Текст книги "Шепот ветра (СИ)"

Автор книги: Руслан Шагманов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

  – Спасибо, Учитель.

  И ушла. А Эйше нашел в кипе сочинений листочки Аиши, и принялся читать. Аиша взяла все четыре темы и раскрыла их двумя стихотворениями и двумя небольшими притчами, написав их красивым крупным почерком на каждом из листков, а самые короткие сопроводила изящными рисунками.

  Притча первая – про Смысл Жизни

  Однажды ученица Шу потеряла смысл жизни. Пришла она на берег реки и подумала:

  – Может, утопиться?

  Тут как раз мимо шел Учитель, и ученица Шу спросила:

  – Учитель, ответь мне, недостойной: надо ли топиться, когда теряешь смысл жизни?

  – Не надо, – ответил Учитель. – Ибо, утопившись, ты не найдешь смысла жизни, а обретешь смысл смерти.

  – А в чем смысл моей жизни, Учитель?

  – А в чем смысл жизни пальца на твоей руке?

  – Но как же может быть свой смысл жизни у пальца на руке? Он же часть моего тела!

  – Вот видишь! – ответил Учитель. – Какой же смысл может быть в твоей жизни, если ты – часть тела Вселенной?

  – Это что же, – спросила ученица Шу. – Я подобна бессмысленному пальцу?!

  – Подумай над этим, – сказал Учитель и ушел.

  Притча вторая – о Подарках

  Однажды ученица Шу пришла к Учителю и спросила:

  – Учитель! Что могу я, недостойная, подарить тебе к празднику?

  – Ничего! – ответил Учитель. – У меня есть вода, чтобы пить, хлеб, чтобы есть и цветы, чтобы любоваться.

  Тогда ученица Шу сочинила стихи:

  Падают желтые листья

  На розовые цветы -

  Не вовремя крокус расцвел...

  Невиданно теплый ноябрь!

  Она написала их на желтой бумаге, свернула в свиток, перевязала розовой тесьмой и отнесла Учителю. Тот развернул свиток, прочел стихи, покивал и бросил листок в реку.

  – Зачем же ты выбросил мой подарок! – вскричала обиженная Шу.

  – Твои стихи у меня в сердце! – ответил Учитель. – А бумага – всего лишь бумага.

  Стихотворение на тему «Душа и тело»

  Небо дышит весною,

  Легкие облака мотылькам подобны,

  Гибнущим от любовной истомы.

  Душа моя в сиянии солнца

  На струйку дыма похожа -

  Она и смеется, и плачет.

  Тело мое медлительнее души -

  Бредет, запинаясь.

  Вечерний час туманит сердце,

  Птицы умолкли и цветы закрылись.

  Как радуют душу вечерние грезы

  И голоса теней, пришедших с весною!

  Волнуются и душа, и тело -

  И моя весна расцветает.

  Легкие облака мотылькам подобны,

  Погибающим от любовной истомы.

  Вечно погибают – никогда не погибнут.

  Стихотворение на тему «Любовь»

  Может ли рассуждать о свете – слепой?

  О музыке – тот, кто не слышит?

  Что может сказать о любви

  Никогда не любившая девушка?

  Она любит отца и мать,

  Летом – дождь, а зимою – иней.

  Любит цветы и птиц, печенье и виноград.

  Но не знает ни сладости поцелуев,

  Ни любовного хмеля.

  Где ты, моя любовь?

  Эфемерная, как бабочка,

  Сильная, как стальной меч.

  Приди, пронзи мое сердце!

  Я жду.

  Эйше дочитал до конца, сложил листочки аккуратной стопкой, долго смотрел в окно невидящим взором, потом пробормотал: «Твои стихи у меня в сердце. А бумага – всего лишь бумага».

  Глава третья, в которой Эйри встречает Мири и всяко выпендривается

  Эйри Эймори Нуоко, племянник императрицы, сын командующего императорской гвардией и начальник военного гарнизона округа Сарийнао вышел из нагретой солнцем воды залива и растянулся на циновке, разложенной посреди небольшого песчаного пляжа. Эйри был совершенно голый. Он сильно загорел, в его слегка выцветших темных волосах ярко выделялась белоснежная прядь, унаследованная от матери, а на мускулистых плечах и спине красовалось изображение дракона – знак потомка Первой Драконьей стражи.

