Текст книги "На страже тишины и спокойствия: из истории внутренних войск России (1811 – 1917 гг.)"

Автор книги: Самуил Штутман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

5. Кадровый состав внутренней стражи в 1811 – 1828 гг.

Немало тревог доставляло руководству ОКВС положение дел в самом корпусе. Как уже было сказано, Комаровский много ездил по стране, инспектируя батальоны и команды, проверяя деятельность окружных генералов.

Не менее напряженной была работа и начальников корпусного штаба, особенно генерала Пяткина. Из-за отсутствия документов невозможно в полной мере охарактеризовать деятельность в этом направлении окружных генералов. Судя по тому, что им не раз доставалось от руководства корпуса за упущения по службе, она не была достаточно эффективна. Два окружных генерала (де Мендоза Бутелло О.С. и Коврегин М.А.) были даже отданы под суд за непорядки и злоупотребления в подчиненных им батальонах ¹²⁷(прил. 4).

Каждый раз Комаровский отчитывался перед военным министром и самим императором о своих инспекциях.

Результатами этих поездок были, в основном, исправления вскрытых непорядков и наказания виновных. Насколько можно судить по не полностью сохранившимся приказам и другим документам, круг его деятельности был достаточно широк. Его решения выносились как на основе личных наблюдений, так и по информации начальника корпусного штаба и других лиц. В этих случаях обычно приказ начинался со слов: «Дошло до сведения моею...»В центре внимания, как правило, находились его подчиненные солдаты и офицеры. Одних наказывал, других поощрял. Так, до него дошло, что в батальонах и командах часто меняются артельные, экономические и прочие книги учета. Он запрещает это делать, велит хранить и представлять при ревизиях. В другом приказе он запрещает ненужные вызовы командирами полков и батальонов начальников инвалидных и этапных команд, из-за чего происходят упущения в командах и, сверх того, эти люди «принуждены бывают при всей своей бедности истрачиваться немалозначащим количеством денег для проездов в передний и обратный путь и на собственное свое содержание».Он требует «всех состоящих налицо гг. офицеров при инспекторских смотрах в познаниях строевой службы экзаменовать, и кто окажется худо знающим, приказать его через исправного штаб-офицера обучать» и ему с «представлением по приложенной при сем форме ведомости рапортовать своеручною отметкою».Очень строго наказывает офицеров за пьянство, неправильное использование подчиненных, нечестность, лихоимство, нанесение обид местным жителям и т.п. При этом он издает один приказ: «О том, чтобы полковые и батальонные командиры при отдавании нижних чинов под суд поступали с крайней разборчивостью» и другой: «О том, чтобы при рассматривании судных дел над нижними чинами обращать особенное внимание на прежнее поведение и службу подсудимых». Он объявляет выговор командиру Таврического внутреннего гарнизонного батальона за волокиту с представлением документов на пособие жене умершего подпоручика, «через что вдова сия и дети еес 1824 года до сего времени(май 1826 г. – С.Ш.) не получали еще следующего им от казны денежного пособия» ¹²⁸.

Он добился распространения правила о награждении знаком отличия Св. Анны за беспорочную 20-летнюю службу на нижних чинов внутренней стражи (ранее «многие из нижних чинов, –писал Комаровский, – участвовавших в славных военных подвигах от перехода во Внутреннюю стражу лишались дарованного армии преимущества»... ¹²⁹).

Комаровский приучал своих подчиненных командиров и начальников по-человечески относиться к солдатам, вникать в их нужды и заботиться о них. Интересен в этом отношении следующий приказ: «По представлению моему о имеющихся у рядового Перновской инвалидной команды Л. Индрика троих малолетних детей и родившихся у него 22 марта 1825 года еще трех дочерях, к пропитанию коих он не имеет средств, Государь Император Высочайше повелеть соизволил производить сему рядовому пенсион по 200 руб. в год и выдать в единовременное вспомоществование 500 руб. ассигнациями, о каковой Монаршей милости я приятным долгом себе поставляю объявить по вверенному мне корпусу» ¹³⁰.

