Текст книги "Этический идеализм раннего буддизма"

Автор книги: Сарвепалли Радхакришнан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Радхакришнан Сарвепалли
Этический идеализм раннего буддизма

Сарвепалли Радхакришнан

ЭТИЧЕСКИЙ ИДЕАЛИЗМ РАННЕГО БУДДИЗМА

Введение. – Эволюция буддистской мысли. – Литература раннего буддизма. – Три питаки. – Вопросы царя Милинды. – Вишуддхимагга. – Жизнь и личность Будды. – Условия времени. – Мир мысли. – Бесплодность метафизики. – Состояние религии. – Нравственная жизнь. – Этика, независимая от метафизики и богословия. – Позитивистский метод Будды. – Его рационализм. – Религия в рамках разума. – Буддизм и упанишады. Четыре истины. – Первая истина, о страдании. – Пессимистичен ли буддизм? – Вторая истина, о причинах страдания. – Непостоянство вещей. – Неведение. – Динамическая концепция реальности. – Бергсон. Тождественность предметов и непрерывность процесса. – Причинность. Непостоянство и мгновенность. – Мировой порядок. – Бытие и становление в упанишадах и в раннем буддизме. – Аристотель, Кант и Бергсон. Шанкара о кшаника-ваде. – Природа становления. – Объективно ли оно или только субъективно? – Внешняя действительность. – Тело и дух. Эмпирический индивид. – Найратмья-вада. – Природа Атмана. – Теория души Нагасены. – Ее сходство с теорией Юма. – Природа субъекта. Шанкара и Кант. – Буддистская психология. – Ее отношение к современной психологии. – Чувственное восприятие. – Аффект, воля и знание. Ассоциация. – Продолжительность состояний сознания. – Подсознание. Перерождение. – Пратитьясамутпада. – Ниданы. – Авидья и другие звенья в цепи. – Место авидьи в метафизике Будды. – Этика буддизма. – Ее психологическая основа. – Анализ действия. – Добро и зло. – Срединный путь. – Восьмеричный путь. – Буддистская дхьяна и философия йоги. Десять оков. – Архат. – Добродетели и пороки. – Стимул нравственной жизни. – Внутренний характер буддистской нравственности. – Обвинение в интеллектуализме. – Жалобы на аскетизм. – Нищенствующий орден. Сангха. – Отношение Будды к кастам и социальным реформам. Авторитет вед. – Этическое значение кармы. – Карма и свобода. – Перерождение. Его механизм. – Нирвана. – Ее характер и разновидности. – Нирвана буддизма и мокша упанишад. – Бог в раннем буддизме. – Критика традиционных доказательств бытия бога. – Абсолютистские следствия буддистской метафизики. – Обожествление Будды. – Компромиссы с народной религией. – Буддистская теория познания. – Прагматический агностицизм Будды. – Умолчание Будды о метафизических проблемах. Кант и Будда. – Неизбежность метафизики. – Единство мыслей между буддизмом и упанишадами. – Буддизм и санкхья. – Успех буддизма.

I. РАННИЙ БУДДИЗМ

Философская система раннего буддизма, несомненно, одна из оригинальнейших систем в истории философии. По своим основным идеям и духу эта система замечательно близка к передовой научной мысли девятнадцатого века [42]*. Современная пессимистическая философия Германии, философия Шопенгауэра и Гартмана – всего лишь исправленная версия древнего буддизма. О ней иногда говорят, что это "немногим больше, чем вульгаризированный буддизм". Если говорить о динамической концепции реальности, то буддизм является блестящим предвестником творческого эволюционизма Бергсона. Ранний буддизм представляет собой род философии, приспособленной для практических нужд сегодняшнего дня и помогающей разрешить конфликт между верой и знанием. Это будет ясно видно, если мы сосредоточим наше внимание на ведущих принципах раннего буддизма и не будем долго останавливаться на различных фазах его роста и мифических легендах, выкристаллизовавшихся вокруг первоначального учения и его основателя, самого Будды.

