Текст книги "Осторожно, медвежонок, осторожно (ЛП)"

Автор книги: Руби Диксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Руби Диксон

Осторожно, медвежонок, осторожно

Серия: Укус медведя (книга 5)

Автор: Руби Диксон

Название на русском: Осторожно, медвежонок, осторожно

Серия: Укус медведя (книга 5)

Перевод: Сандра

Редактор: Eva_Ber

Обложка: Таня Медведева

Оформление:

Eva_Ber

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!

Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения.

Спасибо.

Глава 1

ГРИФФИН

– Ты еще, черт побери, кто такой? – рявкаю я раздраженно, когда распахивается дверь строительного вагончика.

– Я твой гребаный партнер, – рычит в ответ наманикюренный парень в уложенной с помощью фена стрижке.

Голос кажется знакомым, но это лицо? Лицо прямо как у тех бездельников, позирующих на обложках журналов о здоровье, где рекламируются шесть различных способов, как накачать пресс.

Клевый пресс имеешь, благодаря отличным генам и не употребляя в пищу жиров. Да кого, черт возьми, вообще волнует этот пресс? Ну, за исключением, конечно, этого лощеного придурка.

– Ага, конечно. Тогда проваливай и возвращайся, когда станешь похожим на Ченса Эддингтона, – рычу я. Сегодняшнее утро началось сквернее некуда и катится прямиком к дерьмовому. Поставка материалов по заказу, необходимых для завершения гребаного загородного дома в стиле A-frame*, еще не доставлена, а это значит, что мы опоздаем на день с завершением этого проекта.

* Прим.: A-frame – Дом-шалаш, представляет собой архитектурный стиль дома, с круто наклонной линией крыши, которая начинается с фундамента и заканчивается на вершине, образуя форму буквы А. Такие строения выглядят в форме треугольника, который составляет каркас из рам. Стороны этого треугольника являются стенами.

A-frame. Если бы домам было бы предназначено иметь форму букв алфавита, их бы строили персонажи «Улицы Сезам»*. Не медведи.

* Прим.: «Улица Сезам» (Sesame Street) – международная детская телевизионная образовательная программа, в которой сочетаются живая игра актеров, комедийные скетчи, анимация, документальные видеосюжеты и кукольный театр. Впервые вышла в эфир крупнейшей американской некоммерческой сети PBS 10 ноября 1969 года.

– Что заползло тебе в задницу и там сдохло?

Прищурив глаза, я снова гляжу на этого красавчика. Проклятье, это звучит в духе Ченса.

– Ты что, кузен Эддингтона?

А у Эддингтона вообще есть кузен? Этот мужчина нелюдимый одиночка до мозга костей. Он терпит людей лишь потому, что они являют собой составную часть бизнеса. Если б он мог начать все с начала, он бы выбрал другую профессию, например,… лесник или глубоководный рыбак. Поскольку все общения с клиентами он пытается спихивать на меня. Меня это бесит, тем не менее ты делаешь, что должен, чтобы заработать.

Кто-то должен был общаться с клиентами, а это никак не мог быть Ченс, поскольку разговор, который у меня только что состоялся с владельцами указанного A-frame, закончился бы тем, что он перекинулся бы в медведя и исцарапал бы своими когтями все импортированные из Италии роскошные образцы мраморных плиток, которые, как сказала мисис Кинг, обязательно должны быть у нее на кухонном полу, иначе весь этот дом будет испорчен.

Кто вообще станет разглядывать этот чертов пол? Сам дом расположен на участке земли, расположенном на возвышенности, с видом на бескрайние Пограничные воды. Это все, что кто-нибудь когда-нибудь будет разглядывать. Но, едва не откусив язык, я просто кивнул головой и улыбнулся.

– Я Эддингтон, дубина ты стоеросовая! – резко отвечает незнакомец. Но затем Не-Ченс похлопывает по макушке своей темной блестящей головы. – Неужели все так плохо? Моя пара говорит, что выгляжу я хорошо. Сексуально, сказала она.

Этот последний комментарий произносится с легким изумлением, как будто он не может поверить, что нечто подобное услышал собственными ушами.

Мне с трудом верится в то, что слышу. Пара? У Эддингтона?

