Текст книги "Искатель Смерти"

Автор книги: Саймон Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 43 страниц)

– Не шути с теми, у кого в руках большая пушка!.. Вы прекрасно вели огонь, капитан. Может быть, вам стать разведчиком?

– С Лабиринтом мы оплошали, – сказал сошедший с трапа лорд Дрэм. – Это очень интересный объект для исследований, жаль, что у нас ничего не получилось. Теперь надо нагонять бунтовщиков, а то они скроются в Гробнице хэйденменов. Кто пойдет впереди: вы или я?

– Отряд поведу я, – сказал Сайленс. – Ведь я по-прежнему отвечаю за всю операцию.

Построив сильно поредевший отряд – десяток людей из команды катера, вампиров и Стелмаха с пришельцем, – Сайленс повел его к руинам города хэйденменов. Все держали наготове оружие, но вокруг не было ничего угрожающего. И металлические стены, и трупы соратников Сайленса превратились в пепел. Капитан подумал, что когда-нибудь, после, надо будет устроить погребальный ритуал. Тела, конечно, не сохранились, но в пепле могло остаться хоть что-то, напоминавшее о погибших. Глядя с этой мыслью на покрытую пеплом равнину, он неожиданно увидел вдалеке какой-то крупный предмет. Отряд ускорил шаг, и вскоре они очутились возле огромного светящегося кристалла, внутри которого лежал маленький и как будто живой ребенок.

– Интересное явление, – прокомментировала Фрост. – Почему его не зафиксировали сенсоры катера?

– Какие к черту сенсоры! – воскликнул Сайленс. – Как он смог уцелеть после залпа дисраптеров?

– Очевидно, здесь сработало какое-то очень мощное силовое поле, – предположил Дрэм.

– Силовое поле? – недоверчиво переспросила разведчица. – Такое, о котором даже не подозревали наши сенсоры, но которое выдержало залп из всех бортовых орудий, притом практически в упор? Мне кажется, кто-то имеет очень серьезные причины оберегать этого детеныша.

– Не тратьте зря времени! – заторопился Дрэм. – Единственное, что сейчас важно для нас, – это бунтовщики.

– Будь по-вашему, – неохотно согласился Сайленс. – Вперед, ребята! Когда войдем в город, держитесь плотнее друг к другу, но и не путайтесь под ногами. При появлении любого странного объекта – открывать огонь. Друзей у нас здесь не предвидится.

* * *

Лабиринт еще не был сожжен, а пятеро путешественников, которым посчастливилось выйти из него живыми, стояли на окраине города хэйденменов. Только теперь они по-настоящему ощутили происшедшие с ними перемены. Все стали физически крепче, сильнее, улучшилась реакция, голова работала как после хорошего отдыха. Даже хэйденмену хотелось признать, что его имплантированные системы стали лучше действовать. Все, однако, стояли молча и посматривали друг на друга, словно боялись обесценить словами свое взволнованное состояние. Наконец Оуэн медленно покачал головой:

– Все то, что я пережил, должно было свалить меня с ног, но, мне кажется, сейчас я смог бы одолеть целую армию.

– Точно, – подтвердила Хэйзел. – Любую армию! Я сама… просто переродилась. Все кажется таким…

– Четким, – нашла подходящее слово Руби. – Определенным. Я впервые вижу этот мир четко сфокусированным. И Лабиринт. Теперь я понимаю…

– Его функцию. Да, – вступил в разговор Рэндом. – Побывав в нем, я понял его предназначение. Это эволюция. Путь к совершенству, к гармонии. Если бы мы подольше пробыли там, то обрели бы какие-то сверхъестественные способности. Вы заметили, что мы стали с полуслова понимать друг друга?

– Да, – согласился Жиль. – Это особая внутренняя связь. Как биополе, только более глубокая, более существенная. Мы изменились. Мы стали…

– Другими, – закончил его мысль Мун. – Совсем другими. Вы стали сверхлюдьми, а я – сверххэйденменом. Интересно… Может быть, и мои собратья, прежде чем заснуть в Гробнице, прошли через Лабиринт?

