Текст книги "Вампиррова победа"

Автор книги: Саймон Кларк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 35 страниц)

Глава 22

Все четверо сидели за столом на кухне. От кружек с кофе поднимался пар. Молоко, пролитое из неловко разорванного бумажного пакета, растеклось по дереву стола лужицами белого. С сигаретой, зажатой в толстых губах, Джек Блэк покачивался на двух ножках стула, глядя при этом в потолок.

Электра не могла не заметить, что на Бернис ее одежда – длинная черная юбка, шелковая блузка и черные шелковые перчатки, плотно облегающие ее запястье и руку выше локтя, – но не только не сделала никакого замечания, даже виду не подала, что заметила.

– Электра, – тихим ровным голосом говорил Дэвид. – Давай разберемся. Ты не станешь звонить в полицию?

– Нет, не стану.

Опершись локтями о стол, Бернис подалась вперед, чтобы серьезно взглянуть в лицо Электры.

– Электра, но почему?

– Ладно, Бернис, Дэвид. Я позвоню в полицию. И что я скажу сержанту Морроу, когда он войдет вот в эту дверь?

– Расскажешь ему, что произошло. Это ведь так просто.

– Но что именно произошло, Бернис? Расскажи мне.

Бернис вздохнула, собираясь в третий раз пересказывать одно и то же.

– Из лифта, спотыкаясь, выбежала женщина. Я подхватила ее, когда она начала падать.

– Нет, нет, Бернис. Потом. Что случилось с этой женщиной, с Фионой Хилл, когда она выскочила из лифта?

– В подвале?

– Да. Куда она делась?

– Она не выскочила. Не по своей воле. Он... – Бернис ткнула пальцем в Блэка, – он ее вытолкнул.

– Она выбежала из лифта, – угрюмо ответил Джек.

– Что?

– Она выбежала.

– Но там же была борьба!

– Да... она вырывалась у меня из рук. Я попытался помешать ей убежать. Как док и говорил, ее нужно было отправить в больницу.

– Электра. Послушай. – Держи себя в руках, Дэвид, подумал он; давай обсудим все это спокойно и мирно. – Послушай. На женщину, по всей видимости, напали. Она был избита, у нее шла кровь. Из ранки вот здесь, у самого локтя; у нее был шок. Мы только что поднимались в номер, который она занимала.

– И кого мы там обнаружили? – вопросила Электра.

– Согласен, никого. Но вся комната была перевернута верх дном. И на простынях, и на двери в ванную была кровь.

– Но никакого мистера Смита?

– Нет, но что ты ждала увидеть? Расчлененное тело?

– Может, и да, – передернув плечами, согласилась Электра. – Но мы ничего не нашли.

– Хаос в комнате и кровь – это, по-твоему, ничего? И где твои постояльцы?

Электра вздохнула. Вздох вышел усталым и к тому же каким-то житейским, будто ей приходится, наконец, посвящать любопытного племянника в правду половой жизни.

– Дэвид, я держу гостиницу. И иногда здесь случаются вещи из ряда вон выходящие. Бывает, вселяются двое мужчин, которые требуют отдельные номера. А наутро горничные обнаруживают, что спали они в одной комнате, а простыни... ну, несколько испачканы. Бернис, Дэвид, мы живем в реальном мире. Гостиницы существуют не только для семейных пар, которым понадобилось остановиться на ночлег по пути в Диснейленд. Не смотри на меня так, Бернис: да, мои слова звучат как поучение. Но реальность такова, что некоторые люди действительно поселяются в гостинице ради адюльтера. И временами это могут быть те еще извращенцы. Некоторым нравится грубый или жесткий секс; тогда кровь попадает на простыни и мебель; да, доктор Леппингтон, мне случалось находить и измазанную вазелином ножку стула, и кровь на английских булавках. Тебе не хуже меня известно, что, помимо людей богобоязненных, что скрупулезно выдерживают одну-единственную миссионерскую позицию и целуются, не раскрывая рта, существуют еще садисты и мазохисты. Случается, в мусорных корзинах находят пятки or самокруток с травой или обрывки сожженной пленки, и таким образом мы узнаем, что в номерах принимали наркотики, – спроси управляющего любой гостиницей или мотелем в мире. Иногда одного из любовников заносит, и другой от страха или ярости бросается прочь из номера. Они могут быть забалдевшими от наркотиков или струсить от того, что соски им пробивают степлером, или...

