Текст книги "Фантастика-2009"

Автор книги: Сборник Сборник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 40 страниц)

Василий В. Головачев
Не ждите ответа

Эту звезду, получившую имя Убегающая и находившуюся для земных астрономов в секторе созвездия Скорпиона, открыли ещё в две тысячи восьмом году. Однако знаменитой она стала спустя сто пятьдесят лет, когда внезапно изменила траекторию движения и стала двигаться намного медленнее. Причём на порядок медленнее, что невозможно было объяснить никакими астрофизическими законами. Если в момент открытия (звезда появилась в поле зрения телескопа Хаббл из-за пылевых облаков близко от центра Галактики) скорость Убегающей равнялась двум тысячам ста тридцати километрам в секунду, то в середине двадцать второго века она вдруг словно ударилась о невидимую преграду и снизила скорость до двухсот тридцати километров в секунду.

Но самое главное открытие – поворот вектора движения звезды – потрясло астрономов больше.

Убегающая мчалась из глубины балджа – центрального звёздного сгущения Млечного Пути, а затем внезапно повернула на девяносто (!) градусов, снизила скорость и превратилась в одну из таких же «обычных» звёзд местного рукава, которые двигались вокруг галактического ядра с примерно с одинаковой скоростью[1]1
  Скорость большинства звёзд в нашей Галактике Млечный Путь не превышает 250 км/сек.


[Закрыть].

В научной среде разгорелись споры насчёт причины столь резкого изменения траектории звезды и длились несколько лет, пока Федеральный Земной Совет Астронавтики не решил послать к Убегающей экспедицию. Если бы не это обстоятельство – поворот звезды в нарушение всех законов движения, – ни о какой экспедиции к Убегающей, массивной и яркой, но в общем-то рядовой звезде Галактики, речь бы не зашла. Вокруг Солнца располагалось множество гораздо более интересных звёздных объектов, требующих пристального изучения.

Но эволюции Убегающей насторожили специалистов Института Внеземных Коммуникаций, и в две тысячи сто пятьдесят девятом году корабль косморазведки «Иван Ефремов», укомплектованный специалистами в области физики звёзд, космологии и ксеносоциологии, стартовал с космодрома Луны «Янцзы» и направился к ядру Галактики...

чтобы через месяц полёта выйти Убегающей наперерез. Суперструнные технологии позволяли земным кораблям передвигаться по космосу со скоростью, намного превышающей скорость света...

хотя полностью избавить от неведомых опасностей и риска не могли.

Эти мысли промелькнули в голове Ярослава Медведева, полковника службы безопасности, командира особой группы риска корабля, когда следящие системы «Ивана Ефремова» открыли две планеты, вращавшиеся вокруг звезды по одной и той же орбите, но с противоположных сторон.

Открытие заставило экипаж корабля перейти в режим «предварительной настройки на контакт». Программы подобного рода использовались людьми уже больше ста лет, хотя контакты с представителями иного разума в Галактике можно было пересчитать по пальцам двупалой руки. Да и те, контакты то есть, нельзя было назвать продуктивными и полноценными, так как цивилизации, встреченные косморазведчиками: Орилоух и Маат, – принадлежали к типу негуманоидных и обмениваться с людьми информацией не хотели.

В течение последующих двенадцати часов экипаж «Ивана Ефремова» лихорадочно исследовал открытую звёздную систему.

Убегающая была в двадцать раз массивнее Солнца и в два раза ярче, но по химическому составу почти не отличалась от него. Планеты, вращавшиеся вокруг звезды на расстоянии в две астрономические единицы[2]2
  1 а.е. = 149,5 миллионов километров.


[Закрыть], оказались единственными. Кроме них в системе были обнаружены два кольца газа и пыли, один плотнее другого, которые через пару сотен миллионов лет могли превратиться в протопланеты.

Так как уже существующие планеты почти ничем не отличались друг от друга, их решили назвать Близнецами: А и Б. Они были массивнее Земли, сила тяжести на их поверхности превышала земную почти в полтора раза, но в целом это были вполне земноподобные планеты, окружённые плотными кислородно-азотными атмосферами.

