Текст книги "Мечтай, создавай, изменяй!"

Автор книги: Сара Лейси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Все они – мигранты, попавшие в эпицентр борьбы за выживание, и все как один говорили мне, что, пока не подписались на рассылки SMSOne, почти не знали друг друга и не интересовались жизнью товарищей. Став региональным редактором, Анил понял, что эта работа будто создана для него. Узнав, что одна женщина попыталась отравиться, Анил помог отправить ее в госпиталь, а затем разослал своим подписчикам сообщения с просьбой о помощи. Община сплотилась благодаря этому случаю: были собраны средства, чтобы оплатить несчастной лечение, друзья и соседи постарались убедить ее, что, несмотря на трудности, стоит продолжать жить.

В общине могут рассказать десятки подобных историй: о женщине, больной раком крови и нуждавшейся в постоянных переливаниях; о маленькой девочке с врожденным пороком сердца, операцию которой родители не в состоянии оплатить, и много других. Мужчины в магазине автозапчастей рассказали мне, что SMSOne изменила облик их общины. Однажды неизвестный пытался ограбить магазин, и несколько мужчин постарались его остановить; а ведь раньше они, скорее всего, спокойно прошли бы мимо. Часами бродя по трущобам и слушая подобные истории, поражаешься, как одинаково они начинают звучать со временем. Многие индийские эксперты считают, что высокие технологии – вовсе не то, что нужно Индии прямо сейчас, когда не решены проблемы снабжения чистой водой, а безработица превышает все разумные пределы. Именно поэтому решения, касающиеся жизни бедных, не должны приниматься богачами, поскольку того, что имеет значение для бедных, им не понять.

Проблемы Гхате с венчурными фондами только придали ему решимости не просто доказать, что его цель достижима, но и заявить, что именно онсможет ее реализовать. «Я был куском карбона [36]36
  Высокопрочный материал, обладающий высокой жесткостью и малой массой, часто прочнее стали, но гораздо легче. Прим. ред.


[Закрыть], но трудности и злые нападки отполировали меня до состояния алмаза», – говорит он. Можно спорить о том, кто в большей мере соответствует образу бизнесмена, способного привести Индию в XXI век, – Гхате или парни, которые пишут программы для ТНК и мечтают о спортивных машинах. В нем есть этот индийский jugaad, но он ищет новые пути сделать результаты более масштабными. В нем проявляется странное сочетание древнего индуизма и амбициозного капитализма XXI века. Гхате говорит: «Я всегда просил Бога о чем-то очень большом. Бог может все, так зачем мелочиться?»

Такие компании, как Justdial, redBus, SMS GupShup, Eko India Financial Services или SMSOne имеют два основных вида резервов для дальнейшего развития. Первый – возможность охватить больше людей, уже имеющих мобильные телефоны. Второй, долгосрочный, – расширение инфраструктуры мобильной связи и, как следствие, увеличение количества пользователей мобильных телефонов.

Несмотря на деятельность Airtel и Reliance, в Индии много регионов, где мобильная связь отсутствует. Да и не все индийцы могут платить 6 долларов в месяц. Например, по мнению Раджива Мехротры, мобильная связь будет прибыльным делом при абонементной плате не менее 2 долларов в месяц. И у него есть план, причем весьма нетривиальный и ориентированный вовсе не на сокращение операционных издержек традиционными для крупных компаний способами.

Компания Мехротры VNL столкнулась со всеми видами проблем мобильной связи в сельской глубинке. Во-первых, возможность соединения: отбросив ненужные опции вроде систем мобильной связи третьего поколения, VNL смогла расширить базовое покрытие и передачу данных на расстояние до 100 километров от передающей антенны. Во-вторых, обеспечение электроэнергией: базовые станции получают ее от солнечных установок, поэтому отсутствие электростанций не критично. В-третьих, монтаж и эксплуатация станций: они, как и станции компании Ikea, просты в сборке. В комплект поставки входят гаечный ключ и инструкция по монтажу в рисунках, так что любой может их собрать за несколько часов. Я встречалась с человеком, которого не оказалось на месте, когда прибыл грузовик с оборудованием, и соседи смонтировали станцию ко времени его возвращения. Эти три проблемы взаимосвязаны: например, для функционирования более простого устройства достаточно энергии от одной солнечной батареи, в результате совокупные затраты на эксплуатацию существенно сокращаются. Сегодня мобильные операторы часто получают прибыль за счет покрытия таких территорий, которые они даже не надеялись охватить.

