Текст книги "Бронепоезд. Огненный рейд"

Автор книги: Руслан Мельников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 14

– Сколько Переносов нужно пройти, чтобы добраться до Дыры? – прозвучал новый вопрос.

– Не знаю, – отрезал полковник. – Но однозначно больше, чем проходят обычные экспедиционные бронепоезда.

Да уж, однозначнее некуда! Экспедиции, отправляемые в провинцию за ресурсами, возвращаются уже после пары-тройки Переносов, разбрасывающих их по всей стране. Правда, лучше не думать о том, в каком виде они возвращаются. Егор вспомнил, как выглядел давешний потрепанный «четырнадцать-сорок семь» с метаморфом на втором вагоне.

Ну или бронепоезда не возвращаются вовсе.

– Почему бы не набрать экипаж среди беженцев? – спросил еще кто-то. – Им все равно терять нечего.

– Среди беженцев хороших солдат почти не осталось, – ответил полковник. – А о тех, кто есть, я ничего не знаю. Провинциалы не носят с собой личные дела. А мне нужны люди, которым я могу доверять и от которых знаю, чего ожидать.

– Ну а почему тогда в столице не нашлось добровольцев?

А кстати, хороший вопросик! Егор внимательно следил за лицом Когана. В Москве ведь тоже хватает народу с временной рабочей визой. Неужели никому не захотелось поднять свой статус и обзавестись постоянной гарантированной пропиской? Или Коган считает, что отчаявшихся защитников Форпостов уломать на самоубийственную экспедицию легче?

– Половина команды состоит из москвичей, – прозвучал ответ. – Но и Форпосты тоже должны внести свой вклад.

Должны? Вклад? Понятно-понятно… Разнарядочка, значит.

И еще кое-что становилось ясным. Недобор экипажа, судя по всему, критический. Раз уж сам Коган выехал в Форпосты с рекрутинговой командой. Разбегаются, что ли, от него люди?

– Вы все сопровождали пригородные бронетрички. Некоторые из вас участвовали в дальних экспедициях, так что на бронепоезде любой освоится быстро, – пообещал Коган. – Итак… Добровольцы?

Строй молчал, не проявляя энтузиазма.

– Хотите загибаться здесь? – Полковник начинал терять терпение. – Вам предоставляется шанс, которого больше не будет. Шанс перебраться в столицу. Для этого всего-то и нужно – записаться в экипаж.

«Ага, „всего-то“, – мысленно усмехнулся Егор, – а потом еще самая малость: вернуться живыми».

На карантинную платформу снова опустилась тишина. По губам Когана скользнула презрительная улыбка:

– Да поймите же наконец простую вещь! Есть москвичи. Это мы. А есть подмосквичи. Это вы. И вы что же, предпочитаете и дальше оставаться под нами? Не хотите встать рядом?

Молчание. Долгое тягостное молчание…

– Позвольте мне. – Из свиты Когана неожиданно выступил док.

Полковник пожал плечами и вяло махнул рукой. Без особого уважения, даже, пожалуй, с пренебрежением он представил нового оратора:

– Это наш главный спец по пространственным аномалиям и интродуктивным видам. Доктор каких-то там наук. Разных. Всяких… Шульц Леонид Степанович. Можно просто док.

Ну точно, пренебрежение так и сквозило в каждом слове! У Когана явно имелся зуб на этого «просто» дока, который вовсе не был таким уж простым.

– Он поедет с нами в качестве эксперта и научного консультанта, – продолжал полковник. – Кстати, именно док – вдохновитель этой экспедиции.

Показалось, или в последних словах Когана действительно прозвучали недовольство, враждебность и скрытое, но не очень хорошо обвинение? Мол, вот он, виновник всех бед, ату его, ату!

Стоп-стоп-стоп! А что, если и сам полковник вовсе не горит желанием отправляться в экспедицию? Что, если его попросту принудило к этому столичное начальство? Типа ультиматум: или лично ведешь спецбронепоезд, или прощаешься с должностью и топаешь за Стенку вместе с семьей. Могло ведь такое быть? Да запросто! И если такое действительно было…

«Ну-у, тогда дело совсем скверно. И тогда мне на этот поезд тем более не надо», – решил про себя Егор.