–

* См. Примечания в конце текста

II. ЭВОЛЮЦИЯ БУДДИСТСКОЙ МЫСЛИ

Буддистская мысль в самой Индии изменялась на протяжении более тысячи лет. Рис Дэвидс указывает: "Буддизм в ходе столетий постепенно меняется почти в каждой книге". Уже во втором веке после смерти Будды можно обнаружить не меньше восемнадцати разновидностей буддистского учения*. В области идей жизнь означает изменение. Однако нельзя полагать, что все развитие вмещается в рамки этого периода. Если к нему относится ранний буддизм с его формами хинаяной и махаяной, то четыре школы буддистской мысли относятся уже к более позднему времени. Однако, касаясь указанного периода, мы намереваемся затронуть и буддистские школы, так как к концу его они были довольно развиты.

–

* Rhys Davids, J.R.A.S., 1801, "The Sects of the Buddhists".

III. ЛИТЕРАТУРА

В изложении раннего буддизма приходится основываться на питаках, или "Корзинах закона". Если в них мы и не найдем учения, изложенного самим Буддой, то они, тем не менее, являются наиболее близким к нему из всего того, чем мы обладаем. Питаки – это изложение слов и дел Будды в том виде, в каком они представлялись ранним индийским буддистам. Мы имеем в них рассказ о том, какие представления о Будде и его учении преобладали в то время, когда питаки были сочинены и записаны. (Они были сочинены и завершены, вероятно, до 241 года до н.э., когда состоялся Третий собор.) Питаки, несомненно, самые ранние и наиболее авторитетные из существующих изложений учения Будды.

Согласно поздним буддистским традициям, через короткое время после смерти Гаутамы или после того, "как светоч мудрости был задут ветром непостоянства", между последователями Будды возник спор по некоторым вопросам его учения. Для разрешения этих вопросов в Раджагрихе, близ Магадхи, был созван собор. Когда собрался весь орден, Кашьяпу, самого ученого из всех учеников Будды, попросили изложить метафизические взгляды, заключающиеся в Абхидхаммапитаке. Упали, старейшего из живших тогда учеников Будды, попросили повторить законы и правила поведения, имеющиеся в Винаяпитаке. Наконец, любимого ученика Будды Ананду попросили повторить Суттапитаку, содержащую притчи и рассказы Будды во время его проповеднического путешествия. В течение долгого времени учение Будды передавалось регулярно сменявшими друг друга учителями и учениками, и записано оно было только в восьмидесятом году до н.э., в царствование Ваттагамани на Цейлоне [43]. "Текст трех питак и комментарии к ним мудрейшие бхикшу в прежние времена передавали устно, но когда они увидели, что люди отпадают (от ортодоксального учения), бхикшу собрались и, желая сохранить подлинные учения, записали их в книги"*. Канон на языке пали имеет три отдела: 1) Сутта, или рассказы, 2) Виная, или правила поведения, и 3) Абхидхамма, или учение [44]. Первый отдел, Суттапитака, имеет пять подотделов, называемых никаями. Первые четыре подотдела представляют собой сутты, то есть поучения Будды, главным образом в форме речей и диалогов. Между учениями, проповедуемыми в отдельных суттах, не существует никакой разницы**. Об этой "Корзине речей", или Суттапитаке, в целом Рис Дэвидс говорит: "Глубиной философского проникновения в предмет, часто применяющимся сократовским методом вопросов, серьезным и возвышенным тоном всего изложения и высокой культурой мысли того времени, о которой они свидетельствуют, эти речи постоянно напоминают читателю диалоги Платона... Как только это собрание диалогов Гаутамы будет должным образом переведено и понято, оно неизбежно будет поставлено в наших школах философии и истории на один уровень с диалогами Платона".

–

* Mahavamsa, chap. XXXIII.

** Пять подотделов Суттапитаки таковы: а) Дигха никая – сборник

пространных поучений, содержащий 34 сутты, каждая из которых

касается одного или нескольких пунктов буддистского учения.

