Текст книги "Белый олень (ЛП) "

Автор книги: Сара Далтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Я долго не отвечала. На губах застыло извинение, но произнести его было слабостью. Я это ненавидела. И я отказалась извиняться, чтобы не чувствовать себя глупо, и кашлянула:

– Вскоре нужно уходить. Нужно идти за Скитальцами, пока их следы не исчезли.

– Конечно, – буркнул Казимир. Он взлохматил рукой волосы. – И нам нужно найти реку или ручей. Я хочу умыться. И тебе не мешало бы, – он скривил нос.

Мои щеки вспыхнули, и я отодвинулась от него, собирая наши вещи. Он пытался подразнить меня? Или от меня, правда, плохо пахло? Я не знала. Пока он не смотрел, я вскинула руку и принюхалась, но я слишком долго жила, не задумываясь о том, как от меня пахнет. Как теперь я могу понять, хорошо пахну или нет? Я пахла почти как лес, как Анта или Гвен. Думаю, я была на них похожа, была дикой, как они. Я никогда не пользовалась духами. Я всегда принадлежала лесу.

– По-моему, ты собиралась уходить? – спросил Казимир.

Его вопрос вырвал меня из мыслей, и я поняла, что стояла возле Анты и смотрела вдаль. Я обернулась и принялась упаковывать спальный мешок и немного еды, прикрепляя их к седлу Анты.

– Следы ведут туда, – сказала я, разглядывая переломы нижних веток и примятую землю, где на нее ступали копыта лошади. Отпечатки обуви и лошадей отмечали, что это следы Скитальцев. Вряд ли здесь были другие путешественники, все же лес не располагал к этому. Нам повезло еще, что не было дождя. Иначе мы потеряли бы следы. – Будем прислушиваться и искать воду по пути.

Казимир вскочил в седло и кивнул.

– Слушаюсь, моя леди.

Я взобралась на спину Анты, проигнорировав его выпад. Он мог пользоваться сарказмом, сколько ему влезет. Я на такое не поведусь.

Мы ехали в тишине. Лес при свете казался тише, может, потому что мы не так сильно вслушивались, а мои мысли были отвлечены поиском следов Скитальцев. Сверху запела птица. Странный заяц бежал под деревьями. Я вскидывала лук со стрелой, но каждый раз упускала момент. Честно говоря, я никогда не была хорошим охотником, да и с луком плохо управлялась. Я поймала за всю жизнь лишь одного зайца, а других отпустила. Отец всегда с этим справлялся. Мне и не нужно было этого уметь.

– Ты охотилась? – спросил Казимир.

– Да, – соврала я.

Он кивнул.

– Я думал об этом. Знаменитая выжившая, Мей из Хальц-Вальдена, что живет и выживает своим умом и только. Снимаю шляпу, дорогуша, – он фальшиво отсалютовал.

Я уставилась на него.

– Может, хватит возмущаться?

– Может, хватит злиться?

– Ты ведь спал прошлой ночью, или ты лежал и плакал от того, что я сказала? Забудь, Казимир. И я не последний раз попрошу тебя замолчать, пока я не увижу убийц отца мертвыми и не спасу Эллен.

– Для тебя «Ваше Величество», – тихо сказал он.

Я покачала головой и прислонилась к шее Анты.

– Ты встречал кого-нибудь такого назойливого? – Анта покачал головой. – Я тоже, – я погладила его шерсть и почесала уши.

И все же, пока Казимир молчал, меня одолевали мысли, что не всегда было хорошо. Когда отец был жив, и мы тихо жили в Хальц-Вальдене, я думала о еде, как нам выгоднее все продать, не стало ли колену отца хуже. Теперь я беспокоилась о воде. Хватит ли нам воды? Принц пил больше, чем я, привыкший, что слуги потчуют его вином, как только ему захочется. Я не знала лес в этой части, так далеко мы не заходили, а потому я не знала, где есть реки или ручьи. Я знала только, что лес делится на части, схожие с временами года. За пару шагов температура здесь могла измениться с теплой на холодную. Правила всего мира не действовали в лесе Ваэрг.

Около полудня мы остановились и поели. Я вытерла Анту и убедилась, что он в порядке. Казимир заботился о своей лошади. Он не бил ее, как это делали другие всадники. Вместо этого он снял седло и вытащил репья из ее гривы. Я хоть не застряла в лесу с грубияном.

