Текст книги "Первое звено (СИ)"
Автор книги: С. Алесько
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)
– А может, твоя пара как раз поэтому не появляется? Когда она забеременеет, у тебя тоже найдутся дела поважнее, чем ее опекать.
– Где ковшик? – парень глянул так, что мне стало страшно. – Упустил в речку? Всю ночь будешь нырять, пока не найдешь.
Я опустила кошку на землю и достала посудину, лежавшую на мелководье у самого берега.
Приставать к Алехо с разговорами не хотелось, и он весь вечер молчал, даже не глядел в мою сторону. Было противно и неловко. Я пыталась заставить себя не думать о его неприязни к животине, но мысли то и дело возвращались к этому. Может, оно и глупо, но был у меня на работе один мужик, которому ничего не стоило со всей силы наподдать ногой мирно сидящей и умывающейся кошке. Когда впервые такое увидела, аж глаза на лоб полезли. Со временем убедилась, что человек он дрянной.
С другой стороны, а не много ли хочу от парня? Дурачу его и жду, что он станет моим другом. Понятно, что Алехо на взводе: пророчество и не думает исполняться, ежедневно приходится общаться с несносным синглом, родной дом исчез, теперь еще беременная кошка приблудилась…
Вымыв за собой посуду (Алехо ел прямо со сковородки и мыть ее отправился сам), я достала из повозки свой спальный мешок и стала искать пятачок поровнее. Ночи были теплыми, спать на воздухе оказалось одним удовольствием, да и походное снаряжение в этом мире было на редкость удобным.
Избранный ложиться пока не собирался. Сходил к темневшему в сгущавшихся сумерках леску, вернулся с ворохом сухих веток и сучьев, развел костер. Потом забрал из тележки свой рюкзак и бросил у огня. Я залезла в мешок, сняла штаны, сунула под голову. После отогнула край, приглашая не отходившую от меня кошку, та с охотой устроилась под боком, тут же замурлыкала.
Алехо сидел, глядя в огонь, через некоторое время осторожно обернулся, убедился, что сплю (успела вовремя прикрыть глаза и придать лицу умиротворенное выражение), залез в рюкзак и извлек оттуда какой-то листок, размером, наверное, с тетрадный. Он блестел и выглядел плотным, будто был заламинирован. Наверное, какая-то фотография или картинка.
Парень долго рассматривал ее, но сидел спиной, и проследить за выражением лица не было никакой возможности. От любопытства сон с меня как сдуло – ужасно хотелось глянуть, на что он любуется. Родственников у него быть не может, держать при себе портреты друзей не в правилах дуалов, насколько я сумела понять. Девушки у него тоже нет. И что же там такое? Пейзаж? Натюрморт?
Задавшись целью выяснить это не откладывая, я-таки переупрямила избранного. Он стал клевать носом, понял, что засыпает, спрятал картинку, сходил за спальником и устроился у догорающего костра. Рюкзак вернул в повозку.
Я лежала и, беззвучно проговаривая цифры, чтобы не заснуть, медленно считала до ста. Закончив, тихонько окликнула парня по имени. Ответа не последовало. Окликнула погромче с тем же результатом. И кто-то хвастал, что чутко спит! Одна надежда на лошадку – учует хищников, забеспокоится и хоть нас с кошкой разбудит.
Осторожно выбравшись из мешка, как была босиком и без штанов, прокралась к фургончику. Откинула полог, зажгла крохотный фонарик, который всегда держала при себе, и полезла в рюкзак спящего товарища. Блестящий ламинированный уголок торчал из внутреннего кармана на обращенной к спине стенке. Я вытащила листок.
Это оказалась репродукция какой-то картины, напомнившей мне «Рождение Венеры» Ботичелли с той разницей, что девушка стояла не в раковине на фоне моря, а в чашечке цветка на фоне лесной чащи, пронизанной солнцем. С покровами к ней летели не боги и богини, выглядящие вполне по-человечески, а чудные бабочки и птицы. Героиня картины даже внешне походила на известную мне Венеру, и, пожалуй, была красивее, во всяком случае, по части фигуры.
Я продолжала с интересом рассматривать очередное произведение искусства этого мира, как вдруг мое ухо пребольно сжали железные пальцы.