Первая сутта – Брахмаджала сутта, вторая – Саманнапхала сутта (о

вознаграждении аскетизма). Амбаттха сутта говорит об отношении

Будды к кастам. Кутаданта сутта говорит об отношениях между

брахманизмом и буддизмом. Тевиджджа сутта сопоставляет культуру

брахманов с буддистскими идеалами. Маханидана сутта говорит о

причинности. Сигаловада сутта говорит об обязанностях

буддистамирянина. Махапариниббана сутта рассказывает о последних

днях Будды.

б) Маджджхима никая – собрание не очень длинных поучений, около

150 проповедей и диалогов, касающихся всех пунктов буддистской

религии.

в) Санъютта никая – собрание поучений на различные темы. Она

содержит знаменитую Дхаммачхакапаваттана сутту – "поучение о

приведении в движение колеса закона". Обычно эту сутту называют

также Бенаресской проповедью, и она содержится также в

Винаяпитаке.

г) Ангуттара никая имеет около 2300 сутт в одиннадцати частях,

расположенных в определенном порядке, причем в первой говорится о

предметах одного рода, во второй – о предметах, обладающих двумя

родами, и т.д.

д) Кхуддака никая – собрание небольших произведений. В ней

пятнадцать частей: 1) Кхуддакапатха, 2) Дхаммапада, 3) Удана, 4)

Итивуттака, 5) Суттанипата, 6) Виманаваттху, 7) Петаваттху, 8)

Тхерагатха, 9) Тхеригатха, 10) Джатака, 11) Ниддеса, 12)

Патисамбхидамагга, 13) Ападана. 14) Буддхаванса, 15) Чарияпитака.

Тхерагатха и Тхеригатха обладают большими поэтическими

достоинствами и глубоко насыщены эмоционально. Песни избавления и

радости, которые в них содержатся, приписываются членам сангхи,

которые достигли архаты, совершенного миря и несказанного

блаженства, при жизни Гаутамы. Джатаки излагают легендарные

истории о предыдущих рождениях Гаутамы и очень ценны для

изучающих фольклор. Дхаммапада (S. В. Е., том X) содержит

основные принципы учения Будды. Те, у кого нет терпения и

способности овладеть тремя питаками, прибегают к этому краткому

изложению буддистской этики.

Винаяпитака, рассматривающая орденский порядок и предписывающая правила и нормы, управляющие жизнью буддистского ордена, имеет три основных раздела, из которых два имеют подразделы: 1) Суттавибханга, делящаяся на а) Параджику и б) Паччиттию; 2) Кхандака, делящаяся на а) Махаваггу и б) Чуллаваггу; и 3) Паривара.

Третья питака Абхидхаммапитака* рассматривает психологическую этику, а частично метафизику и философию и имеет семь подотделов: 1) Дхамма-сангани, относимая к первой половине или к середине четвертого века до н.э.; 2) Вибханга; 3) Катхаватту; 4) Пуггалапаннятти; 5) Дхату; 6) Ямака; 7) Паттхана.

–

* Абхидхамма обычно переводится как "метафизика": слово "учение"

лучше передает смысл, который это слово имеет на языке пали.

Таков канон пали, излагающий учение, известное как Тхеравада, поскольку это учение было составлено на первом соборе тхера, или старейших.*

–

* См. Oldenberg, Dipavansha, p. 37.

Иногда в канон на языке пали – например в Сиаме – включают также Милинда-паньха, или вопросы царя Милинды*, диалог между буддистским наставником, острым диалектиком Нагасеной, и греческим царем Менандром, который правил на территории Инда и в долине Ганга примерно в 125-95 годах до н.э. Эта работа имеет большое хождение на Цейлоне, где она является признанным авторитетным источником. Работа эта написана примерно в начале или несколько позже начала нашей эры. Не следует рассматривать ее как краткое изложение учения Будды. Спор, излагаемый в ней, произошел, повидимому, лет через четыреста после смерти Будды; он дает представление о форме буддизма, получившей широкое распространение значительно позже периода жизни Будды. Согласно Рис Дэвидс, "Вопросы царя Милинды" представляют собой "шедевр индийской прозы – мало того, в своем роде вообще лучшую книгу с литературной точки зрения, когда-либо созданную где бы то ни было". Буддхагхоша считает эту книгу наиболее авторитетной книгой после питак на пали.**

–

* S.B.E., vols. XXXV and XXXVI.