Обычно передающие станции монтируются на крышах сельских домов, за что хозяин получает скромную плату. Кроме того, он завоевывает уважение среди односельчан и становится, по крайней мере в настоящее время, кем-то вроде местного третейского судьи. Его влияние на полсотни жителей деревни резко увеличивается, ведь каждый из них постоянно носит в кармане обслуживаемый им телефон. Даже у малыша, копающегося в грязи на дороге, вокруг шеи на шнурке висит розовый пластиковый мобильник.

Почти индиец каждый говорит, что первый в жизни звонок сделал своим далеко живущим родственникам. Жены могут теперь звонить работающим в поле мужьям и приглашать на обед вместо того, чтобы нести его самим. Это позволяет им сосредоточиться на детях и домашних делах.

Однажды мне пришлось беседовать с вдовой, оставшейся с шестью детьми и двадцатью одним внуком. (Иногда она даже забывала, сколько же у нее всего потомства.) Малыши ползали по ней, а она неторопливо покуривала кальян и рассказывала, что получает пенсию от правительства, но чеки приходят нерегулярно. Пока у нее не было мобильного телефона, ей только и оставалось, что идти пешком 6 километров до ближайшего телефона-автомата в надежде, что удастся дозвониться; ведь звонить из отдела социального обеспечения ей не могли. Дважды ей пришлось даже съездить в Дели, чтобы решить свой вопрос. Если учесть, что всю жизнь она прожила в деревне, эти поездки не доставляли ей особого удовольствия. Зато теперь она могла позвонить в отдел социального обеспечения и устроить нагоняй. Неудивительно, что чеки стали присылать аккуратнее. А один мужчина из соседней деревни сказал, что после приобретения телефона стал чувствовать тесную связь с миром. Его деревня находится в горах, и он будто был «заперт» в ней, хотя до Дели всего несколько часов езды на машине. Теперь же он опять интересуется политикой, а также прочими событиями в соседних деревнях и в стране в целом.

Мехротра считает, что мобильная связь существенно повлияла и на политику штата Раджастан, где его компания установила первые вышки. Раньше кандидаты щедро раздавали обещания во время предвыборной кампании, а сегодня жители деревень требуют у них номера мобильных телефонов и звонят, чтобы выяснить, держат ли те свое слово. Сотовый отныне не просто забавная игрушка, а жизненно необходимая вещь для жителей деревень, ведь с его помощью зарабатывают деньги, участвуют в политической жизни, поддерживают родственные связи. И это только начало. Представьте, что будет, когда появятся улучшенные программы для продажи зерновых онлайн, размещения инвестиций, обучения и игр даже на примитивных моделях телефонов. Мехротра говорит, что правительство предоставляет субсидии на установку генераторов, работающих на коровьем навозе, но об этом мало кто знает. Мобильный телефон поможет изменить ситуацию. «Чего в избытке в любой деревне? – спрашивает Мехротра. – Коровьего навоза!» И он не шутит. Навоз высушивают в виде лепешек и хранят в небольших хижинах, сооруженных из него же и украшенных замысловатым цветочным орнаментом. Эти лепешки представляют собой основной вид топлива в тех местах, где уголь или дерево – непозволительная роскошь.