– Ладно, – сказал он, пока мы ели скромный обед. – Это уже смешно. Мы не можем идти и не говорить. Если я тебя разозлил, то мне жаль, я не хотел так говорить. Ты не воняешь, и ты не грубая.

– Отлично, – ответила я, откусывая хлеб. Он зачерствел.

– А ты? – сказал он. – Ничего не скажешь?

Я пожала плечами и отвела взгляд.

Казимир вздохнул.

– Тебе не нужно называть меня «ваше высочество». Я не чувствую себя принцем, особенно, в этой грязной одежде.

– Отец говорил, что не важно, как ты выглядишь и во что одет. Важно, кто ты есть, – от засохшего хлеба остался кислый привкус. И живот недовольно урчал я начала задумываться, не был ли хлеб причиной.

– Он был умным человеком, – сказал Казимир. – Тебе его не хватает.

Глаза обожгло, и к горлу подступил комок. Я поднялась и сунула хлеб обратно в сумку на седле Анты.

– Пора идти.

– Но я еще не доел…

– Я сказала, пора идти.

Не стоило так говорить со знатью. Он явно за такое меня накажет, когда вернется к королю. Я покачала головой. Все же я поступила глупо. Почему я не могу держать язык за зубами?

– Ладно, – сказал принц. – Но ты все же грубая.

Мы направились дальше через деревья с опущенными ветвями. Мы были все глубже в лесу, и я не узнавала деревья. Они были слишком высокие для дуба, а листья были слишком маленькими, да еще и с зазубренными краями. Если я не смогу распознавать растения, будет сложнее искать еду. Придется рисковать.

Когда Казимир понял, что я позволяю зайцам убегать, он отобрал мой лук и стрелу и начал охоту. И хотя я этого не сказала, но я была благодарна. И, несмотря на мою браваду ранее, он не стал подкалывать мое неумение охотиться. Вскоре у нас был заяц, которого можно будет пожарить на ужин. Лес был тихим, слишком тихим, как по мне, это спокойствие нависало, как грозовая туча. Казимир ехал впереди с луком в руке, ожидая движения в лесу. Так я осталась наедине с мыслями, а потом начала скучать по его болтовне.

Мы шли по следам и обнаружили брошенный лагерь. Они забросали костер грязью и сорванной травой. Казимир кивнул мне, говоря, что он видит эти остатки.

Неопытный взгляд и не заметил бы, но я часто ходила с отцом, так что видела, что они были здесь. Не было ничего, говорившего, что это зло. А же хотела узнать больше об этих убийцах. Я хотела убедиться, что они должны умереть, что они приносили жертвы дьяволу или вырезали что-то на деревьях. Может, так было бы лучше. Может, мысль о том, что его убили обычные люди, была бы хуже, чем если думать, что его убили злые люди.

Я разглядывала след их костра. Он был холодным, но другого я и не ожидала. Я выпрямилась и открыла рот.

– Да, да, идем дальше, я знаю, – сказал Казимир раньше, чем я обронила хоть слово. Он возвышался над Гвен. Его голос оборвался. – Если подумать, то здесь была моя Эллен, – мне не понравилось слышать так нежно произнесенное им ее имя. – Она была в цепях или в клетке. Она страдает и ничего не может сделать.

– Да, а ты можешь. Можешь развернуть Гвен и уйти туда, – сказала я. И повела Анту в том направлении. Принц молчал.

Чуть впереди среди деревьев я заметила шорох в кустах вокруг нас.

– Что это? – сказал Казимир.

– Шш! – я остановила Анту и прислушалась. Сердце было громко, мешая сосредоточиться. Вернулся страх. А если это туман? Я выхватила кинжал и крепко вцепилась в него.

Шорох стал громче, и я поняла, что он исходит справа, и повернулась туда. Мы были почти в чаще, повсюду были колючие кусты. Казимир попятился, освобождая дорогу. Я надеялась, что на нас не охотятся.

Я повернула голову на звук. Он прекратился.

– Может, стоит развернуться и найти другую дорогу, – предположил Казимир.

– Нет, – ответила я. – Скитальцы шли здесь. Они поломали ветки. Нам нужно идти здесь.

– У меня плохое предчувствие, Мей.

