Текст книги "Зараза/Испорченный (др. перевод) (ЛП)"
Автор книги: Сайрита Л. Дженнингс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)
С. Л. ДЖЕННИНГС
ЗАРАЗА
Сексуальное обучение #1
Не пытайтесь осквернить английский язык. Есть вещи куда более подходящие.
Джастис Дрейк
ВВЕДЕНИЕ
Первый день всегда чертовски раздражает.
Меня бесят их слезы. Они сидят с остекленевшим взглядом, пытаясь понять, в какой момент их до тошноты пресные отношения дали трещину. Тупые непрекращающиеся вопросы на тему того, как я собираюсь оправдать их ожидания и отработать каждый цент из того небольшого состояния, которое выложили их драгоценные мужья за мои услуги.
Сидите и помалкивайте, милочки. Только один из нас профессионал. Если мне понадобится помощь, чтобы приготовить чертов сэндвич или вывести пятно от красного вина с льняной скатерти, я спрошу ваше мнение. В других случаях – держите свой пухлый розовый ротик на замке и будьте милыми.
Это все, на что они способны – быть милыми. А еще уборка, готовка, забота об отвратительном сопливом потомстве.
Степфордские женушки. Трофеи. Первоклассные, хорошо воспитанные проститутки.
Они кажутся совершенными во всех отношениях. Красивые, умные, грациозные. Идеальный аксессуар для мужчины, у которого есть все.
Но есть одна проблема.
В постели они скучны и отвратительны как теплые помои, стоит вам уложить их на спину.
Как говорится, внешность обманчива. Сексуальность вовсе не залог хорошего секса. Чаще всего эта теория верна. Будь это не так, меня бы не было в этом бизнесе. И позвольте заметить, хорошем бизнесе. Чертовски хорошем.
Я делаю глоток воды, рассматривая шокированные лица, с застывшим на них выражением ужаса, которое, как правило, сопровождает мою приветственную речь в первый день занятий. Эта группа больше, чем предыдущая, но я не удивлен. Сейчас конец лета, время, когда одежды на представительницах прекрасного пола становится меньше, чем это допустимо социальными нормами. Взгляды их мужей блуждают вдоль стройных женских тел, и зуд в их штанах заглушает голос разума в голове. Пытаясь спасти видимость их идеального до чертиков брака, несчастные жены приходят ко мне. Они надеются на чудо, думая, что я смогу заставить их мужей вновь посмотреть на них, словно они увидят что-то большее, чем ухоженные до блеска волосы, белоснежные виниры и силикон.
Тонкая рука тянется вверх, и я киваю стройной молодой брюнетке, которая дрожит как осиновый лист в своем цветочном платье от Prada. Оно чертовски уродливое и делает её похожей на пожилую побирушку. Она напоминает мне одну из тех полу-придурковатых жен из телесериала «Безумцы». Не темпераментную секретаршу, а ту, которая сидела дома, грызя Бон-Бон перед экраном черно-белого телевизора, пока её муж трахал всё, что движется.
– Так… что именно вы собираетесь делать? Вы вроде учителя или что-то в этом роде? – спрашивает она почти шёпотом.
– Скорее консультант. У вас у всех одна довольно серьезная проблема, и я собираюсь….дать вам некоторые советы, которые, надеюсь, помогут исправить вашу плачевную ситуацию.
– Какую ситуацию?
Святое дерьмо! Проверка. Провееерка. Это шутка или ботокс уже начал разъедать клетки её головного мозга?
Я улыбаюсь, стараясь скрыть свое раздражение. Главное в моей профессии – это терпение. Большую часть времени я чувствую себя не наставником…по определенным вопросам, а воспитателем в детском саду, перегруженным низкооплачиваемой работой. Каждый раз одно и то же.
– Думаю, я уже объяснил это, миссис… – я искоса смотрю на анкеты перед собой, пытаясь найти её лицо.
– Косгроув.
Лоринда Косгроув. Напоминает Cos-Mart, место, куда можете отправиться за сладкой булочкой, дешевым нижним бельем и девятимиллиметровым стволом хоть в три часа ночи, надев при этом обрезанные старые шорты и Crocs (прим. Crocs – резиновая обувь, напоминающая калоши). Без шуток, существуют веб-сайты, посвященные исключительно таким психам. Google – это дерьмо.
