Текст книги "Бокал крови и другие невероятные истории о вампирах"

Автор книги: Рубен Дарио

Соавторы: Орасио Кирога,Винсент О’Салливан,Лоуренс Даррелл,Реми Гурмон,Роберт Эйкман,Лестер Рэй,Изидор-Люсьен Дюкасс,Мэнли Уэллман,Эмилия Пардо-Басан,Марсель Швоб
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

Когда-то и мне понадобился бы серебристый металл, но теперь хватит обычного кусочка свинца. Теория Фрица верна.

После удара той крестообразной молнии демон оставил мое тело, и настоящая душа вернулась к жизни. Я из вампира снова стал человеком, но уж лучше проклятие, чем воспоминания о том, что я творил.

Ага, они воротились. Стучат в дверь, которую я оставил незапертой, постанывают от жажды крови, как в прежние времена.

– Входите, входите. Открыто. Видите, я готов. Нет, не шарахайтесь от револьвера. Фриц, Фламхен, вам бы, наоборот, следовало радоваться избавлению…

Какими умиротворенными они сейчас выглядят! Настоящая смерть очищает. Для надежности я бросаю факел на пол. Огонь очищает лучше всего на свете. Скоро и я к ним присоединюсь… Приставленный к сердцу револьвер, будто старый друг, сопротивление курка, будто нежная ласка. Странно. Из дула крестом вырывается огонь… Фламхен… крест… очистительный крест!

Винсент О’Салливан
Погребальный скарабей *

I

«Сохраняют ли мертвые свою власть после того, как их зарывают в землю? Распространяют ли на нас эту власть, правят ли нами, восседая на своих ужасных тронах? Становятся ли их закрытые глаза зловещими маяками, хватают ли нас их недвижные руки, направляя стопы наши на пути, избранные ими? Нет, конечно же, когда мертвые обращаются в прах, власть их рассыпается, подобно праху».

Он часто думал об этом долгими летними вечерами, когда они сидели в эркере, выходящем на Парк Печальных Фонтанов. Именно на закате, когда на их мрачный дом ложилось пурпурное сияние, он острее всего ненавидел свою жену. Они были вместе уже несколько месяцев и все дни проводили одинаково – сидели у окна большой комнаты с мебелью темного дуба, тяжелыми портьерами и темно-красными занавесями, где всегда витал странный истлевающий запах лаванды. Он мог час напролет внимательно смотреть на жену, сидящую перед ним – высокую, бледную, хрупкую, с локонами цвета воронова крыла и истомленными пальцами, перелистывающими страницы украшенного миниатюрами молитвенника, – и после вновь переводил взгляд на Парк Печальных Фонтанов, где вдали, как серебряная мечта, поблескивала река. На закате, казалось ему, река начинала бурлить, неся недобрые вести, становилась потоком крови, а деревья, облаченные в алое, потрясали огненными мечами. Долгими днями они сидели в этой комнате, всегда молча, глядя, как тени из стальных становятся багровыми, из багровых серыми, из серых черными. Когда они изредка выходили из дома и покидали врата Парка Печальных Фонтанов, он слышал, как прохожие шептались: «До чего она красива!» И его ненависть к жене возрастала стократно.

И он отравлял ее медленно, но верно – ядом более тонким и коварным, чем яд в кольце Чезаре Борджиа, – ядом, растворенным в его глазах. Взглядом он вытягивал из нее жизнь, опустошал вены, замедлял биение ее сердца. Ему не нужна была медленная отрава, иссушающая плоть, или чудовищные яды, от которых сгорает мозг, ибо его ненависть была тем ядом, что он изливал на белое тело жены в ожидании мига, когда оно будет больше не в силах удерживать освобожденную душу. Он с ликованием наблюдал, как с уходом лета жена становилась все слабее и слабее: каждый день, каждый миг она отдавала дань его глазам, а когда осенью с ней дважды случились длительные обмороки, напоминавшие каталепсию, он усилил натиск своей ненависти, чувствуя, что конец близок.

Однажды вечером, в час серого зимнего заката, жена прилегла на кушетку в темной комнате, и он понял, что она умирает. Доктора ушли со смертью на губах, и они остались одни. Он сидел у окна и смотрел на Парк Печальных Фонтанов; жена подозвала его к себе.

– Твое желание исполнилось, – сказала она. – Я умираю.

– Мое желание? – пробормотал он, разводя руками.

