Текст книги "Белый олень (ЛП) "

Автор книги: Сара Далтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

Сара Далтон. Белый олень

Перевод: Kuromiya Ren

Карта Эгунлэнда

Идем со мной в ночную тень

Иди по тропе, ведь угаснет свет

И я не стану тебя защищать

И лишь темные пальцы проведут тебя

В мои тени холодной темной ночи.

Предупреждение леса Ваэрг.

Анонимно

Глава первая: Ложь, рожденная с мастерством

Когда ты живешь на краю проклятого леса, то постоянно всматриваешься в темноту. Лес Ваэрг – то место, из-за которого путешественники готовы тратить часы, лишь бы обойти его. Иначе они терялись в нем, в них вцеплялись костлявые пальцы корней, лоз и веток.

Магия в королевстве умирала, от нее остались лишь тени. Тени зачарованного когда-то леса, где деревья были живы, а воздух мерцал бабочками. А теперь они ждали – а что еще теням делать? – возвращения магии.

Я читала книги об умирающей магии. Войны разорили Эгунлэнд сотни лет назад, в них убили магических Древних, задушив их силы. Время от времени рождался кто-то один, владеющий давним мастерством, и он разжигал магию во всем королевстве.

Отец указал на землю.

– Видишь, как береза обогащает землю? Это поможет колокольчикам вырасти.

Мы стояли в лесу Ваэрг и искали хворост. Каждый день мы забирались немного дальше, боясь идти мимо деревьев, но нуждаясь в чем-то для продажи. Другие жители деревни считали нас странными, сумасшедшими, самим злом и сочетанием всего этого, за то, что мы ходили в темный лес. Мы одни в деревне решались на такое. И они все равно торговались с нами. Хальц-Вальдену нужно было дерево. Деревьев на ближайших полях было слишком мало.

– Берем нижние ветви, – сказал он. – Больше нельзя.

– Но если взять больше, мы сможем обменять их на ткань, – возразила я.

Он покачал головой.

– Больше нельзя.

– Ладно, – сказала я с вздохом.

Я раскачивала узкий ствол, на поясе висел нож в чехле. Я подтянулась на нижнюю ветку. Она прогнулась подо мной, и я осталась рядом со стволом. Ароматный воздух – полный земли, пыли и плесени – наполнил мои ноздри. Сладкие запахи жимолости, что росла неподалеку, шли фоном.

– Осторожнее, Мей, – предупредил отец. – Ветки березы тонки.

– Я по деревьям лазаю, как только научилась ходить, – парировала я. Но все еще опиралась о ствол, пока обрезала зубчатым ножом ветку над собой. Отец ждал снизу, пока она упадет. Он опирался на здоровую ногу, продвигаясь вперед с помощью трости, что мы сделали из упавшего ясеня. Его колено было вывихнуто с осени и поныне, с тех пор ему нужна была трость.

– Хуааа! – закричала я, когда ветка треснула. Я ударила ее в последний раз и оттолкнула, чтобы она не задела меня во время падения. Анта фыркнула и отскочила назад. Ветка упала в паре футов от Отца, и он склонился, чтобы опустить ее в небольшую тележку позади Анты. Когда он сделал это, я начала пилить следующую ветку.

– Хорошо, Мей. Мы сможем получить деньги за это дерево. После этого ты отправишься на учебу.

Я закатила глаза. Отец был помешан на том, чтобы заставить меня учиться. Он настаивал, что мне так будет лучше. Хотя я не видела, чем мне это поможет, ведь он даже не собирался отпускать меня из Хальц-Вальдена.

Пока я спускалась с дерева, меня привлек гудящий, что доносился с верхушки дерева. Ко мне подлетела одинокая пчела.

– Ну, привет, – прошептала я пчеле, которая быстро летала вокруг моей головы. – Я уверена, что у тебя тут много вкусного меда, – улей был в пределах досягаемости. Это было опасно, но игнорировать мысль о деньгах за мед я не могла.

Вернув нож в чехол, я потянулась к следующей ветке, обхватила ногами ствол и поползла по березе.

– Мей? Что ты делаешь? – позвал меня снизу Отец. – Нам хватит хвороста для продажи.

– Здесь живут пчелы-медоносы, – выдохнула я, пока карабкалась. На лбу выступили капли пота.

