Текст книги "Иней как ночь"

Автор книги: Сара Рааш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

34
Мира

Когда в стене лабиринта образуется дверь, я осматриваю ее в поисках зеркальной пластины, которая поможет мне пройти третье испытание. Однако ничего не вижу, кроме двери и льющегося потоком белого света. Затем вспоминаю, каким будет последнее испытание. Очищение сердца. Скорее всего, его нужно пройти без помощи и подсказок. Расправив плечи, переступаю порог. Помощь мне не нужна. Я готова. Я пройду любое уготованное мне испытание.

Очистив разум, выхожу в каменный зал. И потрясенно открываю рот, увидев… Ханну. Мне кажется, я вечность стою, уставившись на нее, когда справа от меня появляется из своего лабиринта Генерал. Он выбегает в зал, замечает Ханну и останавливается так резко, будто его ноги вросли в пол.

Генерал с Ханной смотрят друг на друга, а у меня в голове всплывают образы Рареса и Оаны. Как сильно они отличаются от стоящих передо мною людей! Не могу удержаться, чтобы не представить, какой бы была моя жизнь, если бы моими родителями были Генерал и Ханна или Рарес и Оана. Жесткая и бесчувственная пара или ласковая и добрая.

Слева открывается дверь, и из-за нее выходит Мэзер с клинками в руках и мечущимся взглядом. Он идет ко мне. Ну хоть кто-то из нас троих еще способен двигаться.

– Вы достигли конца лабиринта. Вы многое преодолели, – произносит Ханна, и в ее глазах светится одобрение.

– Зачем ты здесь? – выдавливаю я.

Мы не общались с ней с того времени, как барьер у магического источника разрушил нашу связь. И я не заговаривала с ней, даже узнав, что сама от нее отгородилась. Меня устраивало, что я больше не слышу и не вижу ее. Меня устраивало, что ее больше нет в моей жизни. И вот она стоит передо мной, безмятежно улыбаясь, словно мы с ней любящие мама и дочка, словно мне не предстоит расплатиться смертью за ее ошибки. Меня опаляет жгучая ярость. Зачем Ханна здесь?

Очищение сердца.

Я прижимаю ладонь к груди. Это испытание. Того, у кого в сердце пылает ненависть или злость, сочтут недостойным. Мне казалось, что в замке Рареса и Оаны я примирилась с Ханной. Я перестала злиться на нее и на Генерала и осознала: мои ожидания в отношении их чувств ко мне были неуместны и неоправданы. Генерал наклоняется в сторону Ханны, но с места не сходит. Затем снова выпрямляется. Он боится. Меня бросает в ледяной пот.

– Не думаю, что она – настоящая, – говорю я Генералу.

Ханна улыбается.

– Почему ты сомневаешься в этом, милая?

Я сжимаю кулаки.

– Потому что я отгородилась от настоящей Ханны много недель назад. И все еще ей не открылась. Ты – испытание. Магия, играющая с нашим разумом.

Ее улыбка становится шире.

– Так ведь я была магией с самого начала. Разве я когда-нибудь была настоящей Ханной?

Я хмурюсь.

– Ты…

Объяснение. Мне срочно нужно найти этому какое-то объяснение. Но чем дольше я смотрю на нее, тем яснее осознаю, что, возможно, она права. Общалась ли со мной настоящая Ханна?

– Хватит! – мотаю я головой. – Ты просто пытаешься сбить нас с толку. – Я поворачиваюсь лицом к Генералу и спиной к Ханне. – Нам нужно пройти это испытание. Очистить сердце.

Генерал не сводит с Ханны глаз, сжав губы в тонкую линию. Он не смотрит на меня и никак не реагирует на мои слова.

– Меня могло нарисовать твое воображение, Мира.

У Ханны мягкий голос, каким я его и запомнила. Он вызывает трепет и желание прислушиваться к каждому произнесенному слову.

