Текст книги "Второй Шанс (СИ)"

Автор книги: Самат Сейтимбетов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)

Глава 7

Помимо очевидных проблем, вроде ограничения передвижения, ограничения в продовольствии и исчезновении целой кучи рабочих мест, были в Риме и другие проблемы, не ограничивающиеся криминалом. Масса эвакуированных с севера полуострова, часть из них осталась в городе. Раненые солдаты и переполненные госпитали. Слишком много всего, и слишком мало тех, кто готов положить жизнь за Федерацию. Таковые товарищи, как правило, уже были на передовой, а в тылах и столице оставалось то, что Лев называл «осадком».

Но выбора у Асыла не было, и он, продолжая проклинать генерала, продолжал работы.

С каждым днем механизм города становился ему все понятнее, и с каждым днем становилось понятнее, что тут нужна не просто команда, а тысячная команда. Чтобы прикрыть все направления, обеспечить везде максимальную эффективность и работоспособность, и где взять эту тысячу человек, Асыл совершенно не представлял. Механизм города поскрипывал, но работал, и капитану Имангалиеву просто не оставалось ничего другого, как опираться на существующий аппарат.

Почему Асыл хотел заменить если не всех, то основной костяк? Потому что этот аппарат, этот механизм, крутящий бюрократические и прочие колеса, существовал как будто сам по себе. Издал Асыл распоряжение, механизм, поскрипывая, запустил выполнение по инстанциям. Хотя можно было все сделать вдвое, втрое быстрее! Но для этого… да, да, нужно обновить систему, заполнить ее своими людьми, ну и так далее.

Также постепенно капитан начал понимать, почему Лев поручил ему такое. Каждый день Асыл узнавал что-то новое, придумывал новые приемы и осваивал старые, работал не просто с подчиненными, а с целой Системой, и означать это могло только одно. Следующую ступень обучения, причем Лев, практически наверняка, считал, что ошибки, которые Асыл совершит, как комендант Рима, будут неважны и малозначительны. Зато обучение даст выигрыш в будущем, и оставалось только дивиться хитрости генерала, закладывающего фундаменты планов на десятилетия вперед, когда тут неизвестно, доживет ли город до Нового Года?

От осознания такого, Асыл еще больше невзлюбил своего начальника, но, стиснув зубы, вгрызся в работу еще яростнее, стараясь не допускать ошибок вообще. Круговорот событий, докладов, ситуаций, на которые надо реагировать, поглотил его целиком, и только редкие встречи с форпостовцами, хоть как-то снимали напряжение. Лев вообще появлялся в столице набегами, но эту ситуацию Асыл собирался злорадно исправить в ближайшее время.

* * *

– Если провести диверсии, затрагивающие водную систему города, то столица быстро обезлюдеет, – Дюша, как всегда говорил неторопливо и уверенно. – Даже в минимальном результате – вспышки болезней и эпидемий, отвлечение сил, потери личного состава и далее букет проблем по нарастающей. Перегрузить медицину, которая и так загружена, и не надо забывать, что твари выходят из Инкубатора сразу с рефлексами, в количествах десятикратных людям. Тогда как подготовка нормального солдата длится много лет, и съедает кучу ресурсов.

– Прямые диверсии тварей в госпиталях невозможны, – ответил Асыл.

– И слава Льву, что так! Представляю, что было бы, запрыгни в госпиталь хотя бы один Преследователь! – воздел руки к потолку сержант.

– Может, поэтому госпитали строят так, чтобы в них не запрыгивали твари? – серьезно спросил капитан. – Но сейчас диверсии будут, или, по крайней мере, мы должны считаться с угрозой таковых.

– Слухи? – уточнил Дюша, и Асыл кивнул в ответ.

Слухи, слухи ползли по Риму, затекая в каждый дом, канаву и бункер. Слухи о том, что Римский Лев отправит весь Рим на передовую. Слухи о том, что слава Льва дутая, и город падет со дня на день. Слухи о неизбежном поражении и голоде, и о том, что припасов на зиму не сделано никаких и город замерзнет, потому что зима эта будет самой суровой за тысячу лет. Слухи о том, что твари уже в городе, сидят в канализации и только и ждут, чтобы вылезти наружу и устроить резню.

