Текст книги "Нежданное счастье"

Автор книги: Сандра Грейвс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

– Его жена погибла в автомобильной катастрофе, – продолжала неутомимая Пола, оглядываясь по сторонам. – Ее машина на большой скорости врезалась в фонарный столб, смерть наступила мгновенно. Говорят, она была редкой красавицей. Итальянка. О ее гибели сообщили почти все столичные газеты. Но без каких-либо подробностей. Личная жизнь Билла Форстера была закрыта не только для прессы, но и для немногочисленных друзей.

Джейн грустно задумалась. Какая трагедия в один миг потерять любимую жену и остаться с малюткой-дочерью на руках. Неудивительно, что Барби так дорога ему, что он безумно волнуется за малышку.

Судя по карте, Барби скоро четыре, размышляла Джейн вслух, значит, ей было почти два года, когда произошла авария. Помнит ли девочка свою мать? Ждет ли, что однажды она вернется? Рассказал ли своей малютке-дочери отец, что произошло, отважился ли сказать страшную правду – что мама умерла и уже никогда Барби не увидит ее? Или, защищая дочку от боли и отчаяния, которые испытывал сам, умолчал о случившейся драме, собираясь поведать Барби все, когда она вырастет и сможет легче примириться с горем.

Родители часто пытаются оградить своих детей от трагичности бытия, и по-своему они правы. Но за годы работы медсестрой она поняла, что замалчивание истины – грубая и жестокая ошибка. Скрывая ее от детей, даже таких маленьких, как Барби, они не понимали, что этим только осложняли их будущую жизнь.

– Билл не совсем такой, как я ожидала, – призналась Пола. – Конечно, он потрясен несчастным случаем с дочерью, но…

– Он не пытался… очаровать тебя, да? – пошутила Джейн.

Пола погрустнела.

– Нет… Просто спросил, где он может найти тебя. Сказал, что хочет, чтобы только ты ухаживала за его дочерью. Этот высокомерный тип заставил доктора Грахама обещать ему, что ты будешь уделять внимание Барби, когда бы ни дежурила!

– Не такой уж рыцарь, этот миллионер, как ты думала, – поддразнила Джейн, слегка покраснев. Билл Форстер потребовал, чтобы она наблюдала его дочь! Вот это сюрприз! Кажется, он не чувствовал к ней особенного расположения. Чем же вызвано его повышенное доверие к ней?

– И все-таки я считаю, что он – настоящий мужчина. Но такого просто так не подцепишь. А если и удастся, так придется перед ним на цыпочках ходить. Мне больше по душе простые парни – такие, как мой Сэм, которые умеют искренне любить. – Она встряхнула кудряшками. – И я буду просто растяпой, если упущу Сэма.

– Надеюсь, что все будет хорошо! – вздохнула Джейн.

В ее жизни не было места мужчинам, и никогда не будет. Счастливая семейная жизнь не для нее, не для Джейн Уилсон. Дэвид весьма тактично объяснил это, вежливо откланявшись в тот же день, когда сделал ей предложение. Ушел после того, как она сказала ему, что не может иметь детей…

2

Билл Форстер все еще сидел около Барби, когда детям подали ужин. Джейн заметила, что девочка плохо ест.

– Вы не беспокойтесь, сэр, возможно, ребенок просто хочет спать, – обратилась медсестра к отцу Барби.

– Малышка всегда ест как воробей, но доктора утверждают, что она здорова, – проворчал он с явным недоверием к медикам.

– Не надо насильно заставлять ее кушать. Лучше попробуйте… – Она осеклась. Ее советы Билл Форстер демонстративно игнорировал. – Побеседуем об этом позже, – сухо завершила она разговор.

Общество Билла Форстера будило в ней давно забытые чувства: желание ласки, тепла, неизведанного риска. Видеть его, быть рядом с ним – все равно, что сидеть на пороховой бочке.

– А сейчас, извините… Мне надо навестить обитателей другой палаты.

Когда она вернулась, чтобы уложить Барби и других маленьких пациентов, Билл Форстер все еще был рядом с дочерью. Джейн была удивлена – обычно отцы не задерживаются надолго со своими больными детьми. Но Барби – особый случай, у нее нет матери, которая могла бы остаться с ней, а Бет уволена.

