Текст книги "Небо цвета Измены (СИ)"

Автор книги: Саша Девятова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Небо цвета Измены
Саша Девятова

глава 1

– Эдик, я вернулась! – войдя в квартиру, запираю дверь изнутри на замок, разуваюсь, вешаю лёгкую куртку в шкаф, не включая свет, и с радостной улыбкой направляюсь в комнату, откуда грохочет плазма каким-то фильмом.

В комнате полумрак, как и во всей квартире, на экране ТВ что-то взрывается, переворачиваются машины, кто-то кричит, моих шагов не слышно совсем.

Подхожу к дивану, стоящему спинкой ко входу в гостиную, наклоняюсь через неё, чтобы чмокнуть любимого в макушку, и представляя его сидящим в обнимку с ведром попкорна, но вижу совсем не это. На смятом покрывале, прикрыв глаза от наслаждения, лежит мой Эдуард, а возле его паха трудится незнакомая блондинка, стараясь вернуть мужскому органу боевое положение.

В ужасе замираю, не в силах произнести ни звука, дикий ор героев фильма из плазмы на стене стирает границы и придаёт происходящему ощущение нереальности. Ласки блондинки и расслабленная поза Эдика выбиваются из сюжета, в этой комнате явно не хватает динамики.

Не боясь спугнуть своими шагами бесстыжую парочку, которая вообще ничего не слышит, полностью поглощенная друг другом, я иду на кухню и наливаю полный ковш ледяной воды. Вот вам, развратники, получите разгон для скорости! Возвращаюсь к дивану и одним махом выливаю воду на живот Эда и голову его блондинки.

Идеально. Улыбаюсь, видя почти синхронное вскакивание с дивана и наслаждаясь отчаянными визгами и отборным матом. Последний штрих… Отступаю к выключателю и зажигаю яркий свет. Готово!

– Маш, ты что? Охренела совсем? – Эд хватает с пола боксеры и джинсы, а блондинка мечется по комнате, собирая разбросанную по полу одежду.

– А ты не охренел? – вторю ему, но голос у меня спокойный, хотя внутри бушует такая ярость, что дай мне волю стёрла бы их обоих в порошок.

– Машунь, ну подожди, успокойся, – шикает на блондинку, спешно натягивающую на себя блузку и юбку, а сам стоит, совершая руками успокаивающие движения. – Я сейчас всё тебе объясню, ты главное не нервничай, я уверен, мы всё уладим.

– Вон пошли оба! – кричу и понимаю, что Эд уже выключил плазму и сейчас мой голос ничем не перекрывается. – Быстро! – добавляю чуть тише.

Блондинка, наконец, заканчивает одеваться и бочком пытается прошмыгнуть мимо меня в прихожую, чтобы скорее покинуть место разборок. Значит, случайная, раз так легко сдаётся, значит, не успел ещё ей Эдик с три короба наобещать, чтобы она начала передо мной права качать и выёживаться.

– Маш, ну чего ты кипятишься, – услышав в прихожей хлопнувшую за блондинкой дверь, Эдик медленно идёт ко мне. – Давай я тебя обниму, я соскучился, тебя целую неделю не было, ты ж моя радость…

Он идёт ко мне, даря виноватую улыбку и полный любви и нежности взгляд любимых глаз. На мгновение я поддаюсь его притягательному обаянию, но услышав запах похоти, которым он пропитан насквозь, тут же трезвею.

– Уходи, – цежу сквозь зубы, отступая к стене.

– Ну, малыш, с кем не бывает, ошибся, бес попутал, пелена перед глазами, прости, я тебе обещаю, что такого больше не повторится, – успокаивающим, ласкающим слух голосом наливает мне полные уши сладкой лжи.

Я делаю ещё шаг назад, и спина упирается в стену, больше отступать некуда. Бешено соображаю, что ещё сделать, чтобы убрать это магнетическое воздействие, протягиваю руку к стоящей рядом тумбочке, и любимая фарфоровая ваза с яркой росписью в китайском стиле летит ему прямо под ноги, разбиваясь на тысячу осколков.

