Текст книги "Любовная игра. Книга первая"
Автор книги: Розмари Роджерс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)
– Если бы вы и в самом деле были обитательницей гарема, моя дорогая Дилайт, думаю, вам не хотелось бы уехать, потому что вы были бы слишком заняты тем, чтобы сделаться любимой игрушкой своего господина. Если бы вы заупрямились… тогда бы вас или высекли хлыстом или утопили. Будьте благодарны за то, что я не собираюсь делать ни того, ни другого – если вы не заведете меня слишком далеко. А теперь, пожалуйста, возвращайтесь сюда и садитесь на свое место. Зачем унижать себя?
Помощи ждать было неоткуда, на лицах двух мужчин, стоявших перед ней и смотревших куда-то поверх ее головы, не было даже искры сочувствия. Сара секунду взвешивала шансы, а затем с горечью, душившей ей горло, подчинилась обстоятельствам.
– Очень хорошо. Вы не оставили мне альтернативы, не так ли?
Распрямив плечи, как молодой солдат на параде, она повернулась, шелковая юбка короткого, открывающего плечи вечернего платья ударила ее по коленям. Ее стул был ловко отодвинут для нее, и она поблагодарила за это коротким кивком головы, прежде чем опустилась на него, держа спину прямо и с каменным лицом. Черт его побери! Чего он думает достичь таким произволом? К чему он собирается принудить ее?
18
– Вы всегда принуждаете женщин, чтобы они составляли вам компанию за обеденным столом? Или… или похищаете их ради забавы? Почему же я все-таки нахожусь здесь?
С другого конца стола на нее испытующе смотрели черные, как ночь, глаза, взгляда которых Сара начала бояться и ненавидеть, так как он, казалось, уничтожал всю ее слабую оборону.
– Почему? – медленно протянул язвительный голос, пока длинные пальцы отрезали ломтик сыра и поигрывали им на кончике ножа. – Как вы думаете, почему, Дилайт? Может, я пытался выяснить, соответствуете ли вы своему имени… а может, хотел узнать, насколько сильно на самом деле вы любите моего брата? Я вижу, как трепещет ваше горло.
Сейчас его голос стал таким же острым, как лезвие ножа, которым он играл:
– Ну, будем честными друг с другом, дорогуша! В конце концов, я не совсем похитил вас. Я точно припоминаю, даже если вы и отрицаете, что поехали со мной совершенно добровольно… Разве вы не сказали, что мое приглашение очень забавно? И разве не оставили сообщение на магнитофоне для вашего дяди Тео… безусловно, вы помните это? Мне еще пришлось напомнить вам, чтобы вы прекратили хихикать, иначе он не разберет ни слова из того, что вы хотели ему сказать, когда включит вашу запись. Так почему вы внезапно собрались так скоро убежать от меня? Или вами руководит истеричное настроение, типично женский способ напомнить мне, что следует посвящать вам больше времени?
Сара глубоко вздохнула, ее подбородок воинственно приподнялся. Нет, она не позволит играть с собой в кошки-мышки. Она осадит его, и не имеет значения, что этот негодяй попытается с ней сделать.
– Вы сейчас говорите вещи, которые должны обидеть и унизить меня, не так ли? И я удивляюсь, почему? Вы обижены, потому что я обыграла вас в теннис? Или потому, что я явно предпочитаю интимную близость с вашим братом интимной близости с вами?
Сразу после того как у нее вырвались эти слова, Сара обнаружила, что спрашивает себя, не зашла ли она слишком далеко. Его глаза, черные, как адские угли, испепелили бы ее, если бы она позволила. Даже через стол она слышала его прерывистое дыхание и, чтобы не дрожать, отчаянно бросила вызов его ярости.
– Конечно, я только беспомощная женщина и не ровня вам физически, и у вас есть слуги, которые слепо вам подчиняются, не правда ли? А теперь, когда вы напомнили, что я полностью в вашей власти, могу ли я спросить вас, что вы собираетесь со мной делать? Убить? Изнасиловать?