Уже один этот факт заставил специалистов экспедиции ликовать: планет с такими характеристиками в космосе ещё не находили. Однако основное потрясение ждало экипаж космолёта впереди.

Спустя сутки после того, как «Иван Ефремов» приблизился к Убегающей на триста миллионов километров, наблюдатели увидели на поверхности одной из планет – Близнеца-Б – развалины!

Все сорок пять членов экспедиции, включая капитана корабля, приникли к бортовым виомам.

Компьютер систем визуального обзора обработал полученную от телескопов информацию, синтезировал изображение и выдал на виомы.

Люди ахнули!

Перед ними в красивой долине, по дну которой текла медово-золотистая река, стоял самый настоящий город! Точнее развалины города. Потому что в нём не сохранилось ни одного здания! Только фундаменты и остатки толстых стен, с виду сделанных из сверкающего под лучами местного солнца льда.

– ВЗ на обзор! – скомандовал капитан корабля Чарльз Фитцджеральд, по легенде – потомок знаменитого американского писателя двадцатого века.

«Иван Ефремов» выстрелил очередь видеозондов, устремившихся к ближайшей из планет.

Возбуждение членов экспедиции, ждавших контакта с хозяевами планет, пошло на убыль.

Видеозонды, достигшие обоих спутников Убегающей, Близнеца-А и Близнеца-Б, показали пугающе одинаковые ландшафты. Описать их можно было одним словом: разруха! Инфраструктура планет представляла собой колоссальные поля искусственных сооружений, разрушенных почти до основания. Городами назвать их было трудно, потому что цепочки остатков сооружений не объединялись в огромные конгломераты, как земные города. Лишь изредка среди этих лабиринтов, растянувшихся на тысячи километров по всей суше, взбиравшихся на холмы и горные страны, спускавшиеся в глубины морей и океанов, возникали некие подобия городов, которым явно не хватало законченного многообразия. Улиц как таковых не было. Фундаменты и цепочки обрушенных стен окружали подобия площадей, зачастую – огромные воронки, словно в этих местах упали и взорвались мощные бомбы.

Коммуникаторы экспедиции поначалу вцепились в эту гипотезу: на планетах бушевала война, уничтожившая цивилизации, – и жадно принялись искать факты, подтверждающие гипотезу. И вроде бы нашли! Хотя факты были странными и не укладывались в русло единой теории. Бесспорным казалось лишь одно предположение, что война имела глобальный характер. Для обоснования других предположений нужны были дополнительные данные, ради сбора которых начальник экспедиции индиец Рам Панчивитра предложил послать на планеты исследовательские отряды. История земных войн утверждала, что в результате любых конфликтов, даже самых жестоких, какое-то количество побеждённых могло уцелеть. В данном конкретном случае существовал реальный шанс встретить кого-нибудь из уцелевших.

Сначала к Близнецам послали автоматические исследовательские модули, которые управлялись инками[3]3
  Инк – интеллект!компьютер.


[Закрыть], и за двое суток собрали значительное количество информации о физических параметрах планет.

Сила тяжести на их поверхности действительно превышала земную, хотя и не критически. Такие поля гравитации люди могли выдерживать долго. Хотя в принципе это было необязательно, так как земная техника давно оперировала антигравитацией.

Атмосферы обоих Близнецов отличались количеством кислорода, но незначительно, воздухом вполне можно было дышать. Однако при бактериологическом анализе в атмосферах были обнаружены неизвестные микроорганизмы, и начальник экспедиции запретил исследователям выходить из катеров без скафандров. Пришлось даже ввести обязательные процедуры обеззараживания костюмов, чтобы не занести на корабль опасные вирусы.

Катер оставил за кормой стреловидный контур корабля, сделал виток вокруг планеты и, ведомый инк-пилотом, сделал посадку в экваториальном поясе Близнеца-А, возле одного из так называемых «псевдогородов». Наблюдатели насчитали здесь около тысячи фундаментов и стен, расположившихся вокруг гигантской воронки диаметром в двенадцать и глубиной в три километра.

