голода. Ты не могла бы нам привезти хоть немного денег? Пожалуйста!

– Ладно. Но я смогу вам одолжить совсем чуть-чуть.

– Ну хоть сколько-нибудь, неважно. Так ты приедешь? Прошу тебя.

Я сдала несколько своих сумочек и кое-что из драгоценностей в ломбард и села на поезд до Киото. Маки с Итяном ждали меня на платформе Киотского вокзала и с восторгом замахали руками, едва завидев меня.

– Прости нас, – всхлипнула Маки.

От ее пышной прически не осталось и следа – она состригла свои длинные густые волосы и теперь носила короткую стрижку. Сестра также немного поправилась. Я ее не видела лишь несколько месяцев, но, несмотря на это, с трудом узнала.

– Привет, Сёко. Ты уж извини нас за эти неурядицы. Давай пойдем, посидим в какой-нибудь кафешке, – бодро заявил Итян.

В его голосе не слышалось и тени сожаления.

Они, похоже, действительно голодали. С жадностью умяли несколько тарелок со спагетти и пловом. Когда, наконец, сбавили темп, я обратилась к сестре:

– Я очень волновалась. Что с вами случилось?

– Э-э-э… мы…

– Извини, Сёко, я все просрал, – перехватил инициативу в свои руки Итян.

– У тебя остались долги, я угадала? – спросила я.

– Ну да. Мне надо было смыться.

– И что же ты собираешься теперь делать?

– Все уладится, – заверил меня Итян. Я вздохнула и принялась массировать лоб. – Я буду ухаживать за Маки и ребенком, – продолжил он.

– Что ты сказал? Каким еще ребенком?

– Я на четвертом месяце, – пояснила сестра.

Так вот почему мне казалось, что Маки прибавила в весе, несмотря на то что они с Итяном не ели два дня. Господи, получается мы с сестрой обе…

– Маки-тян, поехали со мной домой.

– Ни за что! Я не брошу Итяна.

– Почему?

– Прости меня, Сёко. Не могу.

С ней говорить было бесполезно. Я повернулась к Итяну:

– Итян, пожалуйста, отпусти Маки.

– Какого черта, Сёко? – выдохнула Маки.

– Сейчас я разговариваю с Итяном, – оборвала я ее, – а ты, Маки, заткнись.

– Я же сказала тебе, что не оставлю его. Ты что, не слышала?

– Слушай, я знаю, что мы сейчас в жопе, но я клянусь, что сделаю Маки счастливой.

– Как ты можешь сделать ее счастливой, если так поступаешь? Как можно быть таким безответственным? Если тебя и вправду волнует судьба Маки, отпусти ее сейчас.

– Прости меня, Сёко, но я с тобой никуда не поеду, – покачала головой сестра.

– Ну, Маки-тян…

Сестра была человеком очень мягким и верным. Продолжать спор стало бессмысленно, но мне очень хотелось увезти ее с собой. С другой стороны, это была жизнь Маки, и она имела право прожить ее так, как хотела.

– Береги себя. Если вдруг что понадобится, позвони мне. Договорились?

– Хорошо. Спасибо, Сёко!

– Итян, следи за Маки. Заботься о ней.

– Ну конечно! Эй, это… спасибо.

Я оставила себе денег только на обратную дорогу, а остальное отдала Маки. Я поспешила уехать из Киото и по дороге домой все думала о Маки. Она решила остаться с Итяном и родить, хотела иметь ребенка от мужчины, которого любила. Я понимала, что испытываю те же самые чувства. Не имея ни малейшего представления о том, что ждет меня впереди, я на уровне подсознания приняла решение оставить ребенка. При этом я не собиралась говорить Курамоти о беременности. Я даже ему ни разу не позвонила с тех пор, как мы переспали, потому что все никак не могла расстаться с Сином. Если бы я прямо сейчас сообщила ему, как гром среди ясного неба, что жду ребенка, то лишь смутила бы его. Я так и не сказала Курамоти свой новый телефонный номер, поэтому он не мог со мной связаться, я должна была позвонить ему первой. И я решила все рассказать Сину – ведь если собиралась с ним остаться, то должна была поведать о том, что произошло.