– Довольно! – Его голос прогремел как удар грома, и он вонзил лезвие своего ножа в поверхность стола перед собой. – С меня хватит ваших вопросов, обвинений, инсинуаций и вызова вашей всеми превозносимой сексапильности, который вы постоянно швыряете мне в лицо. Позвольте вам это сказать.
Выдернув нож из стола, он направил его в ее сторону таким образом, что она внутренне вздрогнула, думая, уж не намеревается ли он метнуть его ей в сердце.
– Позвольте напомнить то, что я уже говорил: у меня нет намерения изнасиловать вас, как бы вы ни подстрекали меня на подобный поступок. И, уверяю вас, что в конце концов вы будете принадлежать мне: рассердит это моего брата или нет, и станете вы меня за это ненавидеть или нет, но когда это произойдет, это случится по вашей охоте и по вашему желанию, так же, как и по моему.
Непрошеный яркий румянец появился на лице Сары, когда до нее дошел смысл сказанного Марко. Она обнаружила, что смотрит на него, слегка раздвинув губы. Ее дыхание неприятно участилось, совсем как у кролика, загипнотизированного змеей, подумала она позже с внезапным отвращением к себе.
Он коротко и отвратительно рассмеялся.
– Maledizione! [10]10
Maledizione – проклятие ( ит.).
[Закрыть]Неужели я действительно заставил примолкнуть ваш острый язык? Вы смотрите на меня так, словно ждете, что я вскочу со стула и брошусь на вас… подобно этому приготовившемуся к прыжку волку, который висит у меня на шее. Вы боитесь… или очарованы, моя прелестная Дилайт?
– Ваша… ваша… как вы смеете называть меня своей? В любом случае я не ваша – я никогда не буду вашей, даже если вы останетесь последним мужчиной на земле – никогда по моему собственному желанию, никогда!
– Это вызов или просто лицемерие? Для молодой женщины с вашим опытом, которая, по вашим же словам, испытала все виды любовного наслаждения, вы, безусловно, действуете ханжески, если только не думаете произвести на меня впечатление.
Он был, бесспорно, самым презренным, самым тщеславным мужчиной, с которым она когда-либо встречалась! То, как он исказил все ее слова…
– Мне невероятно хочется швырнуть в вас чем-нибудь! – сказала Сара вкрадчивым голосом. – Предпочтительно чем-нибудь очень тяжелым или очень мокрым.
Ее глаза устремились на тяжелую серебряную вазу в центре стола, наполненную прекрасно подобранными экзотическими орхидеями, и она вздохнула, прежде чем пристально взглянула на него; пятна сердитого румянца окрасили ее щеки.
– Но мой… меня приучили стараться действовать, как леди, во всех случаях, даже когда я не в присутствии джентльмена!
Крепко вцепившись пальцами в подлокотники своего стула, Сара вынуждала себя не отрывать от него глаз.
– Вы прекрасно произнесли свой текст, как и подобает умной актрисе, какой, я уверен, вы и являетесь.
Отхлебывая маленькими глоточками крепкий кофе, он поднял свою чашку по направлению к ней в саркастическом признании.
– И вы правы в том, что касается меня, Дилайт… Я не кроткий человек [11]11
Игра слов – a gentleman – джентльмен; a gentle man – кроткий человек ( англ.).
[Закрыть]. Эта земля не порождает кротость и не терпит слабости. Здесь у нас в природе встречаются только крайности, ничего из середины, и то же самое можно сказать о самих сардинцах. Вам бы лучше запомнить это.
Временами ее глаза становились похожими на острые осколки зеленого стекла, которые горели желанием обмануть. Марко откинулся на спинку стула, умышленно изучая ее и пытаясь оценить готовность к борьбе. В конце концов, он в этом не сомневался, она сдастся, но до этого ей, безусловно, удастся не раз поразить его своим удивительным упрямством и темпераментом.
