Текст книги "Оракул (СИ)"

Автор книги: Саймон Росс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Глава 3. Пройдёмте

"… Мы все несем в себе несколько личностей.

Только дурак думает, что он единственный жилец дома."

Эрик-Эмманюэль Шмитт. "Улисс из Багдада"

Милиция? Последний раз, когда правоохранительные органы наведывались ко мне, был ещё в школьные годы. Мы тогда с друзьями решили отметить чей-то день рождения. Удивительно, что я уже даже не помню того человека. Хотя в том возрасте это было и не особо важно, ведь главное – напиться и повеселиться от души. То ли от выпитого алкоголя, которого в ту ночь ушло не мало, то ли от своей забывчивости я не заметил, что время укатилось далеко за одиннадцать часов вечера, а музыка с телевизора продолжала греметь на весь дом. И вот около часа ночи в дверь раздался похожий звонок. Мы, несовершеннолетние школьники, тогда не просто испугались, а впали в настоящую панику. Естественно, я говорю про тех, кто ещё был в состоянии впадать в панику к этому времени.

Я тогда в первую очередь боялся не того, что нас куда-то заберут и составят протокол, а, как и любой нормальный школьник, того, что потом родители узнают обо всём. Вот он – страх всего младшего поколения во все времена. В ту ночь мы решили отправить самого старшего из нас – Борю – на разговор с представителями закона. Как он потом рассказывал, милиция оказалась неожиданно дружелюбной из-за того, что завтра одного из них должны были повысить. Можно сказать, нам неимоверно повезло. После того случая я зарёкся когда-либо ещё устраивать тусовки на своей квартире. Мораль истории довольно проста – если есть возможность, то веселитесь, дети, не на своей территории.

– Ало, Артём, – раздаётся возмущённый женский голос. – Потом подумаешь о своём прошлом. Я не рекомендую заставлять товарищей милиционеров ждать. Судя по информации в твоём мозге, высок шанс того, что это плохо закончится.

– Подумаю о своём прошлом? Откуда ты узнала?! Неужели ещё и мысли мои можешь читать?!

– Говорила же: мы с тобой одно целое. Я знаю всё, что ты думаешь и чувствуешь. Повторю ещё раз: иди открывай дверь!

По комнате снова раздаётся противный звонок.

– Жалко, что у меня нет физического тела и не получится тебя пнуть, – обречённо вздыхает Люси.

– Да иду, иду.

Потерев лицо руками, я встаю с кровати и, бросив косой взгляд в сторону девушки, иду ко входной двери. По комнате в разных углах валяется несколько пар носков, пыльные гантели по пять килограмм каждая (напоминание о неудачной попытке привести себя в порядок) и просто клочок сбившейся пыли. Не помню, когда последний раз делал генеральную уборку, ведь никто ко мне не заходил, кроме хозяйки, которой было всё равно на чистоту. А для себя убираться особого желания нет.

Выхожу в коридор и смотрю на себя в висящее возле входа зеркало. Паршиво, однако… Напротив стоит в одних трусах щетинистый мужчина, лет на пять старше меня. Лицо в саже и царапинах, разбитый подбородок с засохшей кровью и рассредоточенный взгляд. Пожалуй, таким на утро я ещё ни разу не просыпался. Времени умыться и сделать себя похожим на человека нет, так что придётся встречать гостей в таком виде. Взглядом ищу Люси – она стоит прямо за мной:

– Отрицай любые обвинения и веди себя как пострадавший. Скажи, не помнишь, как добрался домой. Уверена, что у них ничего на тебя нет.

Тяжело вздыхаю и, на миг засомневавшись, открываю дверь.

Тело тут же обдаёт прохладой с лестничной площадки. Передо мной стоят два молодых парня в тёмно-синей форме и жёлтой надписью «Мiлiцыя» над правым грудным карманом. На вид они лишь на года два старше меня. Один из них, который чуть ниже своего товарища, приставляет руку к кепке на бритой голове:

– Сержант Ломонов. Вы – Артём Иванович Климов?