– Я не выдумала тебя, – отвечаю я Ханне, по-прежнему стоя к ней спиной. – Я даже не знала тебя, пока ты сама не показала себя мне. Как я могла вообразить все, сказанное тобой?

– А как ты можешь быть накопителем? – спрашивает Ханна. – Как возможен этот лабиринт? Ключи показали тебе, что сделать, чтобы попасть сюда. Пластины в лабиринте – как пройти испытания. Может быть, магия и раньше помогала вам, приняв понятную тебе форму? Создала то, в чем ты нуждалась. Маму.

Я резко поворачиваюсь к ней, впиваясь ногтями в ладони.

– Я успокоилась и перестала злиться на тебя в Пейзли. Я увидела настоящих родителей и то, какой должна быть настоящая семья. И я знаю теперь, что наши отношения – какими бы они ни были – неправильные. Ты сама в ответе за то, что натворила. Я ни в чем не виновата. Но я исправлю твои ошибки, Ханна. Я лучше тебя.

– Знаю, – снова улыбается она. – Не твоему сердцу нужно успокоение.

От неожиданности я приоткрываю рот.

– Кому…

Ханна поворачивается к Генералу.

– Я отдала ее под твою защиту. Ей пришлось искать помощи у магии, потому что ты подвел меня.

Генерал.

Меня охватывает паника, и я делаю два неуверенных шага к нему, но он не отрывает взгляда от Ханны.

– Генерал, не слушайте ее! Смотрите на меня…

– Ты подвел меня, Генерал, – повторяет Ханна, и на этот раз в ее голосе отчетливо слышится горечь. – Ты подвел Винтер.

– Он не подводил Винтер! – опять разворачиваюсь я к Ханне.

Подошедший Мэзер кладет руку на мое плечо и пытается утянуть меня назад.

– Ему нужно пройти это испытание.

Я встаю прямо перед Генералом и говорю только ему:

– Во всем виновата Ханна. Только она.

Он моргает. Я чувствую облегчение, пока он не переводит на меня отсутствующий взгляд.

– Я вырос с твоей матерью. Я когда-нибудь говорил тебе об этом?

Я цепенею. Даже Мэзер, все еще уговаривающий меня не мешать, замирает. Мы оба слышим в голосе Генерала знакомую интонацию. Таким тоном он обычно давал нам уроки истории.

– Мы оба росли во дворце. Почти так же, как вы с Мэзером – вместе. – Он бросает взгляд на сына. – Я видел ее маленькой и неуклюжей. Видел ее недостатки, ошибки, срывы, поэтому мне сложно было увидеть в ней королеву.

Генерал смотрит на Ханну.

– Я совершил ошибку – не обращался к ней с почтением, которого требовал ее титул. И при угрозе войны со Спрингом я помогал ей как друг, а не как солдат своей королеве. Я должен был быть только ее генералом. Должен был увести Винтер с пути, на который направила его она. Я этого не сделал.

– Вы не знали, что она заключила сделку с Ангрой, – хватаю я его за плечи. – Вы не могли ожидать…

Генерал снова переводит взгляд на меня и сжимает мои руки. Он никогда еще не касался меня так отчаянно, словно с мольбой. Его глаза ярко горят, он в исступлении продолжает говорить, взбудораженный появлением Ханны, лабиринтом – всем, что ему пришлось пережить за последние двадцать лет. И, глядя на него, я испытываю ужас.

Я боюсь за него. Боюсь за Генерала.

– Я поклялся себе, что никогда больше не совершу такой ошибки, – его пальцы впиваются в мою кожу. – Поклялся, что буду видеть в тебе только королеву – каждую секунду твоей жизни. И нарушил свою же клятву.

Слезы. На щеках Генерала слезы.

– Уильям, – надломленно прошу я. – Уильям, перестаньте…

– Ангра захватил мое королевство, – продолжает он. – Я вынужден был растить своего сына как чужого. Я делал все, что мог, но этого было недостаточно. И я нашел тому единственную причину… Тебя.

