Текст книги "Ребенок джунглей: Реальные события"
Автор книги: Сабина Кюглер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
Опасности джунглей
Однажды утром – учеба уже закончилась – мы носились по лесу между деревьями и вдруг услышали пронзительный крик. Я моментально остановилась, Туаре и Бебе тоже. Мы попытались определить, с какой стороны донесся звук. Я-то еще не научилась ориентироваться так, как мои товарищи. Бебе уже тащил меня за руку изо всех сил, которых я в нем и не подозревала, к ближайшему дереву, где можно было спрятаться. Я не понимала, что случилось, но доверяла инстинктам и сама чувствовала, что приближается опасность. Мы мгновенно вскарабкались наверх. Оттуда я заметила Кристиана, который преспокойно устроился у костра. Я закричала, чтобы он быстро лез на дерево, и, видимо, это прозвучало так устрашающе, что он без малейших вопросов последовал за нами. И только брат успел взобраться, мимо пронеслось стадо кабанов в направлении посадочной площадки для вертолета.
С дерева я увидела мужчину фаю, который преспокойно направлялся к деревне. Почему же он не бежал и не лез на дерево? Он ведь должен слышать ужасный шум. Кабаны приближались к нему. Может, это его стадо, поэтому он и не боится?
Я уже знала, что фаю иногда приручают кабанов. Это был ритуал, который я не раз наблюдала: они брали совсем молодого кабанчика и в течение трех дней держали его на руках, ни на секунду не отпуская; они гладили его, чесали брюшко, кормили, клали в свою постель.
Через три дня его вновь отпускали в джунгли. Но с этого времени кабан считал взявшего его на руки человека своим хозяином. Проходили месяцы, но умные животные помнили своего хозяина или хозяйку. Любого другого человека, однако, этот самый кабан мог убить. Феномен меня поражал.
Туземцы, жители деревни, не прекращали кричать. Что-то явно было не так. Между человеком и стадом оставалось всего несколько метров. Внезапно мужчина обернулся, и я его узнала: это был брат Накире, совершенно глухой!
Кабаны бросились на него. Он упал. Я закрыла глаза, слыша только рев взбесившихся животных, накинувшихся на беспомощного человека. Потом посмотрела и увидела, что несколько мужчин бегут с луками и стрелами к нашему дереву. Но что они могли сделать? Убивать кабана, принадлежавшего другому фаю, было запрещено, – даже если он нападал на человека. Но, слава Богу, дело не зашло слишком далеко, потому что из деревни прибежал хозяин кабанов, бросился в гущу стада и разогнал их.
Мама тоже услышала шум и поспешила на помощь. Как только кабаны скрылись в джунглях, мы слезли с дерева и побежали к тому месту, где упал брат Накире. Он лежал в траве, кровь текла из многочисленных ран, но он был жив. Мама его перевязывала. Он не мог говорить, только издавал нечленораздельные звуки. Мне было безумно его жалко, хотя вообще-то я его недолюбливала, а через пару лет и просто возненавидела, когда он попытался силой лишить девственности мою лучшую подругу фаю. Но это уже совсем другая история.
Воин фаю с убитым кабаном на плечах
Благодаря мазям, которыми мама смазала раны пострадавшего, инфекция не проникла в организм, и он быстро поправился. Но после этого случая мы стали вести себя намного осторожнее, стараясь не отходить далеко от деревьев, чтобы всегда, если что, успеть скрыться от опасности. И все же мы еще не раз попадали в опасные ситуации.
Особенно мне вспоминается случай с моей сестрой. В течение суток не было дождя, и перед нашим домом образовалась очень широкая полоса берега. Мы самозабвенно играли на ней. Я, например, в то время мечтала найти золото и собирала все красивые камни, которые, как мне казалось, могли быть драгоценными. В тот раз я побежала домой, чтобы спрятать их в своем рюкзаке, а когда вернулась, увидела целое стадо кабанов между домом и берегом реки. Я предупредила Юдит, которая все еще играла на берегу, фаю уже скрылись на деревьях. И тут я увидела, что один из кабанов смотрит на песчаный берег, все стадо сразу пришло в движение.
