Текст книги "Оракул (СИ)"

Автор книги: Саймон Росс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Глава 8. Сердце

«Нет человека более одинокого, чем тот, кто пережил любимую.»

Эрнест Хемингуэй

Сажусь в дорогой чёрный седан известной немецкой фирмы, на багажнике которого красуется надпись «M5». Саша уселся посередине заднего ряда белых сидений: Андрей слева от него, а я справа. Костя занял место штурмана спереди возле незнакомого водителя.

– Человека за рулём зовут Глеб, – поясняет Костя. – Он является третьим и последним членом моего отряда.

Лысый водитель в такой же одежде, как и его напарники, приветственно поднимает руку.

– Можем ехать?

– Да, – отвечает Костя и пристёгивается.

Машина трогается. «Штурман» достаёт свой смартфон и, открыв какую-то программу, набирает абонента «М».

– Птичка нашла своё яйцо и уже летит домой, – радостно сообщает он в трубку.

– Понял. Что со вторым? – удаётся мне услышать.

Костя оборачивается и смотрит на Сашу.

– Всё оке. Тихая рыбка прям… Да-да-да. Скоро прилетим. До связи, – мужчина кладёт трубку и засовывает её назад в карман брюк.

Выезжаем из дворов и оказываемся уже на самой улице. Солнце на чистом небе начинает потихоньку садится, окрашивая всю округу в оранжевый оттенок.

– Ты наверняка хочешь узнать об орах на Земле, – прерывает возникшее молчание Костя.

– Да, – сразу же отвечаю я.

– Тогда слушай мой натренированный монолог. В Минске официально зарегистрированы три тысячи оракулов.

– Три тысячи? – перебиваю, разинув рот. – Что значит официально зарегистрированы?

– Значит, что именно столько оракулов, проживающих здесь, каким-либо образом взаимодействовали с «Лебедем». «Лебедь» – это коалиция всех оракулов и оров в Минске.

Ей же подконтрольны все другие организации оракулов на территории Беларуси. Передовой батальон, в котором мы состоим, является её частью и отвечает за все задания, где приходится использовать руки.

Голос Люси появляется у меня в голове:

– Спроси про тех, кто управляет «Лебедем». Не думаю, что правительство оров или повстанцы отдали бы власть на Земле просто так.

– А кто стоит во главе этой организации? – спрашиваю я.

– Совет. В него входят три представителя прошлой власти и столько же революционеров. Сам в шоке, как они смогли договориться, но факт остаётся фактом. Да и в конце концов их объединяет общая цель: интеграция оров в человеческое общество. Для справки скажу, что первые оракулы появились пятнадцать лет назад, и всего за пять лет им удалось сформировать коалицию. Кстати, в этом году «Лебедь» отмечает свой первый юбилей.

– А «медведь» случайно не… – хочу задать вопрос.

– Нет. «Медведь» – это не организация. Кликуха такая у мужика просто. Продолжу свой рассказ. После взрыва планеты, о котором тебе должны были рассказать, образовалась временная воронка или что-то типа того. Суть в том, что оры продолжают попадать на Землю каждый день. Мы не знаем, сколько лет прошло с момента взрыва, но в истории человечества нет вообще никаких упоминаний о такой планете. Одна из задач «Лебедя» в том, чтобы помогать таким новичкам, как ты, приспособиться к новой жизни.

Смотрю на Сашу: мужчина молча пялится куда-то вниз. Интересно, что он думает обо всём, что слышит? Не удивлюсь, если ему кажется, что это всё сон.

– Насколько большой властью обладает «Лебедь»?

– Знаешь Гайдачука?

– Да, это же один из заместителей министра МВД. Читал как-то о нём статью: из рядового служащего за несколько лет выбился в верха. Чуть ли не стопроцентная раскрываемость дел.

– Именно. Всё благодаря тому, что он оракул. Кстати, советую следить завтра за новостями… Так вот: Гайдачук лишь один из нескольких высокопоставленных чиновников, которые состоят в «Лебеде». Ответ на твой вопрос: достаточно большая, чтобы обычным оракулам об этом не беспокоится. И с каждым днём она лишь растёт.

