Текст книги "Город женихов"

Автор книги: Сандра Стеффен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Местные фермеры окружили Бриттани Мэттьюз, тесня друг друга и стараясь вовлечь ее в разговор. В результате никто не обратил внимания на хрупкую, в платье персикового цвета женщину, которая намеренно держалась в тени.

Мэлоди разгладила ладонью мягкую ткань платья и привычным движением скрестила ноги. Она различала голоса, доносившиеся сзади, – гулкий баритон Бумера Брауна, плаксивое щебетанье Изабель Прюит, заразительный смех Дорали. Сегодняшнее венчание было первым за последние пять лет, и единственный раз за всю историю Джаспер-Галча в один день венчались сразу две пары. Машинально потянувшись к косе, которой уже не было на ее плече, Мэл невольно улыбнулась. Сегодня Мэлоди Мак-Калли сама намеревалась войти в историю.

Приглушенно разговаривая, гости заполняли церковь. Бумер провел родителей Клейта к передней скамье, а Джейсон Такер усадил Айви Пеннингтон, гостью со стороны обеих невест, неподалеку от Мэлоди. Она улыбнулась седовласой даме и подняла взгляд, желая увидеть реакцию Джейсона и Бумера на новую Мэлоди Мак-Калли. Явно чувствуя себя неловко в новых костюмах и галстуках, те рассеянно кивнули ей, словно незнакомой, и поспешили прочь.

Мэл поудобнее устроилась на сиденье и снова улыбнулась себе самой. Все шло прекрасно. Значит, Клейт будет первым, кто увидит ее. Именно так она и задумала.

Лоэтта Грехэм заиграла на органе новую мелодию, и оба жениха заняли свои места у алтаря. За ними на некотором расстоянии встал Клейт – шафер обоих женихов. Все трое были одеты в темные костюмы, все трое были высокими и привлекательными, каждый на свой манер. Мэл любовалась и своим братом, и Люком Карсоном. Но Клейт заставил ее сердце биться сильнее. Ровно подстриженные волосы Клейта казались темнее в мерцающем свете свечей, лицо его было гладко выбрито, кожа туго обтягивала высокие скулы и твердый подбородок, который временами был вздернут так вызывающе высокомерно… Нос у Клейта был несколько широковат для того, чтобы называться аристократическим. Серые глаза сегодня смотрели задумчиво и серьезно.

При первых звуках свадебного марша все встали. Чувствуя себя непривычно высокой в новых туфлях на каблуках и испытывая легкое головокружение от радостного волнения, Мэл замерла – в ожидании, когда глаза Клейта обратятся на нее.

Клейт искоса наблюдал за Люком и Вайетом. Он старался, как мог, чтобы в течение этого последнего часа все шло гладко. Самая трудная часть церемонии осталась позади. Теперь предстояло только вручить в должный момент кольца – после этого Клейт мог считать свою задачу выполненной. Похлопав себя по правому карману, где лежали кольца Люка и Джилиан, потом по левому – с кольцами Лайзы и Вайета, Клейт взглянул поверх толпы туда, откуда медленно двигалась к алтарю первая подружка невесты. Джейсон Такер чуть не упал со своего сиденья, когда мимо него проплыла Эллисон Делейни. Если Хейли в шестнадцать лет будет, хотя бы наполовину такой же грациозной, Клейта ожидают тревожные времена…

Дальше в поле зрения Клейта попал кто-то в бледно-персиковом платье. Но он не успел сфокусировать взгляд, как по церкви прокатился ропот, и Клейт, слегка повернув голову, увидел Клетуса Мак-Калл и, который вел под руку обеих невест – рыжеволосую и темноволосую. Мать Клейта всегда говорила, что некрасивых невест не бывает, однако Лайза и Джилиан затмили бы красотой многих. Когда Джилиан взяла под руку Люка, а Лайза – Вайета, Клейт ощутил гордость оттого, что именно он способствовал приезду этих двух женщин в Джаспер-Галч.

