Текст книги "Любовный спектакль"

Автор книги: Сара Морган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

– У тебя достаточно дел и на вилле. Это я могу тебе обещать, – пошутил Ангелос, пытаясь удержать ее.

– Возвращайся на виллу без меня, – сдержанно попросила его Шанталь.

Вечером того же дня Ангелос шагнул на обеденную террасу виллы и замер.

– Что случилось? Что-то с Марией?! – испуганно спросил он.

– С ней все нормально, – спокойно ответила Шанталь.

– Но почему ты накрываешь на стол?

– Она занимается приготовлением диетического ужина для твоего отца, поэтому я вызвалась помочь ей, – пояснила гостья дома. – Кстати, Мария учит меня готовить греческие блюда.

– Шанталь, когда ты все успеваешь? – искренне удивился Ангелос.

– Это мне в радость, поэтому время само находится… Садись скорее за стол, ты, должно быть, страшно проголодался.

– Нет! – резко выкрикнул Ангелос. – Я совершенно не голоден! Я сыт всем этим по горло! Мне категорически не нравится все то, что ты творишь в моем доме. Никогда еще гости Зувелекисов не шли работать в услужение другим, чтобы иметь возможность жить в нашем доме. И ты не имеешь права хозяйничать на нашей кухне, потому что для этого был нанят специальный человек, получающий за работу деньги, притом немалые! И я запрещаю тебе наводить свои порядки в моей жизни. Достаточно уже того, что я из-за тебя сам не свой и работа в компании у меня не ладится!

– Но это всего лишь мой вклад… – робко пролепетала Шанталь, испугавшись его раздраженного тона. – Мне не сложно…

– Да ты эгоистка до мозга костей! – неожиданно заявил Ангелос. – Только и думаешь, что о своем удобстве. И совершенно безразлична к тому, как при этом чувствуют себя окружающие. Ты хоть подумала, как мой отец отнесется к известию, что ты работаешь официанткой? Это ведь лишь вопрос времени. А он еще весьма слаб. Как пожилой человек консервативных взглядов на жизнь отнесется к тому, что невеста и любовница его сына, да еще живущая под его крышей, отправилась работать официанткой? Ей, видите ли, это необходимо для самоутверждения! Ей неприятно есть наш хлеб!

– Ты неправильно меня понял, Ангелос, – попыталась возразить Шанталь.

– Работа? Какая работа? – прозвучал голос Костаса, который тотчас и сам появился на обеденной террасе. – Правильно ли я понял смысл вашего разговора, Шанталь? Тебя тяготит быть гостей в моем доме?

– Неправильно. Мне очень приятно находиться здесь. Но у меня есть глубокое убеждение, что женщина должна сама зарабатывать себе на жизнь. Поэтому я и устроилась работать официанткой. И удалось мне это, признаться, с трудом. Пришлось долго уговаривать владельца таверны. А Ангелос сегодня своим приходом чуть все не испортил. Он против того, чтобы я работала.

– И я его понимаю, девочка моя, равно как то, по какой причине он пребывал сегодня весь день в таком скверном состоянии.

– Вовсе нет, отец. Я уже все для себя решил. Пусть делает все, что хочет, но только не в моем доме! – гневно парировал Ангелос. – Она совершенно не воспринимает моих доводов. Ей, верно, хочется думать, что я ретроград, принижающий роль женщины в обществе. Да к твоему сведению, Шанталь, чуть ли не половину руководящих постов в моей корпорации занимают женщины, что и мой отец может подтвердить.

– Да, это так, – охотно отозвался Костас Зувелекис.

– Но ты ведь не состоишь со всеми этими женщинами в любовных связях? – спросила Шанталь.

– Разумеется, нет. Но что это меняет? – возмутился Ангелос.

– То, что ты признаешь активную роль женщины в жизни общества, но только при условии, что это не твоя женщина! А это-то и есть мужской шовинизм, Ангелос. Я не твоя собственность.

– Дети мои, вы говорите все не о том, – взволнованно вмешался в их перепалку Костас. – Совместная жизнь – это, не война принципов, а взаимные уступки. Если вы будете выяснять отношения с точки зрения несовпадения позиций, то плохо ваше дело. Вы должны, наоборот, ставить во главу угла то, что вас сближает, и этим руководствоваться. Вы должны научиться поступаться своими стереотипами и принципами, думая о том, что лучше всего для вашей любви… – назидательно произнес пожилой человек и осторожно присел на стул.