Все годы, что мы жили в джунглях, фаю не раз спасали нас от опасности. И в этот раз они попытались прийти на помощь: махая руками и крича, они старались напугать стадо, но расстояние было слишком велико. Округлившимися от ужаса глазами я наблюдала за разворачивавшейся передо мной сценой: моя старшая сестра, с растрепанными волосами несущаяся по берегу, стадо кабанов за ней, толпа воинов фаю с луками и мой отец, в очередной раз спасающий ситуацию: «В воду, ныряй в воду!» – кричал он.
Юдит резко повернула и бросилась в реку – кабаны пронеслись мимо, скрывшись в джунглях, будто просто хотели попугать нас. Поведение этих животных и по сей день остается для меня загадкой.
Еще не раз кабаны бросались на нас, но со временем наша реакция улучшалась, развились природные инстинкты и мы научились чувствовать опасность даже раньше, чем она появлялась. Я стала замечать знаки природы, слышать звуки, производимые зверями, различать по ним, все ли спокойно или грозит опасность: у животных джунглей неимоверно развиты инстинкты, они заранее чувствуют землетрясение или ураган, вовремя успевая найти укрытие.
Вскоре после этого вечером начался ураган. Уровень воды стремительно повышался, оставался только маленький кусочек берега.
Мы, дети, играли в салки. Наши местные друзья не понимали смысла игры, хотя она им и нравилась. Чтобы было понятно, мы назвали салки «игрой в кабанов». Один из нас был охотником, остальные – кабанами. Когда охотник дотрагивался до кабана, тот становился охотником, что очень удивляло детей фаю: разве не логичнее было бы, чтобы кабан умирал? После долгих дискуссий мы все же остановились на нашем, кюглеровском, варианте. Иначе игра слишком быстро закончилась бы. Маленькие туземцы бегали быстрее, чем мы, и нам не интересно было бы постоянно лежать на земле, изображая мертвых кабанов...
Так мы с криками гонялись друг за другом вокруг дома, мимо деревянного кабинета, где мой отец тщетно пытался сконцентрироваться на сложных модуляциях тонов языка фаю. Кристиан был охотником, и он гнался за мной, потому что я была самой медленной жертвой. Я, как безумная, неслась, собираясь спастись в воде. Я побежала по берегу и спрыгнула на песчаную полоску.
Уже в прыжке, я услышала крики. Поглядела вниз, и мое сердце замерло: прямо подо мной на песке грелась на солнце длинная черная змея. В сотую долю секунды я поняла опасность. Падение на змею могло означать для меня смерть. Но, Господи, что же делать? Ведь она лежала прямо подо мной!
Сейчас я уже не могу вспомнить, как это у меня получилось. Я вытянула вперед руки и приземлилась на все свои четыре конечности; змея оказалась прямо у меня под животом. Я знала: змея метнется туда, где произойдет движение. Но мое тело оказалось сразу в четырех сторонах от нее: змея на мгновение замерла. Моя реакция тоже была мгновенной: приземлившись, я тут же прыгнула как можно дальше. Прочь из опасной зоны...
После этого я чувствовала себя непобедимой. Конечно, я тут же рассказала маме о том, что огромная ядовитая змея чуть не убила меня! Мама вежливо засмеялась. В этот раз, подумала она, фантазия ее дочери уж очень буйная...
Я стала еще внимательнее, постигнув важнейший закон природы: никогда не берись за то, чего не видишь; не делай ни шага, не убедившись, что впереди не находится, не стоит, не сидит и не висит опасность или препятствие. Никогда не засовывай руку под корни дерева и в кустарник – там может скрываться скорпион или другое насекомое. А после того как я раздавила несколько тараканов и пауков в своих теннисных туфлях (которые я не носила), я уже никогда не надевала обувь, предварительно ее не вытряхнув. И не раз, вытряхивая свою одежду, я обнаруживала скорпионов, ядовитых пауков и прочую живность именно в тех местах, куда собиралась сунуть руку. Скоро такие меры предосторожности стали для меня естественными, я уже не задумывалась о них специально. И в первые годы, проведенные в западном цивилизованном мире, я часто из-за этого становилась предметом шуток.