– Я буду краток, – заговорил тем временем научный консультант. – Как показывают наблюдения, активизация пространственных аномалий возрастает. Интродуктов становится больше, увеличивается разнообразие их видов, повышается агрессивность. Экспедиционные бронепоезда чаще подвергаются нападениям тварей и реже возвращаются. Составы привозят все меньше грузов. Скоро в столице и Форпостах начнет остро ощущаться дефицит ресурсов.

– Можно подумать, сейчас он не ощущается! – не сдержался кто-то.

На крикуна зашикали.

Док продолжил:

– Численность интродуктов в соседних регионах растет в геометрической профессии. Согласно последним расчетам, критический пик интродуктивной активности наступит через несколько недель. Тогда твари хлынут в Подмосковье и возьмутся за всех нас по-настоящему. Этот натиск сдержать уже не удастся.

Над карантинной платформой опять нависла тишина, какая бывает, наверное, только на кладбищах.

– Прогноз такой: через месяц погибнут все Форпосты, через два будет прорвано мкадовское Кольцо, – закончил док.

Ошарашив слушателей своим заявлением, он вновь отступил за спину Когана.

И что это было? Егор задумался. Блеф, призванный закошмарить народ и пробудить в нем инициативу? Или горькая правда? Если правда, тогда все ясно. И Коганом, и доком, и теми, кто стоит над ними, сейчас движет отчаяние и полнейшая безнадега. Потому-то они и цепляются за не проверенные на практике теоретические выкладки научных экспертов, как за последнюю спасительную соломинку.

В самом деле, что еще можно успеть сделать за оставшиеся месяц-два. Только отправить спецбронепоезд с супербомбой-генератором к эпицентру аномалий и попробовать взорвать Дыру. И уповать на то, что все получится. А если нет? Если не получится?

Все равно… Предпринимать для своего спасения хоть что-то – лучше, чем просто ждать неотвратимого конца. Вопрос только в том, чьими руками будет провернуто опасное и, возможно, совершенно бессмысленное дельце?

Опять заговорил Коган.

– Вообще-то док сказал вам даже больше, чем следовало, – полковник покосился на штатского и недовольно поморщился. – Но, может быть, это и к лучшему. Итак, я снова задаю свой вопрос. В последний раз. Есть добровольцы? Или вы все предпочитаете сдохнуть в своем Форпосте через месяц?

Медленно, нерешительно, но из строя все же вышли четыре человека. Нет, пять. Шесть. И вон там, после долгой заминки – еще один. Итого семь… Всего.

Коган взял у одного из своих помощников ручку и лист бумаги со столбцами печатного текста. Видимо список кандидатур.

– Фамилия? – обратился Коган к вызвавшимся добровольцам. – Звание?

– Костин. Рядовой.

– Сагасов. Рядовой.

– Грузь. Лейтенант.

Полковник слушал, сверялся по списку и ставил, галочки напротив названных фамилий.

– Макаров. Рядовой.

– Садовник. Капитан.

– Гаркушев. Рядовой.

– Маркин. Лейтенант.

И опять тишина.

Повелись один капитан, два летехи и четверо рядовых. Ага, и у всех семерых, кстати, рабочие визы заканчиваются через пару недель. И будут ли их продлевать – еще большой вопрос.

Егор начал колебаться. Все-таки заявление дока посеяло зерна сомнения и в его душе. Вызваться тоже? Выйти из строя или остаться? Это зависело от того, сказал док правду или обманул. Что-то подсказывало: такой типчик запросто ведь мог и приврать. Особенно если он больше, чем кто-либо еще, заинтересован в скорейшей отправке спецэкспедиции.

Егор вспомнил, как док использовал втемную ужаленного ядовитой тварью майора, надеясь провести в живом человеке яд интродукта. Нет, ехать с таким научным консультантом в одном поезде ему не улыбалось. Егор решил остаться.

