Текст книги "Лютый. Я тебя помню (СИ)"

Автор книги: Саня Сладкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Глава 19

– Мы можем прокатиться до озера. У тебя есть права?

Рамиль внезапно спохватился и смотрит на меня слегка растерянным взглядом. Ведет себя так, словно боится сказать что-то не то или в принципе не знает, как «просто» разговаривать с женщиной о бытовых вещах. И я его понимаю, потому что уже наизусть выучила, что он привык, особо не церемонясь, брать желаемое без всяких разговоров. Что касается женщин – похоже, он никогда не думал, что с ними можно проводить время не только в постели.

– Права есть, но нет машины.

Я улыбаюсь и протягиваю Анюте йогурт. Мы сидим на кухне, и утреннее солнце заливает комнату. Я только что достала шарлотку из духовки и от аромата яблок текут слюнки.

– Так это не проблема. Поедем на моей машине, устроим небольшой пикник. Можно шашлыки пожарить, все-таки, последние дни лета.

Я неопределенно пожимаю плечами. Желание выехать за город, конечно, похвальное, вот только я уже заранее предвкушаю истерику Ники. После того, как я подслушала разговор на балконе, прошло несколько дней, и с того момента она не упускает случая вставить мне палки в колеса. Словно чувствует, что я всё знаю.

– Мне кажется, тебе нужно обсудить это со своей девушкой. – Замечаю вскользь и прячу улыбку.

– Послушай, Василиса. – Рамиль тяжело вздыхает и отводит глаза, – Ника не моя девушка. Не отрицаю, возможно, раньше мы встречались, но сейчас – нет. Я ясно дал понять, что отношения закончены. Не хочу никого обременять, да и одному мне гораздо лучше. Сам не знаю, зачем объясняю это тебе, но поверь, я каждый день жду, что она отсюда съедет.

«Вот только она этого не сделает, потому что ей нужны твои деньги и бизнес. А мне нужно прекращать этот балаган и уезжать. Но, конечно же, сначала, мы съездим на озеро. Так уж и быть, проведем прощальный вечер».

Жаль, что всё это я говорю мысленно, и, как всегда, не могу ему отказать. Что бы Рамиль ни делал, я всегда с ним соглашаюсь. Я потеряла голову, и веду себя как влюбленная дура, но сейчас, я хотя бы четко осознаю свои чувства.

Когда мы встретились впервые, там, в разбитой сторожке посреди заснеженного леса, я еще не понимала, что этот мужчина перевернет всю мою жизнь с ног на голову и в мгновение ока решит судьбу. Но это случилось.

С того рокового момента я себе не принадлежу. Жалею ли я о том, что мы встретились? Три года назад я бы с уверенностью сказала, что – да. Но сейчас… сейчас, я не могу без него существовать. Да, я не могу без него, и могу это признать с легкостью!

Вот только мои чувства не имеют значения. Стоит ли ворошить прошлое, если оно потонуло под гнетом жестокой реальности? Нельзя оживить чувства у человека, который забыл о тебе навсегда. Стоит ли тогда вообще пытаться?

Проблема только в том, что от меня ничего не зависит, и пока я сижу в этом доме, Ника подставит Рамиля и осуществит свои коварные планы. Единственный выход – уехать и все рассказать Свете. Вместе с Сергеем, она сможет избавиться от паразитки, и прекратит это безумие. По крайней мере, я хочу в это верить.

Вот только то, что Рамиль до сих пор не выгнал Нику, наводит на печальные мысли, но я стараюсь не поддаваться эмоциям. Мне вообще плевать, кого он любил в прошлом. Всё, чего я хочу, чтобы он смог жить как все нормальные люди. Без стрельбы, преследований и предательства.

***

– Это все твоя затея, да? – злобно шипит Ника, как только мы остались одни. Рамиль оставил инвалидное кресло в коридоре и вышел во двор, опираясь на костыли. Решил дойти до гаража самостоятельно. Я наблюдаю за ним через окно, и собираю продукты в пакет.