  Эйри закрыл глаза и заложил руки за голову, нежась в лучах заходящего солнца, не таких горячих, как днем. Небо постепенно окрашивалось во все оттенки красного цвета, от почти черного до нежно-розового: округ Сарийнао славился своими закатами на всю империю – впрочем, как и восходами, но по утрам Эйри обычно не удавалось выкроить ни одной свободной минуты, поэтому он приходил на этот мало кому известный пляж ближе к вечеру. С одной стороны пляж огораживали скалы, с другой – деревья и цветущие кусты, из которых вдруг послышался какой-то шелест. Эйри усмехнулся и спросил, не оборачиваясь:

  – Тебе не стыдно подглядывать за мной?

  В кустах еще пошелестело, а потом сердитый девичий голос произнес:

  – Больно надо мне за тобой подглядывать!

  – Именно поэтому ты и приходишь сюда уже третий день подряд?

  – Ничего я не прихожу. И вообще, это мой пляж!

  – А где написано, что он твой? Я не видел никакой таблички.

  – Все и так знают. Давай, уходи, а то я папе пожалуюсь!

  – А кто у нас папа?

  – Губернатор, вот!

  – О! Тогда и впрямь надо уходить. Ты меня напугала.

  Эйри встал и повернулся к кустам – оттуда раздался возмущенный вопль:

  – Бесстыдник!

  – А ты не подглядывай.

  Он, не торопясь, оделся и сказал:

  – Давай, выходи. Познакомимся наконец.

  Из кустов появилась тоненькая девушка в длинном цветастом платье – обычной одежде местных простолюдинок. Ее длинные светлые волосы слегка вились, а большие голубые глаза смотрели настороженно. Девушка была очень миленькая, хотя округлым личиком и формой глаз слегка напоминала испуганного и взъерошенного совёнка.

  – Приветствую барышню, – чуть поклонился Эйри. Барышня фыркнула в ответ. Эйри рассмеялся:

  – Моя сестра точно так же фыркает, чуть что не по ней!

  – У тебя есть сестра?

  – Две сестры и брат, все младшие.

  Девушка подошла поближе, но вдруг ахнула и попятилась:

  – Ой!

  «Узнала!» – подумал Эйри и самодовольно усмехнулся.

  – Ты Линья или Мирья? – спросил он, зная, что у губернатора две дочери.

  – Мирья, – ответила девушка. – А ты... вы... Вы же начальник гарнизона, да?

  – А, младшая! Да, это я. Эйри Эймори Нуоко к твоим услугам. Только уж обращайся ко мне на «ты», хорошо? Я ненамного тебя старше.

  Мирья радовалась, что в вечерних сумерках не видно ее смущения: еще бы, три дня подряд подглядывать за обнаженным красавчиком, а потом узнать, что это – Эйри Быстрый Меч, родственник императора и самый молодой военачальник чуть ли не за всю историю империи. И как только она не разглядела его знаменитую белую прядь! Правда, на его волосы она меньше всего и смотрела.

  – Будешь купаться? – спросил Эйри.

  – Когда ты уйдешь.

  – А то бы вместе поплавали?

  – Нет уж!

  – А не боишься? Вдруг тебя кто ка-ак схватит в воде за ногу! Или еще за что.

  – Зря пугаешь, я не боюсь! Да и нету тут в воде никого такого.

  – А как же морские боги?

  – Да ну, это сказки.

  – Смотри. Ладно, я пошел. Папе привет передавай!

  И Эйри скрылся в кустах. Мирья помедлила, потом все-таки скинула платье и побежала к воде. «А вдруг он смотрит? – подумала она. – Ну и пусть себе смотрит, наплевать». А посмотреть было на что, и Мирья это знала. Но, похоже, никто на нее не смотрел, да и за ногу в воде никто не хватал. Следующим вечером Эйри на пляже не оказалось, и Мирья невольно огорчилась. Не было его и в следующий раз. Но на третий день, стоило Мирье немного отплыть от берега, как сильные руки ухватили ее ногу. Мирья закричала, забилась, захлебнулась, но Эйри уже выносил ее из воды на берег.

  – Что ж ты орешь-то так? Сейчас сюда весь гарнизон примчится.