Жизнь в деревне никогда не станет такой же, как в городе, но Индия в состоянии стереть хотя бы некоторые наиболее существенные отличия. Чем больше людей обзаведутся мобильными телефонами, тем больше из них смогут заказать билеты на автобус через Redbus и навестить родственников, найти необходимую информацию через Justdial, изучать английский с помощью IL & FS, получать новости от SMSOne или открыть банковский счет через Еко. Внезапно жизнь открывает перед ними новые возможности. В регионах, где раньше даже не слышали ни о чем подобном, появляется коммутируемый Интернет. Никто не верил, что Мехротре удастся все это осуществить, но в нем удачно соединились деловые качества, знание технологий, а также деловое чутье и умение продвигать продукт на рынке. Как и Гхате, Мехротра знает деревню. Он уже занимался распространением спутникового телевидения в сельской местности. По его мнению, новая компания превзойдет все, что он делал раньше; к тому же она единственная имеет реальный шанс выйти на глобальный рынок. Частью которого, очевидно, могли бы стать африканские деревни, однако в самих США есть даже большие по площади регионы, где отсутствует мобильная связь. VNL уже получает предложения от лыжных курортов и ранчо, желающих установить собственные станции связи для удобства VIP-посетителей. «Такая станция стоит примерно 150 тысяч долларов и обеспечивает покрытие на тысячах акров», – объясняет Мехротра. Он не собирается расширять бизнес на территорию Китая, Кореи, Японии и стран Европы, но все остальные регионы находятся в поле его зрения. «Население земного шара составляет 7 миллиардов человек, но только у трех миллиардов есть мобильные телефоны», – говорит он.

Мехротра выглядит настоящим магнатом в своих элегантных костюмах и стильных галстуках, восседающим в роскошном офисе и передвигающимся на шикарных автомобилях. Многочисленные поколения его семьи проживают в роскошных поместьях, а все его дети имеют собственный бизнес. Он построил свою империю на пустом месте, начав в десять лет собирать примитивные радиоприемники и продавать их на обочине дороги.

Ничто не способно привести его в замешательство. Интервью проходило в автомобиле в час пик, и от крутых виражей у меня сводило желудок. Я сказала, что меня вот-вот стошнит, и Мехротра невозмутимо извлек откуда-то почтовый конверт, вынул из него содержимое и вручил мне. Пока меня мучительно рвало, мой собеседник достал из потайного бара диетическую колу и протянул мне, не прерывая при этом разговора. Он отмахивается от вопросов о бизнес-модели, деньгах и конкуренции как от роя комаров и москитов, кишащих в Индии повсюду.

«Бизнес-модель самая простая – вы просто создаете нечто, нужное людям».

«Легче всего на свете делать деньги».

«Конкуренция – ничто. В тот день, когда рождается твой брат или сестра, ты уже получаешь конкурента».

Поскольку никто не верил в успех идеи Мехротры, ему пришлось самому всего добиваться, а это было недешево. Сделавший себя сам миллиардер за последние пять лет инвестировал в компанию более 100 миллионов долларов и не собирается на этом останавливаться, поскольку считает это единственно правильным решением. Создавая компанию, он пригласил топ-менеджеров и взял оборудование для проверки покрытия. Менеджеры до сих пор не могут поверить тому, что увидели. Они ходили по деревне, стараясь найти место вне зоны приема. «Они залезали на крышу и трясли антенну как обезьянки, пытаясь сорвать ее с места, но у них не вышло», – смеется Мехротра.

Операторы любят VNL, потому что она расширяет имеющуюся у них зону покрытия за небольшую плату. Производители оборудования не разделяют подобной эйфории. Теоретически VNL не конкурирует с ними, так как не продает оборудование в городах. Теперь же, когда компания доказала жизнеспособность своей бизнес-модели, может ли более крупный и именитый поставщик отнять у нее часть рынка? Пожалуй, шансы есть у мощных китайских компаний, таких как Huawei. Считается, что любой поставщик, сделавший ставку на внедрение низкозатратного решения, рискует потерять авторитет более затратных вариантов, используемых в городах. «Они все говорят: „Дайте нам это в городах!“ ведь более дешевых способов никто не предлагает», – взрывается Мехротра, практически бросая вызов конкурентам.