– Ты хочешь сказать, – прервал ее Дэвид, – что это была прелюдия в духе садомазохизма, которая вдруг вышла из-под контроля?

– Возможно, – кивнула Электра.

– Но девушка была вне себя от ужаса. – Бернис так сильно сжимала кружку с кофе обеими руками, как будто хотела вдавить толику здравого смысла в Электру. – Она упала в обморок у меня на руках, она бессвязно бормотала...

– Доктор, могут наркотики дать подобный эффект?

– ЛСД, – медленно кивнув, допустил Дэвид. – Он может оказывать подобное воздействие – в зависимости от состояния сознания человека.

– Но это так и не объясняет, куда подевались эти мисс Фиона и мистер Смит.

Электра слегка пожала плечами.

– Бернис, тебе известно, что постояльцы иногда сбегают из гостиницы?

– Посреди ночи? И на девушке не было ничего, кроме моего халата!

– Они оказались в затруднительном положении. Она вполне может быть школьной учительницей, он – кем угодно, по мне, так даже архиепископом. В конце концов я весьма и весьма сомневаюсь, что мистер Смит – его настоящее имя. Окажись ты на их месте, не хотелось бы тебе в подобных обстоятельствах поскорее убраться из гостиницы, пока об этом не пронюхали газеты?

– Они оставили одежду, – не сдавалась Бернис.

– Ну и что? Ты же видела Гробик.

– Чей гробик? – заинтригованно переспросил Дэвид.

– Просто Гробик. Объясни ему, Бернис.

Теперь выражение лица Бернис было скорее мрачным, чем потрясенным: у Электры на все находился ответ.

– Гробиком, – начала она, – здесь называют кладовку под лестницей. Там хранятся чемоданы и другие вещи тех, кто покинул гостиницу, не заплатив.

Дэвид удивленно поднял брови:

– И часто это случается?

– Видел бы ты, насколько она забита. От пола до потолка. Поверьте мне, доктор, такое происходит с момента постройки гостиницы. Люди решают, что не желают оплачивать счета, или вдруг им приходит в голову, что тот, кто еще утром казался им славным парнем, на самом деле распоследний мерзавец, и фр-р-р... они исчезают, оставляя все свои пожитки.

– Но этот мистер Смит и Фиона Хилл приехали на машине. Так что машина должна стоять за гостиницей?

– Они сказали, что приехали на поезде, но поскольку перед их появлением в гостинице никакой поезд в город не приходил, я решила, что они приехали на машине и спрятали ее в каком-нибудь переулке. Они были очень осторожны.

Дэвид сообразил, что Электра находит ловкое оправдание всему, что бы ни произошло. Ей не хотелось неприятностей с полицией. Если так обстояло дело. Если она ничего не прячет. Он бросил взгляд на Блэка. Тот не принимал никакого участия в споре. Лицо Блэка с обычной его бесстрастной миной отчасти скрывалось в плотном облаке сигаретного дыма.

– Хочет еще кто-нибудь кофе, прежде чем мы отправимся на боковую? – Электра была сама доброта и рассудительность. Вероятно, злорадствует в глубине души, что нам ни за что не узнать, где спрятаны тела, подумал Дэвид. Но он знал, что не даст воли своему легкомысленному чувству юмора. Он подозревал, что Электра и впрямь что-то знает. В гостинице скрывалась какая-то тайна. Дэвиду хотелось пролить на нее свет.

– Полчашки, – сказал он, подвигая кружку через стал. Улыбнувшись, Электра долила ее из кофейника.

– Если хочешь, я могу приготовить сандвич?

Дэвид покачал головой и тоже улыбнулся. Но он был преисполнен решимости не позволить Электре замять случившееся. Он ни на минуту не поверил в то, что пристыженные любовники просто съехали из гостиницы.

– Надо думать, адрес на регистрационной карточке они указали фальшивый?

Электра характерным для нее жестом слегка пожала плечами:

– Похоже на то.

– И заплатили наличными?

– Угу, во всяком случае залог... вперед.

– Так что никаких квитанций с кредитной карточки. Как кстати.

– Рутина, не могу не заметить, – хладнокровно отозвалась Электра. – Прелюбодеи – изобретательный народ.