– Не дай Бог! – воскликнул Оуэн. – Этого только не хватало человечеству: армия сверхсовершенных хэйденменов!

– Как бы то ни было, – спокойно продолжил Мун, – я могу гарантировать, что в случае восстания мои люди будут сражаться против Империи.

– Ты не спросил меня, нужны ли мне такие союзники, – заметил Оуэн.

– Верно, черт побери, – подтвердила Хэйзел. – У хэйденменов весьма скверная репутация. А чего еще можно добиться, выступая в поход с кличем «Смерть человечеству!»?

– Ты наслушалась имперской пропаганды, – возразил Мун. – Мы сражались только за свою свободу.

– Он прав, – сказал Рэндом. – Я сердцем чувствую, что он – не враг.

– И я тоже, – согласилась Руби. – Я словно… впервые научилась различать цвета. Как странно! Мы что, стали экстрасенсами или чем-то в этом роде?

– Скорее «чем-то в этом роде», – иронически улыбнулся Оуэн. – Я тоже верю Муну, но он слишком долго не общался со своими собратьями. Все меняется. Жиль, а ты что молчишь? Какие-то проблемы?

– За это время, пока я пребывал в стазисе, изменилась вся Вселенная. А теперь изменился и я сам. Извините, но меня, старика, это здорово сбило с толку.

– Мы еще сможем поговорить об этом, – сказала Хэйзел. – А сейчас давайте подумаем, в каком направлении двигаться. Люди Империи должны быть уже где-то неподалеку.

Тут она замолчала и посмотрела на Лабиринт. Оглянулись и все остальные: всех до одного охватило предчувствие надвигающейся угрозы. Послышался гул приближающегося космического катера, а потом грохот залпа импульсных пушек. Оуэн успел прокричать «берегись!», и тут же Лабиринт поглотило огненной волной. Путешественники сбились в тесную кучку, и, благодаря их новым чудесным способностям, вокруг них образовался силовой щит. Взрывная волна и смертоносное пламя не смогли преодолеть его. Грохот взрыва смолк, воздух стал постепенно проясняться. Все увидели, что Лабиринта больше нет. На этом месте теперь угрожающе завис имперский космический катер. Судя по всему, силовое поле исчезло. Оуэн и его спутники стали переглядываться, еще не оправившись от чувства изумления и шока. Город хэйденменов, на окраине которого они находились, был разрушен дисраптерами с такой легкостью, словно он был построен из детских кубиков. Многие здания были разрушены до основания, ни на одном не сохранилось кровли. Куда ни глянь, всюду царил хаос и разрушение. Город, который простоял несколько веков, был уничтожен в одну секунду.

– И они называют моих собратьев чудовищами, – сказал Мун.

– Удивительно, что мы уцелели, – покачал головой Оуэн.

– Нас выручил естественный силовой щит, – объяснила Хэйзел. – Теперь мы сможем пользоваться им в критических ситуациях.

– Не всегда, – возразил Мун, к которому вернулось обычное хладнокровие. – Чтобы создать такое поле, мы должны объединять свою энергию. Порознь у нас ничего не получится.

– Короче говоря, нам всегда надо быть вместе, – сказал Рэндом. – А вам не кажется, что Лабиринт хотел нам что-то сказать?

– Я бы с удовольствием его послушала, только не под стволами вражеских пушек, – мрачно усмехнулась Руби.

– Пока кристаллы заряжаются, пушки не причинят нам никакого вреда, – заметил Жиль. – Но сейчас люди с катера начнут прочесывать руины. Вот тогда-то и выяснится, кто на что способен.

– Точно! – сразу оживилась Хэйзел. – Ведь они даже не подозревают, какое у нас есть оружие. Это будет забавно!

– Постойте! – неожиданно вспомнил Оуэн. – А как же вольфлин?

Переглянувшись, все стали осматриваться по сторонам, но страх Лабиринта бесследно пропал.

– Кто-нибудь видел, как он выходил из Лабиринта? – спросил Рэндом. – В какой-то момент я утратил контроль за ситуацией.

– Может… он не успел выйти? – предположила Руби.