Но, конечно, не стоит думать, что за каждым деревом и камнем тебя ждет змея или другое ядовитое существо. Я быстро поняла во время своей жизни в джунглях: животные нападают только тогда, когда им угрожает опасность. Если держаться от них на расстоянии – не страшно. Зато не единожды пришлось удостовериться, что такие, казалось бы, прекрасные создания, как полноводная река или разведенный человеком огонь, могут причинить куда более серьезный вред. Мы дважды чуть не потеряли Кристиана таким образом...
Мы с Кристианом в спокойных речных водах
Фаю убили кабана и разожгли огромный костер, собираясь коптить свежее мясо. Мы с Кристианом опять играли в салки со своими друзьями. Мы бегали друг за другом вокруг дома, по берегу и по деревне. Игра полностью захватила нас.
– Бабу, Сабина, осторожнее с огнем! Поиграйте в другом месте! – крикнул отец, когда мы пробегали мимо. Он сидел в кругу с туземцами, занимаясь языковыми исследованиями.
Но мы с Кристианом не послушали, слишком уж были увлечены игрой. Я побежала так быстро, что почти догнала Кристиана. И тут он бросился убегать за костер, поскользнулся и всем телом упал в огонь. Искры взметнулись во все стороны, пламя скрыло его маленькое тельце.
Папа закричал и, бросившись к костру, мгновенно выхватил горящего сына из пламени и побежал с ним на руках к реке. Прошло всего несколько секунд, но одежда отца тоже успела загореться.
Я замерла в ужасе, затем начала кричать. Мама выбежала из дома и увидела отца с Кристианом в реке. Взволнованные фаю суетились вокруг и не знали, что делать.
– Кристиан упал в костер! – крикнула я.
Мама сбежала по лестнице и помчалась к бледному отцу и кричавшему от боли Кристиану. Отец как раз вылезал из воды, его одежда наполовину сгорела. Он отдал Кристиана маме, та отнесла его домой. Когда его раздели, на теле обнаружилась только пара небольших ожогов. Но мы еще несколько дней не могли оправиться от шока. Если бы отец не оказался так близко... Впоследствии, когда фаю коптили мясо, они разводили огонь там, где нам не разрешали играть.
Увы, не пришлось долго ждать, чтобы и вода показала нам, на что способна. Я уже не раз упоминала о любимой речке Клихи, протекавшей всего в паре шагов от нашего дома. Поскольку обычно мы носили только шорты, то могли прыгать в реку всегда, когда захочется или когда становилось жарко. Вода была голубовато-коричневатого цвета и очень холодной, но тропическое солнце моментально нас согревало.
Родители никогда не забывали об опасностях, которые кроются в водах реки. Они часто говорили нам, чтоб мы не заплывали слишком далеко из-за сильного течения. В первые месяцы мы их слушались. Но со временем, как и все дети, мы смелели, или, как говорила мама, теряли осторожность.
Опасность, собственно, таилась не столько в сильном течении, сколько в сыпучем береге, на который невозможно было забраться – он осыпался под весом человека. В некоторых местах берег так густо зарос кустами, что из воды и вовсе было не выбраться. Оставалось только держаться за ветку до тех пор, пока силы тебя не покинут... Так что риск утонуть был нешуточный даже для хороших пловцов.
Однажды утром после сильного дождя уровень воды в реке сильно поднялся. Мы с Кристианом и нашими друзьями пошли купаться. Как всегда, затеяли возню. Чтобы сбежать от Кристиана, я отплыла подальше. Я была старше и сильнее брата и могла побороться с течением. Но Кристиана вдруг понесло.
Я попробовала схватить его, но не получилось, его рука выскользнула из моей. Он стал звать на помощь, но что я могла сделать? Я беспомощно смотрела ему вслед, а его тело со все нарастающей скоростью уносилось вниз по течению. Друзья также пытались поймать Кристиана, но он был уже слишком далеко. Я как безумная закричала: «Бабу, Бабу, Бабу!»