Поставив кофейную кружку, я делаю глубокий вдох. Трахни меня боком! Он и правда пахнет Эддингтоном, а еще какой-то собакой,… нет, волком.

– Ты что, спарился с волком? Во время этих гребаных выходных?

Он кивает головой.

– Ага.

– И все это с тобой сотворила она? – взмахом руки я обвожу его лицо кругом.

– Ага.

Я протираю глаза тыльной стороной ладони и смотрю снова.

– Кажись, я даже не знал, как ты под всеми этими волосами выглядишь.

– Пожалуй.

Эти лаконичные ответы убеждают меня, что незнакомец с напомаженной шевелюрой, который стоит передо мной, – и правда мой деловой партнер.

– Расскажешь мне эту историю, или мне придется ее из тебя выбить? – я наливаю Эддингтону чашку кофе и жестом руки указываю ему, чтобы он начинал.

Он делает длинный, раздражающий глоток, прежде чем заговорить.

– Особо нечего рассказывать. Я учуял ее запах. Захотел ее. Ей больше ничего не оставалось. Ей понравилось, когда я вытворял с ней всякое, а теперь она моя пара.

Полагаю, это чертов конец истории.

– Я очень рад за тебя, друг. – И чертовски завидую.

Но он это знает.

– Может, тебе пора попробовать еще раз с тем библиотекарем?

Алекс Роулингс? Хочу. Чертовски сильно хочу.

– Хоть бы мисис Все-В-Этом-Доме-В-Северных-Лесах-Должно-Быть-Итальянским позвонила мне и сказала, что отлично будет смотреться и обычный старый добрый каррарский мрамор.

Он хмурится.

– Она что, по-прежнему настаивает на своем? Все равно никто не станет разглядывать пол.

– Чертовски верно.

– Думаешь перед ней извиняться?

– Насчет чего? Я сказал ей, что мы получим этот чертов мрамор, но это займет шесть недель.

– Не перед клиентом, а этой девушкой, Роулингс.

– Конечно, и я уже это сделал. Много раз. Откуда мне было знать, что это варенье предполагалось для участия в каком-то конкурсе?

Когда три года назад Алекс Роулингс появилась в этом городе, она устремилась завоевывать сердца сплоченных жителей Пайн-Фоллса. Если бы она спросила меня, я бы сказал, что сдержанность – это местная фишка, и через несколько месяцев у нее все получится. Тем более, что библиотекарь всем нравилась, даже несмотря на то, что они не сказали ей больше двух предложений.

Но она приготовила все это варенье и собиралась выставить его на сельской ярмарке, предполагав, что это повысит одобрение местных жителей.

В свое оправдание могу сказать, что это варенье было из меда, а здесь известно каждому, что мед оставлять без присмотра нельзя. Это обитель самых медвежьих медведей-оборотней Северной Америки, учитывая, что Пайн-Фолс находится в шаге от Национального леса Супериор и чистых Пограничных вод.

Ну… засунул я свою лапу в эти банки разок-другой, в то время как она проверяла, прислали ли заказанный мной журнал. Съел, наверное, штук шесть.

Я уже миллион раз извинялся и даже предлагал отвести ее в таверну и познакомить ее со всеми. Но ей ни черта от меня не надо. Целый месяц я бился, пытаясь извиниться. Эта девушка умеет затаивать обиду.

Может быть, я и отказался бы от этого, как от нечто совсем несущественного, вроде укуса комара, если бы не тот факт, что мой член вставал прямо, как кол, и становился твердым, как сталь, когда Алекс оказывалась еще в футах двадцати от меня.

– Возможно, то, что она таит обиду, связана скорее с тем фактом, что ты обвинил ее в том, что она мастурбирует в своем офисе, нежели с тем, что ты съел ее мед, – рассуждает Эддингтон в припадке нехарактерной ему многословности.

Я со стуком ставлю свою почти пустую кружку на потрепанный деревянный стол.

– Это же был комплимент. Гребаное предложение. Это не было оскорблением.

Я помню в точности, какие слова я сказал, когда она торопливо вышла из своего офиса, раскрасневшаяся и такая же красивая, как весенний цветок, только что раскрывший свои лепестки. «Если на вкус ты такая же вкусная, как твое варенье, я буду на седьмом небе».