– Да, я принимаю к сведению ваши суждения, хотя они довольно грубые. Тем не менее, чего вы ожидаете добиться?
Я слегка качаю головой. Всегда есть одна такая в каждой группе. Та, которая не хочет признавать жестокую правду, даже столкнувшись с ней нос к носу. Несмотря на то, что она прочитала соглашение, подписала контракт и прошла все необходимые инструктажи перед прибытием, она всё ещё не может увидеть главное – ярко мигающую неоновую стрелку-указатель, направленную в сторону её высохшего влагалища. Прекрасно, придется ей напомнить.
– Ты не умеешь трахаться, – заявляю я без намека на эмоции. Шокированные вздохи слетают с их накаченных коллагеном губ, но я не обращаю внимания, продолжая доказывать свою точку зрения. – Ты не удовлетворяешь своего мужа в постели. Поэтому он собирается изменить тебе, если уже не изменил. Ты можешь быть фантастической женой, матерью, домохозяйкой, кем угодно, но ты – паршивая любовница. И это все перечеркивает.
Лоринда хватается за сердце дрожащими руками. Женщина, сидящая рядом с ней, сжимает её плечо в знак поддержки. Как мило. Это крупная, лет сорока, домохозяйка, у мужа которой кризис среднего возраста. Его едва ли законная любовь к дебютанткам превратила их брак в цирк, активно обсуждаемый средствами массовой информации.
– И это касается всех вас, – говорю я, обводя взглядом комнату. – Вы здесь, потому что знаете, что очень скоро потеряете то единственное, ради чего так усердно трудился ваш миленький зад – вашего мужа. Вам нравится образ жизни, который вы ведете, и вместо того, чтобы, зализав раны, двигаться дальше, вы хотите спасти ваш разваливающийся брак. И я здесь, чтобы помочь вам.
– Но как?
Язвительная ухмылка медленно появляется у меня на лице.
– Я собираюсь научить вас, как трахать своего мужа.
Снова полные ужаса вздохи и даже парочка возмущенных вскриков «Подумать только!».
– Но это не…, – пронзительно визжит Лоринда, заглушая всеобщий шквал недовольства. – Это неправильно. Недостойно!
Да, это так.
Но именно по этой причине её муж, Лейн Косгроув, любит нагибать свою милую белокурую секретаршу над столом и жестко трахать ее, пока она ласково зовет его «Папочка». Он без ума от всяких анальных штучек. А его секретарша хранит страпон в запертом шкафчике около своего стола специально для ночи четверга. Лейн всегда работает допоздна по четвергам, отправляя Лоринду на встречу книжного клуба "Женское Изучение Библии", на дегустацию вин и так далее, и так далее. Сам Лейн по четвергам не делает ничего прилично. Вряд ли можно назвать приличным то, что он позволяет своей секретарше исследовать его анальный проход при помощи десятидюймового фаллоимитатора, в то время как его рот забит её трусиками, чтобы заглушить далекие от достоинства стоны. И он это знает. Вот почему Лоринда не может удовлетворить его потребности. Позволить вашему богатому и очень влиятельному мужу уехать из дома в состоянии сексуального неудовлетворения равносильно тому, чтобы дать ему заряженный пистолет. Рано или поздно он обязательно выстрелит.
В это время заходит моя помощница Диана в сопровождении нескольких членов персонала. Пора заканчивать эту небольшую вечеринку, пока они не залили все вокруг своими слезами.
– Дамы, если вы чувствуете, что вам не нужна эта программа, и что, попав сюда, вы совершили ошибку, пожалуйста, не стесняйтесь, вы можете покинуть нас прямо сейчас. Наши водители готовы отвезти вас прямо в аэропорт, все затраты будут полностью компенсированы. Единственное, что от вас потребуется, это соблюдать соглашение о неразглашении информации, которые вы и ваш супруг подписали.
Никто не делает попыток встать с места, поэтому я решаюсь продолжить.
