Текст книги "В плену твоих желаний"
Автор книги: Сабрина Джеффрис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)
Глава 23
Дорогой кузен, я волнуюсь, потому что не обладаю вашим умением открывать правду. Некоторые вещи женщине никогда не удается узнать, скольких бы наперсниц она ни имела. Сознайтесь, вы, мужчины, склонны о многом умалчивать.
Ваша взволнованная родственница Шарлотта.
Лахлан застонал. Все были потрясены. В холле воцарилась тревожная тишина. Будь он проклят, этот тупоголовый ревнивец! Взбесившись из-за поцелуя, свидетелем которого он стал, Джейми решил отомстить Венеции.
И судя по затравленному выражению лица девушки, он выбрал удачный способ.
– Ты не понимаешь, что говоришь, парень, – начал Лахлан.
– Не надо им лгать, сэр. – В голосе Джейми звучал вызов. – Они все равно узнают правду, когда Дунканнон явится за ней. Я считаю, что можно сообщить об этом уже сейчас.
– Ах, ты так считаешь? Неужели? – рявкнул Лахлан. – Не помню, чтобы я спрашивал твое мнение по этому вопросу. И также не припоминаю, чтобы разрешал тебе…
– Все в порядке, Лахлан, – тихо сказала Венеция. – Джейми говорит дело. Нам все равно не удалось бы долго держать это в секрете.
Здоровяк Рурк, правая рука Лахлана в поместье, выступил вперед. Настороженно глядя на девушку, он спросил:
– Значит, это правда? Вы действительно дочь графа?
– Да. – Венеция попыталась улыбнуться, но ей это не удалось.
И тут грубо вмешался Джейми:
– Мы с Лахланом захватили ее в Эдинбурге, чтобы получить выкуп, и привезли сюда. Когда приедет Дунканнон, она вместе с ним вернется в Лондон. Разумеется, если он выплатит долг.
– Захватили ее! – воскликнул Рурк. – Ты хочешь сказать, что вы ее похитили?
Когда все присутствующие посмотрели на Лахлана, тот крепко выругался. Пусть только Джейми попадется ему, когда они будут одни, он непременно свернет ему шею.
– Да, мы ее похитили. После того как граф попытался меня убить, мы решили, что это единственный способ получить с него деньги, которые он задолжал моей матери.
Его люди знали о невыплаченном долге. Ему пришлось им все рассказать и признаться в том, что он скрывался под маской Шотландского Мстителя. Одна из женщин клана смущенно вступилась:
– Но мисс Росс… Ведь дочь Дунканнона… только что отшила Маккинли. Если бы ее удерживали здесь силой, зачем бы ей…
– Леди Венецию никто здесь насильно не удерживает, – сердито заявила мать Лахлана. – Да, мой сын захватил ее, не предупредив меня об этом, но, прибыв сюда, она стала моей гостьей, и так будет до тех пор, пока не приедет граф. И хватит болтать о похищении. Она может уехать отсюда в любой момент и отлично знает об этом. Не правда ли?
– Конечно. – На лице Венеции появилась вымученная улыбка. – Я ведь, между прочим, ходила в Брейдмур и могла там остаться. Но меня интересовало, что стало с нашей землей. – Голос ее слегка дрожал. – Это просто ужасно. Я хорошо помню времена моего детства. Здесь кипела жизнь…
– Да, – согласились все присутствующие, сочувственно кивая.
– И я намерена позаботиться о том, чтобы существующее положение изменилось, – продолжала Венеция. – Я не могу поверить, что папа и вправду знает, что здесь творит этот ужасный управляющий. Если он узнает, во что превратилась его земля, то наверняка все изменит.
Лахлан насмешливо фыркнул, но никто не обратил на него внимания.
– Ну ладно, мне безразлично, что девушка оказалась дочерью Дунканнона, – сказала одна из женщин. – Она могла бы сказать Маккинли, кто она такая, и отправить лэрда в тюрьму. Вместо этого она ловко отшила мерзавца. И это доказывает, на чьей она стороне.
Остальные женщины одобрительно закивали, показывая, что полностью с ней согласны.