Теперь она избрала новую тактику: выстроить между ними стену из льда, ранить его своим молчанием, отвернувшись с презрительным пожатием обнаженного, блестевшего, как шелк, плеча, играя серебряной ложкой. Черт ее побери! Да она ничего больше как девчонка, – неряха, аморальное создание с красивым телом, которым она явно умела пользоваться в постели, чтобы добиться для себя выгоды. Как она смеет разрушать его жизнь – выказывать такое упрямство, что ему пришлось прибегнуть к крайней мере и привезти ее сюда? Она, конечно, играла с ним в какую-то игру, то увлекая его своей притворной скромностью и кокетством, то затем отгоняя проявлением своего нрава или адскими сдержанными манерами.
Он хотел ее безусловной капитуляции. Заставить ее признать, что ее странные нежеланные фокусы заставляют даже воздух между ними дрожать от напряжения. И затем… затем он сможет поставить ее на место; доказать, как слаба ее яростно декларируемая верность его брату Карло, которого она упорно называет своим женихом.
Все, что ему хотелось в данный момент, так это крепко прижать ее стройное распутное тело к своему, вынудив ее губы охотно раздвинуться под его, в то время как он погрузит свои пальцы в густую массу ее блестящих красивых волос. Вот что ему следует сделать, покончив раз и навсегда с этим бесцельным фарсом, который она пыталась продлить. И затем, как только она будет принадлежать ему и ей будет указано ее настоящее место, он сможет вернуться к своим делам и к Франсине, своей любовнице, которая ожидала его в Париже.
– Вы сидите и смотрите на меня по меньшей мере целых пять минут. Не лучше ли вам глядеть на картину, которая не сможет ничего сказать вам в ответ? Честно, я действительно слишком устала и, если вы не возражаете, мне на самом деле хотелось бы уйти… наверх.
Он заметил, как она поперхнулась словом «постель» и вместо него сказала «наверх». Что и говорить, ее настойчивое желание играть роль робкой маленькой девственницы было слегка нелепо!
Сара не осознала, что задержала дыхание, когда увидела, что он встал с преувеличенным поклоном в ее сторону, сопровождавшимся почти презрительным взглядом его глаз.
– Конечно. Вы, должно быть, нашли здешнюю тихую жизнь довольно скучной, а?
Было ли это доказательством того, что все может повернуться иначе и он настаивает на том, чтобы самому проводить ее наверх? Сара слишком хорошо отдавала себе отчет в его мрачной мужественности – его пальцы, сильно сдавив ее локоть, казалось, предупреждали о крайней тщетности попытки убежать от него. Понимал ли он, в свою очередь, что существо рядом с ним охвачено примитивным страхом утратить контроль над собой, потерять часть себя и все свои невероятные романтические девичьи мечты, с которыми она выросла? Если этот высокомерный сардинский герцог овладеет ею, как он угрожает, это произойдет без любви и уважения. Он хочет использовать свое тело в качестве инструмента, чтобы наказать ее, и даже если он прошепчет «Дилайт», как раньше, то это будет совсем не ее собственное имя!
Сара боролась против внезапного чувства фатализма, нахлынувшего на нее. Нет! Она не должна сдаваться, она не сдастся, плевать на неуместные чувства, которые возникли у нее, угрожая ей и покоряя ее.
– Очень любезно с вашей стороны сомневаться, что я найду дорогу к себе, но я могу теперь обойтись одна, благодарю вас. В моей комнате горит свет, и…
– Не хотите ли выйти на террасу и немного посмотреть на звезды? Они всегда кажутся отсюда чрезвычайно яркими.
Итак, теперь он старается быть очаровательным, не так ли?
– Нет, спасибо, – сказала Сара твердо, добавив с ударением: – С разрешения вашей светлости, конечно, ваша гостья, действительно, предпочла бы удалиться для отдыха.
Позволит ли он мне уйти? – со страхом думала Сара. Покончит ли он с этой глупой игрой, в которую они играли, прямо сейчас или же решит продлить ее еще немного? Глаза Марко слегка сузились, при виде ее вызывающе замкнутого лица он подумал, а затем мысленно пожал плечами. Зачем торопиться? Она здесь, и знает об этом или нет, но никуда не денется, пока он сам не отпустит ее. Слишком легкая победа в соревновании всегда кончается скукой.