– Мы уже близко.

– А еще мы можем ошибаться, – возразил он. – Мы можем быть в опасности…

– Нет, путь один. На земле следы. Нужно идти, – я сжала ногами бока Анты, что он шел дальше. Олень не хотел, но я не отступала.

После такого столкновения сил воли Анта пошел вперед и даже помогал расчищать путь рогами. Казимир прорезал дорогу мечом, но казалось, что ветви отрастают обратно. Они так быстро утолщались, что мы словно пробирались через живую изгородь.

– Мей! – крикнул Казимир. Его меч упал на землю, а рука зависла в воздухе в странной позе, словно запуталась в невидимой нити. – Черт. Я попался.

Он попытался высвободить руку. Я приблизилась на Анте, чтобы увидеть, что держит Казимира. Тонкая лоза тянулась от низких ветвей, она была не толще стебелька цветка, но двигалась, словно змея, по его руке. Я попыталась разорвать лозу ногтями. Рукав принца порвался на запястье, где лоза обхватила его крепче, тонкая струйка крови текла по его руке.

Он забился в этой ловушке.

– Убери это от меня!

– Без паники, – сказала я, пытаясь успокоить и себя. – Успокойся. Я попытаюсь убрать ее.

Стоило снять один из слоев лозы, заплеталось еще несколько. Гвен визжала, и я увидела, что лоза оплетает и ее копыта. Анта мотал головой, его рога тоже попались в лозу. Один из таких побегов направлялся к моей ноге. Вскоре нас закроет ими, мы останемся в лесу. Лоза поймала мою ногу, и острая боль пронзила меня, словно побег пил мою кровь.

– Что делать? – Казимир смотрел на меня широко раскрытыми глазами. Под ним Гвен сражалась с лозой, что достигла ее тела. Обе руки Казимира были связаны.

Еще одна лоза ухватилась за мою руку. По плечу Анты текла кровь. Боль была мучительной, словно кожу резали сотни заноз. Я вырывалась, не могла себя успокоить, не могла расслабить мышцы. Я хотела кричать. Сердце шумело в ушах. Чем больше страха я выказывала, тем больше крови у меня забирали. Вскоре сердце затихнет. Вскоре кровь закончится.

Глава седьмая: Долгая дорога

Воздух замерзал в легких, я пыталась дышать. Я замерла, руки были вытянуты в разные стороны, лоза скользила по моему локтю к плечу, к груди… Они обхватывали ноги, царапали кожу, пульсировали от моей крови. Паника не отступала. Грудь замерла, а горло сжалось. Что мне делать? Как мы выживем?

– Мей, мы умрем, – сказал Казимир, его голос был лишен эмоций. Он просто это понял, он утратил надежду.

Но выход должен быть. Должен.

– Как они прошли? – спросила я отчасти и у себя.

– Кто?

– Скитальцы. Те, кто забрали Эллен. Они шли здесь, но выжили ведь?

– Не знаю. Может, они их сжигали или срезали. Может, они не уронили меч, как сдавшийся принц, – с горечью сказал он.

Он был прав. Их было больше, они знали лес лучше. Они были готовы и знали, как остановить лозы. А мы этого не знали.

Но все было не совсем так. У меня кое-что оставалось. То, что я могла использовать.

Казимир закричал. Лоза начала движение по его лицу, закрывая глаза. Его грудь в панике вздымалась.

– Спокойно. Не сдавайся пока что, – я должна была побороть страх в груди из-за того, что видела происходящее с принцем. Если я ничего не сделаю, то буду следующей.

Гвен в отчаянии заржала, ее голова повисла. Ее ноги подогнулись, и лозы уронили ее. Она ударилась о землю, она упала на сумки с водой, и они начали ломаться под ее весом, я не могла ничего поделать. Вода лилась на землю.

Нужно было думать быстрее, если я хотела нас спасти. Мастерство позволяло мне общаться с природой. Я призывала раньше бабочек и птиц. Может, это сработает. Или… общаться с природой… Точно! Я смогу управлять лозами. Тепло вспыхнуло в моей груди, сердце болело в надежде.

Я пыталась успокоить дыхание и очистить сознание. Это было проще, чем я думала, ведь тело кричало от боли. И мне нужно было лишь сосредоточиться на боли, а все остальное отмести. Потом я сконцентрировалась на источнике боли и увидела себя спокойной. Я смотрела в себя, представляя свои вены, свою кровь и лозы, обвитые вокруг моего тела.

