Текст книги "Тени исчезают в полночь"
Автор книги: Руслан Белов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)
3. Военный совет, – Али-Баба – в Таджикистане. – Катер... десять зомберов... трое людей...
Да, Бельмондо был прав – Аль-Фатеха погубили фотографии, появившиеся не только в местных, но и в каирских газетах. Как нам сказал на следующий день поверенный Альфы, Али-Баба узнал о нас именно из последних. Узнал он также и о предстоящем нашем отлете в Париж на свадебную вечеринку. И решил разом с нами покончить весьма распространенным в террористических кругах способом. Вместе с Аль-Фатехом погиб и Гриша со своей египетской Нефертити.
Поверенный Альфы нашел нас на коралловом острове. Он передал нам российские заграничные паспорта (очень хорошо сделанные), пятьдесят тысяч долларов наличными, несколько кредитных карточек и пакет с агентурными данными на Али-Бабу и его организацию. Мы не стали ничего решать в тот день – смерть Гриши и Альфы глубоко потрясла нас...
* * *
К обеду следующего дня мы собрались в большой пальмовой хижине, служившей дикому населению острова столовой и кают-компанией одновременно.
Военный совет открыла Ольга.
– Пока мы тут купаемся, загораем и...
– Занимаемся любовью, – вставил Баламут.
– Да, и пока мы занимаемся любовью, – чуть улыбнувшись, продолжала Ольга, – Али-Баба с Худосоковым действуют. Я изучила бумаги, собранные для нас людьми Альфы. Али-Баба в настоящее время находится или в ближайшее время будет находиться в Таджикистане. Его советники убедили его, что, пока оттуда не ушли российские войска, республики Средней Азии останутся светскими государствами и их не удастся вовлечь в борьбу за идеалы панисламизма. В заброшенном кишлаке, затерянном в горах Центрального Таджикистана, помощниками Али-Бабы организован террористический учебный лагерь со стационаром для зомбирования. Террористы и их инструкторы выдают себя за переселенцев, желающих вдохнуть жизнь в опустевшие за годы советской власти горные долины[39]39
В те времена горцев выселяли в хлопкосеющие долинные районы.
[Закрыть]. И вот что самое важное в этих бумагах: кроме Али-Бабы, состав зомбиранта никому из его людей не известен. Не известен он также его вышестоящим сподвижникам. И поэтому, уничтожив Али-Бабу, мы уничтожим зомберскую заразу ровно наполовину...
– И сможем приступить к уничтожению второй половины в лице Худосокова, – закончил Ольгину мысль Бельмондо. – Я думаю, что он тоже держит состав зомбиранта в тайне. Кому нужны соперники?
– Да, если бы не их личные амбиции, – продолжила Ольга, – то через год на земном шаре остались бы только зомберы, а еще через год – и вовсе никого.
– Ты права, – согласился Баламут. – Если они доверят свою тайну еще кому-нибудь, то зомберня расползется по всему свету. Но они ее доверят, как только почувствуют опасность.
– Ты хочешь сказать, что если мы прибегнем к помощи государственных органов... – начала Ольга.
– Да, – вздохнул Коля. – Как только произойдет утечка информации об этом зомбиранте, а она непременно произойдет – какой-нибудь занюханный полковник в штатском продаст ее знакомому журналисту за десяток тысяч баксов – и тогда Али-Баба и Худосоков немедленно передадут секреты своим ближайшим сподвижникам.
Через месяц-другой Али-Баб и Худосоковых будут десятки, а может быть, и сотни.
– А где конкретно располагается главный лагерь Али-Бабы? – спросил я.
– В верховьях Ягноба.
– Знакомые места, – протянул я. – Восемь лет там в геологоразведочной партии проработал.
А два года назад за золотом туда с друзьями ходил. И с недругами. Незаметно в долину не проберешься – на всех тропах чабаны пасут отары. Придется какой-нибудь мудреный маскарад устраивать.
– Я думаю, нужно достать снайперские винтовки, – предложил Бельмондо. – И снять Али-Бабу издалека.