Сели на плоской вершине необычного поднятия, напоминавшего ровную бетонную площадку; формой и размерами площадка напоминала футбольное поле.

Отработали полный «срам»[4]4
  «Срам» – пункт инструкции для космонавтов, аббревиатура слов «сведение риска к абсолютному минимуму».


[Закрыть], то есть выставили охранение в виде двух сотен нанитов[5]5
  Наниты – нанороботы, комьютеризированные системы безопасности размером в доли миллиметра.


[Закрыть], обозревающих место посадки с разных высот и окрестности площадки. Кроме того наниты поддерживали связь с видеозондами на орбите и могли подать сигнал тревоги, если спутник обнаруживал источник опасности.

Выгрузили и установили палатки с аппаратурой, в том числе полевую экспресс-лабораторию и мобильный комплекс для компактного проживания семи человек – «Экс-МО».

Затем Медведев залез в кабину катера вместе с ксенобиологом отряда Амандой Блюмквист и скомандовал инк-пилоту подняться в воздух. В его задачу входило обследование развалин и поиск уцелевших после войны аборигенов.

Под аппаратом легла панорама «псевдогорода», в котором не было ни одного уцелевшего здания. Впрочем, так выглядели и другие «города» планеты, представлявшие собой удивительно однообразные мёртвые ландшафты. Не могли скрасить эти ландшафты ни сине-красные поля трав, ни роскошные оранжевые и сине-жёлтые леса, ни водные бассейны, кое-где имеющие вполне осмысленные очертания. Жизнь, какой её представляли люди, была уничтожена практически полностью, а бактерии и микроорганизмы, населяющие леса и «города», жизнью назвать было трудно.

Медведев с интересом присмотрелся к ажурному кресту, созданному стенами из «псевдольда». Уже было известно, что материал фундаментов и стен вовсе не является льдом, а представляет собой сложное углеродорганическое соединение. Стены крестообразного в основании здания слегка дымились, отчего казалось, что оно недавно горело.

Аманда заметила взгляд спутника.

– Что вы там увидели?

– Знаю, что никакого пожара здесь не было, но впечатление такое, что пожар закончился совсем недавно.

– Вы правы, мне тоже так кажется. Хотя дымок, который вы видите, является на самом деле углеродной взвесью, плюс бактерии.

– Стены испаряются? Температура вроде бы не слишком высока, всего плюс двадцать семь.

– Мы не знаем всех характеристик материала стен.

– Какая-то странная катастрофа. Она оставила абсолютно одинаковые следы. Если бы это была война наподобие тех, что мы знаем, здания пострадали бы в разной степени, в зависимости от силы наносимых бомбовых ударов. Но они все разрушены до основания!

– Я тоже многого не понимаю.

– Куда подевались остатки упавших стен? Почему не видно разбитой техники? Где население?

– Ну, отсутствие техники можно объяснить, если цивилизация была нетехнологического типа, а биологического, к примеру. Но отсутствие уцелевшего населения действительно поражает. Кстати, судя по конфигурации фундаментов и многочисленным дырам в полах зданий здесь жили весьма необычные существа.

– Грызуны, – пошутил Медведев.

– Уж очень крупные грызуны. Сизиф пытается реконструировать их облик, и мы скоро увидим результат.

Речь шла о коллеге Аманды Сизифе Павиче, который мог воссоздать облик человека по его почерку.

Помолчали, пока аппарат медленно двигался к центру «псевдогорода», где по представлениям землян взорвалась бомба, уничтожившая всё население.

Вала выброшенной взрывом почвы как такового не было. Катер приблизился к краю воронки, остановился.

Воронка тоже выглядела странной. Её склоны были усеяны крупными порами и выступами, образующими некий ребристый рисунок. Кое-где в ней протаивали дыры покрупней, уходящие глубоко в недра земли, которые тоже складывались в геометрические правильный рисунок и напоминали следы невзорвавшихся снарядов.

– Мне кажется, что здесь ничего не взрывалось, – проговорила Аманда. – А вам?

Медведев усмехнулся. Ему нравилась эта игра в официальный тон, так как они были знакомы с Амандой давно.