– Меня?

Если бы Генерал не держал меня за руки, я бы рухнула у его ног.

– Это было так глупо. – Его пальцы напрягаются. – Теперь я понял это, Мира. Я годами винил тебя. Но ты ведь никогда не принимала на себя эту вину, да? И в какой-то момент я осознал, что винил не того человека. Ты была не виновницей нашего краха, а нашей надеждой на будущее. Я не мог вырастить Мэзера как родного сына, зато я вырастил вас обоих.

Сердце бешено колотится, грозя взорваться от чувств.

– Но ты права, – говорит Генерал, смеясь. – Ты права. Во всем происходящем и произошедшем виновата Ханна. И Ангра. И я позволил им отобрать значительную часть нашей жизни, возложив вину не на того человека. – Он смотрит на Мэзера. – Прости, что не смог быть для тебя хорошим отцом. – Смотрит на меня. – Простите, что не был хорошим отцом для вас обоих.

Его извинения еще звучат в моих ушах, когда он притягивает меня к себе.

Генерал обнимает меня. В Пейзли я примирилась и с его отношением ко мне. Я покорно приняла роль, которую он выбрал для меня, и думала, что я в порядке. Но я не была в порядке. Я понимаю это, оказавшись в его объятиях.

Мне шестнадцать, и я обнимаюсь с ним в насланном на меня видении Ангры.

Мне десять, и я рыдаю у него на груди, оплакивая смерть Кристаллы.

Мне шесть, и он качает меня на руках, успокаивая после приснившегося кошмара. Никогда больше он не обнимал меня с такой нежностью. Это мгновение навсегда запечатлелось в моем сердце и являлось символом всего того, чего я хотела для нас.

Я обнимаю Генерала за пояс, уткнувшись лицом ему в грудь. Его рубашка в пыли после лабиринта, маленькие зачехленные ножи, висящие на пересекающем грудь ремне, впиваются в щеку. У уха бьется его сердце.

Это мгновение лучше всех предыдущих.

Я отстраняюсь, чтобы посмотреть на него, и притягиваю к нам Мэзера.

– Мы все исправим. Вместе. И мир очистится.

Слезы блестят на щеках Генерала, в морщинках у его глаз. Подняв голову, он снова глядит на Ханну. Она еще там? Не важно. Мы прошли это испытание. Все. Мы очистили сердца и можем двигаться вперед. Вместе.

Моя радость омрачается.

Нет, не вместе. Но я умру, зная, что Генерал любит меня. Умру, зная: все, чего я желала для нас, не было неисполнимой мечтой. Мое желание сбылось.

Однако, когда я смотрю в лицо Генерала, мое горьковато-сладкое счастье сменяется печалью. Невыразимой, болезненной тоской.

– Очищение сердца, – шепчет Генерал. – Мы должны простить ее.

– Мы простили, – говорю я, но выражение его лица… – Мы можем идти…

Земля сотрясается, стена слева от меня испаряется, и я краем глаза вижу что-то черное и высокое.

– Дверь! – кричит Мэзер. – Идемте, мы можем…

Но земля продолжает дрожать. А Генерал не двигается. Я тяну его вперед, и Мэзер бросается мне на помощь. Мы оба кричим, пытаясь утащить его с собой. Крошатся колонны, и на нас сыпятся мелкие камни. Генерал хватает меня за плечи. Его взгляд слишком спокоен, слишком красноречив.

– Беги.

– Вы тоже должны бежать! – перекрикиваю я нарастающий рев готового обвалиться зала.

Но Генерал качает головой. Он указывает на свои ноги, сгибает колени…

Он остановился так резко, будто его ноги вросли в пол.

Генерал не простил Ханну. Лабиринт не освободит его, пока он не очистится сердцем.