– Мало ли? – он пожимает плечами. – Итак, мы сегодня работаем, или мне отправить бригаду в Фэллон?

– Фэллон, – с отвращением отвечаю я. – Без плитки мы не можем установить шкафчики, раковины и выполнить остальные завершающие работы.

Эддингтон уже был на полпути к выходу, когда звонит телефон. Он приостанавливается, когда я поднимаю трубку.

– Гриффин Лов?

– Да? – настороженно говорю я. Это мисис A-frame, и я не в настроении для еще одни изменения.

– Мы с мужем все обсудили. Мы бы предпочли, чтобы дом был готов к концу этого месяца, а не дожидаться доставки этих напольных плиток из золотого итальянского мрамора, – ее голос пронизывает отвращение.

– Вы уверены? – я подаю знак Эддингтону задержаться. – Вы хотите, чтобы мы использовали ту плитку, которую мы первоначально заказали?

– Да, – она испускает тяжелый вздох. – Но клянусь, если эта плитка будет смотреться ужасно, вы ее уберете, а моему мужу придется заплатить за ту.

– Конечно, мэм. Сегодня мы установим плитку. День заселения будет через три недели, начиная с данного момента.

– Прекрасно. Желательно, чтоб смотрелось эффектно.

– Конечно, мэм. – Я кладу трубку.

– Я так понимаю, сегодня мы остаемся здесь.

– Ты остаешься. – Я беру ключи.

– Ты куда? – судя по затаенному веселью в голосе Эддингтона, он точно знает, куда я направляюсь. Он просто хочет услышать, как я это говорю.

– Пришло время мне в очередной раз извиниться. – Я прохожу мимо него. – Уходя, не забудь запереть дверь.

***

Через офисное окно я вижу голову Алекс, склоненную над чем-то у нее на столе. Ее волосы собраны в неряшливый пучок. В последний раз, когда я ее видел, у нее там были воткнуты карандаши. У меня аж пальцы чешутся повытаскивать весь этот крепеж до тех пор, пока ее кудрявые волосы цвета рыжеватого блонда не обрамляли бы ее личико, как ореол. После этого я распустил бы банты на ее воротничке, расстегнул бы ее блузку, раскрыл молнию на юбке и принялся бы снимать все эти слои, пока все, что я вижу, не обернулось бы в акры обнаженной плоти.

У меня аж слюнки текут, лишь представив ее голенькую в моей спальне, и в ее меде, обволакивающим мой язык. Когти в моих пальцах выпускаются прежде, чем я успеваю их остановить. Я делаю три глубоких вдоха, чтобы заставить их втянуться обратно, но вред уже нанесен. Кожаная обшивка руля свисает растерзанными кусками.

Надеюсь, это не дурное предзнаменование.

Я все равно выбираюсь из машины.

Когда я поднимаюсь по лестнице в библиотеку, до моего носа доносится пьянящий аромат. Я делаю глубокий вдох, наполняя свои легкие запахом Алекс. Мне так хочется окутаться этим запахом, пропитаться им, чтобы все здесь знали, что я принадлежу ей.

Но, черт, я даже не могу добиться, чтобы эта женщина мне улыбнулась. Это изменится сегодня же. Прямо сейчас. Она примет мои извинения. Мы вместе поужинаем, а потом я заберу ее домой – в ее или свой, мне это до крысиной задницы. Как только я останусь с ней наедине, я покажу ей, как сильно я сожалею, своими пальцами, языком и любой другой частью моего тела, которой она позволит мне к ней прикоснуться.

Стеклянные двери прям дрожат от мощи моего появления. Маленькая старушка за стойкой, должно быть, одна из Беллов, живущих к югу от Пайн-Фоллса, поправляет очки.

– Могу чем-то помочь, молодой человек?

– Ага. Я здесь, чтобы повидаться с мисс Роулингс.

– У вас назначена встреча?

«Одна была, в течении трех лет», – угрюмо думаю я.

– Ага, – я уже начинаю говорить, как Эддингтон. Но не похоже, чтобы миссис Белл была уверена. – Я пришел обсудить расширение библиотеки.

Я указываю на объявление на стойке, где написано, что в фонд строительства библиотеки занесены целые триста долларов от поставленной цели в десять тысяч долларов.

– Правда? – а она жестко держит оборону.