Слухи пугали, вызывали панику, отбивали всякое желание работать.

Слухи забрасывали в головы мысль, что во всем виноват Лев, и только он. Все, мол, было прекрасно и шло как обычно, но затем откуда-то взялся Римский Лев и все пошло наперекосяк. Уж не шпион ли тварей этот самый Лев, ведь всем известно, что твари способны на всё? Достоверность слухов была никакая, но массовость делала свое дело. По городу поползла паника, и обычными средствами тут было не обойтись.

Во всяком случае, капитан Имангалиев попробовал запускать контрслухи, но как-то ничего не вышло. Чистая правда о жизни и подвигах Льва воспринималась как «топорная правительственная пропаганда», тогда как слухи, дескать, вещали чистую правду и ничего кроме правды. Разумеется, «силовики» Рима были в полной готовности, но если толпа хлынет на улицы, размахивая оружием… ничего хорошего из этого не выйдет, качал головой Асыл.

Поэтому приказ стрелять на поражение получили только охранники Октагона, тогда как остальным, наоборот, внушалось, что нужно дважды подумать, а уж потом лезть в заварушку, если таковая начнется. Источник слухов засечь никак не удавалось, они как будто сами по себе возникали во множестве голов разом. Каждый новый день – новый слух, и масса людей, пересказывая его другим, придавала видимость достоверности из разряда «все говорят! Все не могут сговориться!»

– Сам понимаешь, – заметил Асыл, – как выгодно в таких условиях проводить диверсии. Раз, и тут же слухи, мол, это Лев гадит!

– С чего бы Римскому Льву гадить Риму? – удивился Дюша. – Где здравый смысл и прочие штуки?

– Какого здравого смысла ты ждешь от слухов? Тем более таких идиотских, какие сейчас гуляют по городу? Нет, здесь все одно к одному, диверсии против толпы, и разжигание толпы, и все это сходится в одну точку, точнее говоря, к одному человеку, нашему любимому лысому генералу.

– Причем, как быстро сориентировались, – дипломатично заметил Дюша, – вот только – только появился Лев, и уже пошла подрывная работа против него!

– Скорее, у них появился символ, – прищурился Асыл, – осязаемый такой, увесистый символ. Кто не знает Римского Льва? Все знают! Никому не надо объяснять, кто это такой, и, следовательно, с таким символом работать гораздо легче и труднее одновременно. Но эти слухачи, смотрю, трудностей не боятся, работают как на конвейере, и все это может плохо закончиться.

– Насколько плохо?

– Настолько, что столица взорвется, и все твое ополчение, Дюша, окажется не в силах помешать.

* * *

Примерно в таком вот духе Асыл и доложил Льву. Мол, товарищ генерал, псионики заели, подрывают вашу репутацию, будоражат столицу и в ближайшем времени полыхнет, если вы не вмешаетесь. А если вмешаетесь, тоже полыхнет, но чуть позже. Ненависть ко Льву, внушаемая Риму, витала над городом и временами была почти осязаема, как будто темное облако, опускающее свои щупальца в голову каждому горожанину.

– И что ты предлагаешь? – спросил Лев, складывая руки на животе.

Он и Асыл находились в бункере, в десяти километрах от Рима. Обставлено все было предельно функционально, и не мешало ни работать, ни мыслить. Лев очень любил такие места, и кабинет его на форпосте 99 был очень схож с убежищами. Здесь можно было спокойно работать, а не носиться взад-вперед по Федерации, чем чаще всего и приходилось теперь заниматься генералу.

– Думаю, надо давить псиоников, – осторожно ответил Асыл, сидевший на стуле напротив.

– Правильно думаешь, – кивнул Лев. – А как?

– Ээээ… взять спецподразделения, и прочесать город.

