Текст книги "Лютый. Я тебя помню (СИ)"
Автор книги: Саня Сладкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)
Глава 13
Мы молча возвращаемся в дом, и я пытаюсь поддерживать разговор, хоть это довольно непросто. Неловкость никуда не исчезла, с каждой минутой становится только хуже. Я постоянно натыкаюсь взглядом на Диму, и не знаю, куда деть руки. Да уж, что-что, но я точно не рассчитывала сегодня получить признание в любви…
Всё время, кажется, что кто-то смотрит в затылок. Кто знает, может за нашим злосчастным поцелуем наблюдали все в округе? Наверняка, Дима уже пожалел о том, что сделал – я вижу это по его лицу и напряженным скулам, и понимаю, что дальше тянуть – некуда. Пора уходить.
За окном стемнело, в поселке зажглись фонарные столбы – Анюта протяжно зевает и трёт глазки. Когда я, наконец, сообщаю, что временно не смогу работать и мне придётся уехать, Дима мрачно кивает себе под нос, а Валентина Сергеевна начинает расстроенно охать и вздыхать.
И лишь когда мы отъехали от дома, я чувствую огромное облегчение. Несмотря на мои отказы, Дима снова настоял на том, чтобы отвезти меня в город. Чувство дежавю накрывает с головой, но я, скрипя сердце, соглашаюсь, потому что Анюта так вымоталась, что уснула, и её пришлось нести на руках до детского кресла.
К коттеджу мы подъехали в полном молчании. Словно супружеская пара, которая только что разругалась в пух и прах и теперь никто не хочет идти на уступки первым. Увидев знакомую калитку и белый почтовый столбик у входа, я нервно ёрзаю на сиденье и бросаю на Диму тревожный взгляд.
Он останавливает машину и поворачивается ко мне. Сама не замечаю, как смотрю на его губы и вспоминаю недавний поцелуй. Снова становится неловко.
– Пообещай, что не удалишь мой номер. Если что-то случится, и тебе понадобится помощь, то знай, что я всегда рядом. Если он обидит тебя, даже не думай терпеть. Слышишь?
– Хорошо, Дим. – Едва шепчу в ответ, потому что каждое слово даётся с трудом, – но он не сможет меня обидеть. Это исключено. Но, обещаю, я позвоню тебе. Обязательно позвоню.
– Очень на это надеюсь. И ещё… – он вдруг замолкает и смотрит на мои губы, – я прошу последний поцелуй. Всего один, на прощание.
Не дожидаясь моей реакции, он тянется ко мне, но я дергаю ручку двери и выскакиваю наружу. Сердце колотится где-то в горле, и я хочу поскорее уйти – теперь дом Рамиля кажется мне едва ли не спасением. Надеюсь, он не закрыл калитку, и я смогу войти, не оповещая о своем приходе. Потому что, очередной стычки с ним я точно не выдержу – нервы на пределе.
Дима остался за рулем – наверняка, своим поведением, я разбила ему сердце. Но поцеловаться вот так, прямо у дома Рамиля я не могу. Я вообще не могу целоваться с другим мужчиной! Одна только мысль об этом – убивает.
Стараясь не шуметь, аккуратно беру Анюту на руки и стараюсь не смотреть в сторону водительского сидения. Мне неловко, в голове крутится хоровод из мыслей – я лишь надеюсь на то, что не успела дать Диме хоть какую-то надежду.
Именно сейчас, я вдруг чётко осознала, что в моей жизни может быть только один мужчина. И он сейчас находится в этом доме. Пусть он меня не помнит, и, возможно, не вспомнит никогда, но пока я здесь, я буду ценить каждое мгновение, проведенное вместе. Не знаю, любовь, это, или нет, мне уже все равно. С первого дня знакомства Рамиль забрался в мою голову и застрял там. Он отравил собой каждую клеточку моего тела.
Мы не прощаемся. Как только я закрыла дверцу машины, Дима дал по газам и, поднимая пыль, скрылся за поворотом. Несколько секунд смотрю ему вслед, а затем иду к калитке. Что ж, значит, так и должно было быть. Анюта сонно открывает глаза и обхватывает меня руками за шею – я успокаивающе глажу ее по головке и мы входим во двор.