Мне приходится перейти к тяжелой артиллерии.

– «Эддингтон & Лов Констракшн» заинтересована предоставить рабочую силу и материалы.

Эддингтон изойдет дерьмом, но у него уже есть пара, которую он может обнимать по ночам. А у меня только рука и холодное пиво.

– Что ж. – Миссис Белл одобрительно кивает головой. – Очень хорошо. Я передам ей, что вы здесь.

Миссис Белл исчезает из вида. Я не могу ничего расслышать, поскольку медведи наделены даром сверх обоняния, а не даром сверх слуха, но по повышению и понижению голосов, приглушенно произносящих слова, суть я ухватил. Алекс не хочет меня видеть, но когда миссис Белл рассказывает ей о моем щедром вкладе, у Алекс нет иного выбора, кроме как оторвать свою сладкую задницу от стула и встретиться со мной.

– Мистер Лов, – говорит она холодно. – Я так понимаю, вы здесь, чтобы поговорить о фонде строительства.

Будь тон ее голоса еще чуть-чуть холоднее, мои яйца забрались бы мне в кишки.

– Верно, – растягиваю я.

– Алекс, тебе стоит показать ему, что ты задумала. – Миссис Белл указывает вглубь здания. – У нее есть несколько набросков того, как выглядело бы это расширение.

Алекс сжимает свои красивые губки, но перед лицом выжидающего взгляда миссис Белл у нее просто нет выбора.

К несчастью, она вынуждает меня продолжать.

– Какого рода вклад вы подразумеваете, мистер Лов?

– Зовите меня Гриффом. И я предлагаю любую скидку, которая поможет мне этим вечером с вами поужинать.

– В помощи нуждается библиотека, мистер Лов. Не я, – в ее голосе звучит какая-то чудная интонация, которую я не могу прочесть.

– Ну, я не думаю, Алекс, чтобы вы нуждались в помощи. Я тот, кому нужно проделать эту работу, и я хочу, чтобы вы согласились.

Глава 2

АЛЕКС

Определенно, это воплотившийся в жизнь кошмар.

Не веря своим глазам, я стою здесь, в библиотеке, и пялюсь на Гриффина Лова, и выглядит он так, словно владеет этим местом, – с широко расставленными ногами, уперев руки в бока, будто провоцирует меня отказаться от его щедрого предложения. Я и раньше видела его в своей библиотеке, но, как правило, лишь в бесстыдных, похотливых снах.

Наподобие того сна, который приснился мне прошлой ночью? Того, где я захожу в свой офис, а он уже там, голый и с банкой меда, обмазывает им свой член, после чего предлагает мне вылизать каждый его дюйм дочиста? И я просыпаюсь с рукой, просунутой в ​​трусиках, отчаянно нуждаясь в большем? Чувствуя себя неуютно, я ерзаю на месте, крепко вцепившись в папку, которую прижимаю к своей груди.

Гриффин заставляет меня нервничать во всех смыслах. Такое ощущение, словно он читает мои мысли, а мне это не по душе. Человек я очень скрытный. Мои дела никого, кроме меня, не касаются, и я не хочу, чтобы кто-нибудь знал мои секреты. А то обстоятельство, что всякий раз, когда он открывает рот, то раскрывает еще один из них? Это только усиливает мое желание избегать этого мужчину еще больше. Вот поэтому-то, меня и бесит, что он продолжает появляться здесь каждый раз, как о нем подумаю.

Признаю, что думаю я о нем много, а кто бы не стал? У него темные густые волосы, слишком длинные, чтобы считаться модными, но достаточно длинные, чтобы у меня пальцы чесались от желания убрать их с его лица. У него ярко-синие глаза и густая борода, которые разжигают огромное количество моих самых бесстыдных фантазий. Он носит одежду, которая ясно свидетельствуют о том, что он одевается не для того, чтобы кого-либо впечатлять: у рубашки, в которой он сегодня, в воротнике дырка, а другая – возле подола. Летом он носит футболки без рукавов и с большими вырезами по бокам, и я мельком замечала его подтянутые мышцы, без капли лишнего жира, и грудные мышцы.

Этот его стальной пресс наводит на меня очень развратные мысли.

Словно он снова может прочесть мои мысли, Гриффин наклоняет голову и разглядывает меня.

