Текст книги "Выйти замуж за виконта"

Автор книги: Сабрина Джеффрис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)

– Оно не подойдет. – Спенсер с трудом сглотнул.

Горничная француженка, молчаливо ожидавшая его реакции, сказала:

– Месье?

Он судорожно пытался найти объяснение своему оцепенению, не показывая своей уязвимости, но смог придумать только одно:

– Она не выглядит респектабельной. – Радуясь удачному объяснению, виконт поспешно продолжил: – Никто не поверит, что она моя жена, ведь она выглядит как… – он искал менее обидно слово. – Ночная пташка.

Увидев, что горничная выглядит озадаченной, он добавил по–французски:

– Une fille de joie.[2]

Эбби и горничная с ужасом уставились на него.

– Pardonez moi, месье, [3] – запротестовала служанка. – Но это писк сезона. Очень красивое платье для мадам, non? Она словно королева, а не fille de joie.

– При других обстоятельствах, я бы согласился, но нынешняя ситуация очень деликатная. Этим вечером она должна показать себя пристойной замужней женщиной, а это платье слишком открытое. – Спенсер заставил себя говорить разумно. – Оно просто не подойдет. Слишком низкий вырез.

– Спенсер, – обратилась к нему Эбби. – Нет времени искать что–то еще. Остальные платья еще не закончены, а я не могу надеть дневное платье на бал – это будет оскорблением для хозяйки дома.

– Тогда прикройте грудь фишю[4]. – Он уставился на изумленную служанку: – Меня не волнует, как – просто прикройте, ясно?»

Служанка неистово закивала головой.

– Oui, месье, oui.[5]

– И еще, – продолжил он. – Волосы следует затянуть сильнее. – Так у него не будет искушения распустить их и запустить в них пальцы. Он подошел к Эбби, не обращая внимания на то, что ее лицо стало красным, как спелые вишни. – Я хочу локоны здесь и здесь. –сказал виконт, указывая на виски. – Так, как носят все молодые респектабельные женщины.

– Но, месье, – запротестовала служанка. – Волосы мадам не для… как это вы говорите… не для завивки. Они не будут выглядеть так привлекательно, как вы хотите.

Он сложил руки на груди.

– Могу я напомнить вам, мадмуазель, что это ваша работа – делать так, чтобы волосы выглядели привлекательно. Так что, если вы не можете обеспечить мне то, что я требую…

– Маргарита, – холодно прервала его Эбби, – делай так, как требует его светлость. Локоны, фишю, абсолютно все. Он платит за это, значит должен получить то, что хочет.

Спенсер уставился на Эбби, насторожившись от столь легкой капитуляции и почему–то беспокоясь из–за того, в какой форме она отдала свое распоряжение.

– Спасибо.

Он посмотрел на ее покрасневшее лицо, и его беспокойство усилилось.

– Вы ведь все понимаете, не так ли, моя дорогая? Сегодня вечером вы должны выглядеть такой же кристально чистой, как роса, если мы хотим развеять слухи.

– Я все прекрасно понимаю, милорд. Вы хотите превратить меня в такую же элегантную английскую мисс, как Эвелина.

– Черт побери, Эбби, так будет лучше всего. Когда вы упрочите ваше положение в обществе, как моя жена, одевайте, что хотите, но пока вы должны позволить мне направлять вас.

– Конечно, милорд, – сказала покорно девушка. – Как вы пожелаете.

Она что, издевается над ним с этими своими «милордами» и " Как вы пожелаете»? Ладно, пусть издевается, если ей хочется – он не смог бы никуда с ней ехать, пока она так выглядит, и при этом держать свои руки при себе.

– Очень хорошо.

Спенсер проигнорировал резкое снижение температуры в комнате и угрюмое лицо миссис Грэхем.

– Мы выезжаем через час, Эбби. Я надеюсь, к тому времени вы будете готовы.

Не сказав больше ни слова, он покинул комнату, направившись в убежище своего кабинета и к своему коньяку. Жить в фиктивном браке оказалось куда труднее, чем он предполагал. Виконту оставалось только молиться, чтобы его агенты как можно быстрее нашли Нэта.

______________

[1] – Фестон – один из зубчиков (обычно округлой формы) каймы по подолу женского платья, по краю штор, и т.п.