Чтобы привлечь внимание, Ника хватает палку колбасы и швыряет ее под ноги:

– Ты что, реально отбитая? Тебе каждый день указывают на дверь, а ты притворяешься тупой? Или ты на самом деле тупая?! – Ника резко наклоняется над кухонным столом, ее губы дрожат от злости, – какого хера творишь?! Рамиль – мой муж! МУЖ! Вали отсюда на хер, или я вызову полицию!

– Вызывай. – Несмотря на спокойный тон, я все-таки не выдерживаю и поворачиваюсь к ней, – вот только учти, мне есть, что рассказать не только полиции, но и Черепу.

– Чего? – Ника хлопает ресницами, – ты о чем вообще?

– Ему будет очень интересно узнать про Маратика. – Я усмехаюсь, – заодно, расскажешь, где он прячется. Ведь твой любовник залег на дно, чтобы не отвечать за содеянное, верно? Ты и он – просто две мерзких крысы, которые хотят своровать чужое. Раз с дядей Рамиля не вышло, ты решила взяться за него, да? Не надо так смотреть, у тебя все на лице написано!

– Ах ты, сука! Ты меня подслушала, да?! А я еще думаю, что не так… да кто ты такая? Кто тебе поверит? Лучше бы вас двоих грохнули в лесу!

Она замолкает, пытается отдышаться. Лицо сводит презрительная гримаса, она резко бросается на меня, хватает за волосы, прижимается к уху и шипит, словно змея:

– Ты не понимаешь, куда лезешь. Вали по-хорошему, или пожалеешь. Не боишься сама, так подумай о ребенке. Признания все равно не добьешься, а всю жизнь поломаешь. Оно тебе надо? Не будь идиоткой. Я знаю, что у тебя нет никакого мужа, но и здесь ты теряешь время зря. Рамиль – мой. Мой, поняла?!

– Василиса! Все готово!

Я слышу голос Рамиля в коридоре и чувствую, что Ника ослабляет хватку. Выражение ее лица мгновенно меняется – губы расползаются в заискивающей улыбке, она кокетливо поправляет прическу и идет в коридор:

– Милый, а почему ты не сказал, что мы едем на пикник? Я смотрю, Васенька уже продукты складывает. Знаешь, у нас тут недалеко мясной павильон открылся, так там готовый шашлык – пальчики оближешь. В любом случае, это замечательная идея, поехать к озеру. Я сейчас быстренько сбегаю наверх и надену новый купальник. Мне уже не терпится тебе его показать!

Выхожу в коридор и молча смотрю, как она с придыханием кривляется перед Рамилем. Блестяще! Вот кому в театре надо выступать! Развернувшись, Ника пронзает меня ненавистным взглядом и убегает на второй этаж, одеваться.

Глава 20

– Мама! Эта тетя меня толкнула. Она мне не нравится!

Я подхватываю Анюту на руки и вытираю влажной салфеткой рот. Самоуверенность Ники переходит все дозволенные границы. И я лишь удивляюсь, как она ещё держится и не теряет над собой контроль. Но то, что она выплескивает свою злость на маленького ребенка, мне не нравится. Всему есть предел, а неадекватное поведение становится слишком явным. Не отхожу от Ани ни на шаг, и думаю, что делать дальше. Прошло полчаса, как мы приехали к городскому озеру – Рамиль предложил встать с другой стороны пляжа, где нет людей. И сейчас мне эта идея кажется не очень удачной.

Я люблю уединение, но только если меня окружают люди, которым я доверяю. Ника же источает агрессию. Теперь она не скрывает своей ненависти и не упускает случая шепнуть мимоходом какую-нибудь гадость.