– Вы хорошо себя чувствуете? – обеспокоенно спросила его Шанталь.

– Да, я в порядке, дитя мое. Не беспокойся! Но ваша ссора меня расстроила… Я был уверен, что вы будете трепетно относиться друг к другу, – укорил он их обоих.

– Я не имел намерения никого обидеть или расстроить, – заговорил Ангелос. – Но я исходил из мнения, что женщине должно быть только приятно, если мужчина берет на себя заботу о ней. И я не могу понять, почему мое вполне законное желание встретило такой бурный протест, – пояснил он.

– Женщины разные, сынок, – усмехнувшись, заметил Костас Зувелекис.

– Вот мы и вернулись к твоим стереотипам, Ангелос, – обрадовалась Шанталь, уловив поддержку в словах пожилого человека. – Ты абсолютно уверен, что женщина, которая находится рядом с тобой, в первую очередь заинтересована в твоих деньгах, а потом уже в тебе. Я же пытаюсь убедить тебя в обратном. Я вполне способна прокормить себя сама. А с тобой я живу рядом по совершенно иным причинам.

– Ну, вот видите, дети, – удовлетворенно подытожил их спор Костас, – никаких противоречий на самом деле нет и в помине. И стоило ли так кричать и ссориться? Просто прекратите подозревать друг друга в недоброжелательности и в упрямстве… Ну вот, сынок, теперь ты можешь представить, какой была твоя мать в пору нашей с ней первой встречи.

– Она тоже была официанткой? – наивно спросила Шанталь.

– Нет, девочка моя. Однако она была такой же упрямицей, как и ты, дорогая. Могла убедить меня в чем угодно. Независимая, неутомимая, решительная и гордая красавица. Вот такой была мать Ангелоса. И восхитительно готовила… А прочие мои жены даже не знали, с какой стороны подойти к плите.

– Зачем им это? Они ведь даже и не ели, – шутливо подметил Ангелос Зувелекис.

– Не дерзи отцу, – осадил его Костас. – Я говорю о том, что твоя мать была настоящей женщиной.

– Раз мы заговорили о еде, то давайте ужинать, – примиряющим тоном предложила Шанталь. – Мария наверняка с минуты на минуту подаст приготовленную специально для вас рыбу, Костас.

– Устал я от этой диетической пищи, дорогая, – посетовал пожилой человек.

– Таковы рекомендации ваших лечащих врачей, – урезонила его гостья. – Тем более что Мария никогда не отказывает вам в приправах и лимонном соке. Знали бы вы, какие ароматы разносятся сейчас по кухне.

– Мария – кудесница, точно, – согласился Костас Зувелекис, в ожидании ужина расположившись за столом. – Так, значит, ты устала от моего общества и нашла себе работу? – спросил он молодую женщину.

– Я нашла работу вовсе не потому, что устала от вашего общества. Просто я не привыкла целыми днями лежать у бассейна или слоняться по пляжу… И деньги имеют не последнее значение в этой жизни. Я предпочитаю, чтобы деньги были моей собственностью. Не привыкла ни перед кем отчитываться в своих тратах, – пояснила Шанталь.

– Откровенно признаться, я полностью поддерживаю такой взгляд на жизнь, – отозвался Костас, внимательно выслушав девушку. – А вот и моя рыба! Аромат бесподобный, вкус, уверен, тоже. Благодарю вас, Мария… И не слушайте моего сына, Шанталь. Если захотите стряпать на нашей кухне, делайте это в свое удовольствие. Лучшей наставницы, чем Мария, вам не сыскать.

– А вы пообещайте перечислить мне ваши любимые блюда! Их я научусь готовить в первую очередь, – подхватила Шанталь.

– Ты будешь готовить для меня?

– Да, Костас, если позволите, – без секунды промедления отозвалась она.

– Позволю, конечно же, позволю, дорогая. Начни с салатов, я их обожаю. Салаты из местных овощей просто бесподобны.

– Я тоже полюбила здешние салаты, в этом мы сходимся, – заметила Шанталь. – Вижу, к вам вернулся прежний аппетит, Костас… А ты почему ничего не ешь, Ангелос? Что-то не так? – спросила она.