– Еще трое! – прогремел голос полковника. – Мне нужны еще три человека!

Желающих больше не было. Бойцы справедливо полагали, что прожить последний месяц в Форпосте шансов все-таки больше, чем пару дней на бронепоезде.

И потом… Если спецсостав все же справится со своей задачей и план сработает, то… Ну что ж, тогда тем более пусть рискуют другие. Все самоотверженные герои погибли еще в первых стычках с тварями.

– Ладно, если добровольцев больше нет, отберу сам, – холодно сказал полковник. – Ваше начальство предоставило мне такие полномочия.

Коган скользнул взглядом по списку и отчеканил:

– Лейтенант Карпов, два шага вперед! Рядовой Гора, два шага вперед! Рядовой Саблин, два шага вперед!

Еще три человека без энтузиазма выступили из строя.

Егор вздохнул. Его фамилии названо не было. Наверное, в полковничьем списке кандидатура Егора Гусова оказалась не в числе приоритетных. Наверное, его профессиональные навыки и личностные качества в чем-то уступали навыкам и качествам Карпова, Горы и Саблина. А и слава богу! Егор не обижался. Ну то есть совсем. Ни капельки.

– Карпов, Гора, Саблин! – хмуря брови, Коган, обратился к последней тройке. – У вас имеется опыт службы на экспедиционных бронепоездах. Почему не вызвались сами?

– Потому что имеется опыт службы на экспедиционных бронепоездах, – угрюмо ответил за всех Карпов.

И Егор еще раз порадовался своему везению.

– Остряк, – скривился Коган. – Пойдешь в локомотивную бригаду. На передний край, так сказать. И эти двое – с тобой.

Лейтенант Карпов, бывший в тот день в увольнении, ударился в бега. Тихонько сел на бронетричку, смылся в Москву и обратно уже не вернулся. Видимо, положение нелегала-дезертира за столичным Кольцом устраивало лейтенанта больше, чем служба в локомотивной бригаде спецбронепоезда.

Когану пришлось срочно искать замену. Разумеется, полковник нашел. С его-то полномочиями… К счастью для Егора, фамилия «Гусов» снова названа не была.

Глава 15

И опять…

– Внимание, поезд! Из Москвы! Внимание, поезд…

Как и обещал Коган, бронепоезд прибыл на следующий день.

Отправка экспедиции намечалась с дальнего восточного Форпоста, поэтому именно на Железнодорожной должна была проходить последняя загрузка и заправка состава. Ну и заключительная доукомплектация экипажа тоже.

Егору, дежурившему на вокзальной платформе, довелось стать свидетелем того, как Коган принимал состав. Бывший начэкспедиций, а ныне командир спецбронепоезда, заложив руки за спину, стоял впереди своей свиты и молча наблюдал за многовагонным монстром, въезжающим на станцию. Подтянутый и хмуролицый полковник напоминал Егору сурового и вечно чем-то недовольного капитана боевого корабля, этакого морского волка, временно сошедшего на берег. Впрочем, бронепоезд ведь и был по большому счету сухопутным аналогом крейсера-броненосца.

Состав медленно и величественно подкатывал к платформе. По рельсам словно ползла огромная, не виданная ранее тварь-интродукт, тело которой было разбито на отдельные сегменты и усеяно шипами. Шипастые вагоны и платформы, проплывавшие мимо, вызывали благоговейный трепет.

Спецпоезд Когана не шел ни в какое сравнение с легкобронированными бронетричками. Да и от обычных экспедиционных составов тоже здорово отличался. В лучшую, разумеется, сторону. Это была подвижная, хорошо защищенная и прекрасно вооруженная крепость на колесах. Вполне возможно, составлена из лучших вагонов других столичных бронепоездов.

На солнце блестели бронестекла, прицельная оптика и выдвижные перископы. Бортовые бойницы, предназначенные для стрелков, были прикрыты изнутри бронезаслонками, зато во все стороны торчали пулеметные стволы и короткие огнеметные жерла. На вращающихся верхних башенках за воздушным пространством следили спаренные зенитные орудия. Турельные пушки, автоматические гранатометы, минометы и даже пара ракетных установок многократно усиливали огневую мощь бронепоезда.