– Вы должны ее отпустить! – отчаянно кричу я, вцепившись пальцами в его рубашку.

Мэзер не выпускает руки Генерала, его взгляд мечется от нас к двери. Сверху градом летят камни, плитки пола трескаются и…

Снег небесный, пол начинает разрушаться. Только образовывающиеся в нем дыры – не туннели, которые приведут нас к другим испытаниям, а просто… пустоты. Черные пустоты.

– Нет, Мира. – Генерал отцепляет мои пальцы от своей рубашки. Он спокоен. – Я должен отпустить тебя. Но я не могу простить Ханну. Особенно за то, на какую судьбу она обрекла тебя. И всех нас. – Он качает головой. – Не могу. Прости.

– Нет! – возражает Мэзер. – Ты должен идти с нами!

Генерал переводит взгляд на него. Опускает на плечо сына ладонь. И толкает к двери. Потом смотрит мне в глаза.

«Иди», – беззвучно просит он.

Я хватаю Мэзера за руку, накрываю нас защитным куполом и тяну к двери. Мы виляем из стороны в сторону, обходя зияющие дыры и груды камней. Мэзер оступается и пошатывается. Из его груди вырывается крик, который мукой отдается в моем сердце.

Мы достигаем двери, и я толкаю в нее Мэзера, а сама на секунду оборачиваюсь.

Позади меня хаос из камней, плитки и дыр. И посреди него, глядя друг другу в глаза, неподвижно стоят Генерал и Ханна.

В двух шагах от меня падает колонна, и я ныряю в проход. Секунду спустя пол обваливается.

35
Мира

Дверь закрывается, стоит мне оказаться за ней. Она захлопывается, рассекая воздух почти у самого моего носа. И я стою, смаргивая с ресниц пыль и сдерживая рвущиеся из груди рыдания.

– Мира, – стонет Мэзер.

Вздрогнув, я роняю защитный купол, которым нас накрывала. Поднимаю руки к лицу и мотаю головой: нет, нет, нет. Сказать я ничего не могу.

– Мира, – повторяет Мэзер и тянет меня за руку.

Я поворачиваюсь и бросаюсь к нему. Обнимая меня, он произносит слова, которые я найти не смогла:

– Может быть, он выжил… мы вернемся…

Я закрываю глаза, подавляя поднявшиеся к горлу рыдания. Открыв глаза, я ощущаю в сердце еще большую пустоту.

Мы стоим в длинном и узком коридоре. Черные каменные стены бугрятся, пол неровен. В дальнем конце сияет свет, безостановочно меняющий оттенки: оранжевый, желтый, фиолетовым, синий…

– Мэзер, – шепчу я, отстранившись.

Проследив за моим взглядом, он говорит:

– Магический источник.

Я киваю.

– Нет, – медленно качает он головой.

– Мэзер…

– Это слишком. Сначала отец, а теперь…

Я молчу, не убирая ладоней от его груди.

– Я не знаю, как тебя спасти, – с мукой в голосе признается он.

– Как только мы подойдем к источнику, – говорю я, прикоснувшись ладонью к его щеке, – откроется выход из лабиринта. Беги к нему как можно быстрее. В него сможет войти любой человек. А я не хочу, чтобы Ангра…

– Мира, нет…

Но я продолжаю говорить:

– …не хочу, чтобы Ангра добрался до источника. Поэтому беги, беги не останавливаясь. И я тоже побегу.

– Мира.

– Ты будешь нужен Кэридвен и Каспару. Ты будешь нужен миру, который придется собирать по кусочкам…

Мэзер заставляет меня замолчать, накрыв мои губы своими. Это последнее разделенное нами мгновение. Поэтому я пылко и долго целую Мэзера, запоминая очертания его губ, их вкус и страстность.

