Текст книги "Лютый. Я тебя помню (СИ)"

Автор книги: Саня Сладкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Глава 10

Психанув, разворачиваюсь на своей коляске и съезжаю вниз. Жаль, что в бассейне поплавать не могу, но во дворе есть еще куча других занятий. Например, я уже давно собирался починить рейки у беседки – давно заметил, что у левой стенки отошло несколько косых досок. Да и лаком их покрыть не мешало бы, сильно выцвели на солнце.

Я хоть и не ходячий, но с беседкой справиться смогу без проблем. Главное, чтобы не мешали и не лезли под руку. Чемоданчик с инструментами нашелся там, где я и предполагал – в коридоре на нижней полке стеллажа. По ассортименту внутри сделал вывод, что я был не то чтобы столяром, но и не совсем безруким.

Укладываю чемоданчик на колени и открываю входную дверь – в мою сторону тут же повернулись две головы. Маленькая девчушка смотрит на меня с интересом, она даже забыла про мячик, а вот ее мамаша прожгла меня убийственным взглядом и поджала губы. Ни тебе «доброго утра», ни извинений за ранний подъем. Нормально, чё, прям, как у себя дома.

Мазнув по «желтому платью» равнодушным взглядом, я невозмутимо проезжаю вдоль дорожки и останавливаюсь возле беседки. Мда, вблизи без слез и не взглянешь – дунь, и сложится всё как карточный домик. Кажется, я ошибся насчет своих прошлых умений – ни хрена я не рукастый. Разглядываю рейки, задрав голову, и понимаю, что выгляжу идиотом – чтобы что-то починить, нужно для начала на ноги встать, а я зачем вообще выперся? Захотел себя хозяином дома показать, а показал полным кретином.

Смотрю украдкой на своих нежеланных гостей, и думаю, как выпутаться из глупой ситуации. Пока думаю, достаю молоток и начинаю выдирать ржавые гвозди. По крайней мере, я могу снять хотя бы нижние, ссохшиеся доски. Достаточно выдернуть шляпки, и они сами упадут мне в руки. А там как-нибудь потом разберусь. Без свидетелей, которые, надеюсь, скоро меня покинут.

За спиной снова началась возня – мелкая пигалица звонко смеется, а ее мамаша что-то неразборчиво гундит и ходит за ней как приклеенная. Вот же нудная, нет слов! Все переживает, что ее ребенок вдруг возьмет и грохнется в бассейн. Ну, так не ходи во дворе, раз так переживаешь! Как ее вообще муж терпел? Она ведь классическая курица-наседка, у которой вместо мозга – вишневый кисель!

Мимо пролетел красный мяч и нырнул прямо под беседку. Смех прервался, и я вижу, как ко мне, с легкой опаской направляется «эта» женщина.

– Доброе утро. – Говорит тихо, почти шепчет, – можно, я достану мяч?

– Да без проблем. – Скрещиваю руки на груди и смотрю на нее пристальным взглядом, – только поскорее, как видишь, я очень занят.

Она ничего не отвечает – только равнодушно смотрит на чемоданчик на моих коленях и опускается на четвереньки. Несколько секунд смотрю, как она шарит рукой по траве. Ну да, конечно. Мяч закатился под настил, а она надеется, что не придется марать свой бесформенный зад. Вон, как раскорячилась, штаны по швам вот-вот разойдутся. В этот момент, она поворачивается ко мне спиной и заглядывает под беседку.

А я только сейчас понимаю, что уставился на округлые ягодицы, обтянутые спортивными штанами, и нужно сказать, они выглядят на удивление аппетитно.

Хорошо, что она ничего не видит – склонилась к самой земле и тихо пыхтит. Мелкая пигалица за ее спиной тоже ждет в напряжении – свела бровки у переносицы и молчит, прямо как взрослая.

Чувствую странный дискомфорт и зуд – но не пойму, почему. Все происходящее резко перестает меня забавлять.

– Слушай, давай вылезай, а? Если сейчас застрянешь, я тебя вытащить не смогу.