Он щедро представляет нижних чинов к наградам за человеколюбивые поступки (отличие на пожаре, спасение тонувших и т. п.), благодарит командира Нижегородского ВГБ полковника Толя за отличную службу нарядов батальона на Нижегородской ярмарке «для соблюдения тишины и спокойствия» ¹³¹.

После минувшей войны в ОКВС попало много инвалидов. Отношение к их нуждам со стороны старших начальников было не всегда правильным. Наглядный урок бережного отношения к ветеранам преподнес всем окружным генералам ОКВС сам государь.

Это произошло в ноябре 1817 г., о чем свидетельствует письмо Александра I начальнику Главного штаба генерал-адъютанту Волконскому. Оно интересно и с точки зрения изобличения военного бюрократизма, чем грешили и некоторые генералы внутренней стражи, и как свидетельство государственного подхода императора к, казалось, мелкому факту ущемления прав инвалидов. Вот текст этого документа:

«В приезд мой Калужской губернии чрез город Козельск находящиеся там неслужащие инвалиды подали мне прошение, что они не получают от казны провианта и обмундирования, а довольствуются одним жалованием, по учреждению о инвалидах 1764 года состоявшемуся. И хотя просили лично окружного начальника 3 округа внутренней стражи генерал-майора Мицкого о произвождении содержания по положению 1811-го года, но он ограничил себя единственным советом просить далее.

В положении об инвалидах 1811-го года, мною конфирмованном, между прочим, сказано: в общий состав инвалидов поступают инвалиды по учреждению 1764 года в городах находящиеся, и, получая от казны сверх жалованья по сему положению мундирные вещи и провиант, состоят в ведомстве командира внутреннего гарнизонного батальона. Стоило только генерал-майору Мицкому прочесть сие положение, с такою ясностью содержание инвалидов определяющее, чтобы почувствовать неуместность совета его там, где он должен был действовать по званию окружного начальника на то, дабы инвалиды, в его округе состоящие, получали все от казны им следующее; посему и предоставляю вам сделать ему строгий выговор за столь важное упущение должности своей, поставить сие на вид и командиру Отдельного корпуса внутренней стражи, с тем, чтобы он надзором своим обеспечил продовольствие и обмундирование инвалидов по штату и табели 1811-го года так, дабы никакая команда их, по учреждению 1764 года существовавшая и от внутренней стражи зависеть долженствующая, не оставалась уже без получения провианта и мундирных вещей единственно по невнимательности местного своего начальства, о чем и собрать справки из всех губерний, а Козельскую команду за следующие ей со дня издания табели 1811-го года провиант и обмундирование, удовольствовать деньгами, дабы сим самым сравнена она была в содержании с прочими получавшими то командами.

Александр. Москва. Ноября 15 дня 1817 г.» ¹³²

Весьма примечательный, на наш взгляд, документ, характеризующий и самого царя, и положение дел с инвалидными командами во внутренней страже.

Что касается Ивана Григорьевича Мицкого (в то время ему было почти 60 лет), то его после данного случая перевели во 2-й округ, а в 1821 г. уволили в отставку ¹³³.

Кроме него при Е.Ф. Комаровском окружными генералами в ОКВС были 23 человека:

1-й округ: генерал-майоры Миллер Иван Иванович, Де Мендоза Ботелло (Бутелло) Осип (Иосиф) Степанович (из португальских дворян, был пажем при русском императорском дворе, с 1794 г. на военной службе; барон Дельвиг Антон Антонович (отец поэта); Языков Петр Григорьевич;

2-й округ: Гладков Иван Васильевич;

3-й округ: Кохиус Петр Иванович (командовал также 5-м округом); Гертценберг Данило Иванович, Коврегин (Ковригин) Михаил Абрамович;

4-й округ: фон Дистерло Христофор Егорович, (командовал также 6-м округом); Арсеньев Николай Михайлович (командовал также 7-м округом); Гейденрейх Иван Григорьевич (командовал позже 1-м округом);

6-й округ: Ростовский; Пяткин Василий Гаврилович; Посников Федор Николаевич;

7-й округ: князь Урусов Николай Юрьевич; Емельянов Павел Степанович;

8-й округ: Русанов Василий Якимович (Акимович); Степанов Алексей Яковлевич;

9-й округ: Хитрово Михаил Елисеевич;

10-й округ: Печерский Федор Иванович; Зайцев (Зайцов) Алексей Дмитриевич;

12-й округ: Красавин Алексей Федорович ¹³⁴.