Конечно же, меня никто не встречает, только на кухне, сквозь тюлевую занавеску пробивается тусклый свет. Сейчас ещё не очень поздно, но я надеюсь, что Рамиль уже спит. Хотя, это очень сомнительно. В такое время он еще ни разу не засыпал.
Сегодня я не в состоянии выдержать его словесный напор – хочется поскорее принять ванну и забраться в постель. Не могу признаться сама себе, что сильно перенервничала и хочу успокоиться. Моя поездка оказалась очередной ошибкой, и это выбивает из колеи. Никак не получается избавиться от ощущения, что я только что вернулась со свидания. Вот почему у меня всё не как у людей?
Уложив Анюту в кровать, я чуть ли не на цыпочках спускаюсь на первый этаж и иду в сторону ванной. Под дверью пробивается полоска света, значит, Рамиль находится там. Стою перед дверью, закусив губу и не знаю, что делать – постучать, спросить всё ли в порядке, или просто уйти спать? Но что, если он там уже долго? Вдруг не может выбраться?
Подумав об этом, тихо стучу костяшками пальцев по дереву и прислушиваюсь. Тишина. И почему он молчит? Специально, чтобы меня подразнить? Детский сад какой-то. Мне вообще всё это надоело! Почему я должна о нём переживать? Я уже делаю несколько шагов, чтобы уйти наверх, но в последний момент моя тревожность берёт верх, и я поворачиваю ручку двери. Если он там, я просто проверю, всё ли в порядке и сразу уйду. Вполне естественное желание, тем более, неизвестно, сколько времени он там торчит.
Первое, что бросается в глаза, когда я заглядываю в ванную комнату – пакет с пустыми пивными бутылками. И почему я не удивлена? Поднимаю глаза и не могу двинуться с места – Рамиль лежит в джакузи и спит, положив голову на специальную подставку. Его левая рука полностью расслаблена и свешивается с бортика ванны, широкая грудь мерно вздымается, от холода торчат соски. Мне даже кажется, что кожа покрылась мурашками.
– Рамиль? – шепчу одними губами и огибаю инвалидную коляску, – ты спишь?
Глупее вопроса и не придумать, но он всё равно ничего не отвечает. Смотрю на специальное приспособление, которое прикрепили к джакузи, чтобы он мог самостоятельно забираться внутрь и вздыхаю. В любом случае, я уже вошла, и нужно его как-то разбудить. Вот только не прямо сейчас.
Замираю над ванной и с жадностью осматриваю тело Рамиля – шрам от пулевого ранения на боку причиняет едва ли не физическую боль – я сдерживаюсь, чтобы не коснуться и не погладить это место. Пожалуй, это единственное доказательство, что когда-то мы были вместе.
Его тело по-прежнему идеально. Накачанный торс, рельефные мышцы, черный треугольник волос между ног, скрывающий аккуратный, спящий пенис и сами ноги – сейчас, без этой чертовой коляски, они кажутся абсолютно нормальными.
Кажется, что как только Рамиль откроет глаза, то ему не составит труда подняться и сделать шаг. Вот только действительность совсем иная. Я все-таки протягиваю руку и осторожно, едва касаясь, провожу пальцами по волосам. Всё такие же жесткие. Закрываю глаза и стараюсь не расчувствоваться. Не хватало ещё перед ним расплакаться. Но, как же я скучаю. Как же я скучаю, Рамиль!
Всё. Хватит сходить с ума. Нужно разбудить его и поскорее уйти. Открываю глаза и встречаюсь с черными глазами Рамиля. Пока я витала в облаках, он проснулся, и теперь пристально смотрит мне в глаза.
Глава 14
– Прости, это не то, что ты подумал!
Отхожу в сторону и чувствую, как щеки начинают «гореть» от предательского румянца. Худшей ситуации и не придумать. Рамиль с любопытством наклонил голову и разглядывает меня как какую-то забавную букашку.