[2] – Une fille de joie – уличная девка

[3] – Pardonez moi – простите

[4] – Фишю – кружевная косынка

[5] – Oui – да

Глава 9

Приемы, обеды и балы – суровые испытания, которым подвергаются все важные персоны, но не всем удается пройти их.

Советы для Настоящего Слуги

Разрываясь между благоговейным трепетом и страхом, Эбби осматривала скромный бальный зал леди Тиндэйл. Как здесь смогло поместиться столько людей? По меньшей мере, сотня ярко наряженных леди и джентльменов прохаживались то туда, то сюда, приглашали на тот или иной танец или рассматривали ее с интересом волков, учуявших свежее мясо.

Даже рядом со Спенсером Эбби чувствовала себя в центре внимания. Но сейчас, когда он ушел за пуншем, девушка ощущала себя главным развлечением этого вечера. Матроны, глядя на нее, закатывали глаза, прячась за своими веерами. Несколько юных девушек начинали хихикать всякий раз, как украдкой бросали взгляд на ее прическу. А некоторые денди – Эбби решила, что именно так называют этих модно одетых мужчин – подносили пенсне к глазам и с презрительной усмешкой откровенно рассматривали ее платье.

– Не обращайте на них внимания, – прошептала Эвелина – Можно подумать, они никогда раньше не видели жену виконта.

– Они смеются не по этой причине.

Подбородок Эбби задрожал, частично из–за раздражения, частично из–за смущения.

– Они смеются из–за этого глупого фишю на бальном платье.

Эвелина подняла идеально выщипанную бровь.

– Зачем же вы его надели, если знали, что это не модно?

– Спенсер сказал, что без него платье выглядит нереспектабельным. Это, конечно, звучит абсурдно, но он не оставил мне выбора.

Губы Эвелины сжались в прямую линию.

– Я не стала бы до такой степени обращать на него внимание, – продолжала Эбби, – если бы оно постоянно не сползало. Фасон этого платья совершенно не позволяет надевать к нему фишю. Поэтому оно и не держится, а булавки постоянно выпадают.

– Тогда просто снимите его и положите в ридикюль, – отпарировала Эвелина. – Не обращайте внимания на то, что говорит Спенсер.

Ну, уж нет. Он хотел фишю, пусть получит. Возможно, когда часть сплетен, дойдет до ушей его высоко–могущественной светлости, он признает, что не всеведущ.

– Не волнуйтесь. После двух посещений дамской комнаты, я думаю, оно не сползет.

Хотя, если бы Эбби хоть на мгновение утратила свою бдительность, то этот нелепый лоскуток кружев сорвался бы и улетел восвояси.

Еще один из ее так называемых «локонов» упал на глаза. Девушка его сдула.

Эвелина пристально посмотрела на нее.

– Прическа тоже была идеей Спенсера?

– А как Вы думаете? Он даже не захотел слушать, когда мы объясняли, что мои волосы не удастся завить так, как ваши. А мне бы так этого хотелось.

– Типун вам на язык, – сказала Эвелина. – Вчера вечером каждая женщина в театре, включая меня, завидовала вашим густым волосам, так очаровательно уложенным на макушке. Это выглядело гораздо удобнее – и красивее – чем наши тугие узлы.

Эбби искоса посмотрела на нее.

– Вы говорите это, чтобы утешить меня.

– Нет. Даже маме понравилась ваша прическа, и хотя она может казаться несколько… ээ… глуповатой, она прекрасно разбирается во всем, что касается нарядов и причесок. Кстати, вы можете ввести новую моду.

Эбби не хотела вводить новую моду. Она хотела быть незаметной. Но это казалось невозможным, независимо от того, что она сделала со своими волосами.

– Спенсер сказал, что моя прическа делает меня похожей на ночную пташку.

– Что? Это нелепо!

– Разве? Может быть он и прав. – Эбби пробежала глазами по женщинам, находящимся в зале – все они носили точно такие же локоны, как навязал ей Спенсер. Только ее локоны не были такими же вьющимися и тугими, как их. За то короткое время, что у нее было, Маргарет постаралась сделать все наилучшим образом, завив локоны Эбби с помощью железных щипцов, но это было абсолютно безнадежным делом.