Когда мимо Когана проезжал штабной вагон, с подножки на платформу спрыгнул маленький, полненький, улыбчивый и суетливый человечек. Новенький чистенький мундир, поблескивающие начищенными звездочками майорские погоны, нашивки службы снабжения и пухлая кожаная папка в руках. Типичный интендант-тыловик, в общем…

Этих ребят Егор недолюбливал. Получая те же льготы, что и боевой состав столичного гарнизона, они редко приближались ко мкадовскому Кольцу и еще реже выбирались в Форпосты. Но именно они рулили всеми московскими складами и ресурсами. На пухлых плечах таких вот упитанных толстячков в форме лежало распределение оружия, боеприпасов, снаряжения, техники, вся военная логистика, вещевое, продовольственное, медицинское, финансовое снабжение, а также комплектация пригородных бронетричек и экспедиционных бронепоездов. Обычно на эту безопасную и хлебную службу попадали по о-о-очень большому блату. И о-о-очень дорожили такими теплыми местечками.

– Товарищ полковник! – Вытянувшись в меру своих сил и выпятив объемный животик, тыловик приложил руку к форменной фуражке. Он был румян и весел. Наверное, радовался, что добрался до дальнего Форпоста без происшествий. – Майор Пыжов. Позвольте доло…

– Вольно, майор, – оборвал его Коган на полуслове.

На снабженца он даже не взглянул. Полковник придирчиво осматривал состав.

Тыловик расслабился, но не заткнулся.

– Все, как и было оговорено, товарищ полковник. Команда уже на своих местах. Не хватает только последней группы из десяти человек. Вагоны проверены, собраны и сцеплены в указанном вами порядке.

Интендант раскрыл свою папку.

– Два бронированных тягловых тепловоза с дополнительными топливными бронетендерами, – начал перечислять он.

Полковник молчал. Егор наблюдал за поездом. Тепловозов действительно было два. Один двигался впереди. Второй – резервный – в середине состава. На каждом тепловозе имелась пулеметная башенка, а во весь борт по шипастой броне было намалевано ярко-красной краской «За Москву!». Чуть ниже не так броско значился номер состава – «27–46».

– Три страховочно-грузовые платформы, – продолжал тыловик.

Первая катилась перед локомотивом. Платформа была нагружена рельсами, шпалами, лебедками, домкратами, разборными кранами и прочим необходимым для ремонтных работ инструментом. Здесь имелись даже мобильные железнодорожные стрелки, позволявшие перегонять состав на параллельный путь. Вторая платформа с уложенными аккуратными рядками рельсами и ремонтным материалом словно разделяла поезд на две равные части. Третья была прицеплена в самом хвосте. На каждой платформе имелся ножевидный таран и массивный косой отвал, предназначенные для расчистки путей. Нож головной платформы грозно нависал над рельсами. У двух других тараны были подняты и зафиксированы в походном положении.

– Три вагона огневой поддержки, – докладывал интендант. – Четыре десантных. Один штабной. Две бронированные базы, совмещенные с кухней, складом провизии и боеприпасов. Один вспомогательный вагон…

Все закрытые вагоны были оборудованы бронированными переходными тамбурными сцепками, так что экипаж мог в безопасности передвигаться внутри поезда. Вернее, почти все закрытые вагоны были ими оборудованы…

К штабному вагону, ощетинившемуся разнокалиберными стволами и поблескивающему наблюдательной оптикой, был прицеплен длинный, чем-то похожий на рефрижератор короб непонятного предназначения, лишенный тамбурного прикрытия. Странная вообще-то изоляция. «Наверное, тот самый „вспомогательный“», – подумал Егор, с интересом осматривая диковинку.

