Текст книги "Заслуженное счастье"

Автор книги: Сандра Стеффен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Глава пятая

Бурке рассеянно смотрел вдаль, где простиралась белая равнина до самого горизонта. Середина дня, а кажется, что уже вечер. Серое небо над головой, солнца не видно, и день пролетает незаметно. Бурке вспомнил одну похожую зиму. Ему исполнилось двадцать, он путешествовал по стране, познавая мир. Помнится, возвращался он домой разочарованный. Бурке сумел добраться до Аризоны, а потом решил догнать на машине заходящее солнце. Путь его закончился на калифорнийском побережье, как раз в ту минуту, когда солнце погружалось в Тихий океан. Бескрайнее небо окутывали тихие сумерки. И Бурке встретил конец дня. Услышал и ощутил его прощальные шорохи и звуки.

Стоя на холодном песке, Бурке сделал открытие: бессмысленно искать что-то новое в окружающем тебя мире. Главные тайны скрыты внутри человека. Вернувшись в Вашингтон, Бурке поступил в медицинскую школу. С тех пор ни один закат не напоминал ему о том откровении на краю океана. До сегодняшнего дня. Просто сегодня ему очень хотелось, чтобы поскорее наступила темнота. И ни одну из женщин ему не хотелось обнять так, как Лили. В этой темноте.

Разве мог он объяснить Лили, что полюбил ее с первого взгляда, а потом, помимо своей воли, женился на другой. На женщине, обманувшей его. Пусть Дениза не святая, но она действительно любила Бурке. Сколько влюбленных совершают глупости ради благой цели? А потом случилась эта трагическая смерть от аневризмы аорты… Денизе было чуть больше тридцати. Но разве смерть выбирает?

И поможет ли его признание птенцу Лоэтте взмыть высоко в небо?

Лоэтта сжалась в комочек и ждала. Сможет ли Лили вылететь из гнезда, если Бурке расскажет ей правду? Или ее сердце расколется на кусочки, и она снова запрется в безопасном мирке своей маленькой квартиры, чтобы жить, как раньше?

Пальцы Бурке сжались в кулаки. Он не знал, как быть. Что его удерживает – мужской эгоизм или жалость к Лили? Наверное, стоит рассказать ей все, а что будет дальше… Может, она бросится за утешением к Страйкеру?

Она не любит Страйкера. Бурке знал это так же хорошо, как собственное имя. Но Лоэтта может выйти замуж за бывшего победителя родео. Она постоянно убеждает себя, что это не так уж плохо. Но Бурке понял на собственном горьком опыте, как пуста и бессмысленна жизнь рядом с человеком, которого не любишь.

Бурке принял решение. Он расскажет Лоэтте свою печальную историю. Но только после того, как поймет, что она не замкнется после этого, не возненавидит окружающий мир.

Он нагнулся, убрал с ее щеки тяжелый локон.

– Поверь, у меня была очень веская причина. Когда-нибудь я расскажу о ней. Обещаю. А пока мне очень хочется помочь тебе стать смелой. Хотя, конечно, удержаться от поцелуя, когда ты рядом, мне чертовски трудно.

Лоэтта смотрела на Бурке, широко раскрыв глаза. Значит, он решил играть в молчанку? Ну что же! Ей все равно! Больше ему не удается провести ее. Она отвернулась.

– Ты готова? – спросил Бурке.

Лили смотрела прямо перед собой.

– Ехать обратно, в Джаспер-Галч?

– Принять условия игры.

– Какие условия? – Лили все-таки посмотрела на него.

– Запомни. Это ты поклялась не целовать меня. Я не давал такого обещания. Сейчас тебя ждет толпа желающих поужинать голодных жителей Джаспер-Галча. Но что мешает прийти ко мне в гости, когда ресторан закроется? Заодно посмотрим, как ты сдержишь свою клятву. Ужин я приготовлю.

– Ты умеешь готовить? – Лоэтта удивленно подняла брови и прикусила язык.

– Достаточно хорошо, чтобы это можно было съесть. Так как? Я жду. Ты готова ответить?