– Миллионник? Эх, Асыл, разочаровываешь!

– Извините, товарищ генерал! Не специалист по крупным городам, все больше по диверсиям в тылу тварей работал! – вскочил Асыл, изображая преданного и тупого служаку. – Не обучен! Прошу снять меня с должности коменданта Рима!

– Ну-ну, – грозно отозвался Лев. – Снять его! А работать тогда, кто будет? Я один за вас всех что ли? Нет уж, так дело не пойдет! Голова тебе для чего дана?

– Чтобы думать, – вздохнул Асыл.

– Правильно! – наставительно указал пальцем Лев. – Вот и думай! Если невозможно взять и оцепить весь город, и просеять каждого жителя через сито проверок на пси, то что?

Асыл задумался. Лев терпеливо ждал, попыхивая неизменной сигаретой.

– Необходимо, чтобы псионики сами пришли?

– Правильно, правильно. А как этого добиться?

– Ээээ… дать им возможность действовать, совершать ошибки и так далее?

– В точку! Пусть накаляют атмосферу, они же персонально против меня работают? Вот, это замечательно. Пару раз подставлюсь, «Буревестника» в охрану, пусть заодно опыт набирают, и все. Псионики сами прибегут, или натравят кого-нибудь, неважно. Появятся следы. Зацепки. Хвосты. Ухватившись за них, вытащим всю сеть псиоников на свет, упакуем, допросим и ликвидируем.

– Так просто?

– Я разве сказал, что это просто? – нахмурился Лев. – Рим и в самом деле может полыхнуть, и уже за одно это накаливание настроений в столице во время Волны, разжигателей можно ставить к стенке без суда. Собственно, на этом и сработаем. Псионики знают, что и так уже массу всего нарушили, и пощады им не будет. Надо будет, кстати, еще речь по этому поводу в прямом эфире высказать. Мол, так и так, негодяи псионики, всех к ногтю, зажать и расстрелять!

– Подталкиваете их к выступлению?

– Подталкиваю, а что делать? – развел руками Лев. – Надо, надо форсировать события, эту внутреннюю заразу и вправду следует выжечь, и нет ни сил, ни времени проводить аккуратную инфильтрацию, разыскивать хвосты, сопоставлять. Нет уж, спровоцируем их, схватим за горло, допросы, выбивание информации и пошли, пошли, пошли. Чем раньше – тем быстрее я смогу вздохнуть спокойно, не опасаясь удара в спину.

– То есть слухам не мешать?

– Не мешай, продолжай работать на противодействие, держи охрану в состоянии тревоги. Буквально на днях выступлю с провокационным заявлением, потом вернусь в Рим и буду открыто ходить по улицам, ну или там паркам – скверам, вроде как прогуливаюсь.

– Чересчур нарочито, – поморщился Асыл.

– Этим сойдет, – отмахнулся генерал. – Думаешь, там матерые спецы сидят? Да ха три раза! Привыкли прятаться, потеть, аккуратно захватывать людей и подбирать к ним ключики. Нет уж, я их заставлю действовать быстро, резко и на этом они совершат кучу ошибок, и мы их возьмем вот так!

Лев стиснул кулак, показывая, как они возьмут псиоников за горло.

– А столицу, вы тоже за горло возьмете? – уточнил Асыл.

Так как капитан Имангалиев никогда не шутил, то Льву оставалось только ответить на вопрос.

– Нет, но аккуратную удавку на горло накину.

– Товарищ генерал?

– Для начала выступлю в Совете, пусть почешутся, – улыбнулся Лев.

12 сентября 2399 года. Выступление генерала Слуцкого в Совете.

Выступление в Совете, разумеется, не могло быть спонтанным, хотя Лев и постарался создать такое впечатление. Мол, ему доложили, и он тут же помчался разбираться, весь в гневе и страданиях. С таким вот настроем Лев начал свою речь. Мол, доколе, вы – власть предержащие, будете вкусно есть и сытно решать судьбы, когда там, за стенами Октагона, целая столица готова взорваться бунтом, и все потому, что нету вам дела до людских нужд?

