Текст книги "В плену у фейри (ЛП)"

Автор книги: Сара Уилсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Сара К.Л. Уилсон

В плену у фейри

(Путаница фейри – 2)

Перевод: Kuromiya Ren

КНИГА ПЕРВАЯ

Они были венком извивающихся призраков, и гнева у них было много,

Запутавшись в клубке, они назвали себя Джентри.

Но вот, такие красивые на вид, они обманули многих,

Связали их паутиной лжи и продали за грош.

Если вы видите запутавшегося фейри и думаете, что он милый,

Подумайте, нужна ли вам голова или в кармане монеты.

– Истории Фейвальда

Глава первая

Мой отец. Они прибили его к дереву. Он был там в агонии.

Я хотела, чтобы боль придала мне сил, распалила огонь во мне, и чтобы я смогла подавить страх от того, что стала размером с ладонь и застряла в клетке. Но огонь во мне угасал. Каждый миг уменьшал его все сильнее.

– Мне нужно сказать что-то драматичное, – сказал Скуврель поверх топота копыт единорога по мягкой земле. – Что-то типа «И Охотница стала добычей». Но это не кажется жестоким в таких обстоятельствах.

– Я должна сказать что-то типа «Крысы всегда находят выход из ловушки, если сразу их не убить» и посмотреть на тебя многозначительно, чтобы ты понял, что я говорю о тебе, но, боюсь, это оскорбит крыс, – парировала я.

Я могла только это, пока мы уезжали от дымопада. Я сжимала прутья, подавляя тошноту. Клетка дико раскачивалась, единорог несся по земле Фейвальда. Он не дал мне шанса даже снять сумку. Стоило отпустить прутья, и я сползала на пол клетки и билась об прутья с другой стороны. Теперь я сжимала их обеими руками, пытаясь ровно дышать, напоминая себе, что нельзя было паниковать. Жизнь не закончилась. Я просто была в плену.

Порой животные убегали из плена. Конечно, порой им нужно было для этого отгрызть себе лапу. Я могла сделать это, если понадобится. Просто нужно было отыскать свой огонь.

Я потянулась к повязке. Я хотела видеть тут не только духовный мир. Мое второе зрение было четче, видело больше подробностей, чем в духовном мире дома. Если бы я не знала лучше, решила бы, что мое зрение вернулось. Я легко могла увидеть лиловое сияние вокруг белого единорога и сияющие звезды, вылетающие за ним. Но краски были резче, светлее и темнее, чем обычно. Казалось, мое второе зрение видело тут больше. Словно я была в другом мире. Так и было.

Я буду слепой, если подниму повязку?

– Не делай этого, – предупредил Скуврель насмешливым тоном. – Ты пожалеешь, когда сделаешь это. Правда уничтожит тебя без способа справляться с ней.

– Это ты так говоришь, – процедила я, меня мутило. Я встала, уперлась в пол клетки ногами. – Но, думаю, ты просто хочешь скрыть свой мир от меня, оставив меня беспомощной.

– О, все куда хуже, чем ты представляешь, – сказал он. – Но кто знает, может, тебе понравится ад, ты же маленький кошмар.

– Ты говоришь так, будто считаешь себя лучше меня. Будто ты можешь справиться с тем, что я не могу.

– Фейри выше в пищевой цепочке, это факт. Мы могли бы есть смертных на завтрак, и это в прямом смысле. Некоторые из моего вида посчитали бы это таким же мясом, как оленина, – бодро сказал он. Но он был отвлечен, словно искал что-то со спины единорога.

Он думал, что был лучше нас? Лучше меня? На несколько видов лучше? Почему? Потому что у него были магия и хитрость? Ему стоило оставаться начеку. Я превзойду его во всем. Я утру ему нос тем, что я на том уровне, о котором его вид мог только мечтать. Я заставлю все его магию выглядеть как искры от костра, а его хитрость казаться просто бредом.

Я сделала бы это. Даже если я выглядела жалко и слабо в этой клетке.

– Заключи со мной сделку, Маленькая охотница, – прошептал Скуврель, поднимая клетку, чтобы заглянуть внутрь. Его темные глаза выражали темную эмоцию, которую я не понимала.

Я сглотнула. Теперь он меня поймал. Что он собирался сделать с этой силой?

– Какую сделку? Ты можешь освободить моего отца?

