Текст книги "Симбиоз(СИ)"

Автор книги: С. Никин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

– Своеобразное ощущение, – произносит оболочка, в которой сейчас находилась часть моего сознания, и я понял, что это говорит Катерина. – Где-то даже весьма интересное ощущение. Сродни сексу.

– Да пошла ты! – кричу я, так же используя голосовые связки оболочки, и резко оставляю ее.

– Фу, как грубо, – возмущается сидящий напротив меня голосом гомосексуалиста.

Его товарищ смотрит на него, ничего не понимая. Представляю, что он чувствует, наблюдая, как напарник вдруг начал разговаривать сам с собой какими-то непонятными фразами.

– Вы случайно зашли в это кафе? – задаю вопрос, с которого и стоило бы начать. – Или вашей целью является общение с нами?

– Чего? – переводит взгляд с товарища на меня конопатый.

– Помолчи, – обрывает его напарник и обращается ко мне все тем же слащавым голоском: – Естественно, не случайно. Сегодня ты, Олег, выпал из поля моего зрения, и мне это не нравится. Я понимаю, что ты ведешь свою игру, но хочу тебе напомнить, если эта твоя игра будет противоречить моим планам, я приведу свою угрозу в исполнение.

В это время за моей спиной раздался стон. Обернувшись, вижу, что Василий, схватившись руками за голову, согнулся к коленям. Глаза его закрыты, сквозь ресницы проступили слезы. Толик испуганно непонимающе смотрит на своего шефа.

– Это чтобы ты не принимал мои слова как пустой треп…

Не дав ей договорить, врываюсь в тело конопатого и, используя его нехилые кулачищи, вминаю нос облюбованного Катериной тела в череп. После того как тот с грохотом опрокидывается вместе со стулом, подскакиваю и добавляю ему ногами по ребрам. В горячке даже не обращаю внимания на то, что пользуюсь одновременно двумя телами вполне свободно. Мое тело продолжает спокойно сидеть на месте, наблюдая за тем, как Василий приходит в себя и как его тормошит Толик. Тело конопатого, ведомое моими эмоциями, продолжает колошматить своего напарника. Из-за соседних столиков в панике выскакивают посетители и разбегаются по сторонам. К нам уже спешит, лавируя между столиками, дюжий вышибала. Избиваемый вдруг сгруппировался и, крутанувшись, словно спущенная пружина, сбивает меня с ног подсечкой. Падая, бьюсь головой о край стула, в глазах темнеет. Спасаясь от боли, покидаю распластавшееся на полу тело. Мой противник поднимается и, пнув безвольное тело своего товарища, поворачивается ко мне, улыбаясь сквозь кровавую маску.

– В чем дело, мужики? – кричит подбежавший вышибала, широко расставив руки, будто собирается сгрести всех в охапку.

Мда, похоже, каких-то скорых решительных действий от него не дождешься. Поэтому беру его тело под контроль и, развернувшись вокруг своей оси, впечатываю каблук в и так уже расплющенный нос оппонента. Одновременно поднимаюсь своим собственным телом и иду к своим друзьям. Нереальное ощущение двойственности слегка напрягает, но все же я справляюсь, и осознание этого порождает азарт и желание экспериментировать. Ожидая, когда сбитый с ног, но не вырубленный противник поднимется, встаю в боксерскую стойку телом вышибалы. Своим телом сажусь за стол к Василию и Толику.

– С тобой все в порядке? – спрашиваю Суровцева.

– Голова как чугунная, – отвечает он. – Что это было?

– Наверное, давление, – пожимаю плечами и добавляю: – Внутричерепное.

Боец, ведомый сущностью Катерины, поднялся и снова улыбается мне окровавленным ртом.

– Вот таким ты нравишься гораздо больше. Я благодарна тебе за доставленное удовольствие. До скорой встречи, – произносит противник, шепелявя из-за выбитых зубов, и вдруг безвольно оседает на пол, будто с ним случился неожиданный обморок.

