Текст книги "Нежданное счастье"

Автор книги: Сандра Грейвс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

– Вам, наверное, непросто растить одному трехлетнюю дочь? – спросила она, пытаясь загладить свою бестактность.

Джейн сочувствовала Биллу Форстеру: ему приходится непрестанно искать надежную няню, следить, чтобы с Барби ничего не случилось (если верить Бет, то боязнь за ребенка превратилась в навязчивую идею), стараться, чтобы жизнь малышки ничто не омрачало.

Но была ли Барби счастлива? Перед Джейн возникли печальные карие глазки девочки. Казалось, она существует в ожидании чего-то прекрасного, доброго, ждет волшебника в этом большом пустом для нее мире.

Девочке нужна мама, настоящая семья – братья, сестры, в этом Джейн не сомневалась. Да! Крепкая дружная семья, а не няни.

– Я справляюсь один! И выращу Барби счастливой и здоровой. – Машина резко свернула, и если бы Джейн не пристегнулась, то упала бы на колени к Биллу. Вот было бы хорошо! – подумала она. Ее щека невольно прижалась к его плечу. Джейн благословляла этот резкий рывок, позволивший ей так близко прикоснуться к Биллу, мужчине, неодолимо влекущему ее…

– Простите!

Она отодвинулась от Форстера, не смея взглянуть на него. Он мог почувствовать ее возбуждение и – упаси Боже – увидеть, что она покраснела, как школьница на первом свидании. Его бы это в лучшем случае позабавило! А то и вызвало бы снисходительную жалость. Опять мнительность! – подумала Джейн. Во всем виноват шофер – и точка! Пора прекратить упиваться самоистязанием!

Джейн сосредоточенно смотрела в окно: мимо проносились высокие башни домов, огромный крутой изгиб моста сиднейской гавани. Девушка сообразила, что они мчатся к набережной – известному месту, называемому «Скалы». Наверное, Билл выбрал один из ресторанов на берегах залива, вроде известного «Рыба Дойла», где она часто бывала. Безусловно, ресторан был высокого класса, но Форстер говорил о чем-то из ряда вон выходящем.

– Когда-нибудь были в «Сыновьях Билла»? – спросил Форстер, искусно маневрируя между припаркованными машинами в поисках свободного места для своего «ягуара».

В нескольких шагах от стоянки возвышался обещанный ресторан. Джейн и раньше видела эту громадину. Его причудливый силуэт, вырисовывавшийся на фоне «Дойла», напоминал фрегат со стеклянными окнами и стальным фальшбортом.

– Нет, не была, – равнодушно ответила Джейн.

Ее зарплата не позволяла посещать такие шикарные рестораны. Дэвид, когда у них только начинался роман, учился на фармацевта и, естественно, не мог пригласить ее в это пристанище богатых гурманов. Да и молодые люди, с которыми она встречалась после разрыва с Дэвидом, в основном начинающие врачи, могли позволить себе все тот же «Дойл» или недорогой китайский ресторан, но только не «Сыновей Билла».

А ей очень хотелось побывать в этом роскошном заведении: говорили, что самый красивый вид на гавань открывается из окон «Сыновей Билла». Форстер провел ее в зал по удивительно красиво декорированному фойе. Ее ноги утопали в пушистых коврах, устилавших пол. Для них уже был накрыт с большим вкусом столик, прямо напротив высокого итальянского окна. Джейн взглянула сквозь зеркальные стекла и разочарованно отвернулась: вид на сиднейский залив скрывал гигантский белый теплоход.

Билл был возмущен. Подозвав метрдотеля, он заявил, сдерживая негодование:

– Леди хотела бы столик с видом на залив. У вас есть свободные места наверху?

«Леди бы хотела…» Откуда ему знать, чего бы желала леди? – поморщилась Джейн.

– Нет, мне хорошо и здесь, – решительно сказала она, выдвигая стул и кладя на стол сумочку.

Форстер был сбит с толку ее упрямством. Он удивлен? Замечательно! Покоритель женских сердец привык, чтобы женщины беспрекословно повиновались ему. На этот раз не получилось. Ну что ж, привыкайте, сэр!

– Вам хорошо здесь? – спросил он, не садясь, словно ждал, что она вот-вот передумает.

