Текст книги "Осколки других Миров (СИ)"

Автор книги: Рысь Юлия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Глава 13. Новая страница

После очередной дозы коньяка, Вера решительно достала мобильный и, сделав глубокий вздох, набрала домашний номер матери. Таким образом Вера решила узнать дома мать, или ещё нет.

– Мам, – без приветствия начала Вера с главного, – мне предложили хорошую работу в столице. Выезжаю сегодня ночью, сейчас заеду за некоторыми документами, которые остались у тебя в доме.

– Вера, какая работа??? – Мать заорала в трубку так, что у Веры зазвенело в ушах. – Ты окончательно с ума сошла? Ты готова бросить учёбу в институте, ради какого-то сомнительного скоропалительного предложения? Или ты вообще решила бросить институт?

– Ма, давай не по телефону, я сейчас заеду ненадолго, – и Вера резко оборвала звонок, не желая слушать набирающую обороты истерику матери.

Когда свернули на улицу, Вера махнула рукой в сторону ворот родительского дома. Гоша притормозил и повернулся к Вере:

– Ну, что готова?

– Нет, но другого варианта не вижу. – Резко выдохнув, Вера открыла дверь, – Ты, это… если я через полчаса сама не выйду, заходи и вытаскивай меня оттуда. Мать на взводе, так что тёплый материнский приём мне гарантирован

Она вошла в дом:

– Мам, я на тумбочке в коридоре оставлю ключи от Витюшиного гаража, отдай ему, пожалуйста, когда он из отпуска вернётся.

Мать со злостью глянула на входящую Веру, как будто собираясь с силами перед скандалом, всем своим видом показывая как возмущена поведением своей единственной дочери.

Стараясь не обращать внимания на мать, Вера прошла в свою бывшую комнату и стала методично вытряхивать содержимое из ящиков старенького письменного стола. Хоть убей, она сейчас уже и не помнила, куда положила документы, конспекты и рукописи, которые хотела взять с собой. Документы понятно, надо было забрать, мало ли какие повороты в жизни будут. Но почему ей так хотелось забрать из ненавистного дома некоторые конспекты и рукописи Вера объяснить не могла. Просто в голове пульсировала мысль: “Надо забрать!”

Всё это время мать стояла в дверях, сложив руки на груди, и… зудела:

– И для этого я тебя рожала? Всю жизнь мне испортила! Дрянь ты, а не дочь после этого!

Вера упорно молчала.

– Вера, ответь мне честно, – сменила тактику мать и перешла на доверительный тон, – ты вляпалась в какое-то дерьмо с криминалом?

– Нет, – буркнула Вера, стараясь не смотреть матери в глаза, чтобы не вызвать новый поток вопросов и оскорблений.

– Отвечай мне немедленно, – всё-таки включила строгую родительницу мать.

– Нет, я всего лишь написала статью, – честно ответила Вера, продолжая собирать самое необходимое.

– Не ври! – Перешла на крик мать, – Я знаю, что ты встряла в бандитские разборки!

– Мам, – Вера старалась говорить как можно спокойнее, – ну если ты уже для себя всё решила, то какой смысл мне пытаться доказывать обратное?

Вера была очень рада, что заранее морально подготовилась и “накидалась” коньяком. В противном случае она бы сейчас, как обычно, попыталась безрезультатно оправдаться. Безрезультатно, потому что для её матери всегда существовало только два мнения: “её личное и… неправильное”. А в глазах матери Вера всегда была неправа, потому что она дочь своего отца…

– Вадим сказал, что к нему заходили какие-то подозрительные личности и спрашивали тебя, – продолжала мать.

– Я ушла от Дина достаточно давно, – как можно безразличнее сказала Вера, продолжая небрежно бросать в чемодан тетради, – Так что, кто и зачем меня спрашивает, не его…хм… дело.

– Как ушла? – Возмущалась над ухом мать, – А почему ты мне ничего не сказала? Мне, конечно, не очень нравится Вадим, но он нормальный…

– Вот поэтому и не сказала, – снова, как можно равнодушнее, прервала мать Вера, – мои отношения с Дином касаются только меня и его. А ты, – Вера бросила на мать безразличный взгляд, – здесь абсолютно не при чём. Наши отношения тебя не касаются, именно поэтому я и не посчитала нужным ставить тебя в известность!