– Ай-яй-яй! – протянул избранный. – Кто это тут у нас разглядывает по ночам картинки с голыми женщинами?
Ну каков мерзавец?! Значит, он притворялся, что спит, а я, дура, поверила! И подкрался-то как неслышно, охотник!
Алехо тем временем отнял у меня фонарик и посветил в лицо синглу-проныре.
– Неужели у дуалов порицаются такие шалости? – огрызнулась я, щурясь от направленного прямо в глаза света и пытаясь высвободить несчастное ухо.
– Напротив, примерно с твоего возраста даже поощряются, – физиономии его я не видела, но тон был наглый и самодовольный. Бесстыжий негодяй! – А тебя в интернате по головке не погладили б.
– Отпусти ухо! – мне очень хотелось пнуть или ударить его поощутимей, но я боялась выдать себя неумелыми действиями. Черт этих дуалов знает, может, они практиковали какую-нибудь технику рукопашного боя, и Алехо отлично представляет, как должен ощущаться мужской удар. А тут я со своими маленькими кулачками и слабенькими конечностями.
– Имей в виду, мелочь, – парень еще сильнее сжал пальцы, удерживающие очень незначительную, но весьма болезненную часть меня. Аж слезы на глаза навернулись! – Я умею воспитывать сопляков вроде тебя.
– Своих заведешь, и воспитывай! – заорала, отскакивая подальше, стоило тискам разжаться. Луч фонарика метнулся за мной, скользнул по голым ногам, прикрытым футболкой примерно до середины бедра, и тут же погас. Алехо глухо выругался.
– Если ты еще хоть раз помянешь пророчество, мою женщину или будущую жизнь с ней, я за себя не ручаюсь, – раздалось из темноты, хорошо, не зловещим шепотом. – Может, мне действительно нужно пройти испытание? Собственноручно прикончить последнего сингла, а? Как тебе такая версия, теоретик?
Я промолчала, кляня собственное любопытство. И зачем полезла в рюкзак? Парень же предупреждал, что чутко спит. Правильнее было подождать удобного случая и спросить, что он такое рассматривал. Может, он и сам бы показал. Или просто повесил картинку на стену в этом самом старинном доме, куда мы собрались. Если дом, конечно, по-прежнему существует.
Коли разобраться, веду я себя нечестно: правды не говорю, да еще и пытаюсь вызнать подноготную Алехо весьма неприглядными способами. И ведь сама рассуждала, что нужно постараться вызвать его симпатию, а не усугублять неприязнь.
– Вон твой мешок. Топай, – луч фонарика выхватил бежевую подкладку откинутого уголка спальника и жмурящуюся от света кошку. – Не удивительно, что вы понравились друг другу. Морды совершенно одинаковые.
Проснувшись утром, Алехо я нигде не увидела. Беспокоиться, впрочем, не стала: повозка стояла на месте, лошадь щипала траву поблизости.
Вскоре появился и сам избранный, волосы мокрые, значит, купался.
– Вода теплая? – поинтересовалась для порядка.
– Нет. Речка по праву называется Холодным ручьем.
– А до города мы сегодня доберемся?
– К вечеру, – парень принялся разжигать плитку. Я еще в первые дни просила его научить с ней обращаться, но он отказался. Сказал, что не доверит синглу никакую технику, даже столь простую.
Ну, вот в городе и вымоюсь, наконец. Я, конечно, освежалась при случае, да и деодорантом пользовалась (с трудом удалось найти марку без резкого запаха), но естественные ароматы трудно победить, не принимая несколько дней душ. И женские наверняка хоть чем-то отличаются от мужских, что мне совсем не на руку. Ох, а что я буду делать, когда месячные начнутся? Хорошо, что до них еще далеко. Хоть бы добраться к этому времени до постоянного жилища, там скрывать свою физиологию будет проще.
Я привычно устроилась в передней части повозки, рядом с Алехо. Парень глянул искоса, может, хотел придраться к прическе, но волосы были тщательно собраны в аккуратный хвост. Ехали молча, я просто кожей ощущала недовольство дуала и не хотела раздражать его еще больше. Наверное, злится из-за ночного происшествия. Эх, для кого-то любопытство – двигатель прогресса, а для кого-то – лишний повод проявить собственную дурь. Фактор естественного отбора, ага. Не полезла б втихую в чужой рюкзак, могла бы сейчас расспросить по-хорошему. Глядишь, узнала бы какую-нибудь интересную историю о девушке с картины. Наверное, местная богиня или героиня фольклора… Вот сиди теперь и фантазируй, глядишь, к вечеру придумаешь сказку о лесной красотке.