– Как будто их вообще здесь не было? – С протяжным вздохом Бернис покачала голевой.

– Ни бумажника. Ни документов. Ничего, – внес свой вклад Блэк.

С мгновение Дэвид смотрел на этого увенчанного сигаретным дымом громилу:

– На все вопросы нашелся ответ, кроме одного.

– О? – Электра отхлебнула кофе. – И что это за вопрос?

– Когда я увидел мистера Блэка сразу после того, как спустился на первый этаж, он заблокировал дверь лифта так, чтобы им нельзя было воспользоваться. Или чтобы его нельзя было вызвать с другого этажа. А также он направился прямиком к двери в подвал, закрыл ее и держал закрытой до тех пор, пока я ее не запер. Кто, по его мнению, находился в подвале?

– Его дружки, – с горечью отозвалась Бернис. – Или, лучше сказать, сообщники.

– Дверь надо было закрыть, – деревянным голосом констатировал Блэк, будто этот факт говорил сам за себя.

– А другой способ попасть в подвал есть? – спросил Дэвид.

– Через служебный лифт во дворе. Он заперт на висячий замок изнутри. Никто не может туда проникнуть.

– Или оттуда выбраться?

– Или выбраться, – согласилась Электра.

– И другого хода в подвал нет?

– Никакого.

Дэвиду показалось, что Бернис бросила на Электру удивленный взгляд, как будто хозяйка гостиницы не сказала всей правды.

Но это, в сущности, не имело значения. Он уже принял решение и знал, каков будет следующий вопрос.

– Электра.

– Да?

– Ты не против, если я проверю подвал?

– Нет, но лучше отложить это до завтра.

– Почему?

– Там внизу и правда небезопасно. Некоторые лампы не работают.

– Но ты сможешь одолжить мне фонарь?

Она промолчала, но он почувствовал, как она сопротивляется его намерению обыскать подвал.

– Послушай, из лифта в подвал выскочила девушка. Она могла пораниться, потерять сознание, да что угодно – она действительно была в плохом состоянии, когда мы ее обнаружили.

– Ее там нет. – На этот раз говорить безо всякого выражения настала очередь Электры.

– И тем не менее, я думаю, мне стоит проверить, – настаивал он.

Зависла многозначительная тишина, пока Электра размышляла. Он знал, что она попытается отговорить его от этой затеи. Сигаретный дым тяжело висел в воздухе. Мерно тикали часы на стене кухни, минутная стрелка незаметно подползала к двум. Где-то в ночи все еще грохотал гром.

Была во всем этом какая-то безвременность; как будто где-то за пределами этого мира одна огромная черная шестерня в необъятном оккультном механизме цеплялась за другую, дабы замедлить время. Кто-то – или что-то, – помимо Электры, не желал, чтобы он спускался в подвал.

В конце этого затянувшегося мгновения, немого, как пресловутая могила, зазвонил телефон.

Глава 23

1

Дэвид сидел за кухонным столом вместе с Бернис и Джеком Блэком, Электра вышла ответить на звонок телефона у стойки портье. Раздавив окурок между большим и указательным пальцами, Джек Блэк тут же закурил новую сигарету, на его безобразное лицо внезапно упал яркий желтый отсвет вспыхнувшей спички.

Капли дождя звенели об оконное стекло. Времени было десять минут третьего.

Дэвид знал, что он не перестанет терзаться вопросом, куда подевалась девушка, пока не удостоверится, что ее нет в подвале.

Он поглядел на Бернис, впервые за все это время по-настоящему обратив внимание на ее викторианский наряд, черные тени и кроваво-красную помаду. Он сообразил, что смотрит на нее с каким-то наивным удивлением; до этого момента он просто не отдавал себе отчета, какое впечатление производят этот готический прикид, и макияж, и украшения, будто взятые из «Невесты Дракулы». Все дело, наверное, в бредовом спектакле наверху с окровавленной Фионой в главной роли. А потом еще Электра, которая преспокойно отрицала, что в гостинице вечером могло быть совершено преступление. (Нечто странное и необъяснимое, положим, это хозяйка готова допустить. Но преступление? Определенно нет.) Тем больший эффект произвела на него теперь одежда Бернис и красная помада на ее губах: во всем этом было что-то темно-эротичное. Он был вынужден признать, что при других обстоятельствах его бы это возбудило.