– Вы давно стали… таким? – хочется узнать больше именно об этом мужчине. Он обладает какой-то приятной энергетикой и похож на доброго крёстного.

– Оракулом что ли? – Костя кидает в рот жвачку. – Уже семь лет как. Работал учителем математики, пока в меня не вселился ор, а потом я устроился в Передовой батальон: тут и веселей, и платят больше.

Мужчина достал вибрирующий телефон. Андрей впервые за время поездки перестал смотреть в окно и глянул на своего старшего товарища.

– Ничего серьёзного, – говорит Костя и засовывает телефон назад. – Какой-то придурок свою бабку начал жрать. Пятый уже выехал.

Андрей тут же теряет интерес и снова поворачивается к окну. Там, один за другим, проносятся жилые дома. Три тысячи оракулов… Только представить: каждый день я точно встречался с каким-нибудь в магазине, на улице, в подъезде и даже не знал этого. Уже пятнадцать лет пришельцы живут среди нас и никто не в курсе. Или же…

– Неужели никто из людей не в курсе про нас? – спрашиваю у Кости.

– Отнюдь. Я не знаю точный список, но в него точно входят президенты сильнейших стран и их ближайшее окружение: США, Китая, России, Франции и Индии. Они придерживаются принципа: чем меньше людей знает, тем лучше.

– Но почему?

– Не хотят паники. Представь, что тебе сказали бы, что среди нас живут существа, которые питаются человеческими органами и которых нельзя никак вычислить.

Ничего не отвечаю и лишь направляю взгляд в окно. Оранжевый свет заката мягко ложится на здания, создавая волшебный эффект сказки. Блики солнца отражаются в зеркалах потока машин, что несутся вместе с нами в едином ключе. Довольно забавно осознавать, что мир вокруг совсем не такой, каким ты его представлял. Мальчик лет семи стоит посреди улицы и плачет, держа в руках пластмассовый грузовик. Где же родители ребёнка? Вдруг их… Убили оракулы. Даже если просто задуматься: три тысячи пришельцев нуждаются в пище. Сколько же людей нужно для их стабильного пропитания?

Проехав минут двадцать по кольцевой дороге, что опоясывает Минск, машина сворачивает и двигается в хвойный лес. Высокие ели и сосны с грациозным стволом закрывают небо, отчего я слегка теряюсь. Проходит не больше парочки минут, как мы покидаем лес и выезжаем на бескрайнюю поляну, которая покрыта десятками элитных коттеджей. Успеваю заметить сбоку надпись: «д. Хугоя». Какое необычное название для деревни: явно не белорусское.

Домов меньше, чем на два этажа, здесь попросту нет. Каждый огорожен высоким дорогим забором с большой территорией внутри. Есть даже некие миниатюрные подобия европейских замков. Неужели это минская Рублёвка? Очень даже похоже, но странно то, что

я о ней попросту не слышал. Конечно, у нас есть элитные пригороды, однако, в отличие от этого, их названия мне известны.

– Что это за место? – спрашиваю у Кости. Тот ухмыляется.

– Хугоя. Это, можно сказать, дом оракулов. Не удивлюсь, если ты не слышал о ней, ведь деревня начала строиться буквально лет десять назад: после создания «Лебедя». Это проект Совета, который хочет создать место, где нам будет комфортно и безопасно. Как бы мы того не хотели, но всех оракулов нельзя сюда переселить, ведь это будет подозрительно, так что здесь живет только верхушка нашей организации.

Машина делает несколько поворотов, и мы оказываемся напротив длинного одноэтажного здания из дерева. Оно выполнено в азиатском стиле с характерными перегородками и большими стеклянными стенами. Дом огорожен каменным заборчиком высотой около метра, над калиткой которого виднеется надпись: «Хоори. Ресторан азиатской кухни».

– Приехали, – сообщает Костя, как только машина останавливается. – Дальше тебя Андрей проводит. Так ведь?

Мужчина смотрит на рыжего парня.

– Да, – недовольно хмыкает последний и выходит наружу.

Костя хмурится и цокает в ответ:

– Когда ж я его манерам научу…

Выхожу из машины вместе с Сашей.

– Артём, что здесь происходит? – со страхом в голосе спрашивает напарник.