В середине дня мы остановились, чтобы поесть. Ни городов, ни иных поселений пока не встретилось, так что снова пришлось довольствоваться разогретыми на походной плитке консервами. Избранный упорно не желал смотреть на меня и по-прежнему молчал. Если б не прикидывалась мальчишкой, уже давно спросила бы прямо, из-за чего он дуется. А так придется применить другую тактику.
– Ты бывал в том городе, куда мы направляемся?
– Угу.
– Он большой?
– Угу.
– Это там ты работал?
– Угу.
– Долго?
– Отстань.
Душевно так побеседовали…
Кошка, вопреки обвинениям в дикости и недружелюбии, ничуть не боялась Алехо. Может, животинка слишком настрадалась за дни одиночества, поэтому постоянно льнула ко мне и определенно пыталась завязать дружеские отношения с дуалом.
Вот и сейчас, аккуратно подъев с земли кусочки мяса, которые я ей выделила, зверушка облизнулась, села, уютно обвив лапки хвостом, и уставилась на парня. Тот продолжал наворачивать свою порцию и глядел исключительно в сковородку. Потом, когда мы собрались отъезжать, киса запрыгнула в повозку и устроилась на моем месте, спереди, рядом с возницей. Алехо посмотрел неодобрительно, но опять-таки промолчал. Это начинало меня беспокоить. Лучше б ругался, шпынял нас – хоть ясно было б, что именно его злит, а так… Молчит-молчит, а потом как заедет в лоб или еще чего похуже…
Я даже не попыталась сесть впереди, устроилась сзади и смотрела на уходящие назад деревья, посаженные вдоль неширокой грунтовой дороги, вдали то ли сразу пораставшей травой, то ли пока лишь зрительно сливавшейся с зеленью. Ох, как же я запуталась… Надеялась пробудить в Алехо симпатию, а потом уж открыть свою тайну. Какая там симпатия: парень с каждым днем все больше меня ненавидит!
* * *
Город ждал нас там, где и положено. Стоило лишь немного углубиться в зеленое предместье, как парень уверенно направил повозку к приметному трехэтажному дому с башенками и огромными окнами внизу, за которыми виднелись столы, накрытые белыми скатертями. Гостиница с собственным рестораном?
– А за свежими продуктами не заедем? – спросила я.
– Тут своих запасов должно быть в достатке, – ответил нехотя. – Да и хватит уже лопать всякую сладкую дрянь. Мысли от нее не те появляются.
Оставив меня доставать рюкзак и размышлять, что же за мысли могут появиться от излишка мороженого, вошел внутрь. Я уже собралась последовать за ним, как глухие металлические ворота распахнулись, открывая въезд во внутренний двор, за которым раскинулся немалых размеров сад. Коняжке будет где порезвиться, хотя, помимо травы хозяин кормил ее какими-то сухими гранулами, наверное, специально для лошадей и предназначенными.
Алехо велел подождать, пока он позаботится о лошади. Я поболталась с кошкой по саду, вернулась, заслышав вежливый окрик «Эй, ты, пошли!» и направилась вслед за парнем в дом.
– Я тут жил, когда работал в городе. Хочу устроиться в прежней комнате, а ты будешь в соседней. Мало ли что…
Спорить не стала. После встречи со львом любая предосторожность не казалась лишней.
Первым делом проверила, бежит ли из крана вода. Оказалось, бежит, не только холодная, но и горячая. Закрыла входную дверь и дверь в ванную, стянула опротивевшую несвежую одежду, размотала проклятый бинт. Если так и дальше пойдет, грудь моя благополучно сплюснется, глядишь, и маскировка больше не потребуется. Черт!
Перебирая бутылочки с шампунями и жидким мылом (гостиница оказалась очень неплохая, с просторными красивыми комнатами, похожая на старинный особняк. Надо же, как дуалы ценили блага земные! Или это у Алехо такие эпикурейские пристрастия?) под успокаивающий шум воды из крана я пыталась решить чрезвычайно насущный вопрос: принять ванну или душ? Да-а, несколько дней походной жизни и ты, Лерочка, вернувшись в цивилизацию, превратилась в гламурную девицу. Фи!
