Текст книги "Суровое наказание"

Автор книги: Саймон Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

– Спасибо, что заступились за меня.

– Я абсолютно ненавижу и не приемлю мужской шовинизм, – сказала она. – Но вы довольно впечатляюще справились. Это была подлинная аборигенская указательная кость? Я всегда считала, что настоящую довольно сложно найти.

– Так и есть, – сказал я.

– То есть вы блефовали?

– Может быть, – сказал я. – Я никогда не скажу.

– Ваше лицо было сильно обожжено, – сказала она, внимательно изучая меня. – Я видела это. Но сейчас все ожоги исчезли. И любому другому понадобилось бы скорая помощь после такого избиения. Но не вам. В вас действительно течет кровь оборотня, мистер Тейлор?

– Что-то вроде того, – сказал я. – И Джон, помните? Итак, на чем мы остановились... Ах да, Мелисса. Расскажите мне о Мелиссе, Элеонора.

Я так и не узнал, что она могла рассказать, потому что нас вновь прервали. На сей раз здоровенный жлоб, втиснутый в ярко-красный наряд посыльного, дополненный золотой тесьмой. Он явно не чувствовал себя комфортно в нем и незаметно скорчился, когда рывком поклонился Элеоноре, игнорируя меня. Затем с важным видом он преподнес ей запечатанный конверт на серебряном подносе. Имя на конверте отсутствовало. Элеонора взяла его и взглянула на посыльного.

– Отправитель ждет, – сказал он, грубым и отчетливо неподобающим посыльному тоном. – Машина снаружи.

Элеонора разорвала конверт и изучила лист бумаги внутри. Я наклонился вперед, но все, что я мог разглядеть, было рукописным посланием от того, кто явно никогда не слышал о чистописании.

– Ах, как скучно, – сказала она, бросив письмо на стол точно дохлую рыбу. – Кажется, что мой дорогой Марсель снова влип в неприятности. Вы знаете, что он играет на деньги? Конечно, знаете. Все знают. Я не знаю, почему он настолько увлечен этим; он никогда не был хорош в этом. Все уважаемые заведения больше не пускают его через свои двери, с тех пор как папа ясно дал понять, что не будет больше оплачивать долги Марселя. Я действительно думала, что это должно вразумить его, но мне стоило знать лучше. Кажется, Марсель стал тайком ходить в некоторые из наиболее отвратительных небольших клубов, куда пускают абсолютно любого, и влез там в долги. И хотя эти… люди достаточно умны, чтобы понять, что не могут напомнить моему отцу о возврате долга за проигрыши Марселя, они серьезно считают, что могут оказать давление на меня.

– Чего они хотят? – спросил я, игнорируя посыльного жлоба.

– Очевидно, что если я не пойду с посланником прямо сейчас, в его без-сомнения-убогий маленький автомобиль, чтобы обсудить погашение долгов Марселя, они будут посылать мне моего мужа по маленькому кусочку за раз, пока я не сделаю этого. Он не умрет. Он сейчас бессмертный, как и я, но это означает только то, что его страдания будут длиться бесконечно дольше... Это так напрягает, но я лучше пойду.

– Это не совсем мудрое решение, – заметил я осторожно. – В этом случае у них окажется два заложника для вымогания денег у вашего отца. И если он не заплатит за Марселя, то заплатит за вас.

– Они не посмеют угрожать мне! Так ведь?

– Посмотрите на состояние того, кого они отправили в качестве посыльного, – сказал я. – Эти люди не производят на меня впечатления особо престижной организации.

– Я должна идти, – сказала Элеонора. – Он мой муж.

– Тогда я лучше пойду с вами, – сказал я. – У меня есть опыт работы с подобного рода людьми.

– Разумеется, – казала Элеонора. – Они из вашего мира, не так ли? Очень хорошо. Будьте рядом и выглядите угрожающим, и постарайтесь не встревать, пока я веду переговоры.

– Боже упаси, – сказал я.

Я перевел взгляд на посыльного, и он беспокойно заерзал.

– Поговори со мной, – сказал я. – На кого ты работаешь?

