Текст книги "Короли улиц"

Автор книги: Саша Южный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Увидев фары, которые двигались ему навстречу, Вечер упал на газон с некошеной травой. Когда обе машины пронеслись мимо, он поднялся и снова побежал, еще на что-то надеясь. «Надо вызвать „скорую“, позвонить кому-то из югов», – мелькало у него в голове. Но когда он открыл дверь чайханы, то понял, что все кончено. В зале голубоватой пеленой стоял дым от выстрелов, на полу валялись автоматные гильзы и трупы. Своих. И лишь один был чужой, недалеко от входа. Миха и Шеф лежали прямо у столика, на спинах. Каждый получил несколько пуль. Чепер с пистолетом в руках – чуть подальше, на животе. Вечер перевернул его на спину и понял, что никакой «скорой» уже не надо. Он был безнадежно мертв. «Вот и уплыл ты, Чепер, в никуда», – неожиданно подумал Вечер.

Потом он обнаружил, что нет Узбека. «Успел уйти», – обрадовался Вечер. Его взгляд скользнул по высаженному напрочь окну, которое находилось в метре от места, где сидели юги. «Наверное, в окно выскочил», – решил он и, достав телефон, набрал номер. И вдруг совсем рядом, откуда-то снизу, неожиданно раздался полонез Огнинского. Вечер сделал пару шагов и увидел мобильник Узбека, валяющийся на полу. Он повел глазами дальше и заметил дорожку крови, тянущуюся к окну. «Ранили, – понял он. – А мобильник Узбек выпустил, не до него было». Вечер открыл дверь, тихо вышел на улицу и обошел чайхану вокруг. Узбека нигде не было. Он потянул на себя ручку заднего хода и вошел в подсобку, а затем на кухню. Здесь тоже было пусто. «Сбежали все, что ли?» – подумал он и, выйдя через зал на улицу, сделал еще один виток вокруг дома. Никого.

Вечер остановился и вдруг осознал, что остался один, как бездомный бобик.

Внизу белесой лентой по-прежнему светилась река, и ему внезапно тоже захотелось уплыть по ней, к морю, к другой жизни, которая, наверное, существует, и в ней нет кокаина, Сафы с его крокодилами и таких скотов, как Макс, а есть только люди с улыбками на лицах.

Потом он подумал, что надо срочно сообщить своим о происшедшем. Кто остался? «Грегор», – решил он и стал набирать его номер. Грегор не отвечал. Вечер долго слушал длинные гудки, потом сунул телефон в карман. Оставались еще братья Островерховы, но он не знал их номер. Немного помедлив, он решить ехать к Грегору домой.

На стоянке стояло одно такси. Девушка Узбека уже уехала. «Повезло ей, – подумал он. – И мне тоже, – чуть запоздало пришла в голову мысль. – Если бы Узбек не отправил меня с ней, лежал бы сейчас среди остальных».

– До Карла Маркса подкинешь? – спросил Вечер таксиста.

– Садись, – будничным голосом ответил тот и зевнул.

И Вечер подивился обыденности его поведения. «Хотя, конечно, – спохватился он, – для таксиста ведь ничего не произошло».

Он сошел сразу за магазином «Маяк», нырнул в проход между дворами и попал во двор, где жил Грегор. Приближаясь к нужному подъезду, Вечер обнаружил возле него какое-то движение. Подойдя еще ближе, он увидел милицейский уазик, двоих милиционеров и нескольких зевак. Вечер сделал еще несколько шагов вперед и заметил на земле у подъезда длинное распростертое тело.

– Сначала слышу «бум-бум»… Я в окошко выглянул – этот падает, а другой бежит вон туда. Парень только три дня назад в квартиру въехал, – донеслось до слуха Вечера, и он попятился назад, в тень.

«И Грегора тоже, – подумал он, чувствуя холодок под ложечкой. – Если еще и Островерховых, тогда хана».

Вечер встал в проходе между домом и магазином, высматривая такси. Идти по улице его совсем не тянуло. Внезапно заморосил мелкий дождь. Он прижался к стене и стал думать о том, что теперь будут делать юги, оставшись без Чепера и остальной верхушки. Кто теперь встанет на место командующего и есть ли такой человек?