– Тише! – простонала она. – Думаешь, я не знаю? Днями и месяцами ты высасывал из моего тела жизнь, вбирал ее в себя, чтобы выплеснуть на землю мою душу. Днями и месяцами я была здесь с тобой; ты видел, что я молила о пощаде. Но ты оставался непреклонен, и вот твое желание исполнилось, ибо я умираю. Да, оно исполнилось, и мое тело умрет. Но душа моя не может умереть. Нет! – воскликнула она, приподнимаясь на подушках. – Моя душа не умрет, но будет жить, и ей будет дарован всевластный скипетр звездного огня.

– Жена моя!

– Ты хотел жить без меня, но этого не будет. В долгие ночи, когда луна прячется за облаками, в пасмурные дни, когда солнце светит так тускло, я буду рядом с тобой. Не пытайся скрыться от меня в пропастях хаоса, прорезаемого молниями, и на вершинах высочайших гор. Ты связан со мной навсегда, ибо таков договор, что я заключила с Князьями Смерти.

В полночь она умерла, а через два дня гроб с телом увезли в разрушенное аббатство и там предали земле. Удостоверившись, что жену похоронили, он покинул Парк Печальных Фонтанов и уехал в дальние страны. Он побывал в самых неизведанных и диких уголках земли; месяцами жил на берегах арктических морей, был участником трагических и варварских событий. Он приучил себя к зрелищу насилий и жестокости: мучениям женщин и детей, смертной агонии и страху мужчин. Вернувшись после многих лет странствий, он поселился в доме, откуда видно было разрушенное аббатство и могила жены и был такой же эркер, в каком они некогда сидели, глядя на Парк Печальных Фонтанов.

Здесь он проводил дни, грезя наяву, здесь проводил бессонные ночи, окрашенные кошмарами и чудовищными, грозными видениями. Перед ним реяли изможденные, ужасные призраки; в комнате восставали залитые холодным светом руины городов, в ушах звучал топот отступающих и атакующих армий, лязг оружия, громыхание начинающейся войны. Его преследовали видения женщин, моливших о милости; они тянулись к нему просящими руками – всегда женщины – и порой были мертвы. А когда наконец приходил день и его глаза обращались к одинокой могиле, он одурманивал себя восточными наркотиками и впадал в долгое забытье, иногда бормоча отрывки из многогранных, благозвучных, успокоительных стихотворений в прозе Бодлера или туманные созерцательные фразы сэра Томаса Брауна[39]39
  …Томаса Брауна – Томас Браун (1605–1682) – английский ученый-полимат, медик, автор естественнонаучных и религиозно-оккультных трудов, выдающийся стилист эпохи барокко.


[Закрыть], пронизанные сокровенными тайнами жизни и смерти.

Однажды ночью, когда луна была на ущербе, он услышал за окном странное царапанье; распахнув окно, он ощутил тяжелый затхлый запах, какой бывает в склепах и катакомбах с гробницами мертвых. Затем он увидел жука – отвратительного, фантастически огромного; жук приполз, как видно, с кладбища, вскарабкался по стене дома и теперь расхаживал по комнате. Затем, с завидной быстротой, жук забрался на стол, стоявший возле кушетки, на которой он обыкновенно спал. Содрогаясь от омерзения, он подобрался ближе и к ужасу своему увидел, что глаза существа были красными, как две капли крови. Его мутило от ненависти к жуку, но эти глаза завораживали, впивались в него, как зубы. В ту ночь обычные видения отлетели, но жук остался – и не просто остался, нет, он заставил его, плачущего и беспомощного, изучать свое отталкивающее строение, разглядывать жвалы, раздумывать над тем, чем жук может питаться. Ночь показалась ему столетием, и все долгие минуты и часы он просидел, в страхе глядя на это неизъяснимое, склизкое создание. На рассвете жук скользнул прочь, оставив в комнате тот же кладбищенский запах; но и день не принес ему успокоения, ибо и в дневных грезах перед ним вставало жуткое существо. В его ушах звучала музыка, полная страсти и гибельных стенаний, погребальных плачей и грохота великих битв; весь день ему чудилось, что он сражается с кем-то закованным в броню, сам же он был невооружен и беззащитен; так он бился весь день, а когда пришла ночная тьма, вновь увидал жуткое чудовище, медленно выползавшее из развалин аббатства, оттуда, из спокойной, забытой Голгофы могилы. Спокойной лишь внешне – какая ярость, какие бури, должно быть, бушевали там, под землей! С дрожью, с чувством неискупимой вины он ожидал этого жука, червя – посланца мертвых. Тот день и та ночь возвестили будущие дни и ночи. С первой ночи новолуния до ночи, когда луна начинала убывать, жук оставался в могиле, но отдохновение этих часов было таким ужасным, переход к ним таким резким, что он мог только горестно дрожать, как безумный. Дело было не только в физическом ужасе и отвращении: его терзали духовного страха; он ощущал, что это чудовище, этот потусторонний гость явился забрать его жизнь и плоть. Каждый день он в муках ждал наступления ночи, и наконец приходила уродливая ночь, полная непреодолимой боли и страданий.