Рассеянно прислушиваясь к словам преподобного Джонса, Клейт еще раз похлопал себя по карманам и обвел взглядом людей, заполнивших старинную церковь. Клейту ни разу не приходилось видеть так много фермеров и ковбоев без традиционных шляп, и он был вынужден признать, что местные ребята не ударили в грязь лицом. Родители Клейта вместе с Хейли сидели на передней скамье. Опал Грехэм закрывала лицо кружевным платочком, Клетус Мак-Калли весь напыжился от гордости. Айви Пеннингтон, дама с седыми волосами, сидевшая рядом, смахивала со щеки слезу. Снова мелькнуло персиковое платье, но Клейт не успел, как следует рассмотреть женщину, которой оно принадлежало, потому, что преподобный Джонс попросил всех занять места.

Впрочем, что-то знакомое померещилось Клейту в фигуре женщины, в ее уверенных движениях, и Клейт медленно перевел взгляд на ее лицо. На Клейта смотрели глаза, которые он видел почти каждый день на протяжении всей своей жизни. Глаза были цвета фиалок. А губы, которые тысячи раз произносили его имя, были розовые, полные. И чуть-чуть дрожали.

Мэл.

Она улыбнулась так робко, так мягко, что у него пересохло во рту. Голос преподобного Джонса зазвучал откуда-то издалека. Клейт уже не различал слова, потому что в голове у него внезапно зашумело. Его глаза остановились на воздушной челке, касавшейся бровей Мэл, на локонах, спускавшихся ей на плечи – вместо привычной толстой косы.

Что она сделала со своими волосами?

Клеит смутно сознавал, что на него смотрят люди. Кажется, преподобный Джонс некстати закашлялся. Но только когда Мэл несколько раз качнула головой, Клейт наконец очнулся. Он повернулся к Люку и Вайету, которые смотрели на него как-то странно. Сквозь стоявший в ушах шум Клейт расслышал, как его брат проговорил:

– Кольца, Клейт, нам нужны кольца.

Клейт стал шарить в карманах. Когда он вручил требуемые кольца соответствующей паре, шум в ушах стих и сменился гробовой тишиной, что еще больше выбило Клейта из колеи.

Пока Люк и Джилиан, Вайет и Лайза обменивались кольцами и клятвами, Клейт внушал себе, что не было у него минутного затмения рассудка – из-за Мэл. Чтобы убедиться в этом, он бросил еще один взгляд в ее направлении. И на миг оцепенел снова. Все в церкви смотрели на женихов и невест. Мэл же смотрела на него.

С трудом оторвав от нее взгляд, Клейт постарался взять себя в руки.

И это Мэл Мак-Калли, та самая, которая в детстве столько раз показывала ему язык и которую он постоянно дразнил! Та самая, о которой он никогда не думал, как о женщине.

Клейт потер рукой подбородок. Люк и Вайет целовали своих жен, а он вдруг почувствовал непривычное желание поцеловать Мэл. Нет, он или с ума сходит, или слишком долго у него не было женщины. Последнего, конечно, достаточно, чтобы свести с ума мужчину с горячей кровью. Но чтобы это сделала Мэл Мак-Калли?

Должно быть, дело тут в свечах. Или в цветных стеклах витражей. Или же в атмосфере свадебной церемонии. Или в чем-то другом! Это могло быть все что угодно… Но только не внезапно возникшее влечение.

* * *

– Ну? – спросила Джилиан, протягивая руку за стаканом пунша. – Заметил ли что-нибудь мой новоявленный деверь?

– Подробности, – прошептала Лайза, темные глаза ее возбужденно горели, – мы хотим знать подробности.

Мэл наполнила пуншем другой бокал и внимательно оглядела своих подруг. Их платья были необыкновенно красивы. Платье Джилиан, сшитое из старинных кружев, было с длинным рядом перламутровых пуговиц на спине, впереди лиф низко опускался на талию, ткань при каждом движении шуршала и шелестела. Платье Лайзы из сверкающего атласа было с достаточно глубоким вырезом, приоткрывавшим соблазнительные округлости. Рукава были короткие, а подол и пояс украшали тысячи крошечных хрусталиков.

– Неужели ты весь день продержишь нас в неведении? – подгоняла девушку Джилиан.

Мэл вручила бокалы с пуншем двум подошедшим паренькам и, подождав, когда они отойдут на достаточное расстояние, сказала:

– Он заметил.

– Я знала это! – воскликнула Лайза. – Что он сказал?

– Что он сделал? – вслед за подругой произнесла Джилиан.

Повесив ковшик на край чаши с пуншем, Мэл усмехнулась:

– Прежде всего – чуть не выронил ваши кольца.