– Его зомберы могут почувствовать опасность, – покачала головой Ольга. – Давайте доберемся туда и все решим на месте. А сейчас предлагаю идти к пристани и договориться с хозяином какого-нибудь судна, чтобы он увез нас отсюда. И не в Хургаду – там нас могут ждать люди Али-Бабы, а к какому-нибудь ближайшему курорту с аэропортом.
Был уже пятый час вечера, и многочисленные катера с туристами один за другим уходили в Хургаду. Пристани как таковой на острове не было – суда просто стояли, уткнувшись носами в прибрежную отмель, и до их трапов приходилось добираться вброд или даже вплавь. За тысячу долларов хозяин одного из них согласился назавтра совершить с нами большую прогулку до курортов юга Синайского полуострова, где, как я знал, был международный аэропорт.
* * *
Вечером мы решили помянуть Гришу и Аль-Фатеха и собрались в немудреном баре дикой деревни. Когда мы уже выпили за упокой души полюбившегося всем ангела и Ольга, уткнувшись грустными глазами в бирюзовое море, подыскивала там слова для покойного Альфы, мы почувствовали надвигающуюся опасность.
– Катер, – тихо сказала Ольга.
– Подходит со стороны моря, – подхватил Бельмондо.
– Десять зомберов и три человека, – добавил я.
– С "береттамио... – вздохнул Баламут.
– Надеваем акваланги – и в море! – скомандовала Ольга.
Слава богу, что акваланги наши были заправлены на всю катушку. Мы бросились к ним и через пятнадцать минут были уже в море.
4. Они раздирали их надвое... – Подводная охота. – Барбамбия хургады
То, что случилось после того, как катер зомберов пристал к берегу, было ужасно. Одетые в синюю униформу зомберы ворвались в лагерь и начали убивать всех подряд. Первой была растерзана пятилетняя дочь французской пары – огромный, черный, как сажа, негр, схватил за ноги беззаботно игравшую в песке девочку и разорвал ее надвое.
Это понравилось остальным зомберам, и они, разбившись на пары, начали гоняться за туристами и убивать их таким же способом. Убийцы не смеялись и не разговаривали, на их лицах можно было заметить лишь слабую неудовлетворенность тем, что тела людей не разрывались посередине, им удавалось только оторвать правую или левую ногу очередной жертвы. Лишь одной паре зомберов удалось разодрать какую-то несчастную француженку так, что нога ее оторвалась вместе с внутренностями.
Щуплый египтянин, в руках у которого она осталась, поднял ее над головой и с победным воплем побежал по направлению к нам...
* * *
Никто из нас не предполагал, что зомберы отвлекутся от выполнения своего задания на расправу с обитателями пальмовой деревни. Услышав их предсмертные вопли, мы с Баламутом и Бельмондо изо всех сил поплыли к берегу. Когда до него оставалось метров пятьдесят, зомбер с ногой француженки подбежал к самой воде. И мы сразу почувствовали твердый мысленный приказ сохранявшей спокойствие Ольги:
– Остановитесь! Там уже нет живых! Будете дергаться – перестреляют и нас.
Мы подчинились и поплыли назад. А зомбер, увидев нас, отбросил ногу в сторону, выдернул из-за пояса пистолет и, беспрерывно стреляя, пошел в воду. За ним бросились остальные. Мы опустились на дно и притаились там среди кораллов и стаек разноцветных тропических рыб. А зомберы продолжали идти по направлению к нам.
Вода сначала доходила им до пояса, затем до груди, до шеи. Скоро они, один за другим стали уходить под воду.
– Они могут обходиться без кислорода! – ощутили мы безмолвный, мысленный вопль Бельмондо.
– Некоторое время... – подумала Ольга. – Я думаю – минут восемь или десять... Берем первого, пошли!
Мы бросились вперед и напали на оторвавшегося от основной группы зомбера. Это был убивший француженку щуплый египтянин. Мы с Борисом схватили его за руки, а Бельмондо, изловчившись, разодрал ему лицо развесистой коралловой веткой. Зомбер растерялся, и мы потащили его в открытое море. Но через минуту наш пленник опомнился и начал бешено сопротивляться. Ему удалось вырваться из наших рук и схватить Баламута за горло. Но задушить его он не успел – подобравшаяся сзади Ольга схватила зомбера за голову и сломала ему шею. Когда египтянин недвижно повис над коралловыми постройками, мы вытащили наглотавшегося воды Колю на поверхность и быстро привели его в чувство.
