Текст книги "Первые уроки"

Автор книги: Савелий Свиридов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

Глава 18.

Приоткрыв дверь библиотеки, Эрик сразу заметил Мастера Халида, сидящего в кресле рядом со стойкой и изучающего потрепанный манускрипт. Завидев посетителя, старик поспешно вскочил, но потом рассмотрел нашего героя.

–А-а, это ты, мой юный любитель книг. Прости, память частенько подводит меня, не напомнишь ли, как тебя зовут?

–Эрик.

–Да, да, конечно, как я мог забыть! Пришел взять еще что-нибудь?

–Нам на сегодняшнем занятии по целительству задали изучать учебник Престона.

–Знаем такой. Стало быть, вам читала лекции мадам Берсье? Очень хорошо, она преподаватель требовательный, но справедливый, к тому же один из лучших специалистов в области Белой Магии. И 'аксакал', порывшись на одной из полок, достал книгу в нужном переводе.

–Вот. Сейчас запишем.

–Простите, Халид-ага, а можно задать вопрос?

–Конечно, спрашивай, не стесняйся.

–Вчера ночью мы с моим другом наблюдали на острове странную картину, скорей всего в районе Полигона. Вначале думали, что пожар, но нет – похоже на гигантскую огненную спираль, поднимающуюся в небо, внутри которой полыхал радужный цветок. К сожалению, были слишком далеко и не смогли рассмотреть получше. Случайно не знаете, что это могло быть такое? Мастер Халид нахмурившись, задумчиво погладил бороду.

–Судя по твоему рассказу, кто-то пытался вызвать Феникса. Скорей всего, Асфарг – сейчас на острове нет других волшебников, экспериментирующих с подобными сущностями…

–Феникса?? Но они существуют только в сказках! Его собеседник ласково улыбнулся.

–В сказках, говоришь? А где мы, по-твоему, с тобой находимся? Давно уж не существует замка Штарндаль – в официальной истории в конце Тридцатилетней войны он был разрушен артиллерией прусских войск и больше не восстанавливался, превратившись в руины, и впоследствии место то поглотила топь. Нет и острова Санта-Ралаэнна, который четыре столетия назад в результате землетрясения опустился на морское дно. Да и мою скромную вотчину, – он указал рукой на книжные стеллажи, – наполняют существа, нигде более не встречающиеся, или считающиеся безвозвратно утерянными. Поживешь тут с мое, столько чудес навидаешься, что и удивляться чему-либо перестанешь. Для меня в том, что сказал ты, больше интересен не сам факт вызова жар-птицы, а – зачем его вызывали. Давно уж никто не искал с ним встречи – известно ведь, что Феникс – птица вещая, пустопорожних бесед не ведет, и согласится ответить на вопрос лишь в том случае, если для тебя он действительно важен.

–Халид-ага, а из каких же краев происходит столь чудесная птичка?

–Да кто его знает… Может, с одной из соседних звезд. А может, из галактики на другом конце Вселенной. Проводить подобные грандиозные исследования в Гильдии Магов пока не планируется. Да и так ли это на самом деле важно? Ну, допустим, установишь ты с точностью до нескольких парсеков положение звезды, согревающей один из известных миров Внеземелья, да что с того толку? Ближе от этого она не станет, да и обитатели соответствующего мира вряд ли изменятся. Куда интереснее изучать их такими, как они есть. Если захочешь, я поищу тебе какую-нибудь занятную книжицу про существ, населяющих иные миры.

Эрик поблагодарил и вежливо отказался, сославшись, что ему еще нужно прочитать то, что уже на руках. Попутно поинтересовался, кто такой Асфарг.

–О! Очень колоритная личность. Великий Мастер Стихийной Магии. Он тоже будет вести у вас занятия.

В голове нашего героя вертелось еще одно имя, услышанное им ночью, и наконец ему удалось вспомнить его точно.

–Могу я спросить еще об одном волшебнике – Саграно? Библиотекарь слегка напрягся и некоторое время обдумывал ответ.