Вместо ответа, она вильнула задом и неловко попятилась.

В этот самый момент, висевшая «на волоске» рейка отвалилась от стенки и приземлилась прямым ходом на её задницу. Видимо, она у нее ещё и упругие, потому что рейка тут же отскочила в сторону и затерялась в траве.

– Ой, мама! Тебе больно?

Я с трудом сдерживаю улыбку, потому что выглядит это все, реально, смешно. Особенно смешно было, когда она бухнулась на задницу от неожиданности: теперь на одежде точно останутся следы от травы.

– Нет, Анют, мне СОВСЕМ не больно. – Она прожигает меня взглядом, словно я во всем виноват, поднимается на ноги и потирает ушибленное место. – Давай, поиграем во что-нибудь другое, ладно? Мячик далеко закатился.

– Вот только не надо так смотреть. Я тут совсем ни при чем. – Не выдерживаю я и встреваю, – нечего лезть, когда беседку чинят.

– Ну да, как же… – она хотела сказать что-то еще, но передумала и, взяв дочь за руку, пошла к дому.

Я хмуро смотрю на закрытую дверь дома, и еще долго не могу привести мысли в порядок – не понимаю, почему мне хочется зацепить ее посильнее? Хочется залезть под кожу, вытащить из нее эмоции. Я хочу увидеть, как она злится, услышать, как кричит, хочу увидеть живую реакцию. Это странно. Еще хуже то, что она ведет себя очень сдержанно и… знакомо.

Ну, а вообще, меня никогда не привлекали женщины в теле. Да еще с детьми. Пусть не питает больших надежд, усиленно виляя передо мной своим задом. Тем более, я по этой части сейчас…

Блядь! Внезапно, меня ошеломляет осознание того, что именно не так. Тянусь рукой к паху и сжимаю ладонью выступающую ширинку. Все еще не веря, ощупываю стоящий колом член и, спохватившись, озираюсь по сторонам – не хватало ещё, чтобы меня кто-нибудь увидел, и подумал, что я тут дрочу.

Бросаю взгляд в сторону окон и убираю руку. Закрываю глаза. Как?! Как это произошло?! Лихорадочно перебираю в уме все варианты, но остается только один – желтое платье. Эта не очень-то соблазнительная женщина только что выставляла передо мной свою задницу. А значит, среагировать я мог только на нее. Да не может быть!

Поверить в то, что у меня «встал» на эту противную яжмать – я не могу. Может, это какое-то совпадение? Может, я сам по себе стал восстанавливаться, и всё началось с члена? Почему бы и нет? Новость очень хорошая, даже слишком. У меня могут не ходить ноги, я, пожалуй, с этим смирюсь, а вот то, что стоит член – это просто неожиданный подарок судьбы, не иначе.

Вспоминаю, сколько попыток я сделал, чтобы «воскресить» нижнюю часть своего тела – первый год через день заказывал девочек, но всё оказалось бесполезным. Я не чувствовал даже намеки на возбуждение. Ничего. Полный ноль. Когда это осознал, начал пить. Через полгода пить надоело. Ну, и в итоге, сейчас имеем, то, что имеем…

Но чтобы мой член встал на женщину, которая разводится с мужем-мудаком, и готовится перейти в ряды матерей-одиночек, это, конечно, поразительно. Сижу в кресле, и силюсь понять, что в ней такого особенного. Как там её зовут? Кажется, Василиса? Нашли, как обозвать.

Надо бы позвонить Светке, разузнать о ней побольше. Откуда у нее вообще такая подруга? За все это время я видел немало её подруг, вот только все они были похожи на кукол Барби – все сплошь силиконовые и тощие как селедки. И детей ни у кого нет. Пожалуй, отличается только эта Василиса.

Дождавшись, когда первое возбуждение пройдет, я со вздохом разворачиваю коляску к дому: начался дождь, и сидеть тут дальше нет смысла. Из-за скачка адреналина чувствую просто зверский голод – быка бы сейчас съел. Вот только жрать особо нечего – Людочка уехала, и я впервые об этом жалею – если бы знал, что «проснутся» мои мужские качества, никуда бы ее не отпустил.