У нас было мало времени. Но оно будет у остальных. У Джессе и Кэридвен, у Каспара и Николетты, даже когда-нибудь… у Терона. И у Мэзера. Снег небесный, когда-нибудь найдет свое счастье и Мэзер. С кем-то, кто будет лучше меня. С кем-то, кто не разобьет его сердце. Я отстраняюсь от него, по моим щекам текут слезы.

Мэзер сплетает наши пальцы и улыбается. Той сногсшибательной улыбкой, от которой я всегда таяла. При мысли о том, что он может улыбаться здесь и сейчас, моя душа наполняется спокойствием, а беспокойство и страхи уходят.

Он потерял своих родителей и потеряет меня. И все же он сейчас рядом со мной. Мы поворачиваемся к свету в дальнем конце коридора. Он пульсирует, то затухая, то разгораясь, безостановочно сменяя цвета.

Если бы мне предложили выбрать способ умереть, то я бы остановилась на этом – раствориться в радужном разноцветье энергии. Зная, что моей жизнью дорожили. Я бросаю взгляд на стену позади нас. Зная, что я была любима.

* * *

Один шаг, другой… Мы с Мэзером идем бок о бок по неровному каменному коридору. Чем ближе мы подходим к источнику, тем больше ускоряем шаг, пока не переходим на бег. Все скоро закончится. Ангра не успеет обнаружить открывшийся выход. Битва не продолжится долго.

Коридор выводит нас в огромную, простирающуюся во всех направлениях пещеру. На высоком потолке страшными зубами щерятся сталактиты. Пол заканчивается каменным уступом, висящим над широкой и бездонной пропастью. В этой пропасти выжидающе парит источник магии.

Я видела его в одном из видений, показанных мне Ханной. Сияющий энергетический шар, пульсирующий и потрескивающий. Размером больше дворца, больше всего Дженьюри. Магия кажется живым дышащим существом, парящим у края уступа и поражающим стены беспорядочными зарядами-молниями, которые тысячи лет назад напитывали накопители.

Насыщенный магией камень пещеры сияет огненными, золотыми, пурпурными цветами всевозможных тонов. Тяжелый, пропитанный магией воздух потрескивает. Тут все вокруг – чистая магия и накопители. Поле силы, созревшее для жатвы. Которое скоро канет в вечность.

С нашей стороны пропасть обвивает уступ. Стоит нам шагнуть на него, как знакомые уже вибрации говорят: в скале образуется дверь. Она открывается слева от нас, где уступ поднимается к потолку. Вот и все.

Я высвобождаю пальцы из руки Мэзера и бегу к обрыву, огибая громадные сталагмиты и перепрыгивая сверкающие горки камней.

Я никогда больше не увижу Мэзера.

Но я не плачу и даже не сбиваюсь с шага. Потому что я должна, потому что… Мэзер снова сплетает наши пальцы. Он бежит в ногу со мной. Но не к выходу. Мэзер...

Я не в силах его вразумлять. Не осталось ни времени, ни слов. И только лихорадочно бьется сердце, и из горла рвутся рыдания. Я могла бы перенести Мэзера магией в безопасное место. Но он выбрал быть здесь, со мной. Заставить его уйти – значит пойти против его воли. Он хочет этого. И я беспомощно позволяю ему остаться. Наверное, в душе я всегда понимала, что он никогда не бросит меня.

До обрыва всего несколько шагов. Магия сияет и потрескивает на моей коже, проникая в меня с каждым новым вдохом. До обрыва всего один шаг. Пальцы Мэзера сжимают мою ладонь. Я сжимаю в ответ его пальцы. Мы у самого края. В пропасть из-под ног летят обычные, не напитанные магией камни. Их с ревом поглощает всепожирающая магическая энергия. Она поглотит и нас. Магия усиливается, волна жара тянется к нам.

«Я готова, – говорю я сама себе. – Покончи с этим».

На выдохе прыгаю вниз. Энергетический шар сдвигается, притягивая нас. И в следующий миг меня отбрасывает назад.