–И с ним ты вскоре познакомишься. Его полное имя – Фердинанд-Энрике Дарматез де Саграно, и он тоже будет вашим преподавателем – по магии Духа. Имей в виду, мой юный друг, – голос Мастера Халида понизился, – Великий Мастер Саграно человек очень серьезный, шуток не любит и не особо понимает, будь с ним поосторожнее. Что поделаешь, жизнь его в прошлом веселой не назовешь. Впрочем, если не вздумаешь с ним спорить или в чем-то перечить, все будет хорошо.

Эрик хотел задать еще один вопрос – о таинственном подземелье, но в этот момент дверь сзади скрипнула.

–Ой, а я думала, что буду первой! – послышался веселый голосок. – Ты уже взял учебник? Лиэнна – сама непосредственность, подумал наш герой.

–Здравствуйте, – обратилась она к библиотекарю. – Запишите и меня тоже!

Мастеру Халиду ничего не оставалось, как начать стандартную процедуру оформления учетной карточки. Восторгу англичанки не было предела.

–А я в детстве тоже пробовала писать пером, которое выдернула у соседского петуха, – продолжала она болтать беззаботно. – Тот раскукарекался на всю улицу, но я успела улизнуть. Правда, толку оказалось мало – не столько писала, сколько мазюкала.

–Что поделаешь, в эпоху моего ученичества других орудий письма еще не изобрели, – отозвался библиотекарь. – А когда привыкаешь к чему-нибудь, так трудно перестраиваться, да и незачем уже.

Записав анкетные данные нашей героини, он, кряхтя, пошел за книгой. Лиэнна тут же переключилась на своего однокурсника.

–Как тебе наша преподавательница? По-моему, просто класс! Мне кажется, именно такой и должна быть настоящая волшебница. А поскольку те крохи знаний, которые достались мне в наследство от бабушки, в основном и относятся к Белой магии, я даже подумываю, не пойти ли со временем к ней в обучение. А вдруг целительство – мое призвание?

–Вполне возможно, – вместо Эрика дипломатично согласился вернувшийся Мастер Халид. – Ибо кто, кроме Всевышнего, его знает? Я ведь тоже когда-то и не помышлял, что стану чародеем. Отец мой, и дед, и прадед были купцами, скупавшими и перепродававшими разные безделушки, и пределом моих мечтаний в то время была собственная антикварная лавка на самаркандском базаре. И если бы не случай, так и продолжать бы мне дело моего отца с тем, чтобы передать потом сыну.

Было это весной, когда теплые ветра с юга уже согрели землю, и природа расцветала на глазах, спеша показать всю свою красоту до того, как летний зной вступит в свои права. Я раскладывал товар перед началом торговли, как вдруг в лавку пожаловал колдун – я сразу узнал его по темно-синему бурнусу, традиционной одежде волшебников в наших краях. Он пристально посмотрел в мою сторону, так что я даже пожалел, что именно мне а не кому-либо из моих младших братьев поручили сегодня готовить добро к продаже, а потом стал молча разглядывать старинные вещи.

Замечу попутно, что на Востоке к колдунам традиционно относятся настороженно, а многие их откровенно побаиваются. Волшебники всегда окружены ореолом загадочности, при уважительном обращении могут помочь – болезнь там вылечить или удачу в делах послать, но если чем-то их обидишь, или дорогу ненароком перейдешь, проклянут так, что всю жизнь промучаешься. Так что если нет у тебя к ним никаких дел, лучше держаться подальше.

Так вот, оглядев барахло, выставленное на прилавок и развешенное по стенам, чародей приценился к изящному, хотя и потемневшему от времени, медному браслету, выполненному в виде скрепленных друг с другом пластинок, покрытых сложным орнаментом. Я назвал цену, покупатель, не торгуясь (что само по себе у нас редкое явление!) протянул мне два золотых. Я отсчитал сдачу и, обернувшись, наткнулся на его насмешливый взгляд.