Но – делать нечего, да и всегда есть запасные варианты. Впервые за несколько лет я чувствую себя в приподнятом настроении и даже улыбаюсь. Краем глаза замечаю, как дергается шторка на кухне и понимаю, что «желтое платье» за мной наблюдает. Вот шпионка! А может, Светка ее специально за этим и подослала? Ну, спасибо, сестренка, на этот раз ты мне реально помогла…

Глава 11

Нет, это слишком тяжело. Сомневаюсь, что смогу выдержать еще хоть пару дней в этом ужасном напряжении. Целый месяц терпеть его рядом – это невыносимо. Почему бы просто не рассказать всё, как есть?

Да, услышав меня, Рамиль, скорее всего, просто пожмет плечами и… подумает, что я идиотка. Но так хотя бы станет легче. Вот только язык не поворачивается сказать ему про Аню. Да и как вообще можно такое сообщить?

«Рамиль, когда-то три года назад, мы с тобой переспали, и я родила от тебя дочь. Вот она. Но ты не переживай, мне от тебя ничего не нужно».

Смешно. Но ведь я в любой момент могу уехать, почему же этого не делаю? Кажется, Рамиль заметил, что я смотрю на него из кухни. Повернул голову и смотрит пристально, как зверь. И еще улыбается. С чего бы вдруг? Испуганно шарахаюсь в сторону, прижимаю ладонь ко рту. Сердце едва не выскакивает из груди.

Он изменился, но одновременно остался прежним. Мне снова больно от того, что он не знает, каким был раньше. Он помнит лишь последние три года, и одно только это наполняет меня отчаянием. А что же тогда чувствует он?

Не хочу об этом думать. Мне нужно думать о чем угодно, но только не о нем. Нельзя сближаться с этим человеком. Хотя бы потому, что у него ужасный характер, и… уверена, он обо мне забыл сразу, как только я скрылась из поля зрения. А раз так, то зачем вообще заморачиваться?

Ладно, нужно просто сделать усилие и пережить это. Пытаюсь отвлечься и принимаюсь за приготовление ужина. Сегодня решила пожарить рыбу с овощами и сделать картофельное пюре. Не знаю, может, еще оладьи напечь? Готовкой я могу хоть как-то заполнить кучу свободного времени, вот только так много нам в жизни не съесть.

Анюта сидит в гостиной, играет и смотрит мультики, а я уже распланировала весь день заранее. Но время все равно тянется очень медленно. Слишком медленно.

– Так что там насчет мужа-военного? – услышав голос Рамиля за спиной, я едва не выпускаю нож из пальцев, и испуганно оглядываюсь, – он тебя уже начал искать?

Смотрю на Рамиля и понимаю, что не могу «отлипнуть» от его лица: как и когда-то давно, снова тону в его черных глазах. И, если раньше, я искала его отражение в Анюте, то сейчас мне не нужно этого делать. Ведь он здесь. Прямо передо мной. Заехал на своей вездесущей коляске на кухню и даже умудрился не задеть пакет с бутылками из-под пива, который стоит у стены.

– Не начал. – Я морщусь, потому что все глубже погрязаю в обмане. – Я же сказала, что развожусь. Примирения не будет.

– Ммм…– Рамиль с любопытством смотрит на плиту, – ясно. Надеюсь, ты не пригласила сюда своих подружек с детьми? Мне бы не хотелось увидеть в своем доме еще кучу орущих детей и гундящих толстых теток. А если, все же не пригласила, то у меня вопрос – ты что, собираешься всё это съесть – одна с крохотным ребенком?

– Знаешь, я тебя еще ни разу не оскорбила, а ты делаешь это постоянно! – я снова хочу его убить, и с трудом сдерживаюсь, чтобы не метнуть в Рамиля нож, – будь осторожен. В моих руках – острый предмет. Еще немного, и я воткну его в тебя.