В зал врываются еще двое парней, чьи лица знакомы по посещению офиса "Партии большинства". Я вижу их только своими глазами, ибо телом вышибалы стою спиной к выходу. Охваченный идеей поэкспериментировать, закрываю глаза вышибалы, оставляя лишь свое зрение. Теперь происходящее напоминает компьютерную игру, есть некий герой, управляемый мною, и есть нападающие на него противники. А противники действительно нападали. Один, подбежавший первым со спины, занес руку, чтобы рубануть меня по шее. Ага, щас. Уклоняюсь вперед и выбрасываю ему навстречу правую ногу. Хоть он и принял удар на выдохе, но все же встречное столкновение оказывается достаточно сильным, и наверняка под подошвой ботинка вышибалы хрустнули пара ребер любителя нападать сзади. Прижав руки к ребрам, он оседает на пол. Второй нападающий, увидев неожиданный конфуз товарища, решает не нападать сходу, а останавливается, оценивая обстановку. Я, будто бы не замечая, продолжаю стоять к нему спиной.

– Это что там за мясорубка? – слышу удивленный голос Толика.

– Погоди, не мешай, – в азарте отмахиваюсь от него, продолжая поворачивать тело вышибалы спиной к пытающемуся обойти противнику.

– А кому я мешаю? – еще больше удивляется Толик.

– Так, нам пора уходить, – говорю своим товарищам. – Пока им не до нас. Идите в машину, а я подойду следом.

Нападающий явно сбит с толку моим нежеланием повернуться к нему лицом. Из зала доносятся смешки и ободряющие окрики. Публика, разбежавшаяся было в панике по углам, успокоилась и начала воспринимать драку как забавное зрелище, отдавая свою симпатию вышибале. Бить кого-то на забаву трусливой толпе не испытываю ни малейшего желания. Встаю собственным телом и направляюсь к выходу. Телом вышибалы захожу так, чтобы между мной и противником оказался один из столиков, открываю его глаза, ибо сам уже вышел из кафе и не могу видеть происходящее, и обращаюсь к бойцу с предложением.

– Предлагаю тебе забрать своих товарищей и удалиться.

– Согласен, – почти не раздумывая, кивает тот.

– Да замочи ты его! – кричит какой-то толстяк из-за дальнего столика.

Беру из ближайшей вазы яблоко и точным попаданием в лоб отправляю толстяка в нокаут. Его не менее фигуристая подруга начинает визжать, но сразу после того, как я показываю ей еще одно яблоко, умолкает и остается сидеть с видом примерной ученицы.

Меж тем, боец уже вытаскивает одного из поверженных приятелей в двери. Тот, что отделался поломанными ребрами, согнувшись и стараясь дышать через раз, бредет сам. Я хватаю под подмышки того, чьим телом воспользовался в начале схватки, и подтаскиваю его к выходу. Оставив тело конопатого у дверей, ухожу вглубь зала, сажусь на стул у выхода в подсобку и отключаюсь.

– Чего это они начали молотить друг друга? – спрашивает Толик, тормозя машину на светофоре.

– Фиг его знает, – продолжаю строить из себя ничего не понимающего. – Как с ума все посходили.

Суровцев не принимал участия в беседе, сидел молча, лишь изредка бросая на меня подозрительные взгляды. В отличие от Толика, принимающего все без лишних объяснений, Василий наверняка сообразил, что я приложил руку к месиловке в кафе. Да и свою неожиданную головную боль он не воспринял как произвольный каприз собственного организма. Но мне пока не до объяснения с ним.

Необходимо срочно выяснить намерения Катерины. Поэтому я и распорядился ехать к ее офису. Если она действительно начнет воплощать свою угрозу, то я ничем не смогу ей помешать. А ведь завтра утром в столицу приезжают еще и Володька со Светланой. Мда… Может, обратиться за помощью к Смирнову? А чем он мне сможет помочь? И зачем ему это надо? В любом случае, мне нужно с ним встретиться.

– Василий, езжайте с Толяном в офис "Багиры", – говорю, когда мы подъехали к офису "Партии большинства". – Думаю, что рабочий день у них еще не закончился. Хотя после сегодняшнего… В общем, найдите ихнего начальника. Не помнишь, Толян, как его фамилия?

– Неа, – мотает тот головой, – парни его Сергеичем звали.