Мы возвращаемся к столику, и я усаживаю Анюту на тряпочный складной стульчик. Недалеко от нас, облокачиваясь на один костыль, Рамиль сбрызгивает мясо соусом и переворачивает шампуры. Он так сосредоточен, что невольно вызывает у меня улыбку. Чтобы не сидеть без дела, я споласкиваю в пластиковой миске помидоры с огурцами и начинаю нарезать кубиком.

Для Рамиля поездка за город – значимое событие. Уверена, что он никуда не выбирался с момента трагедии. Выходит, целых три года он сидел в своем доме как затворник и даже не надеялся, что когда-нибудь сможет ходить. Одно то, что мы сейчас находимся здесь, наполняет меня почти детской радостью – считаю, что я неплохо постаралась, потому что прошел всего лишь месяц, а Рамиль уже может передвигаться на костылях. Пусть, и не долго, но может.

Правда, в последнее время он стал слишком требователен к себе и изнуряет тело бесконечными тренировками. Мои попытки и просьбы сбавить обороты – не действуют. Рамиль истязает себя, словно одержимый, и я беспокоюсь, что это может навредить мышцам или суставам. Невольно думаю о том, что мы с ним сблизились. Снова. И мне жаль, что он не помнит тот первый раз, нашу случайную встречу, которая свела нас вместе.

Мы с ним словно на разных планетах живем. И все же… Рамиль единственный, к кому меня до сих пор неудержимо тянет. Смотрю, как он стоит возле мангала и смотрит вдаль. В эту минуту я, как никогда ясно понимаю, почему не могу его оставить. Потому что все эти долгие три года я его ждала! Ждала, что он вспомнит обо мне и придет. Надеялась, что он найдет меня и скажет, что безумно скучал. Но в итоге, его нашла я. Вот только каким? Уж лучше бы я думала, что он меня бросил…

Рамиль заметил, что я на него смотрю, и медленно подошел к столику.

– Что-то не так? Тебе что-то не нравится?

– Нет, что ты. Все прекрасно. Мы с Аней еще ни разу не выбирались на шашлыки, и для нас это настоящий праздник.

Я машинально глажу дочь по макушке и отвожу глаза. Смотреть на Рамиля становится все труднее.

– В багажнике есть бутылка вина. Так как место за рулем все равно отстояла Ника, то мы можем с тобой выпить по бокальчику. Что скажешь?

Смотрю в сторону Ники, которая разлеглась на покрывале и киваю. Да, немного вина точно не повредит. Слишком уж нервная обстановка с самого утра. Убираю ножик в сторону и вытираю руки о полотенце.

– Тогда до машины схожу я. Иначе на костылях ты до вечера прыгать будешь.

Рамиль широко улыбается и наваливается на свой костыль – пора переворачивать шашлыки.

– Мама…комарики…

Анюта плаксиво надувает губки и протягивает ручку: на белой коже выскочил розовый волдырик от укуса. Я торопливо целую кожицу и обещаю захватить целебный крем из бардачка. Аня сразу же забывает про слезы, утирает глазки и улыбается во весь рот. Перед тем как пойти к машине, я оглядываюсь, и смотрю, как она, подпрыгивая на ходу, бежит к берегу.

– Тетя Ника, подвиньтесь! Я буду учиться ловить рыбу!

Слышу ее бодрый голосок и внезапно, чувствую себя счастливой. Всё-таки, хорошо, что мы сюда выбрались. Надо бы сделать фото на память. Точно! Сейчас же возьму телефон и попрошу Рамиля попозировать. А если он ещё и Анютку на руки возьмет, это будет пределом моих мечтаний.

Открываю дверцу с водительской стороны и отжимаю рычажок багажника. Он открывается с глухим щелчком, и в этот самый момент я слышу крик. Детский крик. Крик моей дочери.