– Да, – отвечаю я максимально спокойно, хоть сердце и бешено бьётся.

– Вам необходимо проехать с нами в отделение.

– Соглашайся, – раздаётся сзади голос Люси. – От них не исходит никакой опасности.

Вовремя останавливаюсь, чтобы вслух не ответить девушке.

– По какому поводу? – спрашиваю я у парней.

– С вами хочет поговорить следователь по делу о ночном поджоге склада компании «ЮниПорт», – сержант переглядывается со своим напарником. Они явно удивлены моим вопросом. Ещё бы: стою с разбитым и испачканным в саже лицом! Очевидно, что я в курсе произошедшего.

– Хорошо. Но дайте мне минут десять, чтобы привести себя в порядок и одеться.

– Будем ждать Вас здесь. Вряд ли Вы куда-то убежите с шестого этажа, – Ломонов утвердительно кивает и почёсывает затылок.

Я пытаюсь изобразить улыбку, чтобы показаться максимально дружелюбным, но выходит так скверно, что сержант кривится.

– Постараюсь как можно быстрее, – говорю я и закрываю дверь, чтобы быстрее выйти из сложившейся неловкой ситуации. Джентльмены, однако, оказались довольно вежливы. Не думал, что они разрешат самому одеться и умыться, а скорее без спроса зайдут и будут следить за тем, какие джинсы я надеваю.

Подношу руку ко рту и выдыхаю: Господи, такое чувство, что у меня там покоится стая дохлых скунсов. Нельзя в таком состоянии идти на разговор со следователем, а то меня могут забрать, [1] как лицо, угрожающее своим запахом изо рта национальной безопасности. Уже направляюсь в ванную, как вдруг в голове всплывает интересный вопрос:

– Люси, откуда ты узнала, что «от них не исходит никакой опасности»?

– Особенность моего вида. Мы умеем ощущать опасность и другие угрозы, даже если не видим их. Скажи спасибо эволюции за это, – Люси вслед за мной заходит в ванную.

– Твоего вида? – я выдавливаю пасту на зубную щётку.

– Мы называем себя Оры. Для тебя сейчас всё будет звучать, как фантастический рассказ, но постарайся поверить. Наша планета называлась Корбу, – девушка опускает взгляд в пол. – Это было поистине красивое место. Понимаешь ли, наш вид устроен так, что нам нужен носитель – существо, которое станет телом. На Корбу мы сосуществовали вместе с неким подобием здешних обезьян. Мне стыдно это признавать, но путём обмана и других неприятных вещей, орам удалось добиться того, что новые поколения обезьян не могли жить без нас. С течением времени их мозг настолько атрофировался, что они были не в состоянии даже двигаться без нашего участия. Можно сказать, что у нас получилось создать из обезьян банальные тела, не способные на самостоятельное мышление.

– Но что вы забыли на Земле?

– Об этом чуть позже. Если предоставить слишком много информации, то ты мало что запомнишь. Не забывай одно – мы с тобой союзники, так что доверяй моим решениям и советам. Чувствую, что все равно не будешь, но, по крайней мере, старайся.

Ставлю зубную щётку назад в зелёный пластмассовый стаканчик и обдаю лицо холодной водой. Сажа не смывается, так что приходится взять мыло и старательно потереть. Удивительно, но при попадании воды на разбитый подбородок ничего даже не щиплет. Кроме того, он уже покрыт такой коркой, будто прошёл далеко не один день с момента получения раны.

– Это моих рук дело, – Люси поднимает руку. – Твоя регенерация ускорена примерно в два с половиной раза. Поверь, это отнюдь не единственный плюс, который ты получил. Скоро поймёшь и другие.

– Например? – говорю я и вытираю лицо полотенцем.

– Всему своё время, – через зеркало видно, как девушка сверлит меня взглядом. – Нам надо придумать оправдание твоему исчезновению. Есть предложения?