– Да что с тобой? Уймись! – отскакивает назад, и я замечаю кровавую ссадину на его стопе. – Из-за такой ерунды разбила мой подарок, это же твоя любимая ваза, Маш, приди в себя.

– Если не уберёшься отсюда сейчас же, вслед за вазой брошу в тебя этим, – с угрожающим взглядом, беру с той же тумбочки тонкий ноутбук Эда и поднимаю его над головой, показывая, что точно сделаю то, о чём предупреждаю.

– Психичка, – слышу обидное в свой адрес и вижу, как он с перекошенным от злости лицом натягивает футболку и вытаскивает из-за шкафа свою дорожную сумку.

Минута и Эдик скидывает свои вещи как попало. Ещё минута, и он сгребает с полки в ванной тюбики, станок и баллончик с гелем. Третья минута, Эд хватает из моей руки свой ноут, и, сунув ноги в кроссы и схватив кожанку с вешалки, громко хлопает дверью.

Я остаюсь одна и медленно скатываюсь по стенке на пол. Вот и всё. Финал. Что там в сказках про любовь пишут? Нет её, этой любви, нет, сплошное разочарование.

Сижу, бездумно глядя в пол, и даже не пытаясь встать. В голове каша, тело как вата, во рту горький привкус обречённости.

Вспоминаю слова Ирки, которая буквально вчера отговаривала меня от досрочного вылета домой. Я её не послушала, видимо правильно сделала. Однозначно правильно. Вряд ли бы увидела эту сцену, если бы вернулась вовремя. Ну ты и козёл, Эдик. А как красиво говорил…

Заставляю себя подняться и пойти на кухню, на автомате ставлю на газ чайник и бросаю в чашку ложку мяты. Сейчас заварю, выпью и станет легче.

Чайник закипает, свист на всю квартиру, но я реагирую медленно, я словно в тумане, всё ,что вокруг, так близко и так далеко одновременно.

Беру в руки чашку, лью пузырящийся кипяток и опускаюсь на табурет возле стола. Ну почему мне так не везёт. Я что, магнит, для кобелей? Или я недостаточно хороша в постели, чтобы быть для мужчины единственной. Вспоминаю предыдущего своего парня, расстались по той же причине. Со всей силы бью обеими кулаками о столешницу, вымещая злость и проливая немного горячего чая из кружки. Смотрю на растекающуюся по поверхности лужицу и не тороплюсь вытирать, а пальцем придаю ей форму круга и бездумно рисую лучики.

Какая же я дура. Наивная дура, которая в свои двадцать шесть всё ещё верит в любовь и ждёт принца на коне. Давно пора проснуться. Принцев нет, так говорит Ирка, их всех ещё щенками разобрали. «Замуж нужно по глупости выходить, потом уже поздно», – вспоминаю слова своей мамы.

Вдыхаю успокаивающий аромат мяты из чашки, стараюсь расслабиться и послать всё к чертям. Тогда справилась, и сейчас переживу. Ни я первая, ни я последняя. Не жили богато… , нет это из другой оперы, хотя тоже подходит. Боже, ну почему так ломает?

Пытаюсь выдернуть себя из состояния тоски, бью по щекам, глотаю обжигающий напиток и хочу разреветься. Нет, Эдик, ты моих слёз не заслуживаешь, тру глаза, загоняя слёзы под веки, массирую шею, двигаю плечами, изо рта вырывается протяжный вымученный стон.

– Откройте, есть кто дома?

Из задумчивого состояния меня выдёргивает настойчивый стук в дверь и незнакомый мужской голос.

глава 2

– Кто? – подхожу к двери, желая, чтобы этот дятел, так громко барабанящий по металлическому покрытию, сломал себе пальцы от чрезмерного усилия.

– Доставка цветов, – звучит короткое представление с той стороны.