Такси показалось минут через десять. Его огонек медленно плыл сквозь пелену дождя. Вечер выскочил на тротуар и замахал рукой. Водитель остановил машину. Он забрался в салон.

– На проспект Мира.

Братьев не было дома. Вечер сначала позвонил, а потом долго слушал, прижав ухо к двери, но из-за нее не доносилось ни звука. Он спустился вниз и решил подождать, но потом подумал, что не стоит этого делать в подъезде, и встал под дерево напротив дома.

Дождь продолжался, время от времени с дерева за шиворот Вечера падали огромные капли, но он, не замечая этого, невидящим взглядом смотрел прямо перед собой. Он не понимал, как такое могло случиться. Ведь все происходящее было продумано заранее, события развивались именно так, как хотел Чепер, и он держал все под контролем. Впервые за долгое время Вечер почувствовал, что он не свая, прочно вбитая в землю, как ему показалось когда-то, а сорванный с дерева лист, который ветер гонит вместе с пылью.

Прошло уже больше часа. Вечер продолжал стоять, слушая, как шуршит по листьям дождь, и пребывая в каком-то ступоре. Потом в мокрой темноте впереди возникли два силуэта. Вечер не был уверен, что это Островерховы, и вышел из-под дерева, лишь когда фигуры скрылись в подъезде. Он бегом добежал до него, осторожно открыл дверь и скользнул внутрь. Шаги доносились со второго этажа. Вечер, ступая на носки, стал подниматься вверх. Шаги стихли, и забренчали ключи. Вечер понял, что это Островерховы, и окликнул братьев:

– Эй!

Бряцанье ключей стихло, потом раздалось какое-то шуршание и отчетливый звук взведенного курка пистолета. Вечер до этого никогда наяву подобного не слышал, но отчетливо понял, что это он и есть.

– Кто? – спросили сверху.

– Это я, Вечер!

– Выходи.

Вечер медленно поднялся на площадку между вторым и третьим этажом. Братья стояли перед дверью своей квартиры и держали в руках пистолеты. Увидев Вечера, они опустили их.

– Ты что здесь делаешь? – спросил один из них, Денис.

– Вас жду, – ответил Вечер.

– Тогда заходи, – произнес второй, Данил, открывая дверь квартиры.

– Чепера убили! – произнес Вечер, едва войдя.

Братья замерли в прихожей. Пауза была долгой.

Потом один из них спросил:

– Ты ничего не путаешь, Вечер?

– Почти у меня на глазах, – сказал тот. – В чайхане. Я пошел с девушкой Узбека, надо было на такси ее посадить. А тут две машины мимо. Я сразу и не сообразил – машины и машины, а потом все-таки решил Узбеку позвонить, но уже поздно было. Миху и Шефа тоже убили. Своими глазами трупы видел. И еще Грегора. Прямо возле дома. Я от него сразу к вам.

– Как они могли вас вычислить? – спросил Денис.

– Никак. Мы в чайхану в самый последний момент ехать решили. Пробыли там всего минут десять.

– И как узнали, где Грегор живет? – произнес второй брат.

Вечер пожал плечами:

– Меня сегодня днем тоже чуть не сгребли. Чепер сказал, что это из-за кокаина. Хотели знать, у кого я его беру.

Денис присвистнул:

– Похоже, кто-то сливает. А то, что ты кокаин возишь, даже мы не знали.

– А Узбек? – вдруг уставился на Вечера Данил. – С ним что?

– Ушел через окно. Ранили его.

– Где он?

– Не знаю. И позвонить нельзя. Он свой мобильный в чайхане обронил.

Денис встал.

– Надо убираться отсюда. Если Грегора слили, значит, и нас тоже могут.

Братья стали быстро собирать вещи. Вечер наблюдал, как они это делают, и думал, что это все-таки не предательство. Пусть что угодно, только не это. Зачем предавать?! Да нет, никто из югов не мог этого сделать.

Позже, в машине, он сказал об этом братьям.

– Ты все-таки думаешь, что это люди Сафы вас в чайхане вычислили? – обернулся с переднего сиденья один из братьев.

Речь у него была четкой, с хорошо поставленным голосом. «Сразу видно, не с улицы», – подумал Вечер и молча кивнул.

– Нашел гения! – хмыкнул второй брат. – Он давно мохом порос от спокойной жизни. У него контрразведки нет. Это я точно знаю. Зачем она ему, когда все у него под каблуком? А Грегора, по-твоему, тоже он выследил?