– Если вы хотите остаться и узнать, как улучшить вашу сексуальную жизнь и, в конечном счете, ваши отношения, наши сотрудники покажут вам ваши комнаты. Каждая комната оснащена ванной комнатой со всеми удобствами, плюс ко всему, круглосуточно в вашем распоряжении будет находиться наш повар и весь остальной персонал. Также здесь вы найдете современный фитнес-центр и спа-салон, где вы можете пройти необходимые вам процедуры. Комфорт здесь превыше всего. Добро пожаловать в «Оазис», дамы. Мы хотим, чтобы вы чувствовали себя как дома ближайшие шесть недель обучения.
Одиннадцать пар глаз смотрят на меня в ожидании моих указаний. Никто не решается покинуть свое место и крикнуть мне, размахивая руками, – «Выбери меня! Научи меня, я хочу узнать!». Они все хотят этого – хотят узнать секрет семейного счастья. И все они знают, что я говорю правду.
Каждая из этих женщин в курсе, что кто-то еще трахает её мужа, потому что сама она не умеет.
И где-то в глубине души мне их немного жаль. Черт, я даже сочувствую им. Они сделали целью своей жизни выйти замуж за кого-то, кто вырвет их из привычной посредственности и окружит богатством и роскошью.
Это обычный синдром Красотки. Они не хотят лежать на спине ради нелепых обещаний светлого будущего и слушать о серьезности чьих-то намерений, подкрепленных дешевым бриллиантовым кольцом. Им хочется больше, они хотят столько драгоценностей, что у них не хватит конечностей разом надеть их. Но эти женщины не понимают главного. Независимо от того, что они сделали, чтобы захомутать собственного Ричарда Гира, им предстоит сделать гораздо больше, чтобы его удержать.
Персонал разводит женщин по комнатам, оставив меня в одиночестве. К этому моменту солнце Аризоны начинает садиться, медленно сползая вниз по лазурному небосклону. Вечернее небо превращается в натуральной величины холст, усеянный яркими красками. Оранжевый плавно сменяется розовым, голубые блики темнеют до цвета пурпура, и от этого вида, не омраченного пиками возвышающихся небоскребов и запутанной сетью шоссе, буквально дух захватывает. «Оазис» находится вдали от цивилизации, папарацци, дизайнерских штучек и реалити-шоу.
Сейчас моя любимая часть дня. Палящее солнце пустыни опускается под действием силы тяжести, скрываясь за вершинами гор и вереницей высохших кактусов. В этот момент даже самые беспокойные души обретают комфорт и покой.
Пересекая внутренний двор, вхожу в гостевой домик. Я являюсь собственником всего этого имущества, но я не сплю в главном доме. Есть уровень конфиденциальности и профессионализма, который мне нужно поддерживать. И окажись я взаперти вместе с одиннадцатью женщинами, последствия могут быть…непредсказуемыми. Мой бизнес – это секс. Я обучаю сексу. Я живу сексом. Я дышу сексом. И я нуждаюсь в нем точно так же, как их двуличные мужья.
Только благодаря своей политике «Не гадь там, где ешь», мне удается продержаться без секса все шесть недель, что длится обучение. Я утоляю свой сексуальный аппетит между четырьмя курсами, которые принимаю у себя ежегодно. Но даже тогда я крайне осторожен. Моя сфера деятельности накладывает определённый отпечаток на то, что мне можно, а что нельзя.
Смыв в душе свое раздражение, я переодеваюсь и иду в столовую на ужин. Одна за другой мои дамы молча занимают свои места, рассаживаясь вокруг обеденного стола. Все они еще здесь. Одиннадцать женщин, отчаянно желающих воссоединится с мужчинами, с которыми они надеются провести всю оставшуюся жизнь. С мужчинами, которые уверяли, что сделают все возможное в обмен на их верность и преданность. С мужчинами, которые нарушили свои клятвы, чтобы потешить собственное эго и удовлетворить свои нездоровые сексуальные потребности.
Первое блюдо подается под аккомпанемент всеобщей тишины. Вряд ли кто-то дотронется до фуа-гра, изысканно украшенной яблоками, томлеными в винном соусе. Не слышно даже скрежета столового серебра о фарфор.