– Ты обещал, что не будешь задавать вопросов.

Захлопываю дверь и следую за Андреем, который уже вошёл во дворик. Территория оказалась довольно ухоженной: насыщенно-зелёный газон, аккуратно подстриженные туи, дорожка из камня и даже небольшой прудик. Стены здания хоть и были стеклянные, но ничего увидеть сквозь них не удавалось.

Андрей открывает раздвижную деревянную дверь, и мы входим внутрь. Нас тут же встречает горизонтальная полоса бетонного пола и шкафчик с полками для обуви.

– Здесь принято разуваться, – поясняет Андрей. – Снимайте обувь и ставьте к остальной.

Следую инструкции. Хозяин заведения, видимо, повёрнут на всякой японской культуре. Вслед за бетоном идёт уже лакированный деревянный пол, который располагается на

ступеньку выше. Через скользящую перегородку из какой-то специальной бумаги мы выходим из прихожей, если её так можно назвать, и попадаем в просторный зал.

Здесь всё устлано бежевыми матами и заставлено низенькими столиками из чёрного дерева, за которыми сидят несколько людей в такой же одежде, как и забравшие меня. Замечаю, что стеклянные стены отсюда прекрасно видно насквозь – так вот, как это работает.

Не знаю как, но мне удаётся ощутить косые взгляды, падающие на Андрея. Рыжий парень игнорирует их и с высоко поднятой головой проходит в следующую комнату, а точнее, коридор. По бокам располагаются двери с определёнными надписями: туалет, кладовая, комната отдыха, комната 1, комната 2 и ещё три таких пронумерованных. Мы идём до самого конца коридора, пока сбоку не появляется деревянная дверь: кухня.

Без стука заходим внутрь. Тут прям типичная кухня из ресторана: куча плит, большой длинный стол, множество духовок и всего прочего. В глаза сразу бросается чистота помещения: весь металл аж блестит.

– Где Медведь? – громко спрашивает Андрей у трёх работающих здесь людей.

– Внизу. Это опять новенький?

– Да, – отвечает рыжий и захлопывает дверь.

– Уже пятый за сегодня, – успеваю услышать слова повара.

Андрей подходит к концу коридора, где на стене висит картина в тёмной рамке: сражение каких-то богов на фоне сгорающего города. Парень её чуть приподнимает и вводит на появившемся блоке код. Стоит ему закончить, как позади нас почти бесшумно начинает открываться лестница вниз. Андрей поправляет картину и жестом показывает нам с Сашей спускаться.

Освещённый лампочками проход опускается примерно на метра три вниз. Достигнув бетонного пола, осматриваюсь: помещение обделано кирпичом и напоминает винный погреб, но только без бочек. В каждой из четырёх стен располагается по тяжёлой металлической двери, а у той, которая находится прямо напротив нас, стоит и человек в чёрном костюме. Над сердцем на его чёрном пиджаке высечен белый лебедь.

– Надо новенького покормить, – говорит позади Андрей. – Скажи Медведю, что я пришёл: он поймёт.

Мужчина кивает и входит в комнату, возле которой стоял.

– А вам сюда, – рыжий показывает на правую дверь.

Делаю шаг к ней.

– Стоп. Только оракул, – резко произносит парень.

Оборачиваюсь.

Андрей держит Сашу за плечо:

– Вам придётся подождать здесь.

– Разве можно его тут оставить? – спрашиваю я.

– За ним присмотрят, – с ухмылкой произносит рыжий. – Артём, идите внутрь.

Не нравится мне это, но тут я бессилен. Двигаю к правой комнате и, потянув за ручку, не без усилий открываю тяжёлую дверь. Андрей заходит следом. Не успеваю осмотреться, как передо возникает тонкий высокий силуэт.

– Чего желаете? – тоненьким, но мужским голосом быстро произносит силуэт. Да что с ним не так? Этот человек одет в облегающий бардовый фрак, а лицо закрывает белая карнавальная маска с улыбкой до ушей. – Что сударь изволит?

– Отвяжись, – сухо кидает Андрей. – Это новенький. Для него будет специальное блюдо.