– Я не должен отвечать на вопросы, – сказал жлоб несчастливо. – Отправитель ждет. Машина снаружи. Это все, что я должен сказать.

– Но я Джон Тейлор, и я хочу знать. Поэтому расскажи мне, или я превращу тебя во что-нибудь маленькое и мягкое, и попрыгаю на тебе.

Посыльный сглотнул с трудом и не знал, куда деть свои руки.

– Я работаю на Герберта Либби, – сказал он хрипло. – В клубе «Бросок костей», казино и баре. Это первоклассное заведение. Отличная кухня и никаких плевков на полу.

– Никогда не слышал о нем, – сказал я Элеоноре. – А я слышу обо всем, что имеет значение. Итак, давайте поедем и поговорим с мистером Либби, а заодно объясним ему, что это была действительно плохая идея.

Я посмотрел на посыльного.

– Веди. И не пытайся выкинуть что-нибудь смешное. Мы не будем смеяться.

Мы покинули Чайную Гекаты под аккомпанемент многочисленных сплетничающих голосов. Телохранители вернулись за свои столы и тихо дулись, но Дамы, Которые Обедали были в восторге. Они давно не испытывали такого волнения в своей жизни. Машина действительно ждала на улице. Маленькая, черная и анонимная, она выделялась среди выстроившейся цепочки блестящих лимузинов, терпеливо ожидающих дам внутри. Шоферы в униформе разом прекратили говорить, передавая по кругу самокрутку, и презрительно посмотрели на жлоба в костюме посыльного. Шофер Элеоноры выступил вперед и вскинул вопросительно бровь, но Элеонора сказала ему отвезти лимузин обратно в поместье Гриффинов. Она самостоятельно найдет дорогу домой. Шофер посмотрел на посыльного, потом на меня, и я видел, что ему это не нравится, но, как и всегда, он выполнил приказание. Элеонора проследовала к маленькой черной машине, остановилась у задней двери, и уставилась на посыльного, пока он не поспешил вперед, чтобы открыть ее для нее. Она изящно скользнула в заднюю часть машины, и я забрался следом. Посыльный выплеснул свои чувства, хлопнув дверью за мной, и уселся за руль.

– В «Бросок Костей», – сказала сухо Элеонора, – и поживей. У меня полно дел.

Посыльный издал слабый, несчастный звук, и мы влились в поток транспорта.

– Я знаю, что это будет одно из этих убогих крохотных заведений, с опилками на полу и задними комнатами, полными сигарного дыма, где карты настолько кривые, что удивительно, как дилер может их перетасовывать, – сказала Элеонора. – Марсель должно быть действительно исчерпал злачные места, если опустился до подобного «Броску Костей»

– Эй, – запротестовал посланник, – это хороший клуб. Отличная акустика и все такое.

– Следи за дорогой, – сказал я. – И в любом случае, оно должно называться броском кости. Кости, во множественном числе, кость, в единственном.

– Что?

– Просто заткнись и веди, – отрезал я.

Поток транспорта Темной Стороны проносился мимо нас, в том числе множество вещей, которые не были собственно транспортом, управляемые созданиями, которые отнюдь не походили на людей. В Темной Стороне отсутствуют светофоры и ограничения скорости. В результате вождение является не столько поездкой, сколько эволюцией в действии. Большие охотятся на меньших, и только самые сильные выживают, чтобы добраться до места назначения. Примечательно, что никто не беспокоил нас. Это означало, что кто-то вложил изрядное количество денег на приличную магическую защиту автомобиля. Жлоб расстегнул воротник и первые несколько кнопок костюма посыльного, чтобы лучше сконцентрироваться на вождение.

Вскоре мы оставили жилой квартал позади и быстро свернули на темные, редко использующиеся улицы, где аморальность и упадок были не столько стилем, сколько образом жизни. Темная Сторона имеет свое собственное захолустье, и оно противнее, чем большинство. Неоновые вывески отсутствовали, поскольку это была не та область, где вы хотели афишировать свое присутствие. Люди должны были сами искать вас. Это были клубы и бары того типа, о которых вы слышали из уст в уста, где все было позволено, потому что всем было наплевать. Входите на свой страх и риск, не лезьте не в свое дело, и считайте, что вам повезло, если вы вышли даже в конце игры.