С тех пор как все убедились в жизнеспособности VNL, она стала для бедняков буквально окном в мир. На Всемирном экономическом форуме ее назвали в числе 26 лидеров ИТ-индустрии. В 2010 году VNL выиграла главный приз в номинации «Лучшие экологичные мобильные проекты» на Всемирном конгрессе представителей мобильной индустрии. Газета Time назвала ее «Лидером технологий, способным изменить жизнь», а журнал Fast Company включил в список пятидесяти лучших инновационных компаний мира. Мехротра надеется, что мобильные телефоны смогут не только удовлетворять базовые потребности населения, но и побудят жителей сельских районов заняться предпринимательством, в том числе использовать сотовые для более выгодной продажи урожая и т. п. Мехротра привычно ворчит на индийцев: «Мы слишком быстро удовлетворяемся достигнутым и не стремимся поднять планку». Его очень утомляют бесконечные разговоры об отсутствии реального производства в стране. «У нас нет промышленных компаний, – говорит он. – Покажите мне хоть одну. Но только не зарубежную, выпускающую разработанный в Индии продукт. Наша интеллектуальная собственность нам не принадлежит». Он приводит в пример известную историю о трех корзинах с крабами на рынке: одна из Китая, одна из Кореи и одна из Индии. Первые две закрыты крышками, а последняя открыта. Почему? Да потому что если один индийский краб попытается вылезти наружу, остальные стянут его назад. Любопытно, что эту историю я слышала в Индии неоднократно – при том, что в Кремниевой долине работает множество индийских иммигрантов, стремящихся всячески помочь соотечественникам; а ведь в других национальных диаспорах или социальных группах этого не наблюдается. По аналогии с большой разветвленной семьей, индийцы каким-то образом умудряются сплотиться тогда, когда им приходится противостоять миру, но когда они сами по себе, стремятся утопить друг друга. Мехротра надеется, что высокие технологии помогут крабам выбраться из корзины; те, кого не затронет бум в сфере услуг, смогут сосредоточиться на своем будущем и перестанут сталкивать друг друга вниз. Возможно, эта ставка оценивается дороже, чем 100 миллионов долларов, вложенных им в свою компанию.

Демократия только тогда работает, когда люди имеют право голоса, а в Индии воспользоваться этим правом могут только те, у кого есть телефон. Прочность индийской демократии зависит не от блеклых, коррумпированных политиков и бюрократов, а от тех, кто не стесняется набрать номер и выразить свое мнение, потребовав справедливого представительства.

Индия не станет сверхдержавой до тех пор, пока из состояния бедности не выйдет большинство индийцев, а не только узкий слой сотрудников транснациональных колл-центров и консалтинговых фирм. Ганди парадоксальным образом оказался прав: суть в индийской деревне. Поскольку в стране отсутствует авторитарное правительство, способное поднять общий уровень благосостояния, решать эту задачу придется местным предпринимателям.

Весьма вероятно, что именно нефункциональная, хаотичная Индия будет смеяться последней из развивающихся стран. Не только потому, что располагает колоссальным внутренним рынком, но и потому, что тот, кому удастся модернизировать Индию, сможет модернизировать любое место на земле. Будущее Индии связано не столько с работой, которую западные страны не хотят выполнять, сколько с решением проблем, с которыми никогда не сталкивались развитые демократии.

Глава 8
Знаете ли вы, с кем говорите?

Поразительно, как часто в разговорах о современном предпринимательстве возникает тема колониализма. Взять хотя бы Бразилию и США: обе страны располагают огромной территорией, богатыми природными ресурсами и многочисленным населением. Обе изначально населяли индейские племена. Европейцы открыли, исследовали и колонизировали их, причем и независимость они обрели примерно в одно и то же время. В обе страны завозились рабы из Африки, получившие свободу тоже почти одновременно.