– Ну?

Я моргаю, пытаясь вспомнить, о чем мы говорили.

– Что?

– Мое дерево?

Я чувствую, как мое лицо багровеет.

– Прошу прощения? – выдавливаю я из себя эти слова.

– Я сказал, что дам вам хорошую скидку на дерево, необходимые материалы и людей для строительства вашего расширения, если вы сегодня сходите поужинать со мной и покажете, что там у вас.

«Покажу ему, что у меня? Господи милосердный. Может ли этот мужчина когда-нибудь что-нибудь сказать, что не окончится косвенным намеком?» – прикусив губу, рассуждаю я. Когда я поднимаю глаза, то вижу, что он смотрит на мои губы. Наверняка, в этот самый момент у меня намокают трусики.

Силы небесные, мне срочно нужно с кем-нибудь потрахаться.

– Сегодня я занята.

Миссис Белл наступает мне на ногу.

– Алекс, для этого выделить время в своем расписании ты можешь.

Хмурясь, я смотрю на свою ассистентку.

– Нет, на самом деле не могу. У меня приближается час рассказов, а после него у меня встреча со школьным советом…

Миссис Белл снова твердо наступает мне на ногу.

– Я со всем разберусь. Сходи с этим милым, красивым юношей поужинать и раскрой ему свои секреты, что ты там прячешь.

В ужасе от ее выбора слов, я оглядываюсь на Гриффина. Его губы подергиваются, и он, глядя на меня, приподнимает бровь.

– Что скажете, Алекс? Я предлагаю вам то дерево, что у меня в наличие, чтобы вы решили свою проблему, в обмен на чуток вашего времени.

Если это избавит меня от этого намеками перенасыщенного разговора, я сделаю все, что угодно.

– Я возьму свои наброски.

***

Невзирая на то, что Гриффин пытается настоять на том, чтобы отвезти меня в самый популярный ресторан Пайн-Фоллса, я еду на своей машине. Я ни в коем случае не позволю себе стать зависимой от этого мужчины, хотя больше меня беспокоит быть запертой с ним наедине в замкнутом, уединенном пространстве. Боюсь, я не смогу удержать свои изголодавшиеся по сексу ручонки прочь от его роскошного тела. Тем более, что он то и дело твердит мне, что получу его дерево. Божечки. Я веду свой Мини Купер в ресторанчик «Хайдэвэй», маленький деревянный туристический объект в центре торгового района Пайн-Фолса. Библиотека расположена в одном из муниципальных зданий, поэтому мне не получается радоваться уличной атмосферой, которая окутывает туристическую часть города.

Я специально паркуюсь в дальнем конце парковки, и меня раздражает, когда Гриффин Лов – не Грифф! Да ни в жизнь Грифф! – паркуется прямо возле меня, хотя здесь много свободных мест. Желание просунуть руку под юбку и проверить, насколько мокрые у меня трусики, исчезает в тот самый момент, когда его большой грузовик останавливается рядом с моей машиной. Сжимая ксерокопии набросков, которые я сделала для библиотеки, я спешно вылезаю из машины и перекидываю ремень сумочки через плечо.

– Ну и грязища, – говорит Гриффин, встав рядом со мной, протягивая руку к моему локтю. – Не испорть свои туфельки.

Я выдергиваю у него свою руку, потому что от его прикосновения мои соски мгновенно загораются словно включенные огоньки, и спешу побыстрее отсюда выбраться. Для моих сексуальных туфелек с завязками на высоком каблуке эта парковка опасна, и неловко качнувшись, я налетаю на мощеный бордюр. Тогда я бросаю на него еще один гневный взгляд, как будто это все его вина.

Игнорируя мои гневные взгляды, он открывает для меня дверь ресторана.

Я захожу внутрь, пытаясь создать видимость деловой встречи, покуда одна из тамошних девушек ухмыляется, усаживая нас в частную кабинку. В «Хайдэвэй» все кабинки отделены высокими стенами, и в центре каждого из столов имеется крошечный светильник для подсветки. Учитывая, что на улице промозглый день, внутри довольно темно, и от этого все кажется более интимным.

Мне это не нравится, даже несмотря на то, что я совершенно уверена, что трусики у меня сейчас промокли.