Автомобиль, наконец, притормозил перед рядом сомнительных притонов, которые были всего в шаге от подпольных магазинов. Глухие двери и закрашенные окна, ничем не рекламирующие себя, кроме собственной дурной славы. Успение Рози, Розовый Пеликан, Бросок Костей. Посыльный неуклюже вышел из машины, направился в клуб, а затем опомнился. Он поспешил обратно, чтобы открыть заднюю дверь для Элеоноры. Для меня он этого не сделал. Элеонора преследовал мимо него в клуб, даже не соизволив оглядеться. Посыльный поспешил добраться до двери клуба перед ней, предоставив мне самому выйти из машины и закрыть за собой дверь. Жлоб изобразил реальное представление из своего тайного стука, и дверь распахнулась, чтобы показать гориллу в огромном смокинге. Это была настоящая горная горилла, доминантный самец, с длинным розовым шрамом на лбу, показывающем, куда подсоединены мозговые имплантаты. Она фамильярно кивнула посыльному, внимательно изучила нас с Элеонорой, и громко фыркнула в наш адрес, прежде чем резко повернулась, чтобы провести нас в клуб. Дверь захлопнулась за нами без постороннего касания, но это, вероятно, было стандартом в подобной этой области.

Помещение перед нами было тихим и мрачным, закрытым. Стулья были поставлены на столы, а рулетка была накрыта тканью. Бар был закрыт за тяжелой металлической решеткой. Пол был из неотделанной древесины, и никаких опилок. Помещение воняло потом, дымом и отчаянием. Это было не то место, где люди играли в свое удовольствие. Это было местом для алкашей и наркоманов, для которых каждая карта, каждый бросок костей или вращение колеса были вопросом жизни и смерти.

Вокруг не было сотрудников. Даже уборщика. Владелец, должно быть, отослал всех домой. По-видимому, Герберт Либби не хотел свидетелей того, что может случиться, когда дочь Гриффина прибыла присоединиться к своему заблудшему мужу. Горилла повела нас в дальнюю часть помещения, и вниз по крутым ступенькам. Неуклюжий посыльный шел позади. Мы спустились в убогий каменный подвал, представляющий собой ярко освещенное пространство с голыми стенами, грудами ящиков и сложенных коробок, и кучкой мужчин, стоящих вокруг одного мужчины, привязанного к стулу. Каменный пол вокруг стула был забрызган кровью. Мужчиной на стуле был, конечно же, Марсель, или то, что от него осталось.

Он медленно поднял голову посмотреть на меня и Элеонору. Возможно, он был рад нас видеть, но было трудно сказать по месиву, в которое они превратили его лицо. Его глаза опухли, нос был сломан и изогнут набок, а губы потрескались и кровоточили. Они отрезали ему левое ухо. Кровь пропитала его левое плечо и весь низ переда его рубашки. Дыхание Марселя было медленным и тяжелым, чередующиеся слабыми стонами от боли и полухрапящими шумами из сломанного носа. Элеонора издала слабый, потрясенный звук и двинулась вперед, но я схватил ее за руку и удержал на месте. Нет смысла давать этим отморозкам то, чего они хотели добиться в начале игры.

Один из головорезов, стоящих в полукруге позади стула, вышел вперед, и было легко идентифицировать его как босса, Герберта Либби. Он был крупным и массивным, обильно покрытый мускулами, с квадратным, зверским лицом и бритым черепом, скрывающим тот факт, что он лысел. На нем был дорогой костюм, который выглядел так, словно он только что его накинул, и его большие руки были усеяны золотыми и серебряными перстнями. У него был вид человека, которому нравилось удовлетворять свои желания, предпочтительно за чей-нибудь счет. На его руках была кровь, и манжеты были пропитаны красным. Он слегка улыбнулся Элеоноре, но это прохладная улыбка не коснулась его глаз. Он проигнорировал меня, чтобы впиться взглядом в жлоба в костюме посыльного.

– Чарли, я сказал тебе привезти Элеонору Гриффин. Что Джон Тейлор здесь делает? Разве я просил тебя привезти Джона Тейлора?