– Виконт думает, что может заставить меня выглядеть более изысканно, но вы никогда не сможете превратить свиное ухо в шелковый кошелек.

– Особенно, если это уже и есть шелковый кошелек, – твердо сказала Эвелина. – А теперь послушайте – не обращайте внимания на Спенсера. Он не знает, о чем говорит. Вы совершенно восхитительны именно такой, какая есть, и если он этого не видит, то он слеп.

Эбби с благодарностью улыбнулась Эвелине.

– Нэтаниэль был прав насчет вас – вы самая великодушная женщина в Англии. Я понимаю, почему Спенсер считает, что я должна подражать вам.

– Он действительно так сказал, – нахмурилась Эвелина. – Иногда Спенсер ведет себя, как настоящий осёл.

У Эбби отвисла челюсть.

– Что вы сказали?

Эвелина мгновенно покраснела. – Простите меня за вульгарность, но именно так всегда говорит Нэтаниэль. Он оказался прав. Кто–то должен объяснить Спенсу, как вести себя с женой.

– О, он не так плох. – Спенсер не виноват, что его брат навязал ему ее. – Он очень добр ко мне. Вам следовало бы посмотреть на те платья, которые он купил – я знаю, что они стоили ему целого состояния. И ридикюли, и ботинки…

– Он купил для вас платья и все остальное? – теперь на лице Эвелины появилось выражение, которое, будь Эвелина любой другой женщиной, Эбби назвала бы расчетливым. – А он жаловался, что пришлось много потратить? Говорят, мужья так делают.

– Вообще–то, он настаивал на полном отсутствии экономии, даже не смотря на то, что я хотела более скромный гардероб.

С легкой улыбкой на ангельском личике Эвелина оглядела бальную залу.

– Так, так, так… разве это не любопытно?

– Что?

Эвелина вздрогнула.

– О, ничего. – Она постучала веером по руке. – Скажите мне, что вы думаете по поводу нашего бала? Он грандиознее, чем в Филадельфии?

– Не намного. К примеру, ни у кого в Филадельфии нет собственного бального зала. Мы просто скатываем ковры и сдвигаем мебель к стенам в гостиной. Затем кто–то играет на фортепьяно, и мы можем танцевать. – Эбби указала на бальный зал. – Ваша мать превзошла сама себя.

– Вы можете поблагодарить своего мужа за все это. Спенсер взял на себя большую часть расходов. Он даже прислал своего повара приготовить еду и одолжил своих слуг для полировки пола в зале. Мы сами никогда бы не организовали такое грандиозное мероприятие.

Это многое объясняло – Нэтаниэль описывал семью своей невесты, как «часто находящуюся на мели», и Эбби задавалась вопросом, как они все это смогли себе позволить.

– Почему Спенсер так поступил?

Эвелина пожала плечами.

– Когда этот бал превратился в прием в вашу честь, он решил, что будет лучше сделать его немного более грандиозным.

– Я хочу, что бы он прекратил так тратить деньги из–за нашего…брака. – Их фиктивного брака. Это заставляло ее чувствовать себя неловко.

– Глупости, у Спенсера куча денег. Так что, почему бы не позволить ему потратить их на превосходный оркестр, вместо трех музыкантов, что наняли мы? Или приобрести те новые круглые французские лампы, вместо свечей? За исключением великолепного дома, который он построил исключительно ради своей дальнейшей политической карьеры, он никогда не тратит свои средства на что–то легкомысленное или даже забавное. Работа – для него все. Это всегда сводило Нэтаниэля с ума.

Упоминание об этом авантюристе побудило Эбби встать на защиту серьезности Спенсера.

– Да, я уже поняла, что Нэтаниэлю «работа» малоинтересна.

Слишком поздно она вспомнила, что говорит о женихе Эвелины, но та не казалась оскорбленной. Вместо этого она бросила на Эбби изучающий взгляд.

– Люди не всегда такие, какими кажутся.

Эбби моргнула. Могла ли Эвелина знать о действиях Нэтаниэля больше, чем показывала?

Но она не успела спросить, так как яркие лампы Спенсера позволяли обнаружить ее даже нежелательным гостям. Например, леди Брамли, которая как раз подплыла к ним, на ее прическе с множеством локонов возвышалось крошечное золотое суденышко.