Я наполняла их. Я проникала в каждую часть лоз и представляла, что они уходят, оставляют в покое мое тело. Я – лоза, и я ухожу обратно к кустам, отцепляясь от кожи. Это работало. Лозы отступали, и свежих порезов касался воздух. Я снова могла двигать рукой, сжимать пальцы, качать ступней. Я взяла кинжал и разрезала лозы на Анте, а потом пошла к Казимиру и Гвен. Казимир рухнул с лошади, потеряв сознание из-за сильной утраты крови.

– Проснись! – я ударила его по лицу, но ничего не произошло. Его порезы все еще кровоточили. Я подняла его на седло Анты, пока проверяла Гвен. Ее бока дрожали от страха, когда я коснулась ее изрезанной кожи. Ей было плохо. Всем было плохо, но я ничего не могла поделать, пока мы не найдем безопасное место.

Я повела Анту и Гвен через чащу, обрезая лозы, что насытились нашей кровью. Мысль о том, что они касались моего тела, вызывала тошноту. Желудок болел и урчал. Мне нужна была еда и вода, чтобы восстановиться после потери крови, но наши запасы были уничтожены, и мне нужно было искать еду в лесу.

Лес был бесконечным. Тонкие деревья стояли так близко, что царапали и без того изрезанную кожу. Я хотела только переодеться и промыть раны. Каждый раз, когда ветер дул на рану, меня пронзала острая боль, и я ловила себя на том, что яростно обороняюсь, думая, что лозы снова напали.

Каждые несколько секунд я смотрела на спящего Казимира. А если он не проснется? Живот скрутило, когда я увидела, что его раны все еще кровоточат, время от времени я останавливалась и проверяла его пульс. Он был, хоть и медленный. Знать бы, как ему помочь. Водой? Едой? Лекарствами?

Ночь окружала нас полумраком, ноги ослабели, и Анта вел меня вперед. Голова кружилась от потери крови. Но деревьев становилось меньше. Мне уже не нужно было обрезать ветки и лозы. Потому я прильнула к своему оленю, чья прекрасная белая шуба была испорчена красными отметинами ран. Я двигала себя вперед, но не могла уже искать следы, мне нужен был ручей, река, хоть что-нибудь, что утолит мою жажду.

Казимиру тоже нужно было что-то, но чтобы очнуться. Я пыталась сунуть ему в рот ягоды, но он не мог их жевать. Я раздавила ягоды и запихала ему в рот, но он не проглотил. Ягоды были горькими. Но они придали мне немного сил, чтобы идти. Я хотя бы могла делать шаг за шагом. Если я выведу нас к реке, я смогу промыть раны, пока в них не попали инфекция, а потом я смогу пожарить зайца.

Я часами шаталась. Анта подталкивал меня.

– Все хорошо, малыш. Иди, мы сможем.

Его карие глаза опустились. Он медленно моргнул. Мое сердце сжалось. Он словно сдавался.

Глаза защипало. Нет. Я не буду плакать. Я не дам Анте сдаться и не буду плакать. Нужно идти. Я протащу его дальше. Он не остановится. Я ему не позволю.

– Идем, малыш. Идем.

А слезы были так близко, они пытались прорваться. Пустая трата воды.

Я слепо покачнулась. Глупо продолжать идти в темноте. Мы можем упасть в овраг или с обрыва. Или заблудиться. Казимир соскользнул с седла Анты, и мне пришлось поднимать его. Руки казались непослушными, они дрожали от усилий. Анта споткнулся. Я склонилась к нему и Гвен, позволяя животным поддержать меня. В какой-то миг мои глаза закрылись, меня окутал сон, хотя ноги продолжали идти. Я хотела упасть, сжаться, как оброненная тряпка. Но сознание не успокаивалось, и в нем я видела бабочек, светлячков, что летали вокруг меня. Сотни их сверкало разными цветами и укрывало ми руки и плечи, нежно хлопая по коже крылышками. И от каждого такого прикосновения тело становилось легче. Ноги ускорились, и на них перестал давить мертвый груз.

– Щекотно, – пробормотала я.