Не сказать, что генерал был таким великим оратором, но основные принципы знал, и сейчас давил на эмоции. Факты? Да, Лев густо вплетал в речь факты, и приводил слухи, самого общего свойства, но все равно в основе лежало давление на эмоции. Точнее говоря, на одну из них – страх. Еще в самом начале, когда ему сразу, без разговоров, вопросов и обсуждений вручили самые обширные полномочия, Лев убедился, что бòльшая часть Совета подавлена и находится в скрытой панике.

Иначе никак нельзя было объяснить ту легкость, с которой он взлетел обратно на вершину властного Олимпа.

Конечно, здесь можно было бы заметить, что Совету требовался козел отпущения, на которого можно было бы взвалить все неудачи, да только Лев понимал, что в случае его неудачи, Риму и Совету придет конец. Можно эвакуироваться, можно перенести часть документов, но разрушенные структуры интеграции людей, разбросанных по планете, так легко не перетащить. Собственно, на этом и основывался эффект кратковременного преимущества, от уничтожения, неважно, Рима ли или Сверхмозга.

Но, в любом случае, слишком легко все прошло, и Льву, волей-неволей, приходилось признавать в глубине души, что обязан он этим своим врагам. В данном случае, псионикам, которые, создав общий панический настрой, и, исподволь воздействуя на Совет, облегчили ему задачу. Теперь вот они пытались исправить собственную ошибку, нагнетая атмосферу в столице, и Лев не собирался упускать такой шанс.

Широкими мазками он рисовал перед Советом картину, можно сказать, Апокалипсиса.

Как возмущенные народные толпы, размахивая оружием, которого всегда было в изобилии, пойдут на штурм Октагона. Сметут охрану и стены, и разорвут на кусочки «негодную власть», и только потом опомнятся, может быть, но будет уже поздно. Робкие возражения, что Октагон неприступен, Лев безапелляционно отмел в сторону, заявив, что паника и агрессия, несомненно, захлестнут всех, включая воинские части, стоящие в городе. И тогда у бунтовщиков будет и тяжелое вооружение, и бронетехника, и подготовленные солдаты. В наилучшем случае, не будет солдат, но то, что войска не смогут остановить толпу, Лев заявлял со всей уверенностью.

В качестве обоснования он приводил такие факты, что режиссеры бунта, те, кто разжигает панику в столице, несомненно, в первую очередь, нанесут удар по войскам в городе. Те не успеют среагировать, в силу понятных причин, и закончится все это плохо.

– Что же вы предлагаете?! – раздался выкрик с мест.

– Предлагается следующее, – тут же ответил Лев. – Все войска, находящиеся в городе, скрытно привести в полную боевую готовность. Ввести еще войск, скрытно или под видом отправленных на переформирование. Закрыть город. Спровоцировать выступление будет очень легко, и дальше подавить. Раз, два, несколько тысяч трупов и все, можно зачищать город спокойно.

– Или несколько десятков тысяч трупов, а? Или несколько сот тысяч? Насколько войска готовы к подавлению бунта горожан?

– Не готовы, – признал Лев. – Но именно для этого и нужна провокация, чтобы толпа поперла в атаку, и тогда все сведется к привычной ситуации: там враги, тут друзья. Стреляй или убьют.

– Какое-то хлипкое обоснование!

– Извините, у меня нет под рукой десятка дивизий, личный состав которых готов стрелять в людей без всяких колебаний. Разрядить ситуацию в городе не получится, а силы охраны правопорядка будут сметены, если мы проморгаем начало. А мы его проморгаем, потому что режиссеры этого выступления выберут удобный им момент, и будут бить туда, куда им удобно.

– Где гарантии?