Наконец отец услышал мой крик и выбежал из хижины, где работал. Он сразу понял, что случилось, и бросился к нашей моторной лодке, привязанной к берегу. Однако мотор, как назло, не хотел заводиться, как это всегда бывает в случаях крайней необходимости.
Мужчины фаю, громко крича, побежали вдоль берега, чтобы не потерять Кристиана из вида. Но вскоре им преградили путь непроходимые джунгли. Дальше дороги не было. Тем временем мама с Юдит тоже прибежали на крики и теперь в отчаянии стояли на берегу. Кристиан приближался к крутому повороту реки, за которым мы вообще потеряли бы его из вида. Пока что ему удавалось из последних сил держать голову над водой.
Наконец мотор завелся, папа развернул лодку и направил ее прямо на середину реки. На полной скорости он приближался к Кристиану. Поворот был все ближе. За поворотом течение становилось еще сильнее. И вдруг на мгновение голова Кристиана исчезла под водой. Я не прекращала кричать, Юдит стояла рядом и плакала, мама с криком бежала вдоль берега.
Отец растерянно огляделся вокруг. И тут голова Кристиана вынырнула совсем рядом с ним. Папа повернул лодку и схватил Кристиана за руку. В этот момент они оба исчезли за поворотом реки. Стало совсем тихо, никто не решался заговорить.
Я уставилась на тот поворот, казалось, мои глаза вот-вот вылезут из орбит. Через несколько секунд мы увидели лодку. Папа правил, а Кристиан лежал на дне. Я не смогла сдержать слез облегчения.
Когда лодка причалила к берегу, мама прыгнула в воду, взяла Кристиана на руки и закутала его в одеяло. Он был в шоке, дрожал всем телом, губы его посинели. Родители отнесли Кристиана домой, уложили в постель. Только после чашки горячего чая его лицо начало оживать.
Отец же был по-прежнему бледен. Он вышел из дома, перед которым собрались фаю, успокоил их, сказал, что все в порядке. Однако прошло еще немало времени, прежде чем все мы на самом деле успокоились.
Остаток дня прошел совсем тихо; мы были так счастливы, что Кристиан остался в живых. С того дня во время купания мы были очень осторожны. И только когда подросли, отважились отплыть подальше.
Дорис и Дорисо Боса
Спустя несколько лет, проведенных в племени фаю, мне тогда, наверное, было около десяти, наша мама нашла новую «работу».
Моя мама с Бией и Дорисо Боса, ее новорожденным ребенком
Мы обедали, когда услышали с другой стороны реки крики и стоны. Отец вышел из дома, чтобы узнать, почему Бия стоит в воде и так страдает.
– Она рожает! – ответил Накире, будто бы это было абсолютно обычным событием.
– Вот так, одна? – отец был поражен.
Тогда Накире приложил палец к губам: отцу не следовало касаться данной темы. Она была запрещена для мужчин, табу, как и тема менструации.
Отец отправился к вождю племени Кологвои и спросил, можно ли ему отвезти маму на тот берег, чтобы она помогла женщине.
Глава племени дал разрешение. Бия все еще стояла в воде, может быть, для того, чтобы облегчить боль, ведь река текла прямо с гор и была очень холодной. Первое, что сделала мама, выйдя из лодки, – это вывела Бию на берег. И скоро родился ребенок.
Это были первые роды в племени фаю, когда помогала мама. Родилась девочка! Вечером мама рассказала нам о том, что муж обязан незадолго до родов построить в лесу хижину и снабдить женщину достаточным количеством еды на неделю. Затем он обязан уйти и не возвращаться, пока женщина не родит ребенка. Иногда при родах присутствовала другая, старшая женщина.
Мама каждый день навещала Бию на той стороне реки, заботилась о ней. Малышка пережила первые месяцы, что в те времена не считалось само собой разумеющимся: смертность среди новорожденных была очень высокой. Мы прикинули: в среднем одна женщина фаю рожает шестерых детей, из которых трое умирают, не доживая до шести месяцев, и еще один не доживает до десятилетнего возраста. То есть из шести новорожденных только у двоих были шансы вырасти.