Гвен фыркнула, и я с силой открыла глаза. Это был не сон. Светлячки распространяли мягкий желтый свет на деревья вокруг меня. Я с восторгом смотрела на них, зачарованная их красотой, и на мгновение я даже забыла о пожаре в горле.

– Я, видимо, призвала вас мастерством, – пробормотала я, глядя на танцующих бабочек. – Даже не осознавая.

Светлячки летели, их мерцающие тела двигались в воздухе.

– Вы меня куда-то ведете? Куда мы идем? – мой голос обрывался. Тяжело было даже шептать.

Я шагала за светлячками. В ногах было куда больше энергии сейчас, они не болели в коленях. Жучки летели среди деревьев, как крошечные огоньки. Куда они меня ведут? Это очередная уловка леса Ваэрг? Когда я уже почти уничтожена, он решил снова напасть, но еще жестче?

Сквозь деревья уже была видна луна, что светила ярко. Серебряный круг на темном небе. Теперь я поняла, куда иду, услышала тихий плеск… воды. Я отпустила поводья Анты. В руки и ноги вернулись силы, словно расплавленный металл застыл. Я могла бежать.

Ручей был впереди, всего пару футов шириной, на камнях он образовывал пенящиеся водопады. Он мерцал в лунном свете. Горло першило, я хотела воды. Рот наполнился слюной. В мгновение я опустилась на берег и окунулась лицом в ручей, даже не думая, что он может быть отравлен. Я подняла голову и встряхнула мокрыми волосами. Дрожащими руками я сделала из ладоней чашу и глотнула ценную воду. Не было ничего вкуснее. Ничего изысканнее я никогда не пробовала. Я пила, пока не поняла, что лопну, а потом отправилась к Казимиру. Он все еще был плох, а раны требовали обработки.

Я подвела животных к воде и стащила Казимира со спины Анты. Юноша был тяжелым, я шаталась под его весом. Мы упали вместе на берег ручья. Грязь облепила мою одежду, попала и в порезы на коже. Я зашипела.

Покатавшись в грязи, я смогла затащить Казимира на камень. Его голова склонилась вправо, рот широко раскрылся. Я наполнила флягу водой. А потом я легонько прислонила ее к губам Казимира, заставляя его пить. Он глотал и почти очнулся, что-то бормоча и едва не упав с камня.

– Давай. Пей, – я склонила его голову и выливала воду ему в рот.

Когда я убедилась, что он выпил достаточно воды, я принялась за его раны. Его запястье было в ужасном состоянии, а у меня не было с собой бинтов. Все, что я могла сделать, – промыть рану от грязи и перевязать обрывками одежды, чтобы остановить кровотечение. Завтра я поищу травы, что, как говорил отец, можно было использовать как припарки, если я заблужусь в лесу. Когда раны Казимира были обработаны, я вытащила спальный мешок и уложила его недалеко от реки, костер согревал его. Он спал как младенец, его светлые ресницы отбрасывали тени на бледные щеки.

Я покачала головой. Ему здесь не место. Я должна быть одна, противостоять ужасам леса в одиночку, а он должен быть в Красном дворце со своей семьей, так почему я хочу, чтобы он проснулся? Почему хочу общения с ним, хочу говорить обо всем на свете?

Он перекатился на бок, зажимая коленями покрывало.

– Эллен, – прошептал он.

Я закатила глаза. Ну, конечно. Я дважды спасла ему жизнь, заботилась о его ранах, укутала как ребенка, даже покрывалом укрыла, а он все мечтал об Эллен, этой чертовой дочке мельника.

Нет, глупой была не она. А я. Чего я ожидала? Принца, что будет мечтать о грязной, тощей девушке с темной кожей? Я думала, что люди напишут о нас любовные истории? Конечно, нет. Разве могла там быть девушка с порезами на пальцах и ногах? Разве могла там быть девушка в изорванной и грязной тунике? Да никогда. Глупая ты, Мей. Полная дура.

Анта оставался у ручья, и я должна была обработать сперва его раны, а не принца. Что ж, больше я эту ошибку не повторю. Анта – мой давний друг. Я должна была выбрать его. Пока он тихо пил воду, я сняла с него седло и принялась проверять раны, откуда сочилась на его мех кровь. Порезов было много, но все их можно было вылечить. Я была благодарна богам, что все обернулось так. Все могло быть куда хуже.

