Текст книги "Короли улиц"

Автор книги: Саша Южный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Подъезжай в «Парадокс», я там, – сказал Чепер и дал отбой.

Наколку ему сделали быстро. У спеца, который ее колол, была заготовка, сделанная специально для югов. Вечер подошел к зеркалу и увидел на своем плече зеленый кипарис и синюю волну за ним.

– Скоро заход, – сказал Чепер, когда они вышли из салона. – Я на холм. Поедешь со мной?

Вечер без колебаний оседлал заднее сиденье его мотоцикла.

Красный шар в полной тишине коснулся горизонта, и тот запылал малиновым светом, а над ним нависла тонкая полоска бирюзы.

– Это то, на что можно смотреть бесконечно, – первым нарушил молчание Чепер.

Вечер молча согласился с ним.

– Знаешь, когда я впервые приехал сюда? – повернулся Чепер к Вечеру.

– Когда?

– Один раз нас четверых сбил пьяный ублюдок. Мы только что провернули одно дельце и шли с покупками из магазина в свой подвал. Все были голодные, потому что не ели весь день, и тут черт поднес сзади этот «гелинтваген». Его занесло на повороте, и он снес с дороги нас всех. Мой брат шел последним. Его убило на месте. Кисель с Грачом умерли в больнице. Я шел первым и отделался ушибами, даже в больницу не попал. Парень, который вел «гелинтваген», и его приятель были пьяны в стельку, но папа этого парня сидел высоко, возле самого мэра. Так что наказание было чисто условным. Через полтора года я его убил. Прямо на улице, в толпе. Он вместе с приятелями вышел из машины возле ресторана, а тут повалила толпа из кинотеатра. Я понял, что такой шанс вряд ли еще появится, зашел сбоку и засадил узкий свинорез в печень, по самую рукоять. Пока хватились, я уже далеко был. Первый раз убить не просто. Я так и шел, пока не оказался за городом, на этом холме. А тут закат! И сразу мир как-то раздвинулся, стал большим, и я почувствовал себя легко. А один раз мы с Михой и Золотым залезли на кухню одного особняка. Там вечеринка в саду была, в доме пусто. Мы этим и воспользовались. Я только крышку у одной кастрюльки поднял – там мясное рагу в красном соусе, и тут какой-то хлыщ девчонку на кухню затаскивает. Задрал ей платье, и пошло у них веселье. Мы попрятались где кто мог. Я обнялся с этой кастрюлькой, а запах из нее идет такой, что слюной можно на раз захлебнуться. Я ложку потихоньку из стола достал и есть принялся. А Золотой увидел и ко мне метнулся, поскольку до остальных продуктов, пока парочка резвится, не добраться было. А крышку от кастрюли я на пол положил. Золотой не заметил, зацепил ее ногой. Нас и застукали. Потом все орали: «Воры, воры!»

И били нас так, словно мы украли у них миллион. И каждый из мужиков старался свою удаль перед дамами показать. А мы всего лишь хотели поесть. Потом загрузили нас в машину и выбросили на пустыре. Мы были для них существами низшего порядка, стоящими вне закона. Так что они тоже для меня вне закона. Воры не мы, а они. Только они так много украли, что посадить их уже невозможно.

Солнце наполовину ушло за горизонт, когда Вечер несмело произнес:

– Тут такое дело, посоветоваться хочу.

– Говори, – продолжая смотреть на закат, сказал Чепер.

– Ну, – помялся Вечер. – Есть, в общем, одна особа…

– И?.. – взглянул на него Чепер.

– Вот как встречу, потом неделю у меня из головы не идет. Иногда даже снится. У нее фиолетовые глаза.

– Может, это любовь? – с легкой улыбкой посмотрел Чепер на Вечера, и тот смутился.

– Да брось ты, Чепер, какая любовь, мы ведь серьезные люди.

И Чепер вдруг засмеялся, а потом сказал:

– Значит, я несерьезный.

– Ты любишь Зарину? – спросил Вечер.

– Да.

– Тогда зачем посылаешь ее на рискованные дела?

– Она сама этого хочет, и я не могу ей запрещать. Мы свободные люди.

– Она очень красивая, – сказал Вечер.