– Ну, как ты не понимаешь, Дин – нормальный парень, а ты…

– А я не нормальная! – Вскипела Вера. Сейчас она готова была высказать вслух то, о чём молчала годами, – Как же меня достали твои понятия нормальности! Да, – закричала она, – я не нормальная! И я не хочу больше жить “твоей” нормой! Нравится Дин? Живи с ним сама? Ну, а что? Забирай! Нормальный же?

– Ты бредишь! – Не унималась мать.

– Конечно, – согласилась Вера, крутя в руках альбом с детскими фотографиями, раздумывая брать его с собой или оставить, – я всегда говорю бред! Не так выгляжу, не то делаю… Если бы ты знала, – не выдержала Вера, глядя прямо в глаза матери, – как же ты меня достала придирками за все годы, после того, как ты развелась с отцом!

– Твой отец…

– Так всё, хватит! – Грубо прервала Вера, – лучшая помощь, это не мешать. Вот и не мешай мне! Это мои личные вещи, которые я хочу забрать с собой!

– Вадим сказал, что всё это началось из-за твоей подработки в этой газетке, – не унималась мать, – ты променяла учёбу в нормальном ВУЗе, на нормальной специальности экономиста… И на что? На то, чтобы строчить “жёлтые” статейки в заштатную местную газетёнку? А теперь тебя ещё и бандиты ищут… точно влезла, куда не надо!

– Между прочим, – Вера чувствовала, что начинает не на шутку распаляться. – Эта самая работёнка в газетёнке, как ты это называешь, позволила мне полностью жить на свои собственные деньги с первого курса. А если ты совсем вспомнишь, то свои первые деньги за статью я получила ещё в пятнадцать лет! Представляешь, вот так сильно я не хотела “висеть у тебя на шее” и слышать упрёки. Или ты уже забыла об этом? А насчёт бандитов, меньше надо языком трепать и тебе… – Вера грозно посмотрела на мать, – и Дину… Сами же сплетни про меня распускаете, а потом “ойкаете”. Достали! И ты, и Дин, и этот грёбаный ненавистный город! Помнишь, да? – Вера уже была на взводе, – кто меня и отца перетащил выживать в это захолустье? Ты, мамочка! Именно, ты! Кто больше всех кричал, что тут твоя больная мамочка, за которой нужно ухаживать? Вот только твоя любимая мамочка та ещё ядовитая змеюка, которая даже перед смертью попортила нервы окружающим…

Вера замолчала от пощёчины и исподлобья посмотрела на мать:

– Запомни, эту минуту… мама, – чётко произнесла Вера, – сейчас именно ты поставила точку в наших отношениях. Почему ты? Потому что я перестала быть для тебя “удобной” послушной и молчаливой дочерью… И да, больше я молчать не буду! И нормальной я тоже не буду! Я просто буду самой собой вдали от твоего яда!

– Вера, нам пора выезжать на вокзал! – Гоша, как и договаривались ранее, постучал в дверь и громко напомнил о себе, приоткрыв входную дверь.

– Да, Гоша, уже иду, – громко сказала Вера, – там в прихожей уже сложены вещи, их можно грузить! Счастливо оставаться в этом аду, мама, – тихо сказала Вера и направилась к выходу.

– Вера! Зачем ты так? – Уже слезливым голосом запричитала мать, – я же тебя люблю!

– Мама, давай будем честными. В этой жизни ты не любишь никого, кроме себя. А я была тебе нужна как кукла, которую можно одевать в то, что тебе хочется, чтобы хвастаться перед родней и знакомыми, а потом забрасывать в угол, когда надоест играться. Ты думала я не замечу, что ты проявляешь свою “материнскую любовь” только на публику? Заметила! Представь себе, ты плохая актриса, я видела и понимала всё с самого детства! А сейчас я, действительно, устала быть для тебя “хорошей и нормальной” дочерью. Не дотягиваю я до твоих высоких стандартов, да и не хочу больше. Хочу быть собой! Вот такой вот ненормальной собой со всеми своими странностями!

К моменту, когда Вера вышла в коридор, Гоша уже успел перенести все упакованные вещи в багажник, так что Вере оставалось просто выйти из дома и сесть в машину.

Напоследок Вера окинула взглядом дом и мысленно попрощалась с Максимовичем… Казалось, что он был единственным существом, который понимал и принимал её такой, какой она была всегда – истинной собой. А не маской, которую она надевала перед другими.