– И посмотрите, какую работу она проделала в усадьбе. Дом выглядит гораздо уютнее. Она совсем не обязана все это делать, после того как лэрд так обошелся с нею. – Женщина уперли кулаки в бока. – Она стала одной из нас, и я не вижу причин, почему это должно измениться.
– Да, это так, но ее отец уже на пути сюда, ты разве не слышала? – вмешался Рурк. – Что будет с нами, когда он приедет?
Все взгляды устремились к Лахлану.
– Я поговорю с ним, – ощетинился Лахлан. – Я потребую свои деньги, и если Дунканнон не лишен здравого смысла, он вернет их.
– Ах, беда, беда, какая беда, – запричитала какая-то женщина в толпе.
Когда остальные принялись вторить ей на разные голоса, Лахлан грозно выпрямился:
– И что бы это могло значить?
Рурк смущенно посмотрел на него:
– Не обижайтесь, сэр, но вы не очень-то сильны по части переговоров.
– Он вспыльчивый и быстро выходит из себя, – пробормотала одна из женщин.
– В особенности, когда дело касается Дунканнона, – добавила другая.
– Нам повезет, если все мы не угодим в тюрьму.
– Послушайте меня, – сердито возразил Лахлан, не обращая внимания на самодовольную улыбку Венеции. – Я смогу вести переговоры с графом разумно.
Угрюмое молчание, воцарившееся в холле, свидетельствовало о том, что далеко не все разделяют его уверенность. Лахлан нахмурился:
– Я уже пять лет возглавляю клан, будь я проклят! Разве я не заботился о вас, как только мог?
– Мы знаем это, сэр, – послышалось в ответ. – Вы прекрасный предводитель клана и достойный лэрд Росскрейга.
Лишь слегка успокоившись, Лахлан спросил:
– Разве я когда-нибудь втягивал вас в неприятности с законом?
– Нет. – Рурк вздохнул. – Но до сих пор вы никогда не сталкивались с Дунканноном напрямую. От природы вы разумный и рассудительный человек, но не можете отрицать, что одно упоминание имени графа приводит вас в ярость и превращает в безумца.
– Точно, в безумца, – послышались голоса со всех сторон.
Силы небесные, выходит, весь его клан ополчился против него!
– Ну и что вы все от меня хотите? Чтобы я отступился и позволил ему безнаказанно топтать нас? Чтобы отказался от денег, которые он нам должен?
– Прошу прощения, сэр, но вы могли бы позволить девушке поговорить с графом, – сказала одна из женщин. – Она обещала переговорить с ним от нашего имени, и если она первая с ним встретится, то наверняка смягчит его гнев, как она сделала сМаккинли…
– Да, отличная мысль, – раздались голоса в толпе. – Пусть девушка поговорит с ним. Почему бы нет?
– Проклятие! – пробормотал Лахлан. Если бы он не знал, как обстоят дела, то мог бы подумать, что Венеция всех их подговорила. Но она сама была слишком удивлена происходящим, чтобы можно было предположить такое.
– Это удачная мысль, Лахлан, – вступила в разговор его мать, поддержав остальных. – Дунканнон смягчится, когда увидит, что его дочери не причинили вреда.
– Вы ведь знаете, что она будет на нашей стороне, видели, как она управилась с Маккинли, – сказал Рурк.
Лахлан посмотрел на окружавших его людей, и у него все перевернулось внутри. Они были не на шутку встревожены и на самом деле не верили, что он сможет достойно противостоять Дунканнону и не потеряет самообладания. Так же, как Венеция, они считали, что он может все испортить и спровоцировать схватку, которая приведет к кровопролитию. И тогда при любом исходе они лишатся своего лэрда.
«Они, конечно, нуждаются в деньгах, но еще больше они нуждаются в тебе», – всплыли в памяти слова Венеции.
Поскольку Лахлан медлил с ответом, у окружающих появилась надежда. И она была обращена к Венеции, черт бы их побрал.
– Ну что ж, – сказал он. – Я подумаю над предложением доверить девушке провести переговоры с графом. Но это все, что я могу сейчас обещать.
Очевидно, этого оказалось достаточно, потому что бессовестные предатели разразились одобрительными возгласами. Между тем Венеция радостно улыбалась и светилась счастьем, словно уже добилась желаемого, и от этого кровь закипала в его жилах.