Гвен пострадала сильнее. Ее бок дрожал под моими пальцами, когда я коснулась ее каштановой шерстки. Было несколько глубоких ран. Я промыла их, очищая от грязи. Их бы смазать и перевязать, но во тьме трав не найти.

Наконец, я разделась и шагнула в ручей, вскрикнув из-за холодной воды, попавшей на свежие раны. Вода едва доставала мне до середины лодыжки, я шипела от боли. Когда тело привыкло, я промыла раны, синяки, я терла, пока не убедилась, что очистила всю грязь, а потом направилась к костру. Я знала, что Анта и Гвен не убегут. Они были верными.

С теплом костра и одеялом под головой я быстро уснула. Я была слишком измотана, чтобы быть на страже, потому понадеялась на громкого Анту, который меня при проблеме разбудит.

Сознание проснулось раньше тела. Глаза открылись в предрассветный час, небо было серо-красного цвета, а трава покрылась росой. Анта и Гвен паслись. Он поднял голову и поприветствовал меня всхрапом. Я перевернулась на другой бок и встретилась взглядом с Казимиром, удивившись, что его глаза открыты и смотрят на меня.

– Привет, – сказал он. – Почему я здесь?

– Я принесла тебя на спине Анты.

– Как мы выбрались из лоз?

Я колебалась. Я не хотела говорить Казимиру о мастерстве.

– Я умудрилась достать кинжал и освободиться. А потом помогла тебе.

– Не знаю, как тебе это удалось, но спасибо. Я думал, что умру. Это ведь уже второй раз ты меня спасла?

Я пожала плечами.

– И второй раз завела в пасть опасности.

– У меня был такой приятный сон, – сказал он. – Свадьба, и Эллен шла ко мне в прекрасном платье с перьями и кружевом. Она была восхитительна. Но когда я проснулся, то понял, как далеко я, и как все глупо. Я так далеко от нее. Она похищена, а все из-за меня, из-за того, что от нее хочет королевство. А ведь ее заставляют выходить замуж за меня… ужасно. Но я этого так сильно хочу. В этом есть смысл? – он не дал мне ответить. Его глаза выдавали, что он был поглощен мыслями. – Конечно, смысла нет. Ты, наверное, думаешь, что я – романтик, одержимый свадьбой. Как можно так быстро влюбиться? Не знаю. Моя мать не любила отца. Когда я был маленьким, я пытался помочь им полюбить друг друга. Я оставлял подарки в комнате мамы и притворялся, что они от отца. Мелочи, вроде одной красной розы или коробки лучшего шоколада. Она не изменила чувств, меня выдал почерк. Думаю, нельзя заставить полюбить. Это само расцветает в тебе. Может, и я хочу заставить себя. Может, это я и делаю сейчас. А если я не люблю? Я ее едва знаю… Если я лишь хочу любить? – он замолчал и кашлянул, словно только сейчас понял, что я все слышала.

– Мне нужны ингредиенты для припарок, – сказала я, заставляя себя выбраться из теплого одеяла. Я ушла от Казимира со странной болью в животе, что явно не было связано с голодом.

* * *

Рассвет залил лес, когда я ходила по нему, разыскивая нужные травы, и какое-то время сложно было поверить, что такое красивое место может быть опасным. Недалеко от ручья был луг, расположившийся между колючими чащами. Синие и золотые цветы заполнили луг, и над ними порхали бабочки. Светило теплое солнце, поблескивая на росе. Светлячки ушли. Я хотела поблагодарить их за спасение. Теперь я понимала, как сильна была природа, оказываясь в союзниках. Без ее вмешательства я бы умерла, как и принц. Понятно, зачем Скитальцам мастерство.

Если бы я не скрывала свои силы, похитили бы меня. Я содрогнулась от мысли. Было так глупо думать так, но я могла бы и знать границы своей силы. Я всю жизнь скрывала ее, позволяя использовать лишь крупицы, помогая расти моркови на грядке и прогоняя от листьев салата вредителей. Я должна была знать, как защищаться магией. Но в этом и была опасность жизни, ведь никогда не знаешь, что пригодится в будущем. Не оставляя мечту о путешествиях, я не верила, что со мной это произойдет.

Как я ошибалась.