Громко хлопая входной дверью Вера вспомнила, как несколько лет назад, точно также, громко хлопнув дверью, из этого дома ушёл её отец. Правда, отец вернулся в Крым, а ей предстоял переезд в мегаполис на севере страны… Нет, это была не столица, как она объявила матери. Слово “столица” – была намеренно “дезой”, дезориентирующей информацией, которую мать обязательно пустит на сплетни. Вера намерено не назвала конкретный город, потому что сейчас даже не знала, проживёт ли она там несколько месяцев или лет… Вот такая “селяви”, как частенько говорил её отец…

Гоша, видел, как Веру трясло от нервотрёпки, когда она садилась в машину, поэтому резко нажал на газ и джип с рёвом покинул улицу.

До поезда ещё было время. Вера и Гоша провели время ожидания в привокзальной забегаловке. Вера снова “накидывалась” коньяком, который упорно “не пробирал”. За этот длинный день нервы оголились до предела. По настоянию Гоши Вере удалось запихнуть в себя какую-то еду…

Наконец, диспетчерша гнусавым голосом объявила рейс Веры.

“Их что специально учат говорить такими противными скрипучими голосами?” – Мелькнул в голове Веры риторический вопрос.

Нагруженный вещами Гоша выдвинулся к платформе. Вера, держа в руках пакет с едой, который Гоша, всё-таки всучил в последний момент, безучастно следовала за ним.

Перрон, вагон, проводник… промелькнули перед Верой, как в тумане. Ей казалось, что всё это происходит не с ней, а с совершенно другим, посторонним человеком…

Она морально выдохнула на первой большой станции… Стоя на перроне возле вагона, и выдыхая клубы сигаретного дыма в ночное небо, Вера наконец приняла, что у неё начинается новый этап жизни…

Вера пролистала плейлист плеера и включила песню, которая, как ей сейчас казалось, очень точно описывает её настроение:

“Где-то на трассе длинной

Вдали от ночных городов

Ты услышишь стон машинный

Как мелодию песни из снов,

Когда твои мысли блуждают

Впрочем, как и всегда,

В эти часы дороги,

В эти часы без сна…

Но снова путь, и снова сцена,

И снова чужая роль,

Где кнопка нажать “отмену”?

Не чувствовать эту боль.

Но выбор у тебя не богатый,

Выкладывайся или катись…

Или скажи “носатой”:

“Страница перевернись!”

Вера понимала, что впереди её ждёт ещё один трудный день. Надо было поспать хоть несколько часов. Сон упорно не приходил. Вера сильно зажмурилась и представила себе как Царица Дакнеса несётся куда-то, крепко держась за гриву своего чёрного единорога…

***

Царица Дакнеса подошла к окну. Сколько интересно времени Её нога не касалась Земли? А Стикс? Ему ведь тоже нужны прогулки, бешеные скачки между пространствами и мирами. Она машинально накинула на себя короткий хитон, застегнула на плече застёжку плаща и, как в прежние времена, боясь быть замеченной, бесшумно скользнула вниз по внутренней лестнице. Стикс издали учуял свою хозяйку и тихо заржал. Царица, подойдя ближе, погладила прохладную кожу Стикса, прошептав ему на ухо:

– Да, звёздный мой, это я. Ты скучал по мне? Единорог уткнулся мордой ей в плечо. Царица, стараясь быть как можно тише, забралась на спину Стикса и похлопала по крепкой шее.

– Тише, звездный мой. – Она вывела Стикса из конюшни, – ты ещё не забыл маршрут наших прогулок? – Единорог замотал своей черной головой, блестя горящими глазами. Царица крепко прижалась к холке Стикса и зашептала ему на ухо, – тогда вперёд, звёздный мой. Быстрее ветра!

Стикс рванул с места. Легко преодолел Ворота Миров и бесшумно запарил над ландшафтами Земли. Долетев до знакомого леска он опустился на землю и покорно остановился. Царица лихо спрыгнула на землю и огляделась по сторонам. В Её уши ударили потоком непривычные и незнакомые посторонние земные звуки. Она сделала Стиксу знак замереть, прошла немного дальше, постоянно озираясь по сторонам.