– Никаких гарантий! Но заметьте, войска будут в полной боевой готовности, и будут знать, что в городе бунт против власти. Также все структуры будут готовы реагировать на выступления. И так далее, и так далее. Еще раз повторяю, те, кому выгоден бунт в столице, не остановятся, а мы не можем остановить их. Поэтому все произойдет, хочется вам того или нет. Но только от вас будет зависеть, будем мы готовы к этому выступлению или нет. Количество трупов здесь за скобками, ибо вопрос стоит.

– Почему нельзя тянуть время, вычисляя главарей и режиссеров бунта, и затем аккуратно погасить верхушку?

– Потому что мы не знаем, кто они. И не сможем вычислить их.

– Как такое может быть?!

– Потому что, – Лев выдержал многозначительную паузу, – нам противостоят не просто люди. Нам противостоят псионики!

В зале поднялся шум, впрочем, весьма сдержанный. Лев с удовлетворением ощутил, что аура страха в зале сгущается. Все равно состав Совета надо было обновлять полностью, почему бы и не ускорить процесс, для пользы дела? О, разумеется, Совет, как вершина пирамиды власти Федерации, требует особого подхода и особых методов, но этим Лев собирался заняться немного позже. Сейчас ему предстояло совместить не слишком приятное с полезным. Разрядить ситуацию в столице, и, наконец, ухватить этих проклятых псиоников за хвост или иную часть тела.

Пока что все ниточки, ведущие к псионикам, рвались при первом прикосновении.

Пусть даже они не были бойцами, но отлично научились скрываться.

– Да, да, псионики!! – возвысил голос Лев. – Они долго ждали, чтобы отомстить! Долго скрывались, делали вид, что дружелюбны, и готовили удар в спину Федерации!

Лев улыбнулся в зал, показывая, насколько наивны были псионики в этом вопросе.

– Но теперь, теперь они перешли черту! Они чувствуют угрозу, и поэтому ускорили свои действия и начали совершать ошибку! Не подлежит сомнению, что они вошли в сговор с тварями!

Вот теперь зал полыхнул выкриками. Эффект неожиданности сработал на все сто процентов. Лев, ухмыляясь, смотрел прямо перед собой. Да, теперь надо будет только убедиться, что слова выйдут за пределы Совета, и достигнут ушей… скажем так, массовой общественности, и тех, кто этой массой дирижирует. Вот тогда следующий шаг из запланированных будет успешно сделан. Пусть Лев и не думал, что враги возьмутся за разжигание столицы, но это никогда не мешало ему использовать планы врагов, обращать эти планы против них самих, и уж тем более, поворачивать планы к своей выгоде, а значит и выгоде Федерации.

– Да, пока твари бьются о неприступные твердыни войск Федерации, псионики решили вонзить нож в спину человечеству! Поэтому я требую принять мой план, и требую наиболее жесткого подавления бунта! Это позволит не только полностью исключить вероятность повторного восстания, но и позволит уничтожить тех, кто предал людей! Я обещаю это!

Под гром аплодисментов, пропитанных страхом, Лев получил санкцию на требуемую войсковую операцию. Разумеется, к нему приставили наблюдателей и координаторов от Совета, ибо с всевластием Льва были готовы мириться, пока он обращал его против тварей. Всевластие в столице, под боком Совета, уже вызывало подозрения у власть предержащих. Но, тем не менее, псионики и их заговор настолько всех напугали, что пока Лев получил, то, что хотел.

Но это была только половина плана Римского Льва, явная его часть.

О второй половине плана: под это дело обновить Совет минимум на три четверти, Лев скромно умолчал.

Глава 8

Своим политическим устройством Федерация оказалась обязана во многом Прежним. Во-первых, те имели потрясающую привычку не только делиться на государства, но и постоянно этими государствами воевать, восхвалять самих себя, унижать противников. Строить планы по построению государства, которое охватило бы всю планету, пытаться достичь положения сверхдержав, и многое-многое другое, в искаженном виде прошедшее через Темные Года.

Ведь что делали в первую очередь тогда люди? Правильно, объединялись вокруг какого-нибудь жирного куска, оставшегося от Прежних, и не слишком радиоактивного, и так возникали зародыши государств. Потом они разрастались, соприкасались, поглощали друг друга, при существенной разнице в откопанных технологиях, и в целом, как в кривом зеркале, копировали то, что было при Прежних.