Вследствие такой закономерности у фаю появился мудрый обычай: они давали своим детям имена только тогда, когда у тех прорезались зубы.
И как только у дочки Бии прорезался первый зуб, мама с гордостью рассказала нам, что девочку назвали Дорисо Боса – то есть маленькая Дорис. Большая честь для мамы! В другой семье уже подрастал Клаусу Боса.
Несколько лет назад Туаре и Дорисо Боса поженились. У них уже родилось трое здоровых детей.
Накире, женщины и любовь
Еще маленьким Накире вместе с матерью был похищен во время столкновения племени доу с племенем фаю. Его мать сделали второй женой воина доу, и, несмотря на то что детство Накире провел в племени доу, его считали чужим. Думаю, ему там было нелегко.
Когда Накире пришло время взять себе жену, вождь доу сказал: «Уходи в свое племя и возьми жену там. Ты не наш соплеменник. Уходи».
Тогда Накире собрал свои немногочисленные вещи, попрощался с матерью и исчез в джунглях. Незадолго перед второй экспедицией отца глава племени Теарю позвал Накире и сделал ему предложение: «Если поможешь убить чужака и отомстить за моего сына, я отдам тебе в жены свою дочь».
Но, к удивлению всех присутствовавших, Накире отказался. Он сказал, что не хочет больше убивать, что следует добрым заветам белого человека. У доу, которые вели немного войн, Накире понял, как хорошо жить в мире. Все годы, проведенные им на чужбине, мальчик мечтал подарить мир своему народу и выжить вместе со всеми.
Вождь Теарю ничего не мог понять. Еще никто не отказывался от подобного предложения. Жениться на дочери вождя в культуре фаю было очень почетно.
На протяжении многих лет Накире был самым верным помощником отца, в том числе и в языковых исследованиях. Когда отец не знал, как ему вести себя в той или иной ситуации, он обращался за советом к Накире.
Недавно папа рассказал мне о том, как однажды он сидел в своей рабочей хижине с Накире и делал заметки. Он показывал на предмет, Накире называл его на языке фаю, отец записывал фонетическую транскрипцию. До нашего приезда Накире никогда не видел ни карандаша, ни бумаги.
Отец только что записал несколько слов и поднял взгляд на Накире, потому что тот замолчал. Он не поверил своим глазам: Накире лежал на скамье, ноги на столе и спал.
Накире со своей женой Фусаи
– Накире, ты должен мне помогать, а вместо этого спишь! – с упреком воскликнул отец.
Накире подобрался, зевнул и ответил:
– Клаусу, я с удовольствием помог бы тебе. Но когда ты наконец пойдешь работать? Ты только все играешь!
– Что? Я играю? – засмеялся отец. – Как же я должен работать, если то, что я делаю сейчас, не является работой?
– Ну, – ответил Накире, – ты мог бы пойти на охоту, чтобы добыть пищу своей семье, или построить лодку.
Папу развлекла мысль о том, как бы он выглядел в джунглях, пробираясь между деревьями в попытке подстрелить хоть что-то. Он позволил Накире заснуть и задумался о том, как понятнее объяснить ему то, чем он занимается.
И придумал. Он написал маме записку на листе бумаги и сказал Накире:
– Пожалуйста, пойди к Дорисо и отдай ей этот листок. Она передаст мне какое-нибудь питье.
– Откуда она узнает, что ты хочешь пить, если я не скажу ей об этом? – удивленно спросил Накире.
Отец ответил:
– Вся загадка в этом листочке.
Накире, воодушевленный любопытством, направился в дом. Мама прочла записку и на глазах Накире исполнила то, что предсказал отец.
Накире был поражен! Он побежал обратно и замахал листочком, крича:
– Наверное, это очень важно – то, чем ты занимаешься.
– Да, – сказал отец, – а теперь не спи и помоги мне изучить твой язык.
Между тем Накире построил себе хижину, а вскоре нашел жену. Звали ее Даваи.