– Пока нет.

– Ты освободишь меня?

– Пока нет.

Я прищурилась.

– Тогда никакой сделки.

– Передумай, – проворковал он, словно меня могли переубедить его милые слова и изогнутые чувственные губы. – Если подождешь и не наденешь повязку, пока мы не слезем с оленя, я расскажу, почему все в Фейвальде хотят сейчас обладать тобой.

– Они хотят меня?

– Ясное дело, – его улыбка была спокойной. Он был ужасно красивым, и лиловый пейзаж за ним, озаренный луной, только усиливал его красоту.

Почему хоть кто-то в Фейвальде хотел меня, если не для побега? Я нахмурилась.

– Это сделка, – согласилась я.

– Это сделка, – он был доволен собой. – Теперь… олень.

Он свернул единорога с дороги к деревьям, резко дернув его за гриву. Тот завопил, его ноги поднимали комья земли.

– Похоже, ты ему не нравишься, – мрачно сказала я.

– Он не из моего двора. Он – игрушка твоей сестры. Но он послужит цели, а потом я верну его.

Наш путь напоминал мне немного поход среди деревьев с отцом, когда мы устанавливали капканы. Даже на такой скорости я видела узкие следы в траве на тропе – следы зайцев. Длинные следы были от оленей. Старый след от ободранной коры. Тут была дичь, и много. Не думая, я стала насвистывать любимую мелодию отца.

Скуврель замер.

И единорог тоже.

Через миг я поняла, что все застыло: от птиц на деревьях до насекомых между листьев и среди высокой травы. Моя мелодия утихла, а ветер поднялся.

– Никакой музыки, – вздохнула я. – Ты не можешь создавать музыку, фейри, стоящий выше меня?

Музыка была силой, которая была у меня, но не у Скувреля. Но чем могло помочь то, что он застыл, если я не могла выбраться из клетки?

Скуврель кашлянул.

– Мы не можем создавать красивые звуки. Только настоящие. И ты не хочешь слушать наши сердца. Наши сердца поют в вечном крике пустоты.

Я поежилась.

– Ах, вот и олень.

Я посмотрела туда, где деревья разделялись, и холм поднимался между неровными камнями и скрипучими дубами. В центре холма фыркал сияющий бело-голубой олень, его дыхание оставалось облаком в воздухе, хотя не было холодно. Он опустил величавую голову и ждал, пока мы поднимались по холму. Мы остановились рядом с ним. Его рога были голубой молнией, постоянно сверкающей и вспыхивающей.

Я видела духовным зрением, что он был в три раза выше и два раза шире единорога, но он был сияющим просвечивающим духом леса. Какое существо могло быть чудеснее этого? Он мог отбросить нас одним взмахом рогов-молний. Он мог испепелить нас за миг. Я ощущала, как мои ладони дрожали от волнения. Я еще не была так близко к такому существу. Мой отец бы…

Мысль оборвалась.

Олень игнорировал нас, смотрел на горизонт вдали.

– Пора мне забрать тебя в свое убежище, – осторожно сказал Скуврель. Он поглядывал на меня, как мальчик, который звал меня присоединиться к его розыгрышу. Он привязал единорога к невысокому тополю с тонкими ветками. Единорог попытался укусить его за ладонь, и Скуврель стукнул его по носу. Он едва заметил это, словно каждый день бил единорогом.

– Почему он не может просто пронзить тебя? – спросила я.

– На меня тоже стоит запрет убийства, – бодро сказал Скуврель, поднял мою клетку в свете белого полумесяца. – Но вернемся к тому, о чем я говорил – ты нужна Фейвальду, Маленькая охотница.

– Фейвальду нужен Охотник? – я скрестила руки.

– Нет, ему нужен Улаг. Тот, кто связан с землей. Мы знали, что это была одна из вас. Потому Кавариэль пришел за Хуланной, – его глаза блестели. – Но он украл не ту девушку.

– Зачем тогда было забирать ее?

Фигура вышла из-за топающего оленя. Она была белой, яркой, как луна, рога как у оленя торчали на ее голове. Она была в длинном шуршащем платье и маске из серебряной чешуи, скрывающей ее лицо. Ее голос скрипел, как дерево на ветру.

– Так глупо, что мы решили, что девушка красивее благословлена судьбой? – она смотрела на меня.