Посыльный поежился несчастливо под пристальным взглядом босса.

– Ну, нет, мистер Либби, но...

– Тогда что он здесь делает, Чарли?

– Я не знаю, мистер Либби! Он вроде как... сам себя пригласил.

– Мы поговорим об этом позже, Чарли. – Либби, наконец, соизволил заметить меня. Он кратко кивнул, но не улыбнулся. – Мистер Джон Тейлор. Что ж, для нас это большая честь. Добро пожаловать в мое собственное маленькое злачное заведение. Боюсь, вы застали нас не в лучшем свете. Мы с парнями немного увлеклись, выражая свое недовольство Марселю. Мне нравится думать о себе как о практичном управляющем... И раз уж я владелец «Броска Костей», я принимаю очень близко к сердцу, когда какой-то аристократический, сексуальный маньяк приходит сюда с явной целью кинуть меня на мои кровные...

– Мой муж не обманщик, – заявила наотрез Элеонор. – Он может быть худшим игроком из всех, но он не обманщик.

– Он пришел сюда играть без денег для оплаты ставок, или средств для погашения долгов, – сказал Либби. – Я называю это мошенничеством. И никто обманувший меня не выживает, чтобы хвастаться этим. Мне нравится думать о себе как о разумном и понимающем человеке, но никому обманувшему меня я не спущу это с рук. Это будет плохо для бизнеса и моей репутации. Мы здесь используем Марселя, чтобы послать сообщение любому и всем, кто может решить, что, не заплатив по долгам, он выйдет сухим из воды. Зачем вы здесь, мистер Тейлор?

– Я с Элеонорой, – сказал я. – Ее отец попросил меня проследить, чтобы она благополучно вернулась домой.

– Сам Гриффин! Какие это должно быть острые ощущения войти в такие высокие круги! – Либби снова улыбнулся, как акула обнажившая зубы. – Вы оба создали себе репутацию в Темной Стороне, как людей, с которыми очень опасно связываться. Но знаете что, мистер Тейлор? Репутация в жилых кварталах города ничего не значит здесь. Здесь в трущобах ты можешь делать все, что угодно, если сможешь избежать неприятностей. Этот мир живет по закону волков, и я в нем главный волк.

– Знай я об этом, я бы принес тебе печенье, – весело сказал я. – Я могу бросить тебе что-нибудь, чтобы ты принес, если хочешь.

Другие головорезы таращились в изумлении. Люди не разговаривают подобным образом с мистером Либби.

– Забавный вы человек, – сказал бесстрастно Либби. – У нас здесь много таких бывает. Но я тот, кто смеется последним.

Он схватил окровавленный подбородок Марселя и поднял избитое лицо вверх, чтобы я лучше разглядел его. Марсель тихо застонал, но не противился. Всю способность к сопротивлению выбили из него.

– К нам сюда всевозможные персонажи приходят, – сказал Либби, поворачивая лицо Марселя в разные стороны, чтобы полюбоваться своей работой. – Они приходят в мой клуб, напыщенные и смелые и самоуверенные, и тратят все свои деньги на карты или кости или рулетку, а когда приходит время рассчитываться, сюрприз-сюрприз, у них нет денег. И они ожидают, что я буду разумен. Ну, разумный человек совершает разумные поступки, мистер Тейлор. Я терпел здесь Марселя дольше, чем обычно, выдавая кредит, поскольку он заверил меня, что его тесть оплатит долги. Тем не менее, когда я, предприняв довольно разумные меры предосторожности, связался с мистером Гриффином насчет этого, он все отрицал. Вообще-то он был довольно груб со мной. Итак, если Марсель не может заплатить, а Гриффин не станет… как же мне получить свои деньги?

– Не подсказывай, – сказал я. – У тебя есть план.

– Разумеется. У меня всегда есть план. Вот почему я главный волк в этой конкретной выгребной яме. Я собираюсь показать Элеоноре, что я сделал с ее задолжавшим мужем, а затем отправить ее домой к папе с ухом мужа в коробке, чтобы она могла попросить денег, дабы уберечь его от дальнейшей боли. Отцы часто являются более снисходительным к своим дочерям, чем к своими зятьям, особенно, когда дочери плачут.