Снизу захрустела трава, и мне не нужно было оглядываться, чтобы понять, что Отец приблизился к дереву. Когда он позвал, его голос был громче.

– Спускайся. Ты слишком высоко. Ты поранишься или…

– Все в порядке.

– Мей, – просил он.

Обычно такой тон заставлял меня слушаться. Когда он так говорил, я знала, что он думал о маме и боялся потерять и меня. Но сегодня я хотела добраться до этого улья. Я хотела чего-то достичь, почувствовать опасность, ощутить возбуждение. Чем выше я взбиралась, тем больше мне казалось, что я, наконец, покидаю Хальц-Вальден, сонную деревушку, в которой я жила всю жизнь. Мои мускулы ныли от боли, пока я удерживала свой весь, серебристая кора царапала мои грубые ладони, но это меня сейчас не волновало, ведь я принимала свои решения.

Я не боялась пчел. Они меня не трогали. Жуки, пчелы, любые насекомые… За всю жизнь они меня ни разу не кусали.

– Слишком высоко, Мей! Прошу. Ты упадешь.

Я посмотрела вниз и тут же пожалела об этом. Я забралась выше, чем ожидала, уж точно выше, чем когда-либо получалось. Возможность падения закружила мою голову, со вскриком я цеплялась за дерево, мои пальцы царапали кору. Пчелы окружали меня, улей был совсем близко. Если я спущусь, отец победит. Он подумает, что сможет винить меня до конца жизни, что удержит меня в Хальц-Вальдене. Я сжала зубы и поднялась еще немного, мои руки дрожали.

Когда я приблизилась к улью, я вытащила веревку из сумки и привязала себя к стволу. Я осторожно повисла на веревке, убеждаясь, что она меня выдержит, а потом вытащила маленькую оловянную коробочку, покрытую отверстиями. Я не всегда носила ее с собой, но, к счастью, в этот раз решила ее взять. Еще в моей сумке было огниво, которым я зажигала еловые иглы, что складывала в коробочку. Сделав это, я поставила коробочку на ветку рядом с ульем, и дым начал прогонять пчел. Они отпрянули к краю улья, и я смогла срезать медовые соты. С облегчением выдохнув, я спрятала соты в сумку и задула огонь в оловянной коробочке.

Я сделала это. Риск был оправдан. Теперь у нас будет еще немного денег.

– Я спускаюсь, – позвала я отца.

– Пора бы, – проворчал он.

Мои пальцы дрожали, пока я спускалась на веревке. Я затянула ее слишком сильно, и теперь мне приходилось силой тянуть ее ослабевшими руками, впиваясь ногтями в толстую веревку. Сильным рывком я развязала узел, но это произошло слишком быстро. Я даже не успела схватиться за ствол и потеряла равновесие. Я скользила по дереву, в отчаянии пытаясь вцепиться в кору, но не находя выступов. Я падала, и с губ сорвался крик, пока я прорывалась сквозь ветви, крики отца стали приглушенными.

Мое сердце бешено стучало в груди, я вытянула руки и пальцы, как только могла, чтобы успеть схватиться за что-нибудь. Тонкая ветка сломалась, когда я обхватила ее пальцами. Но это замедлило мое падение, позволив мне уцепиться рукой за более крупную ветку, тело рухнуло на нее, отзываясь болью.

– Мей? – кричал отец с паникой в голосе.

– Я в порядке, – я подтянулась на ветку, дрожа с ног до головы. Мои ногти были сломаны, два кровоточили. Мои ладони были полны заноз, которые мне придется вытащить, до того как я полезу снова. – Я на ветке. Я спущу через мгновение, – взгляд вниз показал, что упала я довольно низко, что я счастливица. Если бы я не схватилась за ветку, я бы разбилась на смерть. Я глубоко дышала, прижавшись к дереву, медленно успокаивая сердцебиение. Успокоившись, я осторожно спускала. Так близко к возможности пораниться я еще не была. Это пугало меня до мозга костей. Но я все равно чувствовала возбуждение. Когда мои ноги коснулись травы, я могла думать только о том, что хочу сделать это снова.

* * *

В тот же день, но позже, мы отправились на деревенский рынок, чтобы обменять немного дерева на молоко и мясо.