– Это так в стиле фейри, – сухо сказала я ей. – И они хотят меня, потому что они выбрали не ту сестру. А ты мне говорил, что фейри лучше смертных. Подумай еще раз.

– Истина, – сказал Скуврель. – Ты нашла нас.

– Я всегда нахожу тех, кого ищу. Они нашли тебя для пророчества, девочка. И я произнесу его для тебя:

Одно родилось в один день, но в двух половинах,

Половина – земле. Половина – для воздуха.

Одна разрушает. Другая собирает.

Пусть ветер примет произнесенные мною слова.

Она прошла мимо меня, словно не собиралась больше ничего говорить.

– Она просто так появляется? – возмутилась я.

– Она произнесла твою истину. Что еще ей говорить? Ты не забавляешь ее так, как меня, – Скуврель пожал плечами. – Она всегда с оленем. Он – знак загадок, – знак загадок над нами фыркнул и опустил рогатую голову. – Я привел тебя к ней, чтобы ты сама услышала. Теперь ты услышала. Дворы хотят тебя, потому что выбрали во многом правильную девушку, но ее не хватило. Они хотят, чтобы ты была второй половиной того, что им нужно. И они сделают все, чтобы получить тебя.

Я кашлянула. И что я могла с этим сделать из клетки?

– А моя сестра? Чего она хочет?

– Фейвальд, – мрачно сказал Скуврель. – Разве не мило? Потому мне нужно научить тебя тому, что происходит в этом мире, пока он не поглотил тебя, Маленькая охотница.

В его глазах мерцало недоверие. Он подвинулся, и олень за ним пропал в раскате грома, Скуврель поднял высоко клетку, чтобы хмуро посмотреть на меня сквозь прутья.

– Ты можешь не считать меня другом, но если хочешь освободить отца и остановить безумную гонку сестры за властью, то я – твой союзник. И, чтобы я тебе помог, мне нужно научить тебя как можно быстрее всему о моем мире. Я сделаю из этого игру, если думаешь, что это поможет.

Я фыркнула от блеска в его глазах.

– Дай угадаю. Игра зовется «Выживание».

– Подходящее описание.

Лес стал шевелиться вокруг нас.

– Они отправят охотников за нами. Тихих убийц, которые могут украсть нас из теней, – предупредил он, хотя игриво подмигнул, и это все казалось от этого игрой. – К счастью, тебя защищают железные прутья.

– Да, жаль, что я неблагодарна.

Он фыркнул.

– Готова узнать все, что нужно, о Фейвальде?

– Только если ты сначала ответишь на вопрос, – сказала я.

– Задавай, Маленький кошмар.

– Почему мы стоим на месте, если они охотятся на нас?

Он рассмеялся и прыгнул на единорога, отбил ветку тополя и склонился агрессивно над седлом, словно мог завоевать мир со спины единорога. Может, и мог. Может, мы сделаем это место.

Глава вторая

– Сначала тебе нужно понять, – сказал Скуврель, – что Фейвальд – место постоянных перемен. То, что сегодня тут, пропадет завтра.

Я драматично зевнула.

– А ты играл в бессмертного.

– Внимательнее, Маленький кошмар, – сказал он, глядя на меня, стиснув зубы, обещая жестокость и соблазнение. – Без этих знаний ты – коза, которую вот-вот порвут.

Я вспомнила, что фейри сделали с моими козами. Мое лицо похолодело. Он кивнул, словно мы думали об одном.

– Есть хорошие и плохие фейри? – спросила я. Мы вернулись на дорогу, и она тянулась по гряде на вершине холма. На тропе едва умещался единорог. Деревья росли у дороги, но земля резко обрывалась по бокам, и было видно озаренный звездами Фейвальд во все стороны. Я охнула, увидев блеск моря в одной стороне и узкие башни широкого замка в другой стороне. Запахи леса окружали нас, купали в сладости иного мира – сосна и тимьян, травы и что-то до боли сладкое, что я не могла понять.

Я затаила дыхание, глядя, как свет луны выделял детали, будто шептал истории и сказки на ночь. Я была тут, в истории. В ужасно, но истории.

– Благие и Неблагие? – Скуврель ехидно рассмеялся. – Это глупости, Кошмарик. Мило, что ты слышала об этом, но нет. Есть только плохие и еще худшие фейри. Нас не интересует бескорыстие.