– Итак… может быть завтра? – Он сказал эти слова громко, умышленно позволив ей выбрать свою собственную интерпретацию того, что он имел в виду. – А есть ли у моей восхитительной гостьи все, что ей нужно, на сегодняшнюю ночь?
– Ваша экономка очень предусмотрительна. Благодарю вас… – ответила Сара с умышленной бесстрастностью, отчаянно желая, чтобы он устал от этого словесного поединка и оставил ее.
– Ну, тогда доброй ночи… Дилайт.
Легкое дразнящее прикосновение его пальца к ее щеке и затем к губам и насмешливая улыбка, когда она откинулась назад, как будто он обжег ее.
– Если вы передумаете и захотите посмотреть на звезды, то я буду работать допоздна в своем кабинете внизу. Вам надо лишь поднять телефонную трубку рядом с вашей постелью и набрать номер семь. Доброй ночи еще раз. Спите спокойно!
И с этим последним довольно язвительным советом он и на самом деле покинул ее.
Не заботясь о том, что он подумает, Сара почти влетела в свою комнату, прислонилась к двери, которую не могла запереть на замок, и почувствовала, как дрожат от слабости ее колени. И ничего больше, напомнила она себе сурово. Если она не сдастся и будет оставаться так же холодна, она, несомненно, отыщет путь, как ей вырваться из этой нелепой средневековой ситуации. В конце концов, это лишь вопрос времени, пока ее злобный герцог (она не смогла удержать кривую улыбку, показавшуюся на губах) не обнаружит, что его драгоценный сводный брат больше не живет один в Аргентине и что он сам в действительности похитил не ту сестру! И тогда без приглашений к ней пришла другая мысль: о Господи – он, вероятно, убьет меня в любом случае, чтобы никто не обнаружил, как его одурачили!
Напуганная тем, что он может передумать, Сара вымылась так быстро, как только могла, и скользнула в тонкую белую льняную ночную сорочку, которая доходила ей почти до лодыжек и была сшита по фасону девятнадцатого века с камизоловым верхом и отделана кружевами и голубой лентой.
Посмотреть с ним на звезды, как же! Сара громко фыркнула, когда начала расчесывать волосы. Это приглашение могло бы привести к катастрофе. В Джованни Марко Рикардо Маркантони, герцоге ди Кавальери, как звучало его полное имя, не было ничего романтичного или деликатного. Разве он не глумился сегодня над проявлениями нежности? Нет, он не был нежным – он был грубым, требовательным, жестоким и безжалостным человеком, который явно привык брать то, что хочет, не гнушаясь средствами, которыми он пользовался. Если бы ему было надо, он взял бы ее прямо на маленькой террасе с выложенным кафелем полом.
Она, должно быть, сошла с ума, раз позволяет своим мыслям следовать в этом опасном направлении. Вскочив на ноги, она отбросила щетку. Лучше подумать о том, как бы ухитриться уклониться от него завтра, предостерегла она себя злобно, пока включала ночник. Она сама может посмотреть на звезды, если захочет – это намного безопаснее!
Здравый смысл уложил ее в постель и заставил снова вскочить, чтобы откинуть тяжелые занавески, которые днем не давали солнечным лучам проникнуть в комнату; она поколебалась, стоя на пороге перед теплой ночью, наполненной ароматом ночных цветов. Да, пол был теплым под ее ногами, и звезды были почти ослепительно яркими крошечными точками в черноте неба. Волны необъяснимого горячего желания потрясли ее, но она пока еще не осознала его. Вероятно, ей лучше и не знать. Или же то, что она чувствовала, было не томлением, а ощущением уже виденного? Внезапно ею овладело странное чувство, что все это уже происходило раньше, а она стоит, колеблясь, разрываясь между желанием пойти вперед и удержаться от этого. Сара хотела выйти на террасу, прислониться спиной к теплой каменной стене и смотреть на звезды, воображая, что летит среди них. И если кто-нибудь свистнет или тихо позовет ее снизу, конечно, и головы не повернет, останется стоять, где была, глядя прямо на звезды, похожие на капли ртути, которые ей никогда не поймать.