Возвращаясь, мы проходили мимо ближайших ферм. Многие жители деревни стояли на расстоянии вытянутой руки от нас. Наверное, это было из-за запаха, или из-за того, что мы пришли из леса Ваэрг. Наверное, дело было в Анте, его огромные размеры и оленьи рога многих пугали. Но мне было все равно. Мне хватало отца и Анты.

Наша телега поскрипывала, пока мы шли из леса. Старый фермерский козел повернул голову и смотрел на нас, глаза его скользили по боку Анты. Его брови соединились, словно он думал, почему белый олень остался со мной. Можно было подумать, что он мог о таком размышлять, но Анта просто поворачивал голову.

Хальц-Вальден отличалась от всего королевства, хотя это говорил мне только отец. Я никогда не покидала деревню. Жители деревни переселились сюда во время Королевской войны, устав от насилия. Они хотели мирной жизни. Мы с отцом были не единственными темнокожими людьми в деревне – иммигранты пришли сюда со всего Эгунлэнда, даже из Песков Анади, – но мы были самыми бедными. В отличие от остальных людей из Хэдэлэндс и с Южного Архипелага, что пришли с богатством из бриллиантовых шахт и кузниц, мои дальние родственники пришли сюда ни с чем. Они много десятилетий провели, продавая лесоматериалы. Они построили хижину из этих же материалов, в ней мы жили и по сей день.

Хальц-Вальден располагалась в долине между горами Красных Вершин на юге и лесом Ваэрг, что растянулся за севере до Цины, и была самостоятельной деревушкой. С маленькой мельницей у реки и парой ферм в окрестностях мы выживали, почти не связываясь с остальным Эгунлэндом.

Мы прошли фермы и углубились в деревню, направляясь во двор у таверны Падший Дуб, где располагался рынок. Вокруг толпились люди, их руки были полны цветов, а корзинки – переполнены выпечкой. Запах свежеиспеченного хлеба вызвал урчание в моем животе.

– В чем дело? – я убрала с глаз волосы, грязь и древесные опилки и обратилась к одной из продавщиц молока. Она была в длинной тунике, что на талии была подвязана веревкой. Из-под туники выглядывала юбка. Она помахивала свежими цветами – колокольчиками, плющом, ромашками и розмарином, пахнущими сладко и терпко, – над деревянной аркой деревенских ворот. – Почему вы предлагаете цветы?

Продавщица нахмурилась, глядя на Анту, а потом заметила мой внешний вид и вскинула брови.

– Снова была в лесу, Белый Олень? – фыркнула она. – Роберт, думаю, лучше бы ты не пускал свою дочь туда.

Отец выступил в мою защиту.

– Но разве мне не нужно ее кормить?

Она пробормотала что-то о получении нормального занятия.

– Цветы, – напомнила я. – Мы ждем гостей?

Казалось, что я произнесла магическую фразу, поскольку ее лицо тут же прояснилось, а румяные щеки пересекла широкая улыбка. Ее тонкие брови взмыли еще выше, а глаза сверкали от возбуждения.

– Принц приедет за Эллен. Так романтично.

Мы с отцом переглянулись. Король ожидал рожденную с мастерством, чтобы женить на ней своего сына, принца Казимира. Они искали вдоль и поперек того, что выказывал бы признаки мастерства – магии, что передавалась с кровью Древних, – и тогда они восстановили бы магию королевства и разожгли бы Красный Дворец. Я знала о нем только слухи, в части которых говорилось о машинах и хитрых конструкциях, что создавали свет без огня и делали драгоценные камни.

– У Эллен есть мастерство? – спросила я. Я знала Эллен. Она была дочкой мельника, одной из самых красивых девушек в городе с молочно-белой кожей, черными волосами и овальными синими глазами. Когда нам было по шесть, она указала на мои дырявые ботинки и рассмеялась, а я толкнула ее в лужу. Мельник меня за это отругал.

Продавщица молока кивала так быстро, что ее подбородок трясся.

– О, да. Она затемнила плющ прикосновением.

Я скрестила руки и закатила глаза. Отец подавил смешок.

– Кто вам такое сказал? – сказала я.

– Мне и не нужно говорить, – сказала женщина. Она склонилась ниже и выхватила цветы из корзинки. – Вся деревня это знает, – он отвернулась и принялась украшать свой прилавок маргаритками.