Внезапно он сообразил, что Бернис заметила его откровенный взгляд: щеки девушки порозовели, как будто ей стало неловко, что ее застали в таком виде. Дэвид поспешно перевел взгляд на стенные часы, как будто самым важным для него в данный момент было сверить время.

Несколько секунд спустя его глаза снова вернулись к ней. Бернис нарочно смотрела на него через стол, дожидаясь возможности встретить его взгляд. То, что он прочел в этом взгляде, было ясно без слов:

Блэк и Электра что-то скрывают: они знают, что сталось с девушкой.

2

Бернис отхлебнула кофе. Кофе был едва теплым и не слишком приятным на вкус, но у нее пересохло в горле. Должно быть, от пережитого несколько часов назад шока.

Дэвид Леппингтон смотрел на нее через стол. Она спросила себя, думает ли он о том же, что и она: что с девушкой случилось что-то ужасное. Что Электра знает больше, чем говорит. Что Джек Блэк выбросил девушку из лифта в самое черное сердце подвала, как будто кинул волкам кусок мяса.

Ей нравилось жить в этой гостинице. Ей нравилась Электра. Но все это было уже слишком.

Как только смогу, пообещала она самой себе, я съеду отсюда. Это сумасшедший дом...

3

Как только смогу, съеду отсюда. Это сумасшедший дом...

Слова достаточно ясно проникли в мозг Джека Блэка. Такую вот чушь думала странно прикинутая сучка. А в голове дока Леппингтона слова были другие: Сотрясение мозга. У Фионы налицо все признаки шока. Лучше бы как можно скорее проверить подвал.Потом мысли его ушли в сторону, к ним струйкой примешалось вожделение; он думал: И с чего это вдруг Бернис так разоделась? Господи, я глаз не могу оторвать от ее губ – они такие красные; и надо же, как длинная черная юбка обрисовывает ее бедра; и можно видеть грудь через этот... Да хватит тебе, Дэвид. Ты не школьник, у которого встает на девчонку с обложки старого порножурнала. Сосредоточься на неотложных вещах. Что случилось с Фионой Хилл? Где она сейчас?

Блэк слушал мысли дока, которые теперь неслись со всей скоростью и целеустремленностью почтового экспресса. Черт. У мужика мозги что машина.

Блэк поискал в их мозгах слово, которое поселилось в его голове двадцать четыре часа назад.

Он не знал, откуда взялось это слово. Но уходить оно отказывалось.

Так было, когда он услышал название «Леппингтон».

Тогда он понял, что придется приехать сюда, поскольку название крутилось и крутилось у него в голове: Леппингтон, Леппингтон, Леппингтон – снова и снова талдычил его мозг.

Ни одно из слов вроде «предвидение», или «участь», или даже «судьба» ни за что бы не сорвались с языка Джека Блэка. Но он знал, что должен приехать в Леппингтон: что-то ждало его здесь; что-то значительное; что-то, связанное с черной молнией, которую он (и только он один) видел, вырастающую темными вспышками из-под земли. Да уж, с этим оно и было связано, только вот он не совсем знал, что именно.

И точно так же, как слово «Леппингтон» кружилось и вертелось у него в мозгу, будто оса в стеклянной банке, теперь кружилось новое слово. Кружилось, вертелось, вертелось... жужжало так отчаянно, что не давало ему спать. Это новое слово не имело для него особого значения. От частого и неправильного употребления оно давно уже стерлось и потеряло свой смысл. Правда, когда слово предательски жужжало у него в мозгу, всплывали другие связанные с ним образы. Что-то отталкивающее, вспухшее... пурпурные вены... голод... боль... зараза. Слово и теперь жужжало у него в голове.

И слово это было:

ВАМПИР.

4

Электра вернулась в кухню. Движения ее были быстрыми. Дэвид заметил, что самообладание вновь покинуло ее. Когда свет падал на вышитые розы на черном кимоно, покачивающемся в такт ее шагам, те вспыхивали золотом.

– Дэвид, – почти задыхаясь, начала она, – мне ужасно жаль, но у меня дурные новости.

Он похолодел. Телефонный звонок...

В его голове заметались бессвязные образы: перевернулась яхта родителей, малыш сводной сестры умирает от менингита, взломщики разгромили его квартиру в Ливерпуле, Катрина повесилась в лечебнице для умалишенных...