** S.B.E., XXXV, p. XVI.

Если питаки на языке пали могут считаться в основном тождественными учению Будды, то "Вопросы царя Милинды", повидимому, дают более негативную интерпретацию буддистского учения. Нагасена, по-видимому, стремится представить взгляды Будды как отрицательный догматизм, который отвергает душу, бога и будущее для освобожденных. Нагасена последовательный рационалист, следующий строго научному методу и срывающий завесу выдумок, посредством которой благочестивые руки закрыли образ истины, чтобы скрыть ее безобразные стороны. Понимая, что искатель истины должен по крайней мере быть правдивым, он полагал, что измышления религии не дают выхода из страданий человечества. Будда, возможно, воздерживался от суждения, располагая явно неполными данными. Нагасена подверг сомнению осторожность Будды и стал активно негативен. Для него недостаток данных в пользу какого-то мнения достаточное основание, чтобы ему не верить. Верить на основании неполных данных – это не только ошибка, но и преступление. Будда занимал позицию воздержания от суждения; Нагасена внес поправку, полностью отвергнув недоказанное суждение. С неумолимой логикой развивая следствия идей Будды, он невольно показывал их непригодность.

"Вишуддхимагга" Буддхагхоши – это поздняя работа (400 год н.э.), написанная брахманом, обращенным в буддизм [45]. Она выдвигает идеал архата хинаяны и развивает старое учение. Буддхагхоша – первый буддистский комментатор. Его Аттхасалини ценный комментарий на "Дхаммасангани". После Буддхагхоши Тхеравада не получила большого развития. Другие работы на языке пали, представляющие большой исторический интерес, хотя и незначительные в философском отношении, это Дипаванса (IV век н.э.) и Махаванса (V век н.э.). Наше изложение раннего буддизма в этой главе будет основано главным образом на питаках и ортодоксальных комментариях. Мы используем также "Вопросы царя Милинды", но не без оговорок. Но даже когда мы будем использовать поздние работы, мы будем стараться не вносить в изложение понятий, которые не содержатся в ранних текстах.

IV. ЖИЗНЬ И ЛИЧНОСТЬ БУДДЫ

Переходя от упанишад к раннему буддизму, мы переходим от работы многих умов к вероучению, признающемуся творением одного человека. Упанишады – работа, с удивительной верностью воссоздающая атмосферу целого общества, буддизм – конкретное воплощение мысли в жизни одного человека. Это единство жизни и мысли оказало чудесное влияние на современный ему мир. Своеобразная личность и жизнь Будды во многом помогли успеху раннего буддизма. Любой человек, обладающий воображением, будет изумлен, узнав, что за шесть веков до Христа в Индии жил государь, не уступающий никому до него или после него в духовном бескорыстии, возвышенном идеализме, в благородстве жизни и любви к человечеству. Ученикам, а через них и всему миру, странствующий проповедник Гаутама известен под именем Будды "знающего", "просвещенного"*. Будда родился около 567 года до н.э. Его собственное имя – Сиддхартха, то есть "Достигший своей цели"; его родовое имя – Гаутама, имя его отца Шуддходана, имя матери – Майя. Он был наследным принцем царства Шакья и был воспитан в Капилавасту, столице царства Шакья, второй женой Шуддходаны, Махаяпати, так как мать Гаутамы умерла через семь дней после его рождения. Передают, что он женился на своей двоюродной сестре Яшодхаре и имел от нее сына Рахулу, который позже стал его учеником. Уже рано тяготы и тайны этого непонятного мира стали довлеть над ним с большой силой. В нем вызывали тревогу преходящесть и изменчивость жизни; он остро почувствовал, в каких черных пучинах гибнет множество человеческих существ, став жертвою темноты и греха. Суть рассказа о четырех знамениях, встреченных Гаутамой на дороге в Капилавасту, старике, согбенном годами, больном, измученном лихорадкой, умершем, за которым шли плакальщики, рыдая и вырывая у себя волосы, и нищенствующем монахе, сводится к тому, что несчастья этого мира поразили впечатлительную натуру Будды**. Одного вида несчастий было достаточно для того, чтобы пробудить в нем сознание векового бремени, тяготеющего страшнее всего над невинными и угрожающего погубить даже лучшие стремления человека. Отдельные случаи страдания для Будды были иллюстрациями всеобщей проблемы. Все, что в нем было твердого, было потрясено, и он содрогнулся, видя, как ужасна жизнь.