  – Ты меня напугал! Дурак!

  – Ладно, прости. Дурацкая шутка, признаю.

  Эйри погладил Мирью по мокрым спутанным волосам, и только тут она осознала, что они оба совершенно голые. Ахнув, она попыталась прикрыться руками и отвернулась от Эйри, попросив:

  – Подай мне мою одежду.

  – Думаешь, нам нужна одежда? Она будет только мешать...

  Эйри обнял Мирью и принялся целовать. Она отбивалась, но получалось плохо, потому что прикосновения и поцелуи Эйри страшно ее возбуждали.

  – Не надо, – жалобно взмолилась она. – Пожалуйста, не надо!

  – Но тебе же нравится?

  – Мало ли, что кому нравится! Сначала женись, а потом приставай, вот что! – и Мирья с силой отпихнула Эйри, вскочила, побежала к своему платью и быстро оделась, не разбирая, где лицо, а где изнанка. Эйри, сидя на песке, с интересом наблюдал за процессом, потом лениво процедил:

  – Скажешь тоже – женись. И не собираюсь.

  – Тогда чего ты лезешь? Думаешь, такая важная птица, что тебе все можно?!

  – Думаю, да.

  Мирья потеряла дар речи, а Эйри смотрел на нее смеющимися глазами, потом встал и не спеша пошел к ней.

  – У тебя совсем ни стыда, ни совести? – спросила Мирья, закрывая глаза рукой. – Оденься!

  – Ну что ты так переполошилась? Развлеклись бы немножко, и все. Тебе же понравилось. Никто и не узнает.

  – Ты что, не понимаешь: от этого дети появляются!

  – Не обязательно. Я знаю, как развлечься без последствий.

  – А так можно?

  – Конечно. Тебе интересно?

  Мирья сглотнула – еще бы ей не было интересно, не зря же она столько времени за ним подглядывала. И сейчас близость обнаженного Эйри волновала девушку. «А может, ничего страшного? Если без последствий? – думала она. – И никто не узнает... Ну зачем, зачем он такой красивый?»

  Эйри подошел совсем близко, а Мирья так и не решила, что ей делать: убегать или... Но убегать было уже поздно: Эйри решительно обнял Мирью одной рукой за талию и поцеловал в губы, а его другая рука тем временем подняла подол ее платья и заскользила по телу. Вольности, что позволял себе Эйри, казались ему вполне невинными, но Мирья была потрясена. Вырываться она и не пыталась: Эйри держал очень крепко, а собственные силы ее покинули. Поцелуй длился бесконечно, но, когда Мирья уже почти потеряла сознание и была готова на всё, Эйри вдруг ее оставил. Отошел на пару шагов и невинным тоном произнес:

  – Вижу, ты совсем этого не хочешь. Жаль. Эх, не умею я с девушками обращаться!

  И исчез в кустах. Мирья опустилась на песок, дрожа от возбуждения и не понимая, что произошло. А потом заплакала и засмеялась одновременно:

  – Ну, ты и гад! Мерзавец! Я... Я этого так не оставлю!

  Но что она могла сделать? Кому пожаловаться? Ей бы первой и попало. А Эйри в это время уже скакал верхом по направлению к городу, где в одном из неказистых домишек ждала его другая девушка – красивая, доступная и непритязательная. Он то и дело ухмылялся, вспоминая происшествие на пляже: с самого начала Эйри собирался только немного поиграть с этой невинной, но пылкой девушкой, зная, что ему сойдет с рук что угодно.

  Год назад высшее общество округа Сарийнао было шокировано назначением нового начальника гарнизона: из столицы прислали какого-то юнца! Задействовав свои столичные связи, губернатор Кимойду собрал о нем всю информацию, какую мог. Результат его не обрадовал: Эйри Эймори Нуоко по прозвищу «Быстрый Меч» находился в родственных отношениях с императорской семьей, а его собственная семья занимала очень высокое место в имперской системе рангов. Уже в шестнадцать лет он принял присягу и получил из рук императора меч «Черная Смерть». Эйри закончил академический курс за четыре года вместо положенных пяти, после чего год провел в императорской гвардии под началом отца. Ходили легенды о его громадной физической силе и ловкости – по слухам, в тренировочных боях он сумел дважды победить самого императора, непревзойденного мечника.