Интересно, был ли мистер Форстер таким же заботливым и внимательным отцом до катастрофы с его женой? Или работа не позволяла ему уделять много времени дочери? Няни, экономки… Не слишком ли он полагался на прислугу?

Но теперь у Барби нет даже няни, сокрушалась Джейн, вспомнив об изгнанной Бет Ньюболд.

– Вы должны пойти домой и отдохнуть, – сказала она мистеру Форстеру, заметив его утомленный вид, темные круги под глазами, заострившиеся черты лица. – И обязательно плотно поужинать. Вы ведь ничего не ели с тех пор, как прилетели сюда.

– Сестра, вы так внимательны ко всем посетителям своих маленьких подопечных? – спросил он отнюдь не вежливо. – Вы уже любезно послали мне кофе и булочки. Я не умираю с голоду и не засыпаю на ходу, – продолжал он выговаривать Джейн, наблюдая, как она зашторивает на ночь окна.

Джейн сделала вид, что не заметила его бестактности. Она понимала: он слишком горд, чтобы позволить о себе заботиться. Пусть думает, что и в таком состоянии у него полно энергии.

– Вы ведь тоже на дежурстве с тех пор, как я приехал. А сами-то что-нибудь ели? – с вызовом спросил он.

– Вот как раз сейчас у меня перерыв на полчаса. А потом дежурство до одиннадцати. В мое отсутствие за Барби присмотрит медсестра Пола.

– Скажите, вы тоже питаетесь в больничной столовой? – осведомился он.

Джейн удивил неожиданный интерес к ее скромной персоне.

– Если вы не возражаете, я составлю вам компанию. Вы, пожалуй, правы… Мне надо подкрепиться. А потом я снова поднимусь сюда взглянуть на Барби, перед тем как уехать.

Конечно, это не приглашение в ресторан, но сердце Джейн лихорадочно забилось при одной мысли, что он хочет поужинать в ее обществе. Форстер был замкнутым человеком. Тем более лестным казалось его предложение.

Вдруг мнительная Джейн вспомнила, что обещала Биллу Форстеру поговорить с ним о здоровье Барби. Вот почему он решил пойти с ней в столовую. Что бы он ни делал, это всегда ради его девочки. Наверное, он собирается дать ей какие-то особые наставления, лишний раз убедиться, что за Барби будут ухаживать именно так, как ему хотелось бы. Билл разве что не молится на своего единственного ребенка. Бет сказала ей правду, отец дорожит дочерью, как хрупкой драгоценностью. И если он не поймет, что такая чрезмерная болезненная опека вредит ребенку, то Барби никогда не обретет сильного независимого характера, не сможет стать яркой индивидуальностью.

Джейн не сомневалась в своей правоте, но хватит ли у нее смелости предостеречь отца от ошибок в воспитании Барби?

– Пойдемте в столовую, – сказала медсестра.

Он поднялся со стула и прошептал тихо, чтобы его не услышала дочка:

– Барби боится темноты.

– Пожалуйста, не волнуйтесь. В каждой палате горят ночники, и к детям постоянно заходят медсестры. Если кто-то из них проснется или заплачет во сне, то одна из дежурных останется и посидит с ними. В палату к Барби будут заходить каждые полчаса.

– Здесь ей все незнакомо, – сказал он, с несвойственной ему застенчивостью взглянув на Джейн. – Она никогда еще не была в больнице, поймите это!

– Я вас прекрасно понимаю. Скажите ей «спокойной ночи» и пожелайте добрых снов.

Джейн ласково улыбнулась загрустившему отцу и отправилась взглянуть на других детей. Когда она через несколько минут вернулась к кроватке Барби, то Форстера уже не было. Девочка, молча, лежала и смотрела на нее своими блестящими, темным глазами.

Когда Джейн спустилась в столовую, то увидела Билла Форстера с подносом в руках. Выбрав себе еду, она подошла к его столику.

Джейн заколебалась, правильно ли поступает, подсаживаясь к нему. А если он хочет побыть один? Сомнения – постоянные спутники Джейн Уилсон – отравляли ей жизнь.

– Пожалуйста… садитесь, – пригласил он. Она выдвинула стул и села напротив него. – Как Барби?