Затем, его рот растягивается в гадкой ухмылке, и от этого меня бросает в нервную дрожь.
– Ты только что гладила мои волосы.
– Я просто подумала, что тебе нужна помощь. Вода совсем холодная. Ты, наверное, здесь уже долго находишься. Я к тому, что пора вылезать. Впрочем, как хочешь. Можешь торчать тут хоть до утра. Да как ты сюда вообще залез?! Какой дурак придумал это глупое приспособление?!
Рамиль подтягивается на руках, садится немного ровнее. Я вижу, с какой легкостью сдвинулись его ноги. Да, в воде всё становится невесомым – наверное, только здесь он чувствует себя живым. Черт! Снова я начинаю нагнетать. Зачем я об этом думаю? Дура!
– Ты гладила мои волосы и у тебя были закрыты глаза, – упрямо продолжает он, – ты чокнутая?
– Нет. – До меня вдруг доходит, что он совершенно голый, и я торопливо отвожу глаза, – пожалуй, я пойду спать. Помоюсь в следующий раз, уже слишком поздно. Пока.
Быстро выскальзываю за дверь и прижимаюсь спиной к стене – дыхание такое частое, что ещё немного, и задохнусь. «Соберись, возьми себя в руки, ничего особенного не произошло». Если бы это работало! Теперь он точно подумает, что я сумасшедшая, и вломилась в ванную, чтобы посмотреть на его голое тело. А ведь отчасти, это было именно так.
Прижимаю пальцы к вискам и зажмуриваюсь – как выбросить его из головы? Краем уха слышу какую-то возню внутри – наверное, вылезает на коврик. Вот как он это делает? Неужели переваливается за бортик и просто падает в кресло? Представить эту картину я не успела, потому что что-то с грохотом упало на пол, и послышался приглушенный мат.
Испугавшись, что Рамиль все-таки упал, я, не думая, распахиваю дверь и вбегаю в ванную комнату. Он уже выбрался на прорезиненный коврик, и, сгорбившись, держится за поручни инвалидной коляски. Мышцы его рук напряжены, выступают бицепсы. Едва заметно подрагивают пальцы. Лицо – хмурое и сосредоточенное. Увидев меня, он сводит брови и прищуривает глаза – я вижу, как буквально за секунду в нём вспыхивает ярость.
– Какого х.я тебе здесь надо? – хрипит он, едва сдерживаясь, – нравится смотреть на инвалида? А может, ты извращенка, и пришла посмотреть на мой член?
– Нет, что ты… – я потрясенно моргаю, и едва не наступаю на разбитый стакан для зубных щеток, – я подумала, что ты упал. Слушай, может, хватит уже всех ненавидеть?! В том, что с тобой случилось – никто не виноват! И я не считаю тебя инвалидом, ясно?
Я протягиваю Рамилю большое махровое полотенце. Он по-прежнему не сводит с меня глаз и чтобы не сгореть под его взглядом, я подхожу к коляске и протягиваю руку:
– Давай помогу. Тебе нужно развернуться.
– Да пошла ты…
Он смотрит волком, затем, сжав губы в тонкую линию, отпускает поручни коляски и выпрямляется. Я не выдерживаю, быстро набрасываю полотенце на его бедра и отодвигаю коляску в сторону. Рамиль смотрит на меня широко раскрытыми глазами, и не двигается. Кажется, он чем-то сильно потрясен. Настолько, что не может сказать ни слова.
– Что, дар речи потерял?
Я разозлена, и даже не хочу этого скрывать. Смотрю на него, воинственно вздернув подбородок, и жду ответа. Лишь через несколько мгновений до меня доходит, что он стоит на ногах. На ногах! Губы сами по себе расползаются в широкой улыбке, и я с трудом сдерживаю внезапную радость:
– Рамиль! Ты стоишь, ты сам стоишь, понимаешь?!
Мой восторженный крик его отрезвляет. Мотнув головой, Рамиль делает несколько неуверенных шагов вперед и с размаху падает прямо в кресло. Несмотря на то, что полноценной ходьбы не получилось, он смог сдвинуться с места. А если он смог сделать несколько шагов, значит, сможет ходить! Это лишь дело времени!