– Нет, – быстро возразил Жиль. – Он не мог остаться там. Скорее всего, он вышел перед нами и углубился в город.

– Но, как видно, это не изменило его участи, – взглянув на руины, покачал головой Оуэн.

И тут двигатели космического катера заглохли. Напряженно глядя в его сторону, Искатель и его друзья взяли оружие на изготовку. В катере открылся бортовой люк, на землю спустился трап, и по нему стали быстро спускаться люди. Их было не так уж много, но, приглядевшись к ним, Оуэн озабоченно покачал головой.

– С ними вампиры, – тихо сказал он.

– А человек в черном плаще – это лорд Хай Дрэм, – сказала Руби. – Верховный Воин и фаворит Железной Стервы.

– Нет, – возразил Жиль. – Дрэм – это не настоящее имя, его зовут по-другому. Я знал, что судьба распорядится именно так: если сюда вернусь я, то вернется и он.

– О чем ты говоришь? – удивился Оуэн. – Я прекрасно знаю этого человека. Да кто в Империи не знает лорда Дрэма!

– Но только я знаю, кем он был раньше, – сказал Жиль, и у его рта появились горькие складки. Все непонимающе посмотрели на родоначальника Искателей Смерти, но он не проронил больше ни слова.

«Прекрасно! – подумал Оуэн. – Новые секреты».

Но тут из люка катера показался Стелмах со своим чудовищем, и про слова старого Жиля тотчас было забыто. Взглянув на огромного монстра, Оуэн почувствовал, что у него самого пробуждаются первобытные звериные инстинкты. Даже не видя вблизи панциря, зубов и когтей, Оуэн интуитивно чувствовал, насколько он опасен. Обостренные Лабиринтом чувства будоражили сознание, словно колокол. Он как будто увидал саму смерть, неторопливо подбирающуюся к нему в лучах прожекторов вражеского катера. Оуэн нахмурился. Прежде он никогда не видел подобных тварей и не слишком переживал из-за этого. Но, с другой стороны, и пришелец никогда не сталкивался с Искателями Смерти. Притом с такими, которые прошли через Лабиринт. В глубине души Оуэн жаждал встречи с достойным противником. Он посмотрел на своих друзей, которых не меньше поразил вид пришельца.

– Что вы скажете об этом чудовище? – стараясь скрыть волнение, спросил Оуэн.

– Отвратительная тварь, – ответила Хэйзел. – Просто отвратительная.

– Ты права, – согласилась с подругой Руби. – Его надо прикончить прежде, чем он пустится в галоп.

– Нет, – категорически возразил Оуэн. – Так мы сразу обнаружим себя. Еще рано. Пусть они подойдут поближе.

– Трезвая мысль, – согласился Рэндом. – Не знаю как вы, но я чувствую, что смогу попасть в глаз мухе.

– Он прав, – кивнула Хэйзел. – Посмотрите, как далеко они от нас, но я вижу их так же, как монету у себя на ладони. Мне кажется, если я прислушаюсь, то услышу, о чем они говорят.

– Вампиры страшны только с виду, – сказал Руби. – Конечно, в чем-то они посильнее людей, но ведь и мы теперь стали усовершенствованной версией.

– Не слишком петушитесь! – предостерег Жиль. – У них подавляющий перевес в численности и вооружении. Импульсной пушке плевать на ваш боевой дух.

– Но ты забыл про наш силовой щит, – напомнила Хэйзел.

– Нет, не забыл. Но он действует, пока мы вместе. А если нам придется сражаться порознь? К тому же, применив его несколько раз, мы рискуем сжечь собственный мозг. Мы сейчас многого не понимаем в себе, в том числе и предела своих возможностей.

– Я согласен с Жилем, – сказал Тобиас Мун. – Ситуация не из легких. Нельзя надеяться на свои способности, которые нам самим еще толком не известны. Попробуйте продержаться некоторое время, а я помчусь в Гробницу хэйденменов. Вот они действительно смогут помочь.

Никто не успел и слова сказать, а он уже устремился между развалинами и исчез в темноте.

– Хорошенькое дельце! – угрюмо бросила Хэйзел. – Для начала мы лишились силового щита.