Его лицо было бесстрастно, а глаза, окаймленные густыми черными ресницами, скрывали мысли, но чуткую Джейн трудно было обмануть: несмотря на все его усилия, она видела, как отец волнуется за дочь.

– Девочка уже спит. За ней хорошо смотрят, ― заверила она Форстера. А про себя подумала: даже слишком. Неужели он уверен, что ребенок никогда не плачет ночью, не жалуется, его не преследуют детские кошмары? Такое часто бывает с малышами, это обычное явление. – А кто будет наблюдать Барби, когда ее выпишут? – Джейн вспомнила о преданной Бет. – Ребенку нужен любящий детей человек, который был бы рядом, или близкий родственник, пользующийся его доверием и симпатией.

Билл пристально смотрел ей в лицо, и где-то в самой глубине серо-зеленых глаз загорелся недобрый огонек.

– Если вы собираетесь сказать, как плохо я обошелся с Бет, то я слушаю…

Джейн вновь засомневалась, но зачем молчать? Он сам вызывает ее на откровенный разговор!

– Вам не кажется, что вы поступили с девушкой весьма сурово? – спросила она, надеясь получить для Бет хотя бы еще один шанс. – Неужели вы не видели, в каком она была отчаянии? А вы оскорбили и унизили ее, не постеснявшись присутствия врачей.

– Она это заслужила. – Он раздраженно воткнул вилку в картофелину. – Я ей доверил своего ребенка, а Бет не оправдала моего доверия. Чему же ее учили, если она позволила маленькой девочке качаться так высоко, что та упала и ушиблась? А могло случиться и нечто худшее.

Медсестра промолчала, но ради Бет осмелилась сказать еще несколько слов в ее защиту.

– Поверьте, мистер Форстер, Бет усвоила горький урок на всю жизнь и впредь будет осторожнее. Мне кажется, она полюбила вашу дочь и вы простите совсем юную девушку. Неужели вы никогда не делаете ошибок? На них мы все и учимся.

И тут она поняла, что переступила дозволенную черту. Глаза Билла вспыхнули зеленым огнем, он был неумолим и разгневан. Джейн, далеко не робкая от природы, замерла, не рискуя ни говорить, ни даже пошевелиться под его тяжелым непримиримым взглядом.

– Я сказал Бет, что она может зайти и попрощаться с Барби, – высокомерно заявил он. – Но я не приму ее назад. Сумма, которую она получила, не даст ей умереть с голоду, пока не найдет себе другую, более подходящую работу.

Джейн исчерпала все свои доводы. С Биллом было трудно спорить. Возможно, опрометчивая Бет была наказана справедливо? Ведь он ей доверил самое для него дорогое! А ее рассуждения о нравственности и доброте потерпели полное фиаско!

Наступило неловкое молчание. Джейн склонилась над своей тарелкой. Вдруг Билл Форстер обратился к ней:

– Я ведь еще не поблагодарил вас.

Девушка подняла голову и встретила ледяной взгляд полуприкрытых глаз. Его красивый низкий голос звучал отстраненно.

Понятно. Боится, что она вообразит невесть что, если он проявит хотя бы подобие симпатии. «Лакомый кусочек» – метко назвала его Пола. И вправду, за ним, наверное, увивается столько красоток, что он не рискует обнадеживать своих почитательниц небрежно оброненной любезностью.

Думает ли он спустя два года о своей погибшей жене? Скорбит ли о ней? Джейн переполняли мысли об этом загадочном человеке.

– Не поблагодарили меня? За что? – недоуменно переспросила она.

– В отделении экстренной терапии мне сказали, как много вы сделали для моей дочери. Вы ведь оставались с ней, пока ее не осмотрели врачи и не сделали рентген. Своей выдержкой вы помешали Бет наделать глупостей. Не сомневаюсь, что бывшая няня Барби только на это и способна.

– Вам не за что благодарить меня, это моя работа. Несчастная Бет была сама в состоянии стресса. Ее испуг был настолько велик, что она тоже могла угодить в больницу.

– Неужели? Испугана за Барби или одной мыслью о встрече со мной?

Господи! До чего же самоуверен отец Барби! Лишен всякого сострадания! – негодовала Джейн.