– Мой отец сдерет с тебя кожу за этого, – твердо сказала Элеонора. – Марсель часть семьи.

Либби только пожал плечами.

– Пусть, если хочет, пошлет своих громил сюда, и мы отправим их ему обратно по кускам. Никто не докучает нам на нашей собственной территории. Итак, на чем я остановился... Ах, да, изменение в планах. Я буду держать вас и Марселя здесь, тогда как мистер Тейлор вернется в поместье Гриффинов и попросит у вашего отца достаточно денег, чтобы выкупить ваши жалкие жизни. И мистеру Тейлору лучше быть очень убедительным, ибо я уверен, что даже бессмертные могут умереть, если порезать их на достаточно маленькие кусочки...

– Ты действительно думаешь, что можешь угрожать Гриффину? – спросил я. – Он может отправить сюда целую армию.

– Пускай, – сказал Либби. – Ни он, ни его дети, ничего не знают о жизни на дне. Мы здесь поддерживаем друг друга. Это беспощадный мир, но каждый человек выступает против посторонних. Если Гриффин появляется здесь со своими головорезами, он обнаружит настоящую армию, ожидающую встречи с ним. И никто не борется грязнее, чем мы. Я гарантирую вам, мистер Тейлор, если Гриффин затеет из-за этого вражду, я выплесну все свое недовольство на Элеонору и Марселя, и он будет в состоянии услышать их крики на все протяжении к поместью Гриффинов. И то, что я оставлю от них, он не захочет вернуть. Таким образом, он заплатит, чтобы сэкономить на войне, которую он не может выиграть. В конце концов, он бизнесмен. Как и я.

– У моего отца ничего общего с тобой, – сказала Элеонора, и голос ее впился в него как нож. – Марсель, ты слышишь меня, дорогой?

Каким-то образом Марсель нашел в себе силы выдернуть подбородок из руки Либби и повернуть окровавленное лицо посмотреть на Элеонору. Его голос был медленным, невнятным и болезненным.

– Тебе не стоило приходить сюда, Элеонора. Обслуживание здесь ужасно.

– Зачем ты пришел сюда?

– В других местах не принимают мои ставки. Твой отец позаботился об этом. Поэтому, вообще-то, это все его вина.

– Тише, дорогой, – сказала Элеонора. – Мы с мистером Тейлором заберем тебя отсюда.

– Хорошо, – сказал Марсель. – Место, действительно полно псов.

Либби ударил его тыльной стороной ладони по лицу, достаточно сильно, чтобы струя свежей кровь взлетела в воздух. Элеонора издала шокированный звук. Она не привыкла к такой внеплановой жестокости. Я посмотрел на Либби.

– Не делай так больше.

Либби автоматически поднял руку вновь ударить Марселя, но замялся, когда что-то в моем пристальном взгляде остановило его. Он кратко вспыхнул, опустив руку. Он не привык к тому, что его желаниям мешают. Он посмотрел на посыльного жлоба.

– Чарли, приведи даму сюда, чтобы она могла получше рассмотреть то, что мы сделали с ее лучшей половиной.

Посыльный схватил руку Элеоноры. И она откуда-то извлекла небольшой серебристый баллончик и распылила его содержимое в лицо жлоба. Он ужасно взвыл и рухнул на пол, царапая свои глаза обеими руками. Я посмотрел на Элеонору, и она мило улыбнулась.

– Слезоточивый газ с добавлением святой воды. Мама дала мне. Девушка всегда должна быть наготове, сказала она. В конце концов, есть моменты, когда девушка просто не хочет, чтобы ей досаждали.

– Совершенно верно, – сказал я.

Либби практически зарычал на нас, как собака, приходившая в себя.

– Я видел вас в действии, мистер Тейлор, в ходе войны Лилит. Очень впечатляюще. Но это было тогда, а это сейчас, и это моя территория. Из-за особенностей моего бизнеса, я счел необходимым установить здесь все виды защитной магии. Лучшую, которую можно купить за деньги. Здесь не происходит ничего вопреки моим желаниям. Здесь на дне, на моей территории, нет никого главнее меня.