II

На рассвете, когда на траве еще лежали тяжелые капли росы, он выходил из дома, брел к кладбищу и останавливался у железной двери склепа, где лежала его жена. Стоя там и повторяя дикие покаянные молитвы, он бросал в усыпальницу бесценные дары: шкуры леопардов и тигров-людоедов, шкуры животных, пивших воду из Ганга и погружавшихся на илистое дно Нила, драгоценные камни из корон фараонов, слоновьи бивни и кораллы, за которые люди отдавали жизнь. Затем он воздевал руки и голосом, достигавшим небес, восклицал:

– Прими мои дары, о мстительная душа, и дай мне жить в мире. Разве тебе этого мало?

Через несколько недель он снова пришел к усыпальнице, неся священную чашу для причастия, усыпанную самоцветами, и киворий из чистого золота. Он наполнил сосуды редчайшим вином забытого урожая, поставил их посреди склепа и вскричал яростным голосом:

– Прими мои дары, о, неумолимая душа, и пощади меня. Разве тебе этого мало?

Наконец он принес браслеты женщины, которую любил; он разбил ее сердце, расставшись с ней, дабы умилостивить мертвую. Он принес локон ее волос и платок, хранящий следы ее слез. И в склепе зазвучал его жалобный, душераздирающий шепот:

– О, жена моя, разве и этого мало?

Но всем, кто находился рядом с ним, было очевидно, что дни его сочтены. Ненависть к смерти и страх перед ее неотвратимыми объятиями придавали ему силы; он словно отталкивал своими худыми руками незримого убийцу. Отчетливей и ярче, чем в горячечных видениях, перед ним выступали враги; безжалостный свет заливал врата смерти. И в этот миг наивысшего напряжения, отбиваясь как скупец, которого насильно отрывают от груды золота, страдая сильнее, чем влюбленный, разлученный с возлюбленной, он испустил дух.

Холодным и серым осенним вечером его отнесли в склеп, чтобы похоронить рядом с женой. Так он пожелал, ибо знал, что не найдет покоя во тьме иной усыпальницы и не будет спать с миром на ином кладбище. Несшие гроб пели величавую погребальную песнь, в которой слышался гулкий топот триумфального марша – она разносилась по ветру и рыдала в ветвях старых деревьев. В усыпальнице его опустили в могилу и преклонили колени, молясь о спасении его души. Requiem aeternam dona ei, Domine![40]40
  Requiem aeternam dona ei, Domine! – Вечный покой даруй ему, Господи! (лат.).


[Закрыть]

Ho, когда они собрались покинуть руины аббатства, в склепе раздались голоса, и диалог тот был так чудесен, так ужасен по природе и причине своей, что люди застыли, прислушиваясь, и в сумраке глядели друг на друга с перекошенными и мертвенно-бледными лицами.

Сперва прозвучал женский голос:

– Ты пришел.

– Да, я пришел, – ответил голос мужчины. – Я предаюсь тебе, победительница.

– Как долго я ждала тебя! – произнес женский голос. – Много лет я лежала здесь; дождь проникал сквозь камни, снег сдавливал мне грудь. Многие годы, пока солнце танцевало над миром, а луна сладко улыбалась садам и дарам земли. Я лежала здесь, и спутником моим был червь; с ним я вошла в союз. Ты делал лишь то, что желала я, ты был игрушкой в моих мертвых руках. О, ты украл у меня тело, но я похитила у тебя душу!

– Но могу я… теперь… наконец… обрести покой?

Голос женщины зазвучал громче, зазвенел в усыпальнице, как трубный глас:

– Я не ведаю покоя! Мы воссоединились с тобой в граде царицы, которая правит могущественной империей. Теперь мы предстанем, трепеща, перед царицей Смерти!

Слушатели распахнули двери склепа и сбили крышки с гробов. В заплесневелом гробу они нашли тело женщины, не тронутое тлением и еще теплое, словно она только что умерла. Но тело мужчины оказалось разложившимся, выглядело ужасно и походило на труп, много лет пролежавший в гробнице.