Форстер ждал, что она ответит.

– Но ведь это был несчастный случай…

– Несчастный случай, последствия которого могли оказаться непоправимыми. Это не в первый раз. Бет и раньше вела себя необдуманно, легкомысленно. Мне постоянно приходилось следить за ней.

– А как же ее рекомендации?

– Рекомендации? – Он презрительно ухмыльнулся. – Конечно, безупречные. Как и у всех остальных.

– У всех остальных?

Бедная девочка не успевала привыкнуть к одной няне, как ту устраняли и на ее месте появлялась другая.

– Одни никуда не годятся, и я их увольняю, а другие сами уходят. – Билл разозлился. – Как правило, прекрасный пол избегает ответственности.

Джейн мысленно продолжала спор с мистером Форстером. На ребенке плохо сказывается, когда его, словно мячик, кидают то одной няне, то другой.

– А у вас в семье нет женщины, которая могла бы помочь вам с Барби? Тети, бабушки или старинного друга семьи?

– Моя мать иногда остается с Барби, – ответил он, помолчав, – но не часто.

Мужчина смотрел прямо в глаза Джейн. В его взгляде сквозила неподдельная симпатия.

Джейн смутилась, но продолжала думать о Барби. Бедное дитя, даже собственная бабушка не способна позаботиться о ней.

– Моя мать не создана для домашнего очага, – заметил он, как будто угадав ее мысли. – Ей слишком дороги работа и свобода. Пусть живет, как ей хочется. За Барби отвечаю я.

– А нет ли у вас братьев или сестер?

– Только брат. Он дипломат и постоянно в разъездах.

– А родственники… жены?

После долгой неловкой паузы он резко спросил:

– Что вам известно о моей жене?

– Очень мало. Я знаю, что мать Барби погибла в автокатастрофе. – Пусть думает, что она узнала о трагедии из газет. – Мне очень жаль вашу молодую жену, – сказала Джейн, подчиняясь порыву искреннего сострадания.

– Я предпочитаю не говорить о своей жене, – прозвучал холодный ответ, напоминающий скорее отповедь.

– Простите, – извинилась Джейн, опуская глаза. Наверное, Билл боготворил ее, если воспоминания о ней до сих пор ранят его душу и сердце. – Но ее семья?.. Они помогают вам с Барби?

– Родственники жены – итальянцы и живут не в Австралии, а в Милане.

Она отставила тарелку и взглянула на часы.

– Мне пора возвращаться. Мой перерыв уже закончился.

– Я пойду с вами, – сказал он, вставая.

Джейн вдруг почувствовала себя такой маленькой, когда он посмотрел на нее с высоты своего богатырского роста. Джейн Уилсон ничего не могла с собой поделать – ее влекло к Биллу. Запретные чувства, которые она пыталась подавить в себе, рвались наружу. Идя вверх по лестнице, она старалась забыть об отце и думать лишь о его больной дочери.

– С Барби все будет отлично, обещаю вам.

Бедная малышка. У нее никого нет, кроме отца, который, будучи занятым человеком, мало уделяет ей внимания. Да, он бережет ее, волнуется, задаривает дорогими игрушками; сам того не ведая, превращает девочку в избалованное, безвольное существо.

Она-то хорошо знала, как губительна для ребенка собственническая, эгоистичная любовь родителей. Постижение детской психологии было призванием Джейн.

Когда они вернулись в палату, то нашли Барби крепко спящей. «Слишком крепко», наверное, решил Билл. Проверив приборы жизнедеятельности, она поспешила сообщить отцу, что с девочкой все в порядке.

– Ваша смена заканчивается в одиннадцать? – спросил он, взяв ее за руку.

Его прикосновение было так приятно, оно согревало. Нега охватила ее молодое тело. Интересно, он на всех женщин действует так же волнующе? – подумала Джейн, преодолев, наконец, невольную слабость.

– Да, в одиннадцать. Но не беспокойтесь. Я уже говорила вам – ночная смена будет неусыпно смотреть за Барби. До утра.

– Завтра я очень рано буду здесь. Но в половине десятого мне придется уехать примерно на час. Предстоит важная встреча, и ее нельзя отменить.

Билл Форстер не отпускал ее руки.