Царица потеряла счёт времени и прошла намного дальше, чем рассчитывала. Но никто так и не появился. Разочарованная, она вернулась к Стиксу, обняла его за шею и глядя в глаза чуть слышно проговорила

– Он ушел Стикс, он ушел. Я потеряла его. Это всё из-за войны! – Царица посмотрела сухими глазами вокруг, – Не волнуйся, звёздный мой, мы сюда уже не вернёмся, я обещаю тебе. Я сама во всем виновата.

Царица забралась на спину Стикса и не оглядываясь устремилась назад, в Дакнес.

***

От хлопка по полке Вера открыла сонные глаза. Проводник шёл по вагону и не особо церемонясь будил пассажиров:

– Конечная станция. Собираемся все. Постель сдаём!

– А чай? – Спросил кто-то из пассажиров.

– У напарницы спросите, – с недовольной гримасой буркнул проводник и пошёл дальше, – Граждане пассажиры, конечная! Постель сдаём! Через пятнадцать минут санитарная зона!

Как и ожидала Вера, "Борюсик" оказался грузным мужчиной за пятьдесят, с всклокоченной шевелюрой и трёхдневной щетиной. Он уже стоял на платформе возле вагона и курил сигариллу.

– Это чё, все твои вещи? – Грозно сверкая глазами из-под кустистых бровей, спросил Борюсик.

– Да, – как можно нейтральнее ответила Вера, не понимая, то ли Борюсик злой спросонья, то ли по другой причине. Позже она узнала, что лохматость, небритость, злобный вид и торчащая из уголка рта сигарилла – это и есть типичный и привычный всем Борюсик.

– Я думал больше барахла будет, – буркнул Борюсик, – ну, тогда сами дотащим.

Проходя мимо бронзовой скульптуры отца Фёдора с чайником из "12 стульев", установленной прямо рядом со входом в здание вокзала, Борюсик небрежно спросил:

– Ты, это… Будешь желание загадывать?

– А надо? – Не поняла Вера.

– Смотри сама, у нас типа традиция такая: потереть чайник отца Фёдора и загадать желание. Видишь, – ткнул толстым пальцем на бронзовый чайник Борюсик, – как народ уже бока пальцами отполировал?

Вера кивнула, но решила не трогать чайник и обойтись без загадывания желания. Впрочем, сейчас ей хотелось только одного – спокойно доехать до места, где можно было выдохнуть.

Уже сидя в машине и выезжая с привокзальной площади, Борюсик рассказал о дальнейших планах:

– Короче, студентка, я тебя отвезу сейчас к дальней родственнице… – Вполголоса матерясь в сторону таксистов, заполонивших все проезды, вещал Борюсик, – повезло тебе, Арсен вовремя позвонил, Эммануиловна ещё не успела сдать комнату. В общем, первый месяц будешь жить бесплатно… ну, это наши с Арсеном, – добавил как бы между прочим лохматый бородач, – поможешь порядки навести, а потом, как по оплате с Эммануиловной договоритесь. Место у неё козырное, много желающих арендовать: метро почти рядом, а до двух универов пешком дойти можно…

Борюсик ещё долго бубнил во время дороги ни о чём и обо всём сразу. Слушая вполуха Вера ловила себя на мысли, что сейчас уважаемый редактор напоминает типичных крымских водителей, которые умудряются за недолгий маршрут показать все самые важные туристические места, овеянные местными легендами.

– И да, – добавил Борюсик заворачивая в тихий дворик, – на работе я для тебя Борис Давыдович, понятно?

– Понятно, – кивнула Вера.

– Ну и ладушки. – Борюсик громко хлопнул дверью машины и также шумно стал выгружать вещи из багажника.

В квартире Эммануиловны, на третьем этаже "сталинки", пахло свежесваренным кофе и сигаретами. Сама Эмма Эммануиловна встретила гостей в дорогом халате в китайском стиле, с вышитыми драконами.

– Кофе? – Спросила Эмма Эммануиловна, после того, как вещи Веры перенесли в дальнюю комнату.

– Да, с удовольствием!

Уже сидя на кухне и попивая вкусный кофе, Борюсик спросил Веру:

– Студентка, а ты вообще на работу когда собираешься выходить? Место младшего редактора у меня сейчас не занято, но надо чтобы ты пару статеек наклепала… не могу же я тебя просто так с улицы привести.

– У меня есть с собой несколько старых газет с моими статьями…

– Оу, да ты подготовилась! Хвалю. Тащи газеты…

Вера ушла и через некоторое время вернулась с газетами:

– Вот мои статьи, – открыла газету на нужной странице и передала Борюсику, – и вот…

Борюсик выхватил из рук газету и прикурил свою сигариллу.