– И самого мощного бойца, – добавил Рэндом. – Я же не раз говорил, что хэйденмены не слушаются приказов. У них всегда на уме что-то свое.

– Ничего страшного, – рассудил Жиль. – По крайней мере, теперь мы спокойны за свои тылы. Однако взгляните, наш враг пошел в наступление. Пока они не подошли совсем близко, нам нужно найти надежное укрытие.

Углубившись в город, Оуэн и его друзья разместились за разрушенными стенами. Оттуда они молча следили за тем, как вражеский отряд медленно пересек покрытую пеплом равнину. Не одного Оуэна подмывало при этом спустить курок своей пулевой винтовки. Кстати, он до сих пор не очень доверял этому виду оружия. При всех его преимуществах оно было бессильно против энергетического щита, поэтому решающее слово принадлежало дисраптеру. Но в огнестрельное оружие верил Жиль, а ведь он был родоначальником клана Искателей и величайшим воином своего времени. Оуэн тихо вздохнул и получше спрятался. Может быть, винтовки и не плохи, но по равнине шел целый отряд вампиров. Этих ходячих мертвецов можно было остановить только мощным залпом дисраптера.

Неожиданно отряд противника остановился и стал сбиваться в тесную группу. Хотя Оуэн не мог знать, в чем там дело, он быстро догадался. Они нашли «генератор тьмы» – дитя, спящее в кристалле, который не смогла разрушить даже всесокрушающая энергия дисраптеров. Неподалеку от Оуэна за грудой обломков зашевелилась Хэйзел.

– Гробница хэйденменов в двух шагах отсюда, – приглушенным голосом сказала она. – Я интуитивно чувствую это. Чувствую холод, металл и скопление отрицательной энергии.

– Скорее всего, это так, – согласился Оуэн. – Но именно поэтому мы должны держаться любой ценой. Муну надо дать достаточно времени, чтобы он пробудил своих людей.

– Я до сих пор не верю в них, – раздался из-за поваленной медной колонны голос Руби, – в этих киборгов.

– Я понимаю тебя, – отозвался Рэндом. – Но на своем многолетнем опыте я убедился в одном: союзников не приходится выбирать.

– Следите-ка лучше за отрядом Империи, – вмешался в разговор Жиль, прятавшийся в глубоком дверном проеме. – Скоро он будет в пределах выстрела.

– А потом подтянутся и хэйденмены, – угрюмо пробурчала Руби. – Мун, может быть, и не хитрил, но… Дело кончится тем, что спереди на нас насядут вампиры, а с тыла ударят хэйденмены.

– Прекрати ворчать! – одернула ее Хэйзел. – Ты сама говорила, что соскучилась по настоящей драке.

– Есть одна принципиальная разница, – возразила Руби. – Я всегда хочу иметь право выбора.

– Я смотрю, ты стала очень принципиальной. Лабиринт изменил тебя сильнее, чем я думала.

Слушая эту дружескую перебранку, Оуэн улыбнулся. Такой диалог вносил немного тепла в отдающую смертельным холодом ситуацию. Сам Искатель был уже не тем молодым отшельником, который видел счастье в том, чтобы одиноко и безмятежно жить на забытой Богом планете. Теперь он общался с вольфлинами, хэйденменами и всякими легендарными личностями, раздувал пожар восстания против самой великой и могущественной Империи, которую знало человечество. Оуэн расстался со многими иллюзиями. Однако, оглядываясь на свою жизнь, он все больше убеждался, что вряд ли бы мог поступать иначе. Кроме того злополучного момента, когда перерубил ноги девочке на окраине Мистпорта. Ее лицо он вспомнил бы даже на смертном одре.

И вот теперь Оуэн оказался здесь. Перед ним был отряд Империи, за спиной – то ли союзник, то ли враг, но если ему было суждено здесь умереть, он готовился умереть достойно. Как и полагается Искателю Смерти. При всех своих недостатках он не переставал считать себя человеком чести. Подумав об этом, он улыбнулся.

– Послушай, Жиль, если мы каким-то чудом выберемся из этой переделки, как насчет того, чтобы поменять наше родовое имя на что-нибудь более оптимистическое и привлекательное? Если задуматься, «Искатель Смерти» – это чертовски мрачно звучит.