– Ну и ладно. Зовут его Михаил. Фамилию, если нужна будет, уточните на месте. Скажете ему, что мне по прибытию необходим будет срочный контакт со Смирновым. Вот только, когда я прибуду, не знаю. Но постараюсь долго не задерживаться. В общем, ждите меня там. Ну, я пошел, – и, уже выйдя из машины, снова обратился к Василию: – Есть у меня мысль отдать эту "Багиру" под твое ведомство. Так что ты там приглядись и все такое.

Встретил меня, как обычно, Руслан. Я непроизвольно напрягся, ожидая реакции на избиение его ребятишек. Однако на его лице присутствовала лишь свойственная ему невозмутимость. Катерина ждала меня в кабинете.

– Что это значит? – спрашиваю с порога. – Что ты собиралась сделать с Василием?

– Я лишь показала тебе, что не шучу, – мило улыбаясь, заявляет она.

На ней сегодня черный брючный костюм, под которым такая же черная блузка. Возникло желание поинтересоваться, по ком траур, но я отогнал эту мысль – не до шуток.

– И к чему была эта демонстрация?

– С кем ты встречался в черном автомобиле? Зачем было скрываться от моих людей? – она подошла ко мне вплотную и смотрела прямо мне в глаза.

– Встречался с каким-то полковником ФСБ, который заказал "Багире" похищение Василия, – честно отвечаю я. – А от кого мы скрывались, не могу знать. Разве твои люди следили за мной? Ты мне не доверяешь?

– Что за полковник? Как его фамилия?

– Да откуда мне знать? По наводке твоего Руслана я наехал на хозяина "Багиры", тот устроил мне встречу с заказчиком, которым оказался этот полковник. Полковник по моей просьбе освободил Суровцева. Потом мы с ним немного покатались, скрываясь от преследователей. Но я-то не знал, что это твои люди. Вот и все, – развожу руками, пытаясь выглядеть как можно более искренне.

– Олег, не морочь мне голову. Я была в оболочке одного из тех, кого ты называешь преследователями. И я не могла даже коснуться разума окружающих тот автомобиль людей. Не то чтобы завладеть оболочкой, а даже коснуться разума! Такого просто не может быть! Кто был в той машине?

– Успокойся ты и не ори, как потерпевшая, – отодвигаю ее в сторону и прохожу к дивану, на ходу соображая, что ответить. – Если даже ты не понимаешь происходящего, то что могу объяснить я? Слушай, а вдруг это Луноликий все устроил, а?

– Что устроил? – Катерина уже поборола неконтролируемый всплеск эмоций, и на ее лице вновь было улыбчивое выражение с легкой заинтересованностью во взгляде.

– Ну, все это. Похищение Василия, мою встречу с этим полковником и все такое. Разыграл некую партию, чтобы вынудить тебя на какие-либо действия, а? Ты и повелась, как дура, а? И меня виноватым сделать хочешь.

Катерина несколько минут вышагивала по кабинету, затем подошла к дивану и села рядом со мной.

– Хочешь сказать, что Луноликий догадался о моей сущности? Он знает, что я не человек?

– Да откуда мне знать, о чем догадался этот Луноликий? Я лишь сделал предположение.

Ничего не отвечая, Катерина встала и прошла за стол. Усевшись в свое кресло, откинулась на спинку и уставилась куда-то в пространство перед собой.

Как бы там ни было, надеяться на ее благоразумие не стоит. Сегодняшнее происшествие в кафе этому доказательство. Что я хотел от нее услышать, когда шел сюда? Что она пошутила и больше так делать не будет? А если бы она так сказала, я бы ей поверил? Пять лет назад было гораздо проще. Тогда на кону стоял всего лишь какой-то сарай. Теперь – жизни близких мне людей. Одного, самого близкого человека я уже потерял тогда, пять лет назад. Сегодня опасность грозила моему другу. Я должен как-то остановить это существо, принявшее образ некогда любимой мною женщины.

– Я надеюсь на твое благоразумие, – говорю, поднявшись с дивана и направляясь к выходу.

Катерина продолжает смотреть в пространство, никак не реагируя на мои слова и не обращая внимания на то, что я ухожу. В приемной беру под контроль тело одного из присутствующих здесь охранников и бьюсь его головой об стену. От резкой боли мгновенно покидаю его оболочку. Секретарша и второй охранник вскакивают, с удивлением уставившись на сползающее по стене тело взбесившегося товарища. Выхожу из приемной и спускаюсь вниз, попутно касаясь сознания всех, кто попадается мне на пути и слыша за спиной их стоны. В фойе перед выходом вижу спешащего куда-то Руслана.