– А суженые пары? Высший лорд Кавариэль – или как его там – сказал Хуланне, что она – его пара.

– Я не устаю от твоего идеализма, – сухо сказал он. Единорог замер, встал на дыбы и бил по воздуху копытами. Скуврель схватил его за рог и встряхнул, пока конь не успокоился. Это не сработало бы с настоящей лошадью. Скуврель зарычал. – Успокойся, мертвяк, или я успокою тебя и заплачу за это головой с радостью.

Его грозный тон даже напугал меня. Не помогло то, что он сжимал медную иглу как меч. Она была ужасно острой. Другая его ладонь держала мою клетку.

– Так суженых пар нет? – с нажимом спросила я.

– Мы говорим о таком жертвам, когда заманиваем их, топим в глубинах нашего разврата. «Ах, но наша пара – это судьба, – говорим мы. – Ты не ощущаешь связь между нами? О, это ощущается как петля на шее? Игнорируй это. Это ласка истинной любви».

– Так это ложь? Я думала, вы не умеете врать.

– Это не совсем ложь. Они суждены, потому что мы решили сделать судьбу такой. И, если так ты намекаешь, что надеешься, что судьба свяжет нас как пару, то я могу только сказать, что, хоть мне льстит твое мнение, тебе придется сделать выбор старым смертным способом.

Он ухмыльнулся, словно думал, что я хотела его. Я ощутила, как кровь прилила к лицу, но не давала ему смутить меня.

Я нарочито медленно сплюнула между прутьев клетки. Конечно, он превратил простой вопрос в самовосхваление! Словно я могла выйти замуж за фейри! За жуткого фейри!

Единорог спускался по холму, и мы потеряли потрясающий вид, спускаясь в тепло спутанных ив. Крылья хлопали, ночные птицы улетали от нас. Может, видели, как Скуврель обращался с животными, которые ему попадались.

– Теперь ты вывела глупость из своего организма, может, захочешь полезные знания? – сказал Скуврель.

В духовном мире я видела лиловое сияние вокруг спутанных ив впереди, узкая тропа вонзалась в арку из их веток.

Скуврель склонился, направляя единорога туда. Тело Скувреля двигалось плавно, как у разбойника из одной из книжек, которые я читала в школе.

И как он выглядел тут без моего духовного зрения? Он выглядел красивее этого?

Я глубоко вдохнула и подняла повязку.

Крик поднялся к моему горлу, и я закрыла рот.

Я увидела сначала единорога. Без повязки – пока я видела настоящий мир – единорог был костями с полосками гниющей плоти, свисающими с них, развеваясь в воздухе. Флаги на ветру. Обрывки плоти тянулись от костлявого рога, торчащего из черепа как флаг. Глаз существа был черной пустой дырой. Темная вязкая жидкость запятнала плоть вокруг него. Белая кость виднелась в глубинах.

Я опустила повязку, пока не увидела что-нибудь еще, все тело дрожало от ужаса.

– Убей его, – прошептала я. Я вытащила лук из колчана, поправила тетиву, несмотря на качку клетки.

– Тебе нужно подумать о новых решениях проблем, – сказал Скуврель, забавляясь. – Убийство – не всегда ответ. Для начала, идти долго, а единорог – удобный пленник. И за него будет серьезное наказание. Он из Двора Кубков. Хочешь, чтобы я оказался в долгу перед твоей сестрой? Она может потребовать тебя как плату.

Я вставила стрелу в лук, Скуврель поднял клетку, чтобы посмотреть на меня, и я выстрелила. Я почти попала по его глазу. Тряска мешала целиться.

– Твои стрелы не помогут, когда ты размером с кружку пива, – нагло сказал он, его губы насмешливо изогнулись. – Но я аплодирую за попытку.

Он убрал стрелу с лица и бросил ее в меня. Капелька крови появилась у его глаза – этого было мало, чтобы даже захотеть это смахнуть.

Я недовольно подняла стрелу, вытерла ее об грязный платок, лежащий на полу клетки, а потом вернула ее и лук в колчан. Мне нужен был другой способ биться. Мои стрелы тут не помогали.

Я потянулась к повязке. Я видела единорога. Что могло быть хуже?

