Текст книги "Первое свидание"

Автор книги: Сандра Мэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

– Господа, Кэтрин Спэрроу, мой личный адъютант. Все, что вы хотели узнать, но боялись спросить у Синтии, спрашивайте у нее. Все бумаги – ей, отчет – ей, короче, она моя новая секретарша. Сделайте скидку – сегодня ее первый рабочий день.

Ой, а ведь действительно, подумала Кэти. Как интересно получается – еще утром я изнемогала от жары в Сингапуре, вчера вообще была где-то в Китае, а всего лишь двое суток назад мы с Зетой и дядей Филом ели мороженое в Нью-Йорке...

Брюс стремительно шагал, разговаривая со своими сотрудниками. Кэти шлепала чуть позади, изо всех сил стараясь не отстать. Зонт чудесным образом плыл над ней – вообще-то его нес смешливый парнишка, представившийся Хуаном. Внезапно в кармане завибрировал телефон, о котором Кэти успела подзабыть, и потому немедленно заорала от неожиданности – впечатление было такое, словно по бедру что-то ползет.

Голос в трубке был далеким, но четким... и довольно противным. В смысле женским.

– Алло! Алло, малыш, это ты?

Кэти светским тоном сообщила:

– Мистер Блэквуд, к сожалению, не может в данный момент вам ответить. Вы можете передать информацию...

– Алло! Ни черта не понимаю! Кто это?! С кем я говорю? Где Брюси?

– Меня зовут Кэтрин Спэрроу, я секретарь мистера Блэквуда...

– Да? А где эта идиотка Синтия? Впрочем, не важно. Говорит леди Пилбем. Дайте трубку мистеру Блэквуду.

– Леди Пилбем, мистер Блэквуд не может сейчас...

– Чепуха! Поторопитесь, милочка, не то попрощаетесь со своим местом!

Кэти пожала плечами, показала трубке язык и подергала Брюса за рубашку. Тот развернулся и сердито рявкнул:

– Чего тебе, Спэрроу? Я же сказал – не сейчас.

– Я то же самое сказала. Но леди Пилбем...

– О господи! Давай сюда. Пруденс! Звезда моих ночей! Слава и гордость итальянских пляжей! Прости, у меня совещание... ну да, да, не кричи... Разумеется... Она теперь будет знать... В любое время суток... Нет... Да... Да... Это не обсуждается... Потому что это мои сорок процентов акций... Ти-хо!.. Да... Да... Хорошо... Обсудим это чуть позже... К тебе?.. С удовольствием... Договорились. Чао, беллиссима! Спэрроу? Запиши или запомни: через месяц мы должны быть на Сицилии.

Кэти кивнула и сунула телефон в карман, впрочем, ненадолго. Брюсу звонили со всех концов света через каждые две минуты. Когда процессия добралась до отеля, голова у Кэти была квадратной от обилия информации.

Отель был маленьким, но очень уютным, но самое главное – здесь не было дождя. Кэти хихикнула, увидев, как вокруг ног всех собравшихся в холле натекает огромная лужа.

Брюс Блэквуд отбросил со лба потемневшие от воды волосы и строго объявил:

– Так, сейчас по номерам, душ, вечерний туалет – и в ресторан. Как ты полагаешь, Спэрроу, сегодня ночью обратно не полетим?

– В Сингапур?!

– Зачем в Сингапур? В Макао. В Сингапур мы теперь вернемся только через месяц. У нас на очереди Макао, Сидней, Кейптаун, Сицилия... там дальше видно будет, но, скорее всего, Париж. Так что насчет полета?

– Ох... А разве в такую погоду можно летать?

– Значит, не летим. Слышали все? Мой секретарь не велит мне летать в такую погоду. Значит, завтра в девять – совещание. Все свободны. Спэрроу! Ваш номер пятнадцатый. Вперед.

Оказавшись в номере, Кэти испытала почти непреодолимое желание упасть на кровать и заснуть мертвым сном – в самолете выспаться толком невозможно, а стремительность, с которой Брюс Блэквуд перемещается по миру, простым смертным недоступна. Однако есть тоже хотелось, и Кэти превозмогла себя – разобрала вещи и отправилась в душ.