Не выдерживаю: в порыве чувств подхожу к Рамилю и обнимаю его. Чувствую запах его чистой кожи, чувствую, какой он горячий, и это заставляет меня отпрянуть в испуге. Он по-прежнему молчит, ошеломленный. А я чувствую себя полной дурой, потому что только что показала, что он мне – небезразличен. И даже хуже. Я дала понять, что я его очень хорошо знаю…
***
Сегодня с утра Рамиль уехал на обследования, и мы с Анюткой остались одни в огромном коттедже. Но скучать не пришлось. Мы съездили в город за продуктами, а когда я приготовила обед, вышли во двор и поиграли возле бассейна. Ловлю себя на мысли, что нервничаю и постоянно поглядываю на часы – так хочется, чтобы скорее вернулся Рамиль – уверена, что у него будут хорошие новости.
Но, когда он, наконец, приехал, то даже не посмотрел в мою сторону – сразу проехал в кабинет и закрылся там. Вот, значит, как. Ну, ничего, подумаешь, король! Чтобы хоть немного избавиться от раздражения, я решила убраться на кухне и в гостиной – похоже, до моего появления, тут не сильно думали о чистоте. Невольно вспоминаю Людочку в короткой юбке и фыркаю под нос. Только такие женщины и будут окружать этого хама! Стоит ли удивляться, почему он такой черствый грубиян? Да к нему на кривой кобыле не подъедешь!
Примерно через два часа я почти закончила с уборкой, вытерла пыль в гостиной и напоследок решила достать пылесос. Правда, искать его пришлось довольно долго – похоже, за ненадобностью, пылесос затолкали в самый дальний шкаф, и благополучно о нём забыли.
Когда я уже хотела нажать кнопку, появился Рамиль. Странно на меня посмотрев, он выпрямил спину и подъехал к входной двери. В эту же секунду с той стороны раздалась трель звонка, и, открыв дверь, Рамиль развернулся на коляске, пропуская гостью.
Я с изумлением смотрю, как в коридор входит высокая девушка. Можно сказать – копия Людочки. Высокая, стройная, с грудью, которая притягивает взгляд, словно магнит. Кажется, ещё чуть-чуть, и она выскочит из глубокого выреза кокетливой розовой кофточки. Длинные чёрные волосы струятся по плечам, ярко-накрашенные глаза и губы выглядят слишком вульгарными. На шее – массивная бижутерия: золотая цепочка с кулоном бабочкой.
Я смотрю на эту бабочку и молча моргаю: кажется, прямо сейчас сбывается мой самый страшный сон. И, почему-то нет никаких сомнений в том, что эта девушка уже была здесь, и не раз.
– Рамильчик, сладенький, давно не виделись! – она подходит к Рамилю и без приглашения усаживается на колени, требовательно обхватывает шею руками, впивается длинными ногтями в кожу на затылке, – я уж думала, ты совсем обо мне позабыл…
– Да как о тебе забудешь, Лерусик? – довольно отзывается Рамиль и по-хозяйски тискает упругую задницу, – я помнил о тебе и днем и ночью. И даже готов показать, как сильно скучал…
– А как же? – она многозначительно приподнимает выщипанные брови и смотрит в область ширинки, – неужели твой дружок теперь в строю?
От слов Лерусика вдруг становится смешно, и я прикрываю рот ладошкой. Мой жест, конечно же, не остался незамеченным – Рамиль метнул в мою сторону уничтожающий взгляд и сердито поджал губы.
– А это кто? Твоя новая домработница? – девушка, наконец, поворачивает голову, и делает вид, что только что меня заметила, – боже. Сколько у тебя их было? Не сосчитать!
– Да, – мрачно отзывается Рамиль, – но эта – особенная.
– И почему же?
– Думаю, поэтому.
Рамиль усмехается, а я готова провалиться сквозь землю: Анютка спустилась со второго этажа и идёт ко мне. В одной руке она держит кружку-непроливайку с какао, а другой прижимает к себе плюшевого зайца.