А вот и нет. Я всего лишь собираюсь с толком попрощаться с белыми друзьями, как и мечтала. Может, Алехо о том же думал, когда эту гостиницу выбирал. Хотя ему-то что? Выкупался в ледяной речке, отряхнулся и пошел. Генетически модифицированный…
На всякий случай запретив себе злобствовать даже мысленно (кто знает, как на это отреагирует Сила, с некоторых пор беззастенчиво вмешивающаяся в мою жизнь?), решила для начала остановиться на душе, а уж потом, после ужина, перед сном в уютной кроватке с чистым бельем, понежиться в ванне.
Душ тоже занял немало времени, но наконец я вытерлась белым махровым полотенцем, высушила волосы феном и облачилась в белый же махровый халат с вышитым на нагрудном кармане названием гостиницы.
Надевать очередные джинсы из запаса сменной одежды страшно не хотелось. Вот если б можно было натянуть свою родную ночнушку, а сверху – халат… Но идти в таком виде ужинать – верх безрассудства. Я совсем не буду похожа на мальчика, даже если перетяну грудь. Пришлось доставать штаны и рубашку на кнопках из плотной, почти плащевой ткани, под которую я надела эластичный топик. Наткнулась на него в одном из магазинов еще до встречи с Алехо. Тогда мне понравился его насыщенный темно-красный цвет, а теперь оценила удобство. И грудь прижимает, и наматывать не нужно.
Собравшись, оглянулась в поисках кошки, которой никак не могла придумать имя. Зверушка всерьез рисковала так и остаться с кличкой по родовой принадлежности.
– Кошка! Киса, где ты? Кис-кис-кис.
Я отлично помнила, что она входила в номер вместе со мной. Тут же запрыгнула на кровать, вон и покрывало примято. И куда подевалась из запертой комнаты? Да ясно куда – балкон-то открыт!
Наши с Алехо номера располагались на третьем этаже, рядом с изящной угловой башенкой, в которой было что-то вроде зимнего сада, увы, большей частью увядшего. Я вышла на балкон, когда-то общий, а теперь разделенный глухой перегородкой, перегнулась через перила, заглядывая к соседу.
– Киса?
Ни ответа, ни кошки. Наверное, залезла к Алехо: балконная дверь открыта. Вот черт! Пойду, постучусь, а то как бы он не обидел мою зверушку.
Постучала, но ответа не получила. Нажала на ручку, та поддалась, дверь гостеприимно приоткрылась. Я окликнула парня по имени, на всякий случай назвав полным. Молчание, только в ванной шумит вода. Тоже плещется, и куда дольше, чем я.
Проскользнула в комнату, огляделась, вредной зверюги не обнаружила. Позвала вполголоса, заглянула под мебель – все впустую. Где же она? Ушла по карнизу еще куда-нибудь? Или уже простилась с жизнью, утопленная суровым дуалом?
Внезапно шум воды стих. Я ринулась к выходу, но не успела. Дверь в ванную распахнулась, на пороге показался Алехо, хорошо, не голый, а с полотенцем на бедрах. Увидел меня, застыл на секунду, потом быстро загородил путь к отступлению.
– Ты что здесь делаешь?
– Кошку ищу. Ее нет в моей комнате, я решил, что она по балкону пробралась к тебе. Извини, сейчас уйду, – оттарабанила, стараясь не глядеть на парня.
– Ну, иди, – отступил в сторону.
Я, не мешкая, двинулась к двери, но избранный действовал быстрее. Даже не заметила, как оказалась прижатой к стене – Алехо удерживал меня за плечо, словно кот – пойманную птичку. Некоторое время он с непонятным выражением разглядывал мое лицо. Ноздри раздуваются, наверное, от злости… Лживая душонка ухнула в пятки и теперь слабо трепыхалась там, внизу. Взгляд у парня был очень странный, похоже, он все же решился прикончить ненавистного сингла.
– Теперь я точно знаю, зачем ты здесь, – свободной рукой неожиданно прикоснулся к моим волосам, которые я (идиотка!) забыла собрать в хвост!