– Так вот из-за чего произошла заминка, – догадалась Джилиан.

– Ага! – воскликнула Лайза. – Правильно ты поступила, что совершила свое превращение неожиданно, Мэл.

– А он сказал хоть что-нибудь? – настаивала Джилиан.

– Он явно избегает меня с момента окончания церемонии. Но тогда, в церкви, он просто впился в меня взглядом.

Поправив цветы в длинных рыжих волосах, Джилиан проговорила:

– Наверняка он сейчас пытается уверить себя, что все это ему померещилось. «Видишь, – должно быть, говорит он сам себе в настоящую минуту, – ничего не изменилось. Она, как всегда, стоит у столика разливает пунш».

Мэл украдкой взглянула через весь огромный зал городской ратуши. Притворившись, что не замечает, как Клейт сверлит ее взглядом, она позволила Лайзе и Джилиан увлечь себя к дощатому настилу, приготовленному для танцев. Братья Андерсон начали брать первые аккорды…

Вот видишь? Она стоит и разливает пунш – как всегда. И в этом, и в самой Мэл нет ничего необычного. У тебя разыгралась фантазия, Клейт.

Клейт повел плечами и глубоко вздохнул. Когда он впервые увидел локоны, падавшие Мэл на плечи, он решил, что она подстригла волосы. Но теперь он понял, что Мэл просто заколола их на макушке. Видеть Мэл в таком платье тоже было непривычно. По словам же Бренди Шаффер, Лайза получила для местного магазина одежды несколько платьев самого модного фасона, что и объясняло перемены, произошедшие в облике Мэл. Теперь, проанализировав свою реакцию, Клейт расслабился и наслаждался приемом.

Отыскав взглядом Хейли, которая соревновалась в количестве выпитого пунша с Джереми Эвертсом, Клейт присоединился к группе фермеров, наперебой жаловавшихся друг другу на перекупщиков и на нехватку сена и овса вследствие засушливого лета. Клейт случайно взглянул на Мэл, которую, как раз в этот момент приглашал на танец Гровер Эндрюс. В общем-то, подумал Клейт, благородно с ее стороны уделить внимание этому маменькину сынку. Значит, Мэл, когда захочет, может быть очень милой.

Беседуя с Клетусом, он снова нечаянно посмотрел на Мэл и увидел, что она танцует уже с Джейсоном Такером.

Клейт стоял с родителями, когда Бумер Браун позвал всех незамужних девиц на танцевальную площадку, где должно было состояться традиционное бросание свадебных букетов.

– Смотри сынок, – Рита Карсон положила ладонь на плечо Клейту, – Хейли тоже хочет попытать счастья.

Лайза и Джилиан заняли места в конце площадки, а окружившие их жители Джаспер-Галча принялись считать от десяти до одного.

Десять. Клейт снисходительно улыбнулся матери:

– Надеюсь, что, прежде чем сделаться отцом невесты, я еще побываю женихом… Девочка заставила меня поволноваться этим летом. Слава Богу, что вы вернулись.

Девять. Рита Карсон взглянула на старшего сына и произнесла:

– А разве отец не сказал тебе?

– О чем?

– Утром в понедельник мы возвращаемся в Орегон.

При счете «семь» Клейт, прищурившись, перевел взгляд на отца. Хью Карсон молча кивнул и ухмыльнулся.

Шесть. Рита сказала сыну:

– Мы ни за что на свете не пропустили бы свадьбу Люка. И мы вернемся совсем, как только мама окончательно окрепнет.

Четыре. Клеит помрачнел.

– Как же быть с Хейли?

Три. Рита Карсон улыбнулась:

– Она просто прелесть.

Два.

– И очень напоминает тебя, когда ты был в ее возрасте.

Один.

– Придется тебе поторопиться, если хочешь еще побывать женихом, Клейтон… Хейли схватила Лайзин букет! – воскликнула Рита и со смехом направилась к своей внучке.

Размышляя, не лучше ли будет взять и запереть дочь на чердаке и держать там, пока ей не исполнится тридцать, Клейт прислонился к стене. На другом конце площадки Бумера Брауна со всех сторон по-дружески толкали локтями, ведь второй букет поймала Дорали. Клейт покосился на отца.

– Вы и в самом деле никак не можете остаться?

Хью Карсон устремил взгляд на женщину, бывшую ему женой уже больше сорока лет.