– Мама, а кто эта тётя? Почему она сидит у дяди на коленях?
Я не знаю, что на это ответить, беру ее за руку и веду в сторону кухни. А когда мне вслед доносятся удивленные слова Лерусика, то кожа между лопаток мгновенно покрывается мурашками:
– Ты когда успел ребенка заделать? Она ведь даже не маленькая! Но как похожа – просто копия тебя!
Глава 15
– Давай… давай же…
Стиснул зубы и тяжело дышу – да что там, даже глаза зажмурил и представляю мулатку в самой откровенной позе. Ничего не помогает. Голая Лерусик сидит передо мной на коленях и старательно сосет член. Который, к слову, остается совершенно вялым. Мысленно хвалю себя за то, что не рискнул и не стал совать в нее член прямо с ходу на кровати, а решил сначала немного «разогреться». Вот и разогрелся. Так разогрелся, что мало не покажется. Кретин. Ведь подозревал, что ничего не получится! Нет, приспичило проверить, да ещё жутко интересно было посмотреть на реакцию Василисы, когда она увидит эту шлюшку. Ну что, можно считать миссию оконченной – Василиса просто молча ушла и всё. Как будто должно было быть иначе. На что я вообще рассчитывал? Веду себя как идиот!
– Малыш. Ничего не получается. – Лерусик отрывается от меня и вздыхает, – может, как всегда, просто кофе попьем да о жизни поболтаем?
Смотрю на неё, и будто не вижу – всё, что хочу, чтобы она поскорее ушла из моего дома. Но, Лера, конечно же, не догадывается о моих мыслях. Соблазнительно потягиваясь, она поднимается на ноги и подходит к окну. Раздвигает тяжелые бархатные шторы и впускает в комнату солнечный свет. Да, фигурка у нее – что надо. Но, почему-то меня это совсем не привлекает. И дело не в том, что Лера – продажная женщина. Дело в том, что она мне просто не нужна.
– Красиво у тебя тут. – Она встает так, чтобы я видел ее упругую грудь и торчащие соски, – будущей жене очень повезет. А я могу лишь надеяться, что ты хоть иногда будешь обо мне вспоминать.
– Что за негативный настрой? – я неслышно усмехаюсь, – мы не в сказке живем, думаешь, поверю, что я кому-то нужен в этом кресле?
Лерочка молча возвращается ко мне и призывно проводит ладонями по телу. Она не сводит с меня насмешливого взгляда.
– Слишком быстро ты списал себя со счетов. – Она наклоняется и проводит кончиком языка по моей щеке, – а как же милая домработница с той шустрой крошкой? Никогда не поверю, что она у тебя реально работает.
– Это почему же? – вспомнив про Василису, я мгновенно напрягаюсь.
– Ну, Рамильчик. Даже слепой увидит, как она на тебя смотрит. Ты зря меня пригласил, она тебе это еще не раз припомнит.
– Не неси чушь! Я её даже не знаю, поняла? – снова накатывает злость. Я раздраженно хватаю Леру за запястье и резко тяну к ширинке, – вместо того, чтобы болтать, лучше займись делом!
***
Лера ушла примерно через сорок минут, и перед тем как спуститься на первый этаж, я минут двадцать смотрел в окно и думал о том, что мой эксперимент с треском провалился. Да что говорить – сейчас я даже не верю, что мой член вообще стоял. Видимо, померещилось.
Во дворе, на большом клетчатом пледе сидит пигалица. Вокруг нее разложена целая гора игрушек, и даже пластмассовая кухня с кучей игрушечной посуды. Василисы рядом нет – наверное, как всегда торчит на кухне и что-то готовит. Надо же, похоже, немного привыкла и перестала следить за каждым шагом своего ребенка… хотя, уверен, только и делает, что смотрит в окно – плед специально постелила так, чтобы был на виду. Сам не замечаю, как улыбаюсь, и тут же мотаю головой, сбрасываю наваждение. Не хватало мне еще умиляться чужим приплодом. Поскорее бы она уже развелась и уехала! Ну, или с мужем помирилась. Кому нужны чужие дети? Как можно быть такой глупой и решиться на развод в наше время?