– Надо мотать отсюда, – подумал он, оклемавшись.
– Так и будем от них бегать? – взорвалось у меня в голове.
– Да, Черный прав, – согласилась со мной Ольга. – Война, так война...
Тем временем остальные девять зомберов медленно, но верно начали брать нас в кольцо... Раз в десять-пятнадцать минут они выплывали на поверхность и, отдышавшись, погружались в воду и вновь шли по дну или плыли за нами. Но у нас в головах уже созрел план действий, основанный на главном нашем козыре – скорости.
Мы рассредоточились и начали плавать вокруг стаи зомберов, стараясь увлечь их с отмели в открытое море. С полчаса они гонялись то за одним из нас, то за другим, но безуспешно. Тем временем Бельмондо нашел на дне упавший, видимо, с какого-то катера тонкий и длинный капроновый фал и, сделав на одном из его концов удавку, протелепатировал нам:
– Я придумал классную игру в подводных ковбоев. Ольга, самая юркая из нас, набрасывает удавку на ногу или лучше на шею отставшему от стаи зомберу, а остальные утягивают его в открытое море и там гасят!
Так мы и сделали. Увидев отставшего зомбера, Ольга бросалась к нему, накидывала на ногу удавку и стремглав удирала. Мы же моментально затягивали петлю и тащили зомбера на глубину. Лишь только зомбер переставал проявлять признаки жизни, мы отцепляли его и принимались за следующего.
После утопления седьмого зомбера мы начали куражиться над оставшимися в живых двумя – дергали их за волосы, показывали им носы и прочее. Наш кураж передался им паникой, но вернуться на берег они не могли – зомбер есть зомбер: он выполняет приказ или погибает.
И они погибли, едва не прихватив одного из нас на свои зомберские небеса: после очередного выпада Бельмондо не успел увернуться и был схвачен и едва не задушен. Но мы с Баламутом выручили товарища, кое-как сломав им шеи. Помимо довольно существенных телесных повреждений это стоило нам трех аквалангов – зомберы оторвали от них все, что только можно было оторвать...
Когда все было кончено, мы собрались вокруг Ольги и начали подшучивать над бледным, неудержимо икающим Бельмондо.
Но смеялись мы недолго – чувство опасности вновь овладело нами. Мы не могли понять, откуда оно исходит, видимо, усталость изрядно притупила шестое чувство у каждого из нас. Все стало ясно, когда нас одного за другим неожиданно утащили за ноги под воду.
– Зомберы! – молнией вонзился в наши мозги мысленный вопль Бельмондо.
– Они не захлебнулись! – присоединился к нему вопль Баламута.
– Они набрали кислорода из воды, – подумала Ольга. – Смотрите, они еле двигаются.
И действительно, утопленные нами и избежавшие контрольного перелома шеи зомберы двигались, как в замедленном фильме. Они тащили нас на дно, пытались душить, но делали это как полуожившие, медлительные мертвецы. Придя в себя, мы легко вырвались, но они продолжали тянуть к нам вялые руки.
В тот момент когда Ольга (у нее единственной акваланг остался исправным) сворачивала шею шестому зомберу, мне пришла в голову идея, и я мысленно попросил Ольгу:
– Оставь одного для опытов... Нам надо как следует изучить их физиологию.
– Хорошо, – согласилась она и, взяв у Баламута капроновый фал, туго опутала им бедного зомбера.
– А ведь на берегу осталось трое их хозяев с "береттами", – подумала она, затягивая последний узел. – Взять их будет посложнее.
– Отнюдь, миледи, – ответил я, почему-то вспомнив отъявленную героиню из "Трех мушкетеров" Александра Дюма.
И, передав Баламуту и Бельмондо: "Делай, как я!", нырнул ко дну и начал раздевать первого попавшегося зомбера. Товарищи сразу поняли, что я затеял, и скоро мы все, кроме Ольги, были облачены в синюю зомберскую униформу.