– Да ладно тебе. Я просто пошутил. – По глазам понимаю, что Рамиль чем-то озадачен, и мне это не нравится, – просто интересно, что планируешь делать дальше. Ты ведь здесь не навсегда. Но раз ты тут, расскажи, как познакомилась с моей сестрой? Я тебя раньше никогда не видел, и хочу узнать поближе.

– Я… – запинаюсь на полуслове и опускаю глаза. – Я потушу рыбу с пюре, и хочу, чтобы ты тоже поел. Моя еда будет благодарностью за то, что я нахожусь в твоем доме. Что скажешь?

Несколько секунд он просто мрачно смотрит мне в глаза, затем подъезжает вплотную так, что я прижимаюсь к плите поясницей. Боже, только этого не хватало!

– Я уверен, что никогда не видел тебя прежде, но почему-то, ты кажешься мне очень знакомой. – Он хмурится, и продолжает меня разглядывать, – странно то, что этого просто не может быть. Я не мог с тобой переспать. Это невозможно.

– Вот как. – Я вспыхиваю одновременно от обиды и от возмущения, – ну так и я с тобой никогда бы не переспала.

– Это почему же? – Рамиль мгновенно цепляется к словам, в его глазах проскальзывает явное любопытство, – твой муж-военный лучше, чем я?

Вовремя закрываю рот и тянусь к тарелке с только что порезанной рыбой. Он ужасен. Ужасен, и слишком нахален в своей непосредственной прямоте. Уверена, он просто меня провоцирует. Потому что сидит сиднем в своей комнате и изнывает от скуки. Я для него – лишь ещё одно развлечение, способ скоротать время. Это так очевидно, что я даже не хочу тратить энергию на перепалку. Но и в глаза ему смотреть тоже не могу.

– Слушай. – Голос Рамиля становится вкрадчивым и немного хриплым, – зачем тебя Светка сюда привезла? Ведь явно не просто так, да? Давай, ты всё расскажешь, и мы закроем эту тему. Я не буду тебя дергать, и можешь жить здесь столько, сколько понадобится. Просто скажи, что она задумала, и я сразу же отстану.

– У меня очень сложно на личном. Нет денег и нет жилья. – Как попугай, повторяю заученную историю, – кроме твоей сестры мне не к кому было обратиться. Поэтому…

– Ну, уж нет, хватит с меня этого бреда!

Рамиль выходит из себя и с глухим рыком дергает меня за руку: от неожиданности, я разжимаю пальцы, и кусочек рыбы в муке летит прямо ему в лицо. Я лечу на него следом за рыбой, и шмякаюсь на колени своим массивным задом. От испуга, что могу надавить на ноги, или сделать что-то ещё, резко подскакиваю, но Рамиль с силой притягивает меня обратно.

Он тяжело дышит, глаза метают молнии, он явно в бешенстве. Но мне все равно смешно – потому что кусок рыбы валяется на полу, а на щеке остался длинный след от муки. Я тянусь пальцами, чтобы вытереть мучную дорожку, но в последний момент решаю этого не делать.

– Рассказывай, зачем ты здесь. Не выпущу, пока этого не сделаешь.

Скукоживаюсь под его взглядом и ощущаю мелкую дрожь во всем теле. А может, он прав, и хватит уже молчать? В конце концов, я же ни в чем не виновата. Сижу на его коленях и чувствую, как кружится голова – сейчас, я вообще не могу ни о чем думать, только о том, что он крепко держит мое запястье и мы так близко друг к другу, что это приводит меня в благоговейный ступор.

– Скажи, что она задумала. А может, это её муженек меня подставить решил, а?

Взгляд мутный, мрачный. Такой же тяжелый, каким я его запомнила три года назад. И ещё – возбуждающий. Такой возб…

Рамиль вдруг резко наклоняется вперед и прижимается губами к моим губам. Спустя секунду его горячий язык врывается в мой рот, и я едва не стону от чувственной волны, которая выбивает из меня остатки разума. Всё. Кажется, свет померк.