Обе тяготеют к изоляционизму и считают себя самыми влиятельными в мире или по крайней мере на своих континентах. И Бразилия, и США могут критически высказываться о себе, но не потерпят ничего подобного от кого-либо другого. Если уроженец Бразилии считает себя оскорбленным, то его типичной реакцией по отношению к собеседнику будет: «Да знаете ли вы, с кем говорите?» Если оскорбленным считает себя американец, скорее всего, он возмущенно спросит: «Да кто ты такой, чтобы мне указывать?!» [37]37
  Alberto Carlos Almeida, «Core Values, Education, and Democracy: An Empirical Tour of DeMattas Brazil», Democratic Brazil Revisited, p. 235.


[Закрыть]Один представляет общество, где статус обеспечивают привилегии, а другой – общество, в котором каждый считает себя привилегированным членом. Если задуматься, разница не велика. Впечатление такое, что Бразилия – это США наоборот. Но если в истории и мировоззрении обеих стран так много общего, почему же США – современная, хотя и с солидной историей страна, а Бразилия до сих пор считается развивающейся? Обычно, отвечая на этот вопрос, бразильцы ссылаются на последствия колонизации в одном случае Англией, а в другом Португалией. США унаследовали протестантскую этику упорного и энергичного труда, а Бразилия – стоический взгляд на мир как на юдоль скорби, характерный для португальских католиков.

Но не только этот факт имеет значение. В конце концов, Англия колонизировала и Индию, тем не менее у Штатов намного больше общего с Бразилией. Гораздо важнее, как именноАнглия колонизировала Америку. Это была не просто погоня за природными ресурсами, поселенцы стремились построить новую страну. Англичане привезли с собой свои семьи. Появление на свет Вирджинии Дэр – первого ребенка, рожденного английской семьей в Новом свете – описывается во многих книгах как знаменательное событие для поселенцев. Бразилия же была местом, куда португальцы ехали с целью разбогатеть. Почти половина всех рабов, вывезенных из Африки, попадала в Бразилию, то есть гораздо больше, чем в любую другую страну [38]38
  Michael Reid, Forgotten Continent: The Battle for Latin Americas Soul (New Haven, CT: Yale UniversityPress, 2007), p. 17.


[Закрыть].

Хотя в США рано укоренились многие типично английские ценности, сформировались и такие, которые стали своего рода реакцией на обычаи Англии. Если перейти на деловую терминологию, то есть разница между выкупом убыточного стартапа его менеджерами и прекращением его деятельности ради создания новой компании. Впрочем, основной причиной различия в пути развития США и Бразилии стал постколониальный период в Южной Америке – бесконечная смена диктаторов, государственные перевороты, галопирующая инфляция и общая нестабильность. К концу XX столетия Бразилия была вовсе не такой отсталой, как Индия или Китай, с точки зрения инфраструктуры, особенно в крупнейших городах, однако ей далеко до США. Если Китай и Индию часто представляют спящими гигантами, то Бразилию можно считать гигантом хмельным. Значит, у нее нет таких же необъятных возможностей, как у азиатских стран, но и усилий по ликвидации бедности и нищеты требуется меньше ввиду более высокого исходного уровня экономического развития. Здесь инфраструктура выходит из строя по причине отдельных неполадок, как бывает и в некоторых регионах США, а не из-за ее полного отсутствия, как в нынешней Индии или в Китае 10 лет тому назад. В 2009 году газета Financial Times писала: «В отличие от России, Китая или Индии, с которыми Бразилию постоянно сравнивают, поскольку все эти государства входят в состав группы БРИК, в стране не только имеется зрелая, стабильная и диверсифицированная экономика, она также меньше других подвержена социальным, демографическим или экономическим потрясениям» [39]39
  Jonathan Wheatley, «Dancing through the Economic Crisis», Financial Times, July 6, 2009.


[Закрыть].