Однажды ночью, вскоре после свадьбы, мы услышали страшные крики с противоположного берега реки. Мы уже легли спать, но поскольку крик становился все громче, отец встал. Он зажег керосиновую лампу и вышел из дома.
Мы напряженно прислушивались. Через некоторое время все стихло, потом послышался голос отца. Вскоре он вернулся в дом, вместе с ним – Даваи. Ее лицо распухло от слез, она плакала:
– Накире ударил меня!
Мама накормила и напоила Даваи, отвела ее в гостевую комнату, где лежал матрас. Мне было ее очень жаль. Никогда бы не подумала, что Накире способен на такое. Я слышала, как родители допоздна обсуждали случившееся, сидя за обеденным столом.
На следующее утро отец вышел на улицу и вскоре закричал:
– Дорис, иди скорее сюда!
Мама, варившая кофе, все бросила и поспешила к отцу. Я с любопытством выскользнула из постели и заглянула за угол.
Папа шел к дому вместе с Накире. Я испугалась: руки и тело у того были покрыты запекшейся кровью и грязью; он ужасно выглядел. Накире простонал:
– Даваи избила меня и искусала!
Даваи, сидевшая за столом, не поднимала глаз.
Не говоря ни слова, мама начала промывать раны Накире. Когда она закончила, Накире молча взял Даваи за руку, и они вместе ушли. Я видела в окно, как они переплыли реку на лодке и направились к своей хижине.
Я так и не узнала, что же произошло между ними. Тогда мы, ничего не расспросив, посчитали Накире виноватым, хотя это Даваи яростно напала на него. Ребенком я всегда немного ее побаивалась. У Даваи был громкий, пронзительный голос, а характер заставлял дрожать даже мужчин.
Но когда несколько лет спустя она умерла, мы все горевали. Отец предлагал отправить больную Даваи на вертолете в Джаяпуру, но она отказалась. Слишком боялась полета. И мои родители и Накире умоляли ее, но она стояла на своем, так что вмешаться в судьбу не получилось.
Накире был безутешен, плакал недели напролет и однажды вечером сжег все ее вещи и хижину. После этого он стал чаще появляться у нас. Отец трепетно заботился о Накире и при любом удобном случае старался утешить его.
Когда Накире немного пришел в себя, они с отцом стали часто бывать в племени тигре, где жила молодая дочка вождя по имени Фусаи. Она была милой, а ее необычная полнота считалась очень привлекательной. Накире влюбился в нее и каждый раз, когда отец собирался плыть вверх по реке, просил у нас рыболовные крючки, ткани, украшения, которые мы привозили из Джаяпуры для обмена, чтобы завалить Фусаи подарками. Мы с радостью отдавали ему все, что он просил, потому что для воина фаю было необычным стремление покорить женское сердце. Обычно женщин просто брали силой. Но Накире по природе своей оказался романтиком и хотел добиться ее расположения.
Накире удалось завоевать и сердце ее отца. Через пару месяцев вождь тигре дал разрешение Накире взять его дочь в жены. Ей было около двенадцати лет.
Накире с гордостью привел Фусаи в свое племя иярике. Он выстроил аккуратный дом недалеко от нашего. В нем даже были стены и дверь, по меркам фаю – настоящий дворец. Первые несколько недель прошли замечательно, пока однажды утром Накире не вытащил нас всех из постелей: Фусаи исчезла, он нигде не может ее найти! Мгновенно организовали экспедицию.
У фаю прекрасно налажена «система удаленного оповещения», которая не нуждается ни в кабелях, ни в аппаратах, ни в деньгах. Нужно просто громко крикнуть. С помощью такой системы новости передаются на большие расстояния. Единственный ее недостаток – ничто не сохраняется в тайне. Когда сообщение посылалось по телефону джунглей, все джунгли знали о том, что происходит.
Функционировала система так. Накире встал на берегу реки и своеобразным тоном, более похожим на вой, громко крикнул: «Где Фусаи, Накире ищет Фусаи!» Позднее я поняла, что благодаря этому тону голос слышен намного дальше.