А посмотреть тут было на что. Под бронефартуками Егор с удивлением обнаружил две дополнительные колесные пары. Значит, этот вагон тяжелее других. Значит, усиленное бронирование… Однако! Даже для экспедиционных составов это как-то чересчур.

Люков в бортах не наблюдалось. Только в небольших углублениях на открытых торцах располагались небольшие овальные двери с закрытыми бойницами, маленькими, забранными тонированным бронестеклом окошками и круглыми, как на подводных лодках или в банковских хранилищах, колесами гермозапора.

Бортовые бойницы в чудном вагоне отсутствовали. Зато имелись небольшая вращающаяся башенка, снабженная гранатометно-пулеметной спаркой, и вынесенная наружу дистанционно управляемая малокалиберная автоматическая пушка с вместительным коробом боеукладки. Башня нависала над правым бортом и передней торцевой дверью. Пушка-автомат располагалась по диагонали на противоположном углу – слева, у заднего тамбура.

Крыша у странного вагона тоже была необычной: впереди – скошена от правого борта к левому, сзади – от левого к правому. Крутая, двускатная, как у какого-нибудь сарая, только с косым и широким коньком. Егор не сразу понял, для чего нужна такая форма. Потом догадался: так значительно увеличивался нижний угол наклона орудийных стволов и сокращалась мертвая зона. С такой крыши из пулеметно-гранатометной башенки и из автоматической пушки можно расстреливать интродуктов, подступивших к поезду практически вплотную. Причем вне зависимости от того, с какой стороны нападают твари. При отсутствии обычных бойниц это было немаловажно.

Кроме того, над крышей выступали несколько огнеметных форсунок, способных в считаные мгновения залить жидким пламенем пространство вокруг вагона или омыть огнем сам вагон. И еще одна особенность: снаружи зачем-то были приварены узкие переходные площадки, прикрытые шипастыми бронелистами в рост человека. Как будто через вагон нельзя пройти внутри.

Вообще складывалось впечатление, что удивительный вагон этот являлся своеобразной крепостью в крепости и был рассчитан на то, чтобы при необходимости защищать себя сам.

– Одна платформа с танком и бронекоробом для экипажа, – продолжал перечислять интендант. – Одна – с двумя бэтээрами комбинированного хода.

Обе платформы были снабжены аппарелями для загрузки и разгрузки бронетехники. На бронетранспортерах имелось специальное навесное снаряжение для передвижения по железнодорожным путям. Вооружение танка и бэтээров при необходимости могло дополнять огневую мощь бронепоезда. К тому же машины, не привязанные к железке, значительно расширяли его возможности как боевой единицы.

У экспедиционного спецсостава имелась даже собственная группа воздушной поддержки, о чем также не преминул сообщить тыловик:

– Одна разборная взлетно-посадочная платформа-полувагон. Один вертолет.

Ого! Да еще какой! Столичные власти не поскупились. Для нужд бронепоезда была выделена вертушка на базе «КА-50». Отличная машина. Камуфлированный фюзеляж выглядывал из-за поднятых бортов нестандартного бронированного полувагона. Лопасти с геликоптера пока были сняты за ненадобностью.

– Один беспилотный летательный аппарат.

Сложенная катапульта для запуска беспилотника-разведчика – судя по всему, из семейства «орланов» – располагалась на крыше штабного вагона.

– Две спарки-бронелетучки. В каждой – один маневренный бронетепловоз и один бронеотсек.

«Неплохо, – подумал Егор, – совсем неплохо». Легкие и быстрые спарки могли при необходимости отцепляться от состава и действовать самостоятельно. Коган не обманывал, когда расписывал достоинства спецбронепоезда. Такой монстр мог довольно долго продержаться в автономном походе на территории, занятой интродуктами. Были бы пути целы. Впрочем, если возникнут проблемы с путями, при поезде ведь имеются ремонтные бригады.

Глава 16

Локомотив, протягивавший по путям вереницу вагонов и платформ, наконец с лязгом остановился. Майор-снабженец, закончив перечисление и сверку наличествующих вагонов с указанными в бумаге, шагнул к Когану.