Прекрасно! – злорадствовала Джейн. Теперь не сможешь сразить скромную медсестру сказочной панорамой залива.

– Я очень сожалею, но верхний зал абонирован полностью, мистер Форстер.

Метрдотель нервно поправлял воротник, как будто ему не хватало воздуха.

– Все отлично, не беспокойтесь, – возразила Джейн. – Пожалуйста, садитесь, мистер Форстер. Поймите, я совсем не похожа на ваших привычных избалованных спутниц. И, смею думать, хорошо воспитана. Смешно устраивать сцены только из-за того, чтобы угодить мне.

Билл совсем растерялся после такой отповеди.

– Ну, по крайней мере, вам видна хоть часть гавани с того места, где вы сидите, – попробовал оправдаться он. Билл выдвинул стул и сел напротив нее. – Если хотите, можем помахать пассажирам на корабле, – пошутил Билл, надеясь разрядить сгустившуюся атмосферу.

Джейн довольно улыбнулась. Да у него есть чувство юмора! Не ожидала.

– Кажется, на корабле никого нет, – ответила она весело, разглядывая белоснежную палубу красавца-теплохода. – Наверное, все пассажиры высадились на берег. Нет, не все… Вон один чудак наслаждается одиночеством.

– Член экипажа. – Билл сжал губы. – Прошу прощения, я не предвидел, что в гавани стоит корабль.

– Это даже лучше! Я уже много раз видела гавань, но еще ни разу не обедала, наслаждаясь видом прекрасного теплохода. Корабль напоминает мне белого лебедя-гиганта.

Он уловил тонкую иронию в словах Джейн, но промолчал.

– Вина? – спросил Форстер, когда к ним приблизился официант.

Она согласилась, и он заказал бутылку изысканной «Петалумы шардонне». Принесли свежевыпеченный хлеб и обширнейшее меню. Официант перечислил все фирменные блюда дня и вежливо удалился.

– Вы не возражаете отведать атлантического лосося? – предложил Билл. – С зеленью и лапшой. Начать можно с барбекю из перепела… или с голубых крабов.

Он вольготно откинулся на спинку стула, ожидая, что она оценит его превосходный вкус.

В меню не было цен, но Джейн не сомневалась, что Форстер закажет самые дорогие блюда, чтобы произвести впечатление своей широтой и щедростью, и ей стало противно.

Билл выбрал рыбное блюдо и салат, удивившись, когда Джейн сделала свой заказ, отказавшись от закуски.

– Без закуски? – осведомился он. – Не говорите мне, что вы вечно сидите на диете.

Он окинул восхищенным взглядом ее стройную фигурку.

– Нет, я не на диете. Но предпочитаю десерт, – призналась она.

– Вы, оказывается, сладкоежка. Ну, так почему бы не заказать и то, и другое, а?

– Закуску, горячее и десерт? – рассмеялась она. – Нет, из-за чревоугодия я, к своему стыду, усну на работе.

Джейн не переставала удивляться его обходительности, упорному желанию поразить ее необыкновенным меню. То, что она сделала для его дочери, вряд ли заслуживало такого преувеличенного внимания. Сегодня Барби выписывают из больницы, и она никогда ее больше не увидит!

Билл вел себя настолько почтительно, что она терялась в догадках: чувствовать себя или польщенной, или подавленной его покровительством.

Когда принесли на редкость красиво сервированное блюдо, Джейн набралась смелости и спросила:

– Вы говорили с Бет?

Он строго взглянул на нее, словно спрашивая, разве я обязан вам отвечать? Джейн, глядя ему в глаза, молча ждала ответа.

– Да! – раздражился Билл. – Она не попрощалась даже с Барби, боясь встретиться со мной. Трусливая девчонка. Ни твердости характера, ни присутствия духа.

Джейн могла себе представить, в какой уничижительной манере он пригласил бывшую няню для последнего разговора. Несчастная Бет! Может быть, со временем удача будет сопутствовать ей, дай-то Бог!

– Наверное, вы предпочитали бы строптивую няню? – добродушно поддразнила она.

– Вроде вас? – уколол Бил.

Джейн уклонилась от ответа.

Когда он наконец заговорил, голос его звучал уважительно.