Вечер пожал плечами.

– Чушь! – коротко бросил Денис. – Ты лучше вспомни, кто из наших знал, что вы в чайхане будете? Когда ехали, никому не звонили, не говорили, куда направляетесь?

Вечер отрицательно покачал головой.

– А из чайханы никому не звонили?

– Нет. Нам Фред Безголовый попался, когда мы в чайхану ехали, – вдруг вспомнил Вечер.

– Ну-ну, что дальше было?

– Мы его с собой пригласили.

– И что?

– Отказался, а потом помчался куда-то.

– Он один, что ли, был?

– Один.

Братья переглянулись.

– Федя, значит! – почти одновременно произнесли оба.

Некоторое время они ехали молча, а потом Денис, задумчиво глядя, как дворники стирают с лобового стекла редкие капли дождя, произнес:

– А Федя мог. Из всех, кто с наколкой кипариса, Безголовый – самая подходящая кандидатура. У него всего два курьера порошок раскидывали. Да и то как-то вяло это делали. Денег ему внатяг хватало. Вечно в долгах ходил. Оттого и пытался идею насчет героина протолкнуть.

– Короче, Фред был неудовлетворен жизнью, – подытожил Данил.

Они приехали в дачный поселок, стоящий на берегу реки. Машина замерла у дома из белого кирпича.

– Прибыли, – сказал Денис и добавил, заметив, как удивленно смотрит Вечер на двухэтажное строение с мансардой: – Родительская. – Потом он подставил руку под дождь. – Лето кончилось.

– Кажется, не только лето, – обронил Данил.

Островерховы выбрались из машины и вошли во двор, Вечер машинально брел за ними. Он был оглушен словами братьев и никак не мог взять в толк, при чем здесь курьеры, порошок и неудовлетворенность жизнью. Он никак не мог перебросить мостик между всем этим и смертью Чепера, Михи и других. «Нет, здесь что-то не так, – думал он. – Как можно предать других лишь из-за того, что тебе не хватает денег? Не просто других, а югов! Чепера!»

Они вошли в дом и включили свет. Гостиная была просторной, с камином и большим эркером.

– С Фредом надо что-то делать, – полувопросительно произнес Данил и посмотрел на брата.

Тот пожал плечами:

– Надо посмотреть, как дальше пойдет.

– Что здесь смотреть-то?! Ты готов встать на место Чепера?

Данил отрицательно покачал головой.

– В том-то и дело. Я тоже, – произнес Денис. – Пару месяцев назад, когда была война с речниками и прочее, пожалуй, да. Но сейчас, когда нужно воевать с Сафой, это мне не по зубам. Все слишком серьезно. Это могли бы сделать Миха или Шеф. Они не такие стратеги, как Чепер, но наглости и смелости у них через край. А хитрости и коварства добавил бы Узбек. Кроме того, они, как говорится, были преданы идее. А для нас это была игра, которой мы увлеклись всерьез. Но игра приходит извне, а идея зарождается в тебе. Игру можно и поменять.

Вечер слушал и не верил своим ушам – братья Островерховы колебались. Вместо того чтобы тут же найти Фреда Безголового и сделать его безголовым в самом прямом смысле, они трезво прикидывали, как себя вести. А ведь недавно бились плечом к плечу вместе с Чепером против речников и стояли вместе с остальными, не дрогнув, не выйдя из строя, когда нужно было тянуть жребий, кому подохнуть. «Нет, – подумал Вечер, – надо сматываться отсюда, звонить кому-то еще, поднимать народ». Спустя час, когда братья Островерховы легли спать, Вечер, лежа в гостиной на диване, вдруг подумал: «Что я здесь делаю, с этими двумя буржуями? Чем они отличаются от тех, с кем боролся Чепер? У них богатые родители, большие дома и дачи, перспективы на будущее. Разве они будут всем этим рисковать, когда припечет?» Он осторожно открыл окно и выскользнул в сад. Мокрая листва мазала его по лицу, когда он пробирался к забору.

Отсюда до города километров семь, прикинул Вечер, когда вышел на дорогу.

Дождь продолжал идти. Когда Вечер добрался до города, он был мокрым до нитки. Подойдя к трамвайному кольцу, он встал под навес остановки и достал мобильный телефон.