Я плечом ударяюсь о скалу и падаю возле коридора, из которого мы с Мэзером выбежали. Посыпавшиеся сверху сверкающие камни царапают кожу. Мэзер стонет, ударившись плечами о стену. Он приземлился рядом со мной, так как я держала его за руку.

Совершенно дезориентированная, я приподнимаюсь на локтях. Мир перед глазами вращается. У только что образовавшегося выхода стоит Ангра. Он медленно направляется ко мне, вытянув вперед руку. Его кулак обвивает черное облако Распада. Ангра выдернул нас из пропасти.

Он здесь. Он обнаружил источник.

И он все еще жив.

36
Кэридвен

Что-то изменилось. Безумное ликование Ангры передавалось ей сквозь их магическую связь, понукающую ее точно поводья наездника лошадь. Что-то случилось.

Ангра перестал контролировать свою магию. Она текла из него безбрежными волнами силы и ненависти, затмевая разум одной-единственной мыслью: «Никто не отберет ее у меня».

Кэридвен металась и билась в руках солдат, удерживающих ее, борясь с собой, чтобы не убить их, и в то же время страстно желая их прикончить. Жар и пламя, как же ей хотелось содрать плоть с их костей, разодрать пальцами их сердца.

Она видела возвышающегося над своей армией Ангру. Он опустил руки, и с них перестала струиться тьма. Ангра покачнулся, но не упал.

«Никто не отберет ее у меня».

Он перестал отдавать им свою магию, но это не значит, что он разорвал с ними связь. Как семена прорастают в земле, так тьма будет расти в душе каждого, кого он ею заразил. Даже после захода солнца. А оно как раз уже село.

Ангра схватил стоящего рядом Терона, в глазах которого горела такая же жгучая ненависть, как и в груди Кэридвен, и исчез вместе с ним.

Мало кто заметил исчезновение Ангры. Его солдаты с криком атаковали оставшихся воинов Каспара, и воздух оросили брызги крови. Объятые безумием, они дрались как никогда. И не только солдаты Спринга и вентраллианцы, но и отемнианцы и якимианцы. Большинство саммерианцев смогли отразить Распад и пытались сформировать линию защиты. Но враги значительно превосходили их числом, и победа была невозможна. Бывшие союзники теперь отчаянно бросались на них с перекошенными от ненависти лицами. Вокруг царила смерть. Не было ни малейшей надежды на благополучный исход.

Ангра ушел за Мирой.

Если он ее нашел, то они все потерпели поражение.

В сердце Кэридвен восторженно вскинулась тьма.

Я не отдам эту власть. Никто не заберет ее у меня.

– Лекан, – позвала Кэридвен, обмякнув.

Лекан с Каспаром совещались в нескольких шагах от нее, оба покрытые кровью и грязью. Лекан повернулся к ней. С таким выражением в глазах он обычно смотрел на Амели, когда она спрашивала его, будут ли они когда-нибудь жить в своем собственном доме, а не в палаточном лагере. С таким выражением в глазах он лгал.

Бойцы опустили ее обмякшее тело на землю, и Лекан сел рядом на колени.

– Кэри…

– Прости, – выдохнула она. – Прости… Я впустила его… Прости… Я…

Поблизости взвыли – строй солдат Ангры сминал ряды защитников магией. Калео никогда не простит ее, если Лекан погибнет. И Джессе… Она потому и вышла за него замуж, что знала: ее жизнь будет коротка. Лекан положил ладонь на ее плечо и сжал в жесте безмолвного утешения. «Я здесь. Я с тобой». Кэридвен посмотрела ему в глаза. Больше она ничего не могла сделать.

В крики солдат вклинились взрывы: одна за другой разрядись пушки с винтерианской стороны долины. Не меньше десятка. Неужели армия Ангры привезла столько пушек? Кэридвен застонала, внутренне готовясь к тому, что их в любой миг разорвут пушечные ядра.