– Сегодня слишком жарко. Не лучшее время, чтобы перегружать желудок.

– Но ужин достаточно легок. Да и пополнеть тебе не грозит, – заверила его Шанталь.

– Просто не голоден. Не обращайте на меня внимания, – раздражаясь с каждой секундой все сильнее, попросил Ангелос.

– Ангелос всегда был капризным ребенком, – насмешливо вставил Костас.

– Папа, прошу тебя, перестань! Я давно уже не ребенок, пора забыть, каким я был, – буркнул младший Зувелекис.

– Не могу я забыть этого, поскольку ты до сих пор ведешь себя как капризный ребенок, – шутливо уколол его отец.

Шанталь не смогла удержаться от смеха, когда увидела мимику Ангелоса в ответ на слова отца.

– И даже кофе не выпьешь? – спросила она своего любовника, когда тот, резко отодвинув от себя тарелку, встал из-за стола.

– Нет, не буду, – буркнул он в ответ.

– Может быть, ты хочешь что-нибудь другое? – внимательно вглядываясь в лицо мужчины, проговорила Шанталь.

– Поговорить с тобой, – сухо ответил Ангелос.

– Сам не ешь, так хоть дай другому, – недовольно бросил отец.

– Я уже наелась, – быстро произнесла Шанталь и, извинившись перед Костасом, последовала за Ангелосом.

Он шел впереди по полутемному коридору, молча поднялся по лестнице и только тогда повернулся к ней.

– Единственное, чего я хочу, – прошептал он, – тебя! Сейчас же, незамедлительно.

– Но, Ангелос…

– Только не начинай спорить, – поспешно оборвал он ее. – Никогда не перестану благодарить отца за то, что он свел нас.

– Я тоже, – шепотом отозвалась Шанталь. – Твой отец – удивительный человек, Ангелос. И я так ревную вас друг к другу, – призналась она.

– Что ты хочешь сказать этим, милая? – удивленно спросил мужчина.

– Хотелось бы мне быть частью вашей семьи. У вас настолько светлые и теплые отношения!

– Ты уже часть нашей семьи. Мой отец относится к тебе, как к родной дочери, – заверил ее грек.

– Да, у твоего отца большое сердце… Ангелос взял Шанталь за руку и повлек ее за собой. Войдя в спальню, он плотно запер двери и, обняв женщину, спросил:

– А какие у тебя отношения с твоим отцом?

– К сожалению, никаких. Он не поддерживает связь ни со мной, ни с моей мамой. Он давно бросил нас… И не будем больше говорить об отцах, Ангелос. Просто поцелуй меня так, как только ты это умеешь делать, – попросила она.

– Почему ты пошла работать официанткой? – час спустя, лениво лаская Шанталь, спросил Ангелос.

– Только такую работу я смогла найти, приехав в Париж.

– А где ты жила до Парижа?

– В Буэнос-Айресе. Там я работала с лошадьми.

– А до того?

– Новая Зеландия и Австралия. А еще Индия и Перу.

– Все-таки ты удивительная женщина, – проговорил восхищенно Ангелос.

– Ты действительно так считаешь? – кокетливо спросила Шанталь.

– Безусловно. А ты так и не сумела врасти корнями ни в одной из перечисленных стран?

– Увы…

– Какое у тебя образование?

– Среднее. Я не блистала в школе, поэтому не планировала поступать в колледж или институт… Можем мы поговорить о чем-нибудь другом?

– О чем, например?

– Расскажи, как ты стал таким богатым? – попросила женщина.

– Неожиданный вопрос для человека, который всячески стремится уверить, что не интересуется моим благосостоянием, насмешливо отметил Ангелос Зувелекис, прижимая Шанталь к себе.

– Меня интересует не твой достаток, а то, как ты этого добился, – с обидой в голосе отозвалась женщина.

– Нужно заметить; что я тоже в школе не блистал. И это заведение активно недолюбливал. Я всегда стремился к свободе. Поэтому и считал бизнес своим признанием. К счастью, в юности у меня были все возможности для удачного старта. Ведь мой отец – человек весьма состоятельный. Убежден, что без его помощи, как финансовой, так и просто человеческой, я вряд ли сумел бы так быстро добиться столь значительных успехов. Однако у нас с ним сразу возникли трения. Ведь он всю жизнь хотел увидеть меня приемником. Я же стремился заняться собственным делом, а не идти вслед за ним.