Мы знали, что разговор окончен, и оттянули Анту от женщины.

Отец легонько ткнул меня локтем в бок.

– Похоже, ты не поверила.

Я кивнула.

– Так и есть, – я пробежала ладонью по снежной шубе Анты. Она засверкала от моего прикосновения, словно на шерсти был лед или звезды.

– Не на людях, Мей. Даже когда принц женится, тебе придется хранить это в секрете. Иначе ты будешь в опасности.

– Знаю, – ответила я с вздохом, обхватив Анту за шею.

Они называли меня Белым Оленем, потому что в тот день, когда я родилась – а мама умерла – у окна нашей хижины появился белый олень, тогда еще совсем ребенок, по словам отца. Он пытался прогнать его, но олень возвращался, смотрел в окно на маленькую меня. Когда я научилась говорить, я вопила: «Анта! Анта!», – и показывала на крупные пушистые рога на его голове, что разветвлялись, как ветви в лесу Ваэрг.

Никто не знал, почему Анта остался со мной, почему дал себя приручить. Я каталась на нем, он таскал тележку с деревом на рынок. Они шептались за нашими спинами: «Это не место для белого оленя. Что они сделали с животным? Они не могут использовать такое животное…», дошло до того, что отцу пришлось отгонять от нашего дома ночью тех, кто хотел зарезать Анту за его шерсть. Я не позволю никому ранить его. Я убью всех, кто попытается.

* * *

Когда мы вернулись домой, я сняла с Анты седло, уздечку и убрала телегу. Мы никогда не привязывали его. У него было пристанище, если он хотел этого, на зиму мы запасались сеном, но обычно Анта уходил обратно в лес Ваэрг, исчезая за высокими кустами, словно тень. Я знала, когда он уходил, он храпел, когда пробирался сквозь деревья.

Мы с отцом жили на краю мрачного леса, достаточно близком, чтобы чувствовать запах листьев, слышать животных и ощущать опасность. Тьма таилась в спутанной могиле из ветвей. Я стояла и смотрела с трепетом, когда следовала за отпечатками Анты. Поздно. Солнце садится. Серые сумерки окутывали Хальц-Вальден, грозя дождем с темного от туч неба. Принца, видимо, утром встретят грязь и дождь. Эта мысль развеселила меня.

Я представила, как избалованный напыщенный принц едет по деревне на королевской лошади, разыскивая рыжеволосых дев, красивые цветы и тех, кто преклонит пред ним колени.

– Иди ужинать, Мей, – сказал отец. – И тебе нужно принять ванну, раз уж принц приезжает.

– А я-то думала, что этим отпугну принца, – ответила я, взглянув на него.

Отец вздохнул.

– Хорошо бы. Но все в деревне будут стараться выглядеть прилично, и ты должна быть такой же, иначе привлечешь лишнее внимание. Ты хоть знаешь, когда последний раз сюда приезжал королевич?

Я покачала головой.

– Это было еще до меня. Твой дед иногда об этом рассказывал. Король Ольдрих Первый приезжал сюда, когда был еще принцем. Он думал, что мы заколдованы, раз можем здесь жить. На этом все.

Сейчас нами правил Ольдрих Второй, о котором я знала мало из-за нашей изолированности. Но его знали как жадного. И я знала, что он хочет этот ценный Красный Дворец, чтобы делать в нем драгоценные камни. Для этого нужно было мастерство. Я не знала, как это работает. Часть меня хотела бы увидеть дворец и понять, что в нем особенного.

– Значит, Эллен родилась с мастерством, – фыркнула я. В ней было столько же мастерства, сколько грязи в хлеву фермера Блэка.

– На что ты жалуешься, Мей? Ты же хотела избежать судьбы Эллен. С тех пор… – он запнулся.

С тех пор, как я открыла в себе магию. Чтобы закончить его предложение, я подняла руку и щелкнула большим пальцем об указательный. Бабочки, что обычно скрывались в наших цветах в саду, показались. Множество бабочек летело по небу, они были всех цветов: красные, желтые, синие, раскрашенные так, словно с их крыльев смотрели глаза. Они летели ко мне и собирались на моей руке.

Отец покачал головой, но он смеялся.

– Видела бы тебя мама.

Слепая бабочка с крыльями цвета сапфиров опустилась мне на нос, касаясь меня своими усиками.