– Смотри, Эммочка, – передал газету Эммануиловне, – а у студентки есть стиль!

Эмма Эммануиловна надела на нос очки, взяла со стола мундштук и закурив тонкую сигарету, полностью погрузилась в чтение.

Вера молча ждала пока Борюсик и Эммануиловна закончат шуршать газетами.

– Ну, что же, деточка, поздравляю, – Эмма Эммануиловна отложила газету и сняла очки, – у тебя определённо талант. Шероховатостей и корявостей, конечно много, но это лечится практикой. Боренька научит, – кивнула в сторону курящего Борюсика Эммануиловна.

– Вот эти две статьи я возьму в качестве твоего портфолио. А вот эту спрячь, или уничтожь как шлак. Хрень это полная. Такой сырой материал я, обычно, заставляю переделывать, пока не будет причесан, как надо! – Вынес свой вердикт Борюсик тыча толстым коротким пальцем в одну из газет. Небрежно затолкав газеты в карман, он поднялся из-за стола и направился к двери, на ходу прощаясь и отдавая ценные указания. – А ты, студентка, пока располагайся, номер телефона смени и мне сообщи смс-кой. Через пару-тройку дней я тебе скину адрес редакции и какие документы надо с собой взять для оформления на работу.

После ухода Борюсика, Вера с Эммой Эммануиловной, выпили ещё по одной чашке кофе под сигарету и разговоры.

Вере понравилось, что Эмма Эммануиловна тактично избегала слишком личных вопросов и при этом постаралась как можно подробнее рассказать о ближайших магазинах и достопримечательностях. Вере впервые грозила жизнь в коммуналке, поэтому она была рада, что ей попалась такая арендаторша “со стажем”…

После приятного кофепития Вера, несмотря на усталость, решила не ложиться спать, чтобы не сбивать режим. Разобрав часть вещей всего за час, вспомнила, что надо купить новую сим-карту и подумала, что заодно походит по окрестным магазинам и посмотрит что где находится.

Прогулка получилась достаточно медитативной: старинные здания исторического центра, яркие концертные афиши со звёздами, которые никогда не доезжали до их маленького городка, маленькие уютные скверики с не по-осеннему зелёными деревьями – всё это Вера созерцала как будто на экране кинотеатра с 3D эффектом. Задумчиво прогуливаясь по улицам нового города, Вера ловила себя на мысли, что её состояние наблюдателя – точно не апатия. Просто до сих пор в голове не укладывалось, что её жизнь так резко перевернулась всего за пару дней. Если бы Вере предоставили выбор, она бы точно не поехала на северо-восток страны, именно в этот город.

Вот с такими противоречивыми чувствами Вера решила пока не грузить себя излишними волнениями: ни волноваться, ни радоваться, не тешить иллюзиями новых возможностей, а… просто обживаться на новом месте.

Как и обещал, Борюсик позвонил через два дня, строго и по делу: сообщил адрес редакции и продиктовал список документов. Вера обрадовалась, что все необходимые документы она взяла с собой, избежав тем самым разговора с матерью.

***

Прошло много восходов и заходов Третьей Луны, а войне все не было конца. Дерини спрятался в Восточной башне замка вместе со своими рунами, говоря при этом, что он все сказал, а в войне он помочь не может, потому что слишком стар для войны.

“Война, – так и сказал Дерини, – дело молодых!”

За это время куда-то исчезла Лоа – личная служанка Царицы, одна из новеньких молодых ведьм, которые последнее время часто менялись в Замке. Эсперы говорили, что видели ведьму-служанку в стане противника, но это не было доказано. Это просто могла быть девушка, очень похожая на Лоа.

Царица не слишком переживала за Лоа: ведьмочка ничего не знала из того, что могло навредить Дакнесу.

Гораздо больше волновали Царицу гибель Рона и Надира. Рон погиб в плену, а Надир на поле боя. Генерал Лиги Надир не смог сидеть сложа руки, прячась за спинами воинов, поэтому в одной их атак, он выхватил меч и бросился в самую гущу противника. Он ушёл из Мира живых, как настоящий воин – с мечом в руках и с мечом в груди. Шиан, когда узнала об этом, обернулась быстрой птицей хайком и бросилась на врага, стараясь выклевать или выцарапать когтями глаза. Говорили, что она упала, сражённая стрелой. В мир Теней Шиан и Надира отправили вместе.