– Удивительные у вас все-таки с отцом отношения! Такие, я бы сказала, дружески-сопернические, – заметила Шанталь.

– Есть немного, – согласился Ангелос. – Но мы оба одинаково сильно любим друг друга… А какие у тебя с твоей матерью отношения? Какое у тебя было детство?

– Мы все время куда-то переезжали. Это от нее у меня склонность к путешествиям. Впрочем, в моей жизни было мало интересного… Давай лучше спать, – пробормотала она и прижалась лицом к его груди.

Глава девятая

– Ты до сих пор валяешься в постели вместо того, чтобы упаковывать вещи? – бодро выговорил ей Ангелос, вытирая полотенцем влажные после душа волосы.

– Упаковывать вещи? – переспросила спросонья Шанталь, не понимая, чего от нее хотят.

– Именно. Поторапливайся, начинай скорее собирать чемодан.

– Ты хочешь, чтобы я уехала?

– Я хочу, чтобы мы уехали, милая. Мы едем вместе! – решительно объявил мужчина, резко отдернув плотные шторы на окнах так, что яркий солнечный свет полоснул Шанталь по глазам. – Если я правильно тебя вчера понял, ты любишь путешествовать. А здесь мы, надо думать, изрядно подзадержались, так что давай собирайся, не трать понапрасну время.

– Ура! – воскликнула Шанталь, вскочив с постели. – И куда же мы отправляемся?

– В Афины. Ты ведь там еще не бывала. Поживем пару дней. Если тебе понравится, то задержимся подольше.

– Афины?! – настороженно переспросила женщина. – У тебя там дела? Тогда я, пожалуй, лучше здесь останусь…

– Да, дел действительно поднакопилось. Я в последнее время работу совсем забросил, нужно наверстывать, но, помимо дел, в Афинах, поверь, есть много привлекательного, что не оставит тебя равнодушной. Обещаю уделять тебе достаточно времени.

– Не сомневаюсь… Но я, пожалуй, останусь здесь, – проговорила Шанталь, опустившись на постель.

– Ни в коем случае! Мы едем вместе. Куда я, туда и ты…

– Я не поеду в Афины, – упрямо повторила женщина и в подтверждение своих слов вновь забралась под одеяло.

– Ну вот! Очередной каприз! И в чем дело на этот раз? – гневно воскликнул Ангелос.

– Ты хочешь оставить своего отца без компании?

– Шанталь, не виляй! Мой отец не один. У него есть его трудолюбивая мышка в халате медсестры, есть замечательная и заботливая Мария, есть вдобавок доктор, который регулярно заезжает на виллу. Не беспокойся, пару деньков он отлично проживет и без тебя… Все решено, мы отбываем после полудня. Вечером в Афинах у меня предстоит прием в связи с учреждением нового фонда.

– На прием отправишься без меня!

– Если ты откажешься, я тоже останусь на вилле.

– Не глупи, Ангелос. Отправляйся по своим делам, – протянула Шанталь, не смотря на мужчину.

– Если тебя не будет рядом, то и дел никаких не получится. Я уже убедился в этом. Мы должны отправиться в Афины вместе.

– Я не поеду, – глухо повторила она.

– Шанталь, ну что такое, ей-богу? Ты ведешь себя как маленькая девочка. Необъяснимо и глупо, – принялся упрекать ее Ангелос.

– Все очень даже объяснимо. Я не хочу ехать с тобой и идти на этот чертов прием. Я не люблю людей твоего круга.

– С каких это пор, моя милая? Еще совсем недавно ты не возражала против подобных мероприятий и даже позаимствовала чужой пригласительный билет, чтобы пробраться на ежегодный бал в Париже. И неплохо себя там чувствовала, насколько я помню. Когда это ты успела разлюбить людей моего круга?

– Тот раз был ошибкой, – вяло отговорилась Шанталь.

– Благодаря той ошибке мы теперь вместе, дорогая, – напомнил ей Ангелос.

– Я не говорю, что наша встреча – ошибка, но тем своим поступком мне вряд ли стоит гордиться. Я совершила его в знак протеста.

– Неважно, почему ты так поступила. Однако без этой, как ты говоришь, ошибки наша встреча не состоялась бы. Надеюсь, хоть это ты понимаешь?!