Такой у меня был план действий. Мне требовались деньги на оплату долгов Маки, на повседневные расходы, а еще надо было помогать папе с мамой, поэтому я стала работать до четырех утра. Работа изматывала, но, как только я приняла решение сохранить ребенка, такие мелочи меня уже не беспокоили. Теперь я понимала тех «девочек для бесед», которые привозили моего отца домой – они просто пытались заработать себе на жизнь. Я бросила курить и перешла на более сбалансированное питание. А еще накупила кучу книжек с именами девочек и мальчиков, хотела выбрать одно из них своему ребенку. Мне хотелось, чтобы он поскорей появился на свет. Жизнь была тяжелой, но я буквально летала от счастья.

Но радость моя длилась недолго. Однажды утром я почувствовала страшную резь в животе. Началось кровотечение.

Я рванула в больницу, но опоздала. Так оборвалась туго натянутая веревка, по которой я пыталась пройти. Я, плача, гладила свой живот, в котором еще совсем недавно зрела новая жизнь, и думала, что Бог наказал меня за желание родить ребенка от женатого мужчины.

Я снова почувствовала на себе взгляд деда и опять поняла, как разочаровала его. Сказавшись больной, я не пошла на работу, а вместо этого легла в постель и проплакала всю ночь.

Не знаю, что именно послужило причиной, то ли стресс, то ли горе, то ли еще что-то, но в итоге я попала в больницу с аппендицитом. У меня уже дважды было воспаление аппендикса, которое удавалось остановить уколами, однако на этот раз пришлось оперировать, и мне сказали, что я останусь в лечебнице надолго. В результате я уволилась из бара и после операции два месяца провела на больничной койке, приходя в себя и помирая от скуки.

В первый же вечер, когда я вернулась домой, ко мне неожиданно заехал Син. Едва увидев его, я тут же бросилась к нему навстречу и заключила в объятия.

– Что с тобой случилось? Я волновался. Чуть с ума не сошел!

– Аппендицит. Меня не выпускали из больницы. Но теперь я совершенно здорова.

– Могла бы отправить сообщение на пейджер.

Я никогда не звонила ему и не отправляла сообщения на пейджер, так как всегда боялась, что рядом может оказаться его жена. Как бы сильно я ни скучала по нему, мне пришлось дать себе обещание никогда не звонить ему самой.

– Извини.

– Да ладно. Я рад, что сейчас с тобой все в порядке.

– Есть хочешь? Я могла бы приготовить нам ужин.

– Это было бы просто здорово.

Я только что вышла из больницы, поэтому холодильник был практически пуст, за исключением пары кусков филе лосося в морозилке. Я сварила рис, приготовила мисо-суп, разморозила лосося, посолила его и затем поджарила.

– Извини, но больше у меня ничего нет.

– Ничего страшного. Спасибо тебе за еду. Вкус просто изумительный.

– Здорово. Знаешь, мы уже давно вместе, а я тебе никогда раньше не готовила.

Син неловко заерзал на стуле:

– Сёко, ты заметила, что сегодня, несмотря на поздний час, я все равно с тобой?

Мне было с ним так хорошо, что я даже не смотрела на часы:

– Да, и в самом деле. Что-то произошло?

– Моя жена в больнице.

– А что с ней?

– Она родила.

Каким-то образом у меня хватило сил улыбнуться и поздравить его, но в голове сразу закрутилось столько мыслей, стало трудно дышать. Что ж… вот она, реальность: мне предстояло смириться с тем, что не я играю в жизни Сина главную роль. На первом месте у него стояла семья, и, видимо, пришло время расстаться.