– Я просто так вас позвала, – сказала я. – Сейчас для вас работы нет.

Бабочка резко взлетела с моего носа, словно я ее оскорбила. За ней последовали остальные, мельтеша крошечными крыльями и исчезая среди цветов.

– Не стоит звать их каждый раз, когда тебе этого хочется, – предупредил отец. – Природа создана не для того, чтобы служить тебе и подчиняться твоим прихотям.

Я слышала этого много раз, а потому хлопнула в ладоши, чтобы остановить длинную лекцию.

– Так начнем ужинать!

Отец положил руку мне на плечи, пока мы возвращались в хижину.

– Кстати, это тушеный кролик. С морковью и мятой. Мне нужно тебя откармливать – я чувствую твои ребра!

Я задрала туник.

– Серьезно? Просто я маловата для своего возраста.

Он посмеивался, пока мы проходили в дверь. Я помогла ему взобраться на ступеньку.

– Ты еще растешь. Не беспокойся, уверен, к шестнадцатому дню рождения ты будешь на пару дюймов выше.

Я убрала его руку со своих плеч, а он взлохматил мои темные кудри. Я заправила их обратно за уши.

– Сомневаюсь.

– Садись и ешь, – отец указал на стол, на котором стояла тарелка с едой. Ее едва хватило бы на нас двоих. – Завтра будет большой день. Мы увидим принца, и когда он заберет отсюда Эллен, нам не нужно будет беспокоиться, что тебя заберут в Красный Дворец.

Эти слова мне понравились. Пока я ела рагу из кролика, мои плечи расслабились. Столько лет мы боялись из-за моих сил. Мы знали мало о мастерстве и рожденных с ним, кроме того, моя магия позволяла мне призывать природу. Я не знала, почему это делает меня сильной, как это поможет королевству, но я точно не хотела быть принцессой. Я не могла представить себе что-то, что могло быть хуже причудливых платьев, жизни в Красном Дворце, свадьба с неизвестным. Я точно не хотела, чтобы мои силы сделали короля еще богаче. Но что-то во мне очень хотело узнать об этих силах больше. Иногда я воображала, что ухожу из Хальц-Вальдена и путешествую по Эгунлэнду в поисках ответов. Я хотела быть среди деревьев с птицами и бабочками. Я хотела лазить по деревьям и кататься на Анте, пока не надоест. Я не знала, почему родилась с мастерством, но мне и не нужна была причина. Все, что я хотела, так это не сидеть на троне. В жизни должно было случиться что-то большее. Там должна была появиться свобода и путешествия по миру. Я хотела этого.

Глава вторая: Серебряный принц

Я проснулась оттого, что на меня капало с истончившейся соломенной крыши. Капли стучали по моему носу, словно слезы неба.

– Проклятая крыша, – отец вошел в комнату, его волосы были влажными от дождя. – Я принес миску. Придется тебе отодвинуть кровать.

Я сдвинула кровать подальше. Отец топтался там, пытаясь устроить миску, одновременно сжимая трость. Он уронил миску и выругался.

– Дай мне… – сказала я.

– Нет, нет. Я справлюсь, – он опустился, чтобы поднять миску, и застонал из-за боли в колене.

– Хватит, старик, – возмутилась я. – Ты позволишь своей гордости встать на пути? Я ее поставлю. Это не обсуждается, – я вскинула палец, когда он открыл рот. – А ты порежь хлеб на завтрак.

Его лицо озарила улыбка, а плечи расслабились. Он прислонил ладонь к моей щеке.

– Какая ты у меня добрая, дочка, – его глаза вдруг заблестели, я уткнулась взглядом в пол. Он всхлипнул, его спина выпрямилась. – Что-то попало в глаз, – он ушел резать хлеб.

Хихикая, я поставила миску под прорехой и убрала вещи с намокшего пола. Каким он все же был сентиментальным стариком.

Справившись с хлебом и молоком, мы вышли в сад, чтобы проверить овощи. Они росли неплохо, и это давало нам надежду, что через примерно месяц мы сможем их продать. Дождь помог. Дождь и солнце. Я подняла голову к небу, мои веки заливало тепло. Прекрасный день для прогулок с Антой. Дурацкий принц рушил все веселье.