– Я не сержусь, что вы даете мне отпор, Джейн. И продиктовано такое поведение самыми лучшими побуждениями. Меня огорчает другое. Вы совсем не заботитесь о себе. Вы думаете о Барби, о Бет… даже обо мне, если хотите. Джейн, вы трогаете меня своим великодушием. – Билл осторожно накрыл ее руку своей теплой широкой ладонью. – Вы отличная медсестра: умелая, образованная, любящая детей. – На его губах появилось подобие улыбки. Джейн представила, каким же он будет обаятельным, если улыбнется широко, от души. – Всегда готовы отстаивать свои убеждения. Вы незаурядная личность, Джейн Уилсон. И вы очень привлекательны, – сказал он, понижая голос. – Бизнесмены за тем соседним столиком, безусловно, согласятся со мной. Они с вас глаз не спускают с того момента, как мы вошли в зал.

Джейн опять запуталась в сетях сомнений, укоряя себя уже за одно то, что не вырвала руку, слушая его лицемерный панегирик. Все это только красивые слова, которые он говорил многим. Интересно, сколько доверчивых, наивных женщин попалось на его откровенную лесть?

– Им просто любопытно. С кем это обедает Вилл Форстер, кого он осчастливил на этот раз? – иронизировала Джейн.

Он уверен, что ей приятно слышать от него эти расхожие комплименты. Тем более, что ему не составляло труда их говорить. Сердце-то молчало. Сейчас Билл нуждался в ней: от Джейн зависело здоровье его дочки, и поэтому он готов льстить и угождать медсестре до тех пор, пока это необходимо. Самоупоенный миллионер не сомневается, что обед в его обществе – незабываемый эпизод в ее будничной жизни!

– Джейн… я вас смутил.

Он понял, что переусердствовал, забыв о душевной тонкости и гордости этой необычной девушки.

– Совсем нет. Меня не так просто смутить, сэр!

Неужели он думал, что она никогда не получала дежурных комплиментов и способна таять, как снег под лучами солнца, выслушивая их?

– Тогда разочаровал, – огорчился Билл. – Я давно должен был понять, что вам чуждо тщеславие. А я повел себя как заправский дамский угодник, забыв о сдержанности и такте. Вот и получил по заслугам. Вы простите меня? – спросил Билл, наклоняясь к ней.

В его зеленых глазах светились и нежность, и тревога.

Джейн поддалась магической силе его взгляда.

– Вы не созданы для того, чтобы просить, прощения, мистер Форстер. В ваших устах мольба звучит противоестественно. Видно, что вам приходилось это делать крайне редко.

Билл широко улыбнулся ей в ответ. Первый раз! И как же красила суровое, замкнутое лицо искренняя, откровенная улыбка, превращая его в другого человека – мягкого, отзывчивого, способного любить.

– Вам надо улыбаться почаще, тогда и прощения просить не придется. Улыбка, как и глаза, открывает истинную суть человека.

Нечаянно Джейн ответила сентенцией.

– Вы думаете, мне недостает теплоты, душевности? – взволновался Билл.

Джейн опасалась быть с ним до конца откровенной.

– Я вас еще плохо знаю. Мы ведь только вчера познакомились.

Завтра, а может быть, уже и сегодня, он навсегда уйдет из ее жизни. Навсегда. И малышка Барби тоже. Джейн стало печально. Сердце сжалось от острой боли. Эти двое – отец и маленькая дочь – стали частью ее существования.

– Мисс Уилсон, у меня такое чувство, что вы знаете меня, лучше самых близких людей, которые общаются со мною уйму лет. – Он пристально смотрел на нее. Девушка смущенно опустила глаза, боясь появления предательской влаги. – Может быть, это из-за того, что вы смелы и откровенны в своих суждениях? Вы ведь не всегда меня одобряете, Джейн, правда?

У нее было такое чувство, что он пытается задобрить ее, а может быть, даже очаровать? Голосом, глазами, доверительностью. Но зачем?

– Ну что вы, – возразила она. – Природа наделила вас и хорошими качествами.

Он так любит свою дочь, внушала она себе: сидел с ней вчера весь вечер. Скрепя сердце, Билл все-таки позвал Бет попрощаться с Барби. Наверное, она зря не пришла. Может быть, Бет по молодости недооценивала его, боясь, что жесткий хозяин намерен посмеяться над наивной недалекой девчонкой?