– Как насчёт того, чтобы я ничего не помнил? Уверен, что от шока такое может быть. Или у тебя имеются идеи получше?

Люси почесала подбородок:

– Пожалуй, нет.

Минут через пять уже обуваю свои грязные кроссовки какой-то китайской фирмы. Если верить прогнозу погоды в интернете, то сегодня должно быть жарко, а я понятия не имею, сколько времени мне придётся провести у следователя в кабинете. Есть такое чувство, что там будет настоящая парилка, поэтому я надел относительно чистую синюю футболку и коричневые шорты.

– Как только закончим дела в отделении, сразу поедем в магазин, – Люси недовольно смотрит на меня. – Тебе нужно почти полностью поменять гардероб. Хотя на самом деле не только его, но начать нужно именно с одежды. Так что бери достаточно денег, чтобы прикупить нормальную обувь и парочку футболок. Шорты, вроде, сойдут.

– Да кто ты такая, чтобы указывать мне, как одеваться?! – я повысил голос.

– Тише, а то господа за дверью подумают, что ты шизофреник, – на слегка бледном лице девушки появляется ухмылка. – Я тот, кто поможет тебе вылезти из всего дерьма, в которое ты сам себя загнал.

– А может мне нравится жить в этом дерьме? – я сделал шаг к Люси.

Внутри всё забурлило. Терпеть не могу, когда мне… Что это? Раздражение будто рукой сняло. На душе снова спокойно. Люси довольно улыбается.

– Магия, – она проводит рукой по полукругу. – Не забывай, что мы с тобой одно целое. При желании, помимо тела, я могу контролировать и твои эмоции.

– Так чего ж ты просто не возьмёшь управление надо мной?

– У всего есть своя цена, и о ней ты узнаешь чуть позже.

– Почему бы сейчас не рассказать? Опять боишься, что я слишком тупой, чтобы это понять? – обреченно вздыхаю и беру ключи с полки. – Сама ведь говорила, мол, мы союзники. Неужели союзники не должны делиться информацией?

– Бери деньги и выходи, – "незаметно" игнорирует вопрос Люси.

Я недовольно хмыкаю и открываю кошелёк. Не думаю, что там нечто сильно изменилось с последней проверки, но пересчитать финансы лишним не будет. Мне удивительно повезло: вчера я решил не оставлять, как обычно делаю, бумажник в шкафчике на работе, а взять с собой. Быстро перебираю деньги и убеждаюсь, что всё на месте: сто двадцать рублей бумагой и ещё шесть монетами. Должно вполне хватить, чтобы прикупить новый «шмот». Стоп. Когда я успел согласиться на покупку? Неужели эта девушка может и мысли навязывать? Вряд ли. На самом деле я прекрасно понимаю, что живу, как бомж на свалке, но раньше меня это не особо волновало или, правильнее сказать, удавалось закрывать глаза и игнорировать проблемы. Стоило кому-то начать критиковать мою жизнь, как я успешно включал режим отречённого и уходил от разговора. Если честно, то уже даже не вспомню, когда начал вести себя таким образом.

Мне всегда не хватало силы воли на серьёзные поступки и решения. Каждый раз, как я видел проходящего мимо хорошо сложенного мужчину с красивой девушкой, злость и ненависть по отношению к себе и окружающему миру наполняли моё сознание. Это ведь так удобно: спихивать всё на ужасный, несправедливый мир, который не сделал тебя успешным в благодарность за твои редкие попытки что-то предпринять. Кроме того, мне было просто обвинять прошлого себя: того, кто вчера не взял абонемент в спортзал, не прочитал книжку или побоялся написать девушке, что давно не даёт тебе покоя. И так изо дня в день: новые оправдания неудачам и невыполненным планам. Да сколько ж так можно жить?!

– Чего лыбишься? – выстреливаю взглядом в Люси.