Выскакиваю из машины, ударяюсь затылком о дверной проем, но не обращаю внимания на боль – от внезапной, удушающей волны страха сердце заходится в бешеном ритме. Я задыхаюсь от приступа паники, и сначала ничего не вижу перед собой. Нелепо размахивая руками, по полянке бегает Ника – она выкрикивает «Рамиль!», затем прижимает руки к груди и судорожно выдыхает «я не умею плавать!». Думать о том, искренне она переживает или ломает комедию – у меня нет времени.

Из воды торчит голова Рамиля, а на его плече, с закрытыми глазами висит Аня. Она уткнулась ему в шею и безжизненно свесила руки. Рамиль переворачивается на спину, и пытается подплыть к берегу, но его лицо искажает болезненная гримаса. Я понимаю, что он не может двигать ногами, и с разбегу захожу в воду. Буквально через пару шагов илистый берег обрывается, и я проваливаюсь в холодную глубину. От неожиданности хватаю ртом грязную воду, чувствую, как она течет из носа.

Рамиль по-прежнему далеко, и почему-то возникает ощущение, что я никогда не преодолею это расстояние, а ведь оно кажется не таким уж и большим. Там, внизу, прямо под ногами, проходит второе течение, и ледяная вода сводит ноги судорогой. Испугавшись, что Рамиль не выдержит и выпустит Аню из рук, я ускоряюсь, и, приблизившись максимально близко, перетягиваю Аню на себя. Её маленькое, похожее на кукольное, тельце – не двигается, а лицо – белое, словно мел. Что, если она не дышит? Неужели, она не дышит?!

Рамиль смотрит на меня мутным, чужим взглядом – я круто разворачиваюсь и плыву к берегу. От шока не могу даже плакать – единственное, что хочу – скорее выбраться из воды и привести свою дочь в чувство. Она не может вот так просто взять и перестать дышать. Она не может захлебнуться!

Мышцы сводит от нагрузки, но мне все же удается выбраться. Где-то впереди маячит Ника – я не понимаю, да мне и не важно, что она кричит – весь мой мир сузился до одного крохотного мгновения. Моя дочь лежит на траве, раскинув в стороны руки, и не открывает глаза. Она не реагирует ни на свет, ни на звук. Я с ужасом понимаю, что опоздала.

Глава 21

– Да, все верно, мы прокапаем витамины, и все будет в порядке. Вы можете быть спокойны, вашей малышке очень повезло. Поблагодарите неравнодушных отдыхающих. Особенно мужчину, который правильно сделал искусственное дыхание. И вот, держите. – Врач протягивает мне две круглых, блестящих таблетки, – это успокаивающее. На вас лица нет.

– Спасибо. Но я никуда не уеду. – Беру таблетки и отхожу в сторону.

В палату входит женщина внушительных размеров, ставит на столик тарелку с супом и с кашей, и смотрит на меня:

– Вы слишком волнуетесь, мамочка. С вашей дочерью все хорошо. Отделалась легким испугом. Как только она проснется, я покормлю ее, а вы можете съездить домой и привести себя в порядок.

Понимаю, что она права, но ничего не могу с собой поделать. Аня – самое дорогое, что есть у меня в жизни, а я едва не потеряла ее. Поездка на озеро вспоминается с трудом, словно погрязла в тумане – в памяти всплывают лишь отдельные отрывки – Аня в воде, Рамиль с безумным взглядом, Ника, мечущаяся у берега…

Я хочу верить, что она не причастна к тому, что произошло. Какой бы ужасной она не была, я надеюсь, что Ника не смогла пойти на такой поступок и не столкнула мою дочь в воду. Она не может быть настолько циничной и бессердечной.

Еще раз проверяю, крепко ли спит Аня, а затем выхожу в больничный коридор – оттягивать момент и дальше уже нельзя. Я должна позвонить Георгию Николаевичу и узнать, как дела у Рамиля. И плевать, что у него появятся вопросы о том, откуда я могу знать этого человека. Ведь все равно, больше я его никогда не увижу. Потому что не собираюсь возвращаться в дом, и притворяться подругой Светы. С меня хватит. Больше я не стану никого обманывать. С этой минуты я хочу быть собой и хочу жить своей жизнью, а не чужой.