Стоя под струями горячей воды, она честно пыталась собрать мысли воедино, но они путались, ускользали... Слишком быстрыми и нереальными были события, произошедшие с ней за этот долгий день.

Она завернулась в пушистое полотенце и вышла из ванной.

На ее кровати лежал Брюс Блэквуд.

Он успел принять душ и переодеться – теперь на нем были черные льняные брюки, белоснежная шелковая рубашка и легкие туфли на босу ногу. Руки Брюс закинул за голову, а в данный момент нахальным образом рассматривал ноги Кэти. Девушка остановилась и возмущенно фыркнула:

– Босс, что вы здесь делаете?! Это мой номер.

– Лежу жду, вдруг повезет и ты выйдешь из душа голая.

– Сейчас, разбежался... Ой!

– М-да, опять хамишь.

– Ты первый начал. Вдруг я правда была бы голая?

– Ну! Я и надеялся.

Внезапно он одним движением поднялся и оказался прямо перед Кэти. Она ощущала тепло его кожи, аромат одеколона, видела причудливо прилипшую к влажной коже золотую цепочку...

Брюс провел пальцем по ее щеке. Кэти очнулась и сделала шаг назад.

– Не надо.

– Уверена?

– Более чем.

– Почему?

– Я хочу успеть получить хоть одну свою потрясающую зарплату.

– А что мешает совместить?

– Думаю, ты понимаешь что. А если не понимаешь – глупо объяснять.

– А как насчет беспрекословного подчинения?

– По работе – всегда.

– Ты – мой личный секретарь.

– Приказывайте, босс.

– Ну, допустим... я скажу: раздевайся, Спэрроу.

Кэти подняла голову и долго-долго смотрела ему в глаза. Потом, не отводя взгляда, молча сбросила полотенце. Наступила тишина.

– Что теперь, мистер Блэквуд? – спросила Кэти ясным и мелодичным голосом. – Лечь и раздвинуть ноги?

Случилось немыслимое: Брюс Блэквуд смутился.

– Ну зачем уж так-то... и я просил называть меня по имени.

– По имени – это когда нормальные отношения. Когда уважаешь человека. Хорошо к нему относишься.

– Кэти...

Он поднял полотенце и осторожно набросил ей на плечи. Потом кашлянул, почесал в затылке и пошел к двери. Уже взявшись за ручку, повернулся и подмигнул Кэти, сразу помолодев лет на десять.

– Один – ноль. Ты меня сделала, Спэрроу. Приношу искренние извинения. Был не прав, вел себя плохо. Прости. Приходи вниз, я столик заказал.

Он стремительно вышел, но через мгновение просунул голову в дверь и сообщил:

– Но грудь у тебя все-таки – блеск! Ой!

И удрал. Кэти Спэрроу без сил привалилась к двери ванной. Сердце стучало так, словно хотело выпрыгнуть из груди. В висках гремела кровь. Возбуждение накатывало горячими волнами.

Что она творит? Раздеться перед Брюсом Блэквудом. Разговаривать с ним так, словно он... он...

Он потрясающий. Он красивый, обаятельный, веселый, невозможный, непредсказуемый...

Он – совершенство. И еще – он мужчина. Сильный, властный, привыкший брать от жизни все, что ему захочется. Такие шуточки могут плохо кончиться. Вернее сначала-то не очень – а о бурном и необузданном сексе с таким мужчиной можно только мечтать, – но дело в том, что это будет первый и последний бурный и необузданный секс с Брюсом Блэквудом. После него Кэти Спэрроу уволится и вернется к дяде Филу и Зете.

Хотя, может, это и неплохо?

2

В ресторане было пустынно и тихо – только неумолчный шелест дождя за открытыми настежь окнами. Кэти помедлила на пороге, набрала воздуха в грудь – словно нырять собиралась. Она никак не могла отделаться от чувства нереальности, окутывавшего ее будто туман. Все было слишком необычно, слишком... не ее!