Пока спускаюсь вниз, думаю о том, что Василиса вовсе не божий одуванчик и буквально на моих глазах встречалась с каким-то перцем. А потом приехала, и как не в чем ни бывало, делает вид, что жутко оскорблена.
Я оказался прав. Как только появился на кухне, Василиса принялась слишком увлеченно помешивать мясо в сковороде. Вот только по напряженным плечам, я понял, что она явно не рада моему появлению.
– Можно мне кофе налить? – говорю, только чтобы ее расшевелить. – Не делай вид, что так сильно занята. Ты только что стояла возле окна – занавеска сдвинута.
Василиса ничего не отвечает. Просто молча наливает кофе и ставит кружку на стол. Пытаюсь поймать ее взгляд, но она тут же отворачивается и возвращается к плите. Успеваю лишь заметить привычный румянец на щеках. Сам не пойму, что не дает мне покоя – но стоит только оказаться рядом, как сразу чувствую странное волнение. И это волнение не дает мне сосредоточиться и заниматься своими делами. А точнее – закрыться в комнате и сидеть перед ноутбуком часами. Как бы не пытался, мысли то и дело возвращаются к моей новой знакомой – и даже то, что она почти разведенка с прицепом меня уже не волнует. Рядом с ней становится как-то спокойно и уютно. Кто бы мог подумать!
Впору санитаров вызывать, похоже, потеря памяти и безжизненные ноги, это ещё не все сюрпризы. Невольно вспоминаю, как сделал несколько шагов в ванной. Еще никогда я не был настолько беззащитным и жалким перед женщиной. Но только рядом с ней, я, наконец, смог сдвинуться с места! Что это, если не волшебство? Увидев её наивные, испуганные глаза, я пришел в бешенство, и эти эмоции буквально заставили меня сделать эти несчастные несколько шагов. Но во всем виновата – она. Она вывела меня из равновесия, совершенно ничего не делая! И почему я только сейчас это понял?
– Ну, и как там Дима поживает? – скрещиваю руки на груди и смотрю насмешливо, – ты, наверное, после развода сразу же за него замуж выскочишь? Ну, а что – сейчас долго не думают, а тебе и вовсе выпал джекпот – два мужика сразу. Выбирай-не хочу. Неужели готов с ребенком взять?
Боже, как она напряглась! Я буквально чувствую, как внутри у нее все бурлит от ярости. Замерла с лопаткой в руке, едва дышит. В наступившей тишине я слышу, как тикают часы. И все же, я не могу остановиться, несет меня вперед, как паровоз:
– Признаю, ты очень необычная женщина. Вот только не пойму, что в тебе такого особенного, раз мужики проходу не дают? Не расскажешь?
Несколько секунд она явно о чем-то думает, но затем, круто разворачивается, и я вижу, как от возмущения дрожат аккуратные, пухлые губы.
– Слушай, ты! – выплевывает с чувством, и бросает лопатку на стол, – меня это все уже достало! Не хочу больше тебя слушать! Да если хочешь знать, я… – она вдруг резко замолкает, и я слышу её тяжелое дыхание.
– Ты – что? Ну же, продолжай.
– Ты приводишь в дом проституток! – гневно выкрикивает она и пронзает меня взглядом.
– Да неужели. – Я почти смеюсь, – и что с того? Я что, не могу немного расслабиться? Ты, между прочим, когда на встречу ехала, разрешения не спрашивала.
– Но я никого не приводила в дом, и не обжималась на глазах у маленького ребенка! Это – омерзительно!
– О да. Это очень омерзительно, а ещё пошло и грязно. А что мы делали наверху, тебе не представить даже в самых откровенных фантазиях, крошка.
Да она буквально готова на меня накинуться. Где-то глубоко в подсознании я этого даже хочу. Интересно, почему она так завелась? Смотрит так, будто сейчас разорвет на части. В гневе она очень забавная. С трудом сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться в голос, и уже готовлю новую порцию ядовитых высказываний, но меня прерывает мелодия домофона. И кого черти принесли на этот раз?