– Когда я встретил твою мать, я не думал, что смогу увезти ее из Орегона, где все ей было близко и знакомо. Отца она давно лишилась… Сейчас, присматривая за вашей бабушкой, которая, судя по всему, выкарабкается, Рита имеет возможность видеться с друзьями детства. А что до хозяйства, сынок, то ты вполне способен справиться сам. Что-то мне подсказывает, что и с Хейли ты справишься.

Клейт понял, что должен поблагодарить отца за доверие, но тут Рори О’Трейди подхватил под руку Мэл, и слова замерли на его губах. О’Трейди владели самыми большими угодьями в здешних краях и никогда не упускали случая этим похвастаться. По мнению Клейта, волосы у Рори были чересчур черные, брюки чрезмерно узкие, а ботинки из змеиной кожи, слишком вызывающие.

Освещение в старинном зале ратуши никогда не было достаточно ярким, но даже со своего места Клейт разглядел, как блестят у Рори глаза. Тот факт, что Рори считал себя дамским любимцем, ничуть не тревожил Клейта. Но когда Мэл поднялась на цыпочки, чтобы лучше расслышать, что Рори шептал ей на ухо, Клейт стиснул зубы так, что у него заныла челюсть.

– Или мне только кажется, – заметил Хью, – или Мэл Мак-Калли выглядит сегодня как-то по-другому.

Не успел Клейт ответить, как Рори увлек Мэл на дальний конец площадки. Клейт затруднялся назвать… неприятное чувство, которое все сильнее овладевало им. Тут, вынырнув из толпы, к нему бочком подошел Бумер Браун.

– Джед Уинтерз говорит, что Гровер Эндрюс сказал, будто Карл Хансон утверждает, что Мэл заявила, что поняла, наконец, насколько глупо было с ее стороны столько лет вздыхать по тебе, Карсон. Я не поверил бы, если бы своими глазами не видел, как она танцует с Рори.

Хью хлопнул сына по спине.

– Ну и что ты об этом думаешь?

Что он об этом думает? А то, что следует что-нибудь предпринять.

Глава третья

Часы на центральной улице пробили полночь, когда Клейт пересек улицу и толкнул дверь дома, в котором жила Мэл.

Лампочка на нижней площадке, как всегда, не горела, но Клейт не стал искать выключатель. Слабое освещение совсем его не смущало. Он намеревался предъявить счет Мэл Мак-Калли. И чем быстрее он это сделает, тем быстрее все станет на свои места.

Поднявшись по лестнице, Клейт потянулся к кнопке звонка, но в последний миг передумал звонить и постучал в дверь кулаком.

– Входите, открыто!

С твердым намерением высказать все, что у него на душе накипело, Клейт вошел. Он уже открыл было рот, но тут же и закрыл – увидев, что находится в комнате один.

– Немного странно, Дорали, что Бумер отпустил тебя так рано, – донесся до Клейта голос Мэл. – Тебе, наверное, хочется поговорить о свадьбе? Мне тоже. Располагайся, я сейчас…

Клейт подошел к окну, выходившему на центральную улицу, и обвел взглядом комнату. Квартирка была небольшой. Крохотная кухонька, узкий коридорчик. На полу гостиной лежал серый ковер, у одной стены стоял голубой диван, у другой – телевизор, в дальнем углу – торшер с абажуром. На кофейном столике царил беспорядок. Мэл Мак-Калли явно не страдала излишней аккуратностью. Непонятно почему, но это наблюдение придало Клейту уверенности. Он решил присесть.

Он как раз отодвигал в сторону ворох одежды, освобождая себе место на диване, когда краешком глаза уловил какое-то движение. Мэл вошла в комнату, разговаривая на ходу и пытаясь достать запутавшуюся в волосах заколку.

– Так что сказал тебе Бумер, когда ты поймала букет?

Волосы упали Мэл на плечи, и в тот же миг она увидела Клейта.

А ведь она действительно подстриглась.

– Что ты здесь делаешь?

Клейт выпрямился и хотел что-то сказать, но в горле запершило, и ему пришлось откашляться, прежде чем сделать вторую попытку.

– Я пришел, чтобы поговорить с тобой.

– Вот как! И о чем же ты собирался говорить?