– С Барби ничего не случится, уверяю вас, мистер Форстер. По утрам дежурит опытная сестра Мэри Браун. Она работает в больнице уже много лет. – Перехватив недоверчивый взгляд отца, Джейн еще раз заверила его: – Я попрошу Мэри или другую медсестру, чтобы они занимались только Барби. До вашего прихода. Ее ни на минуту не оставят одну.

И все-таки Билл Форстер не был спокоен, зная болезненную застенчивость своей дочери.

– Даже если Барби спокойна, не плачет и ни на что не жалуется – это только иллюзия: ей может быть просто страшно, и она страдает.

– Знаете, я приду и сама посижу с ней, – предложила она, стараясь высвободить свою руку.

Его серо-зеленые глаза потеплели.

– Но ведь ваше дежурство начинается в полдень. Когда же вы спите?

– Я посплю до восьми…

– Нет, жестоко злоупотреблять вашим великодушием! Я попрошу свою экономку, чтобы она посидела с Барби. Как я не додумался до этого раньше! Правда, она не отличается терпением. Ей уже почти шестьдесят, и у нее никогда не была своих детей. Поэтому миссис очень нервна и раздражительна, совсем как моя мать. Она в состоянии провести с Барби несколько часов, не более.

– Если ваша экономка не сможет прийти или вы предпочитаете не просить ее об этом, то я с удовольствием посижу с Барби. Как обычный посетитель, а не медсестра.

– Вы уверены, Джейн, что это доставит вам удовольствие? – В его глазах засверкали серебряные искорки. Впервые он назвал ее по имени, и в его устах оно прозвучало по-особенному ласково, вновь заставляя ее сердце замереть в истоме. Но червь сомнения не дремал. Все равно, что бы Билл ни делал, это только ради своего ребенка. Он совсем не думает о ней, как заклинание повторяла Джейн, помня свой обет.

– Конечно уверена, – не колеблясь ответила медсестра, отступив настолько, что Форстер вынужден был отпустить ее руку, и Джейн тут ж почувствовала пустоту и одиночество. – Спокойной ночи, мистер Форстер.

С этими словами она быстро вышла из палаты.

3

– Доброе утро!

Джейн, светло улыбаясь, вошла в палату с полиэтиленовым пакетом в руке. Билл Форстер в элегантном сером костюме, прекрасно подогнанном к его широким плечам и узким бедрам, сидел рядом с Барби. Его дочь полулежала в кровати, укачивая куклу, завернутую в ее любимое драное одеяло.

– Джейн! – Билл поднялся, и в его ярко-зеленых глазах она прочла откровенную радость: оттого, что она пришла? Или оттого, что на ней не было формы? Вряд ли ему понравился простой свитер, узкие джинсы и распущенные волосы. На работе она всегда собирала их в аккуратный хвост.

Однако Джейн ошибалась. Все было иначе. Ему казалось, что каштановые волны густых волос несколько смягчают ее серьезное лицо, а насыщенно-красная помада и такой же яркий свитер оживляют девушку. Когда они встретились в первый раз, Джейн совсем не показалась ему красивой, но сейчас он понял, что в ней есть определенный шарм и утонченность.

Их глаза встретились, и Джейн залилась ярким румянцем. Он разве не ждал ее?

– Как Барби?

Она посмотрела на девочку.

Малышка взглянула на нее, и в больших бархатно-коричневых глазах промелькнула робкая улыбка. Барби узнала медсестру.

– Кажется, с ней все в порядке, – неуверенно ответил Билл. – Но она какая-то вялая. Только что приходила сестра Браун, чтобы осмотреть Барби, и сказала, что все хорошо. А доктор Грахам придет сегодня днем, чтобы решить, можно ли ее выписать.

Джейн наклонилась к ребенку.

– Видишь, Барби, – улыбнулась она, – я пришла навестить тебя как друг, а не как медсестра. – Она показала на свой красный свитер, на котором были вышиты забавные белые овечки. – И я не превращусь в медсестру до того, как настанет день. – Джейн пыталась объяснить так, чтобы ребенок смог ее понять. – Потом ты пойдешь домой… а я не могла отпустить тебя, не попрощавшись, согласна?