– Хотите услышать ещё одну сумасшедшую гипотезу? По-моему, мы выслушали их достаточно. К тому же я не ксенолог, хотя мне тоже пришлось изучать теорию.

– Вас не волнует, кого мы встретим? – улыбнулась в ответ ксенобиолог.

– Почему не волнует? Волнует. Но скорее с другой точки зрения: не несёт ли контакт опасности? В любом аспекте. Я ведь отвечаю не за результат исследований, а за безопасность экспедиции. Но и меня интересуют некоторые непроявленные моменты.

– Дым? – кивнула Аманда на струйки испарений над стенами ближайшего разрушенного здания.

– Даже этот дым может нести угрозу жизни, – кивнул Медведев. – Кто знает, почему стены испаряются? А если в этом виновато какое-то излучение, о коем мы не имеем ни малейшего понятия?

– Могу успокоить вас, ваш дым и в самом деле представляет собой всего лишь испарения стен.

– А бактерии? В этих испарениях уйма бактерий.

– Возможно, бактерии питаются взвесью.

– В таком случае здесь и в самом деле была биологическая, точнее бактериологическая война. И микробы доедают то, что...

Аманда рассмеялась.

– У вас вполне нормальное воображение, Ярослав. Но я вас разочарую.

– Чем?

– Я не выдумываю гипотез, я работаю с фактами. Выводы делать рано. Давайте пройдёмся по периметру города и вернёмся. Мне надо работать.

– Я вам надоел?

Аманда повернулась к нему.

– Ярослав, давайте расставим точки над «i». Шесть лет назад я поступила...

Медведев остановил женщину движением руки.

– Аманда, шесть лет назад мы были на «ты», потом я полгода пропадал в экспедиции, а когда вернулся...

Женщина сделала точно такой же жест:

– Ярослав, это было давно. Я полюбила другого...

– Да ерунда это! – досадливо отмахнулся Медведев. – Ты внушила себе, что любишь его! Он был рядом, а обо мне не было ни слуху, ни духу. Он просто воспользовался ситуацией...

Лицо женщины стало официальным.

– Яр... Ярослав, всё изменилось, не стоит ворошить прошлое, которое уже не восстановишь.

– Чушь! – Он сжал зубы, заговорил спокойнее: – Главное – иметь желание. Я же знаю, что ты редко видишься с ним.

– Это ни о чём не говорит...

– Говорит! Ты не любишь его!

Аманда с иронией посмотрела на собеседника.

– Ты для этого пошёл со мной в разведрейд? Чтобы раскрыть мне глаза?

Медведев замолчал, потом сказал с грустной улыбкой:

– Да нет, наверное. Просто хотел услышать от тебя...

– Что?

– Что мы можем... начать снова... я ведь мог и не полететь сюда, но написал рапорт...

– Зачем?

– А где ещё мы можем поговорить без свидетелей?

Аманда пристально посмотрела на него, покачала головой.

– Ты не понимаешь...

– Объясни, чего я не понимаю.

– У меня сын...

– Вот он-то как раз поймёт.

Медведев взял женщину за руку, медленно приблизил лицо к её лицу.

– Попробуй сделать шаг... один шажок навстречу...

Она зажмурилась, открыла глаза, вырвала руку.

– Нет!

Лицо Медведева стало на мгновение слепым и беспомощным.

Аманда вздрогнула, вдруг ощутив его боль, погладила по щеке.

– Яр... сейчас не время... потом поговорим, когда вернёмся домой. Хорошо?

Он встрепенулся:

– Обещаешь?

Она слабо улыбнулась.

– Обещаю.

Медведев несколько мгновений не сводил с неё глаз, быстро поцеловал пальцы и отодвинулся.

– Я подожду.

– Только одна просьба... для всех мы останемся просто коллегами. Особенно для Сизифа.

– Это важно?

– Для меня да.

– Хорошо, госпожа Блюмквист. Как скажете. Кстати, я не верю, что у вас нет своей личной идеи насчёт того, что здесь произошло.

Красивое лицо женщины затуманилось. Потом она поймала взгляд Ярослава и слабо улыбнулась.