Клейт сделал шаг вперед и чуть не наступил ей на ноги. Взгляд его невольно упал на ноги Мэл, в одних чулках, скользнул вверх по персиковому полотну юбки и задержался на талии, удивительно тонкой. Немного выше ткань кончалась и начиналась кремовая кожа, на которую он раньше никогда не обращал внимания – пока Мэл не сделала сегодня с Рори О’Трейди смелый танцевальный пируэт.

Внезапно Клейта охватил новый приступ гнева. Он сощурился и грозно тряхнул головой:

– Что это такое ты сегодня пыталась из себя изобразить?

Мэл перевела дыхание. Ей понадобилась вся ее воля, чтобы не вышвырнуть Клейта вон. Так поступила бы прежняя Мэл. Новая Мэл посмотрела Клейту прямо в глаза и спросила самым невинным голосом:

– Что ты имеешь в виду?

Вопрос его несколько озадачил.

– Я имею в виду… С чего это ты на глазах у всех вздумала кружиться по танцплощадке с самым отъявленным бабником в Южной Дакоте? Особенно в таком виде, как сегодня?

– Чем же тебе не понравилось, как я сегодня выглядела?

Клейт почесал затылок. Разве ему не понравилось?.. Исчезла длинная коса – во-первых. Теперь волосы свободно падали Мэл на плечи. Почему он раньше не замечал их золотистого оттенка? И всегда считал, что глаза у нее просто голубые, но никак не фиалковые? А когда она успела обзавестись такими длинными ресницами? А губы – розовые, полные, влажные?..

– Клейт?

Клейт медленно пришел в себя. Где же он? Ах да, оценивает внешность малышки Мэл, младшей сестренки Вайета. Только теперь она уже больше не малышка. Он вспомнил, как однажды летом она впервые надела лифчик. Они с Вайетом нещадно дразнили ее. Тогда Мэл была тощая, будто мокрая кошка. Мэл до сих пор такая. Почти. Но это «почти» и приводило его в замешательство, так как в тех местах, где Мэл не была тощей, она была чертовски соблазнительной.

Чем ему не понравилось, как она выглядит? – спрашивал себя Клейт в то время, как его взгляд снова проделал путь от ее узких бедер по плавной выпуклости груди через впадинку у основания шеи к губам. К розовым, полным, влажным губам Мэл…

Он с трудом сглотнул.

– Люди станут болтать, – буркнул он.

– В Джаспер-Галче люди всегда болтают.

– Да, но разве тебе хочется, чтобы шептались за твоей спиной и называли тебя…

Она протянула руку и сделала шаг вперед:

– Прежде чем назвать меня распутницей, отдай мою комбинацию.

Клейт растерянно взглянул на кусочек шелка и кружев, который он, должно быть, случайно захватил, когда расчищал себе место на диване. Клейт скрипнул зубами. Он уже готов был объяснить, что сделал это не нарочно, но Мэл потянула за комбинацию, и компрометирующий предмет выскользнул из его пальцев с легким шелестом, похожим на вздох. Клейт потер пальцы о ладонь и поймал себя на том, что смотрит туда, куда смотреть вовсе не следовало. Виновато отведя глаза от груди Мэл, Клейт еще раз окинул взглядом комнату. Прежде он успел заметить здесь только беспорядок, но почему он не обратил внимания на то, насколько женственна эта комната? Гравюры с пейзажами на стенах, светло-серый ковер на полу, диван небесно-голубого цвета. Никаких претензий на роскошь, но все здесь было необыкновенно милым. Чудеса! До сегодняшнего дня подобные мысли в связи с Мэл никогда не приходили ему в голову.

– Так на чем ты остановился? – спросила она спокойно.

Клейт не мог совладать с собой и подошел к ней ближе. Его ноздри уловили приятный запах.

– С каких пор ты стала пользоваться духами?

– Тебе нравится?

Губы Мэл притягивали его взгляд. Клейт всегда считал рот Мэл слишком большим, но сейчас он вовсе не казался Клейту большим. Да, губы Мэл были полными, но не чрезмерно. Сейчас они выглядели идеальными. Идеальными для поцелуя…

– Клейт?

Когда ее голос сделался таким волнующим? И с какого именно момента началось все это сумасшествие? Клейт, пытаясь овладеть собой, провел рукой по волосам: Господи, ведь перед ним все та же Мэл Мак-Калли! Что за мысли лезут ему в голову? Он выпалил, сжав зубы:

– Какая разница, даже если и нравится? Лучше спроси сама себя: тебе хочется заработать репутацию доступной женщины?