Потом было кино. Выбравшись на отмель, мы сотворили на своих лицах зловещие гримасы и медленно пошли к берегу. Там с пистолетами в руках стояли трое "зомбероводов". Было уже почти темно, и они не смогли отличить нас от своих подчиненных. Как только мы приблизились к ним, они наперебой стали спрашивать нас о чем-то по-арабски, видимо, об итогах подводной карательной операции.
– Барбамбия хургады, – ответил им Баламут.
– Барсакельмес кергуду, – добавил я.
А Бельмондо ничего не сказал – он не знал "арабского". Он просто ударил самого плотного "зомберовода" правой ногой в пах и тут же, хуком слева, стоящего рядом пузатого африканца. На них свалился третий, сбитый с ног нашими с Колей одновременными ударами. Закончил разборку опять-таки Бельмондо – он с минуту ходил вокруг упавших, гася всякое движение старательными ударами пятки.
– Что будем с ними делать? – спросила нас Ольга, все это время стоявшая в стороне.
– Тебе решать, миледи, – пожал я плечами.
– Миледи... – повторила Ольга. – Намекаешь на мою жестокость... Ты ведь знаешь, что их надо убить, и по-мужски малодушно спихиваешь на меня это решение.
– Да... Спихиваю, – честно признался я. – Я не палач.
– А ты знаешь, что завтра к обеду приедет полиция, и эти трое свалят все на нас?
– Знаю, – ответил я. – Но я не палач.
– За это я тебя и люблю, – вздохнула Ольга. – За женственность, которой мне не хватает.
И, подняв "беретту" с песка, выстрелила в каждого из "зомбероводов" по два раза.
5. Прощай, Хургада! – Естествоиспытание на камбузе. – Последний приказ
Как мы узнали из сообщения по радио, зомберы убили не всех жителей кораллового острова.
За пальмовой деревней, в небольшой долине, сжатой песчаными холмами, стояла черная войлочная палатка, в которой жил обслуживающий персонал. Двое отдыхавших в ней боев-египтян, услышав дикие вопли раздираемых на части туристов, вскарабкались на вершину пригорка над деревней и стали очевидцами расправы. Они и рассказали появившимся в середине следующего дня полицейским обо всем, что произошло.
– Они убили всех, кто находился в деревне, потом стали охотиться за Marked Russians, которые плавали в море, – рассказывали они наперебой. – Но эти русские не растерялись и утопили убийц, а потом застрелили их хозяев из их же пистолетов.
* * *
А нас уже не было на острове. Рано утром мы погрузились на нанятый нами прогулочный катер и в это время на всех парах шли на север, к Синайскому полуострову. Мы не опасались преследования – курортной Хургаде, для спокойствия отгородившейся колючей проволокой от всего исламского мира, всякие продолжительные уголовные дела с мусульманскими экстремистами не нужны ни с какого бока. И скорее всего улыбающийся глава местной полиции на днях расскажет прессе о проведенной им успешной операции против опасной шайки наркоторговцев-англичан, создавших притон на злополучном коралловом острове. Погибшие французы будут объявлены их жертвами.
...Пока мои друзья загорали на палубе, иногда спускаясь в корабельный бар для приема внутрь охлажденных спиртных напитков, я изучал пленного зомбера.
В принципе мы уже знали основные физиологические особенности зомберов, и меня интересовало лишь одно – почему зомбер становится рабом человека, сделавшего ему зомбирующую инъекцию? И можно ли заменить ему хозяина?
Я попытался дрессировать своего пленника по методике академика Павлова, но безрезультатно, если, конечно, не считать результатом нанесенные мне при этом телесные повреждения в виде эффектно подбитого глаза и прокушенной ноги.
Но случай – верный помощник всех естествоиспытателей – помог мне в моих исследованиях.