– Я постригусь! Честно! Могу прямо сейчас, если дашь ножницы, – вырвалось само собой, вряд ли в тему, но соображала я плохо.
– Если б ты чуть-чуть больше походил на мужчину… Если б я чуть-чуть меньше видел изображений женщин… У вас в учебниках они наверняка были некрасивые. Толстые, старые, да?
– Д-да…
– А на самом деле они не такие. Изящные, с длинными волосами, с нежной кожей, – осторожно провел пальцем по моей щеке. – Во всяком случае, так она выглядит на картинах, фотографиях, в фильмах. Твоя на ощупь мягкая и гладкая, точь-в-точь как мне представлялось. А еще от тебя хорошо пахнет, особенно сейчас, – наклонился ближе, едва не касаясь лицом волос. – Получается, меня, как распоследнего сингла, потянуло на парня. Испытание я провалил, тебе не нравлюсь… Да и какая разница? Все равно не смог бы… Просто не смог бы себя заставить, хотя прикасаться к тебе очень приятно… – запустил руку в мои волосы на затылке, несильно сжал, пристально глядя в лицо. – Ну, что молчишь?
– П-прости, пожалуйста… – пробормотала с трудом, пряча глаза.
– За что? – усмехнулся, рука отпустила волосы, легла на шею, поглаживая. С его силищей ничего не стоит переломить ее как спичку или просто придушить. – Я успешно проваливаю испытание сам, без твоей помощи. Ты ведешь себя образцово. Не ожидал.
– Ничего ты не проваливаешь. Да и нет никакого испытания. Или, если есть, то не для тебя. И образцовым мое поведение назвать трудно…
– Что ты болтаешь? – пальцы сжали мою шею.
– Я все объясню, отпусти меня, – взглянула ему в лицо, Алехо выглядел удивленным. – Не убегу, не бойся. Только пообещай, пожалуйста, что не станешь применять силу.
– Хорошо, – выпустил, отступил на полшага.
Довела парня. Теперь, пожалуй, признания на словах недостаточно – не поверит, полезет проверять. Нужно ли, чтобы он меня щупал и раздевал? Вовсе ни к чему! Тем более, вряд ли Алехо станет обращаться с синглом-врунишкой бережно. Мне это не понравится, начну отпихиваться, его это только раззадорит… Лучше сама предъявлю доказательства, на расстоянии. До сих пор избранный говорил о своей будущей паре вполне уважительно, вряд ли набросится, едва увидев. А захочет потрогать, напомню про обещание.
Решившись, рванула ворот, кнопки с щелканьем расстегнулись. Так, выдернуть руки из рукавов, рубашку на пол, стащить топик и отправить туда же. Все… Я выпрямилась, расправив плечи, заставляя себя смотреть Алехо в глаза. В комнате было тепло, но от волнения и страха кожа тут же покрылась пупырышками. Зрелище еще то. Курица ощипанная, и мозгов столько же…
С лица избранного исчезло удивление, парень застыл, разглядывая с восхищением, потом протянул руку, желая коснуться моей груди и тут же отдернул. Скользнул взглядом по изгибу талии, к пупку и ниже.
– А там?.. – спросил хрипло, уставившись на ширинку джинсов.
– Там тоже все не так, как у тебя. Никакой ты не сингл, потому что я не парень. И потянуло тебя в верном направлении, как истинного дуала. Наверное, из-за феромонов и прочей подобной чепухи. Я раньше не верила, а теперь…
Он придвинулся почти вплотную, поднял руку, уже гораздо смелее провел кончиками пальцев по моей щеке, шее, ключице, обвел яремную ямку. Осторожно притронулся к яркой ягодке соска, едва касаясь, примерил сложенную чашкой ладонь к груди. Я стояла, почти не чувствуя прикосновений, наблюдая за его восторженным лицом. Так на меня никто никогда не смотрел…
– Ты… – потрогал плечо, провел ладонью по талии. – Совсем… другая… Красивая… – заглянул в глаза. – Почему же ты не сказала сразу?
– Я боялась…
– Чего?
– Я и сейчас боюсь.