– Я намного хуже, – выдохнул Скуврель, все еще держа клетку так, чтобы я видела только его глаза. Я сжала лук и одну из стрел, попыталась вложить стрелу.

Он рассмеялся и вытянул руку с клеткой, заняв благородную позу, словно бросал мне вызов. Я грубо проехала по полу, по крови единорога и грязи, и врезалась в прутья на другой стороне. Я вытерла ладони о штаны и снова встала. Он не увидит, как я дрожу от страха.

– Как единорог может истекать кровью без плоти? – спросила я. Мой голос охрип.

– А как хоть кто-то из нас истекает кровью? – насмешливо спросил Скуврель. – Как мы умираем? Тебе нужно многое узнать, Кошмарик.

Это очень помогло.

Я убрала лук и стрелу в колчан, взяла себя в руки и потянулась к повязке.

– Как насчет сделки? – проурчал Скуврель. Его темные глаза сверкали серебром в свете Фейвальда. – Заключи со мной сделку, Маленькая охотница. Тебе не нужно смотреть на Фейвальд через повязку, но тебе нужно кое-что другое. Чистые вещи, возможно? Еще поцелуй? Тебе понравилось в прошлый раз.

– Ты не хочешь, чтобы я видела тебя настоящего в Фейвальде, да? – спросила я, уперев свободную руку в бедро, чтобы яростно смотреть на него.

Настоящий он в моем мире был хищным и похожим на лиса, а не красавцем, каким его делал морок. Как он мог быть еще хуже тут?

Он рассмеялся.

– Скажем так, я хочу сохранить тайны. Ты купишь те только по большой цене.

Дрожь радости пробежала по мне от его смеха. Я не сдержалась. Я хотела знать обо всех его тайнах.

Но, если я не видела этот мир четко, у меня не было шанса отыскать путь туда, где страдал мой отец, прибитый к дереву. Никакие тайны или сделки, заманчивые предложения не могли отвлечь меня от того, зачем я была тут.

Я была тут не ради власти или тайн, не ради радости, и даже не для того, чтобы утолить любопытство. Я была тут ради отца. Я не могла это забыть.

– Тогда тебе стоит бояться, – сказала я. – Потому что я люблю убивать тайны.

Я подняла повязку раньше, чем он мог меня остановить.

Я не была готова.

Но я не закричала, хотя подавленный крик терзал мой разум, как пила.

Скуврель не выглядел как смертный. Он даже не выглядел как фейри. Он выглядел как что-то, выбравшееся из глубин ада.

Он был спутанный и закутанный, как призрак из извивающихся веток черной ивы, края которых были обломаны и двигались. Красное сияние виднелось в глубине – огонь, который никогда не угасал. Это выглядело больно, и он вздрагивал и содрогался всякий раз, когда его спутанное тело сплеталось иначе. Я пыталась понять, где кончались его спутанные ветви, но они, казалось, таяли, и было сложно понять, оставались ли они плотными, или они были как тающий дух.

Казалось, он был просто нервными окончаниями, навсегда открытыми стихиям, истерзанными ветрами. Он был спутанным, комком эмоций и страсти, амбиций и жестокости, не надеялся быть кем-то еще.

Я сглотнула, такой ужас я еще не ощущала. Мои колени так ослабели, что я сжала клетку, чтобы устоять.

Я сорвала повязку с глаз из последних сил.

Я охнула, когда его морок вернулся – полные мягкие губы изогнулись в ухмылке.

– Я же тебе говорил.

Глава третья

Когда мне было шесть, отец садил меня на свежий снег и просил меня повторить все следы зверей, которые я знала. Каждый день он добавлял новый след.

– Ты не можешь быть хорошим охотником, если не знаешь зверей лучше, чем они знают себя, Элли. И гули. Их тоже важно знать. Следи за тем, что они делают. У всего есть порядок действий – образ жизни, желания, где они спят, что едят. Изучи это, и ты поймешь добычу.

Я изучала добычу.

Но порой то, на что нужно было охотиться, было страшно узнавать.

Глава четвертая

Мои зубы стучали, как бы я ни пыталась их остановить. Он не был… я знала, что он не был смертным. Он был монстром.

Я не верила ему, когда он пытался сказать мне это.

Точнее верила, но не так, как теперь.

Мои инстинкты ошибались.