– О, – с воодушевлением протягивает «клоун» и складывает руки в замке перед грудью. Все его движения необычайно быстрые и резкие. – Тогда позвольте пригласить за столик.

Он стремительно кланяется и указывает на круглый деревянный стол около стенки. Наконец-то получается оглядеться. Так это же паб! Красно-оранжевый кирпич, деревянные столбы и опоры, барная стойка у дальней стены и несколько столиков.

– Надеюсь, что Вам у нас понравится! – вскрикивает тощий и мчится, чтобы отодвинуть нам стулья.

– Спасибо, – тихо произношу я и сажусь.

– Будь добр, свали, – устало говорит Андрей и усаживается напротив меня.

– Грубый рыжий! Грубый! – по-детски обиженно говорит «клоун». – А вот господин новичок мне нравится! Меня Пью зовут!

– Артём, – отвечаю я.

– Клёвое имя! Сейчас принесу вам выпить!

Пью, словно пуля, бежит к барной стойке.

– Что с ним не так? – спрашиваю у Андрея.

– Он поехавший – вот что. Никто понятия не имеет, откуда его Медведь взял.

Смотрю на тощего и то, как он мастерски смешивает какой-то коктейль.

– Он ведь не самую дорогую выпивку нам даст? – с подозрением обращаюсь к рыжему.

– Забей. Здесь всё бесплатно, – говорит парень и, закинув руки за голову, поднимает взгляд к потолку.

Он не шутит? Как говорится, бесплатный сыр только в…

– Готово! – вскрикивает возле самого уха Пью.

Да как же он так перемещается?!

На столе уже находятся два стакана с фиолетовым содержимым. Выглядит довольно странно: похоже на жидкий черничный йогурт. Аж страшно стало. Чувствую, как лицо Пью, что стоит слева от меня, медленно, но уверенно приближается:

– Выпейте… Мне же интересно, понравится ли Вам.

Чёрт с тобой. Хватаю стакан и делаю глоток.

Недурно!

Сквозь вырезы в маске замечаю, как светятся синие глаза Пью.

– Вкусно? – с надеждой спрашивает он.

– Ещё как! – отвечаю я. – Ничего подобного раньше не пробовал. Что это?

– Секрет, – тощий отскакивает назад. – Но главный компонент – любовь.

Пью рисует в воздухе сердечко.

Он точно поехавший.

– Как называется хотя бы?

– Юп! Сам придумал!

Оригинально, блин. Со стороны закрытой двери за барной стойки слышится мужской крик:

– Придурок, иди сюда!

– Бегу! – отзывается Пью.

Не успеваю моргнуть, как он разворачивается и уже мчится туда. Только сейчас замечаю светлые волосы бармена, чья длина позволяет почти полностью закрыть уши.

Андрей смотрит на наручные часы:

– Думаю, что скоро подадут твой ужин, – парень тяжело вздыхает. – Только давай без жалоб и попыток сопротивляться: всё равно сожрёшь. Единственная вещь сильнее животного голода – это месть.

– Но как вы… Как вы можете спокойно относится к тому, что едите людей? Ты ведь сам был человеком.

– Человек, оракул – мне неважно, кто я. В этом мире меня удерживает только цель, и ради неё я буду всеми способами цепляться за жизнь. Так что пока её не выполню, готов хоть целый город сожрать, чтобы остаться на плаву.

– Разве хоть одна цель достойна таких жертв? – смотрю на Андрея, который всё ещё пялится в потолок.

– Нет… Но я готов на них пойти.

Минут пять сидим в полнейшей тишине. Интересно, что же там за особенное блюдо для меня? Тут ведь все оракулы, так что ничего необычного в моей еде быть не должно. Или для новичков какой-то особый рецепт?

Дверь за барной стойкой с грохотом открывается ногой Пью.

– Бабам! – радостно кричит тощий. Высоко перед собой он держит блестящий металлический поднос с круглой крышкой на нём. – Свежайшее! Натуральнейшее! Сердце!

Пританцовывая, Пью идёт к нашему столику. От него прям во все стороны плещет энергия.

– Наслаждайтесь! – с энтузиазмом и предвкушением говорит тощий и ставит поднос передо мной.