Сидя во главе стола, я медленно пережевываю свой ужин и рассматриваю одиннадцать женщин, демонстрирующих безупречные манеры. Они все отчаянно избегают зрительного контакта и делают вид, что поглощены пережевыванием салата, запивая его вином.
– Итак… – начинаю я, привлекая всеобщее внимание. – Когда последний раз каждая из вас мастурбировала?
Симфония охов, вздохов и покашливаний заставляет мои губы растянуться в довольной усмешке. Похоже, будет весело.
– Простите? – переспрашивает одна из них, пригубив свое красное вино. Официант наклоняется, чтобы наполнить ее бокал терпкой жидкостью и прибавить ей немного мужества, которое ей скоро понадобится.
– Я что, заикаюсь? Или вы не знаете, что значит мастурбировать?
– Что? Я знаю, что ... – съежившись, она взволнованно качает головой, пребывая в явном замешательстве. – ... Что такое мастурбация. Почему вам обязательно нужно задавать столь грубые, неуместные вопросы?
Я рассматриваю потрясающую рыжеволосую женщину, которая смотрит на меня, поджав вишневого цвета губы. Её слишком большие, чем-то напоминающие мультяшные, глаза, сверлят меня с невысказанным осуждением. Даже с лицом, искаженным гримасой отвращения, она выглядит невероятно. В ней нет чрезмерного гламура, она не разодета в модные лэйблы. Классическая голливудская красота в сочетании с простотой и некой присущей только ей свежей ноткой.
Я хмурюсь, потому что её красота – это слишком для меня. Но обладать такой внешностью мало для мира, в котором она живет.
Эллисон Эллиот-Карр. Дочь Ричарда Эллиота, который является генеральным директором одного из крупнейших инвестиционных банков в мире. Ее муж, Эван Карр, владелец целевого фонда, выходец из влиятельной, политической семьи, и золотой мальчик её отца. Кроме того, он красавчик и развратный ублюдок, который без зазрения совести трахает все подряд от Майями до Манхэттена. Конечно, столь пикантные подробности мало кому известны. Но моя работа знать такие вещи. Я должен пробраться к ним в голову, вытянуть на свет их темные тайны и заставить столкнуться с жестокой реальностью.
Эллисон снова поджимает губы и качает головой, её рот искривляется в язвительной насмешке.
– Вам нравится это, не так ли? Унижать нас? Заставлять нас чувствовать себя ущербными и неполноценными? Словно только мы виноваты в том, что наши браки не совсем идеальны? Словно это мы несем ответственность за то, что таблоиды лезут в нашу жизнь? Вы меня не знаете. Вы не знаете никого из нас. Но все же вы думаете, что можете нам помочь? Я вас умоляю. По мне, так это просто бред какой-то.
Я откладываю свои столовые приборы и вытираю рот льняной салфеткой, прежде чем одарить её понимающей ухмылкой.
– Бред?
– Да, полный бред. Я имею в виду, кем вы себя возомнили? Кто вы такой?
Мои губы медленно растягиваются в улыбке. Я словно лев, облизывающийся перед тем, как проглотить кроткую наивную газель.
– Я Джастис Дрейк, – заявляю я самодовольно, даже не думая извиняться. В моих словах скрыто гораздо больше, чем просто имя. Это обещание. Таинственное и манящее.
– Ну, Джастис Дрейк ... Вы всего лишь самовлюбленный выскочка. И вы понятия не имеете о том, в каком положении мы оказались. Нет ни магии, ни лекарства, способных излечить наши браки. Но вам не приходит это на ум, потому что вы ничего о нас не знаете. Вы не часть нашего мира. Боже, не удивлюсь, если вы черпаете информацию из новостей Шестой Страницы или TMZ.
С волной чистокровного высокомерия она облокачивается о спинку стула и потягивает красное вино, её глаза невероятного голубого оттенка, похожие на глаза лани, смотрят прямо на меня без тени сомнения.