  В гарнизоне Эйри тоже сначала приняли настороженно: слухи – слухами, но надо еще посмотреть, каков ты в деле, столичный выскочка! Но очень скоро оказалось, что слухи не отражали и половины качеств нового военачальника. Эйри первым делом провел проверку воинских умений и устроил показательные бои, вызвав добровольцев на состязание, но ни один из вызвавшихся мастеров меча не смог его одолеть. Потом приехавшие с ним помощники проверили хозяйственные дела гарнизона, в результате чего пять человек были отправлены в отставку, четверо – понижены в звании, десяток воинов подвергся наказанию плетьми, а один был показательно казнен лично военачальником, отрубившим ему голову ударом меча. Эйри окружала такая мощная аура Силы и властности, что подчиненным оставалось только повиноваться, так что скоро ему было достаточно шевельнуть бровью, и приказ мгновенно исполнялся.

  Возникал только один вопрос: что такая блестящая и неординарная личность делает в курортном захолустье Саринайо, которое волей императора вдруг превратилось чуть ли не в прифронтовой объект, хотя никакого потенциального врага и близко не было? Из жителей города мало кто обладал магическими способностями, которые позволяли бы почувствовать Злой Ветер с юга, поэтому все недоумевали, но радовались, так как увеличившийся в численности гарнизон и развернувшиеся работы по укреплению линии обороны создали много новых рабочих мест.

  Сам собой напрашивался вывод: парня сослали в провинцию за какой-то проступок. Но за какой? Не за то же, в самом деле, что он победил императора в учебном бою? Кроме смутных столичных слухов эту теорию подтверждало и поведение самого начальника гарнизона: он ревностно выполнял свои обязанности, но при этом явно ими тяготился и скучал по столичным развлечениям.

  Должности губернатора и начальника гарнизона округа были равны по статусу, но Эйри и тут отличился: руководя армейским гарнизоном, сам он имел гвардейский чин, что ставило его выше Кимойду. Губернатор и прочие шишки округа внимательно приглядывались к золотому столичному мальчику, не зная, чего от него ожидать. Эйри же держался подчеркнуто скромно и настолько вежливо, что порой это смахивало на издевательство, но только очень внимательный наблюдатель мог увидеть насмешку в глубине зеленых глаз Эйри или заметить, как дернулся краешек его губ в быстрой ухмылке.

  Губернатор попытался было поставить мальчишку на место и пригласил к себе, но получасовой разговор закончился тем, что к губернатору вызвали лекаря, а Эйри ушел, улыбаясь. Губернатор три дня провалялся в постели, а потом собрал ближайших сподвижников и сказал, нервно оглядываясь:

  – Опасайтесь этого человека! Он знает о нас всё.

  – Так уж и всё? – засомневался вице-губернатор, но Кимойду, глядя ему в глаза, повторил:

  – ВСЁ!

  Вице-губернатор Тайриди внутренне усмехнулся: всё знают только боги, а они далеко. Он тоже собирал сведения, но иного рода. У Тайриди были информаторы во всех слоях населения, и довольно скоро он узнал, что Эйри Эймори Нуоко любит бродить по городу в штатской одежде, прикрывая свою слишком заметную белую прядь волос шляпой или повязанной на пиратский манер косынкой. Неузнанный, он пьянствовал в трактирах со случайными собутыльниками и развлекался со сговорчивыми девушками – ему редко какая отказывала, иная была готова сама приплатить за ночку любви с таким красавчиком.

  Он был не прочь дать волю рукам и порой специально нарывался на драку, из которой всякий раз выходил победителем: одного довольно крупного типа он схватил рукой за горло, поднял вверх и держал, пока тот не начал хрипеть, задыхаясь – только тогда отпустил, швырнув на землю, а в другой раз отбился от пятерых нападавших одним взмахом меча, при этом демонстративно зевнул, сказав: «Какая скука...» Из разговоров, которые начальник гарнизона вел в подпитии, Тайриди понял, что он действительно тяготится своим назначением и не скрывает обиды, весьма резко отзываясь об императоре и наследнике.