Гудки шли долго. У Вечера было такое ощущение, что они уходят в пустоту. Потом в трубке раздалось:

– Да!

– Костя, это Вечер. Чепер, Миха, Шеф и Грегор убиты, Узбек ранен. Не могу его найти. Он без телефона. Нас слил Фред Безголовый, больше некому. Братья Островерховы знают об этом, но они не стали ничего делать. Спят на даче. Я ушел от них. Других телефонов я просто не знаю.

Костя длинно выругался, потом спросил у Вечера, где он находится.

– Жди, – сказал он, – скоро буду.

Вечер сел на влажную лавку остановки и уставился в темную, колыхающуюся пелену дождя. Минут через сорок впереди на дороге возникло зарево, потом оно переросло в две желтые расплывчатые точки, которые постепенно обретали более четкие контуры. Из пелены вынырнул двухдверный Костин «мицубиси» и встал у остановки. Вечер вышел из-под навеса и забрался в салон. Костя посмотрел на него, мокрого до нитки, включил на полную мощность печку и спросил:

– Как дело было?

Вечер под ровное гудение обогревателя вкратце пересказал ему все события.

Дождь шел всю ночь. И всю ночь они мотались по городу, объезжая и обзванивая югов. Сначала Вечер старался запоминать имена, лица и адреса, но к концу ночи дома, дворы, квартиры и лица стали сливаться в его голове в одно неясное пятно. Когда на рассвете дождевые капли перестали барабанить по лобовому стеклу, Костя выключил дворники и произнес:

– Все, надо вздремнуть хотя бы минут десять, иначе усну прямо на ходу.

Едва успев это произнести, он уронил голову на руль и заснул. Вечер посмотрел на пустую улицу, покрытую лужами, и впервые за прошедшую ночь почувствовал, что у него появляется надежда.

Костя проснулся через полчаса. Открыв глаза, он секунд пять смотрел в окно, приходя в себя, потом завел мотор и предложил:

– Поедем перекусим. Здесь ночник недалеко. Там кафетерий есть.

Еда Вечеру в рот не лезла. Он машинально цедил кофе с молоком и думал о том, что хорошо бы найти еще Узбека.

Сбор югов был назначен на полдень в водонапорной башне. Уже за полчаса до назначенного времени она была обнесена кольцом машин и мотоциклов.

Сначала дали слово Вечеру. Он рассказал, как убили Чепера и остальных.

После короткого молчания посыпались реплики, призывающие к действию.

– Чего ждать, когда всех перестреляют? – говорили собравшиеся. – Найти Безголового и прикончить. Потом Сафу и его блатных.

А потом юг, наблюдавший сверху за окружающей местностью, крикнул:

– Эй! К нам, кажется, гости.

Потом у одного из братьев Островерховых зазвонил телефон. Он поднес его к уху, и лицо приняло удивленное выражение.

– Это Сафа, – произнес он, прикрыв телефон рукой. – Предлагает переговоры.

– О чем с ним разговаривать! – кто-то.

– Да пусть приходит, – раздалась еще одна реплика. – Прирежем здесь как свинью.

– Я предлагаю его выслушать, – сказал Данил Островерхое.

– Хорошо, – после некоторого колебания сказал в трубку Денис.

Сафа сам не пришел, прислал Майка. Негр вышел на середину круга и без предисловия сказал:

– Сафа предлагает прекратить войну. Она никому не нужна. Вы убили восьмерых его людей, в ответ он убрал четверых ваших. На этом мы предлагаем остановиться. Война – дорогое удовольствие. Она никому не выгодна. Кого-то убьют, кто-то сядет. Сафа предлагает брать у него кокаин. Он скинет цену. И героин берите. Это выгодно. Мы нужны друг другу, но нам мешал Чепер. Теперь его нет, и если у вас хватит ума пойти на сотрудничество с нами, то ваши доходы резко поднимутся. Вы уже не мальчики, чтобы непонятно за что, за голый понт, за наколку на плече, состоять в организации и бить морды тем, кто не юг. Вы уже выросли из коротких штанишек, пора заниматься серьезными делами и получать за это настоящие деньги, которых хватит не только на подержанный байк. Ответ вы должны дать завтра до часа дня.

Сказав это, Майк вышел.