Пора прощаться… Почему же ей так грустно от этой мысли? Потому что она больше никогда не увидит Барби… или Билла Форстера? Напрасно она убеждала себя, что главная причина ее грусти – только Барби.

Заметив, что глаза девочки прикованы к ее полиэтиленовому пакету, она с ловкостью фокусника достала из него непонятное существо, сделанное из шерсти. Оно было желтое, с плоскими лапами, уморительной круглой мордашкой, черным носом и ушами, как у породистого спаниеля.

– Лупоглазик пришел повидаться с тобой, – сказала она, усаживая комичную зверушку на кровать Барби.

– Лупоглазик? – изумленно переспросил Билл Форстер.

– Я так его окрестила – Лупоглазик, – важно ответствовала Джейн. – Потому что он любит строить всем глазки. – Она слегка потрясла это чудо-юдо, оно послушно склонило голову набок, и его глазки-пуговицы сверкнули на солнце. – Видите? Он строит глазки.

Билл Форстер с детским любопытством рассматривал смешную игрушку. Но Джейн опять включила свой «аппарат сомнений»: это была заинтересованность… или презрение? Однако напряженность исчезла с лица Билла, и от вчерашних морщин не осталось и следа. Сегодня утром он выглядел куда более раскованным и общительным.

Джейн обернулась к Барби и ласково объяснила:

– Я сама связала Лупоглазика. Для другой девочки, которая тоже лежала в больнице, но… – Девушка запнулась. – Она была слишком больна, чтобы присматривать за ним. Поэтому он жил у меня дома и ждал другую маленькую девочку, такую нежную, особенную, как ты, к которой он мог бы, не стесняясь, приходить в гости. Потому что только особенные маленькие девочки могут дружить с Лупоглазиком. Он очень любит, когда его обнимают.

Она взяла сказочного Лупоглазика и потискала его.

– Видишь? Ему нравится. А ты хочешь обнять его? – спросила девушка, размышляя, что же о ее ребячьих выходках думает ироничный мистер Форстер.

К радости Джейн, малышка отложила куклу и протянула свои крошечные ручонки. Она отдала шерстяную игрушку и с радостью наблюдала, как девочка прижимает ее к груди.

– Мне кажется, ты ему полюбилась и он, наверное, хочет остаться здесь, с тобой.

– Он мне очень понравился.

Тихий, серебристый голосок Барби вызвал в душе Джейн материнское, щемящее чувство.

– Тогда он обязательно захочет поехать к тебе домой, если ты, конечно, возьмешь его. Он мечтает стать твоим любимым Лупоглазиком.

Девочка посмотрела на отца умоляющими глазами, молча прося его разрешения.

– Если Джейн говорит, что Лупоглазик твой, солнышко, то, конечно, можешь взять его. Только ты должна… обнимать его почаще… – Его губы дрогнули. Джейн не могла бы с уверенностью сказать, улыбается ли он или скрывает снисходительную иронию к ее стремлению завоевать любовь Барби. – Ты должна поблагодарить Джейн, радость моя.

Малышка перевела взгляд на девушку.

– Спасибо, – прошептала она.

– Я знаю, Лупоглазик будет счастлив с тобой, – сказала Джейн, стараясь не смотреть на Билла Форстера. – Если вы торопитесь на собрание, мистер Форстер, то можете спокойно ехать, я посижу с Барби, пока вы не вернетесь.

– Спасибо, Джейн.

Билл подошел и встал рядом с ней. От него исходила мощная жизненная сила, которую она всегда ощущала в его присутствии. Форстер был очень хорош: его серо-зеленые глаза лучились, будучи безукоризненно сложенным, Билл являл собой настоящего мужчину-атлета. Он разбудил в Джейн женщину, которая хотела его, только его. Это было сущее наваждение.

– Я очень ценю вашу заботу о Барби, – сказал красавец, не сводя с Джейн сияющих глаз. – Мисс, пообедайте со мной.

Тон был повелительный. Отказ категорически исключался.

Джейн не подала виду, что ее задело высокомерие Билла.

– Только не в больнице! Мы заслуживаем лучшего. – Кажется, он не слишком высокого мнения о скромной больничной столовой. – Мы поедим в каком-нибудь менее грустном заведении. Рядом с гаванью есть прекрасный ресторан. Там превосходно готовят.