Затем на арену вышли твари, и государства людей начали съедать одно за другим. Стало понятно, что наследие Прежних в таких условиях становится просто гибельным грузом, но привычка перевесила. Был реализован промежуточный вариант, по лекалам Прежних. Государство, но единое, охватывающее всю планету. Это дало свои плоды… правда, перед этим твари успели изрядно проредить человечество. Даже перед лицом гибели не все были готовы отказаться от власти и привилегий и прочей мишуры Прежних.

Дальше дела пошли быстрей и веселей, под приглядом Краммера и его учеников.

Какое-то время все утрясалось, и окончательное формирование было завершено уже после Первой Волны, и так и прошло через следующие двести лет. Каждый из материков представлял почти независимое образование, автономное в управлении. Азия, Европа, Африка, Австралия, Южная Америка и Северная Америка. Жизнь, конечно, потом внесла коррективы, и та же Африка, например, просто выпала, но суть осталась неизменной. Каждый из материков выдвигал представителей в Совет, и там они все вместе занимались тем, что объединяли, скрепляли, организовывали общие связи и управляли войсками, и помогали перемещать товары, и так далее.

Верховная власть Федерации, Совет, выступал той скрепой, которая соединяла всех.

Разумеется, существовали и горизонтальные связи между материками, это всячески поощрялось и одобрялось, но все равно бòльшая часть глобальных вопросов решалась через Совет. При этом, на местах, материки делились на свои округа, районы, области, там существовала своя вертикаль, на каждом материке своя. Но Совет в роли регулятора и модератора, умело перераспределял, направлял и объединял усилия. В результате человечество получило возможность массировать силы по желанию в любой точке планеты, и это тоже принесло свои плоды, не всегда, впрочем, съедобные. Возгордившись, Совет начал Вторую Волну, так позорно проигранную, чтобы там и не думали историки на этот счет.

Соответственно, те три ветви власти, которые так любили Прежние, видоизменились, и продолжали меняться. Все это наслаивалось на не слишком высокую численность людей – всего то миллионов двести, разбросанных по всей планете, и на то, что во время Волн было не до усложненных процедур и массовой бюрократии.

* * *

Собственно, вопрос стоял так: откуда взять новых людей в Совет? В прошлой Волне эти места заняли единомышленники и соратники Льва, тогда они действовали командой. В этой реальности проблема верных людей и единомышленников стояла остро и продолжала стоять. Не было у Льва ни пяти, ни десяти лет нарабатывать команду, твари и псионики давили. С другой стороны, менять состав Совета надо было… исходя из длительной перспективы.

– Вот так вот, Асыл, – сказал Лев, отодвигая в сторону папки с делами. – Люди есть, и люди деятельные, но где гарантия, что они не обработаны нашими врагами? Вынужденно тяну время, и в то же время под этот кризис, можно было бы замечательно обновить Совет.

– Вообще, это противозаконно, – заметил Асыл.

– Как и половина того, что мы делаем. Никто не мешает и дальше манипулировать информацией.

– Ведь вы действуете во имя высшего блага, – вздохнул капитан. – Вообще-то так нельзя. Другой под высшим благом поймет совсем другое и, вдохновляясь вашим примером, такого наворотит!

– Знаешь, как говорили Прежние? Если нельзя, но очень хочется – то можно! Ты же сам видишь, что эти товарищи наворотили.

– Не сами, – перебил его Асыл. – Здесь все поработали.

– Неважно, – отрезал Лев. – Они стояли и стоят у власти, и нет никаких оправданий такому [цензура] Волны в целом. Можно сколько угодно твердить про Сверхмозга, но что, разве они не знали о нем, когда шли во власть? Разве они не знали, что высший долг – уничтожение тварей, и что для этого им даются такие привилегии и власть, и право вершить судьбы других людей? Они не справились – их нужно заменить!