– Игорный притон пропитанный скрытой магией? – сказал я. – Я потрясен, серьезно, в шоке. А следом ты скажешь, что твои азартные игры ведутся по-честному.

– Игроки приходят сюда только тогда, когда их вышвыривают из любого другого заведения, – сказал Либби. – Они знают, что шансы выиграть на моей стороне, но их это никогда не заботит. И никогда не было игрока, который не считал бы, что он достаточно хорош, чтобы выиграть даже в нечестной игре. Но довольно этой приятной болтовни, мистер Тейлор. Пора браться за дело. Вы удерживайте Элеонору под контролем, пока я отрежу приличного размера кусок от Марселя, чтобы вы отвезли его Гриффину. Как думаете, что он легче сможет опознать, палец или глаз?

– Не трогай его, – сказал я. – Или будут... последствия.

– Вы – ничто здесь, – жестко сказал Либби. – И чтобы продемонстрировать это, я думаю, что отрежу заодно что-нибудь у Элеоноры, чтобы вы могли отвезти это обратно к ее отцу.

Он поднял правую руку, чтобы показать мне скальпель в ней, и улыбнулся. Другие головорезы усмехнулись и толкали локтями друг друга, в предвкушении шоу. И я вскинул руку, чтобы показать им кусок человеческой кости, которую продемонстрировал в Чайной Гекаты. Все замерли.

– Это, – сказал я, – аборигенская указательная кость. Очень старая, очень простая магия. Я указываю, и вы мертвы. Итак, кто первый?

– Это моя территория, – сказал Либби, по-прежнему улыбаясь. – Я защищен, а ты блефуешь, Тейлор.

Я направил кость на Либби и пробормотал Слова, и он упал замертво на пол.

– Не всегда, – сказал я.

Остальные бандиты посмотрели на мертвое тело своего бывшего босса, посмотрели на меня, а потом друг на друга. Один из них опустился на колени рядом с Либби и попытался нащупать пульс. Он поднял глаза и покачал головой, и другие бандиты сразу же опустились на колени и начали шарить по карманам Либби. Мы их больше не интересовали. Я все еще показывал на них указывающей костью, пока Элеонора извлекла откуда-то изящный дамский ножик и перерезала веревки, привязывавшие Марселя к стулу. Он попытался встать и упал вперед в поджидающие руки Элеоноры, поскольку ноги подвели его. Она держала его достаточно долго, чтобы я добрался туда, и вместе мы наполовину вывели, наполовину вынесли его из подвала в главную комнату «Броска Костей». Никто не пытался следовать за нами.

– Значит, вы не блефовали в Чайной, – сказала Элеонора, пока мы направлялись к двери.

– Похоже на то, – сказал я. – Никогда прежде не использовал кость. Я не был до конца уверен, что это именно то, о чем я думал. Много лет назад я украл ее у старого слепого Пью.

Элеонора посмотрела на меня.

– А что бы вы делали, если она не сработала?

– Импровизировал, – сказал я.

Элеонора на машине жлоба вернулась в Чайную Гекаты, где она вызвала лимузин, чтобы отвезти Марселя обратно в поместье Гриффинов. Я предположил, что скорая помощь будет более подходящей, но Элеонора и слышать не хотела об этом. Он будет в безопасности в поместье, и это было все, что имело значение. Марсель был бессмертным, поэтому не мог умереть, и он исцелится быстрее в привычной обстановке.

– И, кроме того, – сказала Элеонора, – семья Гриффинов держит свои секреты при себе.

Лимузин прибыл в считанные минуты и увез Марселя прочь. Шофер в ливрее даже не поднял бровь от состояния Марселя. Мы с Элеонорой вернулись в Чайную и снова сели в нашей частной кабинке. Буря сплетен при нашем появлении была практически оглушительной.

– Спасибо за помощь, – сказала Элеонора. – Я могла бы позвонить папе, но он всегда выступает за тактику выжженной земли, когда речь заходит об угрозах его семье. Я пока еще не готова потерять Марселя.

– Итак, – сказал я, – расскажите мне о Мелиссе.

Элеонора скорчила гримасу.