– Твой разум быстро берёт верх над чувствами. В отличие от моего.

– Зато уж если ты решила...

– Не будем об этом. Что касается здешней ситуации... меня поразил сам факт появления Убегающей. Кто повернул вектор движения звезды? Зачем?

– Может быть, поворот – результат войны?

– Думаешь, цивилизации на Близнецах обладали такой мощью?

– Энергии для этого маневра надо много, это правда, но астрофизики уже подсчитали, что светимость Убегающей упала на полтора процента, что вполне соответствует потраченному для поворота импульсу.

– Я не о физике процесса. Астрономы открыли звезду сто пятьдесят два года назад. Но расстояние между Солнцем и Убегающей – семь тысяч светолет. То есть поворот звезды свершился семь тысяч независимых лет назад, так?

– Допустим.

– Свет от Убегающей долетает до нас за те же семь тысяч лет.

– Не понимаю, к чему ты клонишь.

– Пробы стен показали, что их возраст равен всего сотне лет, а не семи тысячам. Получается, что война, если она была, произошла недавно. Поворот и война – явления разного порядка. Убегающая повернула и снизила скорость по другой причине.

– А по какой?

– Думай... э-э, думайте, господин главный безопасник.

– Я думаю. Не все здания имеют столетний возраст...

– Хорошее замечание. Однако нужна статистика, мы только начали исследования.

Медведев с интересом посмотрел на собеседницу.

– Значит, у тебя... у вас всё-таки есть идея. Не поделитесь?

– Информация, доступная мне, доступна и тебе. – Аманда запнулась, потом рассмеялась и махнула рукой. – Мне будет трудно держаться так же официально...

– Как и мне. Может быть, это уже лишнее?

– Нет. – Она покачала головой. – Мне тоже надо подумать... потому что я даже не предполагала, что ты...

– Что?

– Сможешь заговорить со мной так... неожиданно.

Он потянулся к ней, но она отстранилась. Голос женщины сделался насмешливым.

– Не торопитесь, господин Медведев. Мы говорили о том, что здесь случилось, не так ли? Вот и продолжим тему.

– Хорошо, – согласился Медведев, озадаченный и одновременно обрадованный намёком, прозвучавшим в голосе женщины.

Она не сказала «нет».

И ещё она сделала вывод относительно ситуации на планетах Убегающей. А он пока ничего не понимал. Хотя, с другой стороны, о чём тут можно думать? Война была, это факт. Другое дело – куда исчезли те, кто эту войну затеял?

Катер поднялся выше.

Развалины «псевдогорода» смотрелись экзотично и интригующе. Глаз невольно начинал искать в них движение. Казалось, ещё одно мгновение, и в стенах мелькнёт спина животного, тенью пронесётся птица, из дыры высунется обитатель развалин, приставит ко лбу ладонь и посмотрит в небо на летательную машину.

Медведев вздохнул.

Планета пустовала от полюса до полюса, если верить спутникам. Населяли её одни бактерии и микроводоросли в воде. Ни птиц, ни насекомых, ни животных не осталось. Равно как и носителей разума, кем бы они не были. Но так хотелось найти хотя бы одного из них!

Катер сделал несколько кругов над городом. Его обзорная система, управляемая инком, бдительно всматривалась в развалины, не пропуская ни одной щели, ни одной норы, ни одного бугорка. И так же тщетно всматривались в развалины люди.

Через полтора часа катер повернул к лагерю.

Двое суток отряды исследователей колесили по планетам, добывая новые данные о состоянии местной природы после войны, уничтожившей всё живое. Однако несмотря на множество имевшихся на борту «Ивана Ефремова» средств наблюдения не удалось найти ни одного живого свидетеля катаклизма. Планеты, поросшие травой, кустарником и роскошными лесами, были практически стерилизованы, и единственными их обитателями были только разнообразные бактерии, вирусы и микроорганизмы наподобие земных инфузорий.

Медведев честно облетел сорок три «псевдогорода», трижды мчался, сломя голову, по тревоге после того, как автоматы обнаруживали в развалинах подозрительное движение, и трижды разочарованно возвращался обратно в лагерь.