– Думаю, нам надо расстаться, – наконец-то выдавила я.

– Не сердись на меня, Сёко.

– Ступай и будь хорошим отцом.

– Ты говоришь искренне?

– Абсолютно. Я не могу больше с тобой встречаться, – я уставилась в пол, зная, что если посмотрю Сину в лицо, то могу передумать.

– Ну что же, наверное, ты права. Я надеялся, когда-нибудь мы сможем провести всю ночь вместе, но теперь, насколько я понимаю, нам этого не суждено, – он положил ключ на обеденный стол и встал. – Когда это случится, меня здесь не будет, так что… с днем рождения, Сёко! Поздравляю тебя с двадцатилетием.

Он направился прямо к входной двери. На мгновение показалось, его пальцы замерли на дверной ручке, но потом он ее открыл. Дверь с тяжелым гулким звуком захлопнулась за Сином. Он ушел.

На первый взгляд, между семнадцатилетием и двадцатилетием прошло много времени, но на самом деле оно пролетело как один миг. Я любила Сина и хотела проводить с ним больше времени. С одной стороны, он всегда был всего лишь моей мечтой, недосягаемой и мучительной, но с другой – никогда меня не оставлял. После того как я провела три года с таким мужчиной как Син, мое одиночество меня пугало.

Глава VI
Татуировка

Снова начался сезон дождей. Я подолгу сидела у окна и смотрела на гортензии, росшие в саду у маленького домика по соседству, наблюдая за тем, как капли, словно слезинки, скатываются по лепесткам. Небо было серым и мрачным, полностью отражая мое настроение.

Я ответила на объявление о поиске «девушки для бесед» и снова пошла работать. На новом месте у меня появился клиент по имени Ито, состоявший в якудза. Он был старше меня на десять лет, из тех людей, что со всеми великолепно ладят и всегда остаются внимательными, однако я, похоже, ему приглянулась особенно сильно, и он обращался со мной очень мягко и деликатно, через некоторое время сделав попытку уговорить меня встречаться с ним:

– Пойдем, погуляем. Я не женат и не распутник. Я все еще размышляла о предложении Курамоти и не смогла дать Ито четкого ответа.

Однажды после работы я встретила его в другом баре неподалеку от моего места работы. Он познакомил меня с тамошней мамой-сан.

– Эта одна из девушек, которая работает у Норико. Ее зовут Сёко.

– Рада с вами познакомиться, – сказала я, слегка поклонившись.

– Неужели? Я очень хорошо знаю вашу хозяйку. Она отличная мама-сан. Она очень трудолюбива, а какая красотка!

Улыбаясь, она поменяла пепельницу перед Ито.

– Слушай, мама-сан, мне правда очень нравится эта девушка, но она не хочет со мной встречаться. Ты не замолвишь за меня словечко?

– Сёко-тян, Ито-сан хороший человек. И он не женат. Ты уж мне поверь! Мы живем по соседству, и я постоянно сталкиваюсь с ним в магазине, когда он покупает пиво. Ито-сан всегда один.

– Да, точно, ты всегда меня застаешь, когда я одет как бродяга…

– Точно, а вы меня, когда я без косметики, – мама-сан скорчила гримасу как в «Крике»  [8]8
  Видимо, имеется в виду картина «Крик» норвежского художника Эдварда Мунка.


[Закрыть]и они с Ито захихикали.

Совершенно очевидно, он был в этом баре частым гостем. И все же я и в тот день не дала ему ответа.

Через несколько дней я подхватила грипп, и мне пришлось взять отгул.

Меня разбудил звонок в дверь. Я протянула руку к часам на прикроватном столике и увидела, что уже почти десять вечера.

– Кто там?

– Сёко, это я, Ито.

– Ито-сан? Что вы здесь делаете?

Я открыла дверь.