Малыш Той остался один. После гибели Надира, Той захотел взять его имя, но Царице удалось отговорить малыша от этой затеи. Она сказала, что если он так поступит, то все равно не сможет вернуть Надира, а имя Той, что означает мышонок, подходит ему гораздо лучше…

В Дакнесе не принято грустить о погибших, поэтому вскоре малыш Той уже радовал и беспокоил всех своими выходками. Он действительно походил на мышонка, хитрость светилась в его глазах, а благодаря своему ещё маленькому росту, ему удавалось пролезать везде, где даже никто не ходил раньше. От Шиан он унаследовал дар быть эспером и мог превращаться во что и кого угодно. От Надира он унаследовал гибкий ум и талант отмечать детали… В общем, получилась достаточно зажигательная смесь.

Царица часто оставаясь одна, вспоминала те короткие минуты, проведенные на Земле с Земным Незнакомцем. Она задумывалась о словах Семиликой и не могла понять, почему та предостерегала от земных встреч, ведь это был просто сон, короткий, прекрасный, незабываемый сон. Но все же, Царицу не покидало чувство, что, то, что говорили Семиликая и Дерини, ещё произойдёт, обязательно произойдёт…

***

Вера понемногу привыкала к жизни в коммуналке. По утрам они с Эммой Эммануиловной встречались на кухне, неторопливо под светскую беседу “о погоде и природе” выпивали по чашечке настоящего кофе, сваренного по-турецки и расходились по своим делам. По большому счёту, её жизнь сейчас мало чем отличалась от совместного проживания с матерью. Просто, так получилось, что две женщины из разных поколений, оказались вынуждены жить под одной крышей. Разница была в том, что в отличие от матери, хозяйка квартиры относилась к Вере лояльнее и… нейтральнее.

Частенько, попивая кофе на кухне Вера вспоминала ночные посиделки с тётушкой, когда они курили в окошко и болтали обо всем и ни о чём.

Сейчас Вера также пила кофе и смотрела на улицу, только перед ней уже были не горные пейзажи Крыма, а исторический центр “культурной столицы”.

В свои прекрасные слегка “за пятьдесят с хвостиком “в двадцать лет”, как любила говорить Эмма Эмануиловна, выглядела она стильно и была непривычно для Веры, активной и бодрой женщиной. Кроме этого удивляла архаичность витавшая в доме, как будто квартирка в “сталинке” навсегда осталась в эпохе поэтов Серебряного века. Свои тонкие сигаретки Эмма курила только с мундштуком, стряхивая пепел в нефритовую пепельницу изысканно небрежным движением тонкой кисти с массивными перстнями и ярко-красным маникюром. Иногда казалось, что Эмма Эммануиловна только сейчас вернулась с какого-то богемного приёма, где вела светские беседы с Сашей Чёрным или Маяковским.

Как и ожидалось Вера несколько раз потерялась в городе. Один раз она не уточнила адрес. По заданию Борюсика, она должна была взять интервью “у мужика”, но не догадалась уточнить, как добраться. В итоге вышла не на той станции метро, так что пришлось пройти пешком несколько километров. Ещё был случай, когда она вышла не на той остановке трамвая. Впрочем, это были даже приятные приключения, которые вносили немного разнообразия в её размеренную, спокойную жизнь.

С переводом на заочное обучение, тоже получилось неожиданно легко. Вере даже не пришлось специально ехать ради “бумажных дел”. Она просто выслала заказное письмо с заявлением о переводе по почте. Позже, когда Вера позвонила в институт, секретарь декана сказала, что он молча подписал какие-то бумаги и сказал готовить приказ.

Со временем и дорога на работу стала обыденностью. Вера даже научилась, как и другие горожане читать в метро, или делать заметки в записной книжке. Долгая дорога в офис настраивала Веру на размышления и она научилась рассуждать обо всем, что видит, немного отстраненно, как журналист, попутно записывая свои мысли.

“Абсолютно не важно, откуда ты приехал и куда направляешь дальше. Важно, что ты остановился в одном из восьмидесяти городов мира, которые могут похвастаться уникальным видом транспорта – метро.” – Писала Вера, сидя в синеньком метрополитеновском вагончике.