– Ибрагимыч, – кричу ему и, когда он останавливается, тихо говорю: – Убью каждого, кто будет следить за мной.

Выйдя на улицу, пытаюсь сообразить, как добраться до офиса "Багиры". Брать одну из машин Катерины нежелательно, незачем упрощать ей слежку. За воротами сворачиваю направо, в сторону, противоположную от моей квартиры, и звоню Толику с просьбой забрать меня. Пока бреду по проспекту в ожидании Толика, делаю звонок Игорю и даю ему задание позвонить Володьке, сообщить ему, что я завтра вынужден выехать из столицы, и чтобы они со Светланой устраивались сами. А я, мол, как приеду, так сразу свяжусь с ними.

– Понял, – слышу в трубке голос Игоря. – А почему ты сам ему не позвонишь?

– Не могу. И Володьке скажи, чтобы мне не звонили. Я все объясню потом.

Пока разговаривал по телефону, на улице заметно потемнело, над проспектом зажглись фонари. Я брел вдоль сверкающих разноцветным неоном витрин, стараясь держаться ближе к проезжей части, ибо Толик мог не заметить меня среди многочисленных пешеходов. Сигнал его "тойоты" услышал почти через полчаса, когда уже успел уйти довольно далеко.

– Я уже хотел тебе позвонить, – говорит парень, когда я сажусь в машину. – Еду, еду, а тебя все нет и нет.

– Как дела в "Багире"? – задаю вопрос Толику.

– Все тихо. Обычный ЧОП. Шеф о чем-то беседует с Сергеичем. Я немного пообщался с ребятами. Они там слегка выбиты из колеи нашим сегодняшним посещением.

Представляешь, говорят, что ничего не помнят. Кстати, Олег, а кто там твой армейский товарищ?

И нафига я спросил его о "Багире"?

– Он там уже не работает, – отвечаю ему и перевожу разговор на другую тему: – Что по поводу моей встречи с полковником Смирновым?

– Этим шеф занимается. Позвони ему, – пожимает плечами Толик.

Воспользовавшись поводом прекратить разговор, набираю телефон Суровцева.

– Кудинов позвонил ему, тот готов встретиться с тобой, – сообщил мне Суровцев по телефону.

– Какой Кудинов? – не понял я.

– Михаил, директор ЧОПа, – поясняет Василий. – Нормальный мужик, кстати. Слушай, Олег, к нему тот твой товарищ приходил с Толяном?

– Тот, – говорю обреченно и нажимаю на сброс.

Когда мы подъехали к офису «Багиры», я понял, что он уже здесь. Просто почуял.

Выйдя из машины, огляделся и увидел приветливо мне улыбающегося знакомого гаишника, того самого, который провожал меня к черному автобусу. Он стоял рядом с милицейской "шкодой". Черного мастодонта поблизости видно не было.

– Знакомое лицо, – тоже заметил гаишника Толик. – Опять будет приглашать к Деду Морозу?

– Вероятно, – отвечаю Толику. – Ты иди к Василию. Устраивайтесь с ним где-нить на ночлег. Понадобитесь – позвоню.

Парень, кивнув, удалился, а я направился к гаишнику.

– Что-то я не вижу передвижного офиса Деда Мороза, – спрашиваю у него.

– Ты хотел со мной встретиться лишь потому, что тебе понравился мой передвижной офис?

– Я хотел с тобой встретиться? – спрашиваю и тут же понимаю, кто находится в оболочке этого гаишника. – Так ты и есть Дед Мороз?

– Какой Дед Мороз? А, – вспоминает он, и я понимаю, что и днем это тоже был он. – Ну да, я и есть. Только на подарки сильно не рассчитывай.

Гаишник кивком приглашает меня в машину и сам садится за руль.

– По какому поводу на этот раз ты искал встречи со мной?

– Хочу попросить тебя об одном пустяковом одолжении, – отвечаю, устраиваясь удобнее в кресле. – Помоги мне уничтожить Катерину.

Если бы странник в этот момент что-нибудь ел или пил, то он наверняка подавился бы и долго кашлял.