Лоэтта молча смотрела на него.

– В чем дело? Боишься?

Не соглашайся, не соглашайся, не соглашайся. Нет, нет, нет.

Она расправила плечи, гордо вскинула голову.

– Кто боится, я?

Потом включила передачу и медленно поехала обратно в город.

– Проходи! – Скорее всего, Бурке кричал из дальней комнаты.

Лоэтта приоткрыла скрипучую дверь. Ей стало страшно. Даже очень страшно и обидно за собственную трусость. Вздохнув, она с силой толкнула дверь.

– Бурке?

– Сейчас приду, – сказал он. – Только перемешаю соус.

Она стряхнула слякоть с ботинок. Закрыла дверь и огляделась вокруг. Только вчера Лоэтта заходила сюда и сообщила ему, что ее когда-то звали Лили. Но это прозвище, а не имя. Вчера было светло. А сейчас на улице кромешная темень. Обычно в начале декабря уже лежал снег, своей белизной освещая все вокруг. Но в этом году никак не наступала настоящая зима.

Лоэтта расстегивала пальто, когда Бурке снова напомнил о себе:

– Располагайся. Не стесняйся. Я скоро.

Она повесила пальто, побродила по гостиной. Полки были заставлены толстыми книгами по медицине.

«Неужели люди могут читать такие громадины?» – подумала Лоэтта, перелистывая самый толстый из томов. Потом заглянула в другую комнату. Там стоял сервированный стол и несколько красных пуфиков. Боже мой! Как она могла согласиться поужинать наедине с Бурке?

Общайся Лоэтта с мужчинами почаще, она бы знала, как правильно поставить себя, чтобы Бурке рассказал правду. Плохо, когда весь опыт такого общения – день, не больше.

Забудь о том дне.

Она почувствовала запах горящих поленьев и терпкий аромат соуса для спагетти. Пустой желудок свело, Лоэтта пошла в столовую, откуда веяло уютным теплом. Камин очаровал ее, он только начинал разгораться. Языки пламени, шипя и потрескивая, пробирались по сухим поленьям. Одно из сосновых поленьев ярко заполыхало с таким треском и свистом, что Лоэтта отскочила назад.

– Надеюсь, ты любишь спагетти?

Она обернулась. Бурке стоял на пороге, прислонившись к косяку.

– А кто не любит спагетти? – поинтересовалась Лоэтта.

– Согласен с тобой. – Бурке снова ушел на кухню. Лоэтта неуверенно последовала за ним и остановилась в дверях.

Тишину нарушала песенка о туманных горах.

– Вкусно пахнет, – сказала она первое, что пришло в голову.

О том, что приготовит Бурке, Лоэтта узнала еще час назад. Слух о посещении доктором бакалейного магазина разлетелся по городу через несколько минут после того, как он вышел оттуда с соусом для спагетти, замороженной клубникой, взбитыми сливками и пачкой песочного печенья.

Из горшочка на плите повалил пар. Бурке снял крышку, бросил в кипящую воду пригоршню спагетти. Заглянул в банку, потом в горшок.

– Никогда не знал, сколько их класть.

Лоэтта невольно улыбнулась.

– У тебя все получится.

Он отвернулся от плиты, улыбнувшись ей в ответ. У Лоэтты запершило в горле. Находясь рядом с Бурке, она каждый раз пьянела от нетерпения и ожидания. Легко забыться, когда он смотрит на нее так, как сейчас.

– Тебе помочь? – спросила она, проклиная себя за тихий голос и робкий тон.

Бурке потряс банку со взбитыми сливками.

– Вообще-то, – он перевернул банку и нажал на распылитель, – я думаю, что все под контролем.

И в ту же секунду сливки вырвались из банки на свитер Бурке и его руки. Лоэтта бросилась к нему с полотенцем. Бурке поднес руку ко рту, будто собираясь слизнуть сливки.

Оба замерли. Лоэтта не могла ни двигаться, ни говорить, когда он стоял так близко. Очарованный, не в силах отвести от нее глаз, Бурке хриплым шепотом сказал:

– Все твое, Лоэтта. Ты же сказала, что хочешь стать смелой.