Комментарии

Лотреамон. Из «Песен Мальдорора»

Лотреамон (наст. имя Изидор-Люсьен Дюкасс, 1847–1870) – французский поэт и прозаик. Родился в Уругвае в семье франц. консульского работника; с 13 лет жил во Франции, учился в лицеях, с 1867 в Париже, где проучился год в Политехническом училище. Первая из Песен Мальдорора, откуда взят предлагаемый отрывок (пер. Н. Мавлевич) вышла в виде анонимной брошюры в 1868 г. Полностью книга была отпечатана в 1869 г., однако издатель отказался ее распространять, опасаясь преследований за богохульство и непристойность. Лотреамон умер во время осады Парижа в возрасте 24 лет; Песни Мальдорора позднее оказали громадное влияние на франц. символистов и сюрреалистов. Коммент. принадлежат переводчице.

М. Швоб. Стриги

Рассказ (под назв. Les Striges) вошел в авторский сб. Двойное сердце (Coeur double. Paris, 1891). Пер. и комм. С. Шаргородского.

М. Швоб (1867–1905) – видный французский писатель-символист, переводчик, литературный критик, драматург. Выходец из зажиточной еврейской семьи. Автор более сотни рассказов и новелл, многочисленных статей, пользовавшийся при жизни большим уважением в лит. кругах. Считается одним из предшественников сюрреалистов и Х. Л. Борхеса.

Р. Дарио. Танатопия

Рассказ был написан в 1893 г. и впервые опубликован в 1925 в Impresiones у sensaciones – одном из томов посмертного ПСС. Пер. Т. Стокозовой.

Р. Дарио (1867–1916) – крупнейший латиноамериканский поэт-модернист, прозаик, драматург, журналист. Уроженец Никарагуа, на протяжении своей жизни много скитался по Латинской Америке, жил в Гватемале, Никарагуа, Сан-Сальвадоре, Коста-Рике, Аргентине, в 1893 г. побывал в США и Европе. Оказал значительное влияние на испаноязычную литературу и журналистику XX в.

Л. Даррелл. Карнавал в Венеции

Отрывок взят из романа Бальтазар (1958) – второго романа знаменитого Александрийского квартета Л. Даррелла. Заглавие отрывка дано нами. Пер. В. Михайлина.

Л. Даррелл (1912–1990) – британский писатель-экспат, поэт, драматург. Старший брат натуралиста Дж. Даррелла. Родился в колониальной Индии, с 15 лет, живя в Англии, занялся литературой. С 1935 г. жил с семьей на Корфу, впоследствии – в различных странах мира, одновременно работая на британский МИД.

Р. Эйкман. Из девичьего дневника

Впервые: The Magazine of Fantasy and Science Fiction, 1973, февраль, под назв. Pages from a Young Girl’s Journal, позднее в авторском сб. Cold Hand in Mine (1975). Рассказ награжден World Fantasy Award (1975). Пер. А. Вий. Комментарии принадлежат переводчице.

Р. Эйкман (1914–1981) – английский писатель, высоко ценимый любителями хоррора, общественный деятель, составитель антологий. Внук известного автора викторианских оккультных триллеров Р. Марша (см. в данной серии его знаменитый роман Жук). Испытывал глубокий интерес к театру, балету и музыке, занимался организацией гастролей и фестивалей, много лет посвятил усилиям по сохранению малых рек и каналов Англии. Автор ряда сборников рассказов, двух романов, мемуаров. Некоторые произведения Р. Айкмана были опубликованы лишь посмертно.

Ф. Дж. Лоринг. Гробница Сары

Впервые: The Pall Mall Magazine, 1900, декабрь, под загл. The Tomb of Sarah. Пер. В. Барсукова. Илл. Э. Салливана.

Ф. Дж. Лоринг (1869–1951) – британский морской офицер и писатель, эксперт в области телеграфной связи. Выходец из семьи потомственных моряков, сын адмирала. После долгой службы в военно-морском флоте вышел в отставку коммандером в 1909 г., был инспектором телеграфной связи в почтовом ведомстве, в 1930–1950 гг. работал в International Marine Radio Company, где в конце концов занял должность директора. Писал стихи и рассказы, из кот. наиболее известен приведенный здесь.

Д. Готорн. Могила Этелинды Фионгуала

Впервые: Lippincott’s Magazine, 1887, май, под загл. The Grave of Ethelind Fionguala (в позднейших публ. – Тайна Кена). Пер. С. Антонова взят из сетевых источников. Примечания принадлежат переводчику. Нами восстановлено исходное заглавие.

Д. Готорн (1846–1934) – писатель, поэт, журналист. Единственный сын американского классика Н. Готорна. Изучал инженерное дело в США и Европе, работал инженером в Нью-Йорке, долго жил в Европе; освещал для американских журналов голод в Индии и испано-американскую войну. В 1913 г. был приговорен к тюремному заключению за мошенничество с продажей акций и провел год за решеткой. Автор многочисленных стихотворений, романов, рассказов (в т. ч. детективных и мистических), книг о путешествиях, биографий и пр.