– Я никогда тебя не обижу. Ты станешь матерью моих детей. Даже у хищников самцы не обижают самок…
– Вот этого и боялась, – чуть отодвинулась, скользнув в сторону, ощущая спиной холодную гладкую стену. – Я не самка. Я человек, как и ты. Не хочу служить инкубатором для чьего-то потомства.
– Но я же совсем не то имел в виду! – он попытался снова прикоснуться, я отпрянула. Он понял, остался на месте, опустил руку. – Почему инкубатором для чьего-то потомства? Матерью для твоего и моего, для нашего. Прежде так и было: мужчина и женщина любили друг друга, от их любви рождались дети. Об инкубаторах и речи не было…
– Но я тебя не люблю! В этом-то все и дело! Я не знаю тебя…
– Мы же вместе почти неделю. Разве я тебя обижал?
– В общем нет, но ты все время раздраженный, злишься…
– Если б ты сразу сказала…
– Ну да, да! Ты прав, сама виновата. Но я в любом случае не могу сейчас… Вот так сразу… Я всегда боялась рожать…
– Да я ведь и не жду всего прямо сейчас, – Алехо неуверенно улыбнулся, видимо, вдохновленный тем, что я начала оправдываться. – Можно тебя поцеловать?
– Нет! – я случайно скользнула взглядом по полотенцу, прикрывавшему наготу избранного, и заметила тревожные признаки. Поскорей подняла с пола свою одежду и прижала к груди. Вид у парня стал разочарованным.
– Я в состоянии себя контролировать. И никогда бы не стал применять силу, даже если б не обещал тебе, – мельком глянул ниже пояса, видно, заметив блуждания моих глаз. – Это нормальная реакция. Ты очень красивая. Еще лучше, чем я мечтал. Тебя и правда зовут Лера?
– Да, – похоже, теперь ненавистное имя, которое он ни разу не удосужился произнести, пока считал меня мальчишкой, зазвучало небесной музыкой. Нет, я несправедлива к парню, который, между прочим, ведет себя очень достойно.
– А ты могла бы надеть халат, а не джинсы?
– Ты сам, главное, одеться не забудь, – я с облегчением нащупала ручку входной двери. – Мне еще кошку искать.
– Да придет она, никуда не денется. Надевай халат, приходи на кухню. Я ужин приготовлю, зверюга учует и тут же прибежит.
Кошку я искать не пошла, не до того было. Вбежала в свой номер, закрылась, принялась метаться по комнате. Господи, ситуация становится хуже и хуже! Теперь избранный знает, кто я, и уж точно не отстанет, пока не выполнит свою миссию. Но не могла же я позволить ему потихоньку сходить с ума! Тогда б он точно попытался меня прикончить, как Джек Никлсон в «Сиянии» Кубрика (и тебе снова спасибо, дедушка Кинг!) Попытался? Этот прикончил бы без труда!
Нет, так нельзя. Почему я все время думаю о плохом? Алехо только что вел себя просто идеально. Еще бы, у него отлегло от сердца, когда понял, что с ориентацией все в порядке. Зато теперь призадумается, по чьей вине настрадался и… Хотя вряд ли, он же совсем не знает женщин, значит, скорее всего, ко мне отнесется как к дару небес. Несколько минут назад смотрел, как на чудо… Правильно, для него мое появление и есть чудо! Для меня тоже, только, скорее, со знаком минус.
Ох, хватит заниматься бесплодными раздумьями! Нужно поговорить с ним нормально, обстоятельно. Попытаться объяснить, что вот так сразу я не могу стать его женой. Авось, удастся выторговать сколько-то времени, а там, возможно, Великая Космическая Сила убедится в моем упорном нежелании становиться прародительницей, и отправит домой.
Сбросив джинсы, надела ночнушку, сверху халат (мечта сбылась!) и пошла вниз. Кухню нашла почти как кошка, по запаху. Вкусно пахло какими-то пряностями и, кажется, жареным мясом. Толкнула дверь, открывающуюся в обе стороны, вошла. Алехо возился у плиты, на разделочном столе восседала киса и лопала нечто, напоминающее сырую печенку. Глянула на меня мельком и вернулась к трапезе, негодяйка.