  Но главную тайну военачальника не знал никто в Саринайо: Эйри тщательно скрывал, что он – личный ученик Наставника Эйше и два года из четырех академических лет провел, обучаясь на Небесной Ступени (о чем не знала даже его собственная семья), так что прекрасно владеет боевыми магическими техниками. И не только ими – Эйше был великим учителем, так что смог выявить весь магический потенциал Эйри, который неожиданно оказался гораздо больше ожидаемого, и развить способности ученика до очень высокого уровня. Наблюдая за Эйри, Наставник пришел к выводу, что Сила Дракона, которую получали все потомки Первой Стражи, принимая присягу, является не только физической, но и магической, просто об этом никто не догадывался.

  Сам Эйри иной раз мечтал, чтобы магических способностей у него было поменьше, тогда с него и спрашивали бы не так строго – как сейчас, когда он лежал, придавленный к постели невыносимой тяжестью, и не мог не то, что двигаться, а даже дышал с трудом.

  – Поща... Пощадите... Учи... Учитель, – еле выговорил он. Все-таки, несмотря на свои выдающиеся способности, Эйри был еще очень юным, поэтому то и дело забывал, что Наставник следит за ним из столицы. Напоследок его прижало с такой силой, что на глазах выступили слезы. Освободившись, Эйри соскочил с кровати, бухнулся на колени и принялся биться головой о пол, повторяя:

  – Виноват, виноват, виноват...

  – Хватит! – раздался в его сознании голос Эйше, который сейчас сидел в позе медитации в своих столичных покоях. Эйри выпрямился, но не встал, а сложил руки в покаянном жесте и сказал:

  – Недостойный ученик молит Учителя о прощении и ждет наказания!

  – Я уж и не знаю, какое наказание способно тебя образумить, – в сердцах произнес Эйше. – Ты еще помнишь, зачем я тебя вообще послал в Сарийнао?

  – Помню, Учитель.

  – Не заметно. А за что я тебя наказываю, понял?

  – Понял, Учитель. За дочь губернатора. Я раскаиваюсь! Мне очень стыдно.

  – Ладно, простоишь на коленях до рассвета. Подумай о своем поведении.

  Эйше удалился из сознания Эйри, и тот вздохнул с облегчением: до рассвета оставалось всего ничего. Легко отделался. Похоже, Наставник забыл о разнице во времени. Или пожалел своего непутевого, но такого талантливого ученика?

  Как только показались первые лучи солнца, Эйри вскочил, немного попрыгал, разминая ноги, потом подошел к зеркалу и поморщился, увидев кровоподтек на лбу. Он легко мог вылечить рану и убрать ее следы на коже, но быстрый способ был очень мучительным, а на долгий процесс у Эйри не было времени: буквально через полчаса у него назначен очередной смотр войск.

  Эйри вздохнул, приложил ладонь ко лбу, сосредоточился, напрягся и быстро проговорил слова заклинания. Боль была такой сильной, что он зарычал и заплясал на месте. Отнял ладонь, посмотрел – чистый лоб, который, правда еще слегка болел. Эйри быстренько принял ванну, оделся и решительным шагом направился к войскам, на ходу придавая своей расстроенной мальчишеской физиономии со следами недавних слез суровое и надменное выражение.

  После обеда Эйри отправился осматривать новые укрепления, которые возводились вдоль всей береговой линии. В сопровождении целой свиты из адъютантов, строителей и подрядчиков он прошелся около недавно возведенной стены, внимательно ее рассмотрел, отошел подальше, разбежался, прыгнул вперед, и, перевернувшись несколько раз в воздухе, изо всей силы ударил ногой в центр стены. Стена рухнула.

  – И это называется хорошей кладкой? – спросил он, обернувшись к сопровождающим, которые замерли с открытыми ртами. Только адъютанты сохраняли насмешливое спокойствие – уж они-то знали своего командующего. Побледневший главный строитель забормотал:

  – Господин начальник гарнизона, мы все сто раз проверили, кирпич крепкий и раствор цепкий, кладка надежная, мы всегда так раньше строили...

  – Крепкий, цепкий! – передразнил его Эйри. – Что ж от одного удара-то разваливается?

  – Ну так это смотря чей удар, – вступился за главного строителя представитель губернатора. – Обычному человеку эту стену просто так, без стенобитной машины, не разрушить. Ваша же сила уникальна.