В его пристальном взгляде промелькнула какая-то тень. Джейн вдруг показалось, что он читает ее мысли.

– Мне сердце подсказывает, что вы чудесный человек, Джейн… Вы судите о людях по их хорошим качествам, а не по дурным. – Его губы чуть дрогнули. – Дурные черты моего характера, чувствую, вы мне простили: нетерпимость, вспыльчивость, высокомерие. Не все, но главные. Как меня это радует!

Она хитро прищурилась и заметила несколько иронически:

– Для тех, кто видит свои недостатки, не все еще потеряно.

– Значит, для меня… не все потеряно? – вырвалось у Билла совсем по-мальчишески.

– Это зависит от того, какие у вас еще остались изъяны, в которых вы не решились признаться.

– С вами сложно, Джейн, – заметил он с грустью.

Девушка поняла, что недооценила его интеллект и проницательность. Шестое чувство подсказывало Биллу – она не доверяет ему.

– Кофе?

Джейн кивнула.

Когда принесли поднос с кофейником и чашками, она спросила:

– Вы уже решили, кто будет наблюдать за Барби, когда ее выпишут из больницы?

Вряд ли у него было достаточно времени, чтобы искать новую няню с хорошими рекомендациями. И все же он нашел выход.

– У Хильды – моей экономки – есть замужняя племянница Мэрил. Я попросил ее приходить на несколько часов в день, по крайней мере до тех пор, пока не найду подходящую няню. – Билл протянул руку за счетом. – У нее два мальчика учатся в школе, поэтому она свободна только с утра, но к трем часам ей надо забирать их.

– А после трех? – спросила обеспокоенно Джейн.

– Я буду приезжать домой. – Он посмотрел счет и расплатился. Джейн опять почувствовала пристальный взгляд его гипнотических серо-зеленых глаз. – Пока дочка без няни.

– А Барби нравится Мэрил? – Джейн смущало, что рядом с девочкой не будет преданного человека, которому мог бы довериться замкнутый ребенок.

– Мэрил и раньше приходилось сидеть с Барби. Она привыкла ухаживать за маленькими детьми. Я вполне могу на нее положиться. – Больше, чем на Бет, казалось, подразумевал он. – Ну, готовы идти? – спросил Форстер, взглянув на часы.

Без сомнения, ему хотелось поскорее вернуться к Барби. А заодно избавиться от неуместных дотошных вопросов, как всегда фантазировала Джейн, поддаваясь соблазну своих вечных сомнений.

– Мне было очень приятно, мистер Форстер, – поблагодарила она Билла тривиальной фразой, принятой в подобных случаях.

– Зовите меня Билл, пожалуйста. По крайней мере, вне больничных стен, – попросил он смущенно.

– Как вам будет угодно.

Опять его голос звучал завораживающе нежно. Он сказал это из вежливости – и только. Зная, что никогда больше не увидит ее. Но почему же он такой приветливый и внимательный? Потому что она медсестра Барби и успела полюбить девочку?..

Джейн так и не нашла ответа… Неужели эта прекрасная страничка ее жизни перевернута навсегда?!

4

Какая-то непреодолимая сила заставила Джейн прийти на дежурство на полчаса раньше. Но потом она убедилась, что это было все то же непостижимое шестое чувство. Когда она вошла в детское отделение, то увидела Билла Форстера с девочкой на руках. Барби выписывали. Какое счастье, что я успела! Ведь еще несколько минут, и не застала бы их, не сказала бы «до свидания».

– Доктор Грахам уже осмотрел Барби? – спросила она, хотя прекрасно знала, что девочку не выписали бы без его разрешения.

– А, Джейн, – обрадовался Билл Форстер. – Нам было грустно уходить, не попрощавшись с вами и не сказав спасибо.

Что-то не верилось в искренность его слов. Может быть, это просто дань вежливости? Но хотели? С Барби на руках и со всеми ее игрушками и одеждой?

– Я очень рада, что смогла повидать Барби еще раз и попрощаться с ней. Я…

– Джейн, я оставил вам записку, – мягко перебил Форстер, – с приглашением прийти завтра пообедать с нами. Барби была бы очень рада, если бы вы согласились. И если вас это не затруднит, то заодно могли бы осмотреть и малышку.