Он проиграл эту битву с той минуты, когда похитил эту девушку, ей удалось пробить его броню и найти путь к его сердцу. Она уже успела околдовать Джейми и перетянуть на свою сторону его собственную мать. Если он не поостережется, она завоюет весь его клан.
Один из его бесстыжих соратников воскликнул:
– Признайтесь, сэр, вы ведь можете доверять леди Венеции – она всегда поступит правильно по отношению к нам. Мы заметили, что вы питаете нежные чувства к этой леди.
– Да, и она к вам тоже, – вмешалась одна из женщин. Щеки Венеции вспыхнули румянцем, и от этого сердце Лахлана заколотилось так сильно, что стук его громом отдавался в ушах.
– Вы и вправду неравнодушны ко мне, леди?
– Может быть. – Дразнящая улыбка коснулась ее губ. – Если бы только вы не вели себя временами как грубый упрямый мужлан.
Все мужчины напряженно застыли, а женщины затаили дыхание. Все ждали, что за этим последует. Никто никогда не осмелился бы бросить в лицо лэрду такие слова.
Но ведь это был не кто-нибудь там, а Венеция. Лахлан рассмеялся:
– Да, дорогая, так и есть.
Напряжение снялось, и все присутствующие засмеялись.
Затем со всех сторон посыпались замечания.
:– Я говорил тебе, что он влюблен в нее, – сказал один.
– Это было заметно по тому, как он на нее смотрел, – отозвался другой.
Даже кухарка вмешалась в разговор:
– Он даже отправился в Инвернесс, чтобы привезти ей шоколад.
Это уже начало ему порядком надоедать. И вдруг кто-то воскликнул:
– Такое событие нужно отпраздновать. Лэрд ухаживает за дочерью Дунканнона!
Лахлана не удивило, что его люди так быстро сделали выводы о его «нежных чувствах» к Венеции и догадались, что он добивается ее руки, но бедная девушка при этом выглядела ошеломленной.
– Нужно устроить вечеринку с песнями и танцами! – сказала одна из женщин, и ее слова подхватили все кругом:
– Танцы! Танцы!
Мужчины ринулись в гостиную, передвинули к стенам мебель, закатали ковры. Кто-то послал за волынщиком и скрипачом, а мать Лахлана с явным удовольствием руководила этим действом. Несколько женщин спустились в подвал и принесли виски, другие же направились в столовую и разложили на столе закуску.
Венеция стояла среди всей этой суматохи совершенно потрясенная. Лахлан через суетящуюся толпу пробился к ней и встал рядом.
– Ты когда-нибудь бывала на сельских вечеринках?
– Это такой шотландский вариант бала, не правда ли?
Лахлан рассмеялся:
– Сельская вечеринка намного интереснее и не имеет ничего общего с глупым фарсом в Эдинбурге. Это сумбурное шумное действо, с оглушающей музыкой и буйными танцами. Ты уверена, что готова к этому?
Она взглянула на него горящими глазами:
– Я справлюсь со всем, что ты предложишь мне, Лахлан Росс.
– Я в этом не сомневаюсь, – ответил он и, обвив рукой ее талию, увлек девушку за собой в гостиную.
Скрипач уже приступил к делу, и в считанные секунды Лахлана с Венецией поглотил водоворот танцующих пар, стремительно кружащихся в вихре звуков, слишком громких для тесного пространства. Ноги шумно топали, скрипач наяривал, что было силы, и все вокруг вращалось с сумасшедшей скоростью.
Венеция быстро уловила ритм и включилась в танец, потому что он не слишком отличался от тех, что обычно танцуют на провинциальных балах. Но Россы танцевали его с большим энтузиазмом – не так, как это делают изнеженные английские лорды, так что ей пришлось изрядно попотеть, чтобы не отставать от остальных женщин.
К тому времени как прибыл волынщик и к общему хору добавились звуки волынки, Венеция уже полностью освоилась и ощущала необыкновенный подъем. Щеки ее раскраснелись, глаза сверкали, а ноги выписывали весьма замысловатые фигуры. С замирающим сердцем Лахлан протанцевал с Венецией пару кругов, прежде чем у него сильно разболелась нога. Затем он присел в стороне, стал потягивать виски и наблюдать за ней. На Венецию было приятно, смотреть. Сияющая, упивающаяся весельем, она без всякого жеманства лихо отплясывала в своих испачканных краской юбках и тесном лифе, слишком открытом, на его взгляд, чтобы он мог чувствовать себя спокойно. Нет, никто из его людей не рискнул бы пялиться на ее пышные прелести. В их сознании девушка уже принадлежала лэрду, и этого было достаточно, чтобы все держались почтительно, даже если она не была бы дочерью Дунканнона.