Эбби вздохнула. Спенсер не хотел, чтобы она говорила с этой женщиной. Но что она может сделать – быть грубой? Только грубость может отпугнуть подобных леди Брамли.

– Моя дорогая леди Рейвенсвуд, – начала женщина. – Мы с вами просто обязаны поговорить об этом вашем лекарственном напитке. Я не понимаю, почему ваш отец продавал его, как средство от расстройства желудка. Я попробовала тоник несколько раз, и он ни разу не сработал.

Эбби вздернула подбородок. – Но мне он всегда помогает. Вы пробовали его с молоком?

– Я попробовала его с молоком, с медом, с чаем. Я попробовала его со всем, кроме помоев, но он все равно не помогает.

Эбби поморщилась. – Не знаю, что и сказать. Может для вашего пищеварения такое сочетание трав не подходит, миледи.

– Ради Бога, не могли бы вы оставить все эти «миледи»? Можно подумать, что вы служанка.

Румянец залил щеки Эбби. Спенсер уже говорил ей нечто похожее о том, что она не его служанка. Но откуда она могла знать, как правильно обращаться к людям с титулом. Никто так и не рассказал ей. И хотя девушка пыталась выучить, наблюдая за остальными, все это не имело никакого смысла.

– В любом случае, – продолжила леди Брамли, – я думаю, вы ошибаетесь насчет действия напитка. Это вообще не тоник. Он изумителен в качестве…

– Добрый вечер, леди Брамли. – холодно поздоровался Спенсер, подойдя с двумя стаканами пунша. Вручив один Эвелине, он протянул второй маркизе. – Выпейте немного освежающего напитка, миледи. А я потанцую со своей женой

И хотя леди Брамли взяла стакан, она нахмурилась.

– послушайте, мы с леди Рейвенсвуд как раз беседовали. Вы не можете забирать ее всякий раз, как у меня появляется возможность поговорить с ней.

– О, я могу. – Глаза Спенсера заблестели. –Это прерогатива мужа. А теперь, если вы нас извините …

Подав Эбби руку, он повел ее на танцевальную площадку. Эбби смогла только беспомощно пожать плечами в сторону леди Брамли, но, по правде говоря, она была спасена. Разговор с леди Брамли всегда напоминал прогулку в темноте по чужому дому, когда не знаешь, где можно сбить вазу на пол.

Посмотрев верх, она увидела улыбку Спенсера.

– Спасибо за спасение, – сказала девушка.

– Пожалуйста. – Виконт вывел ее в центр зала. Она с любопытством наблюдала за тем, как другие пары расступились, освобождая им место. – Но это было не только спасение, моя дорогая. – продолжил он. – Я хочу потанцевать с вами. Все ждут нас, чтобы открыть первый вальс.

Когда оркестр заиграл музыку, Эбби запаниковала. – Нет, мы не можем, – прошептала она. О небеса, все смотрели на них.

– Почему мы не можем? – Расположив руку на ее талии, другую он поднял вверх с неожиданной улыбкой. – Они думают, что мы женаты, помните?

– Я не знаю, как вальсировать, – прошипела она.

Его улыбка угасла. –Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду, что не знаю па, вернее как двигаться, то есть… то есть ничего.

Незаметно оглядевшись, он понизил голос. – Почему вы не сказали мне об это раньше?

– Потому что вы никогда не спрашивали.

Спенсер поджал губы. – Но, безусловно, вы видели, как это делается достаточное количество раз, чтобы вполне сносно справиться с танцем.

– Я никогда не видела, как танцуют этот танец, и ни разу его не танцевала.

Так что, если вы будете настаивать на вальсе, то только выставите нас дураками. Разве что, вы сможете носить меня по залу так, чтобы никто не заметил.

Опустив руки, виконт тихонько выругался, затем кратко сказал. – Ждите здесь. – И пошел к оркестру.

О, нет, что еще? Не чувствуя ног, Эбби стояла одна посреди бального зала. Музыка резко оборвалась, и все в комнате посмотрели на девушку со злорадным интересом . Ей хотелось провалиться сквозь землю.