Лили робко дотронулась кончиками пальцев до его плеча, осторожно провела языком по руке.

Ресницы Лили дрогнули, темно-серые глаза смело посмотрели на Бурке. От такого взгляда у него едва не подогнулись колени, кровь прихлынула к голове, тяжелым стуком отдаваясь в висках.

Бурке почувствовал, что она отстранилась. Он пальцем стер со щеки капельку сливок. Лоэтта, покачав головой, протянула ему кухонное полотенце.

– Все испортил, – сказал Бурке, вытираясь.

Лоэтта улыбнулась. Бурке, задумавшись, застыл. Она была не такая, как раньше. Как два года назад. Дело не в улыбке. Лили всегда так улыбалась. Каждому, кого она знала. Тут что-то другое. Необыкновенное, более тонкое и скрытое.

Что же? Манера держать голову? Или бледность? Ах, вот что. Он понял. На этот раз Лоэтта не покраснела.

– Поверить не могу. Мне удалось, – сказала она, смущенно глядя на Бурке.

Бурке, как и Лоэтта, не был уверен в успехе. Он ни в чем не был уверен, когда дело касалось Лили. Но сейчас, как он мог отрицать, что Лили слизнула сладкий крем с запястья, если рука горела в том самом месте, где ее губы касались, щекотали, пробовали сладкую пену на вкус? Сплошное искушение. Бурке делал все возможное, чтобы удержать себя в рамках дозволенного.

Будто прочитав его мысли, Лоэтта сказала:

– Никогда не думала, что быть плохой так весело.

Они обменялись долгим, многозначительным взглядом. В одно мгновение Бурке понял, что его усилия не прошли даром. В Лоэтте еще жива маленькая озорная девчонка. Только что Бурке увидел ее. И захотел познакомиться с этой девчонкой поближе.

– Ты ничего не хочешь мне рассказать? Во время занятия по вождению ты упомянула кое о чем…

– О чем же?

– Ты призналась, что за всю жизнь не совершила ни одного смелого поступка. За исключением ночи, которую мы провели вместе. А мне сейчас показалось, что ты очень смелая. Решиться на такое, не испугавшись, что я не сдержусь и наброшусь на тебя.

Лоэтта не шелохнулась. Его голос струился как река, звенел как натянутая струна под пальцем, постепенно снижаясь до низкого, бархатного рокота. Так же Бурке говорил в их первую ночь. Он разбудил ее и разжег в ней страсть. Лоэтта вспомнила фривольные нейлоновые чулки до бедер, которые надела тогда под простое хлопковое платье. Она услышала короткий щелчок таймера, но даже не повернулась в ту сторону. Кровь отхлынула от лица, а в груди появилось приятное тепло, оно постепенно нарастало, согревая ее всю, до кончиков пальцев. Ну и что? Пусть все идет, как идет.

– Тебе по-прежнему нравятся народные мелодии?

С трудом, сквозь шум в ушах Лоэтта попыталась осмыслить вопрос. Она считала, что Бурке спросит ее о чем-то более личном.

– Хочешь знать, нравятся ли мне народные мелодии? Ты это хотел спросить?

Бурке изучал ее щеки.

– А каким ты представляла мой вопрос?

Лоэтта поджала губы, помялась несколько секунд, наконец, выпалила:

– Я думала, что ты спросишь: надето ли на мне сейчас прозрачное кружевное белье из черного атласа.

Он подошел ближе, остановился прямо перед ней, облокотившись руками на край буфета.

– А оно надето?

Лоэтта поклялась больше не попадаться на его хитрые уловки. До тех пор, пока он не будет играть с ней честно. Она сопротивлялась чарам Бурке и в то же время представляла себе, как изменится его лицо, когда он увидит, что надето под ее строгим синим платьем.