– Тебе нужно надеть платье.

Я открыла глаза и посмотрела на отца.

– Платье? Но у меня их нет.

– Платья есть в сундуке твоей матери, – ответил он, уголки его рта дернулись вверх. Ему нравилась моя растерянность. – Я бы хотел видеть мою дочь красиво одетой, а не в грязной тунике. И умойся.

Я бросила лопату и вернулась в хижину. Как я могла ему отказать, когда он упомянул маму? Я пыталась не обращать внимания на ту маленькую часть меня, что хотела быть в ее одежде, ощутить то, что она чувствовала, выглядеть так, как она.

Сундук стоял в углу хижины, один и в темноте. Как и она, умерев. Я сжала кулаки. Нельзя было так думать. Я выдохнула и расслабила ладони. Может, это мне и нужно было. Быть ближе к ней. Пока я смотрела на сундук, я приблизилась к нему так быстро, что чуть не споткнулась. За секунду я открыла крышку, там меня ожидали платья и юбки матери.

У нее не было много вещей, почти все были изношены и застираны. Я вытащила длинное красное платье с широкими рукавами и орнаментом на корсаже. Ткань была мягкой, от нее пахло чем-то средним между затхлостью и лимоном. Я встряхнула его и вернула в сундук, пока я раздевалась.

Платье село на меня неплохо, хотя рукава и подол были длинными. Исправлять его было некогда, хотя я и знала как, так что я приподняла юбку вполовину, используя пояс от туники, чтобы закрепить ее. Отец пришел в хижину, когда я распутывала пальцами волосы.

Он уставился на меня.

– Ты… ты так похожа на нее, – его голос затих, а глаза расширились. – Очень похожа.

Он разглядывал меня нежным взглядом. И мне хватило пауз на это утро. Я похлопала его по плечу.

– Идем встречать этого принца? – и я сделала вид, что меня стошнило.

Иллюзии отца разрушились.

– Неужели отец не может разделить особый момент с дочерью? – он нахмурился, но я проигнорировала это и взяла его за руку, чтобы вывести из хижины.

– Идем, старик. Давай уже поклонимся этому принцу, – сказала я.

– Ты выросла, Мей. Куда только время ушло?

– Оно убежало к чертям, пока мы рубили дерево и справлялись со своими проблемами, – мои ботинки погрязали в земле, пока мы шли к дороге, ведущей на рынок.

– Принцу понравится грязь. Надеюсь, Эллен того стоит. Уверена, она наденет что-то подходящее, – безвкусное и грубое, без сомнений.

– Конечно, он думает, что Эллен того стоит, – ответил отец. – Он думает, что у нее есть магия, что она одна управляет природой. Когда магия рожденной с мастерством жива, она распространяется по всему королевству, остальные могут владеть этой силой.

Я сжала голову. Отец говорил об этом и раньше. Дыхание сдавило от осознания ответственности на моих плечах. Я должна была открыть свои силы и вернуть магию, но я не знала, какую жизнь хочу. Слишком много давления. Я поняла, что одергиваю платье. Одно дело опасность, но совсем другое – ответственность.

Отец заметил, что я притихла, и добавил приглушенно:

– Этот мельник, наверное, раздулся, как павлин. Невыносимый.

Я рассмеялась и похлопала его по руке, тяжесть пропала.

– Не переживай, отец. Небеса знают, что я никогда не слышала, чтобы ты обзывал кого-нибудь.

– Что ж, этот день заставляет меня хотеть…

– Отец…

– Но это правда, Мей, хочешь ты этого или нет. Многие девушки готовы убить, лишь бы стать королевой на денек. Да и в прошлом кого-то уже убивали…

– Мы говорили об этом. Я этого не хочу. Он будет уродлив, толст, неприятен… груб… Да кто знает? Я не собираюсь ходить в платье до конца жизни. Мое место здесь, с тобой, – я сжала его руку. Слова звучали неискренне даже для меня. Я говорила то, что он хотел услышать. Несказанным я оставила то, что могло разбить его сердце. Я не хотела жить в Хальц-Вальдене, но мысль бросить отца здесь… Я не могла… Или могла?

– Хорошо, Мей. Но ты еще не упустила шанс. Принц не женат. Он может тебе понравиться.