–А имей ты хоть небольшое представление о магии, – неожиданно глухим голосом заговорил колдун, – мог бы запросить за него целый мешок золота. Ибо вещь, которой ты только что лишился, заколдована – с ее помощью возможно повелевать могучими силами. Я давно искал ее, но никак не ожидал, что найду здесь, в Самарканде, в лавке старьевщика.

Наверное, мое лицо в тот момент отразило такую палитру чувств, что чародей неожиданно предложил:

–Хочешь стать моим учеником? Я вижу, что ты небезнадежен для нашего дела, раз есть в тебе стремление узнать истину.

Действительно, сидя в лавке, я частенько пытался разобрать, что написано в старинных арабских манускриптах, поскольку немного был обучен грамоте – по крайней мере достаточно, чтобы составлять долговые записи и вести нехитрую бухгалтерию, а большего, как считал мой отец, и не требовалось. Но как о том мог узнать волшебник? Я тут же уверовал в его могущество.

Юношеству свойственна тяга к приключениям – желание повидать дальние страны и самому стать всемогущим колдуном пересилило разумные доводы не доверять незнакомцам и оставаться подспорьем собственной семье. В конце концов, решил, что мои братья уже достаточно самостоятельны, чтобы вести семейное дело.

Вместе с моим учителем, которого звали Рагфен, мы исколесили всю Азию – побывали при дворе персидского шаха, в Египте изучали древние гробницы и письмена, походили по Индии и Пакистану, забирались в Тибет за сокровищами мудрости народов, бывших прежде. Много, ох много повидал всего, прежде чем научился крепко держать в руках свой собственный посох. Однако, я думаю, вы простите старика за то, что он немного устал, рассказывая вам о себе, недостойном. Как-нибудь в другой раз я поведаю еще, если только вам интересны мои басни.

–Что вы, что вы, конечно… – пробормотал Эрик, – я лично обожаю слушать истории про былые времена и страны, куда не так легко попасть. Честно признаюсь, за свои семнадцать лет единственное, что видел, – свой родной городок на границе Полярного Круга, да еще провел месяц в столице. И если бы не объявление в рекламном вестнике, поступал бы сейчас в один из обычных вузов.

–Судьба – странная вещь, – торжественно произнес Мастер Халид. – К кому она благосклонна, многое даст, а к кому нет – хоть из кожи вон вылези, а как сидел в своей дыре, так там и останешься.

–Ой, – Лиэнна неожиданно перебила мысль старика, – а можно и мне вопрос задать?

–Конечно, моя юная госпожа, спрашивай, и если ваш недостойный слуга знает ответ, обязательно поведает его!

–На сегодняшней лекции наша преподавательница по целительству очень резко отозвалась о чернокнижниках, сказала, что у белой и черной магии нет и не может быть ничего общего. Однако я много читала художественной литературы и смотрела фильмы, где утверждается, что Свет и Тьма – две половинки единого целого, одна из которых не может существовать без другой, делался даже вывод, что война между ними бессмысленна, необходимо соблюдать равновесие. А вы что думаете по этому поводу? Мастер Халид с оттенком печали взглянул на нее.

–Ты задала очень мудрый вопрос, девочка. И ответить на него не так просто, поскольку у истины часто бывают два воплощения, как у медали – две стороны. Действительно, существует древний восточный знак, символизирующий единство света и тьмы. Вот только относится он исключительно к окружающей нас природе и трактуется следующим образом: 'День сменит ночь, за которой явится новый день; и вслед за летом должна прийти зима, с тем, чтобы мы могли радоваться наступлению нового лета. И сущность одного невозможна без сути другого, они едины в своей противоположности'. А многие современные толкователи, забыв о древней мудрости, или сознательно не вспоминая ее, перенесли смысл изречения на сферу человеческих отношений.

–И это означает, – подхватил Эрик, осененный внезапным озарением, – что внутри самой человеческой цивилизации Добро может рано или поздно победить Зло?