Она была нормальной, современной девушкой, у нее не было никаких комплексов, она легко сходилась с людьми, была к ним изначально доброжелательна и потому никогда не боялась работы, связанной с публичностью. С другой стороны, в вопросах секса у нее тоже никогда не было никаких сложностей – она относилась к сексу с какой-то инстинктивной естественностью, что и помогало, и мешало ей в жизни...

Несколько (ну как несколько – два или три) довольно мимолетных романов, нечто вроде краткого курса «Введение во взрослую жизнь». Неудачный, но довольно веселый опыт проживания с бойфрендом на отдельной территории... продержались они с Микки полгода, этого хватило, чтобы удостовериться: они совершенно разные люди и дружба – это единственное, что может их связывать. Сердце Кэти Спэрроу никто не разбивал, любовных терзаний она в жизни не испытывала (если не считать бурной и краткой влюбленности в учителя рисования еще в начальной школе). Секс с Микки был скорее игрой, веселым приключением, в конце которого она испытывала чисто физическое удовлетворение – но и только...

Сейчас все было иначе. Воздух словно бы потрескивал, аромат экзотических цветов вызывал неясное томление, по спине бегали тысячи крошечных троллей Сигурдов, а сердце колотилось так, будто Кэти только что пробежала стометровку.

Это началось с того самого момента, когда она впервые увидела Брюса Блэквуда в аэропорту Сингапура. С первого же прикосновения его сильной руки. С той секунды, когда она почувствовала аромат его одеколона, заглянула в насмешливые голубые глаза, услышала хрипловатый ехидный голос...

Кэти решительно провела ладонями по гладкому шелку платья, вскинула голову и смело переступила порог.

Брюс поднялся ей навстречу, и в глазах его вспыхнуло абсолютно неприкрытое восхищение. Он отодвинул стул, приглашая ее сесть, и произнес:

– Ну ты даешь, Спэрроу!

Она вскинула на него изумрудные глаза и невинно затрепыхала ресницами.

– Ты это о чем?

– Это я о том, что приобрел себе головную боль и занозу в одно место.

– Вы говорите загадками, мистер Блэквуд.

– Вовсе нет. Просто ты все время разная... и я никак не могу понять, в какой момент ты красивее всего. Нет, лично мне больше всего нравится эпизод с полотенцем...

– Сейчас уйду!

– Молчу. Ни слова о голых секретаршах.

– Ухожу.

– Все, правда. Что будешь есть? О напитках не спрашиваю, сейчас будет шампанское.

– Ох, а можно, я не буду шампанское, а? С такими скоростями я сопьюсь через неделю.

– Не надейся. Неделя предстоит напряженная и трудная, а на Сицилии, боюсь, шампанского нам не нальют.

– Почему?

– Потому что у Пруденс на шампанское аллергия.

Кэти слегка помрачнела при упоминании о неприятной леди Пилбем и процедила сквозь зубы:

– Вероятно, в ее возрасте шампанское уже не столь легко переносится...

– Ты злая, Спэрроу. Что навело тебя на мысль о преклонном возрасте леди Пилбем?

– Не знаю. Интонации, наверное. Так и вижу сухопарую английскую аристократку с длиннющим мундштуком и пронзительными глазами. Такая... викторианская немножко.

Брюс рассмеялся.

– Что ж, тогда не буду тебе ничего рассказывать. Мундштук, во всяком случае, ты угадала совершенно верно. Тебе идет платье.

– Спасибо.

Она и сама это знала. Серо-зеленый шелк и самый простой в мире покрой, придуманный Коко Шанель, сразу очаровали ее еще в бутике на Манхэттене, хотя Зета, помнится, наморщила нос и сказала, что это стиль «пожилая вдова, завязавшая с личной жизнью». В результате они сошлись на компромиссе – второе платье выбирала Зета (строго говоря, это был набор золотистых веревочек и ленточек, чудом удерживавших два лепестка шифона персикового цвета), а третье – они вместе. Третье было классическим маленьким черным платьем, но к нему Зета подобрала очень симпатичные длинные бусы из дутых золотых шариков и золотую же брошь-стрекозу со стеклянными радужными крылышками. Надо признать, помимо роскошного батмана сожительница дяди Фила обладала еще и неплохим вкусом...