Лахлан покачал головой. Дочь Дунканнона. Назвать так Венецию было не более справедливо, чем сказочной феей. Она была только самой собой, и он начал понимать, что готов на все, лишь бы ее получить.
Единственным мужчиной, оставшимся, похоже, неподвластным ее чарам, был Джейми, угрюмо забившийся в угол, злой из-за того, что его разоблачение не возымело желаемого эффекта. Видно, и Венеция тоже его заметила, потому что она покинула танцующих и подошла к парню. К удивлению Лахлана, она улыбнулась Джейми и протянула ему руку.
Тупоголовый болван выглядел так, словно собирался отказаться, но девушка что-то сказала ему, и сердитое выражение исчезло с его лица. Спустя минуту он уже кружился с ней в танце.
Лахлан покачал головой. Венеция не могла допустить, чтобы Джейми стал им врагом, разве не так? В клане должен царить мир, даже если один из его членов оказался упрямым ослом.
Шло время, и вечер сменился ночью. Скрипач начал уставать, а у танцоров заболели ноги. Лахлан потерял Венецию из виду примерно полчаса назад, поэтому вышел в коридор, а затем прошел в столовую, где обнаружил ее в окружении нескольких неженатых мужчин.
Неожиданный приступ ревности застал Лахлана врасплох. Парни не делали ничего необычного. Как все молодые люди в подобном случае, они всего лишь отпускали комплименты красивой девушке. Но это его слишком разозлило.
Подойдя ближе, Лахлан понял, что дело не ограничивается комплиментами и парни заставляют Венецию отхлебнуть из стакана. И она не возражает.
– Послушайте, вы, – рявкнул он, подходя к ним. – Не нужно давать ей виски. Она благородная леди и к этому не привыкла.
– Это не их вина, – сказала ему Венеция, глаза которой уже чересчур блестели. – Вы производите виски, и мне очень захотелось его попробовать. Поэтому я и попросила глоточек.
Лахлан посмотрел на Джейми, без которого, конечно, тут не обошлось:
– Сколько стаканов она уже выпила, парень?
– Это второй.
Подойдя к девушке, Лахлан хотел отобрать у нее стакан, но она высоко подняла его и громко воскликнула:
– Предлагаю тост!
Этот возглас привлек внимание остальных членов клана, и все они ринулись в столовую и сгрудились вокруг лэрда и его возлюбленной.
– Хорошо, давайте тост. – Лахлан улыбнулся девушке, все остальные бросились доставать стаканы и наполнять их виски. – И какой у нас будет тост, дорогая?
– Что-нибудь подходящее к такому празднеству, – сияя, ответила она.
Свадебные обеты вполне бы подошли, подумал Лахлан, и кровь его бешено заструилась по жилам.
Настал подходящий момент обменяться взаимными клятвами. Хотя для этого им с Венецией не нужны были свидетели, все же их присутствие было весьма уместным. И может быть, именно сейчас, когда Венеция под хмельком, ему удастся убедить ее произнести клятву.
Лахлан внимательно посмотрел на девушку. Нет, она не выглядела настолько опьяневшей, чтобы ему это удалось. Она не путалась в словах и на ногах держалась крепко, так что ему ни за что не удастся уговорить ее произнести обет. Разве что…
Венеция заявила, что понимает по-гэльски, но Лахлан был готов держать пари, что она солгала.
О, это, конечно, не слишком удачная идея. Но девушка уже была подшофе, и дело могло выгореть.
Не обращая внимания на шевельнувшуюся совесть, Лахлан прошептал:
– Как насчет тоста на гэльском? Он вполне подходит к такой вечеринке. Как тебе кажется, Принцесса?
– Да, на гэльском, – отозвалась она с радостной улыбкой ка лице.
Лахлан решил попытаться.