Оказалось, он позвонил в бар, где ему и сказали о моем отгуле. Обеспокоенный, Ито связался с моей подругой и узнал от нее, что я заболела и слегла. Он пришел ко мне с дорогим гостинцем – набором дынь разных сортов.

– Это особый подарок, чтобы ты поскорей поправлялась. Надеюсь, ты любишь дыни.

– Люблю. Спасибо.

– Ты ела?

– Вообще-то нет. Проспала весь день.

– Что? Слушай, чтобы поправиться, надо хорошо кушать. Сейчас тебе в самый раз будет рисовая каша. Ты не станешь возражать, если я воспользуюсь твоей кухней?

– Нет, но…

– Успокойся. Я мигом.

Не теряя времени, он стянул с себя пиджак и закатал рукава.

Потом, немного неуклюже, он принялся готовить кашу. Было совершенно ясно, что он не привык возиться на кухне.

– Из меня повар не ахти, поэтому кулинарного шедевра не обещаю, – сверкнув зубами, Ито одарил меня чарующей улыбкой.

Через некоторое время он объявил, что каша готова. Я с трудом поднялась на ноги. Голова у меня закружилась так сильно, что я чуть не потеряла сознание.

– Погоди. Не двигайся, – приказал Ито.

Он подхватил меня на руки, перенес на кухню и заботливо посадил на стул. Слабеющей рукой я поднесла ложку ко рту:

– Неплохо.

– Ты серьезно?

– Правда, очень вкусно.

– Что ж, значит, оно того стоило, – он выглядел таким довольным, что я не смогла сдержать улыбки.

Когда я доела кашу, он поднял меня с той же легкостью, что и прежде, и отнес обратно на кровать. Всю ночь он просидел рядом, держа меня за руку. Это мне напомнило те времена, когда я была маленькой и часто болела. Тогда мама точно так же всю ночь сидела возле моей кровати. Не знаю, может, жар сыграл свою роль, но мне показалось, что даже рисовая каша, которую сварил Ито, на вкус была совсем как мамина. Я чувствовала, как его большая теплая ладонь сжимает мою руку, и ощущала себя в безопасности.

– Сёко, у меня серьезные намерения. Быть может, настанет день, и ты задумаешься, а не выйти ли тебе за меня замуж? – Это были первые слова, которые я услышала, когда проснулась. В его глазах застыла мольба.

Я знала, что такой мужчина, как он, никогда меня не подведет:

– Да, может, и настанет.

– Правда? Ты не шутишь? – Он пришел в такой восторг, что резко двинул кулаком по воздуху и расплылся в улыбке, как маленький ребенок. На этот раз я смеялась вместе с ним.

Я пока мало что знала об Ито. Возможно, мне следовало обратить внимание, что у него на спине точно такая же татуировка, каку Маэдзимы. А через несколько месяцев тайное стало явным. Оказалось, Ито женат, а я опять стала всего лишь любовницей. Эта новость ударила меня словно током. Я подозревала, у него где-то еще есть девушка, но никогда не могла подумать, что он скрывает от меня жену. В тот же вечер я попыталась положить конец нашим отношениям:

– Ито, мерзавец, ведь ты, оказывается, женат!

– Что ты такое городишь? Я? Женат?

– Сколько ты собирался скрывать от меня это? Ну так вот, слушай, говнюк. Я больше не хочу тебя видеть!

– Сёко, успокойся хоть на минутку. Я знаю, мне не следовало тебе лгать, но, если бы я сказал тебе правду, ты бы ни за что не согласилась со мной встречаться. Я не хотел тебя обманывать и со временем собирался все рассказать… Прости меня. Пожалуйста, Сёко-тян, останемся вместе! Умоляю.

– Не знаю, – я уже начала испытывать к Ито определенные чувства, поэтому мне было нелегко.