У этой кабинки U-образная форма, и я проскальзываю внутрь,… а после этого пробираюсь вокруг на другую сторону. Гриффин скользит внутрь прямо рядом со мной, а потом быстро продвигается вперед до тех пор, пока едва не задевает меня локтем.

Уставившись на него, я хватаю свое меню.

– Вы не хотели бы сесть с другой стороны?

– Только если вы сядете там вместе со мной.

– Это не неуместно для деловой встречи.

– Я здесь не для того, чтобы поговорить с вами о делах, и вы это знаете.

Я открываю меню и держу его настолько близко к лицу, что тот едва не врезается мне в нос.

– Вы все еще злитесь на меня из-за того, что я съел ваш мед?

О Боже. От его слов мой пульс стрелой несется вниз, прямо в мои трусики.

– Не будьте смешным. – Даже когда я возмущаюсь, голос у меня звучит так, будто я задыхаюсь. Не очень-то правдоподобно. Откашлявшись, я выглядываю на него поверх меню. – Это было медовое варенье. И вы даже не спросили разрешения!

– Значит, если б я спросил разрешение, то вы бы позволили мне все это вылизать? – на его лице плутоватая, дерзкая улыбка.

«Успокойтесь, сосочки, успокойтесь».

Я шлепаю его своим меню по его самодовольной физиономии.

– Перестаньте уже быть таким пошляком! Мы тут пытаемся провести деловую встречу.

Он отталкивает меню, которое я пихнула ему в лицо, и наклоняется ко мне поближе.

– Алекс, мы с вами оба понимаем, что между нами нечто большее, чем просто деловые отношения. Сегодня я понял, что не хочу, чтобы парочка банок меда стали препятствием тому, что могло бы быть нечто и правда восхитительным.

В самый первый раз то, что он говорит, западет мне в душу.

Я знаю таких парней, как он. Парни, которые используют девушек, а, получив удовольствие, на следующий день больше не звонят. Миссис Белл предупреждала меня об оборотнях в этом городе – что это секрет и что об этом нельзя рассказывать кому-то из внешнего мира. Ее муж был оборотнем, но он бросил ее ради другого волка, и ей из-за этого было немного горько. «Медведи-оборотни – худшие из них, – сказала она мне. – Они не уважают людей и считают их легкомысленным быстрым перепихоном, не более того». И у меня нет никаких сомнений, что если Гриффин оборотень, то он непременно медведь. Вся его манера вести себя кричит о том, что он гризли – это его размер, его кураж, медлительность, то, как он восхитительно мне улыбается.

Еще то, что он умял шесть банок медового варенья просто потому, что я оставила их без присмотра. Да-да. Однозначно медведь.

И бабник. В целом, как ни крути, это парень, которого следует избегать.

Прищурив глаза, я смотрю на него.

– В натянутых отношениях мы с вами уже давно. Так что же привело к такому перевороту в чувствах?

Гриффин пожимает этими своими потрясающими плечами, и реагируя на это, мой живот пробирает непонятная дрожь.

– Во время этих выходных мой друг подцепил девушку, и тогда я подумал, что и между нами есть кое-что личное, чем нам следует заняться.

Это все равно, что мое возбужденное тело облить холодной водой. Так значит, его приятель закрутил с кем-то романчик, и он решил заняться легкодоступной добычей? Ему не занимать наглости.

– Знаете что? Оставьте свое дерево себе. Я не хочу иметь с вами ничего общего. – Схватив сумочку, я встаю из-за стола.

Он хватает меня за руку, прежде чем я успеваю уйти, и хмуро смотрит на меня.

– А ну-ка погодите, Алекс…

Повернувшись, я смотрю на него самым свирепым взглядом.

– Если вы меня не отпустите, я закричу.

Губы Гриффина растягиваются в рыке, но мою руку он отпускает. Я перекидываю ремень сумочки обратно через плечо, вытаскиваю оттуда ключи (и перцовый баллончик) и, выбежав из ресторана, спешу через парковку обратно к своей машине.

Я запираю двери и смотрю на часы. Не прошло и десяти минут. Боже Всемогущий. Всего десять минут, а мы не поладили. Всего десять минут, а он, можно сказать, уже просил меня трахнуть его.

Всего десять минут, а мои трусики уже промокли от желания.