С Амандой он жил бок о бок: их жилые модули находились рядом, – но ритм работы исследовательской группы не позволял решать личные проблемы, и они почти не разговаривали по душам. Во всяком случае, в те минуты, которые им отводила жизнь, когда они оставались наедине, речь заходила о делах. Лишь однажды, во время поискового рейда, Медведев рискнул завести разговор об их отношениях, но, увидев твёрдый блеск в глазах женщины, тут же свернул тему. Для решения проблемы нужно было терпеливо ждать окончания экспедиции.

Прошёл ещё один день.

Обстановка продолжала оставаться неопределённой, несмотря на споры учёных, отстаивающих свои точки зрения. Подогревало общий теоретический ажиотаж и мнение Сизифа, закончившего свои расчёты и показавшего экипажу корабля предполагаемый облик разумных обитателей Близнецов.

Медведев сам долго изучал изображения существ: они были схожими и в то же время существенно отличались друг от друга, – и скептически хмыкал про себя, не желая вступать в общую полемику. Потому что существа эти напоминали ползающих – на Близнеце-А – и летающих – на Близнеце-Б – сколопендр с крокодильими головами.

Сизиф стойко выдержал ехидные нападки коллег, привёл аргументы в пользу своего видения разумных обитателей планет, и споры затихли. А потом возникли иные обстоятельства, подбросившие в топку полемики свежих дров.

Аманда вошла в модуль Медведева внезапно, когда он делал утреннюю зарядку; сутки на Близнецах длились двадцать девять часов, поэтому планетарные ночи не совпадали с суточным ритмом экспедиции.

– Извини, я ненадолго.

– Слушаю... вас, – пробормотал застигнутый врасплох Медведев, накидывая на плечи полотенце. – Присаживай... тесь. Кофе, бесеней, тоник?

– У меня плохое предчувствие, – заявила Аманда, бросая взгляд на аскетически голый интерьер модуля с развёрстой походной кроватью.

Медведев поспешно свернул кровать.

– Что случилось?

– Пока ничего. Последние замеры показали, что за время нашего присутствия на Близнецах стены зданий на фундаментах выросли на тридцать-сорок сантиметров.

– Я знаю. Ну и что? Ваш Барни утверждает, что это транзитивная реакция бактериальной среды. Бактерии пытаются по слепку восстановить былую инфраструктуру, память о которой «вморожена» в диффузный геном биосферы.

– Ты оперируешь нашей терминологией как профессионал, – скривила губы Аманда.

– Мы уже... на «ты»? – осторожно осведомился он.

По лицу женщины промелькнула тень былого воспоминания, но она быстро вернула себе обычный бесстрастный вид.

– Войны не было, Ярослав.

– То есть как это не было? – удивился Медведев. – На планетах не осталось ничего...

– Прошу тебя не как простого безопасника, а как думающего человека: проанализируй все данные, посмотри на планеты издали и вблизи. Возможно, Барни прав, и мы свидетели реакции остаточной психосферы планет, оплакивающей своих былых носителей. Может быть, бактерии и в самом деле пытаются восстановить то, что сами же строили когда-то по программам хозяев. А если нет?

– Не понимаю.

Аманда закусила губу, направилась к двери.

– Подожди! – шагнул он следом, положив руку на плечо. – Я сделаю всё, что ты скажешь.

Она обернулась.

В глазах женщины сомнения боролись с тревогой, но в них не было ничего личного, ничего того, что говорило бы о её чувствах к нему.

Медведев опустил руку.

Аманда поняла.

В глазах её на миг родился свет ушедших дней. Два мгновения, два коротких удара сердца их соединял этот свет. Потом она быстро поцеловала его в подбородок и вышла.

Гулко обвалилось замершее сердце.

Истекла вечность.

Медведев ощутил тонкий аромат её духов, взялся за подбородок, на котором ещё тлел её поцелуй. Покачал головой.

В стене модуля загорелся глазок вызова начальника экспедиции.

– Ярослав, жду вас на катере.