– Есть утвержденные процедуры для таких случаев.

– Да, Асыл, но чтобы они сработали, вначале нужно, как минимум, уничтожить Сверхмозга, а если это произойдет, то к чему будут процедуры? Понимаешь, в глубине души никто или почти никто из них не верит, что я и вправду Римский Лев. Но они притворяются, что верят, потому что так легче, потому что теперь есть на кого свалить ответственность и потому, что им кажется, что за моей спиной они становятся вдвойне неуязвимы. Им почему-то кажется, что я буду сражаться за Совет до последней капли крови.

– Разве это не так?

– За человечество – да, за Совет – не за этот, точно. Даже за Совет из прошлой Волны не стал бы, хоть он наполовину состоял из моих знакомых и товарищей.

– Почему?

– Власть – лишь инструмент, а не цель, – спокойно ответил Лев. – Эти же, почти поголовно, воспринимают свое положение в Совете как вознаграждение, и застыли на месте. Да, они борются с тварями, но делают это… по инерции, по привычке, что ли. Те, кто входит в Совет – должны пылать, пылать борьбой и ненавистью к тварям. Каждую секунду, каждую мысль свою они должны направлять на дело уничтожения, и значит придумывать новые способы взаимодействия, новые способы производства, новое оружие, новые методики обучения, новые способы связи между континентами, чтобы еще вернее разить тварей, еще быстрее, экономичнее. Вот тогда кресло в Совете будет принадлежать такому Человеку – Человеку с большой буквы! – по праву.

– Ну, вы хватанули, товарищ генерал! Да нет на Земле таких людей! – воскликнул Асыл.

– Я понимаю, и как видишь, подавляю в себе желание взять пулемет и застрелить всех, – спокойно ответил Лев. Подумал и добавил. – И раньше подавлял. Но все равно это не снимает проблемы Совета и проблемы того, что там могут неверно понять мои действия.

– И что с того? – пожал плечами Асыл. – Объясните им.

– С того тут только то, что ситуация не располагает к объяснениям и разговорам. Все это лишь цветочки, и пока еще ресурса решений Совета хватает. Но когда начнутся ягодки, и дела пойдут быстрее, и сражения станут масштабнее, Совет будет тормозить всё. Просто самим фактом своего существования. В результате можем упустить момент, если такой подвернется.

– Что-то я запутался.

– И это неудивительно, – важно кивнул Лев. – У этой проблемы нет решения… пока что нет. Поэтому необходимо заняться вначале другими факторами, косвенно влияющими на Совет. А именно: решить пару проблем столицы, которыми ты мне все уши прожужжал.

Асыл улыбнулся уголками губ, делая вид, что понял шутку.

Следует заметить, что у генерала были все основания заняться Римом.

Ситуация на фронтах, усилиями Льва, наконец-то стабилизировалась. Линия Краммера остановила поток тварей, а руководство Льва не дало тварям преодолеть линию сходу. Сыграл свою роль и фактор логистики: как ни крути, а доставлять хотя бы новых тварей, но требовалось, и через Альпы делать это все было гораздо сложнее, нежели вольготно бегать по равнинам возле родного логова. Армия, шедшая с востока, была Львом остановлена и завернута к югу, на Балканы.

В результате, к текущему моменту, к осени 2399 года, сложилась следующая ситуация вокруг Рима.

Твари полностью захватили североафриканское побережье, но после разрушения цепи подземных убежищ в Сахаре, приток тварей к берегу резко упал. Прогноз давал от трех до шести месяцев, пока орды доберутся в обход пустыни или исправят подземные убежища, или накопают новых. Имевшиеся на текущий момент силы тварей на побережье были неспособны ни на какие акции, в связи с отсутствием возможности перебраться через море.