Мне страшно. Тело сковало настоящее чувство ужаса, отчего даже дыхание сбилось. Кажется, словно нужно открыть чёрный ящик, содержимое которого тебя точно не обрадует. Замечаю на себе заинтересованный взгляд Андрея. Неужели такому холодному и безразличному ко всему парню интересно, как поведёт себя новичок? Делаю глубокий вдох и резким движением поднимаю крышку.

Осознаю, что передо мной лежит настоящее человеческое сердце, и всё содержимое моего организма стремительно пытается покинуть тело. Кровь медленно стекает сверху и маленькими капельками падает на блестящий поднос. Каждая капля эхом отдаётся в помещении. Кажется, будто исчезли все звуки, кроме этого. Чем дольше смотрю на сердце, тем больше теряю контроль над телом.

Осознаю, как напряжены все мышцы и как рот наполняется слюной. А ещё глаза… Я действительно чувствую, как они начинают обращаться в иноку. Исчезают все мысли, кроме одной: сожрать. Не могу сдержаться.

Обеими руками хватаю сердце и впиваюсь в него зубами. Прокусываю оболочку, и тёплая жидкость капает в рот. Понимаю, что совершенно не различаю вкуса, однако радость и жизненные силы растут с каждым мгновением. Одновременно с этим появляется и странное ощущение: будто что-то внутри меня умирает или, скорее, исчезает. Отрываю кусок за куском. Мысли исчезают…

Отстраняюсь от сердца и кладу его назад. Оказывается, что осталось ещё чуть больше половины органа.

Я чувствую прибавившуюся силу и энергию, и тело, словно после большой дозы кофеина, кричит о том, что не может сидеть на месте. Уверен, что со стороны мой взгляд кажется сейчас абсолютно безумным.

Перед носом появляется белая салфетка:

– Держите, господин! – радостно кричит Пью.

Вытираю рот, и белоснежная ткань становится разрисована ярко-красными пятнами, создавая поле из цветов. Белых цветов с красной серединкой…

– Я хочу знать, – говорю, опустив глаза. – Хочу знать, чьё это было сердце.

– Ой, ой, – Пью свистит и в миг исчезает за дверью возле барной стойки.

Поднимаю взгляд на Андрея. Он, нахмурившись, убирает руки из-за головы и кладёт их на стол. Вокруг настолько тихо, что я слышу размеренное биение сердца парня. Он смотрит мне в глаза:

– Это был Саша.

Глава 9. Академия

« О том, что не бывает некрасивых девушек лучше всего убеждаешься не после бутылки водки, а после года жизни в казарме.»

С тех пор прошёл месяц.

На следующий день Гайдачук стал министром внутренних дел Республики Беларусь, а нынешнего обвинили в шпионаже в пользу иностранного государства. Как мне пояснили, задача относительно милиции была выполнена – теперь «Лебедь» имеет людей на каждом уровне ведомства и контролирует его, а это означает, что у оракулов почти полностью развязаны руки. Одна из главных задач, к которой шли около десяти лет, оказалась достигнута.

Оракулов с каждым днём появлялось всё больше, и никто не знал причину и что теперь делать, ведь довольно сложно держать под контролем такое количество людей. Хотя не думаю, что нас можно называть этим словом. Однако, начали ходить слухи о том, что у Совета есть какой-то план, но никаких подтверждений не было.

Что же касается меня…

Я отправился в Академию Передового батальона. Она находилась на юге страны среди лесов и в официальных документах значилась как «Объект АПБ». Благодаря тому, что в правительстве и всех нужных органах работали оракулы, проблем с законом не возникало, и в таком режиме Академия функционировала уже три года. Срок подготовки здесь составляет полгода, а это значит, что наш выпуск будет шестым.

Сам объект был размером с обычный пионерский лагерь и даже походил на него некоторыми моментами: лес, деревянные домики-бараки, столовая, библиотека, футбольное поле и даже речка поблизости. Отличался же он высокими бетонными стенами с колючей проволокой, вооруженной охраной и стрельбищем под землёй.