– Мы в Шотландии провозглашаем тосты вдвоем. Почему бы тебе не произнести его первой, а я повторю его. Ты ведь говоришь по-гэльски?
– Д-да, говорю, но тост должен произнести ты. Это твой дом и твой праздник. А я потом повторю.
Она попалась чертовски легко! Принцесса Гордячка не могла уронить себя в глазах остальных шотландцев.
– Хорошо.
Оглянувшись и убедившись в том, что все подняли стаканы, Лахлан высоко поднял свой стакан и заговорил по-гэльски.
Все замерли и, затаив дыхание, вслушивались в смысл произносимых слов:
– Я, Лахлан Росс, перед Богом объявляю тебя, Венеция Кемпбелл, своей женой, пока смерть не разлучит нас.
Затем все, включая Лахлана, выжидающе уставились на девушку.
– Теперь дело за тобой, дорогая, – поторопил он ее. Если она ничего не поняла, то наверняка не запомнила всю фразу. На это он и рассчитывал.
– Ты не мог бы повторить сначала? – сказала она. – Я не все уловила.
Джейми сердито посмотрел на Лахлана:
– Из того, что вы сказали, она не поняла ни слова.
– Нет, я поняла! – обиженно возразила Венеция. – Я просто хочу убедиться, что поняла все правильно.
Мать Лахлана и все остальные были очень довольны. Во всяком случае, они с легкостью проигнорировали его странную прихоть произнести клятву на гэльском.
Лахлан набрал полную грудь воздуха и сказал:
– Повторяй за мной, дорогая…
И Венеция повторила за ним клятву на непонятном ей языке. Если она и заметила, что он поменял порядок имен, то ничем себя не выдала, повторив все в точности, как он сказал.
В самом конце Лахлан затаил дыхание, ожидая, заметит ли Венеция, что он заменил «женой» на «мужем». Очевидно, нет, потому что она повторила все в точности.
Едва сдерживая торжествующую улыбку, Лахлан произнес заключительную фразу, означавшую «пока смерть не разлучит нас». Если Венеция произнесет эти слова, дело будет сделано.
В тот миг, когда с ее губ сорвалось последнее слово, толпа разразилась приветственными возгласами, с готовностью принимая брачные обеты за чистую монету. Сыграло свою роль и то, что Венеция лучезарно улыбнулась ему, прежде чем осушить свой стакан виски.
Эта улыбка пронзила его. И только теперь Лахлан осознал, в какое затруднительное положение угодил по своей собственной неосмотрительности.
Как только он сообщит ей, что они поженились, Венеция моментально сообразит, что он ловко манипулировал, воспользовавшись ее слабостью. Он мог бы возразить, как и собирался, что думал, будто она понимает по-гэльски. Но она ведь не дура, его Принцесса Макиавелли. И тот факт, что обеты были произнесены по закону и весь его клан может дружно засвидетельствовать перед судом, что она понимала, о чем говорит, лично для нее не будет означать ничего.
В общем, они теперь женаты, и ему совсем не нужно беспокоиться, что девушка вернется в Лондон опозоренной, не защищенной его именем. Но он ухватил за хвост дикую лесную кошку. И что ему теперь с этим делать?
Глава 24
Дорогая Шарлотта!
Если мужчины о многом умалчивают, то только потому, что опасаются доверять женщинам свои секреты. Стоит женщине о них услышать, как ей сразу же хочется выведать все подробности частной жизни мужчины, а большинство мужчин предпочитает об этом не распространяться.
Ваш кузен Майкл.
Стоило Венеции повторить за Лахланом его тост, как вечеринка приняла странный оборот. Только что девушка радовалась, ощущая себя частью клана, но в следующий момент Лахлан уже принялся энергично выпроваживать гостей. Да, было уже довольно поздно, но зачем же вести себя так грубо и бестактно?
Рурк похлопав Лахлана по плечу и поздравив их обоих – с чем, она так и не поняла, – заговорил о ее браке с Лахланом. По непонятной причине Лахлан внезапно предложил другу еще немного выпить. Наедине.
Предоставленная самой себе, Венеция отыскала леди Росс, которая наводила порядок в гостиной. Когда девушка начала ей помогать, женщина остановила ее:
– Нет, не беспокойся об этом. Я просто решила немного прибраться, перед тем как ложиться спать.