Джейн была смущена неожиданным приглашением и от растерянности не сразу нашлась что ответить. Но почему я так разволновалась? Он просто хочет, чтобы рядом с девочкой была медсестра, которая могла бы в любой момент зайти и осмотреть Барби. Он думает только о своей дочери. Завтра днем его даже не будет дома. Барби останется с Мэрил, вспомнила Джейн.

Но давно пора посмотреть правде в глаза: что беспокоило ее вчера за обедом? Только одна мысль: она больше никогда не увидит Билла Форстера!

– Джейн, если хотите, то я сам заеду за вами после работы. Это проще, чем объяснять вам, как нас найти.

– Вы приезжаете домой на обед?

– Я не хочу сейчас надолго оставлять Барби одну, хотя Мэрил придет, чтобы посидеть с ней. После обеда она сможет подвезти вас до больницы – как я уже говорил, в три Мэрил уедет, чтобы забрать из школы сыновей.

– Но может быть, больница ей не по пути. Я лучше приеду на своей машине…

– Никаких споров. – По непререкаемому тону, Джейн поняла, что лучше не возражать. – Мэрил будет рада помочь. Она добрый и надежный человек, кроме того – мать двоих детей, а это много значит. Ни одна няня не сравнится с ней.

– Я просто уверена, что Бет усвоила преподанный ей страшный урок, – проронила неуверенно Джейн.

– Мэрил – ответственный, преданный человек, высокопорядочный, – продолжал Билл с воодушевлением.

Можно подумать, что он впервые встречает хороших бескорыстных людей, видно, в мире преуспевающих бизнесменов они большая редкость. Джейн даже стало жаль Билла.

– Я приду завтра, чтобы навестить тебя, хочешь, Барби? – спросила Джейн.

Малышка кивнула, и ее розовые губки улыбнулись.

– Я буду ухаживать за Лупоглазиком, – застенчиво пообещала девочка.

В приливе нежности Джейн поцеловала ее пухлую, розовую щечку. Как же она была удивлена и обрадована, когда девочка обвила ее шею своими слабыми ручонками и легко коснулась губ теплым влажным ротиком.

Вдруг Джейн почувствовала тяжелый взгляд Билла Форстера. В его глазах застыл испуг и ревность. Но почему? Оттого ли, что девочка неожиданно поцеловала чужую ей женщину? Или он… Вспомнил свою молодую, до времени погибшую жену, мать Барби? Думал о пустоте, образовавшейся в их жизни? О том, что ни медсестра, ни безупречная Мэрил, ни кто другой не заменит родную мать?

На следующий день Джейн все утро ждала телефонного звонка. Она боялась, что у Билла Форстера могли возникнуть какие-то неотложные дела и ее визит не состоится.

Но телефон молчал, поэтому в двенадцать часов она вышла из дома, чтобы встретить Билла. Через несколько минут показался его темно-зеленый «ягуар». Сегодня она не решилась открывать его взору свои коленки – вместо мини на ней была длинная черная юбка, почти до пола. Поскольку они ехали к нему домой, а не в ресторан, то Джейн рискнула надеть пушистый свитер из ангоры.

– Вам идет светло-голубое, Джейн, – заметил Билл, заводя машину. – Подчеркивает голубизну ваших глаз. Примите этот скромный комплимент спокойно. Я знаю, что вы не любите красивых слов, они кажутся вам фальшивыми.

– Ничего не имею против искреннего комплимента, – сказала Джейн, кокетливо улыбнувшись. – Я не люблю…

– Лести?

– Скажем так… Примите это к сведению на будущее, Билл Форстер.

– Я это обязательно запомню. – Джейн так и не поняла, то ли она позабавила Билла, то ли он действительно принял ее пожелание близко к сердцу.

Она решила сменить тему.

– Как Барби? Счастлива снова быть дома?

– Счастлива?.. – произнес Билл задумчиво. – Моя дочь сдержанный человечек. Она замкнутая, застенчивая. – Наступила пауза. – Но с вами девочка как будто… расцветает.