Во многих западных странах в последнее десятилетие стали забывать о Южной Америке – общественное мнение сфокусировалось на проблемах африканских стран, а деловые крути интересуются состоянием дел в Азии. Но внезапно в 2009 году Бразилия привлекла к себе всеобщее внимание. Открытие крупных залежей нефти стимулировало экономическое развитие страны, да и многие другие рынки биржевых товаров тоже выиграли от этого. В Бразилии сосредоточено около 60 процентов всей южноамериканской экономики, и по большинству показателей она опередила Канаду, занимавшую второе место на американском континенте по масштабам экономики [40]40
  Michael Skapinker, «Brazil Is the 21st-Century Power to Watch», Financial Times, October 29, 2009.


[Закрыть]. Акционирование бразильского отделения банка Santander на общую сумму 8 миллиардов долларов стало одним из крупнейших финансовых событий на глобальном уровне, произошедшим к тому же на фоне довольно невыразительного года мировой рецессии.

В политическом отношении мировое сообщество весьма позитивно восприняло мирную передачу власти в руки президента Луиса Инасио Лула да Силва его предшественником, крайним консерватором Фернандо Хенрике Кардозо, а также сохранение мудрой политики последнего. Победа Лулы – лидера профсоюза, человека без образования – на выборах очень испугала зарубежных инвесторов, и кредитные рейтинги Бразилии резко упали. Но активно обсуждавшиеся в предвыборный период радикальные меры, например ограничительное трудовое законодательство, так и не были приняты, так как Лула очень быстро понял, что для процветания страны необходимо успокоить международное сообщество предпринимателей – это станет ключевым этапом самостоятельного развития нации.

Правительство предприняло решительные меры по ликвидации характерного для Бразилии экономического неравенства. Доля тех, кто зарабатывает в день меньше 2 долларов, в общем количестве населения сократилась с 22 до 9 процентов в течение пяти лет – с 2003 по 2008 год. По данным Всемирного банка, те, кто находится за чертой бедности, сейчас получают на 22 процента больше, чем в 2002 году.

Когда Рио-де-Жанейро выиграл право на проведение чемпионата мира по футболу в 2014 году, а также летних Олимпийских игр, обойдя при этом Чикаго, Токио и Мадрид, уверенность бразильцев в своих силах возросла, а международный имидж державы значительно улучшился. В начале нового десятилетия всему миру стало ясно, что в Бразилии происходит нечто очень важное. Но что именно?

Экономические возможности страны трудно оценить количественно. Если отбросить рекламные слоганы, следует признать, что ее экономика развивалась гораздо медленнее, чем у партнеров по БРИК. Бразилия вкладывала значительные средства в обеспечение политической, социальной и экономической стабильности, но в итоге экономический рост замедлялся. По мнению специалистов Goldman Sachs, в 2005 году доля инвестируемого или сберегаемого дохода была недостаточна, а производительность труда повышалась слишком медленно. Эксперты также считают, что Бразилия до сих пор чересчур закрыта в своих торговых отношениях, а трудовое и налоговое законодательство не способствуют ведению бизнеса. Это говорит о том, что возможности роста экономики связаны с перспективами создания продуктов потребления для нарождающегося среднего класса, а также огромным потенциалом внедрения инновационных технологий в сельскохозяйственном и энергетическом секторе. Сумеют ли местные предприниматели воспользоваться этими возможностями?

В отличие от Израиля, Китая и Индии в страну поступает незначительный объем венчурного капитала, а в соседней Аргентине находится единственная латиноамериканская компания, акции которой котируются на бирже NASDAQ. Это mercadoLibre – аналог eBay. Долгое время в португальском языке даже не существовало слова «предприниматель». В бразильской культуре деньги были чем-то таким, что у человека либо есть, либо нет, а на тех, кто сумел быстро разбогатеть, смотрели с подозрением. В местных телесериалах бизнесмен, как правило, оказывался негодяем. Бразильская экономика не похожа на бурный прилив, быстро поднимающий все лодки, как в Китае; вряд ли ее можно считать и медленным приливом, способным поднять все лодки когда-нибудь в будущем. Нельзя сказать, что она достигла значительных успехов благодаря мудрой политике и умению рисковать, как Израиль. Более вероятно, что на волне подъема предпринимательства возникло множество перспективных компаний, мало связанных друг с другом. В отличие от Израиля, Китая и Индии, США не принимали почти никакого участия в их становлении.