Сара двинулась вперед как бы против своей воли. Ощущение чего-то странного окрепло в ней, как будто каждый шаг, который она делала, каждое движение уже совершались ею когда-то раньше. В теплом воздухе было легкое ощущение влаги – слабый запах моря смешивался с другими запахами ночи. Прислонившись к древней стене и повернув лицо к звездам, Сара обнаружила, что ждет какого-то сигнала. (Почему она подумала такое?) Ждет чего-то или кого-то.
19
Свист, от которого она вздрогнула, мог принадлежать ночной птице. Сара проигнорировала его, хотя по телу пробежали мурашки. Она начала смущаться странного порыва, приведшего ее на балкон. Тихая трель раздалась снова, и ладони ее руки стали холодными и влажными на ощупь. Это, должно быть, птица. В любом случае она возвращается в постель.
Пс-с-с-с-т!
Это была не птица, от этого звука в голове у нее застучало, а ноги показались прикованными к месту.
– Не визжи, ладно? Все, что я хочу, это поговорить – поверь мне!
Сара крепко закрыла глаза и снова широко их раскрыла, чтобы убедиться, что это не плод ее воображения. Из темноты сардинской ночи вдруг донесся говор Бруклинского района Нью-Йорка. Этот негодяй Марко, вероятно, приказал добавить в ее вино наркотики, и теперь у нее наркотический бред или что-нибудь не менее опасное…
Принадлежал ли этот голос кому-то или он был как улыбка у Чеширского кота [12]12
Персонаж сказки JL Кэрролла «Алиса в Стране Чудес».
[Закрыть]? Затем краем глаза Сара увидела тень, отделившуюся от самого темного места на крыше и легко приземлившуюся у ее ног.
– Привет! – сказал голос тихо и нелепо бодро. – Было очень мило с вашей стороны не завизжать. Догадываюсь, что вы хотите знать, кто я и что здесь делаю!
По крайней мере он держался на расстоянии и не делал никаких попыток напасть на нее. Эта мысль настолько подбодрила Сару, что она смогла робко промямлить:
– Ну, я полагаю, что так и должно быть в начале разговора. Вы… вы меня очень напугали, знаете ли? Я полагала, что этот герцогский дворец неприступен.
– Вы меня также напугали, позвольте вам сказать. На мгновение мне показалось, что вы – ее призрак! Но!… Вы, конечно, не призрак, и я пришел к вам с визитом. Только поболтать, конечно! Я обещаю вам, что никогда не попытаюсь сделать что-либо большее – я не такой парень, который воспользуется чем-то… знаете. О’кэй?
– Если вы не скажете мне…
– Конечно, конечно, я пришел для этого, мисс Адамс. Вы ведь мисс Дилайт Адамс, не так ли? Одна из малышек мисс Моны Чарлз? Ну, а я – родственник герцога! – Саре показалось, что она слышит тихий беззвучный смех, прежде чем он добавил: – Меня зовут Анджело, хотя некоторые говорят, что это имя вряд ли мне подходит. И если вы удивлены, почему я так хорошо говорю на американском английском, то скажу, что меня посылали учиться в Штаты. У меня дядя в Нью-Йорке, и мы с отцом также решили в свое время перебраться туда. Семья оплатила нашу дорогу. Я имею в виду семью моей матери. У них есть связи. Я жил в Нью-Йорке более пятнадцати лет до того, как решил вернуться домой. И теперь мне не разрешают никуда уезжать – ха!
Сара увидела, как сверкнули белые зубы, и осознала, что ничего не поняла.
– Ну… э… Анджело. – Она постаралась аккуратно выбирать слова, потому что не хотела оскорбить его, кем бы он ни был. – Что бы мне действительно хотелось понять: кто это – они и почему они не разрешают вам уехать отсюда, если вы хотите?
– А… я полагаю потому, что меня считают одним из тех бандитов, о которых всегда пишут в газетах, – быстро добавил он, как бы успокаивая ее. – Вот почему вам лучше не слишком рассматривать мое лицо, понимаете? Но каждый говорит, что я похож на Марко – герцога. Он, знаете ли, мой сводный брат.
– Нет… я не знала. А ему это известно?