– Георгий Николаевич? – от волнения мой голос дрожит, и я прочищаю горло, – это Василиса. Я вам звонила несколько дней назад. Скажите, как Рамиль? Он уже вернулся домой?

– Здравствуйте, Васенька. – Как и всегда, голос этого мужчины меня мгновенно успокаивает, – вы даже не представляете, как я рад вас слышать. Пропали на три года, ну, разве так делается? Но и Рамиль, как обычно, не умеет жить без приключений. Сейчас он все еще у меня, но, поверьте, удержать его очень сложно. Рвется к вам, и боюсь, что моего напора хватит ненадолго.

– Рвется ко мне? Но зачем? – я замираю перед окном и боюсь признаться, что слова Георгия Николаевича задели меня за живое, заставили сердце биться чаще.

– Вы лучше ответьте мне на вопрос. Как вы смогли поставить его на ноги? Вы ведьма? А может, волшебница?

– Я… послушайте. Никакая я не ведьма и не волшебница. Все дело в упражнениях и самодисциплине. И если бы Рамиль не захотел, ничего бы не вышло. Георгий Николаевич. Я не хочу, чтобы он знал, что я вам звонила. Я лишь хотела убедиться, что с ним все хорошо. Ведь это он из-за меня пострадал и едва не утонул.

Я замолкаю и снова вспоминаю выражение лица Рамиля, когда он передавал мне дочь. Мутный, полубезумный взгляд, и… какая-то обреченность. Он знал, что уже не сможет добраться до берега. Каким-то чудом, скорее всего на адреналине, он смог броситься за Аней, а затем растерял все силы. И сейчас, спустя несколько дней я, наконец, осознала, какой поступок он совершил. Вернувшись с Аней к берегу, я думала лишь о том, чтобы спасти дочь. А Рамиль… он остался там. В воде.

Видимо, услышав крики Ники, с противоположной стороны озера к нам приехала машина, и какой-то незнакомый мужчина сделал Ане искусственное дыхание. Я лишь помню, что прижимала дочь к груди и беззвучно плакала. От шока все вокруг расплывалось и рябило, и единственное, что я ощущала, это то, как мой ребенок всхлипывает и дрожит от холода. Тогда я думала, что все плохое закончилось. Все позади. И на самом деле, до сих пор не до конца верю, что с нами могло такое случиться.

Рамиля вытащили из воды чуть позже. Он был без сознания, ноги волочились по земле, а лицо было безжизненным. Пустым. Помню, как к нему со всех ног бросилась Ника, она упала на колени и стала заламывать руки. На мгновение мне показалось, что она на самом деле боится его потерять. Но потом я вспомнила про ночной разговор с Маратом и поняла, что единственное, что она боится потерять – это деньги. Боже, как же я устала от интриг и лжи!

– Василиса, вы меня слышите? – голос Георгия Николаевича возвращает меня в реальность, – с Рамилем все в порядке. Но думаю, вам еще не раз придется встретиться.

– Интересно, и зачем же нам встречаться?

– Я могу лишь сказать, что скоро вы сами все узнаете. Кстати, как Анюта? Что говорят врачи?

– С ней все хорошо. Можно сказать, что родилась в рубашке.

– Я рад, что с дочерью моего друга все хорошо. Извините, Васенька, но мне пора идти. До свидания, берегите себя и перестаньте постоянно нервничать.

Смотрю на телефон и не могу справиться с удивлением. Откуда Георгий Николаевич знает, что Аня – дочь Рамиля? Я уверена, что он никогда ее не видел. Если только Света не сделала тайком фото. А она может такое устроить, я знаю. Хмуро смотрю в окно на небольшой асфальтированный дворик: мимо проехала карета скорой помощи, а вдалеке, за кованым забором какой-то дедушка обрезает кустарники с дикими розами. Хочу домой. Хочу увидеть Милу.