У Бразилии есть одно очень большое преимущество, которого нет ни у одной другой страны: бедные люди здесь умеют мечтать.

«О! Это мои друзья!» – говорит Марко Гомес, резко разворачиваясь. Мы едем в видавшем виды белом «фиате», который Гомес водил еще во времена жизни в Гаме, и наклейка «Иисус: секрет мира в душе» все еще украшает приборную доску. Гомес подруливает к входу в парк, где четверо долговязых юнцов с голыми торсами выскакивают из машин. Уже почти стемнело, наступает субботний вечер, и, когда мы проходим мимо групп молодежи, Гомес отмечает, что пора свиданий уже наступила. «Лучшее место для свиданий в Гаме [41]41
  Предместье столицы Бразилии города Бразилиа. Прим. ред.


[Закрыть], – говорит он, кивнув головой в направлении парка. – Мужчины останавливают машины, включают музыку, девушки танцуют, и мужчины выбирают одну из них». Его друзья занимаются паркуром, распространенным в городах видом спорта с элементами акробатических трюков, пользующимся широкой популярностью у интернет-пользователей. Гомес входит, и его встречают улыбками.

«Привет, маленький гомик!» – произносит один из присутствующих по-португальски, и рукопожатие переходит в крепкое объятие. «Да пошел ты!» – беззлобно парирует Гомес. Такой обмен приветствиями, наверное, должен был бы шокировать благочестивого христианина, но здесь не та Бразилия, какую мы видим на глянцевых открытках. Детство Гомеса прошло в этих местах; в некоторые кварталы тогда лучше было вообще не соваться, поскольку их облюбовали крепкие мужчины с винтовками на блестящих от пота плечах. Иногда это были торговцы наркотиками, а иногда полицейские. Но Гомес никогда не подходил достаточно близко, чтобы выяснить это наверняка. Крепкое словцо здесь служило первой гарантией того, что вас не подстрелят. (Чуть позднее Гомес смущенно признался, что рад тому, что я не слишком хорошо знаю португальский.)

Идея открыть секцию паркура посетила Гомеса еще в 2008 году, когда он работал в рекламном агентстве в Бразилиа. Он считал это неплохим развлечением для жителей маленького городка, где нет почти ничего, помимо нескольких государственных учреждений с хорошо оплачиваемыми рабочими местами и возможности заняться торговлей наркотиками. С тех пор в Гаме избавились от трущоб, и сегодня здесь в основном проживает средний класс. Теперь идеалом счастья считается ежегодное приобретение новой машины и подключение кабельного телевидения. С точки зрения Гомеса, достичь этого можно лишь двумя способами: получить по знакомству назначение на государственную должность или торговать наркотиками.

Когда Гомес переехал в Сан-Паулу, чтобы начать свое дело – онлайновую рекламную фирму, в группе паркура было примерно 50 детей. За прошедшие годы лишь некоторые из них остались в стороне от торговли наркотиками. Можно заасфальтировать улицы города, построить вместо деревянных лачуг кирпичные дома, но некоторые вещи в Гаме, увы, не меняются…

Будущее Гомеса не всегда выглядело столь многообещающе. Он бросил колледж, потому что занятия нагоняли на него тоску, и какое-то время занимался разработкой сайтов для компаний малого бизнеса. Затем использовал полученный опыт для создания небольшого рекламного агентства в Бразилиа. Бюджеты, выделяемые на разработку простейших сайтов для ТНК, повергли его в шок, ведь долгое время он делал то же самое совсем дешево. К девятнадцати годам он уже стал главой интерактивного подразделения. Он начал экспериментировать с новыми формами рекламы, и одна из них привлекла внимание блогеров из Кремниевой долины. Это было специальное окошко буу-бокс, монтируемое на веб-страницы, с информацией о различных продуктах, кликнув на которое, можно было сразу перейти на сайт, занимающийся их продажей.