– Я ничего не заказывала, – глухо отзываюсь и собираюсь снова идти в кухню, где меня ждёт моя остывающая чашка чая.

– Тогда подпишите отказ, я что, зря через весь город к вам пёрся?

Довольно некультурно для службы доставки, резануло, но понять курьера тоже можно, он не виноват, что тут такое случилось. Открываю незапертую после ухода Эда дверь и смотрю на молодого парня в фирменной кепке и куртке. Он решительно протягивает мне планшетку с таблицей адресов и указывает пальцем, где подписать, возле его ног стоит корзина с белыми хризантемами. Мои любимые. Может оставить?

– А кто заказал? – интересуюсь, разглядывая ни в чём не повинные цветы.

– Заказчик аноним, будете оставлять? Заказ уже оплачен, – видимо курьер замечает мой взгляд, который скользит по цветам.

– Оставлю, – отвечаю я, и, черканув свою подпись в графе получатель, заношу корзину в квартиру.

Пофиг, буду думать, что это от тайного воздыхателя, хотя, скорее всего это Эдик подсуетился и заказал заранее.

Ставлю букет на журнальный столик в гостиной перед диваном и, обернувшись, снова вижу смятое покрывало и огромное мокрое пятно на нём. Морщусь от брезгливости и иду за мусорным пакетом. Нет, это стирать и оставлять на память я не буду, комкаю мягкий плюш цвета горького шоколада и безжалостно иду выбрасывать в мусор.

Выйдя из подъезда, жалею, что не посмотрела загодя в окно, внезапный летний ливень заставляет меня остановиться возле дверей в нерешительности. Мусорные контейнеры недалеко, но лезть под дождь неохота. Стою, слушая журчание струйки воды с козырька подъезда, жду, думаю о том, что Ирка, наверное, сейчас в каком-нибудь прибрежном баре отдыхает, надо было с ней оставаться, навсегда, не возвращаться в город к этому гавнюку. Но я же влюблённая… была.

Простояв минут пять на одном месте, всё же выхожу под струи природного душа и тащусь в конец двора, максимально наклонив голову, чтобы капли не попадали в глаза. Хочется плакать, очень хочется, сдерживаться нет сил, и я отпускаю тормоза.

Солёные слёзы смешиваются с каплями дождя и стекают по щекам и подбородку. Ещё несколько шагов и мусорный пакет летит в контейнер, бесстыдно высунувшись куском ткани с мягким ворсом наружу. Всё, теперь меня саму нужно в душ. Хочется отмыться от этой грязи, вылизать квартиру до скрипа, перебрать все уголки, чтобы не единая вещь мне не напоминала об этом подлеце. А ведь я ему доверяла. Козёл!

глава 3

Возвращаюсь в квартиру и сразу иду в душ. Зачем я его сюда пустила? Ведь не хотела же, но он меня убедил, что нам нужно пожить вместе, чтобы лучше друг друга узнать. Пожили.

Замечаю на полке возле зеркала мелкие волоски с его бороды, наводил марафет, подстригал перед свиданием, бесит. Хватаю губку и оттираю до чистоты, я всегда его ругала за это, теперь больше не буду, некого будет ругать.

Перешагиваю бортик душевой, задвигаю прозрачные двери, включаю воду. Вспоминаю море, мне кажется, мои волосы ещё пахнут солью, на пляже я мечтала оказаться рядом с Эдом, из-за работы он не смог отправиться со мной в короткую поездку. Сейчас я в душе и Эда ненавижу. Быстрая рокировочка.

Долго расслаблюсь под водой, тщательно тру себя мочалкой, вдыхая ароматы, намыливаю волосы и накладываю на них кондиционер. Я словно оттягиваю выход отсюда. Будто хочу задержаться в этой маленькой кабинке, здесь есть чувство защищённости, в тесном помещении я одна и меня никто не может обидеть. Выключаю воду.