Все они были участниками войн и походов, имели боевые награды, обладали большим опытом военной службы, руководства частями. Осуществляя управление округами, они обладали известной самостоятельностью, но находились под контролем командира ОКВС и начальника штаба.

В Российском государственном военно-историческом архиве сохранилось дело канцелярии Военного министерства, озаглавленное: «По рапорту г.-м. Пяткина об инспекторском осмотре войск 6-го округа Внутренней стражи за 1822 – 1824 гг.» Проиллюстрируем на основе этого материала усердную службу окружного генерала и состояние внутренних гарнизонных батальонов и инвалидных команд вверенного ему округа. Из отчетов видно, что многие высочайшие указы и другие акты верховной распорядительной деятельности на местах выполнялись плохо, батальоны и команды обделялись предметами положенного довольствия, некоторые офицеры злоупотребляли служебным положением и незаконно обогащались за счет солдат. Так, в С.-Петербургском ВГБ недоставало обмундирования, служащие Гдовской инвалидной команды сапожный товар получали только на две пары сапог вместо положенных трех комплектов, многим нижним чинам команды за разные годы не было выдано жалование, выявлена недостача солдатских сумм, амуничных денег, провианта, предметов обмундирования. По всем этим фактам генерал-майор Пяткин распорядился провести тщательное расследование. В столичном жандармском дивизионе образовался некомплект 77 лошадей. В рапорте командиру ОКВС генерал-лейтенанту Комаровскому Пяткин доложил, что по сравнению с армейским жандармским полком этот дивизион лишен «многих выгод и средств».В Новгородском ВГБ рубашечный холст не соответствует образцам, «подошвы же по гнилости своей, а сапожный товар по нечистоте может почесться самым непрочнейшим»,не хватает ружей, мундиров, шинелей, киверов, их и не требовали с комиссариатского ведомства, а те, что получили, долгое время лежали в тюках в батальонном цейхгаузе и пришли в «гнилость».Во многих командах состояние дел найдено «в самом крайнем положении»,а «господа офицеры вовсе не знают по фронтовой части свои дела»,солдаты «худо и без правил делают ружьем, маршируют еще того хуже, а амуниция в безобразном виде, во всех командах разные правила, разные командные слова и есть такие, кои отыскать можно в одном только блаженной памяти императора Павла I военном уставе» ¹³⁵.

Не лучше обстояло дело и в других округах. Уже будучи начальником корпусного штаба, генерал-майор Пяткин после инспектирования 2-го округа ОКВС издал 25 мая 1827 г. приказ № 68, в котором зафиксированы злоупотребления, обнаруженные в Смоленском ВГБ, жандармской и инвалидной командах, в которых солдатские вещи оказались несходными с образцами. В приказе отмечено, что окружной генерал барон Дельвиг видел это, но никаких мер «к отвращению сего злоупотребления»не принял, ограничившись тем, что поставил на вид офицерам, виноватым в этих непорядках. «Для преграждения же подобного упущения на будущее время, –говорится в приказе, – и дабы нижние чины не могли лишаться положенного от казны в полной мере довольствия, определено взыскать исчисленную за несходные с образцами и недобротные вещи сумму вычетом у всех вышеупомянутых свидетельствовавших вещи гг. штаб– и обер-офицеров из жалования»... ¹³⁶