Кэти посмотрела в меню – и засмеялась. Брюс вопросительно приподнял бровь:

– Что тебя рассмешило?

– Прости, босс, но... твой вопрос насчет еды. Из знакомого мне здесь только сигареты, виски и шампанское.

– Тогда выбор за мной. Как ты относишься к рыбе?

– Хорошо. Карп в сметанном соусе...

– Нет, нет и нет. Макрель с побегами молодого бамбука в соусе из кокосового молока, тмина и кунжута! К ней бамия с сырными шариками в обсыпке из красного перца, а на десерт – шоколадный мусс с... ну с фруктами, короче говоря.

– Что ж это, рыба – и сразу десерт?

– Ты просто не знаешь здешних порций.

– А ты не знаешь, какой у меня аппетит.

– Знаю. Видел утром в ресторане. Как ты ухитряешься сохранять форму?

– Не знаю. Метаболизм хороший. Когда нервничаю, ем пончики с шоколадной начинкой килограммами – и ничего.

– Часто нервничаешь?

– Достаточно. Примерно раз в два месяца.

– Что так?

– С такой периодичностью меня вышибают с работы.

– Интересно. Ты до такой степени достаешь их своим трудолюбием... или наоборот?

Кэти пожала плечами:

– Трудно сказать. На их месте я бы меня не увольняла. Не могу похвастаться, что я самый суперский работник в мире, но в целом... Я – хороший второй.

Брюс прищурился и с интересом уставился на нее.

– Ты удивительная девица, Спэрроу. Знаешь ли ты, что очень немногие имеют достаточно здравомыслия и смелости, чтобы признать такое?

– Ты имеешь в виду все эти резюме неоцененных гениев? «Прекрасно общаюсь с людьми, обладаю коммерческой жилкой, коммуникабелен, креативен и позитивен»? Мне всегда было очень смешно читать подобное. Нет, я вовсе не такая. Коммерческой жилки во мне нет в принципе, креативность я проявляю примерно раз в год, когда делаю перестановку в комнате, а коммуникабельность... ну тут, пожалуй, все в порядке. Языками я могу сцепиться с кем угодно секунд за десять.

– Двусмысленно...

– Босс, а о чем-нибудь не касающемся секса ты можешь думать?

– Хочешь правды? В твоем присутствии – нет. Ладно-ладно, не буду. Так, значит, за десять секунд?

– Мой личный рекорд: однажды я пришла в гости к подружке, села в лифт. Со мной вместе вошли две пожилые дамы. На мне была мини-юбка, так что в первый момент они меня не одобрили. Ехать было – мне на пятый, им на десятый. Так вот, расстались мы друзьями, сойдясь на теме «Как лучше прищипывать отростки азалии, чтобы цветение шло круглый год».

– Ты спец по азалиям?

– Я понятия не имею, как они выглядят. Просто встряла в разговор – и как-то само пошло. Соберешься разводить азалии – обращайся, я теперь все об этом знаю.

Брюс хмыкнул и решительно разлил шампанское по бокалам.

– За это надо выпить. Хотя бы символически. Вот и макрель нашу несут. Так что там насчет «хорошего второго»?

Кэти задумчиво покрутила в пальцах цветок орхидеи.

– Понимаешь... некоторые рождаются вожаками. Лидерами. Хотят – и могут. Вероятно, именно они изменяют ход истории, завоевывают новые земли, совершают открытия... Они решительны, чаще всего беспощадны – к себе и другим, все время в движении... Но ведь на таком адреналине нельзя прожить всю жизнь. Да, можно победить тысячу штормов и миллион пиратов, открыть новую землю и назвать ее своим именем... но потом тебе на смену обязательно придут тихие и спокойные Вторые. Те, кто будет долго и кропотливо возделывать эту землю, строить города, обрабатывать поля, собирать урожай. Их труд незаметен, потому что это – обыденность. Ничего героического в ежедневной дойке коров нет. Но без Вторых победы и завоевания Первых не имеют смысла.