Блог TechCrunch, пишущий о социальных массмедиа и заслуживший внимание Гомеса, назвал возможность приобретения технологии буу-бокс приманкой для таких компаний, как Amazon и eBay. Гомес, никогда раньше не представлявший себя в роли предпринимателя, был потрясен. Вице-президент Sao Paulo Эрик Арчер, увидев этот пост, позвонил Гомесу. «Я принял решение инвестировать средства после первой же беседы с ним», – рассказывает Арчер. Меня привлекла не просто идея продукта, в тот момент инновационного, а сам Гомес, его индивидуальность. Дядя Гомеса – тот самый, который занимался контрабандой компьютеров, прежде чем открыл компьютерный магазин, – самый наглядный пример предпринимателя в жизни Гомеса, но и он не мог бы понять новый быстроразвивающийся мир своего племянника.

– Он дал тебе 300 тысяч долларов?! На что?! – восклицал дядя, сомневающийся в успехе первого этапа переговоров о венчурном финансировании.

– Для моей компании, – отвечал Гомес.

– Какой компании? – удивлялся дядя. – У тебя же ее нет!

В скором времени под началом Гомеса уже работало 20 человек, а его компания оказалась больше дядиной.

Я спросила у матери Гомеса, была ли она удивлена тем, что ее сыну удалось выбраться из Гамы. Мы сидим в перенаселенном двухкомнатном доме, где Гомес жил один в течение нескольких лет, когда его родители пытались заработать деньги за сотни миль отсюда в Амазоне, городке недалеко от боливийской границы. Моя собеседница помогает сделать макияж своей племяннице, собирающейся в местную церковь на танцевальную вечеринку в стиле 1960-х. Она наносит девушке на веки продолговатые линии какой-то архаической подводкой для глаз. Маленький ребенок племянницы плачет на руках у родственницы в углу комнаты. Мать Гомеса на секунду отрывается от нанесения макияжа, бросает быстрый взгляд на сына, улыбается и говорит, что вовсе не была удивлена. Она тоже всегда считала, что в ее сыне есть что-то особенное. «Я куда больше беспокоилась о его брате», – добавляет она со смехом. Совершенно очевидно, что в родном доме Гомес всегда ощущает смешанное чувство вины, гордости, удовлетворенности. По его словам, если буу-боксы принесут коммерческий успех, он установит специальную стипендию своим родителям как миссионерам в Амазоне на год.

Сеть онлайн-рекламы буу-бокс занимает рекламную площадь в тысячах блогов, твитов, видеосайтов и других интернет-СМИ, предлагая рекламодателям огромную базу социальных средств массовой информации, размещенных на тысячах сетевых ресурсов. С точки зрения Кремниевой долины этот бизнес существует со времен царя Гороха, но для бразильского рынка интернет-рекламы с ежегодным оборотом в 2 миллиарда долларов это пока еще целина. Буу-боксы воплощают творческий подход к рекламе, постоянно экспериментируя с ее новыми формами, потенциально интересными для рекламодателей. В Бразилии примерно 25 процентов населения имеет доступ в Интернет, поэтому потенциал для роста велик. Многие американцы считают рекламу раздражающим и неизбежным атрибутом свободных средств массовой информации, Гомес же называет ее краеугольным камнем капитализма. По его мнению, каждый, размещающий информацию в Сети, имеет право зарабатывать на этом, пусть даже какие-то пенни за посты в твитах. В Кремниевой долине многие сочли идею продажи товаров своим друзьям в Twitter торгашеской и весьма сомнительной. Но с точки зрения той жизни, из которой Интернет вырвал Гомеса, ситуация выглядит иной. Для него это – все равно что вооружить каждого доступом в Сеть, чтобы люди могли найти свой путь в жизни.