–

* "Будда" означает "просветитель" – это обычное имя, которым

называли немало индийцев. Это термин вроде слова "Христос",

означающего "помазанник".

** Сила рока точно таким же образом заставляла размышлять о

бедствиях мира Жорж Санд: "Когда печаль, нужда, безнадежность,

пороки, которыми полно человеческое общество, поднялись предо

мною, когда я уже не размышляла больше о своей собственной

судьбе, а думала о судьбах мира, в котором я была лишь атомом,

мое личное отчаяние распространилось на всю вселенную и закон

рока встал передо мной в таком страшном облике, что мой разум был

потрясен". Цит. по W. S. Lillу, Many Mansions. См. также

Mahapadanasuttanta: Rhys Davids, Dialogues of the Buddha, vol.

II.

Подавленный пустотой чувственных вещей, он отказался от довольства, могущества и богатства жизни во дворце, чтобы размышлять о вечном и найти для своих собратьев людей спасение от низости жизни и плотских иллюзий. В те дни искатели истины, преследуемые и одержимые духовным беспокойством, становились странствующими отшельниками. Искатель света должен начать свои поиски отвержением всех благ мира. В соответствии со старинным обычаем Будда ушел из дома и стал аскетом. Он отказался от своего сана, одел желтый плащ и стал просить милостыню, странствуя по дорогам мира в поисках света и покоя. Это великое отречение от мирских благ он осуществил в возрасте 29 лет*. Он пытался найти духовный покой в философском размышлении и некоторое время странствовал в одиночестве по морям чужой мысли, но не добился при этом большого успеха. Утонченная диалектика не дает излечения от духовного беспокойства. Другое средство ухода от жизни состояло в суровых лишениях, которым подвергалось тело. Гаутама с пятью верными друзьями отправился в уединенное место в джунглях Урувелы, где всячески умерщвлял свою плоть и усердно постился, стремясь обрести душевный мир с помощью сурового аскетизма. Ему не удалось получить какое-либо утешение, ибо истина была так же далека, как всегда. Он начал приходить в отчаяние и однажды ночью чуть не умер, потеряв сознание от усталости и просто от истощения. Но истина все еще оставалась проблемой, а жизнь стояла под знаком вопроса.

–

* Народное предание с большой силой описывает этот акт. Говорят,

что Будда поднялся в полночь, подошел к двери комнаты жены и

увидел, что она спит, положив руку на голову ребенка. Он хотел

взять сына на руки и обнять его в последний раз, но его

остановила боязнь разбудить молодую мать. Он повернулся и побежал

в ночь в поисках света.

После целых шести лет сурового аскетического послушания Будда пришел к убеждению, что этот метод совершенно бесплоден. Он взвесил на весах пустоту богатства, мудрость школ и суровость аскетизма и нашел, что они не нужны. Очистив тело воздержанием, усовершенствовав ум смирением и укрепив сердце одиночеством, он стал искать мудрости в пустыне. Он обратился к вещам, созданным богом, надеясь узнать истину в красоте утра, великолепии солнца и пышности природы и жизни. Он занялся размышлениями и молитвами. В легендах рассказывается о действиях Мары, стремившегося отвлечь внимание Будды и заставить его отказаться от его цели то с помощью яростных нападений, то путем искушений и приманок. Мара ничего не добился. Сидя под деревом бо (индийской смоковницей Ред.) на травяном ложе, Гаутама постоянно и неподвижно смотрел на восток, и его ум был устремлен к одной цели: "Я не сдвинусь с места, пока не достигну высшего и абсолютного знания". Он провел под деревом семь недель. "Когда ум берется за большую и сложную проблему, он продвигается вперед, обеспечивает шаг за шагом все новые и новые позиции, очень мало представляя себе, каких успехов он достиг, пока, в результате внезапного озарения, он не постигнет, что победил. Повидимому, так случилось с Гаутамой"*. Однажды, когда он все еще был предан глубоким размышлениям, отдыхая под деревом, которому его приверженцы дали имя Бодхинанды, или трона разума, его ум озарился. новым светом. Он овладел тем, чего искал.