– Подпишите, пожалуйста, товарищ полковник.

– Потом, – отмахнулся тот.

Тыловик виновато улыбнулся. Не отошел.

– Мне отчитаться нужно, товарищ полковник… Что состав сдан в целости и сохранности, и…

– Я сказал – потом, – с каменным лицом повторил Коган. – Подпишу, когда лично проверю целость и сохранность каждого вагона и его содержимого. А то знаю я вас. Разворовываете составы на ходу.

– Товарищ полковник, – возмутился было тыловик. Но не был услышан.

– Это – закрасить, – распорядился Коган, кивнув куда-то в сторону локомотива.

– Что закрасить? – не понял майор.

– «За Москву!» закрасить. Номер поезда можно оставить.

– То есть как закрасить? – Интендант опешил. В штабе всем понравилось.

– А мне такая самодеятельность не нравится. Ваша писулька будет действовать на провинциалов как красная тряпка на быка! А они и так нас на дух не переносят.

– Можно подумать, они не догадаются, откуда едет поезд, – обиженно поджал губы интендант.

– Догадаются. Но лишний раздражитель все равно ни к чему. Так что надпись – убрать.

– Ну хорошо, – вздохнул майор.

– Что?! – повысил голос Коган.

– Так точно, товарищ полковник. Надпись уберем.

– И натяните сетку на шипы.

– Какую сетку? – не понял тыловик.

– Ме-тал-ли-чес-ку-ю! – по слогам произнес Коган. – Рабицу хотя бы. С ячейками помельче. Лучше – в пару слоев.

– Зачем? – удивился майор. – Она все равно не остановит тварей.

– Зато защитит вагоны от кумулятивных гранат.

– Но товарищ полковник! До отправки состава один день. Где я возьму столько сетки?

– Вы снабженец, не я. Это ваша проблема.

– Хорошо, – еще раз обреченно вздохнул майор. И тут же поправился: – Так точно, сетка будет. Это все?

– Нет. Это что за вагон? – Коган указал на прицепленный к штабному вагону короб на колесах.

– А-а-а… это… – Тыловик замялся и растерянно оглянулся на дока, стоявшего за спиной Когана. – Вспомогательный… Дополнительный… Я же докладывал…

– Я просил цеплять к составу что-нибудь подобное?

– Нет, но…

– Это мой вагон, – неожиданно заговорил док.

– В каком смысле? – Полковник нахмурился.

– В прямом. Это многофункциональная научно-исследовательская передвижная лаборатория.

– Зачем? – коротко и зло спросил Коган.

– Вам должно быть известно, что я выполняю приказ министра обороны. Во время всех дальних экспедиций я провожу исследования пространственных аномалий и веду изучение интродуктивных видов, и эта экспедиция – не исключение. Выполнение нашей основной миссии не отменяет этой работы. Кроме того, перевозка генератора антителепортационного поля требует особых условий.

Морщины на лбу Когана сделались глубже.

– Я полагал, что генератор будет размещен в штабном вагоне.

– Мой вагон лучше подходит для транспортировки подобного груза. Там есть все необходимое.

– Почему меня не поставили в известность сразу?

– Вам сообщили, что в составе бронепоезда будет находиться исследовательская группа.

– И ей полагается отдельный вагон? Не жирно ли будет, док?

– Наши исследования очень важны.

– Надеюсь, что так, – полковник повернулся к снабженцу. – Я начну осмотр с этого вагона.

– Извините, это невозможно, – опередил майора док.

– Что?

– Закрытая территория. Все, что находится внутри лаборатории, – засекречено.

Коган побагровел:

– Я командир бронепоезда!

– И все же вы не обладаете необходимым уровнем допуска.

– Оч-ч-чень интересно! – процедил Коган. – То есть вы хотите сказать, что в составе моего бронепоезда имеется вагон, хозяином которого я не являюсь?

– Вы получили все необходимые инструкции, – мягко заметил док. – Вы должны содействовать научной работе, но не вмешиваться в ее ход. А где и как она будет проводиться – это вас волновать не должно.