– Все в этой жизни должно быть красиво: твоя девушка, закат, твой мотоцикл, одежда, твои поступки и ты сам. И даже то, как ты зарабатываешь на жизнь. И тогда ты почти совершенен, как ангел. Только пахнешь бензином, духами своей женщины и чем-то еще, присущим только тебе. И тогда этот мир тебя не задевает, потому что ты уже в другой лиге и с полным правом можешь рассмеяться ему в лицо, поскольку он все больше принимает облик джентльмена, выволокшего из «Инфинити» свое пузо вместе со своей купленной, корыстной и безмозглой сукой в дорогих шмотках. И твой смех будет естественным, без натуги, потому что ты молод, красив и свободен, а они просто два жирных окорока, нафаршированных деньгами.

Вечер слушал, раскрыв рот, и запоминал. Он не все понимал, но эти слова волновали его.

Чепер посмотрел на него, усмехнулся и спросил:

– Вечер, ты хоть одну книжку в своей жизни прочитал?

– Нет.

– Ты прочти. Я тебе хорошую дам, «Три товарища».

У Чепера в кармане зазвонил телефон. Он поднес аппаратик к уху, и улыбка сползла с его лица.

– Поехали! – сказал он Вечеру. – Соседа зарезали в «Банане». Говорил ему, не ходи туда, нарвешься. Там блатные собираются.

Байк Чепера несся по темным переулкам, как проклятый. Потом, когда вылетели на улицу с фонарями, Чепер подбросил еще газа.

Вывеска с огромным желтым бананом была видна издалека. В этом баре собирались урки, которые держали базар, находившийся неподалеку. Вечеру приходилось раньше видеть эту публику, и он не завидовал базарным. Их покровители были татуированными с ног до головы вымогателями, пьяницами, а нередко и наркоманами.

Они успели раньше милиции. Бар был пуст. Публика уже разбежалась, лишь за стойкой маячило бледное лицо бармена. Сосед лежал у стойки, раскинув руки. Под сердцем торчала рукоять ножа, рядом валялись опрокинутые стулья.

– Кто? – спросил Чепер у бармена.

Тот в ответ лишь пожал плечами.

– У тебя под носом зарезали человека, и ты не видел, кто это сделал? – удивился Чепер.

– Я стоял на другом конце стойки, – ответил бармен. Вид у него был перепуганный. – Человека зарезать – секунда делов. Рюмку выпить не успеешь. Тех двое было. Кто-то из них, – немного подумав, произнес он.

– Твои постоянные?..

Бармен пожал плечами.

Чепер перегнулся через стойку, аккуратно взял его за грудки и рывком подтянул к себе.

– Кто я, знаешь?

Бармен утвердительно кивнул.

– А чего тогда темнишь?

– Да я и не темню, – сказал бармен, и в это время совсем недалеко раздался вой милицейской сирены.

– Менты, Чепер, – произнес Вечер.

Тот отпустил бармена.

– Нас здесь не было, понял?!

Они выскочили из бара, сели на мотоцикл и через минуту уже были далеко от «Банана».

– Бармен не скажет, – сказал Чепер, останавливая мотоцикл на тихой улочке. – Его потом самого прирежут. Но тут к бабке не ходи, блатных работа. Иначе бы он не молчал.

Чепер больше ничего не говорил, молча смотрел в темноту улицы. Вечер терпеливо ждал. Потом Чепер достал телефон и стал обзванивать югов. Через полтора часа большинство из них собралось в водонапорной башне. После небольшого совещания решили, что сначала надо выяснить, кто это сделал, а уж потом решать, чем ответить.

Но все вышло иначе. На другой день, ближе к вечеру, на базаре между двух ларьков обнаружили трупы Ганса и Дундука. Облепленные мухами, словно падаль, они лежали в лужах собственной крови, которая уже свернулась от жары. Но все равно было понятно, что их освежевали совсем недавно. Потом кто-то из продавцов, торгующих в окрестных модулях, вспомнил, что видел, как они шли к ларькам в сопровождении длинного, налысо стриженного молодого парня, который слегка прихрамывал.

– Кузнец, – сразу сказал Чепер, услышав это.

– Хоть бы лысину для приличия спрятал, – сказал Узбек. – Интересно, а завалил-то он хотя бы тех, кого надо было?

Чепер бросил на него взгляд, но ничего не сказал.

Кузнец был лучшим другом Соседа.

– Интересно, блатные допрут, чьих рук это дело? – произнес в раздумье Узбек.

– Допрут, – сказал Миха, который и принес новость насчет трупов. – Но пусть сначала докажут.