Я собирала разные виды мха и трав. По описанию отца сложно было понять, что именно я собрала. Когда я вернулась, я растерла несколько листьев на коже, проверяя на яды. Пока я ждала, я поставила на огонь котелок с рагу, остатками того, что мне дали в Хальц-Вальдене. Потом я уселась и вытащила маленькую книжку, пытаясь сравнить с картинками собранные травы.

– Что ты делаешь? – спросил Казимир.

– Пытаюсь найти правильные травы. Нужно залечить твои раны.

Он уставился на израненные руки.

– Спасибо.

– Пока не за что, – я пыталась не отводить взгляд. После рассказа о его родителях здесь царила неловкая атмосфера. Я вернулась к книжке. Через несколько минут я поняла, что огонь гаснет. Но принц поднялся раньше меня.

– Тебе нужно отдохнуть, Казимир, – заявила я.

– Зови меня Каз, – ответил он. – Так меня зовут мама и няня, – его голос таил в себе боль.

Он подошел, хромая, к костру и попытался разжечь его. Но он двигался неуклюже, задел котелок, расплескав еду, да еще и пару поленьев выбив.

– Идиот! – возмутилась я, вскакивая на ноги и пытаясь спасти котелок с едой. Я обожгла руки о его поверхность. Огонь лизал мои ботинки, и я пнула бревно, чтобы оно вернулось на место. Искры и пепел огня попадали на кожу и вспыхивали. Я отскочила и вытерла со лба пот.

Казимир рухнул на траву.

– Раны сделали меня бесполезным. Иди без меня. Ты сможешь и сама спасти Эллен, – он сорвал травинку и разглядывал ее, волосы закрыли его лицо.

Я вздохнула и опустилась на спальный мешок, поднимая травы и опуская их в деревянную миску.

– Отец говорил, что сравнения ни к чему не приведут, помогут лишь дела.

– Но что если я ничего не могу поделать? – спросил он.

– Тогда, может, ты научишься, как все сделать правильно, – я начала давить травы. Пока я это делала, из горла начал вырываться смех.

– Что смешного? – Казимир поднял голову и холодно посмотрел на меня. Он, видимо, решил, что я смеюсь над ним.

– Отец говорил много похожего. Но за всю жизнь он научился лишь выживать в бедности, собирая дерево и продавая его на рынке. Я тут поняла, как это смешно, – когда я замолчала, веселье оставило меня, и я опустела. В грудь вернулась печаль, у меня даже дыхание от этого перехватило.

Повисла мрачная тишина, а потом Казимир сказал:

– Это не так. Он вырастил тебя, ты – самый сильный человек, которого я встречал. Разве ты ни разу не думала, что он просто все силы направил на то, чтобы вырастить тебя? Чтобы сделать такой, какая ты сейчас?

Я замерла. Очень медленно я подняла голову и встретилась взглядом с Казимиром. Сердце забилось быстрее, но я не знала, почему. Глаза горели из-за непролитых слез, руки дрожали. Он продолжал смотреть мне в глаза.

– Это задание для мужчины самое важное, – сказал он, и его улыбка была такой теплой и открытой, что у меня заболела грудь.

Никто не дразнил меня так, как Казимир. Никто не воспринимал меня равной, как он, касаясь меня без мысли о том, что я проклята. Он никогда не вздрагивал или смотрел на меня так, словно я собиралась что-то украсть или ударить его. Я вспомнила о том, как на похоронах отца Казимир сунул мне в ладонь монету. Может, он не так и плох. Я улыбнулась, успокоила сердце и продолжила разбираться с травами.

* * *

Пока я работала с травами, руки были заняты, а вот сознание освободилось. Происшествие с лозами сбило нас с пути Скитальцев, и мы застряли в одной точке. Мы не могли идти дальше, пока Казимир и Гвен не вылечатся. Нам нужно было заготовить больше еды и воды. А если мы уже не найдем следы? После таких хождений во тьме мы можем быть в любой части леса.

Не останавливаясь, я услышала шум из леса и замерла. Щелканье прошлой ночи вернулось, кожа похолодела. Я повернулась к Казимиру. Его глаза расширились, он смотрел на чащу за нами. Гвен вбирала ноздрями воздух. Она знала, что в лесу что-то есть.

Щелканье снова окружило нас, звуча то справа, то слева. Казимир схватился за меч.