–

* Wеlls, The Outline of History, p. 207.

Когда он обрел просветление после многих лет постоянных поисков и размышлений, он счел своей обязанностью рассказать обреченным толпам о пути к вечному счастью. Миру, идущему по неверному пути, он стал проповедовать благую весть о четырех благородных истинах и восьмеричном пути. Не беспокоясь о тонкостях метафизики, он проповедовал этический путь, желая спасти массы людей, живших в грехе и позоре. Ясность и кротость его лика, красота и достоинство его жизни, серьезность и энтузиазм его любви, мудрость и красноречие его проповеди завоевывали сердца равно мужчин и женщин. В качестве своих первых учеников он избрал пятерых из своих товарищей по аскезе. Для них он произнес свою первую проповедь о "дхармачакраправартане", или "приведении в движение Колеса Закона". Его товарищи приняли его учение и первыми были должным образом посвящены в члены буддистского ордена, или Сангхи. Число учеников постепенно увеличивалось. По всем направлениям были разосланы миссионеры для обучения новой дхарме. Самыми первыми и наиболее знаменитыми из обращенных были Сарипутта и Могаллана, аскеты Раджагрихи, которые получили истину от Ассаджи, одного из пяти первоначальных учеников. Будда лично принял их в свой орден. Другими знаменитыми учениками, занимающими большое место в ранних летописях буддизма, были: Упали, читавший текст Винайи на первом соборе после смерти Будды; Кашьяпа, председатель собора, влиятельный буддист того времени (рассказывают, что сожжение тела Будды было отсрочено до его прихода), и Ананда, двоюродный брат Будды и любимый ученик, который нежно любил Будду, заботился о нем и был ближе всех к нему в момент его смерти. Тысячами вступали люди в ученики Будды. Целый ряд учителейбрахманов обратился в буддизм. Когда Будда посетил двор отца через двенадцать лет после того, как он его оставил, он сделал это только для того, чтобы обратить в свое учение отца и мать, жену и сына. Многие стали его мирскими учениками; нескольким женщинам было разрешено создать орден буддистских монахинь.

Когда после миссионерской деятельности, продолжавшейся примерно сорок лет, он понял, что приближается время для него отказаться от своего тела и достигнуть паринирваны*, он потратил последние часы жизни на советы и наставления Ананде и собравшимся монахам. Субхандра, странствующий аскет, слушал его учение в последние мгновения и был последним учеником, обращенным самим Буддой. Будда попросил учеников высказать свои сомнения и затруднения, с тем чтобы он мог устранить их. Они хранили молчание. Тогда Благословенный обратился к братиям: "А ныне, братья, я прощаюсь с вами – все составные части бытия преходящи; прилежно трудитесь ради вашего спасения"**. Передают, что он умер в возрасте восьмидесяти лет. Великий Будда навсегда олицетворяет душу Востока с ее напряженным спокойствием, мечтательным благородством, тихим покоем и глубокой любовью. Будда известен под несколькими именами, в том числе Шакьямуни – мудрец из Шакьев и Татхагата достигший истины.

–

* Если нирваны достигают и пользуются ею при жизни, то

паринирвана могла быть достигнута только после смерти, с распадом

телесной жизни. См. Parinibbana Sutta, S. В. Е., XI.

** Mahaparinibbanasutta, VI. 1. Согласно "Федону" Платона,

философия есть размышление о смерти. Ср. у Марка Аврелия: "Все в

конечном счете превращается в зловоние и отбросы... Все вещи

одинаковы – близкие, уходящие, сгнившие... Вдруг нас всех покроет

земля; потом, в свою очередь, и земля переменится; потом

переменится то, что вышло в результате изменения, потом результат

результата, и так до бесконечности. Волны перемен и изменений

катятся медленно, и тот, кто подумает о них, почувствует

презрение ко всему смертному". Цитируется по Edwin Веvan,

Hellenism and Christianity, р. 185.