Привычным движением тянусь к своему полотенцу и понимаю, что его нет на месте. На крючке правее висит мой банный халат, но на его воротнике я замечаю чужой волос. Что? Стою на пушистом коврике посреди ванной и огладываю помещение пристальным взглядом, везде замечая мельчайшие следы присутствия чужой женщины. Она явно здесь мылась, а может и не один раз.

На лице замирает маска брезгливости, в горле ком тошноты. Босыми мокрыми ногами выхожу в коридор, иду в спальню к шкафу, достаю чистое полотенце и смотрю на кровать, которую даже не удосужились застелить. Ну почему? Почему это произошло именно у меня? Всё же было хорошо…

Он провожал меня на самолёт, улыбался, крепко обнимал и признавался в любви. Убеждал, чтобы я не волновалась, обещал вести себя хорошо, кушать приготовленный мной борщ и не задерживаться допоздна на работе. И я во всё это верила?

Накатывает чувство безысходности, такое горькое, противное, тягучее. Я не могу здесь находиться. Здесь везде он с ней. Везде их запахи и следы тел. Везде…

На часах уже девять вечера, оставаться в квартире, где даже пахнет сексом, нет никаких моральных сил, сушу волосы, одеваюсь и запираю дверь на ключ, взяв из дома самое необходимое. Выхожу из подъезда на улицу и оглядываюсь по сторонам, куда идти?

На мобильнике высвечивается входящий видеозвонок и Ирки. Смахиваю принять вызов и смотрю на беззаботное лицо подруги.

– Не пойму, ты где? Уже добралась до дома или нет ещё? – она вглядывается в картинку на экране, а я не тороплюсь отвечать. – Маш, алё, ты чего молчишь?

– Ир, он мне изменил… – на первой же фразе срываюсь, и мне становится нечем дышать, полные глаза слёз.

– Эдик? – переспрашивает подруга.

– Нет, блин, принц датский, – злюсь, хватаю воздух короткими резкими вздохами и также выдыхаю. – Я приехала домой, а он с какой-то девицей там кувыркается.

– Вот мразь! – бросает она злобное оскорбление в адрес моего бывшего, – ты сейчас где?

– На улице, возле дома.

– Ты что, сбежала? – округляет в возмущении глаза. – Маш, это твоя квартира, вернись и выгони их оттуда на фиг, можешь даже шваброй, я разрешаю, давай, иди.

– Уже всех выгнала, но от этого не легче. Не могу там быть. Противно, – иду по тротуару, хочу сесть на лавку, но после дождя всё вокруг мокрое.

– Вот гады, даже не прибрали за собой, ну он у тебя и…, – подходящего слова не успевает озвучить, я прохожу под фонарём и на моё лицо на короткое время падает яркий свет. – Машунь, ну не надо, не плачь, было бы из-за кого, – её голос становится мягче, она словно обнимает, я чувствую поддержку, но от этого только хуже.

Когда тебе сочувствуют, возникает ощущение слабости, это словно разрешение на расслабиться и поплакать. Вот и я от слов подруги будто теряю последние силы, всхлипываю, растираю слёзы по щекам, не могу контролировать себя, реву. Отключаю звонок, чтобы не расстраивать подругу, пишу ей смс, что перезвоню, а сама просто бреду в никуда.

Мерные шлепки ног по лужам успокаивают, медленный шаг выравнивает дыхание, свежий воздух после дождя проветривает голову, мысли упорядочиваются в логичный строй, становится заметно легче. Появляется идея снять квартиру на сутки и нанять срочный клининг в свою. Да, так будет правильно.

Залезаю на сайт, выбираю из предлагаемых вариантов самый ближайший, звоню, договариваюсь, иду по адресу. А вроде не так и сложно. Высплюсь, отдохну, и завтра начну новую жизнь, без него, без никого, вообще одна.