– Садись, – парень кивнул на высокий круглый табурет у бокового стола. – Придется немного подождать. Если ты очень голодна…
– Нет. Подожду, – я подошла к предложенному месту, уселась. Халат был велик, и его полы почти полностью скрывали ноги. Взору Алехо предстали лодыжки да босые ступни, но он не преминул на них задержаться. – Вот если бы бокал вина…
– Пожалуйста, – тут же извлек из шкафчика бутылку, открыл, снял с держателя бокал, налил темной жидкости, подал мне. – Или ты предпочитаешь белое? – спохватился.
– Предпочитаю красное, спасибо, – взяла бокал, стараясь не коснуться пальцев Алехо. Он, впрочем, тоже отнюдь не стремился к «тактильному контакту». – Ты распоряжаешься здесь чуть ли не как у себя дома. Знаешь, где что лежит, ужин, я смотрю, на подходе.
– Гостиница принадлежала дуалам. Изначально ее хозяином был сингл, пришедший к нам из любопытства. Остаться насовсем не захотел, но имущество почему-то завещал нашей организации. Я, когда в город приехал, сначала тут работал. Соваться в гущу жизни синглов, совершенно ее не зная, было боязно, – он помешал что-то в кастрюльке, заглянул в духовку. – Ну вот, скоро будет готово, – налил себе вина, сел рядом. – А как ты попала в этот мир? Откуда?
Я вкратце рассказала, и даже объяснила, почему решила прикинуться мальчиком.
– Я настолько тебя пугал, что ты не решилась довериться? Почему же все-таки сказала правду?
– Ох, все это так запутано… – повертела бокал за ножку, пряча глаза. – Я никогда не мечтала выйти замуж и обзавестись большим семейством. Поэтому, когда поняла, зачем здесь очутилась, запаниковала. А призналась… Призналась потому, что стало стыдно, когда увидела, до чего тебя довела.
– Я совсем тебе не нравлюсь?
– Да я просто не думала об этом, – промямлила, по-прежнему стараясь не глядеть на него. – Ну, то есть как друг ты хороший…
– Тебе не нравятся темноволосые?
– Ох, Алехо, да при чем тут это?! Можешь благополучно забыть всю мою болтовню о внешности. Я, как и многие девушки, люблю поддразнивать парней. Постараюсь больше этого не делать.
– Почему? Это… интересно, если знать, что дразнится не сингл, – улыбнулся. – Ты вот насчет бритья говорила… Мне на самом деле здорово надоело бриться каждый день, я привык раз в неделю. Но если тебе не нравится щетина…
– Не имею ничего против растительности на лице. Если, конечно, она не превращается в клочковатую бороду, – добавила поспешно. Знаю я их брата – только дай слабину, мигом забудут об элементарных гигиенических процедурах.
– Здорово! – парень просиял.
Прародитель… Ведет себя, как дитя.
– А дома тебя кто-нибудь ждет?
– По большому счету нет. Вырастили меня мама с бабушкой, отец ушел чуть ли не сразу после моего рождения. Я была самостоятельным ребенком, мама это только поощряла. Она осталась одна молодой, внешностью обладала привлекательной, так что мало в чем себе отказывала. И сейчас не отказывает, благо хорошо сохранилась. Мы и разговариваем-то с ней несколько раз в год, по большим праздникам, причем звоню всегда я. Бабушка умерла. С парнем мы недавно расстались.
– А почему с парнем расстались?
– Не собираюсь обсуждать свою личную жизнь.
– Если б ты рассказала, что тебе по душе, а что нет, мне было бы проще тебе понравиться.
– А ты так уверен, что сможешь? – не удержалась от шпильки, уж очень невозмутимо он говорил об этом.
– Уверен, – спокойно посмотрел мне в глаза, глотнул вина и пошел проверять ужин.
Вот те на! Дома молодые неопытные мужчины так себя не ведут. Хотя если задуматься, ничего удивительного здесь нет. Маленькие мальчики, которым не забили голову социальными предрассудками и табу, частенько очень серьезно, ничуть не смущаясь, заявляют о намерении жениться на подружке, с которой каждый день видятся в детском саду или гуляют во дворе. Со временем насмешки взрослых, старших детей и более «просвещенных» сверстников заставляют изменить отношение к вопросу взаимоотношения полов, рождается смущение, боязнь, нерешительность. А в животном мире самцы изначально ходят, выпятив грудь и задрав хвост или клюв, иначе продолжить род им не светит. Почему Алехо должен краснеть и мямлить, если его воспитывали, как возможного прародителя нового человечества, коим он почти стал? И девчонки над ним не хихикали, появилась одна дурочка, но он гораздо больше боялся ее насмешек, когда считал, что это парень.