– Тогда не задумывайся над этим, – спокойно отреагировал Жиль. – Искатель Смерти – это благородное имя. Я сам выбрал его. Оно соответствует нашей натуре.

– Его не смогут написать на твоем надгробии, – заметила Хэйзел. – Слишком много букв.

– Внимание! – воскликнул Рэндом. – Они уже настолько близко, что смогут засечь нас сенсорами.

– Что ж, танцы начинаются! – отозвалась Руби. – Получше выбирайте себе партнеров и ведите себя так, чтобы мамочке не пришлось за вас краснеть.

– Раньше она даже не улыбалась, а теперь у нее проснулось чувство юмора, – сказал Рэндом.

– Заткнитесь и выберите себе цели, – скомандовал Оуэн. – До того как они засекут нас, мы должны расстроить их ряды.

– Верно, черт побери! – согласилась Хэйзел.

Неожиданно она встала в полный рост, покрепче прижала к плечу свое огромное ружье и выстрелила. Отдача отбросила ее назад, но россыпь свинца угодила прямо в скопление вампиров и насмерть поразила нескольких из них. Другие бойцы имперского отряда тотчас же подняли силовые щиты и открыли ответный огонь из дисраптеров. Хэйзел, однако, уже успела залечь за прикрытием. Когда грохот первого залпа стих, Оуэн досчитал на всякий случай до пяти, а потом, слегка выглянув из дверного проема, выстрелил из дисраптера. Луч срикошетировал от силового щита и исчез в темноте. Импульсные залпы его друзей тоже не имели успеха. Отражая импульсные атаки слишком часто, силовые щиты постепенно приходили в негодность, но у команды Оуэна для этого не хватало огневой мощи, и в отряде Империи знали это.

Дождавшись, когда дисраптеры противника замолчали, отряд Империи бросился в атаку на бунтовщиков. Умело действуя мечами, можно было решить все дело до того, как перезарядятся кристаллы. Но из развалин посыпался град пуль. Грохот огнестрельного оружия застал морских пехотинцев и вампиров врасплох. Некоторые, экономя энергию, пренебрегли при атаке силовыми щитами, и пули разрывали их в клочья. Другие, укрывшись щитами, пытались как можно быстрее преодолеть зону обстрела и сойтись в рукопашную. Офицер службы безопасности что-то сказал подвластному ему чудовищу, и оно с поразительной скоростью устремилось вперед. Пули щелкали по кремниевой броне, не причиняя пришельцу ни малейшего вреда. Оуэн с мечом наголо выбежал из укрытия, но пришелец одним взмахом когтистой лапы отбросил его в сторону и помчался вдаль по заваленной обломками улице.

– Он хочет найти Муна! – закричала Хэйзел.

– Пусть… – сказал Оуэн, сплевывая кровь из разбитой губы. – Мун – единственный, кто может оказать ему достойный отпор.

Потеряв почти половину своего состава, атакующие наконец добрались до позиции противника. Вести огонь в рукопашной схватке было неудобно и небезопасно, поэтому Оуэн и его друзья стали действовать мечами. Этим оружием они владели не хуже врага. Вскоре повсюду стали слышны яростные возгласы и звон металла.

Оуэн сошелся в поединке с капитаном Сайленсом. Они начали кружить друг против друга, выжидая момент для решающего удара. Рядом скрестили мечи Хэйзел и разведчица Фрост. Оставшиеся в живых вампиры со звериной яростью набросились на троих бунтовщиков, но были встречены такой же сверхчеловеческой силой и сноровкой. Джек Рэндом, Руби Джорни и Жиль Искатель Смерти не зря прошли через Лабиринт. Старый Искатель с поразительной быстротой двигался среди вампиров, после каждого удара его меча в воздух летели брызги черной крови. Он был первым и самым прославленным Верховным Воином Империи, и силы его не убавились. Невзирая на то, кто вставал у него на пути – вампир или человек, он разил насмерть, без устали прорубал кровавую просеку, сам не получая при этом даже царапины.