Много приказов издается о разного рода злоупотреблениях в ОКВС со стороны должностных лиц и наказании виновных. Весьма активно ведется борьба с воинскими и другими преступлениями. И тут Комаровский проявил себя твердым и последовательным в своих действиях начальником, стремившимся навести порядок в корпусе, он не терпит морально опустившихся офицеров, особенно тех, кто издевается над солдатами, незаконно использует их для своих личных нужд, злоупотребляет своей властью, переступает рамки закона. Кажется, ни один проступок не остается незамеченным и не проходит безнаказанным. Приказы пестрят подобными случаями. Десятки офицеров за совершенные преступления предаются суду. Только в одном из приказов (№ 176 от 10 ноября 1827 г.) говорится о предании военному суду сразу 11 человек, в том числе начальника Данковской инвалидной команды поручика Михайлова и командира инвалидной команды Рязанского ВГБ подпоручика Семенова за «употребление нижних чинов в разные для себя услуги без платы»,самовольный отпуск людей с получением от них денег и подарков, незаконные удержания из жалования подчиненных и т.п. Кроме того, привлечены к судебной ответственности подполковник Кашпиров (Костромской ВГБ) – «за лихоимство», майор Нейман (командир Пермского ВГБ) – за беспорядки в батальоне ¹³⁷. Подсчеты показывают, что за 18 лет командования корпусом граф Е.Ф. Комаровский рассмотрел 146 дел, по которым были привлечены к ответственности и осуждены 159 офицеров (в том числе: 15 командиров гарнизонных батальонов, 23 начальника инвалидных команд, 1 начальник этапной команды и 2 начальника жандармских команд), 11 унтер-офицеров, 23 рядовых. Не так уж и много за восемнадцать лет. А состав преступлений свидетельствует о принципиальности и решительности командира корпуса, не допускавшего отступлений от закона. Вызывает некоторое недоумение само соотношение подвергшихся суду лиц относительно небольшого числа привлеченных к суду нижних чинов. Но это объясняется тем, что в просмотренном перечне судебных дел указаны рядовые лишь из дворян. Судные дела на рядовых не обнаружены. Безусловно, этот вопрос требует дополнительного исследования, трудного и скрупулезного, так как обобщенных материалов пока не выявлено. А на основе того, что удалось установить, можно составить представление о характере преступлений, совершенных в корпусе внутренней стражи. Никакого попустительства в деле борьбы с преступностью, как видно из приведенных данных, допущено не было. Наоборот, с офицеров очень строго спрашивали и взыскивали за упущения и злоупотребления по службе, пьянство, жестокое обращение с подчиненными, поступки, роняющие честь офицера. Представление об этом дает составленная автором табл. 4.

Приведем несколько конкретных дел, дающих представление, за что тогда судили. Подпоручик Русскан (Нижегородский ВГБ) привлечен к ответственности за злоупотребление при наборе рекрутов и растрату казенных средств (1817 – 1818 гг.); командир Харьковского ВГБ подполковник Шарапов – за злоупотребления при наборе рекрутов (1817 г.); майор Быков (Екатеринославский ВГБ) – за использование солдат на частных работах, удержание денег из их жалования (1818 г.); майор Бракель (Костромской ВГБ) – обвинен в «оплошности и трусости» при усмирении восставших крестьян Кологривского уезда Костромской губернии, принадлежащих помещице Грибоедовой (1818 г.); штабс-капитан Скарзин (Валуйская инвалидная команда) – в проявлении нерешительности при подавлении восстания крестьян д. Тулиновской Валуйского уезда Воронежской губернии, в допущении избиения крестьянами солдат команды и отнятия у них ружей (1822 г.); подпоручик Шинелев (Соляная инвалидная команда) – за ссору и драку с титулярным советником Петуховым (1823 г.); капитан Скороходов (Тамбовский ВГБ) – за использование подчиненных солдат на партикулярных работах (1823 г.); майор Урешев, поручик Пресмыцко, подпоручик Соболевский (Витебский ВГБ) и начальник Витебской жандармской команды штабс-капитан Углик – за «устройство пиршества на главной гауптвахте в неурочное время» (1824 г.); прапорщик Жулковский (Кунгурская инвалидная команда) – за продажу вина арестантам во время препровождения их по Сибирскому тракту, избиение их и допущение побега (1825 г.); штабс-капитан Новопашин (Остерская инвалидная команда) – за использование солдат в личных целях (заготовляли для него сено) (1826 г.); майор Осмоловский-Скирдинский (Черниговский ВГБ) – за неповиновение окружному генералу (1827 г.); прапорщик Виноградов (Киевский ВГБ) – за незаконное присвоение себе звания капитана, пьянство и неисполнение приказов (1827 г.) ¹³⁸.