– Мысли твои нравятся. Может, ты и не самый отпетый неудачник, – девушка прищуривается. – До встречи.

Она начинает быстро исчезать прямо у меня на глазах. Не в силах сказать что-либо от удивления, лишь бегу к Люси и пытаюсь её схватить. Но всё без толку: мои руки проходят насквозь и я лечу лицом в стену позади девушки. Успеваю вовремя выставить ладони вперёд, и это спасает мою и так уже настрадавшуюся физиономию от ещё одной раны.

– Я спать, – слышится затихающий голос девушки в моей голове. – Надеюсь, что ты не натворишь глупостей за это время.

– Спать? Оставляешь меня одного разгребать всю эту хрень?! – раздраженно, но не громко, чтобы люди за дверью не услышали, сквозь зубы спрашиваю я.

И вот опять обвинение падает на кого-то другого, но только не на меня. А ведь если бы не Люси, то я бы так и остался лежать мёртвым на том бетонном полу. Именно она доставила меня домой и даже подлечила раны. Неужели у неё нет права на отдых? Может, самое время доказать себе и в том числе ей, что я мужик и способен сам решать свои проблемы?

– Да и хрен с тобой, – шёпотом роняю в сторону Люси. – И без твоей помощи справлюсь.

Ответа уже не следует.

Хлопаю себя по карманам, проверяя всё ли взял: паспорт, кошелёк и телефон есть, ключи в руке. Ну, с Богом. Отдаю своему отражению в зеркале честь и открываю входную дверь. Там стоит только один товарищ милиционер – тот, который был выше ростом и ниже по званию. Сержант, видно, решил сходить покурить. Твою ж мать, точно! Сигареты забыл! Уже хочу обернуться и сбегать в свою комнату за пачкой, но что-то меня останавливает. Такое чувство, что с сегодняшнего дня начинается абсолютно новая жизнь и смертельной отраве, которую я добровольно принимаю, там нет места. Обычно ни одно утро не проходит без сигареты, а то и без двух. Если после пробуждения я понимаю, что пачка пустая, то первым делом обязательно иду в магазин за новой, даже не позавтракав. Но сегодня даже не задумывался о том, чтобы покурить. Да и сейчас как-то не особо хочется.

– Всё? – грубо спрашивает парниша в милицейской форме. – Если да, то давай быстрее: мы не будем тебя весь день ждать.

А сержант-то покультурнее был. Вот так всегда: встречают люди нескольких таких "интеллигентных" блюстителей закона, и у них складывается впечатление, что все в милиции такие нахальные и грубые, а ведь это не так. В каждой профессии есть как хорошие люди, так и не очень. Я об этом прекрасно осведомлён, так как мой отец полковник милиции в отставке, который вышел на пенсию год назад. В своё время у меня было много опыта общения с людьми в погонах, и поэтому могу заявить, что, вопреки популярному мнению, далеко не всем там плевать на закон, который они должны охранять.

Сердце заныло. Отец. Родители. Сколько же боли они бы перенесли, если бы я всё-таки умер ночью? Мама всегда говорила, что самое ужасное – хоронить своих детей. Да как же я мог так поступить с ними! Поражаюсь своим мыслям: всего за ночь они успели так измениться. Неужели так происходит всегда, когда человеку удаётся пережить смерть? Кажется, что я прошёл некое очищение. Хоть в Бога и не верю, но, может, я действительно побывал в Чистилище?

Сам не заметил, как уже машинально закрыл дверь на нижний замок.

– Всё, – с запозданием отвечаю я парнишке и следую за ним вниз по лестнице.

Глава 4. Следователь

" – Хорошо тут у вас. Я бы тут жить бы остался.

– Ну это вы ещё в морге у нас не были. "

Телесериал «Доктор Рихтер»

– Да никто не заметит, – Лёша, пацан лет двенадцати, толкает Мирона в плечо. – Мы быстренько забежим, возьмём нужное и свалим. Не очкуй!