– Я не хочу, чтобы наши отношения прекратилсь вот так. Ты должна понять. Я знаю, был неправ, – он крепко обнял меня и прижал к себе так, словно боялся, что я прямо сейчас уйду. – Я люблю тебя. Ты единственная, кого я хочу, – и вдруг он заплакал.

Услышав такое и увидев, как мужчина плачет, я окончательно растерялась. Слова проклятий, готовые сорваться с губ, застряли у меня в горле.

– Я знаю… Я испытываю к тебе те же чувства, но…

В этом и была моя беда – я слишком быстро прощала людей, моя сила воли практически равнялась нулю, поэтому в битве с мужчинами я каждый раз терпела поражение. В конце концов я сдалась, снова согласившись на роль любовницы.

Вскоре я стала замечать неприятные изменения в поведении Ито. Он проводил со мной почти каждую ночь, но, даже если сам не мог остаться, всегда приказывал одному из младших членов банды встретить меня после работы и отвезти домой. Каждый день звонил мне по двадцать раз. Он, понятное дело, взял ключ от моей квартиры и нередко, когда меня не было дома, приходил и нажимал на телефоне кнопку повторного набора, чтобы узнать, кому я звонила в последний раз. Если Ито попадал домой к одной из моих подруг, он спрашивал, нет ли меня там, и, когда я брала трубку, тут же требовал, чтобы я поскорее шла домой. Потом продолжал названивать подруге, желая убедиться, ушла ли я, поэтому мне никогда не было покоя, и в конце концов я перестала ходить в гости.

Однажды так получилось, что последний набранный мной номер оказался службой такси. У оператора он выяснил, на какое время я заказывала машину и куда ездила. Когда вернулась домой, он с невинным видом спросил, где я была. Мне уже надоело, что он вечно лезет в мои дела, поэтому я пожала плечами и сказала, что гуляла с друзьями. Неожиданно тон его голоса изменился:

– С какими еще друзьями? Откуда ты их знаешь?

Я почувствовала себя как на допросе в полиции.

Терпение мое лопнуло:

– Не твое дело!

– Так ты, значит, с кем-то встречаешься у меня за спиной! – вскинулся Ито и ударил меня по лицу.

– Ты что, охуел? – Я психанула и ударила его в ответ, и тогда он двинул мне ногой в живот.

Удар был такой силы, что отшвырнул меня назад, – кухонная утварь со звоном посыпалась на пол. Ито схватил со стола тяжелую кружку и изо всех сил стукнул меня по голове. На кухонный пол закапала кровь. Он рванул меня за волосы и развернул к себе.

Я почувствовала дикую боль – Ито дернул меня с такой силой, что у него в руке остался клок моих волос. Он продолжал избивать меня, пока мой рот не наполнился кровью. Застонав, я выплюнула выбитый зуб и, проведя языком по зубам, поняла: несколько зубов шатаются. Левый глаз начал заплывать, а через нос стало тяжело дышать. Я наступила на осколок разбитой кружки и, застонав от боли, опустилась на пол.

Через некоторое время Ито сел рядом и обнял меня прямо там – на залитом кровью полу:

– Сёко, прости меня. Я люблю тебя. Пожалуйста, прости меня…

Я, конечно, простила, однако Ито вел себя все хуже, и слухи об этом дошли до других членов его банды. Один из высокопоставленных членов якудза по имени Оцука больше не мог находиться в стороне и безучастно наблюдать за тем, что вытворяет его подчиненный, поэтому решил мне помочь. Он велел Ито порвать со мной, заявив, что, столь сильно увлекшись женщиной, тот показывает дурной пример молодым членам банды. Оцука напомнил, чем Ито обязан своей жене. Оказалось, та очень помогла своему мужу в прошлом, и во многом благодаря ей он так быстро достиг высокого положения в банде. Но Ито ответил, что его дела никого не касаются, и отказался выслушивать чьи-либо советы.

Оцуке надоело без конца уговаривать Ито.