СПУСТЯ ДВА МЕСЯЦА

– Прости меня, ладно? Ну, кто знал, что так получится, а? Как-то само вдруг закрутилось, завертелось. А вообще, знаешь, что, Вася? Я даже не думала, что ты настолько жестокая окажешься. Вот, честно. – Мила замирает перед овальным зеркалом, и в который раз с обожанием осматривает свое свадебное платье, – с таким хладнокровием отказать мужчине, это еще поучиться надо. Может, ты тайком от меня курсы специальные проходила? Он когда приехал, я думала, случилось что – на ногах ведь не стоял. Упал прямо в коридоре. Пьяный – в стельку, язык во рту не ворочался даже. Представляешь?

– Ты прекрасно знаешь, что мне не нужны серьезные отношения. У меня есть Аня, и она заменяет мне весь мир. А эти мужчины… от них вечные проблемы.

Повторяю одно и то же и снова смотрю по сторонам, ищу свою кроху. Нахожу ее возле столика с конфетами и воздушными шариками. Все-таки, не стоило наряжать Анюту в пышное, белое платье – чувствую, до церемонии оно не доживет. Дочь с упоением жует мармеладки и притоптывает ножкой в такт музыке, которая доносится до нас из большого зала.

И все же, я рада, что Мила выходит замуж. Правда, узнала я об этом всего два месяца назад, и с того момента еще ни разу не присела – каждый день мы готовились к знаменательному дню, и каждый час был буквально рассчитан по секундам: сначала выбирали ресторан, потом продумали каждое блюдо и закуски. Очень много времени ушло на поиски фотографа и тамады. Ну, и самое главное – свадебное платье. Мила искала его очень долго, вся сложность заключалась в цвете – подруга хотела платье нежно-розового цвета, обязательно с вышивкой из крупного бисера.

Когда мы уже отчаялись, платье удалось найти, и оно на самом деле – нереально божественное. Смотрю на подругу и радуюсь тому, что хоть у кого-то в этой жизни всё сложилось хорошо. Мила стоит перед зеркалом и наводит последние штрихи – подкрашивает губы и проверяет, не потекла ли тушь. Перед ней на косметическом столике лежат букеты цветов – аромат в комнате настолько сильный, что от сладости кружит голову как от бокала шампанского.

Хотя, не скрою, я уже перехватила один бокальчик в фойе. Не каждый же день подруга замуж выходит? И пусть, для меня такое решение было бы слишком поспешным, Мила – совсем другая, и в первую очередь думает сердцем. Выскочить замуж за человека, которого знаешь несколько месяцев – пожалуй, на такое способна только она. Утешает лишь одно – Дима на самом деле очень хороший мужчина, я уверена, с ним она будет счастлива. С ним она будет как за каменной стеной.

– Вась. Ты, правда, не сердишься? – словно прочитав мои мысли, Мила отворачивается от зеркала и смотрит на меня, – я вот сейчас стою, и думаю. Вряд ли я забуду о том, что Дима признавался тебе в любви. У меня сейчас такое чувство, что я разбила пару…

– Не придумывай. О какой любви может идти речь? Мы были едва знакомы, и, как видишь, Дима выбрал тебя. Через каких-то полчаса ты станешь законной женой прекрасного, очень надежного мужчины. Перестань везде меня приписывать. Мы ведь договорились!

– Да знаю я, знаю. Просто сильно волнуюсь. – Мила машет ладошками, чтобы сдержать внезапно подступившие слезы, – думаешь, я знала, что вдруг возьму, и выйду замуж? Похоже, Димка меня специально околдовал. А иначе, как это всё можно объяснить?

Мы смеемся, и, наконец, идем к выходу в общий зал.