– Ты понимаешь, о чем просишь?!

– А чего ты так встрепенулся? – улыбаюсь страннику.

В образе, вернее, в оболочке, полковника ФСБ он выглядел солиднее, и мое отношение к нему было более, как бы это сказать, более почтительное, что ли. Глядя на сидевшего рядом молодого гаишника, я хоть и чувствовал присутствие в нем бессмертной сущности, но относиться так же почтительно, как к полковнику, не мог.

– Ты действительно какой-то не такой, – наконец говорит собеседник. – Я думал над тем, что ты мне рассказал, но так и не смог прийти к какому-либо выводу. Я даже не знаю, насколько тебе можно верить. А ты предлагаешь мне уничтожить одну из семи сущностей. И при этом ты утверждаешь, что сам являешься одним из этой семерки.

– Во мне сидит один из них, – поправляю его. – Но он, как видишь, не возражает. Да и к тебе относится лояльно, вопреки твоим рассказам о непримиримости хозяев миров к странникам-паразитам.

– Ты уверен, что в твоей оболочке находится именно тот, о ком ты говоришь?

– Во-первых, не называй мое тело оболочкой. Во-вторых, мне об этом поведал тоже один из семи, тот, кого поглотила Катерина. Я же тебе все рассказал сегодня.

– И ты можешь показать мне подземелье с порталами, связывающими сущности? – странник с таким выражением лица прищурил глаза, будто попросил меня о чем-то невозможном и был абсолютно уверен в отказе.

– Да не проблема, – я пожал плечами. – Только для этого надо будет съездить в мой город.

– Ты действительно ненормальный, – высоко поднимает брови гаишник. – Привести странника к порталам, это… В любом случае, я и сам не собираюсь туда проникать, тогда мне точно придется срочно драпать из этого мира, ибо, почуяв меня, проснутся все семеро.

– А нафига тогда спрашивал? – искренне удивляюсь я.

– Хотел услышать ответ.

– И что тебе дал мой ответ?

– Еще большее непонимание твоей сущности.

С минуту мы сидим молча.

– Так ты поможешь мне? – первым подал голос я.

– Ты, смертный, если ты действительно смертный, не понимаешь, о чем просишь. Или ты самоубийца?

– Не понимаю твоей паники. И почему ты считаешь меня самоубийцей? Я наоборот защищаюсь. Защищаю дорогих мне людей. Защищаю привычный мне мир.

– Защищаешь мир? Да ты собираешься его разрушить! – от возмущения у гаишника покраснело лицо. – Ты же прекрасно знаешь, что мир семизначен и в случае изменения числа возникнет Хаос.

– Ты лично это проверял?

– А ты, значит, решил проверить?

– Катерина угрожает жизни дорогих мне людей. Сегодня она уже чуть не уничтожила одного из них. Мой мир не может существовать без этих людей, понимаешь?

– Но, уничтожив одного из семерых, ты сам уничтожишь мир, в котором живут дорогие тебе люди, – пытается убедить меня странник.

– Не факт, – отвечаю ему. – Я не понимаю, каким образом мироздание держится за семь создавших его сущностей. Но ведь появляется же периодически некий восьмой, не участвовавший в его создании.

– Ну и что? – странник складывает руки на груди. – Восьмого каким-то образом порождают сами Создатели, и, несмотря на это, его существование грозит мирозданию.

– И одной из сущностей приходится поглотить другую для того, чтобы мир остался семизначен, правильно? – спрашиваю собеседника.

– К чему ты клонишь? – поворачивает он голову в мою сторону.

– К тому, что если ты поглотишь Катерину, то это не будет являться уничтожением сущности, и нити, связывающие мироздание, не оборвутся. Ты же станешь одним из семи и обретешь свой мир.

На этот раз молчание длилось гораздо дольше минуты. Он продолжал смотреть в мою сторону, но взгляд был отсутствующим.

– Ты сумасшедший, – в конце концов, выдавливает он из себя. – Ты не понимаешь, о чем говоришь.

– А ты понимаешь? – не выдерживаю я. – Хоть в одной из тех баек, которые ты мне рассказал, ты убедился лично? Или ты просто слышал об этом от кого-то много веков назад? Вот откуда ты знаешь, что Восьмой является порождением Семерки Создателей? Ты что, присутствовал во время зачатия? Или принимал роды? А вдруг это просто наглый странник, решивший осесть в облюбованном мире?