– А вы настойчивый, не так ли? Полагаю, что я действительно должна вам что-то… и в отличие от моего дорогого мужа, я всегда плачу по долгам. Итак, Мелисса... Я не многое могу сказать вам о ней, потому что сама не многое знаю. Вообще-то, я не уверена, что кто-либо еще знает. Мелисса... очень замкнутая, очень скрытая личность. Из тех, кто большую часть времени проводит внутри своей головы. Много читает, учится... Она общается с Иеремией, только не спрашивайте меня о чем. Они проводят много времени вместе, наедине.

– Если честно, она меня не особо волнует. Я всегда была больше озабочена моим Полом. Я переехала обратно в поместье, чтобы быть ближе к нему. Я не собиралась отдавать своего сына Гриффину. То немногое, что я знаю о Мелиссе только от того, что она и Пол всегда были близки. Они проводят много времени друг у друга в покоях. Поскольку они выросли в поместье вместе, они воспринимают себя как брат и сестра. Хотя мой Пол никогда не принадлежал Иеремии, в отличие от Мелиссы. Я позаботилась об этом. Я не отказывалась от своего ребенка, как это сделал Уильям. – Она грустно улыбнулась. – Мы с Полом были очень близки, когда он был маленьким. Теперь, когда он подросток, все, что я могу сделать, это заставить его выйти из своей комнаты.

– Мне не удалось встретиться с ним, – заметил я. – Но я поговорил с ним через дверь его спальни. Он казался… нервозным.

Элеонора сердито пожала плечами.

– Он подросток. Для меня, это было так давно, что я с трудом помню, что это такое. Я пытаюсь найти взаимопонимание, но... он игнорирует это. Я воспитывала Пола, чтобы он был независимым, а не подчинялся Иеремии. Я просто хочу, чтобы он больше со мной разговаривал...

– Вы верите, что Мелиссу похитили? – спросил я напрямую.

– О, да, – сказала Элеонора, ни на секунду не замешкавшись. – Но это должно быть сделано с помощью изнутри, чтобы обойти всю защиту. И не кем-то из семьи. Я точно знаю. Скорее всего, одним из служащих.

– Как насчет Гоббса? – спросил я. – Он, кажется, знает все, что нужно знать о безопасности поместья. И он немного...

– Жутковатый? – сказала Элеонора. – Чертовски верно. Сама терпеть не могу этого парня. Он крадется вокруг, и ты никогда не слышишь его приближения. Важничает, только потому, что он дворецкий. Но нет... Гоббс человек Иеремии, душой и телом. Всегда им был. Меня беспокоит то, что еще не поступило требование о выкупе.

– Может быть, они все еще раздумывают, сколько просить, – предположил я.

– Может быть. Или, возможно, они считают, что смогут узнать секрет бессмертия Гриффина, допросив ее. Или препарировав ее. Глупцы. – Она посмотрела на меня умоляюще, и положила руку поверх моей. – Джон, может я не настолько была близка с Мелиссой, как должна бы, но я все еще не хочу, чтобы нечто подобное случилось с ней. Вы спасли Марселя для меня. Спасите же мою племянницу. Чего бы это ни стоило.

– Даже притом, что ее возвращение может лишить вас наследства? – спросил я.

– Это всего лишь каприз со стороны папы, – отрезала Элеонора. Она убрала свою руку с моей, но ее пристальный взгляд не дрогнул. – Он проверяет Уильяма и меня, чтобы посмотреть, как мы будем реагировать. Он изменит свое решение. Или я изменю его за него. – Она вдруг улыбнулась, как озорной ребенок. – Уильям так и не понял, как совладать с нашим отцом. Он всегда бросал вызов напрямую, а с папой такой трюк не пройдет. Он на протяжении столетий усиливал свое упрямство. И Уильям... никогда не был сильным. Я знаю, как заставить папу сделать то, чего хочу, так, что он даже не осознает, что это моя идея, а не его. Именно поэтому у меня своя жизнь, вдали от семьи и семейного бизнеса, и мой ребенок принадлежит мне, а у бедного Уильяма нет.

– Ходит слух, – осторожно сказал я, – о том, что взрослые внуки приведут к смерти Гриффина...