– На самом деле я хотела спросить, что Маккинли имел в виду сегодня днем, – сказала Венеция. – Он упомянул что-то о наказании Лахлана, о моем отце и воровстве.
– Ах, это. – Леди Росс принялась раздраженно складывать в стопку грязные тарелки. – Понятия не имею, о чем он говорил. Этот человек сумасшедший. Наверняка ты это заметила.
– Я согласна, что он негодяй, но, осмелюсь сказать, далеко не сумасшедший. И мне кажется, все остальные тоже знают, что он имел в виду.
Леди Росс тяжело вздохнула и повернулась лицом к ней:
– Тебе следует спросить об этом Лахлана.
– Я пыталась, когда мы танцевали, но он сразу переменил тему. И больше никто мне не расскажет, что случилось такого ужасного…
– Он не хочет, чтобы об этом говорили, вот и все. Он никогда не простит мне, если я тебе расскажу. Кроме того, будет правильнее, если он сам тебе расскажет, раз теперь ты его жена.
– Его жена? – воскликнула Венеция. – Что вы хотите этим сказать?
Леди Росс с удивлением посмотрела на нее.
– А ты не знаешь? – Она вздохнула. – Я подозревала, что Лахлан ничего не объяснил тебе насчет гражданского брака. Те клятвы, которые вы произнесли перед Богом и всеми присутствующими, достаточны, чтобы ваш брак здесь, в Шотландии, считался законным. – Леди Росс покачала головой: – Он должен был рассказать тебе… Хорошо, что ты сначала поговорила со мной, а то его появление в твоей спальне было бы сюрпризом… – Женщина осеклась, увидев выражение лица Венеции.
– Какие клятвы? – хрипло спросила девушка. Леди Росс побледнела.
– Ты сказала, что понимаешь по-гэльски.
Тост! Тост, который она повторила слово в слово…
А Лахлан сознавал, что она ничего не понимает? Венеция заново прокрутила события в своей голове. О да, он наверняка знал об этом, негодяй, иначе не настаивал бы, чтобы они произносили тост по-гэльски.
Девушку охватила ярость. Мерзавец заманил ее в ловушку! И она попалась в нее, как безмозглая дура!
Крайне встревоженная, леди Росс схватила Венецию за руку.
– Ты понимала, что произносишь клятву? Потому что если не понимала, то это незаконно.
Венеция смотрела в лицо леди Росс, и мысли вихрем кружились у нее в голове. Можно, конечно, отрицать, что она собиралась за него замуж, но весь клан Лахлана будет готов опровергнуть ее утверждение. Леди Росс может выступить на ее стороне, но Венеция будет выглядеть полной дурой, и в любом случае ей не удастся ничего изменить.
Кроме того, она и сама хочет стать женой Лахлана, но только в том случае, если будет уверена, что его не убьют в схватке с отцом.
Венеция прищурилась. Она может еще кое-что сделать, разве нет? Лахлан не подозревает, что ей все известно. Вот почему он повел себя так странно – выставил гостей из дома, поспешно увел от нее Рурка, якобы для того чтобы выпить.
У нее перед ним преимущество. И она непременно им воспользуется. С помощью этого маленького обмана она заставит Лахлана плясать под свою дудку. Для этого и существуют жены, в конце концов.
– Венеция! – требовательно поторопила ее леди Росс. – Ты понимала, что говоришь, или нет?
– Понимала. – Венеция изобразила подобие улыбки. – Прошу прощения, но все это дело насчет гражданского брака поставило меня в тупик. Я думала, что мы с Лахланом обручились этим тостом, а никак не поженились. Но все в порядке. Я ведь действительно хотела выйти за него замуж. Я просто… немного недопоняла.
Леди Росс с облегчением вздохнула, затем порывисто обняла девушку.
– Как же я рада, что ты стала его женой! В самом деле очень рада.
Венеция крепко обняла леди Росс.
– Я тоже, – сказала она совершенно искренне.
Но это не означает, что она позволит своему мужу безнаказанно топтать ее ногами.