Она могла кивнуть или просто хмыкнуть в ответ. Лоэтта не привыкла к таким вопросам. Но была уверена, что желание, открытое и горячее, которое сейчас светилось в глазах Бурке, запомнится ей на всю жизнь. Она еще не знала, кого выбрать: Бурке или Уэсса. Но только рядом с Бурке Лоэтта могла чувствовать себя так, как сейчас. Другим мужчинам не удавалось разбудить в ней похожие порывы, мысли и желания. Самое удивительное, что Бурке помнил даже о ее увлечении народной музыкой.

Бурке склонил голову, Лоэтта чуть выпрямилась. Сейчас их губы разделяли миллиметры. Они стояли, почти прижавшись друг к другу. Лу помнила, что должна была сделать, о чем напомнить ему. Помнила, но не более. Судорожно вздохнув, она ждала, когда губы Бурке прикоснутся к ее губам.

Тишину расколол ужасный, пронзительный гудок.

Лоэтта, вздрогнув от страха, отшатнулась назад.

Из-под дверцы духовки повалил дым. Прямо на датчик противопожарной сигнализации. Лоэтта вспомнила про таймер, который сработал несколько минут назад. Пока Бурке, размахивая кухонным полотенцем, открывал духовку и доставал оттуда форму с обугленными рулетами, Лоэтта распахнула окно. Одновременно она включила вытяжной вентилятор.

Гудение резко прекратилось. Лоэтта и Бурке, стоя рядом, смотрели на остатки того, что могло бы стать частью их ужина.

– А, по-моему, кто-то говорил, что умеет готовить?

Бурке пожал плечами, задев ее руку.

– Неправда, я говорил, что мою стряпню можно есть.

Лоэтта вопросительно посмотрела на Бурке, неподдельное раскаяние в его глазах любого заставило бы улыбнуться.

– Ты действительно не умеешь готовить.

Он отрицательно покачал головой, и Лоэтта рассмеялась. Бурке последовал ее примеру. Лоэтта сделала еще одно открытие: ни один мужчина не заставлял ее так смеяться.

Кажется, прошла целая вечность, прежде чем они успокоились. Лоэтта с удивлением обнаружила, что прильнула к груди Бурке, обняла его за плечи, а подбородком уткнулась в ямочку на шее. От Бурке вкусно пахло. Немного взбитыми сливками, немного подгоревшим хлебом, а в основном мужчиной. Очень долго оба стояли неподвижно. Потом Бурке сказал:

– Считай, что ты почти что наградила меня поцелуем.

Лоэтта опустила глаза, затаила дыхание. Неловко было стоять вот так. Она подошла к плите и начала перемешивать соус для спагетти.

Бурке поставил в раковину самую большую кастрюлю с готовой пастой, слил воду. Интересно, знала ли Лили… нет, Лоэтта, о том, что она сейчас улыбается? Господи, как прекрасна эта женщина. Платье великолепно облегало ее фигуру. И по признанию самой Лоэтты, белье под ним было тонким, невесомым. Глядя на дымящиеся спагетти, Бурке сказал:

– Надеюсь, ты догадываешься, как трудно не поцеловать тебя сейчас?

Краем глаза Бурке увидел, что она вздрогнула. Конечно, Лоэтта догадывалась.

Он промыл спагетти. При таком развитии событий Лоэтта должна признаться себе и Бурке в том, что любит его. Это лишь вопрос времени. Страйкер перестанет интересовать Лоэтту, а Бурке расскажет ей про Денизу, окончательно распрощавшись со своим прошлым. Они с Лили будут жить вместе долго и счастливо, много лет, как и мечтали два с половиной года назад.

– Ну вот, – Лоэтта доела десерт. – Кажется, это все.

Бурке, облокотившись на стойку, слушал Лоэтту. Она рассказывала легенду о том, как Джаспер Карсон основал ее родной город. Пока она говорила, Бурке думал о другом. Одна-единственная мысль, которая вертелась у него в голове, была крайне приятной…

– У Джаспера Карсона родилось трое сыновей, – продолжала Лоэтта. – И, как гласит легенда, все они были красавцы как на подбор.

– В сказках, как правило, приукрашивают реальность, – сказал Бурке.

Лоэтта с сомнением покачала головой и улыбнулась.

– Неужели?