Упоминаемые здесь факты могут считаться достоверными. В "Лалитавистаре"* и в джатаках имеются другие, в большей или меньшей степени легендарные события**. Если мы вспомним, что буддистские сочинения, рассказывающие о жизни Будды, написаны спустя 200 лет после событий, о которых они повествуют, нас не удивит, что в них содержится много легендарного в сочетании с рассказами, в значительной мере достоверными***. Богатое воображение его последователей украсило историю его жизни бесчисленными легендами. Эти последние говорят не столько о подлинной жизни учителя, сколько о том, как он трогал сердца и поражал воображение людей****.

–

* Edwin Arnold, Light of Asia.

** Nindanakatha, vol. I of the Jatakas and Buddhacharita by

Ashvaghosha.

*** Самый ранний рассказ о жизни Будды содержится в

Махападанасуттанте, четырнадцатом поучении Дигха-никаи. Говорят,

что это автобиография Будды.

**** Хотя мы готовы допустить, что значительная часть народных

рассказов о Будде носит легендарный характер, мы с меньшей

готовностью можем принять новейшую точку зрения, что они все

представляют собой легенду. Мы имеем в виду теорию, выдвинутую

Сенаром и развиваемую рядом других ученых, утверждающих, что вся

история Будды – простой миф, добавленный уже впоследствии к

религии, развивавшейся естественным путем. Сенар утверждает, что

рассказ о Будде – солнечный миф, переплетенный со многими другими

разнородными тенденциями. Мы не можем принять эту гипотезу.

События, излагаемые в рассказе о Будде, естественны и принадлежат

подлинной традиции. У нас есть данные относительно раннего

существования буддистских книг. Буддистскую религию нельзя

понять, если не смотреть на нее как на произведение подлинного

гения, духовный пыл которого оказывал на людей непреодолимое

обаяние. Даже Сенар признает Будду как проповедника, но полагает,

что в его биографию вплетен солнечный миф. Однако главные события

жизни Будды не могут быть мифическими.

V. ЭПОХА

Каждая система мысли воплощает и отражает тенденции своего времени, и ее нельзя понять, если не понять, с какой точки зрения она смотрела на мир и какие мыслительные навыки сделали ее возможной. Из устной литературы, записанной позднее, можно получить представление о положении страны в эпоху, когда родился Будда. Тогда не существовало одной обширной Индийской империи; было много князей отдельных племен и родов, пытавшихся создавать небольшие государства. Употреблялось несколько диалектов, хотя единственным священным языком был санскрит. Веды уже считались таинственными и святыми. Обычаи и правила, кодифицированные позже законами Ману, уже были в силе, хотя и не обладали еще той застывшей неподвижностью, которую они обрели потом. Шесть философских школ еще не были созданы, хотя дух умозрения, сделавший их возможными, уже действовал. Нравственная жизнь была в упадке, так как духовную энергию народа поглощали метафизические ухищрения и теологические споры.

Масса противоречивых теорий и догадок, принимавшихся одними и отвергавшихся другими, менявшихся в зависимости от их носителей и отражавших характеры, эмоции и желания их авторов, заполняла духовную атмосферу. Не существовало общепризнанных фактов, общепринятых принципов, были только расходившиеся взгляды и предположения. Кипели споры о конечности и бесконечности – или об отсутствии или наличии их обеих, – о мире и я, о различии между истиной и видимостью, о реальности потустороннего мира, о продолжении жизни души после смерти и о свободе воли. Некоторые мыслители отождествляли дух и душу, другие делали между ними различие. Некоторые признавали главенство бога, другие – человека. Одни утверждали, что мы ничего по этому поводу не знаем, другие обольщали своих слушателей благими надеждами и смелыми заверениями. Одни занимались созданием сложных метафизических теорий; другие прилагали не меньшие усилия для их опровержения. Возникло много теорий, независимых от ведийской традиции. Были ниггантхи, то есть свободные от оков, и саманы, или аскеты, не принадлежавшие к ордену брахманов; некоторые искали душевного покоя в отречении от мира; другие истязали плоть, отказывая себе в питании в течение долгого времени; третьи искали духовного отвлечения; были диалектики, полемисты, материалисты, скептики и, наконец, люди, считавшие мудростью свое собственное самодовольство, подобно Саччаке, который имел смелость сказать: "Я не знаю такого саманы, такого брахмана, такого учителя, наставника или главы школы, даже если он назовется святым верховным Буддой, который в споре со мной не заколебался бы, не задрожал, не затрясся бы и не покрылся бы потом. Если бы я напал своим языком на безжизненный столб, то и он задрожал бы, зашатался и затрясся бы что уж тут говорить о человеческих существах!"*. То был век спекулятивного хаоса, полный непоследовательных богословских теорий и споров по неопределенным вопросам**.