Услышав мой дикий крик, вырвавшийся после того, как зомбер впился зубами мне в бедро, в камбуз, в котором я проводил свои безуспешные исследования, вбежала Ольга. Безжалостными пинками заставив зомбера разжать зубы и спрятаться под стол, она принялась хлопотать над моей раной. Обработала ее йодом и хотела было удалиться, но взгляд ее упал на ощеренную пасть зомбера.
– Господи! – воскликнула она в ужасе. – Ты посмотри на его зубы! Они же все гнилые! Тебе срочно надо делать антитоксин!
И убежала к капитану катера за аптечкой. К счастью, в ней нашелся одноразовый шприц с антитоксином, и Ольга с большим удовольствием вонзила иглу мне в ягодицу. В момент укола я случайно остановил свой взгляд на лице зомбера и увидел в нем детскую беззащитность, готовность к покорности и еще что-то...
Не дождавшись, пока Ольга закончит с уколом, я вскочил, кое-как натянул штаны и, вырвав шприц из рук девушки, побежал в бар. Там я нашел бутылку какого-то темно-красного алжирского вина, наполнил им шприц и бегом вернулся в камбуз. Как только зомбер увидел шприц с жидкостью, не отличающейся по цвету от зомбиранта, на лице у него засветилась покорность.
Уверенный в том, что моя догадка воплотится в ожидаемый результат, я медленно, со зловещей улыбкой подошел к бедняге и вкатил ему в шею два кубика алжирского. И приручение состоялось! После первого укола зомбер начал смотреть на меня как на родного отца, а после второго – как на всемогущего хозяина.
* * *
...На подходе к Синайскому полуострову нас взяли на абордаж – сразу с двух бортов к катеру подплыло несколько шустрых моторных лодок с головорезами в тюрбанах и прочих восточных одеждах. Вооруженные кинжалами, кривыми саблями и пистолетами, они полезли на катер с криками: «Алла! Алла!»
Я бы с удовольствием описал это событие, если бы оно во многом не напоминало сцену абордажа из "Белого солнца пустыни". Все было примерно так же – мы швырялись пустыми бочками, стреляли в упор и били ногами в зубы. И даже катер наш чуть было не взорвался – отчаявшись его захватить, пираты забросили на борт несколько увесистых шашек динамита с дымящимися фитилями. Но мы успели выкинуть их в море и, когда оставшиеся в живых головорезы убрались восвояси, мы заварили славную уху из глушеной тропической рыбы.
В аэропорту мы отпустили прирученного зомбера на все четыре стороны. Перед тем, как распрощаться, я дал ему немного денег, приказал жениться на первой попавшейся незамужней женщине, стать квартальным сапожником и заниматься этим ремеслом всю оставшуюся жизнь.
Глава 5
От борделя до борделя
1. А где это Ягнобская долина? – Ракетные пушки и банкет в борделе
Когда мы прилетели в Москву, Баламут, предложил сначала расправиться с Худосоковым, а потом уже двигать в столицу солнечного Таджикистана. Но Ольга не согласилась.
– Худосоков какой-никакой, но отечественный, – сказала она. – Давайте сначала покончим с внешними врагами.
И мы полетели в Душанбе и, естественно, сразу направились к Сергею Кивелиди. Он выслушал нас и задумался, потирая свой греческий нос большим и указательным пальцами.
– Слышал я о переселенцах в Ягнобскую долину, – наконец сказал он. – Какой-то богатый араб то ли из Иордании, то ли из Саудовской Аравии предложил нашему правительству обстоятельный проект по возрождению горных поселений. Правительство согласилось, кто откажется от миллионов дармовых денег, и араб этот начал действовать. Интересно, что он отказался вкладывать эти деньги в строительство автомобильной дороги в верховья долины. "По асфальтированным дорогам передвигаются не только люди и товары, – сказал он в интервью Душанбинскому телевидению, – но и разврат, неверие и триппер".
– Триппер передвигается по дорогам, – быстро вставил Бельмондо. – Просто здорово! Шедевр!
– И еще он сказал, – продолжил Кивелиди, недоуменно посмотрев на Бориса, – что (цитирую на память): "Девяносто лет назад в долине не было ни одного более или менее удобного клочка земли, не занятого под ячменные поля. И жило там не сто человек, как сейчас, а несколько тысяч. Я не против прогресса, но все, чего я хочу сейчас – это восстановить то, что было девяносто лет назад. А потом, если хотите, пробивайте туда дорогу и везите все, что хотите".