Встречаюсь с хозяйкой квартиры, смотрю своё временное жилище, сразу рассчитываюсь за сутки и запираюсь изнутри. Здесь спокойно, как в гостиничном номере, чисто и обезличено. То что надо. Отключаю телефон, предварительно написав Ирке, что у меня всё в порядке, раздеваюсь и падаю на мягкую кровать. Свежие белоснежные простыни приятно хрустят, голова ложится на мягкую подушку, я обещаю себе, что буду сильной и закрываю глаза. Как же я устала.

глава 4

Просыпаюсь с первыми лучами солнца, свободно проникающего на двенадцатый этаж съемной квартиры. Потягиваясь, зеваю и встаю с кровати, направляясь к окну. Город ещё спит, а я уже совсем выспалась.

В желудке пустота, дико хочется что-нибудь съесть. Со всеми вчерашними перипетиями я совершенно забыла о еде, последний раз ела в самолёте.

На часах пять утра. Была бы я дома, нашла бы, чем перекусить, но я в пустой съемной квартире. Искать круглосуточный магазин?

Чёрт возьми, Мария, кончай из себя размазню строить. Поднимай свою попу и топай к себе домой! Противно? Бери тряпку, ототри всё хорошенько, а для надёжности с солью полы помой, всё будет хорошо.

Чувствую прилив сил, здоровую злость и максимальное раздражение. Точно, хватит прятаться. Отдохнула, пришла в себя, теперь дальше, строить новую жизнь.

В душе моя уверенность становится железобетонной, мысленно я уже кастрировала Эда, надавала ему по наглой морде и вытолкала за дверь. Я не мямля!

Бодрая, быстро оделась и, отдав ключ консьержу, направилась домой.

Уверенный шаг, хорошая скорость, я дошла до дома очень быстро, но вот в тот момент, когда стала подходить к подъезду, ощутила внутреннее сопротивление. Вот гадство. Нет, вы меня так просто не сломите. Я себя уже знаю, все эти хитрости мозга, лишь бы пострадать и полежать на диване с кучей шоколадок. Проходила, не хилую сумму психологу отнесла, теперь сама знаю, как лечиться.

Пересиливаю себя, поднимаюсь в квартиру и решительно открываю дверь ключом. В нос бьет остаточный запах Эдика, чужих духов и мяты. Пофиг. Разуваюсь, прохожу на кухню и открываю настежь фрамугу, свежий утренний воздух приятно заполняет пространство вокруг, вытесняя всё лишнее. Иду в комнаты и проделываю тоже самое. Всё. Теперь здесь ими не пахнет.

В большой мусорный пакет летят осколки вазы, подарка Эдика, который он мне сделал на день рожденья. Дорогая, красивая, тонкая работа, он выбирал её тщательно, гордился своим вложением. Теперь ей место на свалке.

Диван. Большой, из светлой кожи, мягкий и любимый, уютный и такой родной… Нет, продавать не буду, отмою и переставлю, чтобы не вспоминать каждый раз. Что ещё тут можно передвинуть?

Голодное урчание желудка направляет меня на кухню. Открываю холодильник и вижу совсем нетронутую кастрюлю борща. Лицемер, говорил, что я очень вкусно готовлю, а сам не съел и ложки. Выливаю в унитаз, недельный суп я есть точно не буду.

Нахожу яйца, сыр, ветчину, делаю сытную яичницу, параллельно подогревая чайник и насыпая в заварочный чай с бергамотом. Слюноотделение пошло. Хлеб на полке успел заплесневеть, значит Эдик здесь не питался, по ресторанам бегал, мог себе позволить, любил жить красиво, не понятно только зачем мне пыль в глаза бросал, пытаясь сделать из меня хозяюшку.

Нашла непочатую пачку хлебцов, с удовольствием откусила и захрустела вздутыми зёрнами пшеницы. Яйца почти готовы, за свистом чайника кипяток заваривает крупные чаинки, и кухня наполняется утром. Хорошо.

Ну не то, чтобы очень хорошо, но мне реально уже заметно лучше. Я однажды уже проходила измену, тогда у меня вообще башню снесло, ревела неделю, сейчас уже даже и не хочется, хотя обидно, очень обидно.