– Менты докажут, – сказал Чепер. – Кузнец как специально там засветился. А блатные узнают от ментов. Но подождем, посмотрим, что будет. Ничего не знаем, ничего не слышали. Если будут что-то предъявлять, говорим, что нам лишний труп ни к чему. Если бы мы мстили за Соседа, то базарные отделались бы одним покойничком. Кузнеца кто-нибудь сегодня видел?

Все присутствующие пожали плечами.

Кузнец как в воду канул. Его никто не видел ни на другой день, ни через день. Юги, ничего не предпринимая, ждали, чем все кончится.

Утром в среду Вечер позвонил Чеперу и спросил, можно ли встретиться с ним.

– Приезжай в «Парадокс» в час дня, – сказал Чепер.

Вечер положил телефон на стол и взял в руки меч. «Совсем другое ощущение, не то что бамбуковая палка», – подумал он и до двенадцати дня махал клинком, выполняя различные упражнения.

Возле «Парадокса» одиноко стоял мотоцикл Чепера.

Вечер вошел в кафе. Оно было пустым, если не считать самого Парадокса, который сидел за стойкой со стороны зала и тянул что-то из длинного стакана, и Чепера с Зариной.

Вечер подошел к ним и, поздоровавшись, присел.

– Что у тебя? – спросил Чепер.

– Мне нужна помощь. И ты обещал дать книгу.

– Обещал – дам. А что за помощь?

– Мне нужен твой байк. На полчаса. Всего лишь отъехать от спортзала. И еще кое-что…

Выходя после тренировки на улицу, Вечер не спеша подошел к байку Чепера, стоящему перед «феррари» Макса, дождался, когда тот со своим приятелем Машинским выйдет на улицу, и оседлал мотоцикл. Подбежавший Узелок сунул ему в руки ключ. Он всю тренировку околачивался неподалеку, присматривая за мотоциклом. Вечер всего несколько раз ездил на байке, но тронуться с места и отъехать несколько кварталов для него не было проблемой, что он и сделал, не оглядываясь, но всей спиной чувствуя удивленные взгляды Макса и Машинского.

После следующей тренировки была разыграна еще одна сценка. Когда Вечер вышел из зала, его обступили несколько югов. Один из них, Фред Безголовый, якобы покупал мотоцикл у Вечера. Они долго торговались на глазах вышедшей из зала публики, в том числе и Макса с Машинским, и сошлись на девяти тысячах долларов. Потом Фред отсчитал Вечеру деньги, пожал ему руку, сел на мотоцикл и, бросив как следует газа, умчался.

Оставшиеся юги, Миха и Грегор, как бы только что обратили внимание на «феррари» Макса.

– Ничего тачка, – заявил Грегор, постучав по капоту машины. – Может, дернем ее?

– Да ладно вам, – сказал Вечер, рассовывая доллары по карманам. – Вон хозяин стоит, – он кивнул на Макса.

– А мы вместе с хозяином. Ну, пусть хотя бы до дому нас тогда подбросит, – сказал Миха. И они с Грегором, две двухметровые фигуры, каждая за центнер весом, приблизились к Максу с Машинским. Те невольно попятились, потому что у югов и рожи были под стать комплекции – не дай бог повстречаться в темном переулке. Наложишь полные штаны.

– Да ладно вам, – опять сказал Вечер. – Это наши пацаны из секции. Дойдем до перекрестка, такси поймаем. Надо продажу отметить. Я эту точилу за восемь брал, так что штуку поднял.

В воскресенье Вечер посмотрел на свое отражение в зеркале и, обнаружив, что его синяки стали почти незаметны, а в сумерках их и вообще не будет видно, направился пешком на улицу Народную. Он ошивался на ней почти два часа, но девчонка так и не появилась. В доме тоже как будто было тихо. Лезть через забор, помня о кавказце, Вечер не рискнул, так и ушел несолоно хлебавши.

Вернувшись домой, он вспомнил о книжке, которую дал ему Чепер, открыл ее в половине десятого вечера, а оторвался, когда было уже два часа ночи. Он не сразу вернулся к действительности, а когда это произошло, посмотрел на книгу и обрадовался, потому что непрочитанного оставалось больше половины.