Я возвращаюсь в библиотеку в ошалелом состоянии, отчасти из-за гнева, отчасти из-за похоти. Бессмысленно отрицать, что я хочу Гриффина и что он чрезвычайно меня возбуждает, но я отказываюсь быть чьим-либо трахом по-быстрому на стороне и встречаться только по ночам ради перепихона (если мы до этого бы дошли). Уже проходила через такое, с этим покончено, больше никогда.

Я врываюсь в библиотеку и захлопываю дверь своего офиса. Я опускаю жалюзи, и миссис Белл знает, что нельзя заходить и меня беспокоить. Совершенно очевидно, что я в дурном настроении.

Я сажусь за свой стол и сжимаю руки на ручках стула. Через мгновение мои пальцы начинают постукивать по дереву. Я ужасно взвинчена. У меня ноют соски, и когда сжимаю бедра, то чувствую в трусиках влагу. Я дико возбуждена и в мыслях возвращаюсь к тому, как я впервые встретилась с Гриффином Ловом.

Я зашла в свой офис за банками медового варенья для сельской ярмарки, но обнаружила огромного бородатого бога, сидящего на моем столе, слизывающего со своего большого пальца остатки моего варенья. Он приподнял шикарную бровь, посмотрел на меня так, будто хотел начать облизывать и меня, а затем сказал:

– Если на вкус ты такая же вкусная, как твое варенье, я буду на седьмом небе.

– Прошу прощения? – пробормотала я.

– Просто различаю в этом офисе на вкус немало сладенького. Как будто ты сидишь здесь и ласкаешь себя, чтобы сделать весь этот невероятно вкусный мед. Для меня. – И он высовывает язык и начисто слизывает блестящее пятно на его коже.

Это было самое возмутительное, что мне когда-либо говорили. И каким образом этот мужчина узнал, что я люблю мастурбировать в своем офисе? Что у меня в верхнем ящике лежит секс-игрушка, которую я достаю, когда в стрессе или чувствую себя одинокой?

Разволновавшись и рассердившись, я вышвырнула его вон, но каждое слово этого разговора просто выжжено в моем мозгу.

Взглянув на ящик стола, я открываю его. Достаю мини-вибратор пулю, который с виду похож на тех стильных блесков для губ. Я его включаю, задираю юбку, а потом, затолкнув его в трусики, опускаю его на клитор. Как я и подозревала, я чертовски промокла.

Откинувшись на спинку стула, я закрываю глаза и представляю лицо Гриффина между моих ног, в то время как вибратором нежно тру свой клитор.

Глава 3

ГРИФФИН

Люди. Я их не понимаю. Алекс хочет меня, но продолжает себе отказывать. Хотел бы знать, не поэтому ли она постоянно такая напряженная. Говорить себе «нет» должно быть чертовски выводит из себя. Я знаю, так как сам я напряжен сильнее, чем струна пианино, потому что хочу то, чего не могу иметь.

Я намерен изменить это для нас обоих.

– Привет, миссис Белл, – приветствую я, проходя через библиотеку к закрытой двери офиса. – Алекс кое-что оставила в ресторане. Не возражаете, если я войду?

Это наглая ложь. В руках у меня ничего нет, но миссис Белл улыбается и кивает головой.

– Идите, Гриффин. Библиотека закрывается через пять минут.

– Благодарю вас, мэм.

– Нет. Вам спасибо, – а потом она подмигивает. Миссис Белл, может, и старая, но вовсе не тупая.

– Алекс, я хочу… – мои извинения застывают у меня в горле, поскольку Алекс руками возится под столом. В своем волнении и спешке скрыть то, чем занималась, она опрокидывает свой стул. Не будь у меня сверхъестественной скорости и силы, она бы поцеловала пол.

– Что вы здесь делаете? – пищит она. – Где миссис Белл?

Помогая ей встать, я ни словом не молвлю, что у нее юбка задрана до середины бедер, а комната наполнена густым запахом ее возбуждения.

– Она уже закрывается. – Я иду обратно к офисной двери и запираю ее. Свет она уже погасила.

– Ну, мне тоже нужно домой. – Алекс встает и начинает собирать свои вещи, вся такая холодная и спокойная, словно я только что не застукал ее, когда она пытаясь ублажить себя.