Мирон сплёвывает на мокрую от только что прошедшего дождя землю, где с грязью смешались пожелтевшие листья. Небо всё ещё остаётся затянуто низко висящими густыми тучами, отчего создаётся ощущение, будто сверху что-то давит. Неделю назад Мирону Новику исполнилось тринадцать, и он уж точно не думал, что ровно через семь дней будет стоять весь испачканный возле бетонного забора, огораживающего территорию завода "СудоХим". Сейчас середина ноября и порванная болотного цвета куртка с дырявым свитером не особо защищают от холода.

– Пацаны уже тысячу раз так делали! – шмыгая носом, говорит рыжий Лёша Корков. Его жирные волосы выглядывают из-под потёртой шапки и закрывают уши, что позволяет скрыть пирсинг на левой мочке. – Это уже проверенная точка. Тут из охраны только дед старый и парочка псин. Даже если нас и заметят, то без проблем удерём.

Мирон опускает глаза и хмурится:

– Обещаешь?

– Ты ж меня знаешь, братан, – весело отвечает рыжий и снова толкает друга в плечо.

Мирон поднимает взгляд: Лёша гордо стоит с поднятым большим пальцем на вытянутой руке.

– Ладно, – лицо Мирона становится добрее, и вот он уже смотрит в сторону завода. – Сегодня ночью?

– Сегодня ночью, – кивает рыжий и тоже направляет взгляд на забор. – Жрать-то как хочется…

– Ребята! – слышится громкий девичий голос.

– Тише, дурочка! – Лёша подносит палец ко рту и с грозным видом делает жест замолчать.

Бегущая сюда девочка – ровесница рыжего – одета ровно, как парнишки, но её пол выдают светло-коричневые волосы до плеч и милое личико с румянцем. Большие голубые глаза с длинными ресницами удивлённо смотрят на парней, пока она не понимает, из-за чего нельзя шуметь. Сразу осознав причину, девочка смущается и, виновато улыбаясь, подбегает к друзьям.

– Извините, – тихо произносит она и, как провинившийся кот, жалостливо смотрит снизу вверх на Лёшу.

– Катюха, Катюха, – рыжий буквально тает, и все морщины, возникшее из-за постоянного напряжения, в миг разглаживаются. Уверенный в себе парень на глазах превращается в безобидного мальца, который простит всё на свете.

– Вы тоже хороши. Ушли куда-то, а мне ничего не сказали, – девочка надувает губы и уже переходит из позиции провинившейся в статус несправедливо обиженной.

Лёша стреляет взглядом на Мирона:

– Нам нужно было обсудить мальчишечьи дела.

Мирон всегда удивлялся, как меняется манера речи рыжего, когда рядом появляется Катя. Только дурак до сих пор не понял бы, что Лёша неровно дышит к своей подруге.

На нос Новику падает и разбивается холодная капля. Мирон от неожиданности вздрагивает, и по телу пробегают мурашки. Вслед за этим нападает и сильный порыв ветра, что заставляет парня вжаться в воротник своей куртки. Капли – одна за другой покрывают всю округу и вскоре создают непроглядную серую завесу.

– Бежим домой! – вскрикивает Катя и, хватая Мирона с Лёшей за руки, мчится сквозь пелену дождя, разрезая её своей нескончаемой энергией.

Тёплый оранжевый свет от маленького костра, окруженного кирпичами и камнями, наполняет уголок подвала уютом и безопасностью. На прожжённой решетке, что находится над огнём, стоит чугунная кастрюлька, из которой раздаётся аппетитный запах мяса и приправ. Все трое ребят сидят на старом ободранном матрасе перед импровизированной кухней и задумчиво смотрят на язычки пламени, тень от которых создаёт удивительные танцы на стене. Лёша и Катя положили головы на плечи Мирону – самому старшему из них.

– А помните, как мы впервые встретились? – тихо, чтобы не потревожить умиротворяющую атмосферу, спрашивает Новик.