Медведев заторопился, всё ещё храня в душе взгляд женщины, вспомнил своё обещание. Что хотела сказать Аманда? Войны не было? Что это значит? Проанализируй все данные... И это всё?

Глазок вызова загорелся вновь.

– Иду, – отозвался Медведев.

Сначала он, пользуясь правом командира звена экспедиционной безопасности, ужесточил режим контроля за каждым десантником.

Поворчали, но признали приказ правомочным.

Все четыре лагеря на обеих планетах обзавелись защитно-боевыми системами «Зорро». А всех исследователей в их походах по планетам теперь сопровождали сотрудники особой группы, имевшие большой опыт работы в космосе.

На четырнадцатый день после десантирования отрядов на поверхность Близнецов Медведев, подчиняясь установленному им же распорядку дня, поднял катер в воздух. Вошло в привычку держать над лагерем, поменявшим уже несколько районов расположения, спасательные модули и прочую летающую технику, имеющую свои программы защиты людей.

Рам Панчивитра даже вызвал Медведева на корабль, желая выяснить, что беспокоит командира службы безопасности, и Медведев честно ответил ему:

– Тишина!

Неизвестно, понял ли семидесятилетний индиец причину активации особого режима, но возражать не стал.

На самом деле на планетах ничего особенного не происходило. Они казались пустыми и безжизненными. Поисковые рейды землян закончились безрезультатно, не было найдено ни одного живого существа, ни одного останка «сколопендр», только облака бактерий, трудившихся над остатками стен.

Учёные разделились на два лагеря.

Одни утверждали, что именно бактерии и потрудились над трупами животных и разумных жителей планет, разложив их без остатка на атомы. Другие поддерживали мнение Сизифа, склонявшегося к идее принудительной стерилизации биосферы планет при смене разумного носителя. Предполагалось, что хозяева Близнецов решили коренным образом изменить фенотип разума, для чего угнали Убегающую подальше от плотного излучения звёзд балджа, перевели её на спокойную орбиту и теперь готовят для рождения нового разумного вида.

На вопрос, где же эти повелители, Сизиф отвечал:

– Спят в глубинах земли, в пещерах, а всем процессом трансформации занимаются автоматы.

Когда же его спросили, где вы видите эти автоматы, учёный без колебаний ответил:

– Везде.

Он имел в виду бактерии и спорить с коллегами-ксенологами, утверждавшими, что местные бактерии мало чем отличаются от земных, не хотел.

А они между тем продолжали своё дело, и стены зданий на всех пространствах «псевдогородов» и «посёлков» росли с каждым днём на тридцать—сорок сантиметров.

Медведев видел этот рост, и ему всё больше становилось не по себе. С Амандой он виделся редко, но знал, что она ведёт какие-то дополнительные исследования и часто консультируется с Сизифом. Что это были за консультации, можно было только гадать.

Катер взлетел над лагерем, разбитым на ровной площадке недалеко от гигантской «бомбовой» воронки в центре очередного «псевдогорода».

Убегающая – яркий лиловый пузырь (такой она виделась сквозь толстую атмосферу Близнеца-А) – стояла в зените. По зеленоватому небу змеились перья розовых облаков. Температура воздуха держалась у отметки тридцать градусов Цельсия. Дул приятный ветерок. Хотелось снять защитный костюм и подставить лицо ветерку, а потом искупаться в ближайшем озерке с бирюзовой водой.

Но взгляд упал на край воронки, и желание испытать на себе прелести чужой природы пропало.

Медведев связался со своими подчинёнными, нёсшими вахту в других районах обеих планет, выслушал бодрое: всё в порядке! Однако настроение от этого не улучшилось. Интуиция струйкой дыма всплыла из теснины сознания и включила резервы нервной системы, заставляя его пристальнее вглядываться в проплывающие внизу развалины.

Впрочем, развалинами эти стены назвать было уже нельзя. «Псевдогорода» на самом деле представляли собой грандиозные строительные площадки, а то, что их возводили бактерии, только подчёркивало гениальность программистов всего этого процесса.