Таблица 4

Конечно, по этим примерам нельзя судить обо всем офицерском составе Отдельного корпуса внутренней стражи. Среди офицеров было много достойных сынов отечества, получивших боевую закалку в боях и сражениях, проливших свою кровь на поле брани, выдержавших невероятные испытания, отмеченных наградами. Достаточно сказать, что для вручения медалей за взятие Парижа лишь в один, 5-й округ внутренней стражи было выделено 479 медалей ¹³⁹. Получали они награды и на мирном поприще, за добросовестную службу в ОКВС.

То же можно сказать и о нижних чинах – солдатах и унтер-офицерах. Комаровский по-отечески относился к ним, жалел и защищал их, требовал от окружных генералов и офицеров быть максимально внимательными к нуждам подчиненных, не обижать неуместной грубостью, обязательно замечать и отмечать служебное рвение, проявление отваги, благородства, те качества, которые особенно обнаруживаются в моменты опасности, в борьбе со стихией ради спасения имущества и людей.

Такое случилось в ноябре 1824 г. во время страшного наводнения в Петербурге. Комаровский, исполняя обязанности военного губернатора одной из заречных частей города (Петербургской стороны), командуя находившимися в его распоряжении войсками и полицией, организовал спасение и размещение людей, раздачу пищи, оказание посильной помощи пострадавшим. Для этих целей был использован местный внутренний гарнизонный батальон внутренней стражи полковника Елистратова. В батальоне, как позднее писал в своих записках Комаровский, «учреждена была швальня, в которой шили армяки, тулупы, раздавалась и прочая одежда, и обувь, как для мужчин, так и для женщин»,при раздаче пищи обязательно присутствовал «офицер из внутренней стражи с двумя рядовыми для порядка».Воины отважно, рискуя собственной жизнью, спасали людей. Талант организатора, выдержка командира ОКВС, его умение принимать рациональные решения и добиваться их реализации в сложной обстановке способствовали успеху дела. Этому в немалой степени помогло хорошо налаженное взаимодействие воинской силы и полиции.

Очень много было случаев умелых и отважных действий при пожарах, спасении женщин и детей, оказании помощи попавшим в беду людям. Об этом даже докладывалось императору, о чем свидетельствуют приказы по корпусу. Так, в приказе № 30 от 25 марта 1826 г. объявлены высочайшая благодарность и награды за отвагу на пожаре личному составу Воронежского внутреннего гарнизонного батальона, его командиру, трем унтер-офицерам и 30 рядовым. Приказом № 18 от 27 февраля 1827 г. объявлено о награждении серебряной медалью и деньгами по 100 рублей «за человеколюбивые подвиги»рядовых и унтер-офицеров Свияжской, Брестской и Старобельской инвалидных команд.

Приказом № 59 от 31 мая 1826 г. объявлено о награждении подпоручика Шкред-Хмелевского (Люцинская инвалидная команда) орденом Св. Владимира 4-й степ. за отважные действия в погашении пожара и спасение 4-летнего младенца. О необычном происшествии и мужестве солдата и его 11-летнего сына говорится в приказе по ОКВС № 142 от 26 сентября 1827 г.: «Командир Киевского внутреннего гарнизонного батальона подполковник Аладьин от 10-го минувшего августа за № 4245 донес г. Корпусному командиру, что во время нахождения Чигиринской инвалидной команды рядового Романа Котенки с 11-летним своим сыном Сергеем в лесублиз города Чигирина за дровами, напал на него бешеный волк; но Котенка, успев схватить его за уши, велел сыну своему рубить топором, которым он и умервщлен. При сем случае рядовому Котенке волк нанес зубами на левой руке шесть довольно глубоких ран.