Саре хотелось понять, не звучит ли ее голос слишком истерично, выдавая ее чувства.
– Марко? Конечно, знает. Но есть некоторые вещи, которые ему не нравится признавать или даже думать о них, как я догадываюсь… учитывая обстоятельства моего рождения!
Снова тихое, почти неслышное хихиканье.
– Не то чтобы я действительно обвинял его; это, должно быть, приводит в замешательство, когда тебе напоминают, что один из твоих родителей не был удовлетворен другим и стал искать себе другого партнера. Вы понимаете, что я имею в виду?
– Да, по меньшей мере, я так думаю. Но почему…
Вдобавок к тому, что он был акробатом, способным преодолевать парапеты, покрытые черепицей крыши, а также стены, на которые невозможно было забраться, этот Анджело, должно быть, умел также читать чужие мысли.
– Вы удивляетесь, почему я захотел поговорить с вами? Потому что я фанат Моны Чарлз номер один, вот почему! Всегда им был, им и останусь. Однажды я был даже настолько близко к ней, что мог ощутить запах ее духов, тех, знаменитых, которыми она всегда пользуется, даже когда она в постели. Мона также написала мне письмо, по-настоящему очень милое, и я храню его, а также фотографию, которую она подписала лично для меня. А вы ее дочь и немного на нее похожи, не так ли? Я видел кучу ваших фотографий и не слишком много вашей сестры-англичанки.
Господи Боже! Фанаты мамы Моны имеют тенденцию появляться в самых странных местах, но того, что она встретит одного из них здесь, Сара и вообразить не могла. Тем более что он знает всю семейную историю. Великолепно! – подумала она свирепо. А что, если он опознает в ней другую дочь Моны?
Благодарение Богу за темную ночь, которая скрывала ее лицо от него столь же надежно, как и его от нее.
– Вы один из фанатов мамы? Чудесно, я обязательно расскажу ей, когда мы в следующий раз столкнемся друг с другом. И… я полагаю, что у вас сейчас нет адреса; я имею в виду, из-за «них», конечно, но если он у вас есть, я могу попросить ее написать вам снова и прислать более свежую фотографию… Знаете, она, вероятно, с удовольствием встретилась бы с вами!
– Она собирается сниматься здесь в своей новой картине! Я думал, вы безусловно должны знать, но вы не знаете? Ну… – он кашлянул, чтобы прочистить себе горло перед тем, как продолжать: – Будут натурные съемки в Кальяри, это наша столица, а также в Сассари, это не так далеко отсюда. Теперь, я думаю, если вы предполагаете увидеть вашу маму, когда она будет здесь, что, я уверен, вы захотите сделать, раз уж узнали об этом, и если вам будет нужен эскорт или телохранитель в наше опасное время, то, уверяю, никто не осмелится связаться со мной, это факт, который не сможет отрицать даже мой сводный брат герцог. Почему, вы думаете, он закрывает глаза на мое существование и мое беспрестанное появление в пределах его имения? По меньшей мере, он помнит о семейных связях и семейных обязательствах, надо отдать должное этому дьяволу! Да, я могу забираться сюда в любое время, когда захочу, если буду делать вид, что пробираюсь сюда украдкой; вы понимаете, что я имею в виду? Не то чтобы я не одобрял этого, потому что в Нью-Йорке я был, как это называют, вором-взломщиком и в большинстве случаев никто не знает, когда я прихожу или ухожу.
– Я понимаю! – сказала Сара едва внятно. Она уже забыла, о чем они говорили вначале, пытаясь уследить за его речью; ее голова кружилась от этих пустяков. Бандит… вор-взломщик… а на самом деле сводный брат герцога! И что бы подумал Марко, если бы узнал, что она смотрит на звезды с… этим очень эксцентричным мужчиной? Дрожь пробежала по ее телу. Он, вероятно, убьет ее, если уж он начал обращаться с ней, как с одалиской в своем гареме!