– И к тому же в такую ночь.

Дэвид заставил себя сосредоточиться на том, что говорила хозяйка гостиницы; взгляд ее был полон сочувствия.

– Звонили из больницы. Пару часов назад твоего дядю Джорджа привезли в приемный покой травматологии. Они спрашивали, сможешь ли ты приехать. Им нужно поговорить с членами семьи.

– Он болен? – Дэвид был уже на ногах, сердце у него билось быстрее.

– Они не сказали.

– Они все еще на проводе?

– Нет. На том конце решили, что ты уже выезжаешь. Я могу им перезвонить, если...

– Нет, но все равно спасибо. Я поеду прямо в больницу. – Внезапно он сообразил, что все еще босиком. – Мне только надо подняться на минутку в номер.

– Конечно.

– Можно мне воспользоваться ключами, чтобы выйти через парадный вход?

– Да. Выходи через дверь с надписью «Для постояльцев» справа от вращающихся дверей.

Дэвид вновь почувствовал себя соломинкой, брошенной в стремительный водоворот событий. Оставалось лишь двигаться в этом потоке. Плыть по течению. Одновременно с такими мыслями его терзала тревога за дядю Джорджа. Ему понравился старик. Дэвид поймал себя на том, что надеется, что по какой бы причине его ни положили в больницу, все не так серьезно.

– О том, что здесь произошло, не беспокойся, – поспешила с уверенностью добавить Электра. – Мы во всем разберемся.

Он глянул на Джека Блэка, лицо которого, как обычно, ничего не выражало. Бернис прижала ладонь ко рту, глядя на Дэвида полными тревоги глазами. Она по-настоящему сочувствовала ему; встретившись с ней ненадолго взглядом, Дэвид вновь почувствовал какое-то сродство.

– Впрочем, есть одна мелочь, – сказал Дэвид, придвигая стул обратно к столу. – Где находится больница? Может, мне кто-нибудь объяснит, как туда добраться?

– Электра, можно я возьму твою машину? – вскочила со стула Бернис. – Я отвезу Дэвида, если ты не против?

– Да, конечно, – с готовностью кивнула Электра. – Удачная мысль. Ключи на крючке у двери. Ты уже освоилась со сцеплением? Иногда оно может быть довольно резким.

– Да, я уже к нему привыкла.

– Спасибо. – Дэвид сумрачно кивнул Электре, потом обратился к Бернис: – Тебе не обязательно меня везти. Уже довольно поздно.

– Не бери в голову, – быстро ответила Бернис. – Я жду тебя у стойки портье.

Дэвид было подумал, что слишком многого требует от Бернис, заставляя ее везти себя в больницу среди ночи, но потом понял, что девушке отчаянно хотелось сбежать из гостиницы. Она больше не чувствовала себя здесь в безопасности.

И конечно, ему не хотелось оставлять ее здесь одну. Он задумался, не следовало ли все-таки потребовать, чтобы Электpa позвонила в полицию. Но между Электрой и Джеком Блэком будто повисло облако сговора.

А как быть с Фионой Хилл? Почему хозяйка гостиницы не хочет, чтобы он спускался в подвал? Вполне возможно, что причины вполне прозаические: может, она покупает контрабандное пиво, которое хранит в подвале, а может, там пара грязных матрацев, на которых она возится с громилой Блэком и его такими же изворотливыми дружками? Кто знает?

Попрощавшись с Электрой и Блэком (который буркнул что-то без всякого выражения), он направился в вестибюль. Двери лифта по-прежнему были заклинены столом, так что он легко взбежал вверх по лестнице. Теперь его мысли были заняты только дядей. Ему хотелось удостовериться, что Джордж и впрямь не разболелся всерьез. Возможно, уже сегодня его позволят забрать домой. Несомненно, в Милл-хаус найдется свободная комната, где бы он, Дэвид, мог остановиться, чтобы ухаживать за стариком. Но как быть с Бернис? Ему не хотелось, чтобы она одна возвращалась в гостиницу среди ночи.

Продолжая размышлять над вопросами, не имеющими ответа, он вернулся в свой номер, натянул носки и ботинки и сбежал вниз к стойке портье, где Бернис – все еще в юбке до пола и черных кружевных перчатках выше локтя – нервно позвякивала ключами. Облегчение, появившееся на ее лице при виде Дэвида, говорило само за себя.