Глава 12

И зачем, спрашивается, я это сделал? На хрена поцеловал ее? Сам не знаю, что нашло – реально спятил. Какое-то помутнение на пару секунд. Сначала сделал, а потом уже подумал. Но поцелуй был таким естественным, как будто, так и должно было быть. Или вообще, уже было. И не раз.

Она соскочила с меня, схватила свою дочь на руки и убежала наверх, не проронив ни слова, а я просто молча смотрел вслед, как идиот. В штанах – снова непривычная тяжесть, и я сжимаю рукой собственный член. По крайней мере, теперь я точно знаю, что встаёт у меня именно на неё.

Хотя, какого черта?! Я просто ещё не проверял на других женщинах. Следующие четыре дня эта сумасшедшая игнорировала меня так явно, что это стало жутко раздражать. Хотя, я ведь сам хотел, чтобы меня не трогали. И потом, это, конечно, странно, но эта выскочка, эта Василиса, она не такая плохая, как я думал. Одно хорошее качество у нее все-таки есть. Она прекрасно готовит.

Опять же – имея мелкого ребенка, она обязана уметь готовить. Поэтому, это умение как бы «не считается». Оно вообще базовое должно быть.

Я в очередной раз выбрался во двор и поехал в сторону своего спортивного городка. С ногами, конечно, проблема, но руки у меня по-прежнему целые, и я снова вспомнил давно забытый «кайф» в утренних, изнуряющих тренировках.

Сам не ожидал, ведь еще совсем недавно не хотел даже на веранду выползать. Если бы меня сейчас увидела Светка, она бы покатилась от хохота, потому что все три года она пыталась заставить меня тренироваться, но так ничего и не добилась.

Стараясь не делать резких движений, я принялся тягать гантели. Для начала взял небольшой вес, и неприятно поразился тому, что тяжесть оказалась более ощутимой, чем рассчитывал. Без постоянных тренировок руки ослабли, и теперь придется не один день наверстывать упущенное. Да – то, что я когда-то ходил в качалку я узнал по фото в альбоме, которое в один из тоскливых вечеров притащила сестра.

И вот теперь…

– Дядя Рамиль, а вам не тяжело?

Замираю с гантелями и смотрю на мелкую пигалицу, которая бесшумно ко мне подкралась и уставилась своими пронырливыми глазенками. В своем ярко красном платье и с пышными праздничными бантами, она похожа на маленькую принцессу – вот только с чего так вырядилась? Неужели куда-то собрались с мамашкой? Невольно машу башкой в поисках Василисы, но её нигде нет. Да не может быть такого. Чтобы она оставила пигалицу одну во дворе? Да скорее снег выпадет!

Убираю гантели на место и разминаю руки.

– Так как? – пигалица наклоняет голову набок и прищуривается. – Вам было тяжело?

– Если только совсем чуть-чуть. – Пытаюсь изобразить на лице дружелюбную улыбку, – а где твоя мама?

– Она одевается. – Пигалица гордо приподнимает подбородок. – За нами приедет дядя Дима, и мы поедем к бабушке с дедушкой.

– Что?

Я едва не выпал в осадок. Дядя Дима? Бабушка и дедушка? Кажется, я что-то не так понял. Если у желтого платья есть бабушка и дедушка, то с какой стати она торчит здесь? И кто такой дядя Дима? Если бы это был отец пигалицы, то она бы не назвала его дядей. Или я что-то путаю? Может, ослышался?

В этот момент открылась входная дверь дома, и появилась Василиса. На этот раз, она явно принарядилась. Вместо уродливого желтого платья и привычного спортивного костюма надела приталенный строгий костюм и туфли-лодочки. На запястье тоненький браслет, на плече черная, лакированная сумочка. Волосы красиво уложены, и, кажется, она подкрасила губы и ресницы.

И снова смущенная улыбка, которая стоит всех нарядов вместе взятых, озарила её лицо – Василиса подошла так близко, что невольно потягиваю носом и чувствую ненавязчивый аромат духов.