Брюс откинулся на спинку стула.

– Браво, Спэрроу. Еще и умна. Придется смириться с некоторой несговорчивостью в смысле того, о чем я обещал больше не говорить. Возможно, со временем...

Кэти неожиданно серьезно и твердо произнесла:

– Нет, Брюс. Я хочу, чтобы в этом смысле между нами не оставалось никаких неясностей. Если однажды наши отношения выйдут за рамки работы... если однажды я не смогу сопротивляться... короче говоря, в тот же день я уволюсь.

– Почему? Я действительно хочу понять – ты воспитывалась в строгости, ты девственница по убеждению, ты против секса в принципе, я тебе не нравлюсь – что именно из этого списка заставляет тебя быть столь категоричной?

Кэти отпила шампанское и вздохнула.

– На все перечисленное ответ «нет». Но мне кажется, что в люб... сексе люди должны быть... на равных, что ли. И потом – босс, который спит со своей секретаршей, это пошло. Как и наоборот.

Брюс хмыкнул.

– Век живи, век учись. Вот и меня щелкнули по носу. Что ж, мисс Спэрроу, давай выпьем за тебя, твой первый рабочий день и будущие успехи на этом поприще. Что-то мне подсказывает, они у тебя будут, успехи.

– Надеюсь.

Некоторое время они молчали, отдавая дань вкуснейшей рыбе и приятно похрустывающим кусочкам побегов бамбука. Потом Брюс снова приступил к расспросам.

– Я хочу знать о тебе побольше – это не праздный интерес, ведь ты становишься моим доверенным лицом. В принципе это авантюра с моей стороны – вдруг ты аферистка?

Кэти засмеялась.

– Аферистка из меня аховая. Я совершенно не умею сдерживать эмоции. Всегда сначала скажу, потом подумаю.

– Повнимательнее во время переговоров. Мы, акулы бизнеса, все время строим козни – не хотелось бы, чтобы ты сразу же всем рассказала все как есть.

– Давай мне подробные инструкции, о чем можно говорить, а о чем нет. Хранить чужие тайны я умею.

– Кто твои родители?

– Ха! На данный момент – Парвани и Лакшмиваринаянга.

– Чего-о?

– Так получилось, я сама не ожидала. Пару лет назад мама ударилась в буддизм, а папа всегда ее во всем поддерживает. Они уехали в Индию, за просветлением.

– Все чудесатее и чудесатее, как говорила незабвенная Алиса. И как там в Индии?

– Не знаю. Они не так давно уехали. Вероятно, строят хижину в каком-нибудь святом месте.

– Вы не общаетесь?

– У нас хорошие отношения, просто немножечко нетипичные. Я довольно давно стала самостоятельной, а родители... думаю, им так удобнее.

– Хорошо, а кто такой дядя Фил?

– Мой родной дядя, мамин брат.

– Тоже буддист?

– Упаси господи! Дядя Фил твердо стоит на земле... тем более сейчас у него бурный роман с танцовщицей из стрип-шоу. Классная тетка, кстати.

– Кошмар! Кого я нанял...

– Ты сноб?

– Я – нет, но мои знакомые упали бы в обморок от твоих слов.

– Раз уж зашла речь о твоих знакомых, расскажи и ты о себе. Я ведь ничего не знаю о своем новом боссе кроме того, что у него сексуальная внешность и баснословное состояние.

– Между прочим, всяким Золушкам и Белоснежкам этих двух обстоятельств вполне хватало для того, чтобы немедленно отдаться принцу...

– Неправда. Они замуж выходили.

– Ну, полагаю, это поздняя подцензурная редакция. Все эти народные сказки...

– Уходишь от ответа. И, кстати, я – не Золушка.