В понедельник Вечер пришел на тренировку, немного опоздав. Пришлось разбираться с клиентом, который купил у Душевного сразу пять граммов кокса для вечеринки, которую устраивал в честь своего восемнадцатилетия, но расплатился только частично, дав в залог мамин перстень из белого золота с большим топазом. Мамаша обнаружила пропажу неожиданно быстро, чего восемнадцатилетний балбес никак не ожидал. Теперь он просил вернуть перстень, но денег для покрытия долга у него не было. Он просил отсрочки до следующей пятницы. Душевный отказался вернуть залог без денег. Тогда этот прыщавый хмырь пообещал сообщить в милицию. Душевный сказал, что пошел за перстнем, а сам направился к Вечеру.

– Часто берет? – спросил тот.

– Регулярно. И много. Наверное, на кого-то еще. Одному ему столько не всосать. Может, скидывает кому со своей наценкой.

– Выходит, клиент стоящий, – отметил Вечер.

Душевный кивнул.

– Где он? – спросил Вечер.

– Да в скверике тут неподалеку оставил.

– Пошли, – сказал Вечер, доставая со шкафа коробку с мечом.

К скверу они подошли уже в сумерках.

– Вон, – указал Душевный в сторону фигуры, смутно видневшейся на лавочке.

– Как его зовут? – спросил Вечер.

– Руслан.

– Иди заговори ему зубы, я сейчас буду.

Душевный направился к лавке.

Вечер, чуть обождав, с мечом подкрался с тыла и быстрым движением завел клинок под горло парню.

– Сиди тихо, Руслан, – предупредил он. – А то порежешься. Сколько ты должен?

– Двести пятьдесят баксов.

– Когда отдашь? – Вечер плотней прижал меч к горлу парня.

– В следующую пятницу.

– Реально?

– Реально.

– Договорились. Но смотри, Руслан, если не отдашь, вот этой самой штукой тебе два пальца отсекут. Договорились?

– Да, – невольно отстраняясь назад от меча, произнес Руслан.

– Отдай ему перстень, – сказал Вечер Душевному и затем снова обратился к парню: – Сиди тихо, не оборачивайся, если не хочешь, чтобы тебе прямо сейчас что-нибудь отсекли.

Вечер неслышно отошел назад и через кусты выбрался на асфальт.

Когда он входил в зал, там уже шла разминка.

После тренировки Вечер достал из коробки меч и показал его тренеру. Тот взял клинок в руки, покачал, проверяя балансировку, сделал несколько выпадов, а затем принялся рубить воздух вокруг себя. Их окружил народ.

– Настоящее оружие, – сказал тренер, отдавая меч Вечеру. – Недешево стоит. Где взял?

– Подарили на день рождения, – ответил тот, убирая меч в коробку.

Когда Вечер спускался вниз по лестнице, возле него возник Машинский.

– Макс поговорить с тобой хочет, – сказал он, – Сядь к нам в машину.

Вечер даже не удивился. «Клиент созрел», – подумал он.

Макс сидел уже в машине. Вечер молча устроился рядом с ним на переднем сиденье, Машинский скрючился в три погибели сзади.

– Как тебя зовут? – поинтересовался Макс, трогая машину.

– Вечер.

– Шутка?

– Вполне серьезно.

– Ладно. Что будем делать, Вечер?

– А что нам делать? – деланно удивился Вечер. – Силами мы уже померились. Теперь знаем, что на равных. Поедем, я тут хорошее место знаю. У бармена под прилавком для своих всегда найдется бутылка отличного вина. Посидим. – Вечер повернулся к Максу: – Ты это имел в виду?

– Ну, в общем-то, да.

В «Парадоксе» было шумно. Вечер, посадив Макса с Машинским за столик, направился к стойке, на ходу здороваясь с присутствующими в баре югами.

Парадокс заметил Вечера, подмигнул ему и кивнул в сторону Макса с Машинским:

– Тоже твои друзья?

– Враги, – твердо произнес Вечер. – Мне рисануться перед ними нужно. Для дела.

Парадокс внимательно посмотрел на него и нырнул под стойку. Выставляя перед Вечером две бутылки «Ай Сереза», он поправил бабочку на рубашке и произнес:

– Больше врагов не приводи.

– Договорились, – ответил Вечер, кладя на стойку деньги.

Часом позже, когда бутылки опустели, Макс, морда которого уже заметно порозовела, спросил:

– Послушай, Вечер, как это у тебя получается?

– Что именно?

– Ну, у тебя в друзьях взрослые парни, они старше даже нас с Машиной. Как я понимаю, это серьезные люди. У тебя водятся деньги, немалые для твоего возраста, ну и прочее… сам знаешь что.