Рэндом и Руби, стоя спина к спине, упорно отбивались от новых и новых противников. Джек Рэндом снова чувствовал себя молодым бойцом – сильным, уверенным, не вспоминавшим о тяжести клинка. Ему казалось, что сегодня он превзошел самого себя, но на смену одному убитому вампиру являлся другой, поразить которого было еще труднее. В глазах Руби была холодная ярость, она без устали наносила рубящие и колющие удары, не обращая внимания на те редкие ответные выпады, которые ей не сразу удавалось парировать. Охотница за скальпами и старый повстанец не чувствовали боли и усталости, они творили чудеса – и все-таки этого было недостаточно.

Постепенно наседающим врагам удалось вклиниться между ними, и вот оба они оказались взятыми в кольцо, как два одиноких льва, окруженных сворами охотничьих псов. Рэндом, получивший десяток ран, после которых другой боец поневоле сложил бы оружие, продолжал хладнокровно отражать атаки. Вокруг него лежали трупы врагов, из-за чего и случилось неизбежное: при очередном отходе он споткнулся и упал на землю. На него с разных сторон устремились вампиры. Выбив из его руки меч, они стали колоть его своими клинками, но даже безоружный он не переставал сопротивляться.

Увидев, что он упал, Руби отчаянно вскрикнула. Старый вояка сумел растрогать ее сердце и стал для нее настоящим героем. Ради него она была готова и умереть. Она пробилась через живой заслон, оттеснила вампиров и, встав возле истекающего кровью Рэндома, приготовилась защищать его хоть от всей Империи сразу. Но тут луч дисраптера ударил ей между лопаток, и она замертво упала поверх тела своего героя.

* * *

Тем временем Тобиас Мун бежал по улицам мертвого города хэйденменов. Он не знал этого города и все же не рассчитывал, что тот окажется для него таким чужим. Он был хэйденменом и поэтому ожидал встретить здесь что-то знакомое, даже родное. Вместо этого перед его глазами мелькали странные руины, нагромождения металла и камня, первозданный облик и назначение которых не могло восстановить даже его воображение. Прожив долгую жизнь среди людей, Мун проникся их представлениями о красоте и целесообразности. Для того чтобы снова жить среди собратьев, ему пришлось бы забыть об этом. Только примут ли его пробужденные хэйденмены?

Наконец заваленные обломками улицы остались позади, и он оказался перед Гробницей. Сооружение стояло в огромной естественной пещере: гигантские, облицованные золотыми и серебряными штатами соты, покрытые ледяной коркой. В их бесчисленных ячейках спали могучие киборги. Спали, терпеливо ожидая того, кто разбудит их и поведет в новый поход против человечества. Мун окинул взглядом исполинскую Гробницу и задумался. Ячейки сот переливались странным мерцающим светом, словно подсказывавшим, что внутри каждой из них теплится жизнь. Мун рассматривал соты и не знал, что предпринять.

Он привык считать себя хэйденменом, потому что именно так его воспринимали окружающие люди. Видя золотистый огонь в его глазах, слыша его хрипловатый, скрежещущий голос, они старались держаться на расстоянии. Мун долго жил среди людей, но не стал таким же, как они. Он не был похож ни на одного из них.

Мун стал вспоминать те несколько дней, которые провел среди своих собратьев в ту пору, когда угасало великое восстание хэйденменов. В него вдохнули жизнь прямо на борту звездолета, на пути к неизвестной планете. Первым воспоминанием его жизни был страшный бой на безымянной земле. Хэйденмены потерпели поражение и спасались бегством на сверкающих золотых кораблях, догнать которые не мог ни один звездолет Империи.

Однако, отбившись от основной эскадры, корабль Муна попал в засаду и был расстрелян вражескими крейсерами. После аварийной посадки на планете Локи уцелели очень немногие, и Мун в том числе. Он довольно долго скрывался, по-звериному жил в лесах, отнимая или воруя у людей то, что ему было нужно. Однако вскоре он понял, что некоторые люди не прочь воспользоваться его ловкостью и силой. Мун стал переходить от хозяина к хозяину, кочевать с планеты на планету, пока наконец не оказался на Туманном Мире – последнем пристанище всех изгоев. Энергетические кристаллы его имплантантов были почти разряжены, поэтому его организм мало чем отличался от человеческого. Люди, среди которых он жил в Мистпорте, никогда не интересовались его прошлым. Им хватало своих проблем и тяжелых воспоминаний. Он стал еще одной частицей безликой толпы и полностью принял людские законы.