– Это точно. Золушка была тихая и воспитанная, а ты все время грубишь боссу, это нехорошо.

– Итак, ты родился...

– Я родился в одна тысяча девятьсот семьдесят третьем году в Великобритании, в семье простого английского графа Блэквуда... – Внезапно Брюс поскучнел и тихо сказал: – Давай-ка мы лучше выпьем еще по глотку шампанского.

– Ты... расстроился?

– Ну можно и так сказать. Но ты здесь ни при чем. Просто я не люблю вспоминать свое детство.

– Почему?

– Вот же настырная девица! Потому что! Ладно. Хотя могла бы и сама в Сети почитать. В общем, родиться я родился, потом учился, а потом остался сиротой. Родители погибли в авиакатастрофе. Папа любил летать, приобрел небольшой спортивный самолет, а мама... она его всегда во всем поддерживала. В общем, погибли.

– Прости, Брюс.

– За что? Ты здесь ни при чем. Ты в те годы еще пешком под стол ходила. Так вот. Было мне пятнадцать, стал я сразу и графом, и миллионером. Деньги, понятное дело, никто мне отдавать сразу не собирался, так что дальше все обычно – Итон, Оксфорд, потом университет в Штатах, потом Сорбонна – это в Париже...

– Я знаю!

– А что ты возмущаешься? Многие и понятия не имеют. Короче, в основном я учился, много и разнообразно. Потом стал совсем взрослым, занялся бизнесом. Денег стало еще больше. Вот тебя на работу взял. Все.

– Все?

– Ну да.

– Как скучно.

– Хм... действительно. Знаешь, Спэрроу, а ты права. Хоть это тебя ни в коем случае не извиняет, но... Скучно мне. Давно уже скучно. Понимаешь, я почти все могу купить, поехать в любой уголок земного шара, даже в космос могу слетать – сейчас можно, русские возят туристов на орбиту. А когда почти все можешь – становится скучно.

– Так в чем проблема? Раздай все деньги, начни жизнь с нуля.

– С тобой не соскучишься, Спэрроу. Что-то в этом есть, но... понимаешь, так странно устроен этот мир – я бы при всем желании не смог этого сделать. От меня зависит масса людей, даже пара стран – небольших.

– Тогда придется помучиться.

– Почему мне все время кажется, что ты надо мной смеешься, Спэрроу? Не боишься?

Кэти засмеялась и посмотрела ему в глаза.

– А чего бояться-то? Ну выгонишь ты меня с работы. Это мне не впервой, я практически привыкла.

Брюс с изумлением прислушивался к ее словам. Нет, положительно, ему достался редкий бриллиант среди девиц!

– Бояться надо чего-то серьезного – болезни близких, смерти. Войны можно бояться. За своих детей... Ты не был женат?

– Нет.

– Странно. Как это никто тебя не окру... в смысле не очаровал?

– А я уворачивался. Ну а ты? У тебя кто-то есть?

– Нет.

– Это хорошо.

– Почему это?

– Потому, что времени на личную жизнь у тебя не будет, Спэрроу. Днем и ночью ты будешь со мной рядом.

Кэти улыбнулась и неожиданно зевнула.

– Ох... Прости, но мне кажется, я сейчас засну за столом. Спасибо за прекрасный вечер, я пошла к себе в номер.

– Я провожу.

– Сама дойду.

– Тугодумка. Мой номер напротив твоего, нам по пути. Учти, встаем рано.

– Не на рассвете?

– Нет, но в девять мы должны вылететь.

– В Макао, я помню.

Они поднялись на второй этаж и пошли рядом по коридору. Кэти чему-то улыбалась, а Брюс – Брюс посматривал на нее искоса. Возле самых дверей номера он вдруг взял девушку за плечи, развернул к себе, коротко и страстно поцеловал ее в губы и прошептал, весело блестя глазами в полутьме:

– Посмотрим, Спэрроу! Посмотрим! Принципы против инстинктов – увлекательнейшая предстоит борьба...