– Вы все куски говна! Мне неважно, сколько вам лет: пятнадцать, сорок или вообще шестьдесят – для меня вы даже ходить не умеете, – с возведённой специально для посвящения новобранцев деревянной трибуны кричит бородатый, лысый «шкаф». – С сегодняшнего дня для вас существует только Академия и ничего больше! Мы сделаем из стоящей передо мной зелени настоящих солдат, на которых смогут положиться обычные оракулы. Далеко не у всех получится пройти курс до конца, но те, кому удастся это сделать, получат полное право называться передовиком.

Оглядываюсь по сторонам: по моим подсчётам здесь около полусотни таких же новичков, как и я. Мы стоим в несколько рядов на главной площади лагеря перед орущим с трибуны мужчиной – пятидесятилетним командующим Академией Петром Алексеевичем Карниловым. Если бы не морщинистое лицо, ничто бы и не выдавало его истинный возраст. Мужчина одет в парадный наряд: чёрный мундир с белыми пуговицами и таких же цветов галстук с рубашкой. Я стою во втором ряду, так что замечаю ещё и нашивки в виде белого лебедя на воротнике мундира.

Пойти в Академию, а затем, возможно, и в Передовой батальон мне посоветовал Костя: мол, платят хорошо. Однако, это была не основная причина. Иноку – вот, из-за чего я здесь. Капитан третьего отряда считал, что нельзя такому дару пропадать в обычной, мирной жизни. В передовики, кстати, брали исключительно оракулов с такими глазами, ведь мы имели явное преимущество в бою.

– Мир скоро окончательно изменится, и наша задача – сделать так, чтобы он изменился в лучшую сторону, – продолжает Карнилов. – Лишь глупец не понимает, что оракулы не смогут вечно прятаться. И вот когда настанет День Х, именно от вас будет зависеть дальнейшая судьба общества: вы создадите новую эру.

От таких слов по коже пробежали мурашки. Командующий прав: рано или поздно весь мир узнает об оракулах, и тогда… Оглядываясь на историю человечества, можно с уверенностью сказать, что оно не терпит отличающихся от них: убивают друг друга просто из-за цвета кожи или разреза глаз. Нет, мирным путем вряд ли получится что-либо уладить: конфликт людей и оракулов неизбежен. Я обвожу взглядом округу. Пятьдесят человек абсолютно разного возраста в одинаковых синих спортивных костюмах стоят на этой площади – все мы теперь товарищи.

– Позвольте представить ваших наставников, – говорит Карнилов, и позади него в ряд появляются двое. – Капитан Бутусова.

Шаг вперёд сделала длинноногая женщина лет тридцати в такой же форме, как и командующий, но только в юбке. Чёрные кучерявые волосы спадают чуть ниже плеч.

– Она будет отвечать за теоретическую часть. Следующий – капитан Гущин. Его задача – практические занятия.

Мужчина выходит из-за спины Карнилова. Вот так встреча! Это же Костя. Он радостно улыбается и кидает нам салют. Интересно, как Гущина угораздило стать учителем в Академии? После нашей первой встречи мы виделись ещё несколько раз, и у меня сложилось впечатление, что Костя готов делать что угодно, лишь бы не работать, а тут его вдруг представляют как нашего наставника. Неужели он добровольно на это согласился? Я слышал, что Бутусова работает тут с самого начала, а вот кого заменил Гущин не знаю.

Пока я был погружен в своим мысли, командующий успел сказать ещё что-то, но его слова пролетели мимо меня.

– Желаю вам удачи, – подытоживает Карнилов и бьёт себя кулаком по сердцу, над которым виднеется белый герб Передового батальона: лебединое крыло в щите.

Сажусь на свою койку.

– Так значит мы теперь в одном отряде? – на весь барак спрашивает стриженный почти под ноль парень на соседней кровати. – В таком случае рад знакомству.

После посвящения нас распределили по пяти отрядам (десять человек в каждом) и расселили по баракам. Так как особ женского пола было гораздо меньше, чем мужского, им выделили один домик на всех, а вот нас разделили по отдельным зданиям для каждого отряда.

Барак вмещал в себя дюжину кроватей с тумбочками и деревенский умывальник, работающий с помощью подвешенного над ним пластмассового сосуда с водой. Душевые и туалет находились в отдельном здании.