– Серьезный парень... – протянул Баламут, когда Кивелиди закончил свой рассказ и, спросив разрешения у Ольги, закурил. – А фотографии у тебя случайно нет?
– Случайно есть, видел где-то, – ответил Сергей и начал рыться в стопке газет на журнальном столике. Не найдя искомого, направился к мусорной корзине и, покопавшись в ней, наконец преуспел в своих поисках.
– Вот он, любуйтесь! – воскликнул он, разгладив смятую в плотный ком газету.
Я взял ее и увидел насмешливо-пытливые глаза Али-Бабы. В статье под фотографией было написано, что он три дня назад переехал на постоянное место жительства в Ягнобскую долину.
– А где это Ягнобская долина? – спросила Ольга, заглядывая в газету через мое плечо.
Сергей встал, вынул из шкафа географическую карту Таджикистана и, развернув ее на столике, начал объяснять Ольге:
– Вот Душанбе, – ткнул он пальцем в карту. – К северу от него в широтном направлении протягиваются Гиссарский и Зеравшанский хребты. Между ними и протекает река Ягноб. Кумарх, заброшенный кишлак, который начал восстанавливать Али-Баба, расположен вот здесь.
Добраться к нему можно двумя дорогами – одна идет по реке Кафирниган к перевалу Хоки, с которого сваливается в Ягнобскую долину и сквозит по ней до самого Кумарха.
– По ней мы на Кумарх ездили, – поддавшись ностальгии, не удержался я и перебил Сергея. – Когда я в Южно-Таджикской ГРЭС работал... По этой дороге, особенно по грунтовой ее части, не проедешь до конца – за ней уже лет десять никто не следит.
– Другая дорога, неплохое шоссе, идет вдоль реки Варзоб, – продолжал Кивелиди. – На Ягноб она попадает через перевал Анзоб и сразу сворачивает к западу; до Кумарха надо от этого поворота идти на восток по вьючной тропе километров тридцать...
– Поедешь с нами? – спросил я, когда он кончил.
Спросил на всякий случай – по лицу Сергея давно было видно, что всяческие бодаловки со стрельбой в разные стороны не только не вписываются в его нынешний образ жизни, но и глубоко ему противны.
– Радикулит замучил, – соврал Кивелиди, – да и привык я к своему кабинету, не вытащишь.
Но чем могу – помогу. Хотите, вертолет вам достану? Гражданский, правда, но ракетные пушки к нему прицепить – плевое дело.
– И пушки достанешь? – поинтересовался Бельмондо.
– Зачем достану? Есть они на даче. Мне их один моджахед отдал за три часа в моем борделе.
Они у него еще с афганской войны были – снял с упавшей вертушки. И снаряды есть.
– А зачем тебе ракетные пушки? – еще не веря Сергею, спросил Баламут.
– Работа у меня опасная, – вздохнул Кивелиди. – Многие зарятся на мое процветающее дело, вот и приходится обороняться всеми возможными способами.
* * *
На следующий день Сергей устроил в своем борделе прощальный банкет. Хотя он объявил этот день выходным, четыре его девочки присоединились к нам.
К банкету Ольга оделась и накрасилась как заправская путана – шпильки, чулки на поясе, прозрачные трусики и бюстгальтер, накидка, и все это ярко-красное. Увидев ее, работницы заведения заметно огорчились – так она была хороша и соблазнительна, – но легкий их характер и простота Ольги очень скоро преодолели возникшую было ревность, и они быстро подружились. Через пятнадцать минут все женщины, устроившись на диване и на коленях друг у друга, весело щебетали:
Ольга рассказывала им о лондонских и парижских модах, мужчинах – секс-символах, расценках и условиях труда в лучших европейских борделях.
– Откуда она знает о расценках? – спросил меня Бельмондо с чертиками в глазах.
Я не ответил – все мое внимание было устремлено на Ольгу. По ее лукавым глазам, внимательно изучавшим одну девушку за другой, я понял, что сегодняшней ночью мы будем спать втроем.