Пигалица с восторженным обожанием прижимается к её ноге и зыркает на меня исподлобья.

– Ты что, на работу пошла устраиваться? – усмехаюсь, и осматриваю её еще пристальнее, – неплохой костюмчик. Зачётный.

– Я же сказала, что мы поедем с дядей Димой. – Тут же подхватывает пигалица, – да, мама?

– Я… мы… – я вдруг вижу, как стремительно краснеют её щеки, и от этого получаю странное удовольствие, – мне нужно уехать до вечера к своим знакомым. Я так стремительно сбежала от мужа, что никого не успела предупредить.

– Ммм, я понял. Надо срочно успокоить дядю Диму, а то, он волнуется. – Многозначительно киваю головой и разворачиваюсь, чтобы уйти в дом. Интерес к гантелям почему-то резко пропал. – Ты не подумай, что я против. Я даже – за. Главное, чтобы муж об этом не узнал, правильно?

Вижу, как вытягивается её лицо, и удаляюсь с легкой, победной улыбкой на губах. Уже на крыльце, не выдерживаю, и оглядываюсь через плечо – Василиса идет к калитке неуверенной походкой, сумочка болтается на плече, а её мелкая пигалица бежит впереди и что-то громко приговаривает.

Похоже, я слегка переборщил и испортил ей настроение. С другой стороны, я вообще ничего не сделал, а у этой сладкой пышки явно есть свои секреты, да ещё какие! Строит из себя несчастную брошенку, а у самой есть любовник. Да это просто охренеть, какие новости. Кто бы мог подумать, что в моей комнате на втором этаже поселилась знойная роковуха?!

Неслышно закрываю за собой дверь и несколько секунд смотрю в стену. Не могу понять, почему злюсь. Внутри всё буквально бурлит от бешенства – хочется встать на ноги и пробежать километров пять по бездорожью, но я не могу.

Я не могу, потому что мои ноги похожи на два безжизненных бревна. Я даже боли не чувствую. Вся нижняя часть, исключая, разве что, оживший член – обездвижена и мне не принадлежит. Я – неполноценен. Я – инвалид, которому в довесок напрочь отшибло память, и, похоже, это навсегда. Навсегда, блядь!

Не выдержав, резко разворачиваюсь и со всего маху бью кулаком в стену. Сыпется штукатурка, ноют костяшки пальцев. Я чувствую боль, а значит, я живу. А пока я не сдох, я буду жить, как говорится. Убираю руку и угрюмо направляюсь на кухню к холодильнику – там ещё оставалось несколько бутылок пива. А если эта выскочка всё вылила, то доставку пока никто не отменял.

***

– Василиса! Ты не представляешь, как мы перепугались, когда Дима вернулся без вас, да ещё избитый и с какой-то незнакомой девушкой! Это только потом мы узнали, что это твоя подруга. Она такая болтушка, что за пять минут заговорила нам зубы. Если бы не её уговоры, мы бы вызвали полицию и начали твои поиски. Сошлись на том, что если ты не приедешь к нам через четыре дня, то я лично поеду в участок и устрою такой переполох, что мало не покажется! Но, слава Богу, ты приехала.

Валентина Сергеевна качает головой и подливает в кружку ароматный чай с мелиссой. Я украдкой смотрю на Диму и не могу избавиться от чувства вины. На его лице нет никаких следов лишь потому, что били его в основном в живот.

– Все нормально, расслабься. – Заметив, как я смотрю, Дима накрыл мою руку своей ладонью, и от этого жеста меня бросило в жар. – Мила мне всё рассказала, и, если ты не против, я бы хотел с тобой серьезно поговорить.

– Да, конечно… – говорю неуверенно и осторожно убираю свою руку.

– Поговорите, что ж не поговорить-то? А я пока займусь Анютой. – Заметив жест Димы, Валентина Сергеевна внезапно становится очень оживленной, – Павлуша в город уехал, так что, во дворе никого нет. Болтайте, сколько влезет.

Чувствуя себя неловко из-за двусмысленности ситуации, мы с Димой выходим в уютный дворик и подходим к бассейну, который до краев наполнен водой.