– Такое, блин, не забудешь, – с задором отвечает Лёша. – В первый же день в приюте я спас зажатого в себе старшака от его дебилов одногодок. Драться их явно не учили…

– Но они всё равно вас избили, – подхватывает Катя. – Вам повезло, что одна девочка проходила мимо и позвала взрослых.

– И после этого тебя стали называть крысой, – подмечает Мирон и сразу же получает удар локтем в бок. – Извини, извини.

Со стороны Лёши слышится смешок, который перерастает в заливной смех. Мирон и Катя удивлённо смотрят на своего друга:

– Что смешного? – спрашивает Новик.

– Да так, – Лёша замолкает и расплывается в улыбке. – Я просто рад, что вы у меня есть.

Румянец на щеках Кати становится ещё больше:

– С чего это вдруг такие заявления? – слегка смущённо говорит девочка.

– Просто настроение хорошее, – весело отвечает рыжий.

Мирон чуть нахмуривается. Лёша обычно никогда себя настолько открыто не ведёт, так что дело отнюдь не в настроении. Неужели… Ему страшно?…

– Суп готов! – восклицает Катя и, привстав с матраса, наклоняется над кастрюлькой. Она хватает лежащую рядом прихватку, найденную ещё давно, и снимает крышку. Сразу же раздаются довольные возгласы мальчиков.

Мирон достаёт из лежащего рядом рюкзака серебряную ложку, аккуратно обёрнутую в маленькое жёлтое полотенце. Пацан успел стащить её из столовой приюта перед тем, как сбежать.

– Сегодня Катюха первая ужинает, – командирским голосом объявляет Лёша. – Потом ты, Мирон.

– Мирон? – Катя поднимает брови. – Мирон?

– Мирон? – повторяет за ней Лёша, но голос у него становится мужским и грубым. – Мирон Владимирович?

Мирон. Мирон. Мирон. Мирон. Мирон.

– Мирон Владимирович, с вами всё хорошо?!

Я вопросительно смотрю на следователя. В его глазах читается полная отрешённость от реальности и одновременно с этим тревога, которая нарастает с каждым мгновением. Товарищ сержант, что стоит слева от моего стула, тоже выглядит обеспокоенным. Он делает шаг к столу Мирона Владимировича, если я правильно запомнил имя, и тянет руку к следователю.

Взгляд того, кто вызвал меня в отделение, резко становится сконцентрированным и направляется на тянущуюся к нему руку. Сержант в миг останавливается:

– Простите, Мирон Владимирович, но вы будто впали в транс, – виновато объясняется лысый парниша.

Следователь переводит взгляд на меня и молчит.

– Вы свободны, сержант, – говорит мужчина, не отводя от меня глаз. – Езжайте по следующему адресу.

Парень послушно кивает и покидает обшарпанный кабинет. Я остаюсь наедине с короткостриженным шатеном в летней белой рубашке. Обстановка именно такая, как и предполагал: давно выцветшие салатовые стены, советская мебель и запах старины, который от царящей жары ощущается ещё сильнее. Комнатка совсем небольшая и, видимо, стала кабинетом следователя лишь недавно из-за проходящего ремонта во всём отделении.

Тяжёлый взгляд Мирона Владимировича дырявит меня насквозь.

– Дайте ваш паспорт, – произносит свою первую с момента нашей встречи фразу мужчина.

Я нащупываю в кармане нужный документ и, недоверчиво щурясь, передаю его следователю. Довольно странный мужик, этот Мирон. Как только мы с сержантом зашли в кабинет, и я, сев по приказу парня на стул, встретился взглядом со следователем, то мужчина оцепенел. Не знаю, каким образом, но мне тогда удалось почувствовать его обескураженность и страх одновременно. Было такое ощущение, что он увидел не меня, а давнего знакомого, которого боялся. Уверен, что раньше никак не мог с ним пересечься и тем более заставить трястись от страха при моём появлении. Первое, что пришло на ум – Люси, но её тут сейчас вообще нет, да и я до сих пор не уверен, что она существует.