Эбби уже почти решилась поддаться безумному порыву и покинуть комнату, когда оркестр заиграл другую музыку, известную девушке еще со времен балов ее девичества.

Казалось, будто изменение танца в последний момент было совершенно обычной ситуацией. Спенсер подошел, чтобы предложить ей руку. – Ведь вы умеете танцевать рил, не так ли?

Девушка кивнула. Слава Богу, что он не выбрал что–то другое, совершенно ей неизвестное.

Подведя Эбби к формирующимся линиям, виконт спросил: – Как вы можете не знать вальс? Вы говорили, что ходили в юности на балы.

– Да, в юности. До того, как вальс достиг Америки. В то время, когда жители Филадельфии танцевали вальс, я все свое время проводила у кровати больного отца. Я ведь уже говорила, что прошли годы с тех пор, как я в последний раз была на приеме. И я никогда не училась вальсировать.

– Понимаю.

Но суровое лицо Спенсера говорило, что он не понимает ничего. Эбби взорвалась.

– Как будто я вас не предупреждала. Вчера вечером в карете…

– Да, вы правы. – Его лицо смягчилось. – Полагаю, я должен был слушать вас. В будущем я буду более внимательным, хорошо?

– Хорошо. – Но, когда они приблизились к началу линий, девушка почувствовала моментальный приступ паники. – Надеюсь, что рил здесь танцуют так же, как и в Америке.

– Не могу представить, почему нет. – Спенсер понизил голос почти до шепота. – А если вас смутит музыка, просто скажите мне и я прикажу сыграть что–нибудь другое. На это, конечно, может уйти несколько попыток, но, в конце концов, мы остановимся на той, которая подойдет.

В ужасе от самой мысли вынести такой позор, еще хотя бы раз, Эбби начала протестовать. Затем его улыбка заставила ее остановиться. Подмигнув, виконт оставил ее, чтобы занять свое место, и, наконец, до нее дошло.

Спенсер – здравомыслящий политик – просто дразнил ее. И это после того, как она опозорила его перед друзьями. Чудеса, да и только. Как только она уже решила, что надменный виконт полностью похоронил того дружелюбного джентльмена, которого она знала в Америке, он совершил что–то, что сбило ее с толку.

Когда начался танец, он снова сбил ее с толку. Спенсер был довольно умелым танцором. Она никогда даже не предполагала этого – сдержанный лорд Рейвенсвуд легок на подъем? Поступает легкомысленно? Изумительно!

И все же его навыки заставляли других танцоров краснеть от стыда. Он даже легко прикрыл несколько ее промахов, что было просто поразительно. Через некоторое время девушка расслабилась и позволила музыке вести ее.

Слава Богу, танец был тем же, что и в ее юности. Кроме того, партнер помогал ей, его уверенные па доходчиво изображали, как ей надо двигаться. Его рука ловко вела ее на поворотах, которые она преодолевала, словно летела по воздуху. Словно они были по–настоящему женаты.

Господи, только не это. Эбби еще могла заставить себя не стремиться к тому, чтобы Спенсер был ее настоящим мужем, когда он был таким отчужденным и надменным, но, когда он ослаблял свой самоконтроль, как сейчас, ее сердце переворачивалось. Каждое прикосновение казалось прелюдией к объятию, каждый тлеющий взгляд обещал поцелуи, столь яростные, требовательные и по–настоящему мужские, что само их предвкушение заставляло ее кровь бежать быстрее.

К концу рила девушка уже забыла свое смущение из–за несостоявшегося вальса. Она забыла даже свое собственное имя, полностью поглощенная жаром его руки под своей, пока он вел ее в танце, ароматом цитрусов, исходящим от его побритой челюсти, когда он нагнулся, чтобы шепнуть:

– Есть несколько людей, с которыми я хочу вас познакомить.

Это, конечно же, рассеяло приятный чувственный туман. – Вам не стоит представлять меня стольким людям. Иначе потом будет намного тяжелее объяснить мое исчезновение, когда все это закончится.

– О, Блейкли – мои хорошие друзья. Морган и его жена поддержат меня, чтобы не случилось. К тому же, они уже знают правду.

– Вы и в самом деле рассказали кому–то правду? После всех ваших настойчивых утверждений, что разразится настоящий скандал, если вы не будете поддерживать этот фарс?