– И все-таки я останусь.

– Что-то ты темнишь, Шанталь, – озадаченно заметил грек и присел рядом. – Скажи честно, что на самом деле заставляет тебя отказываться ехать со мной?

– Там будут люди твоего окружения, женщины, с которыми, возможно, тебя многое связывает. И говорить вы будете на непонятном мне языке. Я не впишусь в твое окружение.

– Что за глупости? Говорить будем на понятном тебе языке, а насчет женщин даже и не думай. Что было, то было… Ты мне милее всех их, вместе взятых.

– Это ты говоришь так, чтоб убедить меня. Я тебе не верю, Ангелос. Даже не пытайся меня уговорить. Все равно никуда не поеду.

– Брось сомневаться в себе! Ты умница и красавица. И мне все будут завидовать, лишь только мы появимся вместе.

– Это не сделает меня счастливой, – грустно произнесла женщина.

– Зато сделает счастливым меня. Прошу тебя, Шанталь, поедем…

– Да мне и надеть-то нечего, – помялась она.

– Тогда тем более надо спешить. Окажемся в Афинах раньше, успеем подобрать платье к вечеру… Ну, наконец, ты заговорила, как настоящая женщина. Я просто счастлив буду сопроводить тебя по лучшим магазинам столицы! – воодушевленно воскликнул он.

– Оставь эту затею, Ангелос. Не проще ли будет тебе поехать, а мне остаться?

– Собирайся, милая, собирайся. Оставь эту никчемную дискуссию. Ведь знаешь же, что я все равно тебя уговорю, так зачем же тратить время на бессмысленные препирательства?.. Со своей стороны обещаю сделать все, чтобы ты чувствовала себя комфортно.

– Я и не знала, что на острове есть взлетно-посадочная полоса, – покачала головой молодая женщина.

– А мы редко ее используем. Только при острой необходимости, – пояснил Ангелос Зувелекис. – Обычно, оказываясь на острове, я даю себе команду отключиться от всех проблем и расслабиться. И в этот раз, благодаря тебе, мне это удалось как никогда.

Одетый в костюм стального цвета Ангелос выглядел совершенно неотразимо!

Шанталь еще даже не села в небольшой спортивный самолет, а время, проведенное на вилле Костаса Зувелекиса, уже казалось ей далеким прошлым, счастьем, которому не суждено больше повториться.

– Как я уже сказал, мне нужно будет поработать пару часов в офисе, но прежде мы выберем тебе платье на вечер, – объявил он.

– Только не нужно на меня излишне тратиться, – тут же попросила Шанталь.

– Не говори ерунду, дорогая! Мне подобные траты только в радость. Ты сделаешь мне огромное одолжение, если позволишь себя порадовать. Мне никогда еще не доводилось так отчаянно желать сделать подарок своей женщине. Обычно это происходило как нечто само собой разумеющееся. В случае с тобой приходится преодолевать весьма значительное сопротивление. Возможно, поэтому у меня такое острое желание забросать тебя подарками… А может быть, ты поступаешь так нарочно, Шанталь? – хитро спросил он.

– Считаешь, что своими отказами я лишь набиваю себе цену? – возмущенно нахмурившись, воскликнула женщина.

– Нет? Тогда прости, – отозвался он. – Просто пришла в голову гипотеза…

– Не знаю, какая именно гипотеза пришла тебе в голову, но я отнюдь не спекулирую твоим желанием сделать мне приятное. Просто большие траты представляются мне неуместными, – смущенно проговорила Шанталь.

– Еще раз прошу меня простить…

После жарких, запруженных машинами афинских улиц просторный и светлый бутик с прохладой кондиционеров показался обоим настоящим раем.

К ним тотчас подошла услужливая сотрудница магазина, в котором продавцов было больше, чем посетителей и в котором все переговаривались между собой благоговейным шепотом, будто находясь в храме или в музее.

– Выбирай, – тихо произнес Ангелос и легонько подтолкнул ее по направлению к стойкам с одеждой.

Выбрать что-нибудь из такого изобилия – задача не из легких.