Она внимательно присмотрелась к Бурке. Не смеется ли он над ней? В его глазах не было ни капли насмешки или упрека, только мягкая теплота и блеск.

Уже поздно, подумала Лоэтта, поднимаясь, лучше уйти домой, пока она не натворила чего-нибудь такого, о чем будет жалеть утром.

Она почувствовала внимательный взгляд Бурке.

– Ты ведь еще не успела побыть плохой девочкой, правда?

– Никогда не хотела быть плохой.

– Тогда кем ты хотела быть? – спросил Бурке.

Он подошел поближе. Лоэтта сделала шаг назад.

– Что ты имеешь в виду?

Бурке сделал шаг вперед.

– У всех людей есть мечты, стремления. А чего хочешь ты?

Лоэтта откашлялась. Трудно сказать. История Южной Дакоты изобиловала легендами об отчаянных похождениях золотоискателей и ковбоев. Но Лоэтта всегда считала истинными героями этих мест женщин, которые помогали мужчинам обосноваться здесь. Первой из них была Абигаль Карсон, за которой последовали десятки других отважных женщин. Лоэтта мечтала быть похожей на них.

– Думаю, ты знаешь, чего я хочу, – ответила Лоэтта, скрестив руки на груди и расправив плечи.

Бурке мог бы отделаться какими-то общими фразами. Но это было не в его стиле. Он молчал, вопросительно глядя на нее.

– Я хочу услышать ответ на свой вопрос и не собираюсь ждать, пока ты снизойдешь до меня и все объяснишь.

В камине треснуло полено. За окном завывал ветер. И Бурке, и Лоэтта молчали. Он не знал, что сказать. Наконец, глядя на нее, Бурке заговорил:

– Не думаю, что ты готова выслушать правду.

Ясно, что Лили ждала другого ответа. Она застыла, вопросительно подняв брови, и холодно сказала:

– Ты считаешь себя настолько сильным духом и мудрым, что решаешь, готова ли я выслушать правду или нет?

– Хорошо, Лили. Что именно тебя интересует?

– Ты, в самом деле, мне расскажешь?

Бурке кивнул.

– С чего хочешь начать, Лили? Спрашивай.

Она глубоко вздохнула. Медленно подошла к нему.

– Представить невозможно, чего только я не передумала за эти два с половиной года.

Ее глаза стали огромными. Лили была очень соблазнительна, хотелось обнять ее, почувствовать ее руки на плечах, прикоснуться губами. Но не только этого. Глядя в серые глаза, Бурке понял, что Лили ждала сейчас совсем другого.

– Прости, что заставил тебя страдать, – сказал он и очень осторожно прижал Лили к себе.

Лоэтта начинала растворяться в нем. Точно так же, как той давней апрельской ночью. Тогда она подчинилась чему-то неведомому, некоей силе, которая притягивала их друг к другу. Сегодня этого не случится. Пока Бурке не ответит на ее вопрос.

Она чуть отстранилась и сказала:

– Бурке, я не верила и не поверю, что ты из тех, кто ищет приключений на одну ночь. Конечно, я думала, что ты не приехал потому, что тяжело заболел или умер. Знаешь, какие жуткие картины мелькали у меня в голове? Вплоть до того, что ты потерял память, поэтому забыл обо мне. Но ведь ничего этого не было, правда?

Бурке качнул головой.

– Нет, Лили, я помнил о тебе. Всегда.

– Тем не менее, – тихо, почти шепотом продолжила Лоэтта, – что-то изменило твои планы. Наверное, какая-то серьезная причина? Ты был в силах повлиять на нее или нет?

В комнате повисло молчание. Первозданная, звенящая тишина.

– Тебя интересует, был ли у меня выбор тогда? – спросил Бурке.

Лоэтта стояла неподвижно, продолжая смотреть на него.

– Разве я задала очень трудный вопрос?

Бурке молчал, и Лоэтта продолжила:

– Просто скажи: «да» или «нет».