  – А кто вам сказал, что у нашего врага не будет такой же силы?! – повысил голос Эйри. – Или еще большей? Думайте все, как сделать стену непробиваемой. И побыстрее.

  Раздраженный и мрачный, Эйри уехал в гарнизон, а растерянная компания строителей и подрядчиков осталась у разваленного участка стены.

  – Нет, ты видел, как он это сделал? – спрашивал один другого. – Я глазам своим не поверил! Он вообще человек? Может, его мать с демоном согрешила?..

  Мирья, конечно же, никому не рассказала о встрече с Эйри, даже сестре, которая и так считала младшую невоспитанной дурочкой. Насчет дурочки Мири готова была поспорить, хотя последнее приключение на пляже вообще-то подтверждало мнение Линьи. А вот с воспитанием у Мирьи и правда были проблемы – она, как могла, отлынивала от занятий по этикету, охотнее проводя время с братьями: стреляла из лука, ловила морских рачков, лазила по развалинам старой крепости. У нее были вечно разбиты локти и исцарапаны коленки, что приводило родителей в отчаянье.

  При этом внешность у маленькой хулиганки была самая что ни на есть «девочковая»: эдакий сладкий ангелочек с золотыми локонами и кукольным личиком. Мири страшно завидовала сестре, которая считалась первой красавицей Сарийнао: и черты лица у старшей более утонченные, и глаза не такие круглые, и походка изящнее, и голос нежнее. Правда, фигура у Мирьи была лучше, тут уж сестра завидовала младшей и вздыхала, разглядывая в зеркале свою слишком маленькую грудь и не очень тонкую талию: «Вот зачем такое совершенное тело досталось этой безмозглой? Она все равно не понимает, что с ним делать. Восемнадцать лет, а ни одного ухажера!» И как же были удивлены сестры, когда в один прекрасный день посыльный доставил к ним в дом большую корзину со сладостями и цветами.

  – Это, наверно, тебе! – сказала Мири, рассматривая корзину.

  – Нет, моя дорогая, это тебе. Когда это ты успела завести поклонника?

  – Да нет у меня никаких поклонников, – растеряно проговорила Мири, читая приложенную записку: «Для Мирьи Кимойду, прелестнейшей девушки на свете».

  – Ты знаешь, сколько все это стоит? – ахала Линья, тем временем изучавшая содержимое корзины. – Все редкое и дорогое! Надо быть очень богатым человеком, чтобы позволить себе собрать такой подарок. Можно, я возьму пару конфеток?

  – Да бери хоть все.

  – О! Какие цветы! Смотри, это «Повинное Сердце». Его обычно дарят провинившиеся возлюбленные. А это – «Поцелуй лунной феи». В сочетании с «Повинным сердцем» мы имеем дело уже не просто с возлюбленным, а с любовником! Мири, так кто же это?

  – Да не знаю я! – воскликнула Мири, которая только что поняла, от кого может быть корзина – она прочла четверостишие на обороте записки:

  Следы твои на песке

  Медленно смоет волна.

  Но в сердце моем живет

  След твоих поцелуев.

  «Мерзавец! – Мири вся кипела от возмущения. – Это не извинение, а издевательство какое-то!»

  В следующий раз Мирья встретилась с «мерзавцем» на ежегодном празднике, который устраивал ее отец. Она ужасно не хотела идти, зная, что Эйри там непременно будет, но деваться ей было некуда. Тогда Мири решила нарядиться так, чтобы «мерзавец» умер от ее красоты. Во всем советуясь с сестрой, она выбрала воздушное платье, сшитое из двух сортов тончайшего прозрачного шелка: верхний слой ткани был белым, а нижний – алым, так что в результате получался нежно-розовый. Фасон платья подчеркивал ее тонкую талию и высокую грудь, хотя и был достаточно целомудренным. Половину волос она зачесала назад и скрепила драгоценной застежкой, с рассчитанной небрежностью оставив свободными несколько вьющихся прядей, остальные волосы распустила по спине. Сестра помогла ей накраситься, и голубые глаза Мири, удлиненные с помощью стрелок, уже не казались такими круглыми. Посмотрев в зеркало, Мирья осталась собой довольна.