– Мне пришлось все рассказать Блейкли. Он – мой подчиненный и я нуждаюсь в его помощи в деле с Нэтом. А так как его жена все равно, рано или поздно, вытянула бы из него всю правду, то я не видел никакого смысла настаивать, чтобы он что–нибудь утаил от нее.

Эбби напряглась, отчасти из–за того, что снова заиграл вальс, побуждая людей, занимающих места для танца, бросать на нее самодовольные взгляды. А отчасти, потому что она не желала общаться с его друзьями, знающими правду.

– Они, должно быть, считают меня весьма безнравственным существом, раз я согласилась на это.

– Не волнуйтесь, они не будут осуждать вас, они уже привыкли к моим махинациям, – сказал сухо Спенсер. – Будьте сами собой, и леди Клара будет обожать вас. Вы из тех женщин, которые ей нравятся.

Что он под этим подразумевает?

– А ее муж?

– Я думаю, что у него будет почти такая же реакция. В конце концов, он смирится, никуда не денется.

Глава 10

Заучите наизусть Дебретт[1] . В случае, если это невозможно, всегда держите под рукой экземпляр для справки.

Советы для Настоящего Слуги

Когда Спенсер увлек Эбби, чтобы представить Блейкли, его нетерпеливое ожидание не охладило даже присутствие Эвелины. Блейкли думал, что Эбби охотится за деньгами, не так ли? Спенсер с нетерпением ожидал увидеть, как быстро она развеет глупые подозрения.

После того, как он представил Эбби капитана Блейкли и леди Клару, Спенсер добавил,

– Блейкли – один из моих самых старых друзей. Мы познакомились на флоте, и я очутился под надзором у самого быстрого из известных капитанов.

– Понимаю – сказала Эбби. – Я думала, что вы и его светлость выросли вместе, как росли с Эвелиной и ее семьей.

– Я не рос с леди Эвелиной и ее семьей – сказал сбитый с толку Блейкли.

Едва Спенсер уловил промах Эбби, как Эвелина мягко поправила:

– Я полагаю, сэр, она обращалась к своему мужу.

– Но это означает, что она назвала меня… – Блейкли поморщился, когда Спенсер впился в него свирепым взглядом. – О, я понимаю.

– Я сделала ошибку, не так ли? – сказала Эбби, ее пальцы вонзились в руку Спенсера.

– Нет, нет – ответили мужчины в унисон.

Леди Клара сердито посмотрела на них.

– Вежливость не пойдет ей на пользу, вы, идиоты. Я уверена, что она хочет знать точные правила. – Она тепло улыбнулась Эбби. – К моему мужу, как правило, не обращаются «лорд» или «ваша светлость».

Эбби бросила на нее благодарный взгляд.

– Я… я предполагала, что у него был титул, так как вас называют «леди». Я полагала, что военный статус вашего мужа более значителен и именно поэтому его называют «капитан». В конце концов, капитаны делают кое–что полезное, а что делают лорды?

Блейкли подавил смешок.

– Слышал это, Рейвенсвуд? Твоя жена очень проницательная женщина. В самом деле, чем занимаются лорды?

Эвелина и Спенсер – оба хмуро посмотрели в его сторону, а леди Клара серьезно сказала

– Морган, прекрати. Ты смущаешь бедняжку: жену его светлости.

– Погоди, я думал, что это я был его светлостью – поддразнил Блейкли, а затем, когда жена ткнула его под ребра, добавил, обращаясь к Эбби – Извините. Я не хотел вас обидеть, леди Рейвенсвуд. Просто я не могу сопротивляться возможности подколоть вашего мужа.

Эбби, как и любая другая женщина, не могла устоять перед плутоватым обаянием Блейкли. Она ослабила судорожную хватку на руке Спенсера.

– Я вас вполне понимаю. Я сама не могу противиться соблазну.

– Все же, будьте добры, не обращайте внимания на моего супруга–проходимца – сказала Клара. – Он прекрасно понимает, как легко можно запутаться в наших английских титулах и способах обращения. Видите ли, он тоже родом не из Англии.