– Я наполнил, пока тебя не было. – Предугадывая мой вопрос, говорит Дима и смотрит прямо в глаза.

До этого дня я ни разу не думала о том, что Дима может обратить на меня внимание как на женщину. Вот только этот жест с рукой никак не выходит из головы. Не понимаю, что чувствую. Не отпускает ощущение, что всё происходит слишком быстро, и я ничего не могу контролировать. Разве это не странно?

– Они такие добрые. Я имею в виду Валентину Сергеевну и Павла Игоревича. – Говорю, лишь бы не молчать. – Мне кажется, они не знают, как правильно вести себя с рабочим персоналом. Каждый, кто сюда устроится, рано или поздно будет считаться кровным родственником. Это просто поразительно, но у меня снова не получилось устроиться на работу по-человечески. Мне уже трудно с ними прощаться. Смешно, правда?

– Не думаю, что это смешно. – Губы Димы тронула лёгкая улыбка. – Просто с первого взгляда ты покорила их сердце. Как и моё. Ты это знаешь?

– Дима…

– Ничего не говори. Просто послушай меня. Мила мне всё рассказала. И, если честно, я не сразу поверил в эту историю. Чтобы такая женщина как ты ввязалась в такую передрягу? Просто безумие. Но я верю, что ты не связана с теми людьми, ты лишь жертва случайных обстоятельств. И то, что Анюта – дочь того отморозка, ничего не значит. Совсем ничего, понимаешь? – Дима подходит ко мне ещё ближе, и я вдруг вижу, как лихорадочно блестят его глаза, – понимаю, что это звучит дико, но я влюбился в тебя мгновенно. Сразу же, как увидел у этого бассейна. Ты такая естественная и милая. У меня ощущение, что я искал тебя всю свою жизнь. А когда нашел, даже не сразу это понял. Ты только ничего не отвечай сразу, хорошо? Я прекрасно понимаю, что мое признание выглядит слишком нелепым, и мы почти не знаем друг друга. Но я готов ждать столько, сколько нужно. Понимаю, что ты приехала сюда только для того, чтобы успокоить Валентину Сергеевну, и не ожидала, что я начну перед тобой исполнять подобное, но…

– Извини меня, пожалуйста, Дим. – Я мягко останавливаю его и отвожу глаза. Никак не могу избавиться от сильного смущения. – Я приехала сюда не только, чтобы успокоить этих прекрасных людей. Я приехала попрощаться с ними и забрать свои вещи. Я не смогу тут работать, и поэтому – увольняюсь. Я не готова привыкать к ним и к тебе. Всё это выглядит слишком хорошо, как будто мы одна большая семья. Но это не так. В любом случае, я рада, что мы познакомились. И ты – очень хороший, правда. Наверное, даже слишком. А я – обычная мать-одиночка, у которой куча проблем. Да, если честно, во мне нет ничего особенного, всё, что я хочу – это просто жить и никому не мешать.

– Слишком много слов. Ты привыкла оправдываться? Не знаю, как насчет его…но передо мной этого делать точно не стоит.

С этими словами Дима вдруг резко наклоняется вперед и целует меня в губы. Я вздрагиваю и боюсь пошевелиться. Его поцелуй отличается от поцелуя Рамиля. Он – совсем другой. Я чувствую каждое движение его губ, и эти движения кажутся инородными, отдельными от меня. Дима пахнет горьким шоколадом и пеной после бритья. Незнакомо. Отрезвляюще. Первое потрясение прошло, и я отстраняюсь от него. Сдерживаюсь, чтобы не вытереть губы.

– Прости. Но я так долго ждал этого момента, что не смог остановиться. – Дима тяжело дышит, но взгляд остается таким же мрачным. – Я мог бы сказать, что с радостью решу все твои проблемы. Но, похоже, я не тот, кто тебе нужен, да?

Он отступает от меня, и неловко прячет руки в карманы джинсов. Он заставляет меня нервничать и искать пути отступления.