–

* Oldenberg, Buddha, р. 70.

** Рис Дэвидс в своей "American Lectures on Buddhism" анализирует

все шестьдесят две теории, распространенные во время Гаутамы

Будды и упоминаемые в Брахмаджала сутте.

Так пылкая фантазия метафизически настроенных людей играла со временем, пространством и вечностью, вульгаризируя благородное искусство философии. Великие истины терялись в тумане запутанной метафизики. Те, кто не видит истины, вступают на путь выдумки. Будду поразили столкновения пылких воззрений, несогласные друг с другом системы, прилив и отлив веры; все это воспитало в нем убеждение в бесплодности метафизического мышления. Спасение души не достигается тонкими различениями метафизических понятий, неустанным задаванием вопросов или утонченностью рассудка, достигаемой с помощью хитроумных споров сект [46]. Нерешительность мысли, может быть и не вредящая интеллекту человека, наносила ущерб его этическим интересам. Анархия мысли вела к анархии морали. Поэтому Будда решил полностью освободиться от бесполезных метафизических споров. Вся метафизика, имеющаяся в буддизме, – это не первоначальная дхамма, но добавление к ней (абхидхамма*). В основном буддизм – это психология, логика и этика, а не метафизика [47].

–

* Абхи – за; дхамма – физика. Дхаммы подвергаются в Абхидхамме

дальнейшему анализу (ср. с Аристотелем). См. Atthasalini.

Introductory Discourse.

Обширный континент Индии давал широкий простор чудесной способности человека создавать богов и закоренелой склонности к политеизму. Боги и духи, имевшие власть наносить людям вред и ущерб, а также приносить им блаженство и славу, управляли Жизнью народов. Толпа высоко ценила ведийскую религию с ее верованиями, ритуалом, обрядами и церемониями. Подобно европейским язычникам, посвящавшим Меркурию десятую часть имущества, когда они желали обогащения, и жертвовавшим Эскулапу петуха, когда они хотели излечения, индийцы тоже прилагали усилия для того, чтобы угодить богам. Даже единый Всемогущий бог монотеистов был очень очеловечен, хотя и был наделен рядом героических черт; он был добр, когда ему позволяли действовать по его усмотрению, гневался, когда ему противоречили, и был милосерден, когда его ярость успокаивалась. Отношение между единым богом и его почитателями было отношением между господином и рабом. Он – мстительный военачальник, имеющий право обращаться с нами. как ему угодно, и требовать, чтобы мы стояли против врага в боевом строю. Он слишком уж часто вмешивался в дела мира. Кометы были знаками его гнева, посланными, чтобы предупредить грешный мир. Если этим предостережением пренебрегали, он мог наслать чуму для истребления невинных людей. Чудеса были обычным явлением. Всеобщее господство закона, хотя и заложенное в упанишадах, еще не было живым верованием. Больше того, суровый монотеизм приводил к перекладыванию ответственности на плечи бога. Если мы дурны, ответственен он, если хороши – тоже он. Из чистого каприза или из желания отомстить за пренебрежение по отношению к нему, выразившееся в греховном поступке какого-либо отдаленного предка, он обрек большинство рода человеческого на жизнь, полную разочарования и страдания.