– И когда в возрасте тринадцати лет я начал получать официальное образование в Ирландии, я был совершенно не рад изучать все это – вставил Блейкли. – Я бросил Дебретт в голову учителя и был весьма ощутимо наказан за это тростью. Мне потребовались годы, чтобы усвоить все тонкости. Когда мой брат, который вырос в Англии, впервые ввел меня в общество, я оскорбил баронессу. Никто никогда не говорил мне, как обращаться к женщинам, обладающим собственным титулом.

– Женщина может обладать титулом? Поэтому к вашей жене обращаются «леди», но вас не называют «лордом»?

– Не совсем – ответила леди Клара, а потом начал объяснять.

Тем временем Спенсер проклинал себя за то, что не подготовил Эбби лучше. Вальс, ее промах с титулом… всего этого можно было избежать. Вместо того чтобы мчаться предотвращать скандал, он должен был выслушать ее страхи. Что случилось со всеми его способностями к стратегии? Почему он не понял, что нельзя просто бросить ее в океан сложных правил и ожидать, что она выплывет?

Потому что она сбила его с игры. Слава Богу, он не знал ее в то время, как был шпионом, иначе Англия проиграла бы войну. Он никогда еще не встречал женщину, которая была бы так чертовски способна отвлечь его.

Мельком взглянув на нее, он поморщился, увидев подпрыгивающий завиток, выпавший из ее прически на уровне глаз. Снова. Возможно, горничная была права о ее волосах, может быть волосы Эбби не для завивки. С каждым мгновением это дело с женой усложнялось все больше.

– Я никогда не запомню все титулы правильно – посетовала Эбби .

– Запомните, когда Спенс уделит время, чтобы помочь вам. – Эвелина тотчас же ринулась защищать Эбби. Девушка бросила на Спенсера карающий взгляд. – Ты не можешь требовать, чтобы Эбби выучила за один день то, на что тебе и капитану Блейкли потребовалось полжизни.

– Конечно, он может – возразила Эбби с намеком горечи. – Разве вы не знаете? Лорд Рейвенсвуд может приказать любому сделать все, что ему угодно. Или он так считает.

– Пожалуйста, Эбби – начал, было, он.

– У лорда Рейвенсвуда действительно есть раздражающая склонность третировать окружающих, – сказала леди Клара, присоединяясь к обсуждению.

– Безусловно, – заметила Эвелина. – Видели бы вы, как он всегда устанавливает правила для Натаниэля. – Леди Клара кивнула. – Мне следовало бы рассказать вам, как он манипулировал Морганом и мной три года назад. Вы бы не поверили своим ушам.

– О, я думаю, что я могла бы верить почти всем рассказам о моем муже. – Глаза Эбби проказливо засияли.

– Но не ругайте его слишком строго. Он делает это только потому, что ему так хорошо известно, что лучше для нас всех. Господь запрещает нам управлять собственной жизнью или принимать самостоятельные решения, когда у нас есть всезнающий лорд Рейвенсвуд, призванный направлять нас.

Беседа быстро становилась раздражающей.

– Вы, леди, закончили точить свои язычки о мою шкуру? – раздраженно поинтересовался Спенсер. – Возможно, теперь вы хотели бы содрать кожу с Блейкли. У него тоже есть недостатки.

– Ах, но мои совсем не так интересны, как твои, – весело ответил Блейкли. – У меня скучные недостатки, например, моя привычка храпеть и неспособность относится к чему–либо серьезно.

– Спенсер, конечно, никогда не страдает от этого порока, – язвительно заметила Эбби. – Даже его анекдоты – серьезное дело.

– Лорд Рейвенсвуд рассказывает анекдоты? – воскликнула Леди Клара. – Я очень хотела бы услышать это.

– Моя жена никогда не слышала, как я рассказываю анекдоты – сухо сказал Спенсер. – Вероятно, это она имела в виду.

– Я слышал, как Рейвенсвуд рассказывает анекдот – сказал Блейкли с подозрительным энтузиазмом.

– Правда? – воскликнула Эвелина. – О, расскажите нам его!

Блейкли усмехнулся, как безумный шут.

– Хорошо, позвольте мне припомнить… Когда Джеймс I вошел в Англию, старый священник проклял его так: «Может Небеса и благословили тебя, сделав человеком, но ты был сотворен из скверного материала.» Это было анекдотом Рейвенсвуда.