Он был монстром. Единорог был монстром. Этот мир был адом. Я не осмелилась смотреть на остальной мир. Моя повязка была опущена на шею, глаза смотрели на бархат ночи так пристально, как приговоренный смотрел на своего палача.

Ну же, Элли! Найди свой огонь. Ты лучше этого. Они хуже, чем ты представляла? И что? Ты – Охотница, и ты охотишься. И чем больше хищник, тем сильнее необходимость его убить.

– Ты живешь вечно? – спросила я со стуком зубов. Вечно. Вот так. Искаженный и запутанный, пытающийся развязаться.

– Они зовут нас бессмертными, да? – спросил он бодро. Его глаза смотрели на призрачные ивы, он хмурился. Он сделал паузу. – Думаю, это бессмертие. Хотя многие назвали бы это адом и посчитали бы жалким существованием.

Должна ли я бояться? Или жалеть его?

Я запуталась так же сильно, как его облик.

Я была настороже, чуть согнулась у прутьев, не хотела расслабляться ни на миг.

– И теперь я должен потребовать, – тихо сказал Скуврель.

– Никаких требований, – сказала я, совладав с дрожью. – Сделки идут в обе стороны.

Его смех был радостным, но он сохранял голос тихим, смотрел наверх, вниз и вокруг, словено ожидал, что напасть могли с любой стороны.

– Ладно. Сделка. Ты будешь моим союзником в борьбе с твоей сестрой и… другими. Взамен я научу тебя биться как фейри.

– Не нравится мне эта сделка, – шепнула в ответ. – Я уже знаю, как биться с фейри. Я же одолела тебя?

Он закатил глаза.

– Ты одолела мою душу и оставила свой флаг в моем сердце, но это – удивительно – не поставило Фейвальд на колени. Где моя Охотница? Где та, которая поклялась заставить всех нас заплатить?

– Ты заплатишь, – прошипела я. – Я все еще заставлю всех вас заплатить. Пока мне мешает только клетка.

– Это мой кошмар. Держись за этот огонь! Сделка?

Я задумалась. Насколько я видела до этого, фейри были опасными и хитрыми. Для борьбы с ними требовалось все, что я могла предложить. И Скуврель был единственной фигурой, к которой у меня был доступ в этой игре. Я лучше буду играть с пешкой в руке, чем без этого. Любая фигура была лучше, чем ничего.

– Хорошо, – прошипела я. – Я буду твоим союзником.

– И я научу тебя биться как фейри. Ты знала, что есть пять слов, которые произошли от древнего смертного слова «wrae»?

Мы завернули за угол в туннеле кривых деревьев. Они постоянно двигались, как он. И когда они двигались, дорожки вокруг нас извивались, меняли облик. Я не смогла бы найти обратный путь без карты или проводника. Если я смогла бы вырваться из клетки.

– Не знаю, – я выражала тоном отсутствие интереса.

– Одним было слово «фейри». Странно, что вы назвали нас, да? – спросил Скуврель, остановив единорога.

Тропа тут разделялась и вела в несколько сторон, и единорог повернулся. Я не могла понять, откуда мы прибыли и куда двигались. Одна из дорожек обросла синими спутанными ивами, пока я смотрела. Еще одна открылась немного в стороне, и мое внимание привлекла красная вспышка. То была кровь? Сова заухала в бархатной тьме, и я поежилась.

– Другие четыре совсем не такие, – он сделал паузу. – Нас преследуют, – Скуврель вытащил иглу-меч из-за пояса. Она ярко сияла в голубом свете леса.

– Убийцы? – спросила я.

– Возможно. Ты поймешь, что меня всегда преследуют. Я привлекаю интерес, как закат привлекает художников.

– Почему? – спросила я, снова вытирая ладони об штаны. Они были влажными от пота, и, если меня ждали активные действия, я не хотела, чтобы они скользили.

– Кто знает? Может, потому что я так очарователен. Или, может, это из-за моей красоты.

Он был роскошен – как оживший луч лунного света, решивший проехаться со мной, словно ветви статной сосны или полная луна, подмигивающая мне, словно приятный плеск озера летом или гладкий шелк, скользящий по коже. Я отогнала ту мысль и попыталась напомнить ему о его месте.

– Да, ты роскошный. Как мило. Словно красота не мимолетна и не иллюзия ценности.