Сейчас у нас есть полчаса свободного времени, после которого ужин. Вроде откосил от армии по состоянию здоровья, а она всё равно меня настигла. Судьба.

– Рад знакомству? – раздался откуда-то голос. – Ты ведь даже имён наших не знаешь, придурок.

Мой сосед обернулся и попытался найти источник возмущений.

– Откуда писк?

– Отсюда, – поднимает руку шатен лет тридцати с длинными волосами.

– Ты чего такая дерзкая, красавица? – мой сосед встаёт с кровати.

– Потому что бесят такие притворщики, как ты.

– Разве быть вежливым – это теперь плохо?

– Отвяжись! – крикнул длинноволосый куда-то в сторону. – И без тебя справлюсь.

Я так и не смог привыкнуть к тому, что оракулы общаются со своими невидимыми друзьями. Со стороны всё действительно выглядит так, словно человек шизофреник.

– Мамочка советует успокоиться? – не останавливается парень возле меня.

– А ну иди сюда! – крикнул шатен и двинулся в нашу сторону.

– Давай!

Не прошло и секунды, как остальные повскакивали с кроватей и принялись сдерживать этих двоих. Я тоже вскочил и взял соседа за плечо:

– Не надо. За драку нам наверняка ввалят. Хочешь всех подставить?

Парень скрипнул зубами, но всё же сел на место.

Дверь в барак распахнулась, и в проходе появился голубоглазый блондин:

– Что здесь происходит? – начальственным голосом спросил он.

Это Кир – командир нашего отряда. На вид ему лет двадцать пять. Я успел с ним познакомиться ещё в автобусе, пока нас везли в лагерь. Два месяца назад он уволился из армии со званием лейтенант из-за ухудшения состояния здоровья, но потом встретил ора, который заменил повреждённый орган. Когда нам объявили о необходимости выбора командира отряда, Кир оказался первым и единственным желающим, поэтому теперь он тут старший.

– Ничего, – говорит длинноволосый и, освободившись от сдерживающих его рук, садится обратно к себе на кровать.

– Вот и славно, – Кир закрывает дверь. – Я получил наше расписание на эту неделю. Подъём в семь, затем утренняя зарядка, свободное время и завтрак. В девять часов начинаются занятия. Завтра у нас три предмета у капитана Бутусовой: история оров, анатомия человека и основы военного дела. Затем идёт Гущин: просто два часа физической подготовки. Вопросы есть?

Молчание.

– Вот и хорошо, – командир смотрит на наручные часы и направляется к своей койке. – Тогда через пятнадцать минут строимся и выходим.

По истечению времени мы без лишних слов построились и двинулись в столовую на ужин. Это было длинное одноэтажное здание, покрашенное в салатовый цвет. Там у входа нас ждали три девушки из нашего отряда. Они присоединились в конец строя.

Внутри столовая оказалась типичной советской столовкой: преобладающие серые и белые цвета; столики на четыре человека; подпирающие потолок колоны и очередь на раздачу, к которой пристроились и мы. Если бы сюда попал обычный человек, его наверняка бы стошнило: оракулы питались сырыми органами. Чувствовалась атмосфера лёгкого напряжения, ведь далеко не каждому комфортно принимать такую пищу на глазах у десятков. Раздача тоже эстетического восторга не вызывала. Здесь не было разнообразия блюд, а, скорее, даже наоборот: в выемках для еды лежали различные органы с подписями.

Витая в своих мыслях, я не заметил, как подошла моя очередь:

– Сердце, пожалуйста.

Поваров здесь не было. Вместо них, меняясь раз в неделю, работали несколько человек из отряда. Это не удивительно, ведь готовить-то ничего и не надо. Просто выгрузить привезённые органы, выложить их на раздачу, а затем всё убрать. Перед поступлением нам было необходимо указать вид пищи, который нужен. Таким образом, тут всё было рассчитано: если в Академии пять оракулов питаются сердцами, то значит, ровно пять сердец и нужно привезти.

Одного сердца мне хватало на два приёма пищи, а это примерно неделя. Как успел пояснить Костя, так со всеми оракулами. Нам достаточно одного органа на неделю, именно поэтому ужин в лагере тоже проходит исключительно два раза в семь дней.