– Однажды он тебя убьет, – мрачно предположил Оцука. – Этот парень не в себе. Мне бы очень хотелось тебе помочь, но похоже, я уже исчерпал все возможности.

Ито твердил, что никогда никому меня не отдаст, а вспышки ярости и побои случались все чаще. Закончив меня избивать, он обычно начинал плакать, повторяя: «Сёко, мне очень погано на душе. Прости меня, пожалуйста. Это все ты виновата, это ты сводишь меня с ума. Я никогда никого так не любил. Сёко, обещай мне, что никогда от меня не уйдешь. Умоляю…» – и смотрел на меня огромными собачьими глазами, отчего становился похож на пса, который раньше жил у нас в семье. Мне даже становилось жаль Ито, и я боялась, что, если уйду от него, он будет чувствовать себя одиноким и покинутым.

Оцука сказал мне, что когда-то Ито был совсем другим:

– До тебя он был настоящим бабником! Женщины ему быстро надоедали. По-настоящему он заботился только о своей жене. Не знаю какая муха его укусила. В последнее время он представляет собой жалкое зрелище.

Ито всегда находил оправдание своему дурному обращению со мной. Оцуке он жаловался: «Я очень сильно люблю Сёко, но она постоянно пытается от меня уйти. Что мне еще остается делать?» Мне он говорил: «Почему ты не хочешь понять мои чувства? Когда ты говоришь, что хочешь со мной порвать, меня охватывает такая злоба, и я просто перестаю себя контролировать. Потом понимаю, что поступил гадко, но ничего не могу с собой поделать».

Разобраться в извращенном всепоглощающем чувстве, которое он называл любовью, было невозможно. Мне воротило день за днем слышать одни и те же слова, словно вызывающую раздражение заевшую пластинку. Постепенно мои чувства к нему стали меняться.

Однажды вечером мне на работу позвонил Оцука.

– Я хочу, чтобы ты кое с кем встретилась. Ничего не говори Ито. Нам надо обязательно с тобой пересечься после работы. Поняла? – поспешно сказал он. Я не представляла, с кем он хотел меня свести.

Явившись на встречу и бросив один-единственный взгляд на таинственного гостя Оцуки, я замерла в оцепенении. Это был Курамоти.

Некоторое время я сидела изумленно на него взирая. Наконец Курамоти заговорил:

– Сёко, Оцука-сан мне все рассказал. Ты столько натерпелась – поверить не могу. Почему ты мне не позвонила?

Я не могла ответить.

– Это я во всем виноват! Мне надо было связаться с тобой раньше. Если бы я увез тебя с собой в ту ночь, ничего бы этого не случилось.

– Вы ни в чем не виноваты. Простите, что я вам не звонила, но такие вещи сложно объяснять людям.

– Я не «люди». Ты же знаешь, я все ради тебя сделаю. Ну да ладно, теперь больше не о чем волноваться. Давай, я отвезу тебя домой.

Оцука объяснил мне, что несколько часов назад у него состоялась встреча с деловым партнером, который пришел на переговоры вместе с Курамоти. Он и Курамоти быстро нашли общий язык, и вскоре выяснилось, что они оба меня знают. Оцука рассказал ему, что происходит с Ито, и Курамоти немедленно решил прийти ко мне на помощь. Он попросил Оцуку уладить дела с Ито и в качестве награды предложил пять миллионов иен. Я так долго не получала весточек от Курамоти, потому что вскоре после нашей последней встречи для его компании наступили тяжелые времена, и ему пришлось все свое время тратить на разработку путей выхода из кризисной ситуации. Когда самое худшее осталось позади, Курамоти позвонил мне и обнаружил, что мой номер больше не обслуживается. Он решил, что я нашла себе кого-то другого, и попытался меня забыть. Оказалось, это ему не под силу. Услышав рассказ Курамоти, Оцука решил, что наконец отыскал способ избавить меня от Ито.