По докладу о сем Государю Императору г. начальником Главного штаба донесения моего Его Величество Высочайше повелеть соизволил: «произвести рядового Котенку в унтер-офицеры и дать ему триста рублей ассигнациями, а сыну его выдать также триста рублей ассигнациями и определить, когда придет возраст, в гвардию»... ¹⁴⁰

Безусловно, такие приказы играли большую воспитательную роль.

Весь первый этап становления внутренней стражи России связан с именем Евграфа Федотовича Комаровского, его жизнью и деятельностью. Он родился 18 ноября 1769 г. в Петербурге в семье чиновника дворцовой канцелярии. Будучи незнатного происхождения, к тому же с восьми лет оставшийся круглым сиротой, получив с помощью родственников блестящее образование, он, благодаря своим способностям, упорству, деловитости, организаторскому и дипломатическому талантам, энергичности, обходительности и такту, личному обаянию, сумел успешно реализовать эти качества в службе при дворе, на дипломатическом и военном поприще. В необходимых случаях он проявлял смелость, решительность, инициативу, способность брать ответственность на себя. В 1777 г. по тогдашнему обычаю в дворянских семьях был записан на службу сначала в л.-гв. Преображенский, затем в Измайловский полки. В 1796 г. назначен адъютантом к великому князю Константину Павловичу, в 1799 г. принял участие в Итальянском и Швейцарском походах А.В. Суворова и за отличия произведен в генерал-майоры. Позже он первый опубликовал в «Военном журнале» свои заметки «Журнал военных действий Российско-австрийских войск в Италии» ¹⁴¹. С мая 1800 г. – комендант Каменец-Подольской крепости, а через год, – генерал-адъютант императора Александра I ¹⁴². Не раз бывал за границей, выполнял важные дипломатические поручения. Во главе внутренней стражи он пробыл 18 лет. Имел награды: шпагу с орденом Св. Анны 4-й степ. (1798 г.), ордена Св. Анны 2-й степ. с алмазами (1799 г.), Св. Иоанна Иерусалимского (1799 г.), Св. Анны 1-й степ. (1806 г.), Св. Владимира 2-й степ. большого креста (1813 г.), Св. Георгия 4-го кл., Св. Маврикия. «За отлично-усердное служение в командовании Отдельным корпусом внутренней стражи и ревностное исполнение особых Высочайших поручений Всемилостивейше пожалован орденом Св. Александра Невского» (1825 г.).

Были и другие награды и знаки особого внимания и расположения императора к своему генерал-адъютанту и командиру ОКВС. За скорые и деятельные меры по оказанию помощи жителям С.-Петербурга, приведение в устройство причиненного наводнением в частях города разорения Комаровскому, как сказано в его формулярном списке, была пожалована золотая табакерка с портретом государя императора Александра I. Это было 12 декабря 1824 г. 11 марта 1826 г. «за отлично-усердное исполнение возложенных обязанностей по званию временного губернатора Его Императорским Величеством объявлено Высочайшее благоволение».Комаровский получил «перстень с бриллиантами и вензелем Его Императорского Величества имянем»и высочайшее позволение принять пожалованное «Римским императором графское Римской империи достоинство с представлением пользоваться всеми правами и преимуществами оному присвоенными» ¹⁴³.

Жена его, графиня Комаровская Елизавета Егоровна «пожалована была дамою меньшего креста ордена Св. Великомученницы Екатерины»,обе дочери, Анна и София, пожалованы во фрейлины ¹⁴⁴.