–Я бы не утверждал столь категорически, но в принципе всё возможно. Вряд ли только доживём до такого счастья. Другое дело, что помимо областей, где правит совершенное Добро и царит абсолютное Зло, существует широкая, если можно так выразиться, нейтральная полоса, по которой и бродит большинство из нас. Даже там, где не ведется открытых военных действий, эмиссары с обеих сторон, не покладая рук, трудятся, воздействуя на неопределившиеся души. Однако конечный выбор в конце концов остается за самим человеком, только ему решать, к какому берегу двигаться.

–Ой, как красиво вы сказали! Но – не будем больше утомлять вас всякими глупостями. Правда, Эрик?

И тому не оставалось ничего, как, распрощавшись со словоохотливым библиотекарем, последовать за Лиэнной.

Глава 19.

Расставшись со своим другом, отправившимся в библиотеку, Гека решил немного прогуляться. Прямо за выходом, у статуи громовержца Зевса, он заметил своего партнера по ночной партии в преферанс Джо, который терпеливо выслушивал излишне эмоциональные речи смуглого худощавого паренька в клетчатой рубашке.

–Нет, ну как так можно! – возмущался тот. – Я понимаю, каждый имеет право высказать свое мнение, но чтобы так бесцеремонно! Просто нет слов! У нас в Бразилии традиционно принято уважать преподавателей, обращаясь к ним исключительно 'синьор учитель'. Наглости этих гринго нет предела! Считают, что они – хозяева мира и им все дозволено. Аж противно становится!

Подошедшему Геке Джо представил своего собеседника. Жозе, как звали латиноамериканца, сразу же задал вопрос в лоб:

–А ты, Гека, из какой страны будешь?

–Я? Из России.

–О, Россия! Это куда лучше, чем Америка!

–Вообще-то я тоже из столь нелюбимых тобой Соединенных Штатов, – задумчиво сказал Джо.

–Э-э нет, амиго, не путай понятия. Ты сам говорил, что не янки, а из индейского племени. Между прочим, в моем роду тоже были коренные жители американского континента. Да ты на себя посмотри – разве похож на того упитанного хряка? И как только он сюда попал? Он так же мало похож на волшебника, как я – на чемпиона мира по сумо.

–А ты сам-то как здесь оказался? – в ответ спросили его.

–О! Это целая история. Вы представляете себе, что есть такое Рио-де-Жанейро? Красивейший город на побережье Южной Атлантики, где старинные дома, построенные еще в колониальную эпоху, соседствуют с современными небоскребами из стекла и бетона. Рай для туристов и тех, кто не обременен необходимостью постоянно зарабатывать себе на хлеб насущный. А вот тем, кому 'повезло' родиться в трущобах или, по-нашему, фавелах, Рио скорее представляется адом. Выходцы из фавел не могут надеяться на то, что принято называть успехом в жизни – им недоступно высшее образование, престижная работа; полуголодное существование своей семьи они могут обеспечить, лишь вкалывая докерами, чернорабочими, ассенизаторами, если повезет – строителями или шоферами. Мало кому удается вырваться оттуда и стать богатым и уважаемым – нужна или неслыханная удача, или подлинный талант, как у музыканта Жулио Алегарда или художника Перониса.

От безысходности многие из подростков сбиваются в банды; в большинстве фавел, так скажем, не быть членом какой-либо из них практически невозможно. Когда мне исполнилось двенадцать, и я был принят в ряды 'Акул побережья'. Вначале – в основном курьерская деятельность, принести-отнести, доставить сообщение и т.п. Потом – более серьезные задания: мы занимались мелким рэкетом, приторговывали наркотиками, развозили клиентам малолетних подруг, подрабатывающих проституцией, тащили все, что плохо лежит. Обычными нашими развлечениями были совместные попойки – если выдавался удачный день, а также битье морд конкурентам из других банд. Так пролетели два года.