Джейн не верила ему. Он кривит душой, надеясь, что она будет чаще навещать Барби. Им движет только корысть. Нет! Для Билла Форстера она лишь медсестра его обожаемого ребенка, не больше. Ну и слава Богу. Ей и не хотелось бы быть для него больше чем медсестра – никогда не смогла бы. Вот теперь я лукавлю, подумала Джейн.

Билл заговорил первым:

– Вы понимаете, Джейн, когда Барби поцеловала вас вчера… – Он остановился, как будто ища нужное слово. – Такое было впервые, – признался он. – Она никогда раньше не целовала никого, кроме меня. И даже меня она балует редко, только если я очень попрошу ее поцеловать папу.

Джейн не знала, что ответить. Она чувствовала: ему больно говорить о семейной драме, нелегко раскрывать перед ней свою душу. Поэтому она опасалась испортить доверительную беседу какой-нибудь неосторожной репликой, боялась, что он вновь замкнется в себе и его лицо превратится в холодную, непроницаемую маску, как это уже бывало.

Машина резко свернула с дороги и остановилась на обочине. Джейн с недоверием смотрела сквозь ветровое стекло. Он не может здесь жить… Вокруг не было ни одного дома, кроме унылого, стандартного здания школы.

– Джейн, скажите мне, я должен знать. Я думаю об этом со вчерашнего дня. Почему вы уходите? – спросил он, взяв ее за руку.

– Ухожу?

В ее голубых глазах зажглись радостные искорки.

– Уходите из больницы. Бросаете свою работу.

Джейн удивилась:

– Вы знаете, что я ухожу? Как?.. Кто?..

– Мне сказал доктор Грахам. А что, разве это тайна? Вы собираетесь уйти в конце этой недели. Не сомневаюсь, вы замыслили это уже давно.

– Да, все верно. И это далеко не секрет.

Доктор Грахам сам сказал ему об этом или Билл Форстер расспрашивал о ней? Проверял, надежный ли она человек!

Казалось, он уловил сомнения в ее взгляде.

– Я просто сказал доктору Грахаму, как бесконечно благодарен вам за все, что вы сделали для Барби. Что вы тонко понимаете детей и умеете с ними обращаться. Я чувствую, что в неоплатном долгу перед вами.

– Господи! Как вы преувеличиваете мои «доблести»!

Билл не стал возражать.

– Доктор Грахам сказал, что вы лучшая медсестра и очень жаль, что вы уходите. Поэтому… – Билл смотрел ей прямо в глаза. – Чем вы собираетесь заняться, Джейн, когда уйдете? Работать где-то еще? Выйти замуж? Путешествовать?

Джейн с трудом отвела взгляд от его лица, пытаясь доказать себе, что может не смотреть на него, если захочет.

– Буду работать медсестрой. С докторами на вызовах. Я уже подала заявление.

– С докторами на вызовах? Почему?

– А что вас удивляет? Там тоже нужны медсестры.

Джейн была невозмутима.

– Но эта служба расположена гораздо севернее. Вас не утомят длительные переезды? Не будут угнетать одиночество, жара?

– Я и раньше практиковала на севере – Джейн вызывающе вздернула подбородок. – И знаю, чего можно ожидать. – Не стоит говорить Биллу, что она никогда не бывала севернее Алис-Спрингс и Эйерс-Рок, и то на автобусной экскурсии. – И ничего из тех «опасностей», которые вы перечислили, меня совсем не беспокоит.

– А у вас нет… друга? Не собираетесь найти работу поближе к нему?

– Нет! И какое отношение это имеет к моей будущей деятельности, мистер Форстер? – возмутилась Джейн.

– Простите. Зачем вам семья? Вы еще так молоды, у вас вся жизнь впереди.

– Не льстите, мне уже двадцать шесть. И даже если бы было тридцать шесть, ничего бы не изменилось. Я не собираюсь выходить замуж. Никогда. Я не из тех женщин, кому нужна семья!

Какая-то неясная тень промелькнула в его серо-зеленых глазах. Удивление? Сомнение? Он же не подумал, что она?.. – Джейн вспыхнула от внезапного гнева.

Будь ты неладен, Билл Форстер! Рад убедиться, что я не претендую на тебя? Рад, что я поняла: твое вчерашнее и сегодняшнее приглашение – только знак осточертевшей мне благодарности, и не проявление хотя бы простой человеческой симпатии.