И я загадал, какую из девиц она для нас выберет.
Мне понравилась черноволосая худенькая мисс Фортран[40]40
Когда я спросил Сергея, почему все его девушки названы в честь языков программирования, он удивился: «Языки программирования? А что это такое?»
[Закрыть], и я понадеялся, что Ольга выберет именно ее. «Крутая попка, высокая естественная грудь, – мысленно перечислял я ее достоинства, – осиная талия, изящные, хорошо побритые ножки и главное – удивительный контраст белизны кожи и иссиня-черных волос».
Но Ольга выбрала другую – умеренно пышнотелую мисс Ассемблер. Белые волосы до ягодиц, умопомрачительный животик с очаровательнейшим пупком, призывно-страстные губы, темно-зеленые глаза делали ее весьма аппетитной, но не для меня – едва заметная родинка на кончике ее носа напоминала мне об одной моей супруге, длительное время страдавшей тяжелой формой фригидности.
Посетовав на судьбу, я присоединился к друзьям, изрядно досадовавшим на занявшую девочек Ольгу. Коля с Борисом давно уже выбрали себе девушек по вкусу, но, к моему великому сожалению, мисс Ассемблер среди них не оказалось.
Пир Сергей устроил на полу большой гостиной.
– Будем гудеть, как падишахи, – сказал он, приглашая нас занять места.
Мы разлеглись на шелковых подушках вокруг достархана[41]41
Скатерть для угощений, расстилаемая обычно на полу в домах на Востоке, где по старинному обычаю не пользуются столом.
[Закрыть], заставленного всевозможными фруктами, яствами в восточной посуде и выпивкой в длинногорлых серебряных кувшинах. Поев и выпив, Баламут с Бельмондо хотели было тут же заняться любовью с развеселившимися подружками, но Кивелиди сказал им, что не потерпит за столом такого, хамства. Произнес он это как-то неубедительно, и вся наша компания уставилась на него недоумевающими глазами. Почувствовав настроение гостей, Сергей махнул рукой и сказал своим девочкам:
– Ладно, валяйте, но только без хамства!
Бельмондо занялся любовью с госпожой Си-Плюс-Плюс – стройной миниатюрной полукитаянкой, полунегритянкой.
Эта умопомрачительная помесь играла роль школьницы-недотроги. С подкупающей непосредственностью она корчила обиженные рожицы, когда Борис пытался проникнуть руками в ее заповедные места. После того, как ему удалось снять с нее алый пеньюар и кружевной бюстгальтер, она вырвалась и, хохоча, убежала. Борис, накинув на себя отвоеванную одежду, начал бегать за ней вокруг достархана. Сделав несколько безуспешных кругов, Бельмондо неожиданно обиделся и, тяжело дыша, упал на диван. Полукитаянка-полунегритянка приблизилась к нему, как ученица приближается с дневником к строгому учителю, взяла его руку и тесно прижала ее к своей маленькой груди. Бельмондо хотел было дуться и дальше, но крохотный сосок девушки согрел ему сердце. Он растаял, посадил ее на колени и начал нежно целовать ее смуглые плечики.
А Баламут с мадам Паскаль играли роль супругов, встретившихся после длительной разлуки.
Супруг смешно суетился и пытался сократить прелюдию до предела, а супруга делала вид, что больше всего ее заботит приоткрывшаяся дверь платяного шкафа... Но через несколько минут они забыли свои роли и занялись любовью вплотную. Причем делали они это согласно лучшим канонам американского кино – минимум мужчины, максимум женщины, – и все выглядело отнюдь не пошло.
Ольга не дала мне досмотреть это захватывающее зрелище до конца – углядев, с каким страстным любопытством блуждают мои возбужденные глаза от стройных бедер госпожи Си-Плюс-Плюс к упругим ягодицам мадам Паскаль, она, сделав призывный знак мисс Ассемблер, равнодушно оголявшей виноградную кисть, лежащую на безучастных бедрах Кивелиди, взяла меня за руку и утащила в одну из спален второго этажа...