Вечер знал. Макс намекал на мертвеца в его машине. А чтобы такое для тебя сделали, надо быть не последним человеком.

– А у меня есть друг. Когда трудно, я зову его на помощь, – ответил он.

– Какой еще друг? – не понял Макс.

Вечер, сделав паузу, достал из кармана пакетик с кокаином и положил перед Максом.

– Вот он. Ты никогда не пробовал? Зря. Один вдох, и тебе все нипочем. Сразу получаешь высвобождение скрытых в себе возможностей и прочего, о чем нам говорит тренер в зале. Только по его методу ты их до седых волос будешь высвобождать, а тут сразу. Хотите попробовать?

– Кокс, что ли? – Макс с Машинским переглянулись.

– Он самый. Отличного качества.

Видя, что они колеблются, Вечер придвинул к Максу пакет.

– Не хотите сейчас, можете потом. Здесь на четыре дорожки. По одной вам вполне хватит.

– Сколько? – спросил Макс.

– Дарю, – ответил Вечер.

Во вторник ожидание у моря погоды неожиданно закончилось. На стрелку с югами приехал сам Сафа. Его кортеж, состоящий из пятисотого «мерседеса» и джипа «мицубиси», остановился перед дверями «Парадокса» в шесть вечера. Телохранитель Сафы Майк, огромный негр русского происхождения, выбрался из «мерседеса» и, тяжело переваливаясь с ноги на ногу, вошел в кафе. Он приблизился к столику, за которым сидел Чепер, положил на стол несколько фотографий Кузнеца, на одной из которых тот был сфотографирован вместе с другими югами, и спросил:

– Ваш питомец?

Отрицать очевидное не было смысла, и Чепер молча кивнул.

– Тогда за вами должок перед братвой с базара, – сказал Майк. – Труп должен был быть один. С вашей стороны тоже ведь один был. А их два. Один лишний. И что теперь делать?

Чепер пожал плечами.

– Пошли, – сказал Майк. – Сафа поговорить хочет.

Чепер поднялся. Вернулся он минут через двадцать и, обведя глазами югов, сообщил всем:

– Базарные требуют выдать им Кузнеца.

– Кузнеца теперь с собаками не отыщешь, – сказал кто-то.

– Тогда труп за труп. Мы должны кого-то выдать взамен, – произнес Чепер, и в зале сразу поднялся невообразимый шум.

Кто-то предлагал тут же идти громить базарных, кто-то – послать Сафу подальше.

Чепер слушал молча. Потом, когда рев немного поутих, он заявил:

– Мы на кукане. Это ультиматум базарных, под которым поставил свою резолюцию Сафа. Он с базарными ждет нас через час за городом, за второй лесополосой. Не забывайте, мы берем у него кокс. Если он перекроет кран, то мы останемся без доходов. Начинать войну бессмысленно. За Сафой не одна сотня бойцов. Нас передавят как курят. Выбирайте: либо мы отдаем кого-то из нас, либо остаемся без кокса и ждем репрессий. – Чепер обвел всех темными глазами, наполненными странным блеском. – Выбирайте, – снова повторил он. – Как скажете, так и будет. Сафу скоро коронуют, – добавил Чепер. – Тогда в городе выше него будет только бог.

– А может, откупиться? – предложил Узбек.

– Базарные не хотят. А может, и сам Сафа… – Чепер не закончил.

Юги долго и тяжело молчали, потом тишину нарушил один из братьев Островерховых:

– У нас нет другого выхода.

Остальные продолжали молчать. «Выходит, все согласны», – понял Вечер.

Чепер подождал еще немного, посмотрел на часы и произнес:

– Через десять минут выдвигаемся.

Когда выходили на улицу, Вечер услышал, как кто-то спросил:

– А как они узнали, что это Кузнец?

– Попросили у ментов оперативную разработку, – ответили ему. – А просьбу эту прислали в пухлом конверте.

Они стояли двумя длинными шеренгами лицом к лесополосе, за которую медленно опускался огромный, наливающийся красным шар солнца. Метрах в десяти от них, ближе к деревьям, расположилось пять машин блатных. В середине – «мерседес» Сафы.

– Выстроились, как перед расстрелом, – обронил Узбек.

И Вечер вдруг подумал, что если сейчас люди Сафы достанут из джипов пару автоматов, то не один из югов не уйдет. За спиной степь.

– Ну, – спросил Сафа, – кого отдашь?

– Я не бог, чтобы чужой жизнью распоряжаться, – ответил Чепер.