“Уже при входе тебя подхватывает людской поток, несущий вниз, в покорённое человечеством подземелье. Неотъемлемое толкание возле автоматов, раздающих жетоны и пополняющих магнитные карточки – пропуски в волнующий и таинственный мир. Мир, меняющий свои краски в зависимости от времени и направления движения.”

“Можно пронаблюдать, как с приходом электропоезда заполненная людьми платформа, пустеет, предоставляя свободное место для нового потока. Шипение закрывающейся двери и волшебное: «Осторожно, двери закрываются. Следующая станция…», сопровождается гулом набирающего скорость поезда. На время пути тебя полностью поглощает ограниченный стенами вагон, с закрытыми в нём человеческими душами.” – Торопливо записывала Вера в свой рабочий блокнот, стоя на платформе в ожидании поезда.

“Вот в пролёте между закрытым входом столпилась стайка веселых студентов, а серьёзный дяденька с деловым видом играет в игру на мобильном телефоне, крепкая и юркая бабулька настойчиво требует уступить ей место на сидении… Кажется, что этот маленький тесный мирок представляет собой уменьшенную копию огромного мегаполиса, эдакий оазис голосов извне. Каждая последующая станция впускает в мир метро своеобразный кусочек района. Станции «Научная» и «Пушкинская» обмениваются с наземным миром студентами с тетрадками, книжками, ноутбуками, планшетами и огромными тубусами. Станции «Площадь Восстания» и «Академика Барабашова» открывают двери бабушкам и тётенькам с кошёлками и большими клетчатыми, «базарными», сумками. А станция «Завод Малышева» впускает в свой мир усталых дяденек в местами промасленной рабочей одежде.

Особое место в жизни метро занимает «Час Пик». Станции становятся похожими на большой муравейник, заполненный целенаправленно спешащими по своим делам людьми-муравьями. Две проторенные дорожки-эскалаторы или лестницы, два пути движения: вверх или вниз. Никакой самодеятельности: только полосы движения людей, только четкий график движения поездов. Всё спланировано в лучших традициях техногенного мира, в режиме которого живет весь метрополитен. И в водоворот которого попадает человек”.

Каждый день записи Веры пополнялись новыми заметками. Она не знала, для чего записывает эти мысли, но… продолжала записывать.

“За короткое время в пути ты не только видишь разные лица, за несколько минут ты переживаешь смену дня и ночи, каждый раз попадая в новый неповторимый мир. Несколько минут в тоннеле – короткая ночь метро. Металлический голос робота возвещает о приближении к станции – наступает день и встреча другого Мира, напоённого своими запахами, своей шикарной или скромной архитектурой. Но ни в коем случае не подобной и однообразной! – Думала Вера, разглядывая причудливую архитектуру станций, – Каждая станция буквально дышит историй с момента заложения первого камня до настоящего времени. Каждая трещинка в потолке более старых станций готова рассказать любому, кто захочет услышать грустную историю, а новые станции гордо смотрят со всех сторон на людскую толпу своими отполированные до глянцевого блеска стенами.”

Ещё Вера раздумывала о надписи «Не прислоняться» и всех рекламных объявлениях, которыми были щедро облеплены стены вагона и вслушивалась в монотонный голос робота, боясь пропустить свою станцию. Однако голос возвещал о том, что инвалидам, людям преклонного возраста и матерям с детьми нужно уступать место…

И вот наконец металлический голос произносит заветное название нужной станции. И снова Вера оказывается на платформе, и снова людской поток выносит её к свету дня или сумраку ночного города. Вера вдыхает полной грудью свежий живой воздух, оставляя за спиной микроклимат подземного Мира.

Вера понимала, что все её ощущения, это безусловно были эмоции человека, воспринимающего метрополитен, пока скорее как недорогой аттракцион, а не общественный транспорт. Со временем чувство новизны притупится и она станет одной из многоликой толпы, торопящейся скорее выйти из метро, чем в него погрузиться.

К зиме Вера уже привыкла к городу, к горожанам, и к своей работе в издательстве.

– Вера, – Борюсик положил на рабочий стол почёрканные шариковой ручкой печатные листы, – это твои заметки про метро с моими правками. Исправь и можешь отнести выпускающему, в следующем номере опубликуем…

Жизнь, казалось, вошла в обыденную колею. Только участившиеся сны о Дакнесе напоминали Вере о том, что она оставила позади.