Послышался странный хруст, и я увидел, как из-под лежащих на руле ладоней гаишника сыпется какая-то черная труха. Он отдернул руки, эбонит на том месте, где лежали его ладони, тут же осыпался, обнажив стальной каркас рулевого колеса.

– Офигеть! – искренне удивляюсь. – Пожалуй, при случае, мы с тобой будем здороваться без рукопожатия.

Гаишник тупо смотрит на покалеченный руль.

– Не расстраивайся, – пробую его успокоить. – Намотаешь какие-нить тряпочки, потом скотчем притянешь, наденешь оплетку, и фиг кто заметит.

– Кто что заметит? – он непонимающе смотрит на меня.

– Ну, – показываю взглядом на руль. – Вот это вот.

– Тебя действительно это волнует в данный момент? – странник смотрит на меня так, будто я неожиданно поменял цвет кожи, став, к примеру, негром.

– Да, собственно, меня это как-то не очень волнует, – стараюсь изобразить на лице искренне наивное выражение. – Хотел тебе посоветовать. Когда в армии служил, у нас на одном ЗИЛу тоже руль покоцанный был. Так водила намотал тряпок, обтянул черной изолентой… А чего ты так на меня смотришь? Ты случайно меня поглотить не собираешься?

Судя по заспанным лицам, Суровцев и Толик только что проснулись.

– Ты где пропадал? Кофе бушь? – спрашивает Василий, помешивая ложкой в кружке.

– Спасибо, обойдусь, – мне действительно не хотелось. – Как выспались?

– Выспались хоккейно, спасибо Михаилу, подогнал нам мягкие диванчики, – Суровцев кивает на начальника "Багиры".

Кудинов смотрит на меня с интересом, не подозревая, что мы с ним уже общались, и это общение было для него не очень приятным. Вероятно, нам следует познакомиться. Подхожу и протягиваю ему руку.

– Олег.

– Михаил, – отвечает он крепким рукопожатием. Похоже, я не очень сильно повредил ему плечо при вчерашней встрече.

– Олег, нам надо переговорить, – говорит Василий, продолжая помешивать кофе.

– Надо, значит, переговорим. Что тебя беспокоит?

– Мужики, – обращается Василий к Толику и Михаилу.

Те, поняв намек, подхватили свои кружки и покинули кабинет.

– Я смотрю, тебе тут уже подчиняются, – ухмыляюсь, намекая на Кудинова.

– Кое-кто здесь все для этого подготовил, – отвечает Василий и, оставив, наконец, ложку в покое, поворачивается ко мне. – Олег, я многое пропустил, пока находился под, кхм, арестом. И то, что рассказал Толян, кажется мне слегка невероятным.

– Что тебе кажется невероятным? – спрашиваю, представляя, что ему наговорил Толик.

– Я уже спрашивал. Ты отговорился якобы бывшим армейским товарищем. А твой сон в автомобиле? А та странная драка вчера в кафе, которая началась после того, как что-то ударило меня по мозгам? Я никогда не страдал давлением. Да и Михаил тоже рассказал интересную историю, как его тоже чем-то шарахнули по мозгам. А его уверения о том, что его ребят превратили в зомби, слишком складно переплетаются с рассказом Толика. Толян что-то там плел мне про давление на психику мистифицированными образами, но я не Толян, и меня подобные объяснения не устроят. Да и то, как мне вчера вывернуло мозг, на мистификацию не походит. И что за Дед Мороз приглашает тебя через сотрудника ГИБДД?

Вот и что мне ему ответить на этот каскад вопросов? Да ничего. Надо что-то соврать такое, чтобы раз и навсегда, ну, или хотя бы надолго, покончить с подобными вопросами. Ладно, буду импровизировать на ходу, авось получится.

– Не обижайся, Вась, но ты щас как ревнивая жена, допытывающаяся у мужа, где он пропадал всю ночь. Да я тебя понимаю, понимаю, – вскидываю руки в успокаивающем жесте, видя на его лице всплеск возмущения. – Сам бы на твоем месте извелся от непонимания. Кстати, я и на своем-то мало что понимаю. Просто отношусь к ситуации, как к телевизору.