Казалось положение столь осыпанного монаршими милостями графа прочно и незыблемо. Но ... должность командира Отдельного корпуса внутренней стражи пришлось оставить. Это случилось спустя всего три года после восстания декабристов, когда Комаровский показал свою непоколебимую преданность царю и престолу. В чем же дело? В Записках графа Е.Ф. Комаровского об этом сказано туманно и вскользь: «..Между тем, сопряженные с званием командира Отдельного корпуса внутренней стражи разные неприятности, мне сделанные, которые основаны были на одних только слухах, принудили меня, наконец, просить Государя об увольнении от сего звания» ¹⁴⁵.

Корпусом он командовал до 6 декабря 1828 г., ему пожаловано звание генерала от инфантерии, назначена очень приличная пенсия, повелено присутствовать в Правительствующем Сенате – честь, которой удостаивались немногие. В то время ему еще не было шестидесяти. Во времена Александра I Комаровский, хотя и имевший определенный вес в окружении императора, был в последние годы его царствования оттеснен оттуда не без влияния всесильного Аракчеева. Но все же он пользовался расположением обоих императоров. Значит удаление от дел и переезд в свое поместье Городищи в Орловской губернии, где он провел последние 15 лет жизни, имели какие-то основательные причины. Какие? Некоторые из них содержатся в Записках графа Николая Егоровича Комаровского. Позволим себе привести из этого сочинения выдержку:

«Окончательное поселение деда в Городище обусловилось не единственно преклонными летами и общей усталостью от придворной петербургской жизни, но и причинами чисто материального характера, побудившими его заняться устройством личных дел, по имениям. Однажды, еще Государь Александр Павлович, в благословенной с ним беседе высказал дедусожаление, что вообще богатое русское дворянство совсем не содействует, за малыми исключениями, мануфактурной производительности страны. Вслед за этим Государю угодно было ему выразить свое желание, чтобы он в этом случае подал добрый пример и построил бы суконную фабрику, вблизи Петербурга. При этом Государь обещал заранее сбыт сукон для всей гвардии, Дед не замедлил исполнить желание Государя и купил большую площадь земли между Большой и Малой Охтой, в той местности, где и поныне существует Комаровский переулок, единственно уцелевший от всей этой затеи, принялся строить суконную фабрику. Огромных денег стоили машины, выписанные из Англии под руководством родоначальника известной нынешней фабрики Торнтона, разбогатевшего на этом предприятии, и первое время фабрика бойко работала, снабжая сукнами всю гвардию, расположенную в Петербурге и окрестностях. Сама по себе мысль Государя вполне основательна, а само предприятие являлось бы безусловно выгодным, но требовалось, чтобы во главе его стоял делец, ведущий все тонкости коммерческого дела, а этого-то и недостовало. Дед мой был человек прямой, в душе военный, весьма для своего времени образованный и говоривший свободно на нескольких европейских языках, но он не был человеком коммерческим, страдал излишнею доверчивостью и имел самое поверхностное понятие о ведении обширного торгового предприятия, требующего от лица, поставленного в его главе не только глубоких познаний, но в то же время и известной эластичности совести, необходимой особенно для ведения дела с казной. Назначенный личным доверием Государя стать во главе Корпуса внутренней стражи, с целью прекращения тех злоупотреблений, которые допускались его предшественниками, вроде известного генерала Тришатного ¹⁴⁶, мой дед Евграф Федотович не мог считать достойным своего звания раздавать интенданству взятки, сопутствовавшие обыкновенно всякую казенную поставку. В этом мне самому пришлось убедиться при виде негодных сухарей и гнилой капусты, принимаемых интендантскими чиновниками и доставляемых нашим солдатам, героям Плевны и Шипки, во время Турецкой кампании 1877 – 78 гг.»

Далее автор пишет, что дед его доверял людям «всего чаще из желания им помочь и их пристроить»,но его обманывали, злоупотребляя оказанным им доверием. «В то время, как Евграф Федотович жил при дворе, противодействуя, насколько мог, интригам Аракчеева, фабрика его приходила в упадок и целые состояния управляющих возникали на развалинах этого полезного, но неудавшегося предприятия»,и потому, как утверждает автор Записок, «удаление Евграфа Федотовича на покой было вызвано отчасти расстройством его имущественных дел».Когда он умер в г. Орле в 1843 г., крестьяне Городища и окрестных деревень «по собственному почину явились за 35 верст в город и на руках отнесли его тело в Городище, где он похоронен в построенной им кладбищенской церкви» ¹⁴⁷.