– Я же говорила вам, – торжествующе сказала Эбби – даже его шутки серьезны.

– И совсем не смешные – добавила леди Клара.

– Чтобы быть справедливым, – сказал Блейкли, – на самом деле он рассказывал парочку забавных историй, но все они были слишком непристойными, чтобы повторить их в приличном обществе.

– Как! Спенсер, ты испорченный мужчина! – воскликнула Эбби в шутливом ужасе.

Спенсер впился взглядом в своего друга.

– Я никогда в жизни не рассказывал непристойных анекдотов.

– Рассказывал. Ты просто не помнишь, потому, что был тогда пьян. Помнишь, ту ночь в Париже, когда мы прикончили бутылку лучшего бренди Мадам Дюпуи?

Спенсер нахмурился.

Потирая подбородок, Блейкли добавил, – Хотя если задуматься, это – единственный раз, когда я видел тебя пьяным. Хм. Единственный раз, когда я слышал, как ты рассказываешь анекдот, является также единственным разом, когда я видел тебя пьяным. Что я мог бы с этим сделать?

– Очевидно, мой муж развлекается, только когда пьян, – поддразнила Эбби, сверкая глазами. – Он рассказывает анекдоты и цитирует поэзию.

– Рейвенсвуд цитирует поэзию? – вставила леди Клара. – Беседа становится все интереснее и интереснее. А, что он цитирует?

Улыбка Эбби резко исчезла.

– О. Я… я, на самом деле не слышала, как он цитирует что–либо. Я только …, то есть…

– Байрон – сказала Эвелина. – Я слышала, что он цитировал Байрона: «Она идет во всей красе, светла, как ночь ее страны. Вся глубь небес и звезды все в ее очах заключены». Он обращался к Эбби.

– Неужели? – Блейкли переглянулся с женой. – Рейвенсвуд, ты старый дьявол. Я должен буду чаще заставлять тебя выпить.

Эбби неистово покраснела, но Спенсер бросил на Эвелину испытующий взгляд.

– Как ты узнала об этом?

Эвелина пожала плечами.

– Натаниэль мне сказал.

– Ты говорила с Натаниэлем?

На лице Эвелины промелькнуло выражение паники, исчезнувшее так быстро, что Спенсер не был уверен, видел ли он его вообще.

– Конечно. Когда он впервые вернулся из Америки. Он рассказал мне о той ночи, когда вы были пьяны.

Как странно. Что еще настолько незабываемое Спенсер сказал брату той ночью, что Нэт упомянул это Эвелине? Джентльмен никогда не говорил леди об опьянении другого джентльмена. Это не соответствует правилам этикета.

С другой стороны, с каких это пор Нэт следовал каким–нибудь правилам?

– Хорошо, он не должен был рассказывать тебе об этом – сказал Спенсер. – Некоторые вещи должны оставаться тайными.

Лицо Эбби стало серьезным.

– Все, кажется, является тайным для тебя, Спенсер. Возможно, если бы это было не так, то ты не был бы все время настолько серьезным.

Осажденный на всех фронтах, Спенсер напрягся, а потом повернулся к своему другу и сменил тему.

– Между прочим, ты уже рассказал твоему брату хорошие новости? Что Темплмор думает?

– Он рад, конечно. – Блейкли обнял жену за талию и нежно посмотрел на нее сверху вниз. – Ему почти так же нравится приобретать племянников, как и производить на свет собственных детей.

Черт побери, он подразумевал новости о проекте пистолета. Но прежде, чем он мог исправить Блейкли, Эвелина живо спросила,

– О, леди Клара, вы – enceinte[2]?

Леди Клара покраснела. – Да.

Эбби внезапно начала улыбаться.

Это – ваш первенец?

– Наш второй, – вставил Блейкли с сияющей улыбкой гордого отца. – У нас есть маленькая дочка, Лидия. Ей – почти год.

Единственное, в чем Спенсер не нуждался сегодня вечером, так это в разговорах о детях.

– Это чудесно – вздохнула Эбби. – Я обожаю детей. Я хотела бы увидеть ее.

Восхищенная зависть на ее лице походила на удар кулака в живот Спенсера.