– Пока принц не узнает, как собирать ветки дуба и резать ясень, он мне неинтересен. Не люблю напыщенных парней.

Мы прошли забор и попали на рынок. Продавщица молока справилась со своим украшением, и теперь казалось, что идешь посреди неба разноцветных цветов. Я вдыхала их аромат. Запах был таким сладким, что во мне забурлила магия, я захотела призвать бабочек.

– Боже, посмотри на деревню, – сказал отец. Я помогла ему войти на площадь рынка. Его трость отстукивала наши шаги. Он кивал и улыбался многим прохожим. – Смотри-ка, кожевники отмылись. Даже кузнец. А пекари сделали огромный каравай по случаю. Еда повсюду.

Мужчины и женщины топились у магазинчиков с соломенными крышами, многие у входа в таверну держали кружки и дымящиеся трубки. Все были в лучшей одежде, в расшитых туниках, с чистыми волосами. Девушки заплели свои волосы и уложили косы на макушках.

– Где? – я шагнула к отцу, жадно выглядывая еду.

– Это не для вас, юная мисс, – жена пекаря отогнала меня, вытянув красные руки.

– Значит, юная мисс.

– Не устраивай сцену, Мей. Мы не должны выделяться.

– Я и не собиралась, – мы отвернулись, я успела показать грубый жест за спиной отца. Жена пекаря сердито на меня посмотрела.

– Отчего ты смеешься? – спросил отец, с подозрением глядя на меня.

– Просто так. Мы хоть присядем, до того как прибудет принц?

Таверна «Павший дуб» выставила бочки и стулья для зрителей. Я усадила отца, и он вытянул больную ногу. Но я была слишком взволнована, чтобы сидеть. Мои мышцы дрожали. Я хотела убежать в лес и прокатиться на Анте.

– Ты видел Анту? – спросила я.

Отец оперся на трость и посмотрел на меня, щурясь на солнце.

– Не видел, – пожал плечами он. – Он точно в лесу.

Этого я и боялась. Сейчас кто-то мог выследить Анту и убить за мех или из предубеждений. Я уже не раз видела, как свинопас крестится, когда я проходила мимо него с Антой. Уверена, он подозревал, что Анта какой-то демон.

Я оглядывала толпу в поисках браконьеров и пьяниц, тех людей, что могли ночами ждать у хижины, пока появится Анта. Некоторых я увидела, другие пропали.

– Я вернусь через минутку, – сказала я. До того, как отец успел возразить, я подобрала юбки и помчалась сквозь толпу, огибая замерших рабочих, их ошеломленных жен, бегающих по рынку маленьких детей. Я, видимо, выглядела странно, но меня это не беспокоило. Я должна была проверить Анту. Если бы только успеть…

Я нырнула под арку из цветов и покинула рынок, мои юбки мешали. Я расслабила пояс, и длинна ткань начала распрямляться. Я путалась в ней. Отвлекшись на платье, я не заметила девушек, идущих с мельницы. Мы шли навстречу друг другу. Когда я шагнула назад и потерла нос, я поняла, что врезалась в одну единственную рожденную с мастерством – почти принцессу – Эллен Миллер с мельницы.

– Оу, смотри, куда идешь, – сказала она, с отвращением скривив губы.

Я парировала с сарказмом.

– Ваше Высочество.

– Вот стану королевой, смогу арестовывать всех, кто досаждает мне, – ответила она. Блондинка, Элис, глупо захихикала за ее спиной.

– Тогда я буду держаться подальше от королевы. А теперь дай пройти, мне нужно идти.

Эллен, что была в жестком корсете алого цвета, над которым возвышалась грудь, приподняла юбки и сделала шаг ко мне.

– Но вскоре прибудет принц.

– Мне плевать на принца. Мне нужно в лес.

Девушки позади Эллен, ее вечные подпевалы, зашептались с обеспокоенным видом.

– Ты слишком часто там бываешь. Это ненормально. Ты ненормальная.

– Как и вы, – я не смогла не фыркнуть, ухмыльнувшись. – Мастерство. Надеюсь, ты потом покажешь нам свою силу.

Щеки Эллен по цвету стали такими же, как и ее одежда.

– Покажу.

Она отвернулась от меня.

Я смотрела, как они уходят в дурацких туфлях на небольшом каблуке, стучащих по камням. Им приходилось перепрыгивать лужи, а одна девушка взвизгнула, когда ее платье испачкалось грязью.