Билл, кажется, уверен, что я никогда не обедала в приличном ресторане, – самолюбие Джейн было уязвлено.

– Большое спасибо, но у меня совсем другие планы, сэр, – ответила она подчеркнуто сухо.

– Не отказывайтесь, пожалуйста. – Он почти умолял ее. – Позвольте мне хоть так отблагодарить вас…

– Вы меня уже отблагодарили. – Ответ прозвучал резко. Сомнения не оставляли Джейн: он не искал ее общества, а просто галантно платил за услугу. – Даже если я изменю свои планы, то все равно не смогу появиться в ресторане в этом спортивном наряде!

Она смущенно оглядела свой свитер и джинсы.

– У вас достаточно времени, чтобы съездить домой переодеться, – возразил Форстер. – Я вернусь сюда к одиннадцати, может быть, пораньше. А к этому времени приедет Хильда, так что вы можете не торопясь заняться туалетом.

Джейн колебалась. А почему бы не согласиться? Не каждый день простой девчонке, вроде нее, выпадает случай пообедать в обществе миллионера. И больше таких чудес не предвидится, если она будет задирать нос и откажется.

И вновь сомнения, бесконечные «за» и «против». Миллионеры не ухаживают за какими-то там медсестрами. Они используют таких простушек, как Джейн Уилсон. А потом платят им – «широким» жестом вроде обеда в изысканном ресторане… Если бы у нее осталась хоть капля здравого смысла, она сразу же положила конец двусмысленным отношениям. Он уже не безразличен ей. И это становится опасным. Легкий флирт для таких суперменов, как Билл, приятное развлечение, и только, а ей может испортить жизнь. Что, если она потеряет голову и влюбится в него? Что тогда? Этого нельзя допустить! Для бедной Джейн Уилсон не существует ни любви, ни брака, ни детей. Она никогда не должна забывать о том страшном уроке, который преподнесла ей судьба.

– Нет… я не могу, и больше не настаивайте, мистер Форстер, – твердо сказала Джейн.

Она, как и обещала, осталась с Барби. Билл, попрощавшись с дочкой, ушел, не повторив своего приглашения.

Через некоторое время в палате появилась доктор Фей Вайт – старший администратор больницы.

– Мисс Уилсон, не могли бы мы поговорить?

– Слушаю вас.

Джейн отошла от кроватки Барби.

– Несколько минут назад я беседовала с Биллом Форстером. Он обронил, как бы невзначай, что пригласил тебя на обед в благодарность за внимание, которое ты уделила его дочери.

Медсестра собиралась возразить, но доктор Вайт прервала ее.

– Мистер Форстер, кажется, немного расстроился из-за того, что ты отказалась от его приглашения. Он решил, что правила больницы запрещают подобную вольность, но я его разуверила, Джейн, если он еще раз пригласит тебя, не отказывайся.

– Согласиться? Почему? – Джейн была и заинтригована и рассержена распоряжением Фей Вайт.

– Мы не хотим ссориться с мистером Форстером, пойми! Он обещал больнице более чем щедрое пожертвование. И если даже Билл Форстер отец твоей пациентки, это не значит…

– Мне не нужна благодарность мистера Форстера. Заботиться о детях – моя прямая обязанность. Вам это известно, мисс Вайт!

– Я знаю, Джейн, и ты прекрасная медсестра! Но нам нужна помощь мистера Форстера, поэтому-то мы и не хотим с ним ссориться. Во имя нашей больницы ты должна оказать внимание нашему меценату. Не упрямься, дорогая.

Джейн удрученно вздохнула.

– Хорошо.

Скорее всего он уже отказался от этой идеи. Такие божества, как Билл Форстер, не умоляют на коленях!

– Ты, кажется, пришла сегодня утром, чтобы посидеть с ребенком Форстера, так позволь ему тоже что-нибудь сделать для тебя, – сказала мисс Вайт, прежде чем уйти.

Она читала Барби вслух, когда в палате появился Билл Форстер. Но они обе – и девочка, и медсестра – были так поглощены сказкой, что не замечали его присутствия до тех пор, пока Джейн не закрыла книгу.

– Вы удивительно читаете, мисс Уилсон. – Он приблизился к постели. – Это в полном смысле слова актерское исполнение для маленьких детей.