Р. де Гурмон. Магнолия

Рассказ вошел в авторский сб. Histoires magiques (1894) под загл. Le magnolia. Пер. С. Шаргородского.

Р. де Гурмон (1858–1915) – французский поэт, писатель, драматург, эссеист. Потомок старинного аристократического рода. Один из основателей литературного журнала и издательства Mercure de France, виднейший деятель символистского движения и выдающийся критик «прекрасной эпохи».

Ж. Лоррен. Бокал крови

Впервые в L'Écho de Paris (1892) под назв. Le verre de sang, позднее в авторском сб. Buveurs d'âmes (1893). Пер. и комм. С. Шаргородского.

Ж. Лоррен (наст, имя Поль Дюваль, 1855–1906) – французский поэт, прозаик, драматург, журналист. Лоррен, развратник и эфироман, является одной из самых скандальных и одиозных фигур французского декаданса. Автор большого количества романов, сб. рассказов, новелл и стихов, пьес, путевых заметок.

М. У. Уэллман. Нескончаемый ужас

Впервые: Weird Tales, 1936, № 5, май, под загл. The Horror Undying. Пер. А. Вий и Л. Козловой. Комментарии принадлежат переводчицам.

М У. Уэллман (1903–1986) – американский писатель, весьма уважаемый как автор НФ, фэнтэзи, детективных романов, вестернов, исторических и документальных трудов и т. д., лауреат World Fantasy Award и премии Э. По. Родился в португальской Западной Африке (ныне Ангола) в семье американского врача, ученого и писателя. Участник Второй мировой войны. Печатался во множестве изданий и, по собственной оценке, написал около 500 рассказов и статей, из них 80 в жанрах НФ и фэнтэзи.

П. де Васто. Вампир

Русский пер. впервые: Всемирная панорама, 1913, № 235/42, 18 октября. Пер. Р. Б. Орфография и пунктуация приближены к современным нормам.

Э. Пардо-Басан. Вампир

Впервые: Blanco у Negro, 1901, № 539, под загл. Vampiro. Пер. Т. Стокозовой.

Э. Пардо-Басан (1851–1921) – испанская графиня, прозаик, поэтесса, литературовед, одна из крупнейших испанских писательниц конца XIX – нач. XX в., в целом принадлежавшая к натуралистическому направлению; встречаются у нее, однако, и произведения фантастического свойства. Автор романов, рассказов, путевых очерков, историко-литературных работ, исследования La revoluciôn de la novela en Rusia (1887).

О. Кирога. Вампир

Рассказ (1927, под загл. El Vampiro) вошел в авторский сб. Mas alla (1935). Пер. Т. Стокозовой.

О. Кирога (1878–1937) – выдающийся уругвайский писатель, поэт, путешественник, фотограф. Наиболее известен рассказами с элементами сверхъестественного, изображающими сумеречные и галлюцинаторные состояния души, а также сказками о природе и животных сельвы, где Кирога прожил много лет. Жизнь Кироги была отмечена целым рядом трагедий; покончил с собой, будучи болен раком.

Л. дель Рэй. Огненный крест

Впервые: Weird Tales, 1939, № 5, май, под загл. Cross of Fire. Пер. А. Вий и Л. Козловой.

Л. дель Рэй (1915–1993) – американский фантаст, редактор, критик. Начал литературную карьеру в «палп»-журналах в конце 1930-х гг., в 1940-х гг. наряду с писательством подрабатывал поваром. В 1950-х гг. редактировал ряд журналов фантастики и НФ, работал в литературном агентстве, позднее в издательстве «Ballantine Books», где организовал под собственным именем издательское подразделение фантастики и НФ.

В. О’Салливан. Погребальный скарабей

Впервые на франц. яз. в Mercure de France (1898, январь) под загл. Le Scarabée Funèbre, позднее на англ. яз. в авторском сб. The Green Window (1898) под загл. Will. Пер. В. Барсукова. В переводе использовано загл. французской версии.

B. О’Салливан (1868–1940) – поэт, писатель-декадент. Уроженец США, однако с молодых лет учился и жил в Англии. Участник британского «Эстетического движения», был дружен с О. Бердслеем, О. Уайльдом и др. После разорения семьи жил в бедности, затем в крайней нищете, окончил жизнь в парижском приюте для бедных.

* * *

Издательство приносит благодарность А. Вий за помощь в работе над книгой.