Все изменилось в день, когда решили обчистить фазенду, как выразился наш бригадир, 'одного ученого чудика'. Кто-то из разведчиков заметил там предметы старины. Мы не очень хорошо разбирались в антиквариате, но даже последний из 'джентльменов удачи' прекрасно знает, что за древние вещички можно неплохо выручить, даже если скупщик краденого и даст за них всего четверть истинной цены. Когда тонкая струйка горизонта, окрашенная закатившимся солнцем в красный цвет, погасла совсем, мы были на месте. Как доложила разведка, 'чудик' живет один, и дом его на отшибе, удивительно только, как наши конкуренты до сих пор не обратили на него внимание. Перемахнуть через невысокую изгородь для нас не составило никакого труда, так же как и вскрыть оконную раму в гостиной. Я и Эстебан проникли внутрь, остальные должны были караулить снаружи и упаковывать подаваемые нами вещи. Первым делом я ухватил со стола массивную бронзовую пепельницу, за ней последовала японская статуэтка и резная шкатулка с комода. Не побрезговали и предметами вполне современными, но также имеющими ценность – ноутбуком, например.

Возможно, если бы все прошло гладко, мы отметили бы тот день грандиозным банкетом в нашем узком кругу, однако судьба распорядилась иначе: похоже, Эстебан, забравшийся в шкаф, дотронулся до системы сигнализации. Внезапно ожило стоявшее на шкафу чучело кондора: глаза его зажглись, птица расправила крылья и издала хриплый клекот. Где-то далеко запищала полицейская сирена. Рванувшись по направлению к спасительному окну, я зацепился за ножку кресла и растянулся на полу. Эстебану повезло больше, ему удалось выскочить. С криком 'Спасайся, фараоны!' мои товарищи бросились врассыпную. В темноте – фонарик погас при падении – да еще с ушибленной ногой далеко уйти я не мог, и вскоре был схвачен. Дальше – само собой: полицейский участок, кутузка, допросы и, наконец, суд. Я взял всю вину на себя, хотя даже совсем тупой полисмен догадался бы, что орудовало несколько человек – слишком много следов осталось. Поэтому мне бессмысленно было рассчитывать на благосклонность судей, и тем больше стало мое удивление, когда узнал, что меня приговаривают всего лишь к условному сроку и исправительным работам. Как выяснилось, за меня замолвил словечко тот, кого мы собирались ограбить, и именно у него предстояло отрабатывать наказание.

Я подумал, что тюрьма едва ли исправит тебя, скорее наоборот, сказал он, поэтому хочу дать тебе шанс. Если работа, которую ты будешь выполнять, придется по душе, то сможешь продолжить заниматься ею и дальше – разумеется, с получением жалования. А если проявишь старательность и заинтересованность, со временем сможешь выбиться в люди.

Выбиться в люди! Надо ли говорить вам, что это означало для обитателя фавелы? Судьба очень многих из моих 'коллег' оказалась трагичной – кто в тюрьме, кто на кладбище. Чтобы пересчитать тех, чья жизнь оборвалась от ножа конкурентов, или пули полицейского, или передозировки наркотиков, мне не хватит пальцев на обеих руках – и это только кого я знал лично! В моей душе появился луч надежды, тем более что работа, которую пришлось выполнять, оказалась несложной – я должен был ездить по библиотекам, книготорговцам, антикварным лавкам – делать ксерокопии, спрашивать поступления новых книг – не только свеженапечатанных, но и сдаваемых в букинистические отделы, сверять по старым каталогам разный хлам, поступающий к торговцам старьем, ну и еще закупать необходимые вещи и продукты. Увидев в том шанс, своим приятелям я дипломатично объяснил, что на время действия условного срока не собираюсь ввязываться в сомнительные авантюры. Поскольку я взял всю вину на себя – а в нашей среде это считается героизмом, – бригадир не стал возражать, посоветовал только не забывать старых друзей.