– Ты не беспокойся, я не собираюсь тебя принуждать, – вернулся с полной тарелкой, поставил передо мной. – Кажется, говорил в самом начале, что не фанатик. Если уж мне так повезло, я хотел бы счастливой жизни, нормальной семьи, как раньше, когда мужья и жены любили друг друга.
– Они далеко не всегда любили друг друга.
– Наверное. У твоих родителей ничего не вышло, вот тебе и не хочется пробовать самой, да?
– Да.
– Но у других ведь получалось?
– Получалось. Алехо, как только я почувствую, что жить без тебя не могу, ты тут же об этом узнаешь, обещаю. И дальше все пойдет так, как тебе и мечтается. А пока давай оставим тему семьи и брака.
– Хорошо, – легко согласился он. – Можно спрашивать, что тебе нравится, а что нет?
– Можно, – я наконец улыбнулась. – Только не слишком часто.
Вечер прошел тихо и мирно, как первое свидание. Алехо расспрашивал о моем мире, отвечал на вопросы о своем. Подивился, что мы понимаем друг друга, хотя говорим каждый на своем языке. Попросил меня написать что-нибудь по-русски, конечно, ничего не понял. Сказал только, что похожие буквы были у одной древней, давным-давно исчезнувшей культуры. По-прежнему вел себя уверенно и непосредственно, что с непривычки сперва настораживало, а потом стало нравиться, ибо успокаивало.
Распрощались в коридоре, у двери моего номера. Алехо снова попросил разрешения меня поцеловать, я снова не позволила. С самоконтролем у него, кажется, все в порядке, но провокации никогда ни к чему хорошему не приводили.
* * *
Стоило утром открыть глаза, как откуда-то сбоку раздалось:
– Доброе утро, Лера.
От неожиданности я дернулась, потянула на себя одеяло, пытаясь укрыться с головой. Тут же раздался звон, очень напоминающий посудный, за ним последовал металлический грохот. Изобразить перепуганного страуса захотелось еще больше, но я поборола недостойное желание и, поплотнее прижав одеяло к груди, отважилась оглядеться.
– Это был завтрак, – пояснил Алехо, поднялся из кресла и стал собирать с пола посуду и пищу. – Ничего, я новый сделаю. Извини, что напугал.
– Как ты сюда попал? Я закрывалась!
– Через балкон, – кивнул на слабо колыхавшуюся занавеску.
– Зачем? Ты мог сорваться!
– Да там и ребенок перелезет, – отмахнулся. – Хотел сделать тебе приятное. Завтрак в постель.
– Спасибо. Вообще-то я предпочитаю есть за столом. В постели больницу напоминает.
– Тогда вставай и пойдем на кухню.
Я со вздохом выбралась из-под одеяла, оправляя ночнушку. Парень уставился более чем заинтересованно.
– Это платье?
– Нет, это ночная рубашка.
– Ночная?
– Ну да. В ней спят.
– А я думал, молодые женщины спят без одежды.
– Когда жарко.
…Или когда есть кому согреть, подумала про себя, оглядываясь в поисках халата. Его нигде не было видно.
– Что-то ищешь? – невинно осведомился Алехо, с явным удовольствием продолжая разглядывать меня.
– Халат.
– Сейчас, – прошел в ванную, вернулся с моим вечерним нарядом.
– Спасибо, – быстро сунула руки в рукава, запахнулась поплотней и затянула пояс.
Парень прошел вперед и услужливо распахнул дверь, пропустив не только меня, но и Кису (все, сдалась. Пусть при такой кличке и остается. У меня теперь других проблем хватает, не до оригинальных кошачьих имен). Я еще вчера заметила, а сегодня убедилась окончательно, что дуал с кошкой нашли, наконец, общий язык. Причем выглядело это со стороны парня вполне естественно и вовсе не напоминало натужную попытку понравиться девушке, уделяя внимание ее домашнему зверьку. (Домашнему! У меня и дома-то теперь нет.)