– К какому телевизору? – не понимает Василий.

– Да ты кофе пей, а то остынет.

– Остыл уже давно.

– Вот ты когда телек смотришь, задумываешься, как он работает, какие там процессы внутри происходят, откуда берется звук и изображение, и все такое? Или принимаешь это как должное? Лично для меня важен сам факт изображения на экране, а не процесс его получения.

– Предлагаешь относиться к тебе как к телевизору? – Василий делает глоток холодного кофе и, сморщившись, отставляет кружку.

– Помнишь, в самом начале нашего знакомства ты все допытывался, в каком ведомстве я служу? Я тогда убедил тебя, что являюсь обычным предпринимателем, у которого от наезда сильных мира сего слегка съехала крыша.

– Так я был прав? – Суровцев заинтересованно прищуривает глаза.

– Отчасти, – говорю неторопливо, давая себе возможность придумать, что ляпнуть дальше. – Я тогда как раз отошел от дел, ну, типа, ушел в отставку и устраивал свою гражданскую жизнь.

– Ага, – кивает Василий. – Помню, как устройство твоей гражданской жизни взбаламутило тихое болотце нашего городка.

– В общем, Василий, я не хочу тебе врать, но, сам понимаешь, говорить правду просто не имею права. Нет, я все эти годы действительно находился в отставке. И сюда приехал из-за личных проблем, иначе не стал бы втягивать тебя в это дело. Но, как оказалось, здесь мои проблемы тесно переплелись с проблемами спецслужб, – вот это я завернул… Но, в любом случае, эту версию Василию будет легче принять, чем то, что есть на самом деле. И я продолжил: – Собственно, был бы я поумнее, сообразил бы, что игры вокруг фигуры мэра столицы без участия спецслужб не обходятся. Однако годы, проведенные в отставке, дали свое знать, и я сплоховал, втянув тебя в это дерьмо. Искренне сожалею.

Развожу руками и замолкаю, соображая, что бы еще сказать такого убедительного.

– А мне теперь что делать? – задает резонный вопрос Суровцев.

– Не знаю, Вась, честное слово, не знаю, – совершенно искренне пожимаю плечами. – Посвящать тебя в это дело мне полномочий не давали, да и, не обижайся, не та у тебя квалификация, чтобы играть в подобные игры. Лучшим вариантом для тебя было бы уехать отсюда.

– Ты уверен, что я ничем не могу тебе помочь?

– Ты уже помог. Нет, не усмехайся. Я серьезно, – говорю, заметив на лице Василия усмешку. – Благодаря тебе мне удалось выйти на одного, кхм, человека, который может оказаться очень полезен. Ты даже не представляешь, как полезен может оказаться этот человек.

– Кто он такой, мне знать, естественно, не положено.

– Извини, – в очередной раз развожу руками. – В любом случае, все должно решиться в ближайшие день-два. Так что вы с Толиком можете пока перекантоваться в этом офисе. Только постарайтесь не высовываться без надобности. Заодно и под рукой будете, если вдруг понадобитесь. А?

– Хоккей, – вздохнув, отвечает Суровцев.

– Хоккей, так хоккей. А чего вы тут голый кофе пьете? Некого послать за приличным завтраком, что ли? Зови давай Толяна с Михаилом.

Настенные часы, стилизованные под старину, пробили семь часов утра. Интересно, Володька со Светланой приехали уже? Если приехали, то наверняка сейчас устраиваются с жильем. В одиннадцать у них обоих встреча с новыми клиентами, так что особо и отдохнуть с дороги не успеют. Ну, зато не до меня будет. Светлана и так небось забивает себе голову вопросами, почему я не встретил, почему не организовал жилье, почему то да се? И как я буду выкручиваться?

Я явился в офис «Партии большинства» без предупреждения, потому меня не встречал как обычно Руслан Маратович. Охранники на входе пропустили без вопросов.

Возможно, они уже знали меня, а возможно, стояли просто так, для солидности, пропуская всех подряд.

– Катерины Андреевны нет, – сообщает мне коротко стриженный брюнет с квадратной челюстью, сидевший за установленным посреди холла столом.

– А Руслан Маратович?

– Руслан Маратович сопровождает Катерину Андреевну.