А потом Мун встретил Оуэна и вновь обрел надежду вернуться на Хэйден, отыскать Гробницу собратьев и стать спасителем своей цивилизации. Это была слишком великая цель, чтобы не пойти ради нее на любые жертвы. Тут он вспомнил о новых товарищах, и его еще сильнее охватили сомнения. Эти люди по разным причинам восстали против Империи, но все они были настоящими бойцами. Они относились к нему как к соратнику, а порой – даже как к другу. Сейчас они сражались и, может быть, погибали за то, чтобы дать ему время на пробуждение своих собратьев, хотя первое, что могли сделать хэйденмены, – это расправиться со всеми представителями человеческой расы. Мун задумчиво смотрел на Гробницу. Будущие повстанцы пришлись ему по душе. Это были смелые и искренние люди, настоящие воины, связанные узами пролитой крови, самопожертвования и дружбы. Они как бы стали его семьей, которой у него никогда не было, но о которой он мечтал – втайне, потому что это было недостойно хэйденмена. Но они были людьми, а он – киборгом и никогда уже не смог бы стать человеком. Они были мужчинами и женщинами, у хэйденменов не было пола. В свое время мужчины и женщины, прилетевшие на Хэйден, посчитали признаки пола никчемными для усовершенствованной расы. Хэйденмены не были зачаты и рождены, их сконструировали из необходимых компонентов человеческого организма и техники, отсеяв все лишнее. Мун не без сожаления подумал, что, узнав обо всех его секретах, повстанцы отнеслись бы к нему с неприязнью.

Впрочем, скорее всего, они не стали бы чураться его. Ведь они замечательные люди.

И все же они – не его раса, если уж он решил жить в обществе, не смог преодолеть жажду общения с себе подобными, то пусть это будут хэйденмены. Ему надо идти и будить своих собратьев, другого выбора нет. Подойдя к пульту управления Гробницы, Мун прикоснулся к клавишам, а потом стал быстро и уверенно выполнять те манипуляции, которые много лет назад были запрограммированы в его сознании. Следуя этой программе, руки моментально находили нужные клавиши, но он все равно не мог понять, что движет им в первую очередь: заложенная в мозг программа или простое человеческое чувство любви к собратьям?

Пройдя почти весь перечень необходимых команд, Мун почувствовал, что на него надвигается опасность. Его усовершенствованный слух не уловил никаких тревожных сигналов, но обостренная Лабиринтом интуиция дала понять, что рядом с ним враг. Резко обернувшись, хэйденмен увидел пришельца, наступавшего в составе отряда Империи. Встав во весь рост, пришелец занес над Муном когтистые лапы. Из его оскаленной пасти стекала пенистая слюна; каменные плиты, на которые она падала, шипели и дымились. При виде этого монстра любой человек оказался бы в шоке, но холодный ум киборга мгновенно стал выискивать уязвимые места противника. С точностью компьютера определив его вес и долю в нем мышечной массы, Мун понял, что чудовище обладает феноменальной силой и скоростью. Выхватив из кобуры дисраптер, киборг не целясь выстрелил, но пришелец успел отпрянуть в сторону. Быстрота его реакции превосходила все расчеты.

Мун убрал дисраптер и достал из ножен меч. Пока дисраптер заряжается, оставалось уповать на испытанное холодное оружие. Мун улыбнулся и ощутил в себе почти человеческое упоение смертельной схваткой. Если время позволит, он внимательно изучит этого пришельца, узнает, как устроен организм, но для начала его надо прикончить. Эта тварь встала на пути к пробуждению расы хэйденменов! Сконцентрировав всю энергию для поддержания в действии имплантантов, Мун шагнул вперед. В нем заговорила новая жизнь, словно он сам пробуждался после долгой спячки, спячки человеческого бытия. Годами бездействовавшие кибернетические органы вновь включились в работу, и хэйденмен зловеще улыбнулся. Пришельцу предстояло узнать, перед кем трепетала Империя.