Наступила долгая тишина, и Вечеру она совсем не нравилась. Негра нужно было вынести на пинках, сказав на прощание что-нибудь обидное. Но вместо этого юги сидели и молчали. Вечер обвел глазами собравшихся. Он не мог понять, что произошло. Что же такое необыкновенное сказал им Майк?

Юги продолжали молчать.

– А ведь в чем-то он прав, – осторожно закинул пробный шар Денис.

Ему никто не возразил.

– Короче, – продолжил он. – Я предлагаю сейчас разойтись. Пусть каждый подумает. А вечером встретимся в «Парадоксе» и решим что делать.

Вечер сидел и смотрел, как юги молча, не глядя друг на друга, покидают башню.

– Ну, поехали, – подошел к нему Костя.

Вечер встал.

– Почему они молчат? – спросил он, когда сели в машину. – Они испугались?

– Дело не в трусости. Сафа предложил более выгодные условия, – сказал Костя. – Чепер был идеалист. Идеалы – это хорошо, но деньги лучше. Вот потому они и молчат. К тому же война, действительно, кроме трупов и сроков принесет большие убытки. Этот баклажан сказал очень грамотную речь. Учел все. Чепер не был плох, но он был невыгоден. Всем.

– Такая вот она, жизнь, – произнес Вечер.

– Да, теперь она такая. Не имеет значения, кто ты – человек или последнее дерьмо. Если с тобой выгодно иметь дело, с тобой будут его иметь, – ответил Костя.

– А ты?

– Я? – Костя взглянул на Вечера светло-голубыми глазами. – У меня всего два курьера, это небольшие деньги. Но я буду голосовать за войну с Сафой.

– Почему?

Костя пожал плечами.

– Сам не пойму. Иногда делаешь такие вещи, которые головой не постичь, но они правильные.

– А если победят те, кто захочет работать под Сафой?

– Тогда и я буду работать. Мне некуда деваться.

Юги стали стягиваться в «Парадокс» еще задолго до восьми вечера, и страсти уже закипали.

Ровно в восемь из-за столика поднялся один из братьев Островерховых и произнес:

– Чепера уже не вернешь.

– Но остался кодекс югов, – крикнули из зала.

– Теперь он бессмыслен.

– Это почему же?

– Невыгоден, – чуть помешкав, ответил Денис.

– Ты что, за сладкую жизнь Чепера продать хочешь?! – крикнули ему. – Ты забыл, что мы поднялись из шпаны благодаря именно Чеперу и кодексу, который он создал? Если станем жить не по нему, в кого превратимся? В громил Сафы! И как мы станем жить по кодексу, если не отомстим за Чепера, Миху, Грегора, Шефа?! Не слишком ли быстро мы про них забыли?

– Да, кодекс на том этапе нам помог, этого никто не отрицает. Но теперь он устарел. Жизнь меняется, должны меняться и мы. И самое главное. – Денис с кривой улыбкой обвел взглядом собрание. – Может, кто-то желает встать на место Чепера и повести нас войной на Сафу? Давайте. Место свободно.

В зале резко замолчали, потом поднялся сплошной гвалт.

Кто-то совсем рядом с Вечером умно и громко рассуждал о том, что романтики в мире денег неуместны. Они вносят беспорядок. Перекрывая его, чей-то бас коротко рявкнул:

– Продался, сука! Теперь словами обставляешься! И где ты только таких набрался?

Потом возникла короткая потасовка, дерущихся растащили. Чуть позже в ход пошло спиртное. Пили много и так же много кричали, взаимно обвиняя друг друга. Потом собирали деньги на похороны Чепера и остальных. И между делом большинство постепенно склонялось к тому, чтобы работать с Сафой.

Вечер сидел недалеко от стойки, смотрел на происходящее, и ему впервые было неуютно в «Парадоксе», среди своих. «Свои! – усмехнулся он. – Да нет, это уже не свои. О чем они говорят! Это бухгалтера-экономисты. Выгодно или невыгодно, вот о чем они думают, а не о том, как отомстить. Югов уже нет».

Вечер встал и подошел к Парадоксу.

– Выведи через служебный.

Парадокс молча посмотрел на него черными влажными глазами.

– А что такое?

– Тошнит меня.

– Перебрал, что ли?