Бедняжке было страшно ждать его одной в вестибюле. А где Электра и Блэк? Вернулись на место преступления?

Нет, одернул он самого себя, оставь эти домыслы. Сейчас самое главное – дядя.

– Готов? – спросила его Бернис.

– Готов. – Он быстро зашагал к ней через вестибюль.

– Машина на заднем дворе, – сказала она, указывая ему дорогу через кухню к черному ходу.

5

Они вышли к припаркованному на заднем дворе «вольво», на крыше которого жемчужинами сверкали недавно упавшие капли дождя. Выведенная трафаретным золотом на дверях машины, красовалась сдержанная надпись: «ГОРОДСКОЙ ГЕРБ», ЛЕППИНГТОН. СВАДЬБЫ, КРЕСТИНЫ, СЕМЕЙНЫЕ ТОРЖЕСТВА.

Бернис открыла двери. Щелкнул замок, мигнули фары – это отключилась противоугонная сигнализация.

Бернис забралась на место водителя. Дэвид без слов сел рядом и пристегнул ремень.

Господи, выгляжу я, наверное, в этих вещах как пугало, подумала Бернис, поймав свое отражение в зеркальце заднего вида. Помада как будто светилась красным, а глаза казались подернутыми черным миндалинами с блестящей в сумерках белой серединой. Если я на кого и похожа, так на невесту Дракулы. Может, у больницы стоит подождать в машине? Не стоит бродить в таком виде на людях.

– Далеко это? – бесцветным голосом спросил Дэвид.

– Минут пять езды.

Дальше этого разговор не пошел. Ей казалось, что надо бы сказать что-нибудь ободряющее, но она знала, что не найдет, что сказать и в конечном итоге ляпнет что-нибудь, что прозвучит глупо или грубо и черство.

Она завела мотор и стала выводить машину с заднего двора, свет фар отразился от кирпичных стен гостиницы.

Несколько секунд спустя она свернула вправо, погнав машину по Главной улице – мимо вокзала и как будто нависшей над городом бескрайней громады боен.

Окна были забрызганы каплями дождя. И она поставила стеклоочистители на среднее.

Машин на Главной улице не было. От мокрой мостовой отражался оранжевый свет уличных фонарей. Вдоль домов кралась кошка с трупиком воробья со сломанной шеей в зубах. Единственные, кто попался на глаза Бернис, были двое мужчин средних лет, нетвердо бредущих по улице, в то время как третий остановился помочиться на вход в магазин деликатесов.

Мужчина налил огромную дымящуюся лужу на половик с надписью «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ».

Вот и пожал'те пользуйтесь, с пьяным великодушием подумал Джон Дойл, отряхиваясь, прежде чем застегнуть ширинку. Моча. Это – единственное, чего у меня в избытке. Моча, моча, моча, и не забыть еще ту последнюю каплю, что вечно стекает по ноге. Он рыгнул. Не стоило, черт побери, ставить последнюю монету в кармане на этот последний кон в покере.

Чертовски глупо было.

Это пиво во всем виновато.

Вечно пиво толкает тебя на всякие глупости. Тебе же сорок шесть лет, мать твою так, не пора ли научиться.

Слишком много чертова пива. Три часа в пабе, потом через дорогу – к Смурному Сэму на покер и еще пару пива, и еще пару. Даун – сын Смурного Сэма – подает пиво в каких попало старых стаканах. И, конечно же, схлебывает пену на кухне. Все делают вид, что не замечают, но на краю стакана чувствуется его слюна, поскольку сын Смурного Сэма ничего весь вечер не ест, кроме мятных таблеток – хрум, хрум, хрум...

И придурочный сын Смурного Сэма вечно носит на своей дурацкой уродливой башке картонную корону. Корона – золотая со светящейся оранжевой надписью: «Бургер Квин». Ну не глупость ли это? Кто станет носить картонную корону? Даже если у тебя не хватает хромосомы или чего там еще?

Ого-го, полегче надо с пивом, дружок. Мочевой пузырь так долго не протянет.

Он сморщил нос на дымящуюся мочу на пороге; в свете уличных фонарей лужа посверкивала золотым и солнечно-желтым. А что, выглядит вполне симпатично. Вполне симпатично.