Стараясь не думать о бывшем, накладываю в тарелку свою стряпню, ставлю рядом чашку чая, хлебцы и беру в руки телефон. О, я же его вчера отключила. Жду, когда мой гаджет проснётся и вижу кучу пропущенных от Ирки и Эдика. Захожу в мессенджер, чтобы отписаться подруге, но глаз цепляется за оборванную фразу начала сообщения от бывшего: «Я забыл у тебя…». Чтобы прочитать до конца, нужно открыть. Не хочу, не сейчас, забыл – сам виноват.

Пишу Ирке, аппетитно жую свой горячий завтрак, вспоминаю о том, что у этого козла есть ключи от моей квартиры. Тоже поправимо, позвоню мастеру, личина меняется быстро, опять же знаю из прошлого опыта.

Чёрт, едкая волна отчаяния начинает захлёстывать напускное спокойствие. Я прохожу через эту мерзость уже второй раз. Второй! Да, этот мне даётся легче, но это только потому, что я уже знаю как. Блин…

Проглатываю то, что во рту, запиваю чаем, но легче не становится. Это эмоции, нужно их выпустить. Встаю с табурета и подхожу к посудному шкафчику. На глаза попадается любимая кружка Эда, без раздумий хватаю и со всей силы бросаю на кафельную плитку, вдребезги, но мало.

Бокалы? Один, второй, третий, четвёртый… Внутри появляется облегчение. Кухня вся в осколках, а я улыбаюсь, выдыхаю, отступило. Что там у нас следующее? Громкая любимая музыка и физическая работа. Отлично, завтрак закончен, можно приступать к уборке.

Надеваю на голову наушники, выбираю любимый плэйлист, и вот уже щётка ритмично метёт кафель на кухне. Как бы мусорный пакет не порвался от всех этих осколков.

Мою посуду, плиту, стол, шкафчик, подоконник, оконное стекло… Откуда столько сил, Маша? Выпускаю агрессию, перегоняю энергию обиды в полезное русло, пританцовываю и перемещаюсь в гостиную, закончив с кухней.

На фига мне клининг, сама справлюсь, отпуск ещё неделю, погружаться в отчёты ещё рано, буду драить все поверхности.

Освобождаю место у стены для дивана, упираясь ногами в пол, двигаю его по ламинату, переставляю журнальный столик, этажерку с цветами, собираю ненужные журналы, газеты, тапки Эда завалявшиеся под диваном, весь ненужный хлам летит в мусорный пакет.

Следующая спальня. Постельное без сожаления в мусор, матрас пылесошу и переворачиваю другой стороной, открываю шкаф и провожу ревизию полок, скидывая ненужное на пол.

В ушах грохочет музыка, в голове только последовательность дел, глаза устремлены полку с вещами, которые планирую разобрать. Вдруг моего плеча касается чья-то рука.

Вскрикиваю от неожиданности, сдёргиваю с себя наушники и резко оборачиваюсь.

Передо мной стоит Эдик.

глава 5

– Какого хрена припёрся? – упираю кулаки в бока, чтобы выглядеть более угрожающей, но внутри всё щемит от осознания, что этот козёл только вчера отжигал здесь с какой-то блондинкой.

– Маш, если бы ты брала трубку или хотя бы читала смс, знала бы, – смотрит на меня осуждающим взглядом, пытаясь перетянуть одеяло на свою сторону. – Я забыл свою флэшку, на ней нужная информация, в своих вещах я её не нашёл, значит она у тебя.

– Твоих вещей здесь больше нет, ты вчера все забрал, что не забрал, я уже выбросила, иди в контейнерах поковыряйся, может ещё не увезли, – я натягиваю на лицо язвительную улыбку и изо всех сил желаю, чтобы он поскорее убрался из моей квартиры.