– Нет. От этих, – Вечер кивнул на зал.

– Понимаю, – сказал Парадокс. – Пошли.

Выпустив Вечера на улицу, он сунул ему в руки бутылку и сказал:

– Похоже, югов больше не будет. Тех югов. Ты держись, парень. В жизни и похуже бывает.

Вечер кивнул и зашагал в темноту. Через час он пешком пришел на холм, где Чепер дал ему имя. Закат уже догорел. Лишь узкая малиновая полоска, над которой висела еще более узкая бирюзовая, обрамляла горизонт. Вечеру хотелось взлететь и умчаться туда, раствориться в иной жизни за горизонтом. Он открыл бутылку и стал пить вино.

День был солнечным. Вечер стоял перед окном и смотрел на улицу. Он пришел домой пять минут назад. Ходил получать деньги со своих курьеров. Те уже были в курсе вчерашних событий.

– Что теперь будет? – немного помявшись, спросил у Вечера Душевный.

– Да ничего. По крайней мере, с вами. От того, что убили Чепера, в городе не перестанут нюхать кокаин.

Сказав эти слова, он вдруг подумал, что смерть одного человека ничего не меняет. Все будет по-прежнему.

И вот теперь ему было очень хреново – мир обозначил свои границы. Сквозь юношеские иллюзии отчетливо проступали его жесткие черты, и от этого Вечеру самому хотелось упасть мордой в кокаин и нанюхаться до самых печенок, потому что даже тогда, когда он был еще Фашистом, голодным заморышем без крова, мир казался ему лучше, шире и загадочней.

На душе было пусто. Хуже того, Вечер знал, что эту пустоту ничем не заполнить. Он ходил к дому Виолет, надеясь на то, что она уже приехала, и долго жал кнопку звонка на калитке. Но никто не откликнулся.

Вечер отошел от окна и принялся слоняться по квартире. Он не понимал, что теперь делать и как жить дальше. По-прежнему толкать кокс и ходить под Сафой? А разве есть что-то другое? Как сказал Костя, деваться некуда.

Его размышления прервал звонок мобильного телефона.

– Вечер, это Костя, – услышал он. – Завтра хороним Чепера и ребят. В двенадцать дня собираемся у башни.

– Понял, буду, – ответил Вечер.

День был пасмурным. Все четыре гроба стояли возле башни. Речей не произносилось. «На кладбище тоже вряд ли что скажут, язык не повернется, – подумал Вечер. – Продали ребят с Чепером. Что теперь скажешь? Прощайте, мол, дорогие друзья? А ведь за друзей глотки рвут. Может, потом, в „Парадоксе“, когда глаза зальют, разговорятся». Поминки собирались устраивать там.

Гробы несли на плечах, время от времени подменяя друг друга. Вечер брел сразу за гробами, ни с кем не разговаривая. На улице Красной связи процессию ждали четыре машины и оркестр.

– Хорошо, что родственников нет. Без соплей обойдется, – сказал кто-то за его спиной.

«И то правда», – решил он. Родственникам взяться было неоткуда. Все четверо погибших – бывшие беспризорники. На права родственника могла претендовать разве что Зарина, но она держалась особняком, ни с кем не разговаривала, и глаза у нее были сухие.

Когда дошли до города, гробы погрузили на черные катафалки. Юги расселись по своим машинам и мотоциклам, и процессия под гудки клаксонов медленно покатила в сторону кладбища. Вечер сел в первую попавшуюся машину. Юга, который сидел за рулем, он не знал даже по имени. Они молча обменялись кивками.

Могилы были вырыты под деревьями, и на горки свежевырытой земли уже упали по нескольку желтых листьев. Гробы опускали в полной тишине. Юги молча наблюдали, стоя вокруг могил. А потом грянул оркестр, и Вечера неожиданно проняло до слез. Он, опустив голову, протолкался сквозь толпу и отошел к кустам и стоял там с мокрыми глазами, пока все не кончилось.

Речь все же кто-то сказал.

– В деле всегда все держится на одном человеке, и никто не сможет тебя заменить. А те, кто бы мог, лежат рядом с тобой. Прости нас, Чепер, – донеслось до Вечера.