Хотел было спросить, когда они будут, но, передумав, достаю телефон и набираю номер Руслана.

– Привет, Ибрагимыч. Мне нужна твоя хозяйка.

– Екатерина Андреевна занята, – послышалось в трубке после продолжительного молчания.

– Когда она освободится? – в ответ слышу короткие гудки. В следующий раз надо будет сдержаться и не называть этого Ибрагимыча Ибрагимычем.

Не зная, чем себя занять, прохаживаюсь по холлу. В таком большом помещении нет ни единого диванчика или какого-нибудь другого сиденья для посетителей. Вероятно, посетителей здесь не привечают. Вокруг вообще как-то слишком пусто. Нет обычных для таких помещений огромных кадок с пальмами и прочими манстерами. На стенах нет стендов с какой-нибудь информацией. Единственной мебелью является этот коротко-стриженный брюнет, сидящий за столом посреди холла. Он машинально следит за моими перемещениями, но в его взгляде отсутствует хоть какая-нибудь заинтересованность.

– Олег Юрьевич, – слышу приятный женский голос и оборачиваюсь. В бесшумно открывшихся дверях лифта стоит секретарша Катерины. Киваю ей с улыбкой и вопросительно поднимаю брови.

– Екатерина Андреевна просит вас подождать в парке, – улыбается мне в ответ женщина. – Она постарается освободиться как можно быстрее.

Проводив меня в парк, поинтересовалась, не нужно ли мне чего, типа чая или кофе, и, получив отказ, удалилась.

Побродив меж деревьев, сажусь на лавочку. Все-таки, несмотря на живые деревья, парк какой-то мертвый. Неестественную неподвижность воздуха я отметил еще в прошлый раз. Но была еще и неестественная тишина. Хотя бы какого воробья сюда запустить, чтобы порхал и чирикал. Пусть будет гадить на лавочку, зато живое существо, неотъемлемая часть отечественных парков. Если еще раз здесь появлюсь, обязательно предварительно заеду в зоомагазин, куплю стайку каких-нить птах и выпущу.

Интересно, Светлана не звонит, потому что занята, или обиделась, что не встретил? Нет ну, я, конечно, передал через Игоря, чтобы не звонили, но она же женщина, а значит, должна все делать наперекор. А вот ведь не звонит. Ну и хорошо.

На этот раз появление Катерины почуял заранее. Вот почему я иногда ощущаю приближение этой сущности, а иногда она появляется совершенно неожиданно? И в кафе я не почуял ее, пока не столкнулся в одной оболочке.

– Что-то случилось? Или ты просто соскучился по мне?

Почуять я ее почуял, но вот появилась она все равно неожиданно, совсем не оттуда, откуда я ждал. Вышла Катерина из-за деревьев, вероятно, где-то там находится еще один вход. Обращаю внимание на то, что она сразу задала вопрос, не поздоровавшись, как обычно.

– Кажется, я нашел того, кого ты почуяла. Ну, ту другую сущность.

– Ты уверен? – с лица женщины сползает улыбка, освобождая место озабоченно-заинтересованному выражению, – Значит, я была права. Расскажи подробнее. Это Луноликий.

– Сперва скажи, ты присутствовала в тот вечер в "Стар Сити"?

– Когда ты наводил мосты к Сатирину? Нет, я не была там ни тогда, ни когда-либо вообще. Почему ты спрашиваешь?

– Потому, что я там ясно чувствовал близкое присутствие сущности. Тогда я подумал, что это ты, с помощью какой-нить оболочки, контролируешь мои действия. Но позже понял, что твою сущность ощущаю по-другому. Я не могу это объяснить, это как другой запах…

– Я понимаю, – прерывает мои объяснения Катерина. – Кто это был?

– Не знаю. Говорю же, что тогда подумал на тебя. Но Луноликого там точно не было, – и после небольшой паузы добавляю: – Но это не все.

– Что еще? – Катерина стоит передо мной в какой-то вовсе не женской позе, заложив руки за спину и расставив ноги. Мне неудобно задирать голову, чтобы смотреть ей в лицо, но и пялиться в ее живот, несмотря на то, что на нем находится большая черная пуговица, украшенная россыпью бриллиантов, застегивающая полы белоснежного пиджака, тоже не доставляет удовольствия.