Чуть в стороне от траектории движения катера, над лесом, показалось быстро приближающаяся туманная полоса.

Медведев поднял катер повыше.

Полоса достигла окраин «псевдогорода»... и осыпалась на фундаменты и стены множеством туманных струек.

Медведев кивнул сам себе.

Такие полосы постоянно проносились над поверхностью планет и представляли собой струи углеродной органики, строительного материала, из которого бактерии строили стены. Люди попытались определить источники материала, полагая, что где-то существуют фабрики углеродного сырья, но этими фабриками оказались поля водорослей, плавающие по морям и океанам планет. Никаких искусственных сооружений десантники не обнаружили.

Катер завис над центром воронки.

Медведев внезапно почувствовал себя так, будто посмотрел в дуло пушки. Свело скулы.

«Назад!» – мысленно скомандовал он инк-пилоту.

Аппарат послушно сдал назад, за пределы «пушечного дула».

Наличие воронок, – всего их насчитывалось больше двух миллионов, – никак не укладывалось в существующие гипотезы (кроме гипотезы о бомбардировке, в том числе – метеоритной), и этот факт беспокоил Медведева больше всего. Он давно ощущал их зловещую предопределённость.

В полукилометре от катера сверкнул на солнце блистер исследовательского зонда.

– Правильно, полковник, – заговорила рация в ухе Медведева голосом физика, работавшего в отряде. – Лучше не крутиться над воронками лишний раз.

– Да, неуютно тут, – отозвался Медведев.

– Я не об эмоциях. Эмоции вторичны, а параметры среды первичны. Над воронками возрос уровень радиации. Вакуум осциллирует, порождая гамма-лучи. Кто знает, к чему это может привести.

– Но воронки пусты...

– Ну и что? Мы не видим техники, это правда, однако что-то же происходит внутри этого фрактального конуса?

– Спасибо за предупреждение. – Медведев помолчал. – С этого момента вступает в силу запрет полётов пилотируемых аппаратов над всеми воронками.

– Как прикажете, полковник.

Медведев ещё раз внимательно посмотрел на ребристые склоны воронки. Потом перевёл взгляд на строения вокруг, стены которых поднялись уже до четырёх-пяти метров в высоту.

Ладно, допустим, это и в самом деле дома, в которых будут жить сизифовские «сколопендры». Но воронки им зачем? Что они из себя представляют? Антенны телескопов? Радары? Углубления для будущих бассейнов?

В воронку спустилось туманное облако, всосалось в рёбра и выступы на склонах.

Бактерии достраивают и эти «метеоритные» следы. Чёрт бы их подрал! Что здесь строится?! Зачем воронки «сколопендрам»?

Медведев сжал зубы, чувствуя учащённое сердцебиение, понаблюдал за всплывающими над стенами дымками и вызвал Аманду. Захотелось встретиться и ещё раз поговорить с ней о тайнах Близнецов.

Но ответы на свои вопросы он получил вечером, раньше, чем встретился с Амандой, когда заканчивал дежурство над «псевдогородом» и возвращался в лагерь. На минуту задержался возле края пятикилометровой воронки, вспоминая слова физика. Подумал: интересно, уж не являются ли эти дырки входами в подземелья, где и в самом деле спят будущие жители планет?

И в этот момент из глубины воронки вымахнула зеркально бликующая масса, заполнила всю её целиком и закачалась над ней полусферой как громадный мыльный пузырь.

Катер отнесло от воронки плотной воздушной волной, и это спасло Медведева, хотя он почувствовал такую дурноту, что едва не потерял сознание.

В кабине взвыл датчик радиации: гамма-фон с появлением «пузыря» увеличился в тысячи раз.

Включился общий для всех сигнал тревоги, по которому десантники обязаны были вернуться в лагеря и «занять круговую оборону» до прибытия спасательных шлюпов.

Между тем «мыльный пузырь», заполнивший воронку перед катером Медведева, оброс штырями, приобрёл блеск и твёрдость металла и всплыл над «городом», похожий на гигантскую подводную мину времён Второй мировой войны. С его штыря сорвалась синяя молния, стегнула воздух над катером.