Венеция вернулась в столовую, но Лахлан все еще выпивал с Рурком, и было бы неразумно затевать разговор, когда он навеселе. Ей оставалось только уйти и подождать его в спальне – там, где им никто не помешает. Если Лахлан захочет провести с ней брачную ночь, то обязательно придет к ней и попытается объяснить, почему имеет право делить с ней постель. Вот уж тогда она вдоволь повеселится.
Если она не сумеет заставить его просить прощения и обещать ей луну с неба, значит, она вообще не годится в жены.
Лахлан проснулся в кромешной тьме. Голова его покоилась на столе, на сложенных руках, а сам он сидел в кресле…
Правильно, они с Рурком пили виски. Лахлан поднял голову и с удивлением обнаружил, что почти совершенно трезв. Видно, он достаточно долго спал, раз дурман от спиртного успел выветриться. В любом случае он выпил не так много. Он просто оттягивал момент объяснения с Венецией. После того как Рурк ушел, Лахлан еще немного помедлил, собираясь с мыслями, да, видно, заснул.
Вот почему здесь так темно, словно в сердце дьявола, – свеча полностью выгорела. Проклятие!
Лахлан прислушался, но в доме царила мертвая тишина. Все давно уже спали, в том числе и его прекрасная молодая жена. Но она даже не подозревала, что стала его женой.
Лахлан поднялся, опрокинув кресло. Ладно, значит, он все таки не слишком уверенно держится на ногах. Но ему лишь нужно отыскать кремни и зажечь свечу.
Это оказалось труднее, чем он думал. Стоило ему отойти от стола, как он потерял ориентацию. Хотя Лахлан старался не шуметь, он несколько раз обо что-то споткнулся, пытаясь отыскать камин, но, даже натолкнувшись на каминную полку, он не смог найти то, что ему было нужно. Черт бы побрал маму с Венецией, все их «благоустройства» и «нововведения», из-за которых все вещи переставили на другие места.
– Куда подевались кремни? – проворчал он, шаря рукой по каминной полке и опрокидывая при этом подсвечник.
– Они лежат в серебряной шкатулке на другом конце, – послышалось у него за спиной, и язычок пламени осветил комнату.
Лахлан повернулся, откинул с лица спутанные волосы и увидел, что в столовую со свечой вошла Венеция собственной персоной.
На ней были ночная рубашка и пеньюар. Ее пышные волосы волнами иссиня-черного шелка спадали на плечи. У нее был такой вид, словно она только что вылезла из постели. Лахлану сразу же захотелось отнести ее обратно.
Затем он увидел, каким строгим стало ее лицо, когда она оглядела комнату. Три стула были опрокинуты, серебряная супница валялась на полу рядом с оловянным блюдом. Возле заплывшего подсвечника с выгоревшей свечой на столе стояли пустой кувшин из-под виски и стаканы, чудесным образом уцелевшие.
– Добрый вечер, Принцесса, – пробормотал Лахлан, не зная, что сказать. – Я не хотел тебя разбудить, просто искал кремни, чтобы зажечь свечу.
– Слава Богу, что не нашел, а то мне пришлось бы еще тушить пожар.
– Что ты хочешь этим сказать?
Венеция окинула его презрительным взглядом, и Лахлан со стыдом осознал, что на нем нет ни сюртука, ни галстука, жилет его расстегнут, а рубашка наполовину выбилась из брюк. Наверное, он выглядел так, словно только что вывалился из таверны.
– Я хочу сказать, что ты совершенно пьян, – ответила она.
– Ничего подобного! – Он шагнул в ее сторону, но наступил на подсвечник. Тот отскочил, больно ударив его по голени.
– Господь всемогущий! – воскликнул Лахлан, отбрасывая подсвечник ногой.
– Прекрати! – Венеция поспешно зажгла свечи в ближайшем канделябре, затем пересекла комнату и поставила свою свечу на стол. Потом она начала поднимать опрокинутые стулья. – Я не позволю тебе разгромить столовую.
– Я не пьян, – угрюмо огрызнулся он, хотя и сознавал, что сейчас ему лучше помолчать.
Девушка неодобрительно посмотрела на него:
– Вы вдвоем прикончили целый кувшин виски, Лахлан.
– Большую его часть осушил Рурк. Кроме того, я пью виски с юных лет. Так что теперь, уверяю тебя, способен достаточно выпить, не пьянея.