Копируя ее действия, я непринужденно откидываюсь на спинку стула и упираюсь локтями в подлокотники, сцепив пальцы под подбородком. Мой пристальный взгляд пытается проникнуть сквозь её фальшивый невозмутимый фасад и отыскать признаки боли, смятения или гнева – чувств, которые её всю жизнь учили скрывать перед лицом общественности. Но никакая косметика не сможет скрыть тот ад, который разверзся под нежностью её матовой кожи.
– Эллисон Эллиот-Карр, жена Эвана Уинстона Карра и дочь Ричарда и Мелинды Эллиот. Окончила Колумбийский университет по специальности бизнес и финансы в 2009 году, но твое истинное признание это благотворительность, ты проводишь все свое свободное время, работая с благотворительными некоммерческими организациями. Ты познакомилась с Эваном на втором курсе, когда давала торжественную клятву при вступлении в Каппа Дельта Ню (прим. Каппа Дельта Ню – Kappa Delta Nu – одно из студенческих братств в Северной Америке). Он был одним из самых привилегированных членов братства, в котором состоял твой брат, и по совместительству его президентом. В колледже Эван был у тебя единственным, и в 2008 на Рождество он сделал тебе предложение в присутствии ваших семей, собравшихся в зимнем поместье его родителей в Аспене. Вы поженились следующим летом в Нью-Йорке, а медовый месяц провели на Карибах. Ты ненавидишь пауков, ужастики и считаешь, что свитера-безрукавки должны быть запрещены законом. Ты жить не можешь без Старбакс, имеешь нездоровую страсть к сериалу «Друзья» и ешь мороженное каждый день. Если не ошибаюсь, Мятное с шоколадной стружкой на данный момент твое любимое. И по мнению таблоидов, твой муж спит с твоей лучшей подругой и еще с половиной трусиков Верхнего Ист-Сайда. Кроме того, вы не трахались уже несколько месяцев. Кое-что из этого я узнал не со Шестой Страницы, – невероятно довольный собой я вопросительно поднимаю брови и наклоняюсь вперед, смотря в её испуганное личико. – Мне продолжить?
Воцаряется абсолютная тишина, которая нарастает с каждой минутой, до боли сдавливая мне виски. Мой череп вот-вот лопнет от этого гнетущего чувства, я знаю, что это расплата за отказ моей совести вмешиваться в мои действия. Глаза Эллисон блестят от непролитых слез, становясь похожими на два бескрайних океана полных обиды и боли. Но мне плевать. Меня это не волнует.
– Ну, что тут скажешь, – хрипло говорит она с пересохшим горлом, её бокал давно пуст. – Поздравляю, придурок. Ты знаешь, как пользоваться Википедией, – и с грацией газели она отодвигает свой стул и встает, после чего гордо выходит из комнаты с высоко поднятой головой.
Я возвращаюсь к своему ужину, в то время как остальная часть стола рассеянно смотрит на место, которое занимала Эллисон. Она ушла, но осталось еще десять готовых идти вперед. Она не первая и не последняя.
– Остановите её, – тихо шепчет Лоринда. Чопорная домохозяйка, которую больше волнует чувство собственного достоинства, чем то, куда её муж вставляет свой член.
– Зачем мне это?
– Потому что она нуждается в вас. Мы все нуждаемся в вас, – некоторые из них кивают в знак согласия. – Возможно, она больше, чем любая из нас.
Они снова кивают и бормочут что-то утвердительное.
Я вздыхаю, точно зная, что собираюсь сделать, хотя это идет в разрез со всеми моими принципами. Последние шесть лет я жил согласно этим негласным правилам и выучил их наизусть.
Никогда не вмешивай чувства в отношения с клиентом.
Никогда не дави и никогда не убеждай, в первую очередь это должен быть их выбор.
И никогда, никогда, не извиняйся за свой нестандартный подход, каким бы жестоким или резким он ни казался.
Дверь её номера слегка приоткрыта, но я все равно стучу, от чего она со скрипом открывается еще шире и передо мной открывается вид на ее хрупкую фигуру.
– Что вам нужно? – огрызается она, не отрывая взгляда от чемодана, который набивает своей одеждой. Я захожу, не дожидаясь приглашения, и закрываю за собой дверь.