Тяжесть в груди все нарастала; Лили выбрала самый трудный вопрос из всех возможных. Он не забыл, как мучительно далось ему это решение. И причины… их слишком сложно объяснить Лили. Бурке вспомнил все, что случилось с тех пор, как судьба привела его сюда, в Джаспер-Галч. Вернувшись в Сиэтл более двух лет назад, он совершил самый правильный поступок в своей жизни. Он не мог поступить иначе. Господи, как сделать, чтобы Лоэтта поняла?

– Лили, есть вещи, которые ты…

– Бурке, мне нужно всего одно слово.

Закрыв глаза, Бурке сказал:

– Изменить прошлое, значит изменить будущее. Я всего лишь мужчина, Лили.

– Это значит «да» или «нет»?

Пересиливая себя, Бурке медленно кивнул. Он услышал, как вздохнула Лоэтта, увидел, как она закрыла глаза, в уголках которых заблестели слезы. Бурке снова обидел ее. Так же, как два года назад. Но разве он солгал?

– Лили, – он погладил ее щеку и быстро сказал: – Я все объясню.

В дверь постучали. Лоэтта отскочила в сторону, Бурке выругался. Потом, вздохнув, пошел открывать. И столкнулся с Уэссом Страйкером.

– Добрый вечер, док.

Бурке нахмурился. Именно Страйкера ему сейчас и не хватало.

– Что ты здесь делаешь?

В ответ на хмурый взгляд соперник подмигнул.

– Думаю, ты понимаешь. Не обессудь, ведь наша жизнь – борьба. – Не извинившись, Уэсс ввалился в комнату. – Вечер добрый, Лу. – И крикнул, не оборачиваясь: – Заходите, ребята.

Несмотря на слезы, застилавшие глаза, Лоэтта узнала троих, которые вошли за Уэссом. Нейл, Нед, и Норберт Андерсены жили на большом ранчо в пятнадцати милях к западу от города. Все они неплохо пели, играли на гитарах. Лоэтта впервые видела их причесанными и с фальшивыми усами над верхней губой.

– Что происходит? – спросила она Уэсса.

Уэсс кивнул Норберту, тот достал из кармана гармонику. Поднес ее к губам, дунул, издав мягкий, тягучий звук. Уэсс и трое Андерсенов подхватили ноту и в четыре голоса начали песню.

– Лоэтта так прекрасна. И мы споем в ее честь нашу маленькую песенку.

Уэсс вышел вперед. Он развел руки в стороны и запел:

– Лоэтта, если бы ты могла стать моей. Я долго странствовал и много бурь перенес. Но тепе-е-рь я верну-у-лся домой. Брось городского пижона и иди вслед за моей гитарой. Лоэтта, будь моей.

У Лоэтты защипало в горле, когда Уэсс попытался взять ее за руку.

– Ну, что скажешь? – спросил он.

– Уэсс, я не знала, что ты умеешь играть на гитаре.

– Я много чего умею, о чем ты не знаешь! Завтра вечером играет Реба в общественном центре Рапид-Сити. Есть билеты. Хочешь пойти?

Лоэтта понять не могла, как Уэссу удается сохранять мужественный вид с отклеившимися усами, нависшими над губой.

Она вспомнила, что из-за Бурке она чуть не расплакалась. Прошлое в который раз опустошало ее душу. Прошлое, которое Бурке, оказывается, не мог изменить.

– Так ты хочешь пойти? – спросил Уэсс, наклеивая усы на место.

Лоэтта кашлянула, незаметно смахнула слезы с глаз. Заставила себя улыбнуться.

– Да, я пойду, Уэсс. С большим удовольствием.

Она заметила, что Бурке хотел подойти к ней. Но вдруг голова Уэсса заслонила Бурке, и он быстро поцеловал ее в губы. Уэсс повернулся и с братьями Андерсенами, напевая, вышел из комнаты.

Бурке шагнул к распахнутой двери и с грохотом захлопнул ее. Он первым нарушил молчание.

– У этого парня железные нервы, – сказал он.

– Наверное. Но, по-моему, он милый.

Лоэтта закрыла глаза. Когда она открыла их, Бурке стоял совсем рядом, почти вплотную.

– Ты пойдешь на концерт со Страйкером, когда нам так хочется быть вместе?