– Нам стоит проверить? – его голос дрожал от страха.

Я понимала, что вскоре источник звука поймает нас, потому неплохо было бы атаковать первыми, чтобы получить преимущество. Но столкновение с чем-то щелкающим пугало меня.

Я покачала головой и сглотнула.

– Может, стоит сначала залечить раны и уйти. Припарка почти готова.

Дрожащими руками я нанесла травяную массу на раны Казимира, Гвен и Анты. Щелканье заставляло меня крепко сжимать зубы. Колени дрожали от мысли, что источник найдет нас. Когда звук удалился, я выдохнула.

– Эй, – сказал Казимир. – На свои раны ты этого не нанесла.

– Да все в порядке, Казимир. Мне не нужно…

– Каз, – исправил он. – И бред, – он забрал деревянную миску и зачерпнул зеленую массу пальцами. – Поднимай рубашку.

Мои щеки вспыхнули. Я не могу раздеться перед ним. Могу? Казимир – нет, Каз, – подгонял меня, вскинув брови, но он сохранял спокойствие.

– Все хорошо, – сказал он. – Я осмотрю только раны на животе. Их даже сквозь твою тунику видно. Так ведь?

Я опустила взгляд туда, где очутился его палец. Его прикосновение было странным и волнующим одновременно. Одежда промокла от крови. Он был прав, я была ранена, но даже не заметила. Я подняла тунику повыше, чтобы было видно рану. Она оказалась глубже остальных. Каз намазал на нее мазь, и я содрогнулась от боли и холода.

Там, где он касался меня, кожа оживала, и мазь оказалась нужным охлаждением для жара тела. Но я все еще искала на его лице признаки отвращения. Почему он не боялся меня, как это делали остальные? Люди в Хальц-Вальдене считали, что я заразна, что я испачкаю их, если задену. А вот принц спокойно меня касался…

– Вот так уже лучше, – сказал Казимир. Он улыбнулся и оказался близко. Я замерла на пару мгновений, все еще держа приподнятой тунику, и смотрела на серебро его глаз. Казимир прочистил горло. – Можешь опускать тунику.

Его напоминание снова заставило меня вспыхнуть.

– Да, да, конечно.

Казимир отправился мыть руки в ручье, а я собирала наши вещи. Тело бурлило адреналином, и я была непохожа на себя, роняя вещи на камни. Я тревожилась за каждую часть тела, что теперь не смогу нормально ими управлять. Когда мы были готовы уходить, я смогла взять себя в руки. Щелканье растворилось в лесу, скрывшись в тенях.

Глава восьмая: Стая и побег

Я запуталась в собственных целях. Я здесь не для прогулки с принцем. Я здесь за восстановлением справедливости и для возвращения Эллен. И это нужно было помнить.

Мы были в той части леса, где теплый солнечный свет проникал сквозь деревья. Это совсем не было похоже на чащу, где мы уже побывали. Ветки тянулись к небу, почти ломаясь, как паучьи лапки. Кора была бронзовой, и листья различались оттенками от желтого до красного.

Земля в лесу была покрыта слоями опавших листьев. Я вела Анту, шагая по земле, чтобы найти следы. Но тут давно уже никто не ходил, листья эти никто не приминал. Мои ботинки тонули, словно я шла по густому мху или шагала по одеялам.

Каз остановился и вздохнул.

– Здесь ничего нет, Мей. Следов нет. У меня достаточно опыта охоты, чтобы понять, что мы идем не туда.

– И что ты предлагаешь? – вскинулась я. – Я не слышу никаких планов.

– А я не вижу проблемы, чтобы остановится и подумать. Более того, ходьба вслепую уже завела нас в опасность и чуть не убила…

– Ты меня обвиняешь? – я резко обернулась.

– Нет, конечно, – ответил он.

– Но ты обвиняешь, – и от этого мне стало больнее, чем я думала.

Анта шагал рядом со мной. Его голова постоянно поднималась и опускалась, он разочарованно цокал.

– Хорошо, мы сбавим ход и поищем следы.

– Или остановимся, – снова предложил он.

Может, он и был прав, но меня грызло отчаяние, говорящее, что я должна идти вперед и ни за что не останавливаться. И это заставляло меня не сдаваться, ведь следы могли найтись где-нибудь за поворотом, и тогда все наладилось бы.