– Ошибаетесь. Еще как должно! Я, как командир, должен знать обо всем, что происходит в поезде.

– Простите, но… – развел руками док. – Закрытая информация. Посторонним нельзя присутствовать при исследованиях и заходить в вагон.

– Вообще-то моим людям придется через него проходить.

– Для этого предназначены наружные переходные площадки.

– Во время нападения тварей можете прогуливаться по ним сами. – На широких скулах комброна начали подергиваться желваки.

Док ничего не ответил.

Глаза Когана сузились, а по губам полковника вдруг скользнула мстительная улыбка.

– Ну хорош-ш-шо, – прошипел он. – Майор! – Коган вновь обратился к снабженцу: – Не имея доступа к этому вагону, я не могу его принять у вас и поставить свою подпись на акте.

Заявление Когана, однако, ничуть не смутило тыловика.

– Этого не требуется, – опустив глаза, ответил тот. – Вагон уже принят и приписан к составу. Подпись уже стоит.

– Кем принят?! Чья подпись?!

Интендант повернул свою папку так, чтобы Коган мог видеть документы.

– Твою мать! – только и смог выдавить Коган.

Вероятно, на бумажке стоял та-а-акой автограф, против которого не попрешь.

Пока Коган пялился в папку, майор чуть заметно улыбнулся. Этот момент, судя по всему, тоже был его маленькой местью несговорчивому полковнику.

Док благоразумно сделал вид, что не замечает полковничьего облома.

– Майор, вы свободны. Пока свободны…

По всему было видно, Коган едва держит себя в руках.

Майор понимающе отошел.

Егора никто не отсылал. Его сейчас, похоже, вообще не замечали. Или его присутствию не придавали значения. И ему удалось расслышать последнюю часть разговора.

– Давайте начистоту, док. – Коган, насупясь, смотрел на своего научного консультанта. – Экспедиция предстоит долгая, тяжелая и опасная, и мне не нравится, что в моей команде находится человек, который подчиняется не мне, а шишкам из Кремля. Еще больше мне не нравится, что у этого человека есть секреты от меня и от моей команды.

– У вас своя работа, у меня своя, – пожал плечами док. – Мешать я вам не буду.

– Если вы не подчиняетесь, значит, уже мешаете.

– Тогда отнеситесь к этому как к неизбежному злу.

– Именно так я к этому и отношусь, – вздохнул Коган. – Ладно, док, я понимаю: каждый отрабатывает свое место в Кольце как может. Но нам с вами лучше договориться сразу.

– О чем? – поднял брови док.

– Во время экспедиции вы сидите в своей коробочке. – Комброн кивнул на вагон-лабораторию. – И высовываетесь оттуда только в крайней, подчеркиваю – очень крайней, необходимости. А еще лучше не высовываетесь вообще. Вы не путаетесь у меня под ногами и не даете советов, когда вас об этом не просят, говорите со мной, только если я задаю вопросы, и вообще… Чем реже вы будете попадаться мне на глаза, тем лучше мы сработаемся. Мы хорошо поняли друг друга?

Док кивнул. На его интеллигентном лице не проступило и намека на обиду.

– Да, и вот еще что. Если я вдруг почувствую, что от вас или от вашего вагона исходит угроза, я все-таки перетащу генератор в штабной вагон и как-нибудь разберусь с ним без вашей помощи.

– Вообще-то это будет непросто.

– Я очень постараюсь. А вашу лабораторию вместе с вами просто отцеплю от состава.

– У вас приказ всецело содействовать мне, – напомнил док.

– Но у меня нет приказа погибать из-за вас самому и подвергать опасности своих людей. Это во-первых. А во-вторых…

Комброн уперся тяжелым взглядом в лицо дока.

– Во время экспедиции приказы на бронепоезде буду отдавать я и только я. А столичное Кольцо с вашим высоким начальством и покровителями останется далеко позади. Вам некому будет помочь.

Док молчал.

– Мое дело предупредить. Ваше – внять предупреждению. Или не внимать, – закончил полковник.