Мэл уперла руки в бока и вздернула подбородок – как она делала это всю свою жизнь.

– Клейт Карсон, ты даже под угрозой смерти не способен сказать ничего хорошего.

В глазах у Клейта прояснилось. И неожиданно он сделал то, чего не делал уже несколько часов – с тех пор, как увидел Мэл во время церемонии венчания. Он широко улыбнулся.

Наконец-то что-то знакомое. С такой Мэл можно иметь дело.

– Может быть, скажешь, с чего это ты вдруг подстриглась и накрасилась? – спросил он, всем своим видом выражая снисходительное здравомыслие.

– Так мне посоветовал дедушка, – ответила Мэл.

– Значит, это идея Клетуса?

– Дедушка считает, что пчелы ловятся на мед, – сказала Мэл, отходя в другой конец комнаты.

– И давно ты занимаешься ловлей пчел?

Ему не понравилось, как она пожала плечами.

– Пчелы тут ни причем, Клейт. Я пыталась привлечь мужчину.

– Рори ОТрейди?

– Перестань.

Клейту сделалось немного не по себе от охватившей его тревоги. Но он тут же самодовольно расслабился. Мэл приложила немало усилий для того, чтобы произвести на кого-то впечатление, и этот кто-то не был Рори О’Трейди. Черт возьми, все-таки он еще не совсем утратил сообразительность! Да он никогда и не сомневался…

– Так все это ты делала, стараясь понравиться не Рори, а другому мужчине?

Мэл повела плечами и, не оборачиваясь, ответила:

– Видишь ли, время идет, а я не становлюсь моложе.

– Значит, ты подумываешь о том, чтобы выйти замуж?

Мэл кивнула, и Клейт был почти рад, что она не смотрит на него, поскольку, вопреки всем усилиям, лицо его само собой расплылось в широкой улыбке.

– Так почему бы тебе не бросить ломать комедию и не выйти за меня замуж без лишних слов?

– Что?!

Когда она обернулась к нему на этот раз, во рту у Клейта пересохло – но уже совсем по другой причине.

– Слушай, Мэл, я не совсем так хотел выразиться… – Клейт прекрасно помнил этот испепеляющий взгляд. И никакая другая женщина не умела вздергивать верхнюю губку с таким презрением.

– Ломать комедию? Ты решил, что все это ради такого ничтожества, как ты? Я сказала, что мне нужен мужчина, Клейт, но не сказала, что мне нужен ты. Я не вышла бы замуж за такого самовлюбленного невежду, будь ты даже единственным мужчиной на свете!

Клейт понимал, что ей не достать его с другого конца комнаты, но, тем не менее сделал шаг назад. Чертыхнувшись вполголоса, он направился к двери. И на ходу сказал:

– Я и сам не знаю, с чего беспокоился…

– А ты не беспокойся, – усмехнулась она ему вслед. – И в другой раз, когда тебе захочется потискать женское белье, лучше купи себе.

Потискать женское белье! Разве он делал это?

Мэл с таким грохотом захлопнула за ним дверь, что Клейт испугался за свои барабанные перепонки. Он так поспешно спускался вниз по лестнице, словно его преследовал сам дьявол. На нижней площадке он решил: дьявол бы позавидовал этой женщине. Вздорная, сварливая, скандальная! Разумеется, Мэл Мак-Калли осталась прежней. Продолжая чертыхаться, Клейт пересек улицу и сел в свой грузовик.

– Ведь я изменилась, правда, дедушка? – спрашивала Мэл, передавая Клетусу мокрую тарелку.

– Возможно, кое в чем…

Погрузив руки до локтей в мыльную пену, Мэл плечом откинула упавшую на щеку прядь и, не дослушав деда, принялась развивать свою мысль:

– Да, мне не хватает косы, но с ней, скорее, было просто удобно. А что плохого, если я наконец-то решила надеть платье? И законом вовсе не запрещено красить губы и ресницы.

Уже успев привыкнуть к тому, что во время подобных монологов Мэл не дает ему возможности ввернуть ни словечка, Клетус покорно кивал. Отмывая следующую тарелку, Мэл продолжала:

– Клейт думает, что знает обо мне все. Он считает, что может заявиться ко мне, в мою квартиру, и спрашивать, что я стараюсь доказать. Не будь он таким глупцом, понял бы, что я вовсе ничего и не стараюсь доказать. Я пыталась заставить его кое-что увидеть.