– Куда-то собираетесь?
– Домой. Мой приезд сюда был ошибкой.
– Забавно. Никогда бы не подумал, что ты трусиха.
– Да неужели? – язвит она, бросая на меня сердитый взгляд сквозь густые мокрые от слез ресницы. – Наверно, потому что ты все обо мне знаешь, не так ли? Ты в курсе всех мельчайших подробностей. Рост, вес, номер социального страхования ...Не удивлюсь, если у тебя на быстром наборе стоит номер моего гинеколога.
– Не говори глупостей, – я улыбаюсь, размахивая руками, – ты же прекрасно знаешь, что нет способа узнать настоящий вес женщины.
Эллисон отрывает взгляд от своего чемодана «Луи Вуитонн» и качает головой, отмахиваясь от меня и моей сдержанной попытки пошутить. Но, прежде чем она отворачивается, едва заметный намек на улыбку проявляется в уголках её рта.
Я подхожу ближе, достаточно близко, чтобы почувствовать исходящий от неё аромат «Шанель».
– Миссис Карр, это моя работа – делать ваши проблемы своими. Полная откровенность является ключевым моментом, только так я смогу действительно помочь своим клиентам. Здесь не место для тайн и секретов. Я знаю, они есть у всех, но поверьте мне, ваши меркнут на фоне остальных. И, хотите верьте, хотите нет, но никто из присутствующих за обедом, не ставит перед собой цели осудить вас или ту ситуацию, в которой вы оказались. Они слишком озабочены своими собственными проблемами, из-за которых здесь оказались. Учитывая все это, я прошу прощения, если мои откровенные высказывания показались вам слишком резкими. Это было бесчувственно с моей стороны. Но, тем не менее, это не причина сдаваться. Не тогда, когда мы только начали.
Она смеется вымученным смехом и отворачивается к окну. Миллионы сверкающих звезд усеивают ночной небосвод, освещая путь к полной луне. Бледный ночной свет заливает комнату, от чего её милое личико кажется еще печальнее.
– Ты сказал, что он был единственным, – тихо шепчет она, но каждое её слово отзывается эхом в моей голове.
– Прости?
Она поворачивается ко мне, и я замечаю тревогу в её глазах.
– Вы сказали, что он был единственным у меня. Но не я. Это все равно, что я верующая, а он нет.
В её взгляде нет ни злости, ни удивления, ни даже смущения. Она застряла где-то между бесконечной усталостью и равнодушием. В вечной неопределенности, терзаясь между обидой, которую невозможно выразить словами, и непониманием, она слишком устала, чтобы бороться.
Ей нужно справляться с этим. Мне важно, чтобы она делала это, если я собираюсь помочь спасти её брак.
– Я знаю, миссис Карр. Так же, как и вы.
Рот Эллисон растягивается в улыбке больше похожей на гримасу. Ее лицо искажается от обиды и стыда.
– Думаете, я глупая, да? Что раз я с самого начала знала, какой он мужчина, и все равно вышла за него замуж, то теперь я этого заслуживаю?
– Это не моя работа – думать об этом, миссис Карр.
– Точно, – ухмыляется она. – Ваша работа – указывать нам на то, какие ошибки мы совершаем в спальне, – я открываю рот, чтобы возразить, но она поднимает руку, останавливая меня. – Не надо, я понимаю. Все мы подписались на это. Мы прекрасно знали, на что собираемся пойти. Но это не делает все менее унизительным.
Я посмотрел на неё – по-настоящему посмотрел – и почувствовал, что меня охватывает странное смятение. Конечно, она красивая – как и все они – но Эллисон просто безупречна. Легкий макияж подчеркивает черты её лица, неиспорченного вмешательством пластического хирурга и инъекциями. Крошечные рыжевато-коричневые веснушки усеивают её аккуратный носик, добавляя ей невинности и очарования. Тот факт, что она не пытается их скрыть, интригует меня. В высшем обществе что-то подобное всегда считалось скорее недостатком, но Эллисон это не останавливает. Черт, похоже, она не такая уж послушная девочка. Это небольшой акт восстания, с помощью которого она как бы говорит "Да пошли вы" всем тем, кто признает лишь дурацкие стандарты.