Шанталь растерялась не на шутку. На вопрос консультанта, чего бы она хотела, Шанталь так и не смогла ничего членораздельно ответить, глаза просто разбегались, поэтому она ответила, что хотела бы вначале присмотреться. Продавщица предоставила ее самой себе, и Шанталь некоторое время бродила по магазину, дрожащими пальцами трогая струящиеся атласы и упругие крепы, загадочные муары, причудливый жаккард, хамелеоны тафты, органзы и газа.

От разнообразия узоров и фасонов захватывало дыхание. Тем более что Шанталь, знающая толк в шитье, не могла остаться к равнодушной такому великолепию. Сердце молодой женщины сжалось от восторга, к глазам подступили слезы умиления. Шанталь с мольбой о помощи посмотрела на своего спутника, но тот лишь ободряюще улыбнулся ей, и она со вздохом приступила к ответственному поиску того самого единственного платья, которое могло бы сделать ее кавалера счастливым сегодня вечером.

Шанталь неспешно, обошла весь магазин. И многое из увиденного понравилось ей, но свой выбор она остановила все же на платье, надетом на манекене в витрине, что заприметила еще с улицы.

Простое, лишенное всякой крикливой вычурности, оно радовало глаз гармонией пропорций и чистотой линий. Наверняка оно подчеркнет ее формы и внешность. Шанталь нисколько не сомневалась, что это платье идеально ей подойдет. И она решительно указала на него. Ангелос тотчас одобрительно кивнул.

– Сорок тысяч евро?! За кусок полотна?! – в ужасе воскликнула она, когда Ангелос невозмутимо отправился расплачиваться за покупку. – Нет, нет и нет… Я отказываюсь наотрез. Ни за что его не надену. Просто не смогу носить такую дорогущую вещь. Это исключено, совершенно исключено…

– Прекрати, – холодным тоном пресек ее крики возмущения Ангелос. – Ты наденешь его как миленькая и будешь сегодня самой красивой и желанной. Я так хочу. К тому же ты сама его выбрала. Я тебе его не навязывал.

– Нет, это безобразие! Идем отсюда! – прошипела Шанталь, хватая Ангелоса за руку, и потащила его к выходу. – Если бы я знала, сколько тут стоят платья, ни за что бы сюда не пошла. А ведь я еще выбрала одно из самых скромных. Нет, такие платья не для меня, – продолжала она ворчать, враждебно оглядываясь на продавцов. – Это грабеж, брать столько за самый обычный кусок материи!

– Какой же это грабеж, если благодаря этому обычному куску материи взбалмошная официантка превратилась бы в королеву.

– Что за цены? У меня в голове не укладывается! Сорок тысяч евро!

– Я думал, ты равнодушна к моим деньгам, – съязвил Ангелос.

– Мне просто их жалко, – сказала она, выйдя на людный тротуар, так и не позволив Ангелосу сделать опрометчивую покупку. – Тратить такую сумму на сущий пустяк!

– Я потратил бы их не на пустяк, а на тебя, дорогая. А для тебя мне ничего не жалко.

– Ангелос, нам во что бы то ни стало нужно поговорить, – поспешно произнесла она, открыв дверцу его машины.

– На сегодня болтовни хватит, – заявил он, усаживаясь за руль. – Отложим все споры на потом, хорошо? – попросил он. – Сейчас нам необходимо купить платье.

– Нет, мне необходимо вначале обсудить с тобой кое-что… Конечно, я знала, что такие платья дороги, но, честно говоря, не представляла насколько. Это же просто немыслимо. Сорок тысяч евро! На эти деньги можно жить целый год.

– Мне хотелось сделать тебе подарок, – сказал Ангелос.

– Подарок в сорок тысяч евро?! – возмутилась Шанталь. – Это блажь, а не подарок. Вот, что я обо всем этом думаю.

– Забудь про его стоимость, дорогая. Его стоимость не имела никакого значения. Ты достойна того, чтобы носить платья и на порядок дороже этого. Так что прекрати сейчас же все эти разговоры и лучше скажи, где мне остановиться, чтобы зайти в другой магазин.

– Даже подарок в две тысячи был бы неоправданно щедрым! Я не могу на такое согласиться. Неужели ты не понимаешь, что мне никогда и не снились подобные суммы? Это беспардонное расточительство! – сокрушалась молодая женщина, глядя на профиль Ангелоса Зувелекиса.

– Если не успокоишься сейчас же, вернусь в магазин и весь его скуплю… для тебя! – шутливо пригрозил он, не выдержав.