Лахлан наклонился, чтобы поднять кресло.
– Не двигайся! – вскрикнула Венеция, быстро подлетая к нему.
Но он уже выправил кресло и тяжело плюхнулся в него.
– Мне нужно только собраться с силами.
«Перед тем как отвести свою жену в постель и заняться с ней любовью».
Но это совершенно невозможно, пока он не сознался ей, что сделал. А сейчас, похоже, не лучший момент для подобного признания.
– Позволь мне немного посидеть здесь.
– Прекрасная мысль. Не хотелось бы, чтобы ты свалился в озеро или залив по пути в свою хижину.
Лахлан прищурился:
– Я не собираюсь возвращаться в хижину.
– Почему? – спросила она подозрительно умильным голосом. – Ты всегда спишь там.
Проклятие!
– Я… хм… ну почему я не могу на одну ночь остаться спать здесь?
– Только на одну ночь, – согласилась она холодным тоном. Венеция направилась к дверям, но Лахлан схватил ее за руку и притянул к себе.
– Ты могла бы отвести меня в постель, дорогая.
– С какой стати мне этим заниматься? Я еще тебе не жена, знаешь ли.
Он должен был сказать ей правду. Но никак не мог себя заставить. Нет, просто нужно снова ее соблазнить. Потом, когда она, насытившись, будет настроена благосклонно, он скажет ей, что они уже женаты. Да, это отличная мысль.
Лахлан притянул Венецию к себе и посадил на колени.
– Но ты все же могла бы уложить меня в постель. Ведь нас с тобой влечет друг к другу.
Он обвил рукой ее талию.
– Влечет? – сухо переспросила она.
– Все говорят, что ты ко мне неравнодушна. – Он нежно поцеловал ее в голову. – Говорят, я тоже увлечен тобой.
Когда это не улучшило ей настроения, он скользнул рукой под ее пеньюар и погладил ладонью живот.
– Помнишь, когда последний раз ты сидела у меня на коленях?
Венеция упрямо вздернула подбородок:
– Единственный раз я оказалась у тебя на коленях тогда, когда мои руки и ноги в течение нескольких часов были связаны.
Злопамятная девица.
– Я говорю не об этом, и ты это знаешь. Может, стоит тебе слегка напомнить? – Притянув ее голову ближе, Лахлан прильнул к ее губам.
Силы небесные! Как сладки были эти губы с легким привкусом виски! На короткое мгновение она ответила ему как обычно, с готовностью приоткрыв рот, увлекая его в свою шелковистую нежность. Ее язык сплетался с его языком, а тело расслабилось под прикосновениями его ласкающих пальцев.
Но лишь до тех пор, пока его ладонь не накрыла ее грудь.
– Лахлан, – прошептала Венеция, отрываясь от его губ, – ты пытаешься соблазнить меня?
– Если получится. – Он принялся нескромно ласкать ее.
– Несмотря на то, что мы еще не женаты?
Лахлан постарался подавить чувство вины.
– Раньше нас это не останавливало, – уклончиво ответил он.
– Только потому, что ты ловко пользовался моей слабостью.
– Так почему бы и тебе не воспользоваться моей слабостью, раз я пьян и не могу сопротивляться? Вот мы и будем квиты. Обмен ролями – отличная игра.
Венеция насмешливо фыркнула:
– Мы были бы квиты, если бы я зашвырнула тебя в карету, связанного по рукам и ногам, и протащила через всю Шотландию. Хотя я сомневаюсь, что ты настолько пьян, чтобы это позволить.
В нем снова шевельнулась совесть.
– Если тебе это добавит счастья, то, когда все закончится, можешь связать меня и таскать повсюду, куда пожелаешь.
Внезапный блеск в ее глазах заставил его умолкнуть. Венеция прильнула к нему с манящей улыбкой, обвила его шею руками, и Лахлан забыл обо всем…
– Это звучит заманчиво, – сказала она чуть хриплым голосом. – Особенно насчет того, чтобы связать тебя. Правда. Я даже думаю, не заняться ли этим прямо сейчас? Тогда я смогу «воспользоваться твоей слабостью» так, как мне вздумается.
Кровь бешено заструилась по его жилам.
– Ты думаешь об этом, правда?