Лекан недоуменно свел брови, вскочил на ноги и подошел к Каспару. Тот стоял на перевернутом ящике, вглядываясь вдаль. Раздалась новая серия взрывов, а за ней – крики раненых. Кэридвен ждала. Пушек так много, что одно ядро точно угодит в их ряды… Внутри нее яростно вихрилась тьма.

Такой конец не для меня. Теперь я обладаю силой.

Но другая крошечная часть, свободная от Распада, молча съеживалась, уставшая и готовая принять свою участь.

– Солдаты, – сказал Лекану Каспар, но его слова услышали все собравшиеся здесь изможденные воины. – Под знаменем Якима.

Среди них осталась всего горстка якимианцев, и они ликующе закричали, выбрасывая вверх кулаки.

– У них огнестрельные орудия, – продолжил Каспар. – Как пушки Ангры, только меньше.

– Как пушки Ангры? – скривился Лекан. – Они сражаются на его стороне?

– Нет, – улыбнулся Каспар. – Это же якимианцы. Придумали, как создать такое же оружие и используют его против Ангры.

На пятачке, где они собрались, было тесно от скопления солдат, но около Каспара никто не стоял, и Кэридвен видела небольшой кусочек поля.

Воздух пошел рябью и вспыхнул бордовым цветом. И в этом сиянии появился человек. Появился человек. Кэридвен это повергло в такой шок, что даже магия внутри нее замерла.

Это был не Ангра. Солдаты мгновенно повернулись к нему, выставив вперед оружие, но на мужчину это не произвело никакого впечатления. Он улыбнулся, и шрам на его темнокожем лице пошел морщинками. В измученном мозгу Кэридвен всплыло воспоминание. Она уже видела этого мужчину. В Путнаме. Это слуга, сопроводивший их в университет, а потом показавший ей с Мирой дворцовую библиотеку.

Рарес.

Он посмотрел прямо на нее.

– Ты поступила храбро, – сказал он и обратился ко всем: – Вы все храбрецы. Но королева Винтера достигла источника магии. Конец войне близится, и мы должны помочь этому свершиться.

Мы?

Кэридвен поднялась со связанными за спиной руками. Она увидела очаги бордового сияния: рядом среди ее же солдат; и вдалеке – у выходящей на поле битвы армии, везущей маленькие пушки на колесах. Все, сказанное раньше Мирой, просочилось в разум Кэридвен, словно солнечный свет в загрязненное окно. Пейзли. Орден Искупителей.

Рарес снял с пояса меч и поднял его, взмахнув тяжелыми рукавами мантии.

– Те, кто еще желают сражаться, бейтесь с мыслью: конец воины близок! – прокричал он.

Взглянул на Кэридвен и, произнеся всего одно слово: «Держись!», бросился на солдат Ангры. Он атаковал их стремительней, чем они его. От его молниеносных и незаметных глазу ударов они разлетались в разные стороны.

Прогремевший гром заглушил взрыв якимианских орудий. Удар молнии снес одну из пушек Ангры. Пейзлианцы сражались с солдатами Ангры с помощью магии. И якимианцы пришли на помощь. Должно быть, Жизель передумала и решила внести свою лепту.

Горечь находившихся на грани поражения солдат сменилась радостными и полными надежды криками. Вот чего им не хватало! Преимущества, которое поможет продержаться так долго, как это нужно Мире.

Но за ней ушел Ангра.

Кэридвен твердила про себя слова Рареса, заглушая ими приливы ненависти. Ее по-прежнему мучила жажда убивать.

– Держись! – взмолилась она и почти закричала: – Держись!

Хоть бы Мира услышала ее и продолжала бороться.

Они объединились, чтобы сражаться за этот мир, сражаться за Миру. И, гори оно все пламенем, Мира победит.

– Держись, – молила Кэридвен. – Держись.