– Я всегда шила сама по журналам мод или делала собственные выкройки. Мне бы и в голову не пришло, что платья могут быть столь дороги. Мой мозг отказывается это понимать… – продолжала удрученно бормотать она, глядя на оживленную улицу за окном автомобиля. – Я просто шла в магазин тканей, покупала отрез, нитки, фурнитуру… Но даже это частенько оказывалось для меня слишком дорого.

– Мне очень жаль, что тебя это так расстроило. Вот уж не думал, что ты все так болезненно воспримешь, – проговорил Ангелос, остановившись на красный свет. – Но тебе по-прежнему нечего надеть.

– Нет, все нормально. Наоборот, я счастлива, что ты не купил это безумного дорогую тряпицу, – печально пролепетала Шанталь.

– Не заметно…

– Нет, правда, Ангелос. Я очень-очень счастлива. Думаю, излишне говорить, что мне еще никто никогда не пытался сделать столь щедрого подарка.

– В любом случае мне приятно в очередной раз это услышать, – с обезоруживающей улыбкой пошутил он. – Однако, преподнеся тебе такой подарок, я бы сделал его все равно что самому себе. Ты, моя спутница, моя любовница, будешь блистать сегодня вечером в числе сливок афинского общества. И, уверен, сразишь всех своей красотой. Я поэтому был так благодарен тебе за то, что ты выбрала именно это платье. Оно, как ни одно другое, подчеркнуло бы не только великолепие твоего облика, но и твою чистоту, что, согласись, ценно.

– Не тревожься, высади меня возле любого магазина тканей. Если у меня есть два-три часа, я сошью платье не хуже этого. Но буду себя чувствовать в нем намного лучше.

Ангелос доставил Шанталь с покупками домой и отправился в офис, договорившись, что заедет за ней часа через три. Женщина покивала и тотчас приступила к работе. У нее было главное – прекрасная материя, от которой как от глыбы камня следовало лишь отсечь лишнее, чтобы превратить в шедевр. Шанталь намеренно избегала сложностей. Она решила воплотить в жизнь классический греческий эталон красоты – ничего, кроме совершенства линий. Это был своего рода вызов себе, Ангелосу, пресловутым сливкам общества и миру высокой моды с ее немыслимыми ценниками… Была ткань и три часа времени. Все получилось как нельзя лучше; более того, из остатков материи она еще успела сшить себе сумочку, соорудив ручку, украшенную собранными на берегу морскими ракушками, которые прежде служили ей браслетом.

Она уложила волосы, подкрасила ресницы и губы и, услышав звонок в дверь, вышла из комнаты.

Увидев ее, Ангелос замер на пороге.

– Ну же, скажи что-нибудь! – попросила она. Мужчина подошел к ней и пылко обнял за талию.

– Осторожнее, ты смажешь мне весь макияж, – проговорила она, вывернувшись из его объятий.

– Ты великолепна… Восхитительна… Теперь я нисколько не жалею, что мы не купили то платье.

– Ты, правда, так думаешь? Я очень боялась расстроить тебя.

– Милая, да ты что! Я в полном восторге. Ты словно древнегреческая нимфа, такая же волнующая и загадочная.

– Значит, доволен?

– Говорю, я в восторге, милая. В восторге! Ты можешь гордиться собой, Шанталь.

– Раз тебе нравится, я горжусь, – заверила его женщина.

– И ты тратила свою жизнь, убирая в отелях, обслуживая людей в ресторанах, когда у тебя такой талант! Ты расточаешь его понапрасну, милая. Ты должна всерьез заняться дизайном одежды. Это твое призвание! – назидательно произнес Ангелос Зувелекис, взяв ее за руку. – Идем же! Мне не терпится оказаться там, где ты затмишь всех прелестниц своей красотой.

– Почему они так на меня смотрят? – нервно спросила спутника Шанталь, озираясь.

– А ты не понимаешь? Одни любуются тобой, милая. Другие завидуют. И я отлично их понимаю. Сам не свожу с тебя глаз, – прошептал ей в ответ Ангелос.

– …и шепчутся…

– Догадываюсь, о чем, – улыбнулся он.

– Мне неловко. Я чувствую себя голой, – посетовала молодая женщина.

– Это потому, что я постоянно раздеваю тебя взглядом.