С этими словами Брюс Блэквуд развернулся и ушел к себе в номер, а Кэти торопливо ввалилась в свой, заперла дверь и некоторое время стояла в темноте, счастливо и безумно улыбаясь во тьму.

Ночь она проспала без сновидений, а на рассвете проснулась и поняла, что, скорее всего, влюблена в своего босса по уши.

Ранним утром Кэти Спэрроу стояла на балконе, кутаясь в махровый халат, и бездумно вглядывалась в серо-зеленую мглу дождя. Он шел всю ночь, шел и сейчас, шелестя по сочным зеленым листьям, барабаня по бамбуковым навесам, пузырясь на поверхности зеленоватой речушки, живописно огибавшей отель...

Пожалуй, муссоны – не ее стихия. От них хочется повеситься, если честно. Кэти передернула плечами и вернулась в номер. С радостью выяснив, что джинсы и футболка практически полностью высохли на полотенцесушителе, она уже развязала пояс халата, когда в дверь постучали. Чертыхнувшись себе под нос, Кэти направилась к дверям и распахнула их.

Брюс Блэквуд суровым взглядом окинул своего секретаря и сообщил:

– Твое счастье, Спэрроу, что вылет задерживается. А то я тебя так в халате и погнал бы на борт. Ты в курсе, который час?

– Доброе утро, босс. Я буду готова в течение десяти минут.

– Смотри у меня. Давай побыстрее – и спускайся пить кофе.

Они выпили кофе в полном молчании, Брюс просматривал какие-то бумаги, Кэти читала сообщения на телефоне. Как ни странно, звонков не было. Некоторые сообщения были написаны по-китайски, и Кэти гадала, не рассердится ли Брюс, если она сообщит, что ничего не поняла...

Он сам забрал у нее телефон и быстро просмотрел непонятные записи. Потом кивнул самому себе.

– Так, ясно. В Макао все движется, так что особой необходимости спешить нет. Почему ты такая тихая?

– Первый шок прошел, адреналин выветрился, теперь я сижу и робею. Справлюсь ли я?

– Да брось ты. Секретарское дело нехитрое, знай напоминай, о чем предупредили заранее. Кстати: иногда я ору на подчиненных. На тебя тоже могу заорать. Не вздумай отвечать – ничего личного, накал страстей.

– А... можно без него? Без накала? Я цепенею, когда на меня кричат.

– Постараюсь, но не обещаю. Буду давать тебе конфетки за вредность. Допила? Вещи собраны? Пошли.

– В Макао?

– Нет, туда не летим, я передумал. Махнем сразу в Сидней. Надо показать тебе квартиру.

– Брюс, а можно глупый вопрос задать?

– Валяй.

– Чем ты занимаешься? В какой отрасли... лежат твои интересы?

Он хмыкнул и приосанился.

– Основная моя задача – завоевание мира. Частные направления различны. В Макао у меня импортно-экспортная фирма, здесь, на Борнео, завод по переработке химических отходов. Он экспериментальный, экологический проект. В Сиднее – банковские активы, туристический бизнес, исследовательский комплекс по изучению экологии Большого Кораллового рифа. Археологические раскопки спонсирую – когда-нибудь свожу тебя туда, там потрясающе.

– Тебе нравится Австралия?

– После Англии – больше всего. Собственно, это тоже Англия, только куда более... имперская. Только при австралийцах этого говорить не следует.

– Почему?

– Потому что вся Австралия – это большая английская тюрьма. Так она начиналась, по крайней мере. Там живут потомки настоящих англосаксов. Ну и аборигены, конечно.

– Ты с ними встречался?

– Много раз. Ты тоже повстречаешься. Идем.

Уже в самолете, прильнув к иллюминатору, Кэти вдруг почувствовала прилив небывалого, детского восторга. До нее вдруг дошло, что, по сути дела, перед ней открывается целый мир. Она и мечтать не могла увидеть столько, сколько ей предстояло. При этом с ней рядом будет самый красивый, самый потрясающий мужчина на свете... Сказка!

Главное, чтобы эта сказка хорошо закончилась.