Получив на тарелке свою порцию и стакан воды, я подсаживаюсь к бритоголовому соседу по койкам:

– Приятного аппетита.

– Спасибо, – отвечает парень, с сомнением смотрящий на лежащий перед ним орган.

– Не голоден?

– Голоден, но… Как думаешь, какое имя носил этот человек?

Я смотрю на тарелку соседа. Интересный вопрос.

– Мне кажется: Кирилл.

– Кирилл? – поднимает взгляд парень. – Почему?

– Не знаю. Да и разве имя имеет значение?

– Для меня – да. Вот тебя как зовут?

– Артём.

– А меня Антон. Будем знакомы, – парень протянул мне руку.

Я киваю и пожимаю её.

– В бараке ты мне показался поагрессивнее, – говорю я и с помощью вилки и ножа принимаюсь за сердце.

– Да уж, есть у меня такая проблема: из себя быстро выхожу. Знаешь, что это за орган?

– Похоже на лёгкое.

– Именно, – говорит Антон и закрывает глаза. Он складывает руки в замок перед собой и начинает что-то нашёптывать. Не хочу его смущать, поэтому отвожу взгляд. Через секунд десять бритоголовый открывает глаза и принимается отрезать кусок.

– Верующий?

Парень хмурится:

– Раньше я каждый раз благодарил Бога за еду, но как можно в него верить после всего, что произошло? Теперь же я прошу прощения и понимания у человека, которого ем. Надеюсь, что он меня слышит, если ад и рай действительно существуют. Жаль, что в последнее место мне путь уже точно заказан.

– Ребят, можно к вам? – спрашивает женский голос у меня за спиной.

Оборачиваюсь и вижу двух стоящих девушек.

– Да, конечно, – отвечаю и отворачиваюсь.

Одна девушка садится слева от меня, а другая подсаживается на сторону Антона.

– Вы ведь тоже из пятого отряда? – спрашивает сидящая возле меня.

Я поворачиваю к ней голову, и мы встречаемся взглядами. Её длинные каштановые волосы заплетены в хвостик, а спереди свисают две пряди, аккуратно падающие на грудь. На лице девушки появляется смущение, и она быстро отводит взгляд. Но мне хватает и пары секунд, чтобы в голове отпечатались эти большие карие глаза.

– Да, – отвечает Антон, засовывая в рот кусок. – Вас же должно быть трое. Где потеряли ещё одну?

– Она нас игнорит, – пожимает маленькими плечиками светловолосая девушка, сидящая возле парня. – Понятия не имею, почему. Странная она какая-то.

– Может, дело в возрасте? – спрашивает Антон. – На вид ей лет под сорок, а вам-то хорошо, если двадцать будет.

– Разве это повод?

Соседка Антона почти на две головы ниже его, что выглядит довольно мило.

– Кто ж вас, женщин, знает, – отвечает парень. – Давайте лучше познакомимся. Не люблю обсуждать людей за их спиной.

– Меня Катя зовут! – радостно сообщила девушка. – Все говорят, что во мне установлен ядерный реактор, из-за чего моя энергия не иссякает. Если буду слишком много болтать – просто стукните по голове. Мой брат всегда так делал.

– Меня Настя, – шатенка приветливо улыбнулась. – Ничего необычного во мне нет.

– Уверена, что мы найдём, – вставила Катя, и её губы расплылись в такой улыбке, что кажется, будто она вот-вот скажет «гы».

– Антон, – представился мой сосед. – Просто Антон.

– Артём. Сосед просто Антона по койкам.

– Сосед? – удивилась светловолосая. – А мы с Настей тоже рядом оказались. Блин, там такие кровати неудобные. У вас тоже? Потому что у нас прям вообще. Они такие никакие, что аж жуть! Вот у меня дома кровать была супер удобная. Может это потому что она двуспальная? Не знаю, не знаю. У меня дома вообще классно. Там есть даже…

Катя не успела договорить, как получила лёгонький удар боковой стороной ладони от Антона.

– Извините, – виновато улыбнулась девушка. Интересно, с её лица вообще сходит улыбка? – Ладненько, давайте кушать! Приятного аппетита.