– Ну и когда начинаете бродяжничать? – пошутил Билл, и виду не подав, что заметил, какая буря чувств охватила самолюбивую Джейн.

Почему его так интересует ее будущее? – ломала голову девушка. Барби, в ней разгадка не совсем обычного поведения Билла. Нет! И здесь она ошибается…

Естественно его желание обрести для дочери заботливую маму, если не сейчас, то вскоре. Что бы он ни думал о суетных и корыстных женщинах, интересы Барби для него превыше всего. А может быть, он не хочет больше делить ее ни с кем, никогда? Возможно, убежден, что ни одна женщина не сможет заменить его погибшую жену?

– Джейн?

– Извините, ради Бога, я задумалась! Сначала я хочу немного отдохнуть. У меня уже год не было отпуска. Одни из моих друзей живут в Голубых Горах и часто приглашают к себе погостить.

– Голубые Горы? – разочаровался Билл. – Ничего более привлекательного? Например, кругосветное путешествие?

– Кругосветные путешествия недоступны для меня, слишком дороги! – возмутилась она и тут же пожалела об этом.

Какое дело банкиру до возможностей ее бюджета? Стоит ли объяснять мистеру Форстеру, что ей приходится помогать своей овдовевшей матери? Что пожилая женщина не хочет переезжать из старого семейного гнезда, на ремонт и уход за которым нужны большие средства?

– Нам не пора ехать? – напомнила Джейн, опасаясь дальнейших расспросов.

Разве вы не волнуетесь за свою дочь? Вот что она имела в виду. Зная, как Билл Форстер боготворит Барби, Джейн не сомневалась: ничто на свете не задержит его на пути домой. Она опять вспомнила о том, что Билл заинтересовался ее планами на будущее: какое-то странное предчувствие сжало ее сердце.

Он ведь… Он ведь не собирается предложить ей должность няни Барби? Вряд ли медсестра стала бы заниматься уходом за детьми и домашним хозяйством. Теперь же он знает – Джейн остается медсестрой, так что эта версия не подходит. Меньше всего она хотела быть вовлеченной в чужую семейную жизнь. Особенно в жизнь этих людей. Прелестной девочки… Этого мужчины, затронувшего ее сердце.

Господи! Как же измучили ее раздумья о своей дальнейшей судьбе! Собственная семейная жизнь не для нее. Ей приходится быть осторожной, и, как это ни печально, грустно, трагично, она любой ценой должна защищать себя от интимных пут.

Бодрый голос Форстера прервал поток ее грустных мыслей.

– Вы абсолютно правы, Джейн. Пора ехать дальше!

Ультрамодный особняк Форстера в ряду прибрежных роскошных вилл, называемых «поясом банкиров», производил ошеломляющее впечатление.

Многоэтажное палаццо на выступе скалы, с огромными окнами, широкими изогнутыми верандами.

Но, как профессионал-педиатр, Джейн решила: Билл выбрал не лучшее место для маленького ребенка. Отвесные скалы, крутые лестницы, внизу вода – все это представляет опасность для Барби. Неудивительно, что Билл Форстер так боится за свою дочь. Чтобы наблюдать за ребенком в этом дворце с таким ландшафтом, надо иметь стальные нервы.

Когда она рискнула высказать свои опасения, Билл спокойно ответил:

– Барби проводит время только в доме и на просторных верандах. Там совсем не опасно. – Он почувствовал скрытый протест спутницы. – Девочке хорошо на солнечных галереях, где много цветов и зелени.

Билл ввел гостью в дом, предупредительно открыв перед ней массивную дубовую дверь.

Джейн тотчас отметила, что великолепные комнаты обставлены с отличным вкусом.

Тот, кто занимался декором дома, безусловно талантливый дизайнер. Все в особняке Билла Форстера являло собой изысканность и непогрешимое чувство меры. Но когда первое впечатление поостыло, Джейн подумала, что такой холодный интерьер скорее подходил для модного мебельного магазина, чем для семьи с маленьким ребенком. На полу – пушистые ковры палево-жемчужного цвета; кресла и стулья обиты бледно-голубым шелком, на котором будет заметно каждое пятнышко; на этажерках и полочках – хрупкий дорогой фарфор; даже телевизор стоял в специальной нише, инкрустированной бронзой и красным деревом. Вся эта красота стоила целое состояние. Неужели кто-то может чувствовать себя уютно в этом дворце?