Накире несколько раз повторил одно и то же. Через некоторое время выше по реке зазвучал второй голос: «Где Фусаи, Накире ищет Фусаи!» Слова снова повторились, потом они послышались уже издали. Так вопрос передавали из уст в уста до тех пор, пока не достиг ушей вождя племени тигре.
«Фусаи в своей семье», – вернулся ответ аналогичным образом. Отец с Накире сразу же отправились в путь.
Когда они вернулись, Накире был огорчен и подавлен. Оказывается, Фусаи сбежала, потому что соскучилась по дому. Накире привез ее обратно в Фоиду.
Но через несколько недель Фусаи опять сбежала, и Накире снова пришлось отправляться за ней.
В третий раз Накире в смятении пришел к отцу и спросил, как ему быть. Это было в высшей степени странно по законам фаю. Их мужчины в таких случаях обычно просто пристреливали жену из лука. Но Накире был не такой, он любил Фусаи и не хотел ее обижать. Отец внимательно выслушал Накире, но тот сам вдруг предложил выход: что, если пожить с Фусаи в ее племени, пока она привыкнет к нему и согласится добровольно вернуться в Фоиду?
Так он и сделал. Через несколько месяцев Накире и Фусаи вернулись в Фоиду, и она больше уже не убегала. Это была скромная девушка, и сердце у нее было золотое. А улыбка просто божественна, – мы все ее полюбили. Фусаи стала лучшей подругой Юдит, ведь они были примерно одного возраста.
Накире не взял себе еще одну жену, хотя и имел на это право, потому что у Фусаи не было детей. Но Накире нужна была только она. Их любовь – единственный, пожалуй, случай такого рода, который мы наблюдали у фаю. У них был прекрасный брак, они вместе и по сей день.
Далеко не все мужчины фаю так хорошо обращались со своими женами. Я дважды видела, как туземцы пускали стрелы в своих жен. И впервые я ощутила справедливую ненависть.
Мы играли на улице. Несколько местных женщин по каким-то делам пошли в лес. Один из туземцев крикнул своей жене, чтобы она вернулась. Но та не сразу его послушалась. Когда же она наконец появилась из-за деревьев, фаю достал свой лук, натянул тетиву и, несмотря на то что расстояние было большое, прицелился ей прямо в грудь.
Фаю – прекрасные стрелки. И этот точно знал, как нужно натянуть тетиву, чтобы не убить жену, а только ранить. На наших глазах он выстрелил в женщину. Со стоном та упала на землю. Я почувствовала себя ужасно, мне хотелось кричать, убить этого человека. Ведь его жена, а это было заметно любому, была на позднем сроке беременности!
Мама услышала крики и прибежала. Когда она все увидела, ее буквально затрясло. Еще никогда я не слышала, чтобы мама так кричала... Она бросилась к раненой женщине, вынула стрелу из раны, помогла ей встать и отвела в дом. Я пошла за мамой, с ненавистью взглянув на туземца. Он смеялся.
Отец также очень расстроился, когда узнал о случившемся. Но когда он попытался поговорить по этому поводу с фаю, те высмеяли его.
Сегодня все изменилось. Постепенно, в процессе долгого общения с моей матерью, мужчины фаю научились по-другому относиться к женщинам. Они своими глазами увидели, как мои родители уважают и любят друг друга. Поначалу для них было совершенно непонятным, как это мужчина может работать вместе с женой и при этом в отличном настроении. У них такого не было. Пример моих родителей наглядно продемонстрировал, как важна любовь, а ссора не обязательно должна заканчиваться смертью или пущенной стрелой.
Только через несколько лет я осознала, что все эти годы они очень внимательно за нами наблюдали. Они видели, что мы такие же простые люди, как они, что мы тоже совершаем ошибки. Они видели, как мы ссоримся, а потом миримся и снова играем и смеемся вместе.
Мы никогда не говорили фаю, как они должны себя вести и что нам кажется правильным. Потому что наши родители научили нас, что лучшим доказательством и учебником будут наша собственная жизнь, наше поведение, а не слова. Нужно жить в гармонии с самим собой. Фаю сами должны были решить, хотят ли они меняться. Решение должно было подсказать сердце.