– Тогда по жребию, – сказал Сафа и посмотрел на Майка.

Тот достал коробок спичек и спросил:

– Сколько вас?

– Сорок восемь, – ответил Чепер.

Негр долго отсчитывал сорок восемь спичек, потом надломил одну и сунул в общую кучу. Он перемешал ее, затем подровнял на капоте, зажал в толстой лапе, похожей на здоровый кусок глины, и протянул вперед:

– Прошу. Кто короткую спичку вытянет, тому и отдуваться.

– Что, сам тоже потянешь? – обратился Сафа к Чеперу.

– А ты как думал?! – не очень вежливо ответил тот и обернулся к строю: – Вечер, выйди. Кто не хочет участвовать, тоже.

Никто не шелохнулся. Все понимали, что тот, кто выйдет сейчас из строя, автоматически перестанет быть югом.

– Вечер, ты что, оглох?! – опять произнес Чепер. – Тебе сказали выйти.

– С какой стати? – заявил Вечер.

Чепер больше не настаивал. Он первым подошел к Майку и вытянул спичку, которая оказалась длинной. Он показал ее негру, отшвырнул в сторону и вернулся в строй. За Чепером потянулись остальные.

Вечер подошел, когда в ладони Майка оставалась половина спичек. Негр снисходительно улыбался, наверное, чувствуя себя кем-то вроде бога, который держит в руках чужую жизнь и смерть.

«Интересно, как бы ты улыбался, жирный, будь на моем месте», – подумал Вечер и потянул спичку из заметно отощавшей стопки. Спичка оказалась длинной. Вечер бросил взгляд на негра, который явно наслаждался каждым таким моментом.

– Смотри, чтобы не разорвало от удовольствия, – не удержался Вечер и, повернувшись лицом к своим, с облегчением перевел дух.

Короткую спичку вытянул Док. Он сначала медлил, но потом, когда стопка в руках Майка стала стремительно таять, а короткой спички никто так и не вытянул, вдруг заторопился. Он опередил Грегора, который не спеша, словно шел к стойке бара за кружкой пива, направлялся в сторону Майка, и, встав перед негром, потянул за хвост свою судьбу. У Дока были светлые волосы, опускающиеся ниже скул, и серые, широко расставленные глаза. Он замер, внезапно ссутулившись, потом резко обернулся к югам и уставился на них, словно прося о помощи. В это время огромная лапа Майка разжалась, и спички из нее посыпались в траву – еще целых пятнадцать шансов на жизнь. Потом негр схватил Дока за рукав и потянул к себе. Док попятился, продолжая смотреть на югов.

– Эй ты, лиловый, – крикнул кто-то, – оставь его!

Юги подались вперед, к негру, но в это время из джипов вылезли люди с автоматами и наставили их на югов.

– Эй! Кажется, мы договорились, – крикнул Сафа.

Юги замерли. Потом к Доку подскочили четверо блатных из базарных и поволокли его в посадку.

– Запомните их рожи, – сказал кто-то за спиной Вечера.

– Будь спок. Как сфотографировали, – ответили ему.

Док было уперся, потом, бросив последний взгляд на своих, неожиданно смирился и пошел. И этот момент больше всего прошиб Вечера.

– Сучья смерть! – проговорил Миха. – Даже сопротивляться нельзя. Зарежут сейчас как барана.

– И кто зарежет! – добавил Узбек.

Дока далеко не повели, кончили сразу у кустов, перерезав горло. А потом отпустили, он упал лицом в траву, и тишина сразу стала натянутой, как гитарная струна.

Похоже, даже Сафа понял, что переборщил. Он как-то суетливо махнул своим людям рукой и полез в машину.

– Воспитывает нас, гад, показуху устроил, педагог! – обронил Шеф.

Потом все поехали в «Парадокс». Вечер попросил Узбека остановиться недалеко от центра и вышел. В «Парадокс» он идти не хотел.

– И правильно, – одобрил Узбек. – Юги сейчас нажрутся до чертей, а тебе это ни к чему. Подходи завтра в чайхану, будем тренироваться. И привыкай к тому, что сегодня видел, потому что еще не раз придется столкнуться.

Вечер кивнул и пошел по улице к центру. Квартал сменялся кварталом, а на душе по-прежнему было мерзко. Он подошел к центру, когда спустившиеся сумерки уже вовсю заливали город грязно-серой патокой. Несмотря на вечер, стояла духота. Двери встречных кафе были нараспашку, а на их открытых верандах негде яблоку было упасть.