Следователь внимательно изучает последние страницы моего паспорта (на них хранится вся основная информация), периодически поглядывая на меня. Наконец он кладёт документ на стол и, опрокинувшись на спинку деревянного стула, тяжело вздыхает. Не понимаю как, но мне удаётся уловить облегчение в его последнем действии. Такое чувство, что Мирон Владимирович убедился в том, что я не тот человек, за которого он меня принял.

– Что ж, Артём Иванович, – начинает следователь, смотря куда-то в потолок. – Расскажите мне о произошедшем сегодня ночью. Как началось; что вы делали во время и после инцидента; куда ходили отлить и чем завтракали? Хочу знать всё.

Кажется, что Мирон Владимирович пытается сосредоточиться на деле, но посторонние мысли просто так его не отпускают.

Вспоминаю придуманную с Люси стратегию и пытаюсь сформулировать начало предложения.

– Ну… Я занимался своей работой, когда Саша вдруг исчез. И всё. Потом начался пожар… Мы с Денисом Владимировичем побежали искать Ильдара. А он уже лежал мёртвый с раной вот здесь, – я показываю на живот. Моя тактика – косить под дурачка и показаться максимально тупым, чтобы следователю не захотелось со мной больше общаться. Такой подход отлично совместим с легендой, мол, сам не помню, как очутился дома. Мирон Владимирович всё-таки опустил взгляд и посмотрел, на какое место я показываю. – А потом Санёк появился. Ну, мы с начальником решили пробежать мимо него. После этого помню только, что споткнулся и начал падать на Санька. Всё. Потом проснулся дома.

Следователь разочарованно выдыхает.

– Артём Иванович, зачем же ж вы притворяетесь слабоумным? Как заявляли ваши коллеги, вы довольно грамотный и смышлёный человек, а сейчас я вижу перед собой типичного дворового пацана. К тому же актёр из вас, скажем так, фиговый.

Чувствую, как к горлу подступает комок. Напоминает ощущение, когда преподаватель догадывается, что ты ничего не учил.

– Не понял. О чём вы, товарищ следователь? – пытаюсь изобразить максимально тупое и непонимающее лицо.

– О том, товарищ Климов, что я такие приёмчики, как «прикинуться дурачком», видал множество раз и, поверьте, прекрасно умею различать ложь. Так что давайте попробуем заново: расскажите мне всё в подробностях.

Что ж, Мирон, хочешь из меня всю правду вытащить? Я позволю тебе сделать это, но ровно в той степени, в которой посчитаю нужным. Люси была права: у них ничего на меня нет.

Усаживаюсь поудобнее и, шмыгнув носом, начинаю свой рассказ.

– Споткнулись? – следователь пристально смотрит на меня. На протяжении всего пересказа случившегося он не сводил с меня глаза, пытаясь, видимо, сломить морально. – Судя по показаниям вашего начальника – Дениса Владимировича, вы намеренно оттолкнули его и упали на нож.

– Может, так благородно это выглядело со стороны, но на самом деле я всего лишь споткнулся, – пожимаю плечами и смотрю на Мирона. Надо отметить, что мужчина довольно хорошо сложен: широкие плечи, мускулистые и рельефные руки, а также выступающие скулы в сочетании с острым подбородком делают его похожим на голливудского актёра. Но мешки под глазами и растрёпанные жирные волосы немного разрушают образ желанного мужчины. Видимо, в последние дни у него был дефицит свободного времени.

– Хорошо. Допустим, вы действительно всего лишь споткнулись, но свидетель утверждает, что вы точно упали грудью на нож и даже свалились от полученного ранения на колени. После такого нельзя просто добраться домой за десяток километров. Это я ещё не говорю про то, что вам удалось незаметно покинуть склад, на котором только один выход.