– Вы хотите, чтобы я следовал за вами к вам, или вы поедете со мной?

Я прислоняюсь к стене и наблюдаю за ней. Я не собираюсь мешать Алекс уехать, хотя в глубине души мне хочется наклонить ее над этим столом и закончить то, что она начала без меня. Но было бы большой ошибкой с ее стороны считать, будто между нами все закончилось. Между нами все только начинается.

– Я еду к себе домой. Вы едете, – она делает взмах рукой, – Туда, где бы ни находился ваш дом.

«Мой дом там, где ты».

– Звучит заманчиво, – говорю я соглашаясь. – Так что вы выбираете? Поедете со мной? Или мне ехать следом? Полагаю, вы предпочли бы ехать домой на своей машине, чтобы никто не думал, что вы используете меня, чтобы заполучить для библиотеки пожертвование побольше.

– Что? – шипит она. – Именно вы меня преследуете! Именно вы используете большое пожертвование, чтобы затащить меня в постель! – она подходит ко мне, грозя пальцем мне в лицо. – Я здесь жертва!

– Лишь потому, что вы не позволяете себе получить то, чего хотите. – Я делаю несколько глубоких вдохов, поскольку ее стол выглядит все более и более привлекательным.

– Лишь потому, что мое тело хочет вас, не значит, что я ему уступлю, – рычит она. – Я не животное.

Не животное.

Эти слова ранят меня настолько сильно, как физический удар. Я отшатываюсь.

– Не вижу в животных ничего плохого.

Оборотни, которых я знаю, достойны уважения и в своем большинстве не прибегают к уловкам. Они говорят то, что думают, говорят тебе, чего они хотят.

– Вы знаете, о чем я… – она рывком открывает дверь.

– Вообще-то, нет. Я большой любитель животных. Животные – самые верные существа. Они живут инстинктами и стремятся выжить, однако они не плохие и не злобные.

– Они прекрасны… в лесу и все такое.

Неужели она не любит животных? Это было бы… ужасно. Пара, которая ненавидит половину твоей сущности? Без сомнения, боги не могут быть такими жестокими.

– У вас плохой опыт с животными? – я следую за ней из офиса в затемненный вестибюль.

– На самом деле, да. – Она дважды проверяет, переведены ли все терминалы в спящий режим, а затем указывает на заднюю дверь. – Когда мне было одиннадцать, меня укусила соседская собака. Я не особо любила животных тогда и не очень люблю их сейчас. Пайн-Фолс мне нравится, но я могу обойтись и без дикой природы.

Может, мои обонятельные рецепторы ошибаются? Я к тому, что мы, как правило, определяем своих пар по запаху. Вдобавок, возникает проблема внизу. Мой член твердеет только в присутствии Алекс. Парад моделей «Виктории Сикрет» бы прошествовать по этой парковке обнаженными, и все, что я мог бы поднять, – это руку, поскольку в штанах у меня не поднялось бы ничего, если не учую Алекс.

– Некоторых собак воспитывают неправильно, – говорю я ей, когда мы выходим на асфальтовую стоянку. – При правильном обучении даже самые злобные породы не кусаются, если только их хозяин им это не прикажет.

– Не знаю. Мне было одиннадцать, и я решила срезать путь через двор соседа. Собака выскочила из-под крыльца. Я ее даже не видела. Она схватила меня за голень, не успела я и глазом моргнуть. – Остановившись возле своей машины, Алекс рассеянно тянется, дабы провести рукой по своей правой голени. Должно быть, она даже не осознает, что это делает. – Я закричала, и наконец появился мистер Уилкинс и утащил свою собаку. – Она смотрит на меня грустными глазами. – Я больше никогда не ходила какими-нибудь короткими путями.

– О, детка. Тебе до сих пор страшно.

– Что? – она легонько содрогается. – Да нет. Я годами не вспоминала об этом собачьем укусе, пока вы сами сейчас мне об этом напомнили.

Я приседаю на корточки, но в темноте этот шрам – а от такого укуса он должен быть – толком разобрать не могу. Но что я знаю, так это то, что она все еще страдает от боли, и мне хочется ее убрать. Я охватываю ладонями ее маленькую голень, а затем провожу языком по этой старой ране, и лижу ее, как если бы она была бы свежей.