Тем не менее, твари прочно удерживали проливы Гибралтара и Суэца, при помощи биомин и концентрирования сил на суше. Попытки разминировать проливы и высадить десанты, не только встречали крепкий и организованный отпор, но еще и ставили под угрозу уничтожения и без того поредевшие силы Средиземного флота. Возможность внешней деблокады зависела от обстановки на других материках, и там она складывалась почти аналогичная Европе. Пат. Тупик. Силы тварей блокировали людей, и сковывали флот, без поддержки которого твари сразу получили бы неоспоримое преимущество.

Разумеется, и тут существовали входы и выходы, и возможности тактического маневрирования, и стратегического, проблема была только в глобальности задачи. Следовало не просто выдавать указания полкам и дивизиям на микроуровне, но и привязывать это к макроуровню всей Федерации, и просчитывать планы на пять лет вперед. Чтобы потом, даже получив избыток войск и отправив его на помощь Риму, не получить разгрома на местах. В связи с отсутствием военных гениев на других материках, ситуацию было не переломить, и оставалось только уповать, что хоть где-то, но получат люди перевес.

Лев вообще рассматривал ситуацию так, что твари постепенно подходят к пределу.

Заблокировав силы Федерации по всей планете и выдав резервы, для контрударов, остальные орды тварей Сверхмозг направил к Риму. Отсюда и кажущаяся избыточность атакующих тварей, внушающая страх. Но проблемы питания, снабжения, подкреплений никто не отменял, и Лев мог радостно потирать руки. Сведя к нулю опасность десанта тварей со стороны Африки, он дополнительно усилил острова в Средиземном море, просто переконфигурировав войска там, в формацию «Остров в осаде». Да, теперь островные войска не получилось бы использовать для подкреплений, но и опасности десанта туда можно было не бояться.

Линия Краммера пока держалась, и тут тоже Львом был предпринят ряд шагов, дабы исключить вероятность резкого прорыва и выхода тварей к Риму. Позиционная война вполне устраивала генерала, до определенного момента. С помощью дополнительной армии Лев рассчитывал усилить давление на тварей на Балканах, и тем самым исключить вероятность прорыва к Адриатике с последующим десантом. Это позволяло уменьшить там количество кораблей, и тем самым увеличить давление на побережье Ближнего Востока, тем самым, затрудняя снабжение Балканских орд тварей.

Затем Лев рассчитывал еще отбить Проливы, между Черным морем и Средиземным, при помощи десанта морской пехоты и пары дерзких ударов. Получалось, что тварям будет чем заняться, и к Риму они не полезут. Соответственно, самую главную проблему составляло направление вдоль Рейна, на Британские острова. Мало того, что твари успешно доедали там укрепрайон, так еще и по этой линии они осуществляли бесперебойное снабжение. Но одного массирования сил было недостаточно против линии Краммера, и можно было ожидать появления либо батальона Слуг, либо пары-тройки передающих Мозгов в Альпах.

В любом случае, это было дело не одного месяца, и в совокупности с проблемой побережья Африки, можно было уверенно заявлять следующее. Твари предпримут следующий решительный штурм весной 2400 года. Накопят сил, доедят остатки Сопротивления в тылах, и так далее, и так далее. У Льва образовалось время для решения проблемы внутренних врагов.

Поэтому генерал и приехал в Рим, собираясь лично провести операцию.

Попутно это позволяло ему, образно говоря, держать руку на пульсе Совета, чтобы те не выкинули какой-нибудь фортель, вроде запрещения операции. Понятно, что они доверяют Льву, но это доверие зиждется на страхе и, следовательно, крайне зыбко и ненадежно. Но, как уже говорилось, сейчас проблема была неразрешима, и Лев вернулся к идее провокации и зачистки Рима.

* * *

Замысел был прост и убивал двух тварей одним выстрелом. Позиционный тупик, в который зашли твари, не мог не подтолкнуть их повелителя, Сверхмозга, к активизации своих агентов в тылу людей. Тем более, что работы по зачистке и перепроверке на паразитов шли и днем, и ночью, и агентура Сверхмозга уменьшалась с каждым днем. Тем более, он захочет потратить агентов с хоть какой-то пользой, и тут Лев подставится во всей красе своей лысины.