Огненный ореол рыжих волос ниспадает на её плечи глубокими волнами. Волосы Эллисон густые и здоровые, но они не искусственно уложены, и она явно не стремится их выпрямить. Она такая... как есть. Простое. Классическое. Совершенство.
– Куда ты смотришь? – спрашивает она, её голос пропитан смесью раздражения и удивления.
– На тебя, – слова слетают с моих губ прежде, чем я успеваю придумать что-то в ответ. Дерьмо.
– Почему? – меньше раздражения, больше удивления.
– У тебя веснушки.
Она гримасничает и скептически приподнимает бровь.
– И что теперь? Не хочешь пересчитать мои родинки? Ещё могу показать парочку шрамов.
– Нет, я не это имел в виду. Просто… ты не удалила их при помощи лазерной хирургии и не вывела другим способом. Ты даже не пытаешься скрыть их.
– Послушай, я знаю, что не идеальна, но тебе не обязательно быть такой задницей, – как только она отворачивается от меня, её лицо краснеет, и я хватаю её за локоть. Наши взгляды сталкиваются, а затем опускаются вниз, к тому месту, где мои пальцы касаются её нежной матовой кожи. Я отдергиваю руку, прежде чем мое действие может быть неправильно истолковано.
– Мне нравится это.
Не могу. Остановить. Словесный. Понос.
Меня можно назвать бестактным, упрямым, эгоистичным, но никто и никогда не говорил, что я легкомысленный. Я знаю границы дозволенного и никогда их не пересекаю. В моем бизнесе, где так легко переступить заветную черту, эти границы проводят черным Маркером, пропитанным бензином, который затем поджигают и он вспыхивает ярким пламенем. Таким образом, никто и близко не подойдет, чтобы вдохнуть пары искушения.
И все же, вот он я, искушаю себя, прикасаясь к ней и испытывая пределы дозволенного. Я мечтаю о том, чтобы этот ангел с огненным ореолом меня обжег.
– Прошу прощения, миссис Карр, – я резко выпрямляюсь, мои руки сжимаются в кулаки. – Уверяю вас…
– Нравится?
Я смотрю ей в глаза, такие же огромные и яркие как луна, освещающая мягким светом её лицо. Стоя гораздо ближе, чем это необходимо, я замечаю, что её глаза не совсем голубые, как мне сначала показалось. Зеленые и золотистые крапинки усеивают светлую радужку, и в этот момент я понимаю, что легко могу потеряться в этих бездонных океанах чистой лазури. Интересно, какие тайны прошлого скрываются в глубине её глаз? Что за боль прячется за её длинными ресницами рыжеватого оттенка?
Да, нравится. Гораздо больше, чем должно нравиться такому самовлюбленному мудаку, как я.
Не симпатия ко всем этим женщинам сделала меня тем, кто я есть на сегодняшний день. Это не то, на чем построена моя репутация. Я известен не своим добрым сердцем из чистого золота и не слащавыми речами. За меня говорят результаты моей работы. И это все, что Эллисон или кто-либо еще, если уж на то пошло, получит от меня. Ни граммом больше.
Я поворачиваюсь к двери её номера и понимаю, что оставил её вопрос без ответа. Она остается стоять с разинутым ртом, недоумевая о причинах моего странного поведения. Я практически вижу, как её глаза превращаются в щелки, но отказываюсь поворачиваться и смотреть на неё. Там нет ничего такого, что бы я раньше не видел. Просто еще одна несчастная маленькая богатенькая девочка.
– Занятия начинаются в десять утра. Не опаздывайте, – мой взгляд остается прикованным к входной двери цвета вишни и я умираю от желания убраться отсюда подальше. Стены вокруг меня словно сжимаются, заставляя обернуться и посмотреть в лицо своим страхам. Мне трудно дышать, странное чувство вскипает в моей крови, но справившись с собственной слабостью, я переступаю порог ее номера, убегая прочь от тех загадочных глаз и искушения пересчитать её невероятно милые веснушки.
Дерьмо. Первый день, а я уже облажался.