  Эйри приехал одним из последних. Стоя на балконе, Мири увидела, как он подъезжает к парадному входу верхом на вороном коне, и сердце ее пропустило пару ударов. Из-за жары Эйри не стал облачаться в парадную форму, надев легкие сапоги из тонкой кожи с серебряной отделкой, узкие черные штаны и длинную неширокую рубаху со стоячим воротничком и разрезами по бокам, сшитую из неимоверно дорогой плотной шелковой ткани темно-зеленого цвета, на которой был выткан узор при помощи чередования матовых и глянцевых нитей. Расстегнутый ворот рубахи позволял видеть нитку редчайшего бледно-зеленого жемчуга и несколько драгоценных серебряных цепочек с затейливым переплетением, украшавших его шею, а с мочки правого уха свисала большая жемчужина в форме слезы все того же бледно-зеленого оттенка. Белая прядь в пышных темных волосах тоже казалась украшением, а зеленые глаза сверкали, подобно изумрудам. Проход Эйри по залу сопровождался волной женских вздохов, раздраженными возгласами мужчин и всеобщим шепотом, восторженным и завистливым:

  – Нет, ты только посмотри на этого павлина, чтоб ему пусто было... Точно, его мать с демоном согрешила... Ах, какой жемчуг... Глаза-то, глаза – наверняка он их подвел, как девица... А ты слышала, что он самого императора победил, сражаясь на мечах... Нет, какой же красавец... Говорят, он разрушил стену, ударив ее ногой... Неужели ему всего двадцать два... Да, этот сукин сын далеко пойдет... Ну взгляни на меня, красавчик, и я отдамся тебе прямо на балконе...

  Эйри словно не замечал всеобщего ажиотажа. За столом он почти не ел и пил только воду. В танцах тоже не участвовал, расхаживая среди публики с большим красным яблоком в руке, которое вертел и подбрасывал – подходил для разговора то к одному чиновнику, то к другому, кланялся издали дамам и девицам, но ни к кому не приближался.

  Мирья тоже пользовалась успехом у кавалеров, которые наперебой приглашали ее танцевать, но Эйри, казалось, вообще ее не замечал. «Может, он меня не узнаёт?» – думала Мири. Но она ошибалась. Выйдя на балкон передохнуть, она обнаружила там Эйри, который сидел на каменном парапете все с тем же яблоком в руке и болтал ногами. Увидев Мири, Эйри отложил яблоко, поднялся и заговорил таким тоном, словно они только вчера расстались:

  – Жду тебя, жду. Сколько можно танцевать с этими придурками?

  Мири растерянно моргала и никак не могла найти нужных слов.

  – Ты мне не рада? А ведь мы так хорошо проводили время на пляже!

  – Ты... Ты...

  – Да я это, я. Как тебе мой подарок? Вкусные там были штучки? Я старался, подбирал.

  – Ненавижу тебя! – наконец смогла выговорить Мирья.

  – Прямо-таки ненавидишь? – Эйри подходил все ближе, Мири отступала, пока не уперлась спиной в стену. Эйри подошел вплотную и оперся руками о стену около плеч Мири.

  – Ммм, как ты вкусно пахнешь. Знаешь, сегодня ты очень красивая. Это платье идет тебе больше, чем то цветастое тряпье.

  Он наклонялся все ближе и Мири поняла, что сейчас он ее поцелует, и тогда она точно умрет. Мирья согнула ногу и изо всей силы ударила Эйри коленом в пах – он взвыл и повалился на пол, скорчившись и прижав руками низ живота. Мири нагнулась и схватила его за ухо – дернула пару раз, прошипев:

  – Вот тебе, вот тебе!

  И убежала к себе в комнату, только там обнаружив, что у нее в кулаке зажата жемчужная серьга Эйри. Мири немножко поплакала, потом умылась, переоделась в домашнее платье, расчесала волосы и заплела их в косу. Потом взяла серьгу и принялась ее рассматривать: надо же, какая большая жемчужина. Красивая. Ни за что не стану ее возвращать этому гаду! Мири отцепила от серьги жемчужину и пропустила через ее крепежное колечко тонкую цепочку. Надела на шею и полюбовалась: моя добыча! Спать ей совершенно не хотелось, и Мири вышла в сад. В доме было уже тихо, гости давно разъехались. Она прогулялась по темным дорожкам и вышла к беседке у пруда, решив немножко посидеть и помечтать. Но только она уселась на скамью, как из темного угла раздался короткий стон.