– Не будь стервой, тебе не идёт, – смотрит в шкаф, потом на сваленные возле моих ног шмотки, выковыривает из кучи свои штаны, проверяет карманы, хмурится, идёт в гостиную.

– Эд, уже не смешно, вали отсюда, сказала, не имеешь права хозяйничать там, где больше не живёшь!

Меня пробивает мелкая дрожь, голос начинает дрожать, и я вовремя замолкаю, чтобы он не заметил того, что я нервничаю. Иду за ним в гостиную, со злобной ухмылкой слежу, как он проверяет ящики комода, полки и шкаф в прихожей.

– Чёрт, ты точно её никуда не прятала? Маш, там инфа рабочая, я без неё как без рук, понимаешь? Ну скажи правду, где флэшка? – делает умоляющий вид, а я равнодушно пожимаю плечами и жестом указываю на дверь. – Ну ты и гадина, не зря про тебя слухи ходят, а я повёлся, думал, врут, но оказывается нет. Дура!

Разворачивается и со злобным видом уходит.

– Кобель! – бросаю ему в спину.

Хлопок входной двери сотрясает стены, и моё с таким трудом выстроенное спокойствие разлетается на куски. Блин! Ну почему так? Почему ещё больно? Это я его выгнала, это он козёл, это ему должно быть хреново!

Пинаю кучу вещей сваленных из шкафа на пол ногой, стараясь выместить на них всю злость. Но у меня похоже вторая стадия, гнев прошёл, внутри леденящая тоска и робкий голос сомнения. Нет-нет, только не это, это самое сложное и ужасное для меня. Начинаются торги.

Так, что там говорила Лида, мой бывший психолог, за курс консультаций которой я отвалила почти сотню тысяч. Я её ни в коем случае не виню, если бы не она, я бы тогда не вывезла и свалилась в жёсткую депрессию. Молодец девочка, особенно понравился её спокойный и уверенный голос. Напрягаю память, и в голове звучат слова: «делим лист бумаги пополам жирной чертой, и с одной стороны пишем плюсы, а с другой минусы».

Бросаю уборку, ищу лист бумаги, маркер и ручку, сажусь на кухне и сразу начинаю. Это как терапия ОРВИ, чем быстрее начнёшь, тем быстрее вылечишь.

Плюсы: …

Зависаю, в голову абсолютно ничего не лезет, ладно, начнём с минусов! Тут рука пускается в безудержный пляс по отведённой колонке, выписывая всевозможные ругательства и оскорбления, я припоминаю мелкие бесячие привычки, его неряшливость, высокомерие, любовь к обсуждению людей за спиной, чавканье, кудри, вечную щетину, которую он гордо называет бородой. Пишу ровным текстом, через запятую, уверенно заполняя пространство в правой стороне листа.

Когда упираюсь в кромку, заставляю себя закончить, хватит, достаточно.

Смотрю на левую сторону листа и туплю в чистое пространство. Красивый? Да нет, не очень. Хороший любовник? Тоже так себе. Приятный собеседник? Только когда ему что-то от кого-то нужно.

Блин, зачем я с ним вообще жила?

Приклеиваю лист магнитами на холодильник, как напоминание о том, что торг здесь неуместен. Робкие сомнения внутри съёживаются и перестают подавать голоса. Отпустило. Заставляю себя ещё несколько раз перечитать написанное, принять, понять и отпустить.

Всё, Эдик, ещё одно очко в моей корзине. Снова возвращаюсь в спальню к вещам, надо с этим закончить.

Беру в охапку тряпьё и собираюсь пополнить мусорный пакет, но на пол с глухим ударом падает металлическая флэшка. Вот так сюрприз. Она же была ему так нужна, он специально за ней возвращался и не нашёл. Обозвал меня дурой и твердил про какие-то слухи обо мне. Сейчас посмотрим, что там такого важного у него в файлах.

Отношу кучу белья в прихожую, запихиваю в пакет и возвращаюсь обратно. В спальне стоит мой ноут, сейчас буду удовлетворять своё любопытство…