Потом могилы забросали землей, и народ понемногу потянулся с кладбища. Минут через пять там осталась лишь одинокая фигура Зарины. Она опустилась на колени перед могилой Чепера и вдруг разрыдалась. Вечер, немного помявшись, вышел из кустов и, подойдя сзади, встал рядом. Потом он неуверенно положил руку девушке на плечо и сказал:

– Пойдем!

Она подняла голову.

– Вечер! Ты тоже здесь.

– А где же мне еще быть?

– Да, конечно, – Зарина встала с колен.

Они стояли рядом и молча смотрели на могильные холмики – все, что осталось от Чепера, Михи, Грегора и Шефа.

– Такие парни были! – произнес Вечер и почувствовал, как Зарина сжала его руку.

– Таких просто не бывает, – произнесла она.

Потом, когда уже шли с кладбища, Вечер сказал ей:

– Подожди минутку, мне надо что-то ему сказать.

Он подошел к могиле Чепера.

– Прощай, Чепер. Ты дал мне имя. Спасибо! Я никогда тебя не забуду… Мы отомстим.

На другой день с утра он поехал к Узелку.

– Проходи, – открыла ему калитку баба Серафима.

– А где постоялец? – спросил Вечер, входя во двор.

– Бегает. Зарядка у него. Ты присаживайся, чай будем пить.

Вечер присел за стол под двумя вишнями, рассеянно обвел взглядом двор и сад, где стояла незыблемая тишина и покой, и вздохнул. Он сейчас даже позавидовал своему протеже.

Узелок появился минут через десять, в насквозь пропитанной потом майке.

Когда он присел за стол, Вечер сказал ему:

– Будешь ходить к Саре каждый день и затариваться порошком по максимуму. Набери за три дня сколько сможешь. Двадцать граммов, пятьдесят, хоть сто. Половина твоя, половина моя. Если будут спрашивать, где деньги, скажешь, что все отдал мне.

– А как же?.. – начал было Узелок.

– Я разберусь.

Узелок молча смотрел на Вечера, и тот понял, что у пацана есть еще вопросы.

– Югов больше нет, – сказал Вечер. – Теперь это просто шайка. А мне нужны деньги.

– Почему нет? Я вчера видел несколько человек в городе.

– Слушай, Чепер говорил, что полк – это не просто три батальона. Это еще знамя и устав. Юги жили по кодексу. Теперь нет ни знамени, ни кодекса. Значит, нет югов.

– А я думал, что когда-нибудь тоже стану югом, – сказал Узелок.

– Ты станешь кем-нибудь другим. А за остальное не беспокойся. Если что, у вас будет другой патрон. Я договорюсь. А больше ничего не изменится. Будете так же раскидывать кокс, а может, даже героин.

– Не, героин не буду, – сказал Узелок. – Я видел тех, кто на героине сидит.

– Ладно, задание ты понял? – спросил Вечер, поднимаясь.

– Понял.

Вечер протянул Узелку руку:

– Давай. На днях зайду.

Потом он позвонил Косте, и они встретились в кафе, недалеко от городского парка.

Выслушав его, Костя покачал головой.

– Извини, не могу. Мне здесь еще жить. И все не так просто. Это сложное дело – убийство. Сафа сейчас осторожен. Он понимает, что среди югов могут найтись недовольные, хотя они и приняли его предложение. Раньше у него в телохранителях были только этот здоровый негр и Вано. Теперь еще двое, если ты не в курсе. Вано стреляет без промаха. Майк удавит любого одними руками, да и стрелять тоже умеет. Так что здесь тонко не сработаешь. Тут четыре человека с автоматами потребуются, чтобы наверняка сработать. Где ты их возьмешь?

– А если найду?

– Ты? Найдешь? – с сомнением посмотрел на Вечера Костя. – Ты не обижайся, но ты еще пацан. Тебя всерьез с таким предложением никто не воспримет.

– Ладно, счастливо оставаться, – и Вечер поднялся.

– Счастливо и тебе, Вечер, – сказал вслед ему Костя.

Он пошел через парк, по длинной аллее с кленами, листва которых уже понемногу теряла ярко-зеленый цвет. «Костя прав, – думал Вечер. – К Сафе теперь не подступиться, и я один ничего не сделаю. Но ведь не все же юги были согласны перейти под чужие знамена. Не может быть, чтобы никто не хотел отомстить за Чепера, Миху».