  – Кто тут? – испуганно воскликнула Мири.

  – Я, – прозвучал в ответ знакомый томный голос. – Эйри...

  – Опять ты?! За добавкой, что ли, пришел? Тебе мало было?

  – Да я и так еле жив, какая еще добавка... Видишь, даже домой не смог уйти. Как я теперь вообще на коня сяду? Покалечила меня...

  Мири заволновалась: неужели она так сильно его ударила?! Общаясь с братьями, она знала, что удар в это место очень болезненный. Она подошла к Эйри – он лежал на скамейке, прижав руки к животу, и стонал.

  – Прости, я не хотела тебя калечить, – сказала она. – Может, лекаря вызвать?

  Но тут Эйри быстро сел, ловко ухватил Мири за талию, развернул и посадил к себе на колени. А потом принялся целовать. Мирья так удивилась моментальному выздоровлению Эйри, что даже не сопротивлялась, а через пару минут забылась настолько, что стала отвечать на его жаркие поцелуи. Внезапно она почувствовала, что ей стало как-то неудобно сидеть, и тут же Эйри ссадил ее с колен, вскочил сам и отошел, встав к Мири спиной.

  – Вот черт! – пробормотал он.

  Мирья растерянно моргала, но потом до нее дошло, и она залилась горячим румянцем, прижав руки к щекам.

  – Прости меня, – виновато сказал Эйри, не поворачиваясь. – Ты была права – я дурак.

  – Да ладно тебе. Я тоже хороша.

  – И что на меня нашло? Представляю, что он со мной сделает...

  – Кто?

  – Наставник.

  – А что он может сделать?

  – Да что угодно. В прошлый раз я полночи на коленях простоял.

  – Это когда? После пляжа, что ли?

  – Ну да.

  – Так тебе и надо!

  – Согласен. Ты меня простила?

  – Придется простить. За такие-то мучения! Только сережку я тебе не верну. Это мой трофей.

  – Какую сережку?

  – Твою, из уха. Я нечаянно вырвала.

  – А я и не заметил! Конечно, не возвращай. Можно, я к ней еще ожерелье добавлю? В знак нашего примирения?

  Эйри снял с шеи нитку жемчуга и подал Мири, потом сел рядом.

  – Красивый жемчуг, – сказала она.

  – Это из северного моря. Мы как-то ездили с отцом на побережье.

  – А там холодно, на севере?

  – Холодно! Снег лежит.

  – Никогда не видела снега... А как зовут твою сестру? Ту, которая фыркает так же, как я?

  – Аиша! Мы зовем ее Шу-Шу. Она потрясающая! Представляешь, в четырнадцать лет поступила сразу на Вторую Ступень Академии, потом с блеском прошла на Небесную Ступень – единственная из девчонок!

  – Я тоже хотела поступить в Академию, но отец меня не отпустил в столицу.

  – Жалко, а то бы раньше встретились.

  Они помолчали, потом Мирья сказала:

  – Надо же, ты, оказывается, вполне нормальный. Чего ж так выпендривался-то раньше?

  – Да я всякий. И такой, и сякой, и какой угодно.

  – А настоящий какой?

  – Настоящий? Наверно, дома – со своими.

  Потом смущенно добавил:

  – И вот с тобой сейчас.

  – Я это ценю.

  – Ты-то всегда настоящая.

  – Ну, наверно, тебе нелегко приходится, вот ты и защищаешься разными масками.

  – Да, похоже на то. Мирья, ты только не обижайся, если я и дальше буду выпендриваться, ладно? Так нужно.

  – Раз теперь я знаю тебя настоящего, значит, все хорошо. Называй меня просто Мири. А как тебя дома зовут?

  – Рэ-Рэ, – признался Эйри.

  – Милое прозвище!

  – Знаешь, мне уже нужно идти, – вздохнул Эйри. – Да и тебе спать пора.

  – Пойдем, провожу тебя до ворот.

  – Не надо, я через забор перелезу, так быстрей. Мой конь там привязан.

  – Сможешь верхом ехать?

  – Да смогу, конечно! Это я тебе голову морочил.