Возле кафе «Лира» Вечера окликнули. Он повернул голову и увидел Колю, который смотрел на него из своих «жигулей», припаркованных почти вплотную к веранде кафе. Коля был в белом костюме, из распахнутого окна его машины неслись слова модной в этом сезоне песенки «Это лето пистолетов». В ней рассказывалось о том, как молодой гангстер ходил на свидание с пистолетом, который вечно ему мешал, и он боялся, что девчонка его обнаружит. Но без пистолета ему тоже было нельзя. В один вечер она ему сказала, что он может его не скрывать. Ей даже нравится. На следующий вечер он пришел уже с двумя стволами.

– Садись! – сказал Коля, и Вечер забрался в «жигули».

– Ты чего здесь? – спросил он.

– Гуляю, – ответил Коля.

– Гуляешь? – Вечер удивленно покосился на него.

– Ну да.

– Так, может, в кафе зайдем?

– Да там публика вся на пуантах. А я парень простой.

– А костюмчик-то на тебе из дорогого магазина.

– Две получки вбухал, – сказал Коля.

– Ты жену-то не убил? – спросил Вечер.

Коля махнул рукой:

– Повезло ей, что ты мне тогда подвернулся. Больше не пытался.

– За что ты ее?

Коля махнул рукой:

– Да мне вечно с бабами не везет.

– Мне тоже, – сказал Вечер.

Коля посмотрел на него и зашелся в смехе, потом, отдышавшись, заявил:

– Ну, брат, развеселил ты меня. У тебя много их, что ли, было?

– Да не было еще. Просто есть тут одна. Такие глазища… Но как ее ни встречу, у меня всегда морда разбита.

– А ты говоришь – не везет.

– А какое же здесь везение? – удивился Вечер.

– Везение здесь в том, что у тебя есть такая, стоящая.

– Она не моя.

– Да неважно, – сказал Коля. – Важно, что она просто есть. У меня вот никого теперь нет. Кстати, у тебя же сегодня морда вроде цела.

– Ну?.. – Вечер непонимающе взглянул на Колю.

– Так поехали, подвезу. Где она живет?

– На Народной.

– Не так далеко, – произнес Коля. – Едем?

– Едем! – после некоторого колебания согласился Вечер.

И Коля тронул машину.

– Цветов надо купить, – сказал он, проезжая мимо цветочного базара.

– Купить-то недолго, – обронил Вечер. – А вот дарить-то их как?

– Не дарил еще?

– Нет.

– Ты купи, я научу. Семь красных роз, если деньги есть.

Минут через пятнадцать они были на Народной. Вечер держал в руке букет из семи роз и не представлял, как он его подарит. «Тут и без того полный стрем, да еще букет этот», – думал он.

– Я подожду на всякий случай, – сказал Коля, когда Вечер выходил из машины.

Вечер кивнул и двинулся к знакомому дому.

Он шел, пытаясь рассмотреть что-либо за забором, пока справа и чуть позади не раздался негромкий короткий рык. Вечер обернулся и увидел среди кустов, на полускрытой темнотой лавочке, женскую фигуру и собаку у ее ног. Отсюда ему не было видно выражения глаз девчонки и псины, но в эту минуту он мог дать голову на отсечение, что и у человека, и у животного они одинаково насмешливые. Он медленно подошел, пряча букет за спиной.

– Вечер, тебя хоть на этот раз не побили? – спросила девчонка.

В ее голосе звучала ирония.

– Нет.

– Странно.

Вечер забыл все слова, которым научил его Коля. Их надо было произнести перед тем, как дарить цветы, но он просто молча протянул букет девчонке.

– Это мне?! – удивленно спросила она, вставая с лавки.

– Тебе.

– Спасибо, Вечер! – сказала она уже совсем другим тоном. – Давай пройдемся.

Они шли по улице, Шериф, отпущенный с поводка, плелся в метре позади.

– Слушай, а почему ты все время дерешься?

– Так получается, – пожал плечами Вечер.

– А что говорят твои родители, когда ты приходишь домой избитым?

– У меня нет родителей.

– Совсем?

– Совсем.

– Так вот почему ты сказал тогда, что не знаешь, как назвали тебя родители. А с кем же ты тогда живешь?

– Один.

– Как странно, – произнесла она. – Кто же тебя тогда кормит, одевает?

– Я сам.