Лоэтта с трудом держалась на ногах.

– Иногда то, чего мы хотим, приносит только вред.

– Неужели ты собираешься выйти замуж за Страйкера? Без любви?

От его жесткого тона Лоэтта растерялась.

– Я не собираюсь ни за кого замуж. Просто принимаю приглашение старого друга. – Лоэтта сняла с вешалки пальто. – Спасибо за ужин. Спагетти получились очень вкусными.

Она посмотрела на его правую руку, с которой слизывала сливки, и направилась к выходу.

У Бурке было два желания. Первое – проводить ее. А второе – громко хлопнуть дверью.

– Лоэтта? – громко позвал он. И добавил уже тише, хриплым шепотом: – Прости за неудавшийся вечер. Я наслаждался твоим обществом сегодня. Вряд ли можно винить Страйкера за желание насладиться твоим обществом завтра. Конечно, мне неприятно, что ты идешь с Уэссом, но я не собираюсь винить его. Ты взрослая женщина, хотя я увидел это только сейчас. Прими и мое приглашение. Может, как-нибудь у меня будет шанс снова пережарить десерт вместе с тобой?

Лили медленно обернулась. Ветер играл прядями волнистых, каштановых волос. Она не ответила. Тонкая шейка вздрогнула, когда она попыталась улыбнуться. Такой печальной улыбки Бурке еще не видел.

Он закрыл дверь, прислонился лбом к холодному металлу, размышляя о неудавшемся вечере, который начался прекрасно. Горящий камин, сытная еда, приятное общество Лоэтты. Слово «удовольствие» приобрело для Бурке новое значение после того, как Лоэтта слизнула с его руки взбитые сливки. Ситуация начала осложняться после ужина, когда Лоэтта снова попросила рассказать правду. Потом появился Страйкер.

Бурке быстро подошел к камину. Дело в том, что Лоэтта поняла: рядом есть тот, кого она знала всю жизнь. Тот, кто, по ее словам, был чертовски привлекательным. Тот, кого она предпочла бы целовать.

Вывод был только один: Лоэтта выбрала другого. И с этим Бурке ничего не мог поделать. Лили, возможно, никогда не простит ему обиды. И с этим Бурке тоже ничего не мог поделать.

Его громкий вздох заглушил завывание ветра за окном.

Она спросила, мог ли Бурке изменить свое прошлое. Он ответил правду. Нет. У него не было выбора. Он ничего не мог изменить. Может, узнав об этом, Лоэтта простит его.

Она будет шутить, смеяться, даже целоваться с другим мужчиной. Такая мысль не приводила Бурке в восторг. В подобной ситуации он оказывался впервые. Интересно, если рассказать Лоэтте, как трудно ему было принять решение два с половиной года назад, чего это ему стоило, она поймет? Хоть что-то изменится?

Бурке опасался, что Лоэтта убежит к Страйкеру, если узнает всю правду. Но если Бурке промолчит, произойдет то же самое.

Он провел рукой по лицу. Щетина на подбородке царапала ладонь. Недавно Бурке услышал разговор двух незнакомых парней в своей приемной. Ребята заключали пари: он или Страйкер получит руку и сердце «невзрачной мышки Лоэтты». Кажется, мужчины Джаспер-Галча делали ставку на своеобразный ковбойский шик и мальчишеское очарование Страйкера. И на его умение обольщать женщин.

Бурке не был глупцом. И если бы сам заключал пари, поставил бы на бывшего победителя родео.

Но это не игра, здесь дела сердечные. А Бурке верил, что Лили по-прежнему его любит.

Нужно придумать, как убедить Лили в том, что он достоин ее любви. Потом необходимо доказать Лили, что она должна дать Бурке еще один шанс.

Перед приходом Лили он позвонил сестре в Сиэтл. Она приедет сюда через две недели, и тогда правда, которую так хотела узнать Лоэтта, станет известна всем.

А это значит, что у Бурке осталось чуть больше недели для того, чтобы заслужить доверие Лоэтты и доказать ей, что они предназначены друг для друга. Чуть больше недели.

Так мало.