– Никто не верит в эту старую байку! – воскликнула Элеонора, даже не пытаясь скрыть свое презрение. – Или, по крайней мере, никто имеющий значение. Думаете, я хоть на секунду позволила бы моему Полу жить в поместье с Гриффином, если бы считала, что он в опасности? Нет, эта история является одной из многочисленных легенд, которыми обросла моя семья и отец на протяжении столетий. Большинство из них противоречат друг другу. Я думаю, что папа сам распространяет их. Чем больше историй существует, тем меньше шансов, что кто-то сможет узнать правду. Какой бы она не была. Я не знаю. Не думаю, что кто-то вообще знает правду, кроме папы. – Она остановилась и посмотрела на меня вдумчивым, оценивающим взглядом. – Кажется... я запала на вас, Джон Тейлор. Вы первый человек, которого я встретила за долгое время, которому искренне наплевать на богатство моей семьи или власть. Кто не до смерти боится моего отца. Вы хоть представляете насколько это большая редкость? Каждый из моих мужей практически падал в обморок, когда я в первый раз представляла их великому человеку. Может ли быть так, что я наконец-то нашла настоящего мужчину, после стольких мальчиков...?

– На меня тяжело произвести впечатление, – сказал я. – Вы никогда не встречали мою мать... И вы должны помнить, что я всего лишь проходом через вашу жизнь, Элеонора. У меня нет намерения оставаться. У меня есть своя жизнь и женщина, с которой я ее разделяю. Я здесь только для того, чтобы выполнить работу.

Элеонора вновь положила свою руку поверх моей. Существовало чувство давления, но весьма приятное, как будто она могла удержать меня здесь силой.

– Ты уверен, что я не могу тебя соблазнить, Джон?

Я мягко, но решительно вытащил свою руку из-под ее.

– Вы еще не встречали мою Сьюзи. Вам не приходило в голову, Элеонора, что вам нужен не мужчина, а еще один папочка?

– Я никогда не являюсь столь очевидной, – сказала Элеонора, совсем не оскорбившись. – Или такой мелочной.

– У меня нет на это времени, – сказал я, весьма любезно. – Я должен найти Мелиссу, и у меня очень сжатые сроки. Я не могу избавиться от ощущения, что я что-то упускаю... Я поговорил уже со всеми членами вашей семьи, за исключением Пола. Вы сказали, что он и Мелисса были очень близки. Если мне придется вернуться в поместье, у вас случайно не найдется запасного ключа к его спальне?

– Его сейчас там нет, – сказала Элеонора, в первый раз отводя взгляд. – У него есть... друзья, которых он отправился повидать. В этот клуб... Он думает, что я не знаю. Если я скажу вам, где его найти, Джон, вы должны пообещать мне, что будете с ним ласковы. Отнесетесь к нему доброжелательно. Он очень мне дорог.

– Я буду самой вежливостью, – сказал я. – Я могу быть цивилизованным, когда необходимо. Просто это не часто требуется в моем роде деятельности.

– Вы должны пообещать мне, что никому больше не скажите, – настаивала Элеонора. – Люди не поймут.

Я изобразил наиболее заслуживающее доверие лицо. Элеонора не выглядела полностью убежденной, но все же сказала мне название клуба, и я сразу же понял намного больше о Поле Гриффине. Я знал этот клуб. Я бывал там прежде.

– Насколько хорошо вести реальную беседу, для разнообразия, – сказала Элеонора, с легкой грустью. – Поговорить о чем-то, что действительно имеет значение.

Она выглянула из нашей кабинки на Дам, Которые Обедали, и взгляд ее был не добрым.

– Вы даже не представляете, как одиноко можно себя чувствовать среди толпы, когда знаешь, что не имеешь ничего общего с любым из них. Когда-нибудь я уйду из семьи и сбегу от всего этого. Создам новую жизнь для себя. Но я не могу оставить Пола на милость своего отца... и кроме того, я не знаю, каково это быть бедной. Таким образом, полагаю, что я продолжу быть золотой рыбкой в аквариуме, плавая кругами веки вечные. Я очень рада встрече с вами, Джон Тейлор. Вы... другой.