– Смелые слова, маленькая пленница. Вряд ли ты им веришь.

Его смех был хитрым.

Он выбрал тропу со следом крови, это не радовало, но единорог мчался вперед.

Я сжимала прутья, ветки хлестали вокруг нас, часто били по клетке.

– Следующее слово – «wraith». Призрак. Признай, это довольно близко к фейри, – сказал он, пока мы неслись по тропе. – Ты видела это, когда надела повязку, да?

Я старалась не дрожать от воспоминания. Да, призрак подходило. Деревья подвинулись снова, и наша тропа оказалась перекрыта.

Скуврель выругался.

Стрела попала по дереву рядом с нами со стуком.

Правда? Они стреляли в нас? Они точно ненавидели его. И они точно хотели меня.

Я прищурилась, глядя на стрелу, еще дрожащую в дереве. Она была слишком короткой для длинного лука, и перья были слишком мелкими. Стрела была не длиннее моей ладони, когда я не была миниатюрной, дрожала так, словно пыталась петь. Арбалет.

Я повернулась в клетке, но шея единорога мешала видеть. Он встал на дыбы, крича, и в этот раз Скуврель спрыгнул с его спины, пока тот был на задних ногах, приземлился на ноги в снег, клетка была в одной руке, и меч-игла в другой.

Единорог прыгнул красивой дугой, стрела попала в его круп, и он умчался прочь. Отлично. Было плохо, что он нес нас, но без коня, когда на нас охотились, было еще хуже.

– Я буду скучать по тому ужасу, – отметил Скуврель. Его пальцы идеально подходили ушку медной иглы. Он держал ее перед нами, словно отгонял зло. Я сжимала прутья клетки обеими руками, мир вокруг меня крутился и раскачивался. Я ничего не могла делать, кроме как сжимать челюсти и держаться изо всех сил.

– Дальше – «wreath», венок. Ты делаешь венки в мире смертных? Мы их тут делаем.

Что-то темное упало с деревьев над нами.

– Хочешь сделку? – сказал Скуврель напавшему, но мужчина молчал. Его лицо было скрыто золотой маской, но его уши были острыми. Фейри. Без крыльев. Он сиял тускло цветом вина, пока шел в тенях к Скуврелю, сжимая пару ножей.

Скуврель бросился, его игла неслась ко второму напавшему. Этот был фейри с маленькими козьими рожками, он был в черной маске с клювом и черными перьями вокруг глаз, но в одной руке он сжимал рапиру. Другой он бросил маленький арбалет в лес, повернулся, уклоняясь от броска Скувреля, попытался нырнуть под его руку.

– Никаких сделок? – прошипел Скуврель. – А игра? Я люблю игры.

Скуврель замахнулся клеткой, и я завопила:

– Я все еще тут!

Я ударилась об прутья, клетка попала по чему-то твердому. Моя голова ударилась об это, и я охнула, смогла лишь изо всех сил впиться в ближайший прут, ноги вылетели из-под меня в другую сторону. Моя сумка слетела с моей спины, ударилась об стену прутьев. Я рискнула оглянуться, увидела, как враг держался за голову рукой. Скуврель ударил его клеткой.

Он издевался? Я не была оружием!

Голова звенела от боли, звезды плясали перед глазами.

Но я еще не видела, чтобы мужчины так бились – или фейри против фейри. Это было не как на охоте. Это не было борьбой хищника и добычи. Это был грязный бой, полный шумных вдохов и кряхтения. Пар поднимался от тел, от открытых ран. Все было действиями и жестокостью.

– Следующее слово, – сказал Скуврель между вдохами, – «wrath», гнев. Это я тут и показываю.

Звон металла об металл вызвал крик в моем горле, и я едва смогла подавить его, клинок толщиной с меня попал в клетку через соседнее отверстие между прутьев. Клетка беспощадно дернулась, и я потеряла хватку, рухнула в прутья на другой стороне. Желудок дернулся, словно я все еще двигалась, ведь клетка летела, рухнула так, что кости тряхнуло. Меч остался между прутьев.

Они думали, что нужен был меч, чтобы убить меня? Сейчас меня можно было убить булавкой!

Все мое тело звенело. Боль слепила меня, но я боролась с ней.

Я склонила голову из клетки, и меня стошнило на нечто, похожее на мох вокруг корня дерева. Голубые цветочки выросли в моей тошноте. Фу. Гадость.