Он откашлялся и сплюнул в лужу жидкости, на выработку которой упорно истратили весь вечер его почки и печень.

И так Иисус превратил воду в вино.

Ну а велик'-ик'-ий и ужасный я превратил экспортный «хейнекен» в воду... старую, соленую водичку...

Он сообразил, что кренится вперед, опираясь одной рукой на дверь лавки.

А где же эти старые шельмы?

С усилием откачнувшись назад и снова став на ноги, он двинул вперед со значительно меньшей уверенностью, чем годовалый малыш, делающий свои первые шаги.

– Эй! – хрипло крикнул он шагающим вдаль по Главной улице Смиту и Бенджу. – Эй! Подо'ик'ждите, ребята... нас подо'ик'-ждите, а?

Пошатываясь, Джон Дойл брел за своими:

– Эй, пождите, ик', ребя'ик'та!

Они не слышали. Продолжали идти.

– Глухие тетери, – буркнул он себе под нос и зашагал быстрее. В одном ботинке, в том, которым он наступил в лужу где-то по дороге в город, хлюпало.

Пригнув голову, Дойл упорно, хотя и зигзагом, двигался по улице. До моста ему оставалось еще шагов двадцать, а два его дружка уже почти перешли на ту сторону реки, когда он почувствовал, что кто-то легко тронул его за рукав.

– Простите, у вас есть время?

Остановившись, Дойл повернулся всем телом, чтобы посмотреть, кто стоит в темноте переулка.

Пришлось прищуриться. Это была девушка с пушистыми светлыми волосами, под уличными фонарями отсвечивающими золотом. Прямо ему в лицо смотрела пара прекрасных глаз.

Джон почувствовал, как по хребту пробежала дрожь возбуждения.

– У вас есть время?

Господи, и голосок у нее кокетливый.

– Время, – повторил он, с трудом ворочая языком. – Время?

– Да.

– А ты не та девчонка Моббери? Саманта?

– Нет, я Диана, старшая сестра Самми.

Он опустил взгляд на треугольник кожи, обнаженный расстегнутыми пуговицам блузки. Святые небеса, он заметил краешек черного кружевного бюстгальтера – только краешек.

Он в жизни не видел столь хорошенького белья на живом человеке... перед глазами смутно маячили сверхпрочные и похожие на броню бюстгальтеры супруги.

Господи, он даже чувствовал жар ее тела, этот жар накатывал волнами, а прожигающие его глаза девчонки словно излучали сексуальную энергию.

Он сглотнул.

– Диана Моббери... да, да... я тебя помню... ты, ты прекрасна...

– Спасибо. Большое спасибо.

Она захлопала длинными ресницами. Одним словом, выглядела она по-девчоночьи невинной, и в то же время зрелая женщина – искушенная, опытная, чувственная.

Эти глаза приковывали. Они сияли, огромные и круглые в свете уличных фонарей.

Она была прекрасна и...

О боже, как же он хотел ее. Он хотел ее больше всего на свете. Каждая клеточка его тела рвалась коснуться ее; он вообразил себе, как касается щекой ее щеки, как чувствует жар, текущий сквозь ее кожу.

– Вы всегда мне нравились, мистер Дойл, – прошептала она с хрипотцой. – Вы казались всегда таким сильным.

– Да?

Загипнотизированный, он не мог отвести взгляда от ее глаз и чувствовал, как душа покидает его тело, чтобы перетечь в нее.

– Готова поспорить, вы можете поднять меня как перышко.

– Я мог бы, да... я мог бы, – выдохнул он, наслаждаясь самим ощущением ее присутствия.

– Мистер Дойл, почему бы вам не попытаться?

– Поднять тебя?

Сердце у него забилось быстрее, кровь ревела в артериях у него на шее, споря грохотом со вздувшимся Леппингом, пенящимся по камням всего в нескольких шагах от них.

– Да, – прошептала она из тени, глаза ее горели как два светлячка. – Возьмите меня на руки, мистер Дойл, пожалуйста.

Ведомый горящими глазами, он сделал шаг с мостовой в темноту.

Он потянулся, чтобы наугад найти тоненькую талию.

И поднял ее на руки.

О... он с шумом втянул в себя воздух, когда губы коснулись его обнаженного горла.