Ангелос поцеловал ее в уголок губ.

– Мечтаю о том мгновении, когда мы сможем, наконец, с тобой уединиться, – признался мужчина.

– А мне нужно обязательно с тобой поговорить.

– Говори, – предложил Ангелос.

– Дома…

– Ты же знаешь, дома мы не будем разговаривать. Поэтому говори здесь и сейчас, пока я вынужден держать в узде свое желание.

– Мне кажется, пора сказать твоему отцу правду, – робко проговорила она.

– А какую правду ты намерена ему сказать? – спросил Ангелос.

– Правда может быть лишь одна… Жаль, не хотелось бы его расстраивать, но думаю, что так будет правильно…

– Хорошо, скажем ему все завтра же, – отозвался мужчина.

– Так ты не против?! – обрадовалась Шанталь.

– Никогда не возражал против правды, – хитро ответил он.

– Он будет в гневе…

– Не думаю, – покачал головой грек.

– Но он поверил в наш спектакль.

– И не он один, – рассеянно заметил Ангелос.

– Ну, мнение остальных людей мне не интересно, – протянула Шанталь.

– Мне тоже. Дело вовсе не в них.

– Что ты хочешь этим сказать, Ангелос?

– Шанталь, пора понять, что мы пара, мы вместе вне зависимости от того, как это начиналось. Теперь мы любовники, которых связывает не только секс.

– А что еще нас связывает? – зачарованно глядя на него, спросила Шанталь.

– Нас связывает наш остров, на который мы завтра же и вернемся, – пылко прошептал он ей на ухо.

– Я думала, ты в Афинах по делам.

– Я не в состоянии работать.

– Ангелос… – шепнула она.

– Да, милая. Сбежим отсюда, – потянул он ее к выходу.

– Ты разве не хочешь попрощаться со своими знакомыми? – спросила Шанталь.

– Промедление смерти подобно.

Они летели по опустевшим ночным улицам к квартире Ангелоса. Он хранил напряженное молчание, Шанталь украдкой наблюдала за ним.

– Полагаю, многие афинянки были сегодня разочарованы тем, что ты прибыл не один.

– Наплевать, я не думаю сейчас ни об одной из них.

– А я вот думаю, – отозвалась Шанталь.

– И абсолютно напрасно, – заметил мужчина.

– Но они, в отличие от меня, тебе ровня, – слабо проговорила она срывающимся голосом.

– Шанталь, милая, в наше время все эти глупые социальные условности не берутся в расчет.

– Возможно… – раздумчиво проговорила она. – И все-таки я тебе не пара.

– Шанталь, – хотел что-то возразить ей Ангелос, но она перебила его обескураживающим признанием.

– Моя мать была проституткой.

Ангелос внимательно посмотрел на нее и убедился, что она не шутит.

– Теперь тебе понятно, кто я. Я дочь проститутки.

– Шанталь…

– Я недостойна тебя, Ангелос.

– Шанталь, послушай меня…

– Ты должен найти себе девушку из порядочной семьи.

– Шанталь, ты – не твоя мать. И никогда такой не будешь. О какой непорядочности может идти речь?

– Мне необходимо было сказать тебе правду. Я знаю, чем старательнее хранишь секрет, тем больнее разоблачение. Я не могла больше обманывать тебя. Представляю, как это ранит твоего отца!

– Шанталь, прошу тебя, успокойся, не доводи себя до очередного расстройства. Погоди с разговорами, пока не доберемся до дома, – попросил Ангелос, но ее уже было не унять.

– Ни мое происхождение, ни мое образование, ни мой образ жизни не делает мне чести.

– Не наговаривай на себя.

– Я меняла школы каждую четверть, мы постоянно мотались по стране. Я не успевала привыкать к новым учителям и одноклассникам. У большинства из них были нормальные полные семьи. Мы собирали вещи, когда всем становилось известно, как зарабатывает на жизнь моя мать, а весть об этом, поверь, распространялась очень быстро. Но прежде, чем мы успевали убраться, дети и взрослые не отказывали себе в удовольствии посмеяться надо мной. Сама же мать не уставала повторять, что мое рождение очень осложнило ее жизнь. И, несмотря на все наши невзгоды, не собиралась завязывать со своим постыдным ремеслом… Я ушла, когда мне исполнилось шестнадцать. С тех пор мы не виделись…