– Он вывел тебя из терпения? – спросил Клетус.

Мэл повела плечом, вспоминая, что говорила позавчера вечером. По сути, она назвала Клейта извращенцем. И, передавая деду тарелку, она призналась:

– Возможно, у меня вырвалось слово-другое… которых говорить не следовало.

Клетус поджал губы.

– О-хо-хо. Что же ты такое сказала?

– Ну, кажется, я сказала, что не выйду за такого самовлюбленного невежду, будь он даже последним мужчиной на земле.

Клетус покачал старой мудрой головой:

– Я думал, ты собиралась вести себя с ним сдержаннее.

Внезапно почувствовав усталость, Мэл облокотилась на раковину.

– Мне до конца жизни этому не научиться. Я хотела, чтобы он заметил меня, а только снова его разозлила. Я всего лишь несчастная безнадежная старая дева, которой скоро стукнет тридцать. Так он меня никогда и не заметит.

– Но, все же он не остался равнодушным. А что до меня, то я не хотел бы, чтобы ты слишком менялась, детка. Мне больше по нраву ты прежняя.

Дедушка всегда умел найти слова, от которых ей становилось легче на душе. Выуживая из мыльной пены очередную тарелку, Мэл улыбнулась. Ей хотелось кое в чем изменить прежнюю жизнь, но совсем менять себя – нет, она не хотела. Вчера, как обычно по воскресеньям, ресторан не работал, и Мэл большую часть дня бродила по пустым комнатам, погруженная в размышления. Ресторан Мэл был небольшим, но чистеньким, еда в нем подавалась отличная. Заведение насчитывало всего десять столиков. У дверей вешалка для шляп. Выцветший навес снаружи. Выцветшие клетчатые шторы на окнах. Но никто не имел ничего против. Люди шли в ресторанчик поесть и посплетничать, а не любоваться на интерьер. Своим делом Мэл гордилась, ей искренне нравилось занятие, которым она зарабатывала себе на жизнь. Мэл только не хотела, чтобы вся ее жизнь сводилась к работе.

– Мне нужен любимый человек, дедушка. И еще – ребенок. Может быть, двое детишек. Я обыкновенная женщина с обыкновенными женскими желаниями. Почему Клейту так трудно это понять?

– Тебе не следует забывать, что Клейт – Карсон, а с Карсонами иметь дело тяжелее, чем с большинством мужчин.

Да, верно, подумала Мэл. И все-таки в субботу он обратил внимание на перемены в ее внешности. Мэл не могла похвастаться богатым опытом общения с мужчинами, но даже она понимала, что ей удалось заинтересовать его. Однако Клейт всеми силами противился возникшему влечению.

Ничего, говорила себе Мэл, еще поглядим… Она решила, что изменит кое-что и в своем ресторанчике. Местным жителям полюбилась ее пища домашнего приготовления, но Мэл нуждалась в помощи. Три месяца назад ее лучшая официантка уехала из города. А теперь, когда Лайза вышла замуж, и ее магазин одежды становился все более популярным, она тоже не сможет помогать Мэл по вечерам. Какую-то помощь оказывала Дорали. И Клетус делал, что было в его силах. Но этого было недостаточно.

Над входной дверью звякнул колокольчик, и Мэл взглянула на часы. Было три часа, обеденное время уже закончилось, а вечерний наплыв ожидался не раньше половины пятого. Мэл вытерла руки о полотенце.

– Пойду посмотрю, кто там пришел.

– Захвати это с собой, – дед протянул ей лежавшее на столе объявление, в котором в ресторан приглашались помощники. – Я ничего не имею против чистки картошки, но доктор Мейзи на днях сказал, что у меня руки судомойки. Я, возможно, уже не так молод, но не хотелось бы портить себе репутацию.

Мэл чмокнула деда в морщинистую щеку и, зажав объявление в руке, направилась в столовый зал.

– Мэл! – окликнул ее дед, когда она была уже в дверях. – Может быть, тебе стоит извиниться перед Клейтом за те слова?.. Так ты наверняка сразишь его. А в довершение всего поцелуй его в щеку – как сейчас меня. Если этим ты не положишь его на обе лопатки, тогда уж ничто не поможет.