Но его энергия истощалась, и действовать надо было быстро. Меч Муна серебристой молнией сверкнул в воздухе и обрушился на пришельца. На этот раз пришелец не сумел уклониться, но подставил под удар огромную, покрытую жестким панцирем лапу. Клинок Муна был сделан из новой дамасской стали и мог перерубить даже камень. Направленный с нечеловеческой силой, он должен был отсечь конечность пришельца. Но он не оставил на панцире пришельца даже царапины. Замерев на долю секунды, Мун отскочил в сторону и увернулся от тянувшейся к его горлу лапы.

Тут же они снова сошлись в ближнем бою, равные по силе и быстроте реакции, обуреваемые яростью и звериными инстинктами, два совершенных убийцы, порожденные гением разных цивилизаций. Когтистые лапы схватили Муна за горло, и он, собрав все усилия, стал освобождаться от их холодного липкого прикосновения. Некоторое время киборг и пришелец молча вели борьбу, а потом Мун все-таки избавился от страшного захвата. Из глубоких ран, оставленных когтями, заструилась кровь. Отпустив холодные запястья пришельца, Мун резко шагнул вперед и нанес мощный удар кулаком ему в брюхо, туда, где сочленялись две пластины панциря. В схватке с человеком такой удар был бы решающим, но пришелец даже не вздрогнул. Кулак Муна раскалывался от боли, а пришелец, не теряя времени, обхватил киборга за поясницу. Зловонная пасть чудовища потянулась к лицу противника. Хватая ртом воздух, Мун резким движением выскользнул из смертоносных объятий и отскочил назад.

Новая атака пришельца была настолько стремительной, что Муна спасла только интуиция. Киборгу пришлось до предела обострить свои рефлексы и максимально ускорить мышление. Двигаясь с нечеловеческой быстротой, киборг и пришелец закружились друг против друга. Тяжелые как молот кулаки соперничали с когтистыми лапами, на каменных плитах смешивалась багровая и черная кровь. Мун чувствовал себя, как никогда, сильным и быстрым, его не беспокоила ни боль, ни усталость, но он знал, что это всего лишь иллюзия. Поддерживая это состояние, его энергетические кристаллы были на грани полного разряда. Затянувшаяся схватка грозила хэйденмену полной потерей источника энергии, после чего пришельцу не потребовалось бы даже добивать его. Надо было идти на хитрость.

Он сконцентрировался, и из потайного гнезда на его левом запястье выдвинулся ствол дисраптера. Почуяв недоброе, пришелец попятился назад. Мун холодно улыбнулся и в ту же секунду дал залп. Клокочущий пучок энергии пробил сквозную дыру в туловище пришельца. Намереваясь добить раненого врага, хэйденмен ринулся вперед, но – удивительное дело! – пришелец не дрогнул. Его когтистая лапа схватила руку киборга и с мясом выдернула из сустава.

Мун на мгновение замер. Темно-багровая кровь ручьем лилась из зияющей раны в плече, но особые системы кибернетического организма уже запечатывали порванные кровеносные сосуды, тончайшая металлическая сетка скрепляла поврежденные ткани. Боль лишь слабым эхом отдавалась в его сознании. Он по-прежнему контролировал свои действия, ведь он был хэйденменом!

Пришелец взглянул на конвульсивно извивающуюся руку и поднес ее к своей пасти. Оторвав зубами одну мышцу, чудовище стало медленно разжевывать ее. Мун бросил взгляд на пульт управления Гробницы, находившийся прямо у него за спиной. Программа пробуждения хэйденменов была почти запущена, но в последний момент ему помешал пришелец. Оставалось набрать последний код – и полчища хэйденменов устремились бы на помощь своему освободителю. Но Мун знал, что пришелец опередит его. Энергетические кристаллы его организма были почти полностью разряжены, залечивание раны обошлось слишком дорого. И все-таки он решил выиграть эту схватку.