Девчонка посмотрела на него. В темноте ее глаза показались Вечеру темными.

– Ты молодец, – оценила она. – Не представляю, как бы я жила одна.

– Послушай, меня здесь приятель на машине ждет, – сказал Вечер, ободренный ее словами. – Может быть, проедемся до центра и где-нибудь посидим?

– Нет. Уже поздно, – ответила девчонка. – Может, в другой раз. А знаешь что, у меня в следующую субботу день рождения. Я тебя приглашаю. В восемь вечера. Как раз спадет жара.

– Спасибо, – сказал Вечер. – Обязательно буду.

– Кстати, меня зовут Виолет, – произнесла она на прощание.

Июль был в разгаре. Он катил на город волны жаркого марева, от которых не было спасения.

Парадокс установил кондиционер, и к нему в заведение валом валил народ, включая и югов. Они пили ледяное пиво и счастливыми глазами смотрели через большие окна на улицу, где от жары сворачивались листья на растущих возле кафе кленах.

Вечер подъехал к «Парадоксу» вместе с Узбеком. При такой дикой жаре они провели две тренировки – Узбек был неумолим.

– Плевать, – сказал он. – Не важно, жара стоит или собачий холод. Ты должен уметь действовать в любой ситуации.

И они лупили друг друга бамбуковыми палками, которые принес Узбек, почти полтора часа, потом, после двух часов отдыха, еще полтора.

– Боец должен быть выносливым, – сказал Узбек.

После пекла кондиционированный воздух кафе казался просто ледяным. Они присели за столик к Чеперу, Шефу и Грегору.

– Через час малый сбор в башне, – сказал Чепер. – Вечер, ты тоже.

Малый сбор означал, что собирается совет югов, в составе девяти человек.

Вечер удивился, но вида не подал.

Толстые кирпичные стены башни хранили прохладу. Чепер осмотрел всех собравшихся и сказал:

– Нам нужен прямой выход на поставщика кокаина, минуя Сафу. Тогда мы станем по-настоящему независимы и никто в городе не сможет указывать нам, как себя вести. Что скажете?

– Хорошая мысль, но как на это посмотрит Сафа? – сказал Костя.

– Когда он на это посмотрит, будет уже поздно. Одновременно с выходом на поставщиков я предлагаю лишить Сафу его источника кокаина.

– Как?

– Сделаем налет на курьеров, после того как они сдадут Сафе кокс и получат деньги. Сафа охраняет их лишь до той поры, пока они не передадут ему кокаин. После этого курьеры Сафу не интересуют. О том, что они приехали и скинули кокс, могут знать только он и его люди, значит, если курьеров грохнут, на кого подумают в первую очередь?

– На Сафу, – сказал один из братьев Островерховых.

Вечер до сих пор не мог отличить, кто из них Сеня, а кто Веня. Братья были не из бродяг, наоборот, из благополучной богатой семьи. Их папа с мамой имели крепкую фирму по недвижимости, с хорошей репутацией, но, занятые бизнесом, что-то, видно, прошляпили в воспитании отпрысков. И те, желая потреблять жизнь не в виде красочных коробочек из супермаркета, а срывать ее зубами с кончика ножа, полусырую и обжигающую, как куски мяса с костра, сначала подались в байкеры, но, не найдя там настоящей остроты, прибились к Чеперу.

– А если это не поможет?

– Сделаем еще налет.

– Но это же война, Чепер, – заметил Грегор.

– Да, война. Мы выросли, Грегор. Ты что, не заметил этого? Мы уже не мальчики, которыми можно безнаказанно помыкать.

– А где мы будем брать кокс? – спросил молчавший до той поры Шеф.

– Есть один человек из подмосковной группировки. Можно с ним поговорить. Насколько мне известно, у них в Испании свой филиал. Туда через Гибралтар идут поставки колумбийского порошка. Так что если сумеем договориться, то сможем получать кокаин из Испании без посредников, напрямую от этих людей. Примесей, как мне сказали, в нем всего лишь шестая часть. У Сафы мы покупаем по пятьдесят тысяч за кило, а там нам продадут за сорок. Но Сафа, прежде чем скинуть товар, бодяжит его, и получается, что мы берем у него наполовину разбавленный товар. За коксом придется ездить самим, в отличие от Сафы, который выторговал себе привилегию, – ему товар доставляют прямо на место. Он полагает, что так надежней. Но Сафа не учел, что есть мы. Он ответит за Дока.