– Дуры, – сказала я, развернулась на каблуках и поспешила в лес. Волосы били меня по щекам.

Я прорвалась сквозь деревья, вдыхая лесной воздух. Мое платье тянулось за мной. Оно проползло по земле, пачкаясь и цепляя на себя ветки. На мгновение я задумалась, бегала ли так моя мама. Отец будет злиться, но он знает, что со мной. Он знает, что мне плохо.

– Анта! – прокричала я в полумрак. Пока я стояла, начала замерзать. Дождя не было. Кусты трещали, и я крутила голову, с силой выдохнув. – Анта!

Ветка сломалась. Я схватилась за платье. Может, зря я пришла.

– Анта?

Что-то двигалось. Я уловила это краем глаза. Темное, а не белое, как Анта. Я не должна была приходить одна. Как далеко я забежала? Как глубоко я в лесу Ваэрг, где тени поджидают добычу?.. Я заставила ноги двигаться, игнорировала дрожь в мышцах. Силуэт бросился в глаза. Что-то следило за мной, но не мой белый олень. Я развернулась и побежала, но ноги запутались в платье, и я упала в грязь. Она попала и на кожу. Я чувствовала ее горький и затхлый вкус во рту. Мои руки тряслись, когда я поднималась с земли. Подобрав юбки, я шагнула вперед, отчаявшись выйти из леса. Слишком близко слышались шаги за моей спиной, но я заставила себя идти вперед. Пытаясь быть храброй, чтобы встретить то, что преследовало меня, я повернулась лицом к нападавшему.

– Чт?.. Кто вы? – спросила я, лишившись дыхания.

– А ты что здесь делаешь, милочка? И почему ты в грязи?

Трое мужчин сидели на конях. У двоих поверх одежды были металлические пластины, третий – юноша моего возраста – был в зеленой шапке, а его длинная красная накидка спадала на спину лошади. У него были светлые песочные волосы и яркие серебряные глаза. На его лице была игривая саркастическая улыбка, что раздражала меня.

– А что еще может быть? Я упала, – ответила я.

– Народ в Хальц-Вальдене странный, – сказала я. – И грубый. Это так ты к принцу обращаешься?

Я едва слышно выругалась. С этим страхом я забыла о принце. И я попыталась неискренне сделать реверанс.

– Простите, хм, Ваше Высочество.

– Величество, – исправил он. – И это худший реверанс, что я видел в своей жизни, но, похоже, этого хватит. Признаюсь, мы заблудились и опаздываем. Мой страж увидел редкого белого оленя, и мы захотели поохотиться на него. Отец был бы впечатлен головой…

– Да как вы посмели, – я в ярости сжала кулаки.

Челюсть принца упала.

– Прошу прощения?

– Как вы посмели охотиться на моего оленя?

– Прости, твой олень? У тебя не может быть оленя, – он приблизился на лошади и смотрел на меня с любопытством. – Твой.

– Да, он мой, так что никто и волоска его не тронет, иначе я буду убивать.

Один из стражей, что, как оказалось, был в броне, вытащил из ножен меч на длину пальца. Принц поднял руку и остановил его.

– Ты шутишь? – спросил он.

Мое сердце билось в панике, но я решила стоять на своем, так что выпрямила спину и расправила юбки.

– Нет, я просто констатирую факт.

Мои слова повисли в воздухе, пока я ожидала ответ принца. Его глаза сузились. В какой-то момент я была уверена, что он прикажет стражу отсечь мне голову.

Его смех взорвал тишину.

– Ну вы слышали? Девчонка констатирует факт. Не сказал бы, что мне это нравится… вообще. А теперь скажи, что тебя зовут не Эллен.

– Нет, точно не Эллен. И слава Богу. Я бы не стала меняться местами с этой простофилей даже за все пирожные из булочной.

Принц переглянулся со стражей.

– Хочешь сказать, что моя будущая невеста – простофиля? Она же не… не уродина, так ведь?

Я подобрала юбки, чтобы уходить.

– Оу, она не уродина, – я отвернулась и направилась обратно в деревню. Принц заставил лошадь следовать за мной. – Если, конечно, вам такие нравятся. Ну, знаете,… здоровячки.