Но мой огонь вернулся. Я толкала тошноту туда, как и страх. Питала огонь! Дай мне сил! Я не умру, потому что какой-то дурак не знал, как использовать меч. Не так Элли Хантер погибнет.

Меч-игла Скувреля был в крови. Он стоял на трупе врага в маске с клювом. Еще два убийцы боролись с ним.

– Бей их! – крикнула я. Мне нужно было выбраться из клетки. Получить нормальные лук и стрелы. Или тот арбалет. – Покажи им свое, так называемое, превосходство!

Они плясали вокруг друг друга с поразительной грацией. Их бой казался скорее драматичным танцем, чем жуткой битвой. Они все – включая Скувреля – были наряжены как королевичи. Их одежда идеально сидела на них, была идеально украшена кисточками, вышивкой и кружевом. На каждом камзоле был вышит бордовый кубок.

Они были все красивыми, конечно, разве я видела не таких фейри? Идеальные образцы мужества, их мышцы красиво двигались каждый раз, когда их было видно, их бессмертные лица были милыми. Даже когда они зарычали друг на друга, это был рык огромного хищника, изящного и жестокого, а не уродливый вопль смертных.

Я осмелилась поднять повязку на миг и тут же пожалела. Открытые рты были полны зубов, щелкали, спутанная плоть существ обвивала их кости, сплеталась и расплеталась черными нитями вокруг их тел, концы нитей были растрепанными, словно пропадали в духовном мире.

Я сорвала повязку и попыталась перевести дыхание. Ну же, Элли, борись! Вид не мог убивать. Красота – только иллюзия. И уродство тоже. Они не могли убить одним видом.

– И последнее, – крикнул мне Скуврель, – «writhe», корчиться. Это покажут мои враги.

Скуврель пронзил второго фейри, отбросил его тело, словно оно ничего не значило. Мертвый фейри рухнул недалеко от меня, красивое лицо потеряло красоту, исказилось от боли, жизнь угасла в глазах, и он остался бледной оболочкой с острыми чертами и хищным лисьим лицом. Его волосы были тусклыми, и одежда стала лохмотьями. Как когда они были в нашем мире.

Фейри были мороком на мороке, иллюзией на лжи, спутанными слоями обмана.

Скуврель выругался, и я вовремя подняла взгляд, чтобы увидеть меч, летящий ко мне. Я подняла инстинктивно ладонь. Глупо, Элли. Словно моя ладошка могла отразить меч.

Клинок остановился, кончик порезал мою ладонь. Я отпрянула, прижала ладонь к груди. Красная рана пронзила мою ладонь насквозь. Я резко вдохнула от пылающей боли. Меч не задел кости. Рана могла зажить. Но было очень больно. Очень-очень.

Я отпрянула и рухнула на попу, давясь от боли. Я полезла в карман, вытащила чистый платок и обмотала им рану. Он уже пропитался кровью до того, как я закончила.

Скрежет металла заставил меня поднять голову. Скуврель вытащил мечи из моей клетки, убрал их в ножны. Он пристегнул ножны крест-накрест на своей груди, чтобы клинки свисали на его спине, как у пирата из книги. Его черные волосы выбились, обрамляли встревоженное лицо. Он поднял клетку так близко к своему лицу, что я видела маленькую татуировку на его ухе – метку пера на краю.

– Еще со мной, Маленькая охотница? – он почти рычал.

– Я не думаю, что они охотятся на тебя из-за твоей красоты, – сухо сказала я. – У меня есть подозрения, что они хотели покончить с твоей жизнью.

– И что это за жизнь, – Скуврель подмигнул.

Он обыскал тела, порылся в карманах и проверил пояса. Я смотрела с подозрением на бордовые кубки на их камзолах. Двор Кубков? Зачем посылать убийц в масках, но так их отмечать? В этом не было смысла. Если только это не было послание.

– Кто они? – спросила я.

– Враги, – сказал он. Но он не звучал встревожено. – Какой будет жизнь без врагов?

– Долгой? – предложила я.

– Скучной, – сказал он с жуткой улыбкой. – А я не скучный. Готова сыграть, Кошмарик? Первый ход в игре только что произошёл, и теперь моя очередь. Что нам делать? Покажем им значение названия фейри?