Не зная, то ли равнодушно пожать плечами, то ли усмехнуться, Мэл вышла в зал через вращающуюся дверь и остановилась. Колокольчик хотя и звякнул, но в зале было пусто. Решив, что случаются вещи и более удивительные, Мэл в задумчивости подошла к окну, чтобы повесить объявление. Возможно, дедушка и прав, советуя ей извиниться перед Клейтом. Но это будет потруднее, чем перемыть гору посуды. Может, подождать, пока Клейт сам заглянет в ресторан? Конечно, после того, что она наговорила ему в субботу, он появится здесь не скоро. А вот поцеловать его… Она всю жизнь мечтала, чтобы Клейт поцеловал ее!

Мэл обозвала себя трусихой. И тут из противоположного конца зала до нее донесся шорох. Мэл вгляделась в дальний угол и заметила внизу, в тени, парусиновую туфлю… светло-каштановую головку…

– Хейли! Это ты?

Хейли Карсон пробормотала неприличное слово.

– Меня в твоем возрасте за такие слова заставляли мыть рот. Сама знаешь, что это слово не слишком хорошее.

Девочка вздохнула. Мэл присела на корточки и заглянула под скамью.

– Почему бы тебе не попросить прощения? И покончим с этим.

– А разве обязательно?.. – тоненьким голоском проговорила Хейли.

– Да, понимаю, это нелегко, но, Хейли, это обязательно.

– Извини.

– Вот и отлично, – отозвалась Мэл. – А теперь скажи: что ты делаешь под скамейкой?

– Ничего.

– Хейли!

– Я опоздала на автобус.

– Ясно. – Мэл ей ни капельки не поверила. – В таком случае ты хочешь, чтобы тебя отвезли домой?

– Не очень.

– Почему не очень?

– А почему я должна отвечать?

Мэл сердито посмотрела на девочку, но втайне осталась довольна, упрямыми нотками, прозвучавшими в голосе юной особы.

– Здесь ты должна отвечать, и все. Вылезай и объясни, в чем дело.

– Лучше я объясню отсюда.

– Нет. Вылезай.

Хейли изогнулась, словно человек-змея на ярмарочном представлении, и выползла на белый свет. Поднявшись на ноги, она целую минуту поправляла на себе рубашку и джинсы.

– Я не хочу сейчас возвращаться домой, – сказала она, пристально разглядывая носок туфли.

– Но почему же?

– Клейтон не слишком обрадуется, когда меня увидит.

– Не думаю, чтобы это было так, Хейли.

– Он страшно рассердится.

Мэл терпеливо ждала продолжения. Но было похоже, что ждать придется долго. Решив, что стоит немного поторопить девочку, Мэл спросила:

– Почему ты думаешь, что твой папа рассердится?

– Ему и правда есть из-за чего…

Мэл подняла брови.

– Ну, хорошо… Он разозлится из-за того, что я сегодня вроде бы подралась в школе.

Это «вроде бы» напомнило Мэл слышанное от Клейта «вообще-то».

Девочка обещала стать настоящей красавицей. Но не раньше, чем пройдет огромный синяк под глазом.

– Болит? – спросила Мэл.

– Не так, как разбитая губа у Бобби.

Не будь положение таким серьезным, Мэл улыбнулась бы мужеству малышки. Виктория Карсон никогда не нравилась Мэл, но эта женщина сумела передать единственной дочке хорошие гены. Хейли напоминала мать сложением и тонкими чертами лица. Слава Богу, если Виктория оставила свой эгоизм при себе. Вздохнув, как обычно при мысли о бывшей жене Клейта, Мэл сказала:

– Твой папа захочет узнать, кто затеял драку.

– Ты так думаешь?

Мэл кивнула.

– Все-таки я знаю его дольше, чем ты. Можешь мне поверить, что он станет допытываться. Бобби начал драться первым?

Девочка снова уставилась на носок туфли.

– Не совсем.

– Значит, это ты его ударила?

– Он заслужил.

– Очень много людей на свете заслуживают хорошей трепки, но, к сожалению, нельзя колотить всех подряд.

Хейли только пожала плечами.

– Ну, пойдем. Я отвезу тебя домой. Моя машина стоит в переулке. Только сначала заглянем на кухню и скажем моему дедушке, куда мы едем. А заодно захватим льда для твоего глаза.