Дон Мануэль де Таргеда, мой хозяин, оказался хорошим человеком, обращался со мной как с приемным сыном. Своей семьи не имел, жил отшельником, а я никогда не задавал вопросов на эту тему. Вначале полагал, что он или ученый-историк, или писатель, сочиняющий приключенческие романы. Однако вскоре некоторые события показали, что здесь не все так просто!

О кондоре я уже упоминал. Чучело, как однажды втихаря проверил, делая вид, что смахиваю с него пыль, не было подключено ни к какой сигнализации. Потом заметил другую странность – в ненастные дни хозяин любил зажигать камин, просто дуя на него. В другой раз дон Мануэль решил отправить кому-то одну из своих безделушек, упаковал ее в картонную коробочку и обвязал прочной веревкой. Отправляясь в магазин, я хотел прихватить ее с собой отнести на почту, но хозяин сказал, что того не требуется, и молитвенно воздел руки кверху. Я машинально тоже поднял глаза, а когда оглянулся – посылки на том месте уже не было. А еще как-то видел вообще невообразимое – он сидел в своем кресле-качалке, глядя на стол, на котором стоял ноутбук, тот самый, который мы пытались спереть – его бросили в саду, спасаясь бегством, – клавиши нажимались сами собой, и на экране набирался текст, в то время как дон Мануэль преспокойно курил трубку. Теперь-то, конечно, я знаю, в чем дело, а тогда мысль мелькнула – уж не связался ли с нечистой силой. Однако хозяин не требовал с меня клятв на крови, богохульствования или исполнения каких-либо зловещих обрядов, да и в доме не было ничего, что указывало бы на занятие чернокнижием. Заметив мой интерес, дон Мануэль признался, что иногда балуется магией и может научить паре нехитрых фокусов. Однако если я желаю стать профессиональным чародеем, то мне понадобится другой учитель, а лучше всего – обучение в Академии Волшебства.

Ясновидящие, астрологи и маги у нас в Бразилии, как, наверное, и в большинстве других стран, без дела не пропадают, и заниматься оккультными 'науками' куда лучше, чем таскать тюки в порту или управлять дерьмовозом. Вскоре после того, как я дал согласие, в гости к дону Мануэлю пожаловал другой волшебник – молодой, всего лет тридцати. Он критически посмотрел на меня и попросил прикоснуться к амулету в форме гексаграммы с бесцветным камнем внутри. Как только я дотронулся до него, он засветился тусклым голубоватым светом. Хозяин сказал, что у меня есть магический потенциал, пусть и не очень высокий, однако если буду прилежно учиться, вполне смогу стать бакалавром магических искусств. Так и оказался здесь.

–Ну, и как?

–Потрясающе! Я о таком и мечтать не мог. Постараюсь не разочаровать своего благодетеля. Даже уже в кристалл смотрел, правда, недолго. Ощущение – как будто качаешься на волнах, а тебя уносит куда-то вдаль, в бесконечные просторы океана. Может, это потому, что мой кристалл синего цвета?

–Кстати, неплохая идея – немного искупаться. А ты, Жозе, как считаешь?

–Не прямо сейчас. Полдень – слишком жарко, у нас в это время сиеста. После пяти лучше всего – активность Солнца спадает, а океан хорошо прогрет.

–Значит, так тому и быть. Если еще будет желание, собираемся и идем все вместе знакомиться с местным пляжем.

На том они и разошлись. И лишь вернувшись к себе, Гека вспомнил, что нет у него ни полотенца, ни плавок. И если без первого он мог запросто обойтись (погода теплая – все и так обсохнет за пару минут), то без последнего никак – ну не мог он появиться на пляже в явно ношеных семейных трусах, да еще перед девчонками. Значит, придется идти на поклон к коменданту – помнится, говорил он, что если в чем-то будет нужда, можно обращаться к нему лично.