Но что бы Джейн не думала, она оставила свои мысли при себе. Его жена, а может быть, они оба с любовью подбирали место для каждой вещи в своем респектабельном доме, с гордостью приглашали в него влиятельных друзей Билла. В память о жене здесь все осталось не тронутым, и поэтому что-либо критиковать было бы неэтично.

Джейн сразу же предложила осмотреть Барби и выяснить, нет ли у нее каких-либо осложнений. В конце концов, ее за этим и пригласили.

– Я сказал Мэрил, чтобы она не разрешала Барби вставать с постели, пока вы не осмотрите ее, – сказал Билл, проводя Джейн по блистательной анфиладе комнат.

– Не понимаю, зачем держать Барби в кровати… – Билл сердито взглянул на медсестру. – Я хотела сказать, не следует оставлять девочку в кровати, надо лишь проследить, чтобы она несколько дней вела себя смирно и не носилась по комнатам, – настаивала Джейн, мысленно представляя Барби свободно бегающей по комнатам. Только не в таком доме! А снаружи – это просто небезопасно для жизни.

Джейн не поверила своим глазам, когда Билл ввел ее в детскую. Такой же утонченный дизайн, изящная дорогая мебель, маленькие яркие игрушки на полках. Но все-таки что-то раздражало глаз. Внимательно приглядевшись, Джейн поняла: стерильная чистота и какая-то безжизненность детской – ни одной игрушки не валялось на полу. Не было ни одной старой, потрепанной вещи: куклы, кубики, книги – все было новенькое, будто только что доставленное из магазина. Детская напоминала нарядную, рождественскую бонбоньерку. Не хватает теплоты, обжитости, уюта – главных признаков домашнего очага.

Барби сидела в дорогой детской кроватке, сжимая в руках Лупоглазика. Молодая рыжеволосая женщина, которая читала Барби вслух, закрыла книгу и встала навстречу гостье.

– Мэрил, это медсестра Джейн Уилсон из больницы, – представил ее Билл.

– С Барби все в порядке, мистер Форстер, – поспешила успокоить Мэрил, прежде чем он успел спросить ее.

– Вы отдернули занавески?

Билл сощурился от яркого, солнечного света, льющегося сквозь зеркальные стекла. Из окна была видна бухта: темно-синяя вода лениво плескалась под холодным голубым небом.

– Барби сказала, что свет не режет ей глаза и что у нее не болит голова, – доложила пунктуальная Мэрил.

– Барби никогда ни на что не жалуется. – Раздраженный отец взглянул на Джейн. – Может быть, ей лучше некоторое время побыть в затемненной комнате?

Джейн посмотрела на румяную похорошевшую Барби.

– Нет, не надо. Ведь свет не беспокоит ее. Иначе Мэрил давно зашторила бы окна – у нее большой опыт, не забывайте, мистер Форстер.

Она подошла к кроватке и профессиональным взглядом медсестры окинула девочку. Малышка с обожанием смотрела на нее огромными карими глазами.

– Привет, Барби, – поздоровалась Джейн, слушая ее пульс. – Лупоглазик хорошо спал?

Девочка робко кивнула очаровательной головкой.

– Хорошо. А ты, Барби? Тоже крепко спала?

Малышка опять, молча, кивнула, не сводя с нее темных печальных глаз.

– А головка не болит?

Джейн мягко прикоснулась к гладкому лобику.

– Нет.

– Прекрасно. А ты не хочешь ненадолго подняться с кровати? – спросила гостья и увидела, что девочка умоляюще смотрит на отца.

– Ну, если Джейн говорит, что можно… Мэрил, оденьте Барби, пока мы полюбуемся прелестным видом с веранды. Мы сегодня пообедаем в доме – снаружи уже становится прохладно. Я люблю обедать с Барби, когда у меня есть хоть малейшая возможность, – сказал он Джейн, отходя от кроватки. – Барби ест немного, даже не знаю, достаточно ли для трехлетнего ребенка?

– Мне уже почти четыре, – раздался тихий, мелодичный голосок: Барби поправила отца.