Девушка порозовела, польщенная его похвалой. Она ни разу не видела его улыбающимся, но слегка тронутые улыбкой губы Билла дарили ей радость жизни.

– Оставляю вас с Барби, – сказала Джейн. – До свидания, малышка. – Ее взгляд преисполнился нежности, когда она взглянула на девочку. – Если тебя не выпишут до полудня, то я вернусь, так как снова превращусь в медсестру к этому времени, точно в сказке.

Джейн с любопытством взглянула на Билла: попросит он ее снова… или нет? В глубине души она ждала этого.

– После двенадцати я заеду за вами. Где вы живете?

– Я…

От взыгравшей гордости она потеряна дар речи. Надменный, высокомерный тип! Он даже и не подумал добиться ее согласия. Только удосужился проверить, что ее отказ не обусловлен больничными правилами, и окончательно решил: ей не останется ничего другого, как покориться. Так оно и случилось – выбора у нее не было.

– Я живу недалеко от больницы, – ответила Джейн. – Может, я сама?..

– Нет, я заеду за вами, – возразил Форстер.

Она опустила глаза, скрывая негодование и беспомощность.

– Дом девять на Велс-стрит, квартира три, – назвала она адрес. – Но не надо заходить, я буду ждать вас на улице.

– Увидимся.

На его губах появилась озорная полуулыбка, он махнул рукой и удалился.

В пять минут первого на Велс-стрит въехал темно-зеленый «ягуар». За рулем сидел Билл Форстер. Джейн ожидала встретить знакомый серебристо-серый «мерседес», который был вчера у Бет, но, увидев модный «ягуар», подумала: сколько же дорогих автомобилей в его автопарке?

Конечно, если ты мультимиллионер, размышляла Джейн, то должен быть непременно удачливым, расточительным и самоуверенным. С грустной улыбкой она наблюдала, как шикарная машина остановилась на обочине.

Вместо того чтобы выйти из «ягуара» и галантно распахнуть перед ней дверь, Билл Форстер открыл ее изнутри, крикнув:

– Залезайте!

Когда она села на мягкое кожаное сиденье, то пожалела о том, что опрометчиво надела мини, слишком рискованно открывающее ее стройные ноги. Но хорошо хоть, что на ней фирменный жакет от Шанель, а не шерстяной свитер.

– У вас что, целая колонна автомобилей последних марок? – не могла удержаться от иронии Джейн.

В ответ он насмешливо покосился на нее.

– Ну, не колонна, конечно, – произнес Билли скромно. Машина мягко и беззвучно двинулась с места, оправдывая свое экзотическое название. – «Ягуар» у меня для работы, «мерс» – для семьи, а еще я в свободное время ремонтирую гоночные автомобили – это моя слабость, – признался он.

И, наверное, единственная слабость, подумала Джейн.

– Значит, у вас все-таки есть возможность уделять время своим слабостям? – заметила она, думая о Барби.

Джейн удивлялась, что даже ничтожный досуг он выкраивает из своей работы. Так почему же, рассердившись, думала она, он тратит драгоценные часы, возясь с какой-то отжившей свой век рухлядью? Почему он не проводит больше времени с Барби?

– Когда я вожусь со старыми машинами, то «думают» мои руки, а голова отдыхает. Это помогает мне забывать о неприятностях.

Затормозив, Билл сладко потянулся, – перед «ягуаром» медленно ехал грузовик.

Джейн любовалась, как уверенно сжимают руль холеные руки Билла – сильные, красивые, с длинными аристократическими пальцами. Прекрасные руки, подумала она, заботливые, надежные; в них и ребенок, и женщина будут в полной безопасности.

– А как Барби относится к тому, что вы все свободные вечера проводите в гараже? – спросила она, сдерживая очередной прилив симпатии к Биллу.

– А разве я сказал, что провожу в гараже все вечера? – парировал он, и Джейн невольно покраснела. – Если я и вожусь в гараже, то только когда Барби уже спит. Возиться с машинами – это всего лишь невинное увлечение.

Господи, какое право она имела донимать его, допрашивать, точно следователь. Лицо Билла снова стало жестким и суровым – и только по ее вине, раскаивалась Джейн.