Следующие два дня он объезжал югов. Тех, кого более-менее знал и помнил, где они живут.

Кто-то, выслушав его, вертел возле виска пальцем, кто-то просто не воспринимал его, шестнадцатилетнего пацана, всерьез, о чем и предупреждал Костя. Двое югов, выслушав Вечера, спросили:

– У тебя есть план, как это сделать?

– Нет, но я…

– Все понятно, – оборвали они его. – Мы вот тоже хотим, но не знаем как. И еще один такой же умник нам ни к чему. Пока, Вечер. И лучше брось ты это. Дела все равно не сделаешь, но точно доагитируешься. Дойдет, чего доброго, до Сафиных ушей.

На улице сгущались сумерки. Вечер стоял у окна, смотрел вниз с высоты пятого этажа и чувствовал себя тем, кем и был – шестнадцатилетним сопляком, который собирался затевать войну со всем миром. Но он знал, что должен отомстить, и если он этого не сделает, то всю жизнь так и будет никем.

Он нашел их у прилавков с фруктами и овощами. Девчонка покупала пучок лука, а в это время остальная банда, отчасти прикрытая ее спиной, пользуясь тем, что продавец смотрит на весы, тянула с прилавка все что могла: морковку, груши, цветную капусту и персики. Все делалось четко, на одно движение. Сколько успел, столько и успел. Потом компания вместе со своей бандершей отваливала от прилавка и двигалась к другому. Вечер прошел с ними полбазара. Босяки затарились изрядно и теперь шли в сторону выхода.

– Красиво работаете, – похвалил Вечер, подойдя к ним.

Все пятеро молча смотрели на него.

– Не щемят вас больше?

– Нет, – ответила девчонка. – С тех пор как Душевный заступился, не трогают. Базар большой. Хватает всем.

– Есть работенка, – сказал Вечер.

– Что делать надо? – спросила девчонка, глядя на Вечера широко расставленными светло-карими глазами.

– То же, что и раньше.

Он расставил малолеток у тех же объектов, где они дежурили и в прошлый раз, когда юги хотели перехватить курьера, возившего Сафе кокаин. Вечер хотел знать, сколько человек сопровождают Сафу в ресторан, сколько охраняют его, когда он приезжает к любовнице, и сколько дома. По телефону они не общались. Он приходил к ним вечером в сарай у лодочной станции, где отдавал заработок и получал информацию. Беспризорники следили за Сафой всю неделю, в конце которой Вечер знал, что в ресторан тот ходит со всеми четырьмя телохранителями, к любовнице – с двумя. Они дежурят возле квартиры. А когда он приезжает домой, то оставляет при себе только одного Майка. Он также знал, за каким столиком любит сидеть Сафа, во сколько приходит к любовнице и сколько времени проводит с ней. Ему было известно, что телохранители, которые остаются в машине возле подъезда, несут службу недобросовестно. С такими сведениями профессиональный убийца убрал бы Сафу на раз. Но Вечер не был профессионалом, он никогда не убивал. Если бы в деле согласилась принять участие хотя бы пара югов…

Время шло к обеду. Он сидел за столом, на котором лежала примитивная схема, начерченная на тетрадном листе, и тупо пялился на линии и кружочки, обозначающие людей. И чем больше он смотрел на схему, тем яснее понимал, что у него ничего не выйдет. К тому же Майк знает его в лицо.

«Что, Вечер, облажался ты по самую шляпу», – подумал он, и тут зазвонил телефон. Вечер поднес к уху. Звонил один из братьев Островерховых.

– Я через пару минут мимо твоего дома проезжать буду. Выйди, – попросил он.

– Хорошо! – ответил Вечер.

«Интересно, за каким чертом я им понадобился?» – гадал он, спускаясь по лестнице.

Красный «порше» братьев, кладбище бензина, как они его называли, несся, перескакивая с полосы на полосу и обгоняя попутные машины. У поворота, где стоял Вечер, он мигнул поворотником и, лихо повернув направо, остановился. Из машины выбрался Денис. Поздоровавшись с Вечером, он сказал:

– Тебя Сафа разыскивает за какой-то надобностью. Так что ты не рисуйся в городе, пока мы не выясним, что ему от тебя надо.

– Может, хочет знать, откуда я кокс возил, у кого брал?

– Все может быть. Но лучше ты пока дома посиди.