После смерти Комаровского над всем имуществом его Николай I учредил «высочайшее попечительство»,поскольку основные долги относились к казне. Даже после продажи домовладений в Москве и Петербурге оставалось еще более 2 млн рублей долга...

В чем же заключались интриги графа Аракчеева, которые могли так повлиять на командира ОКВС, что вынудили его уйти в отставку? Об этом ничего конкретного в мемуарах Комаровских нет. О чем-то они умалчивают, хотя и содержат отдельные намеки. Обнаруженные в Российском государственном военно-историческом архиве документы позволяют значительно приблизиться к раскрытию подлинных причин конца столь блистательно начатой и не менее удачно продолженной военной карьеры Е.Ф. Комаровского. У него, человека обходительного, осмотрительного и умного, действительно не складывались отношения с Аракчеевым, ни у кого почти, кроме императоров, не вызывавшего чувства симпатии.

Но это еще не причина для ухода со службы, хотя влиятельный царедворец мог в утрированном виде преподнести государю положение в ОКВС и действия его командира. Некоторый свет на этот вопрос проливает следующее письмо Комаровского Николаю I от 20 ноября 1827 г.:

«Всемилостивейший Государь.

Пораженный гневом Вашего Императорского Величества, лишенный счастия Вас видеть, дерзаю пасть к стопам милосердного монарха. Зная Ваше, Государь, правосудие, я [чувствую], что мог навлечь на себя гнев Вашего Величества не иным чем, как беспорядками, оказывающимися в Корпусе внутренней стражи, которым семнадцатый год командую. Я был бы свыше всякого выражения дерзновенен и поступил бы даже против совести, если бы осмелился сказать, что беспорядки в нем не существуют. Но благоволите, Всемилостивейший Государь, с обыкновенною Вашею прозорливостью вникнуть в причины, от коих они происходят. Сей корпус, расположенный по пространству всей России, кроме Сибири, учрежденный для соблюдения общественного спокойствия и для доставления места воинам, лишившихся силы служить в поле, пополняется штаб– и обер-офицерами не заслуженными, раненными и изнеможенными на службе, но людьми большею частию молодыми, кои могли бы еще служить в армии, но не терпимы в оной по своей нравственности, или худшими из произведенных в офицеры за выслугу лет, ибо хорошие из них оставляются в тех же полках, в каких служили. Таковые-то штаб– и обер-офицеры определяются не только в батальоны, но и в уездные, этапные и прочие инвалидные команды, коих числом до шести сот, и в коих, занеимением лучших офицеров, они делаются отдельными начальниками, не имея при этом никакой прислуги, ни казенной, ни собственной; они впадают в преступления употреблением нижних чинов в собственные работы. При таковом составе корпуса я постоянно употреблял все зависящие от меня способы к сохранению в нем возможного порядка и устройства: поощрение хороших, строгий надзор, неупустительное наказание проступков. Смею сказать, что ничего пренебрежено не было. Некоторые, хотя по числу всего корпуса, конечно, немногие, удостоены были Всемилостивейших награждений как от блаженной памяти Государя Императора, так и от Вашего Императорского Величества. Всем инвалидным командам делается по шести смотров в год, два раза командирами инвалидных команд, один раз батальонными, два – бригадными и один – окружными генералами, сверх того я почти ежегодно осматриваю лично во всей подробности, сколько по расстоянию и по множеству их можно успеть, батальонов и команд; дабы иметь батальонных командиров сколько можно хороших, о назначении их представляются мною не иначе, как по испытании их в познании службы и способностях; ни одно беззаконное действие и злоупотребление, которые только открыть была возможность, не было оставлено без преследования и соразмерного наказания, о чем свидетельствует множество военно-судных дел, из корпусного штаба в Аудиторский департамент поступающих.