– Что от меня требуется? – нервы начинают сдавать. С чего-то вдруг меня стало раздражать происходящее здесь. – Я рассказал вам всё, что помню.

– Тогда покажите рану от ножа, – уголки губ следователя довольно поднимаются в ухмылке.

– Повторяю ещё раз: не падал я ни на какой нож! – резко встаю со стула и поднимаю майку. Будет весело, если там сейчас всё же окажется рана или хотя бы шрам. Кидаю взгляд вниз на свою грудь: как и думал, там ничего нет. Мирон хмурится и что-то бубнит себе под нос.

– Выходит, что ваш начальник ошибся? – спрашивает следователь, кивком головы показывая мне садиться.

– Именно, – раздражённо отвечаю я. – Там ведь было всё в дыму, так что неудивительно. А мной мог овладеть обычный шок, поэтому ничего и не помню.

– Ясно, – снова вздыхает Мирон и берёт в руки смартфон. – Но зачем вы в начале прикидывались тупым?

Почему-то возникает желание ответь что-нибудь гадкое, но раздражение исчезает так же неожиданно, как и появилось, и вот я снова с трезвой головой. Чувствую себя беременной женщиной, прихоти и настроение которой меняются чуть ли не каждую минуту. Мне кажется, что в этом точно замешана Люси, ведь раньше я не наблюдал за собой ничего подобного. Она уже смогла однажды полностью погасить мою злость, так что и сейчас могло произойти то же самое.

– Затем, что переволновался. Сами понимаете: столько всего случилось, и тут ещё в милицию на допрос вызывают. Я знаю, что моя ситуация выглядит довольно странно, но клянусь, что всё было именно так, как я сказал. Если что-нибудь вспомню, то обязательно вам сообщу.

– Тогда возьмите мою визитку, – Мирон вытягивает из стопки бумаг белую картонку и, удостоверившись, что она принадлежит ему, протягивает мне. – Позвоните, даже если будете считать, что вспомнили совсем незначительную деталь. Идёт?

– Идёт, – говорю я и кладу визитку в кошелёк к карточкам.

Следователь привстаёт со стула и протягивает мне руку. Неужели это всё? Никаких обвинений и угроз?

– Да, вы свободны, – будто читая мои мысли, говорит Мирон. – Вероятно, мы вызовем вас ещё пару раз, так что не пугайтесь.

– Чуть не забыл, а что с Сашей? – встаю со своего места и пытаюсь не подавать виду, что я поражён догадливостью следователя.

– Нам бы тоже хотелось знать. Мы ещё не нашли тело, так что он, возможно, сбежал, – Мирон внимательно смотрит мне в глаза. Меня обдаёт противным холодом, и вокруг слегка мутнеет. Факт того, что человек, устроивший поджог склада, убивший нашего напарника и намеривавшийся прикончить нас с начальником, сейчас находится на свободе, совсем не радует. В голове сразу возникают десятки вариантов нашей с ним встречи, и я чувствую, как сердце уже не просто быстро бьётся, а прямо скачет галопом. Стоп! Артём, трусливый кусок говна, подумай логически. Саша ведь сам видел, как ты упал на нож и даже на землю. Он точно уверен, что ты мёртв, так что у него нет причин тебя искать. Правда же?…

Правда!

– Но как он мог сбежать?

– Возможно, так же, как и вы, – Мирон расплывается в ухмылке. – Если встретите его, то передайте, чтобы заглянул к нам в отделение. За добровольное признание ему могут смягчить приговор.

Понимая, к чему клонит следователь, я изображаю фальшивую улыбку и жму ему руку.

– Обязательно передам. А теперь, раз уж я свободен, то покину вас.

– Удачи, Артём Иванович. Она вам понадобится.

Мирон сильно сжимает мне руку. Я пытаюсь сделать то же в ответ, но моя сила никак не сравнится с его, поэтому ничего не получается.

– До свидания, – говорит следователь и отпускает меня.

Без лишних слов разворачиваюсь и иду на выход.