Кабинет за дверью с изображением рога изобилия ничуть не напоминал лабораторию или иное помещение, про которое можно было бы сказать, что в нем обитает волшебник. Скорее, типичный офис начальника отдела – два полированных стола, за одним из которых в кожаном кресле восседал хозяин, а другой, более длинный и располагавшийся перпендикулярно первому, был окружен шестью стульями, по три с каждой его стороны. Еще один стул стоял сбоку от начальственного стола – специально для посетителей. Сзади кожаного кресла, на стене, там, где обычно присутствует портрет президента или государственный флаг, был изображен герб Академии. Стены слева и справа заставлены шкафами, набитыми офисными папками и скоросшивателями. Дополняя картину, на главном столе стоял компьютер, правда, как смог разглядеть Гека, отнюдь не относящийся к последнему слову науки и техники. Другие предметы на поверхности стола также вполне обыденны – перекидной календарь, набор канцелярских принадлежностей, калькулятор, стопки деловых бумаг. Да и сам мистер Фиттих, восседавший за ним, производил больше впечатление государственного служащего, нежели мастера волшебства.

В ответ на приглашение войти Гека робко пробрался внутрь и присел на краешек гостевого стула.

–Мне бы это… кой-какие вещи приобрести, – заявил он.

–Собственно, для того я здесь и нахожусь, – с юмором отозвался мистер Фиттих. – Что желает представитель студенческого племени?

–Полотенце я забыл из дому… и еще плавки было бы неплохо, если возможно…

Комендант аккуратно положил в пепельницу зажженную сигару, которую держал в руке, слегка притушив.

–С купальными принадлежностями не ты первый, почти никто не берет их с собой, а вот чтобы без полотенца – давно не случалось. Однако такую заявку удовлетворить куда проще – набор полотенец у нас всегда под рукой. Сейчас черкну записку, пройдешь в соседнюю комнату, выберешь подходящее. С плавками сложнее – как сам понимаешь, вещи индивидуального пользования загодя мы не закупаем, их можно только заказать. Будешь делать заказ?

–Конечно.

–Тогда сейчас зафиксируем твой размер и желаемую расцветку ткани, тоже отнесешь, моему помощнику все отдашь. Тебя как зовут?

–Гектор Ларгонский.

–Так и запишем. А теперь диктуй параметры. Заказ будет готов послезавтра.

–А раньше разве никак нельзя?

–А ты как хотел? Купальный костюм, вообще говоря, не относится к предметам первой необходимости, а также к категории учебного материала и, строго говоря, Академия не обязана обеспечивать им своих воспитанников. Поэтому, молодой человек, любые претензии в данном случае неуместны. Ведь, говоря начистоту, вы прибыли сюда не развлекаться, а получать знания, разве не так? Так что не обессудьте, мы делаем свою работу, как умеем, и обижаться здесь не стоит.

–Конечно, вы правы. Я немного погорячился.

–Так-то лучше!

Получив два клочка бумаги с соответствующими указаниями, Гека поспешил в соседнюю комнату. Там его встретил вышеупомянутый помощник – невысокий худощавый паренек, казавшийся ненамногим старше его самого, но уже имевший степень Мастера. Фарзаг, Мастер Целитель – именно так представился он нашему герою. Подсобное помещение, которым фактически являлась вторая комната, очень походила на солдатскую каптерку – правда, более ухоженную, с аккуратными белыми шкафчиками по обеим сторонам. Раскрыв один из них, Фарзаг щедрым жестом предложил выбрать любое полотенце. Попутно Гека выяснил, что здесь же располагается медпункт.

–Я могу оказать первую помощь, поэтому меня и взяли помощником к мистеру Фиттиху. Правда, в особо тяжелых случаях мне придется вызывать вашего преподавателя по целительству. Надеюсь, что на вашем курсе не будет любителей экстремального развлечения – в моем потоке, к сожалению, такие находились. Помимо заклинаний, мы располагаем также набором вполне обычных лекарственных средств – как в помощь магии, так и для особо недоверчивых пациентов.

–Будем иметь в виду. И Гека побежал к себе, поскольку наступало обеденное время.