– Ну, в любом случае, как я сказал, я надеюсь, вы дадите мне знать, когда решите навестить свою маму. Я бы много дал за то, чтобы на самом деле встретиться и поговорить с ней. Если бы вы могли меня разглядеть, я думаю, вы бы не сказали, что я плохо выгляжу; я поддерживаю себя в форме, как вы могли заметить. Я готов сопровождать вас в любое время – бизнес здесь сейчас замедлился, думаю, как и повсюду!
Сара еле справилась со взрывом истерического смеха, который, вероятно, сделал бы ее его смертельным врагом. Не интересоваться его бизнесом и сконцентрироваться на выгодах от их случайной встречи. Несравненный Анджело вполне может соответствовать своему имени и спасти ее, если это когда-либо понадобится. Эта мысль заставила ее почувствовать себя более уверенно.
– Но как же я смогу дать вам знать, если… когда я решу заскочить к маме Моне? И… – Она поколебалась, но тем не менее закончила фразу. – Что, если… если Марко не захочет, чтобы я уехала? Может, вам не захочется сердить его…
Стратегия сработала, и он немедленно напыжился, как индюк, распускающий свои перья.
– Марко – ха! Не стоит беспокоиться из-за этого, малышка. Я не знаю, что у вас с Марко, и это не мое дело, но ваше желание увидеться с мамой, которая по случайности является единственной чистой любовью в моей жизни, – он быстро перекрестился, – ну, это мое дело, понятно? И чтобы доказать, что я доверяю дочери Моны Чарлз мою жизнь, скажу вам, как послать мне сообщение… Только пошлите его, и я сразу приду.
Несколько раз за ночь Саре удалось заснуть, когда ее ум уставал от планов и интриг. Но даже сон ее был беспокойным, и она проснулась усталой, не желая вставать с постели и не находя в себе сил этим жарким утром для очередной стычки со своим мучителем. Но разве ей не пообещали, что они поедут кататься с ним верхом?
– В одном из ваших интервью вы сказали, что боитесь лошадей, так что же означает ваш новый каприз? У меня нет времени давать уроки верховой езды пугливым голливудским старлеткам!
– Но… но я честно хочу преодолеть свой страх. Вероятно, это глупая навязчивая идея, но мне кажется, что я могу попытаться сделать это… Если, конечно, вы дадите мне несколько указаний. Пожалуйста, позвольте мне попробовать. Я быстро все пойму, честно!
О, ей действительно пришлось умолять, пока он не сдался! Но она уже заприметила его лошадей, все чистокровные, и она не смогла подавить сильного искушения прокатиться верхом. Самым сложным будет убедить Марко, что она никогда до этого не ездила на лошади и что она прирожденная наездница по счастливой прихоти судьбы.
Сара глубоко вздохнула и закрыла глаза от лучей солнечного света, проникавших в комнату сквозь щели в ставнях и шторах. Судьба – забавная вещь, особенно если никогда раньше не верил, что все в жизни предопределено. Чем же иным, как опять же не прихотью судьбы можно объяснить, почему она оказалась здесь и почему неожиданно встретилась прошлой ночью с талантливым и разговорчивым Анджело? Как иначе можно объяснить, почему ее потянуло на террасу и откуда появилось предчувствие, что что-то должно случиться? Она поморщилась. Не совсем так. Появления Анджело она не ожидала.
– Прошу прощения, синьорина. Но меня попросили передать вам извинения герцога; он не сможет сегодня покататься с вами верхом. Его отозвали на несколько часов по делам. Не хотите ли поспать еще немного?
Сара не слышала, как вошла экономка, и широко открыла глаза.
– О… – пробормотала она непонимающе, удивляясь, почему чувствует такое разочарование, хотя всего несколько секунд назад сама подумывала о том, не передать ли ему свои извинения с отказом от поездки.
– Вам что-нибудь нужно, синьорина?
В течение последних нескольких дней Серафина стала выглядеть менее напряженной, особенно когда поняла, что герцог не посещает постель своей гостьи. Она даже показала Саре несколько детских фотографий Карло, которыми Сара с любовью восторгалась. Нашлась даже карточка, где он был снят вместе со своим старшим братом. Мрачный вид Марко, с угрожающими нахмуренными черными бровями, безусловно, не изменился за годы, прошедшие с того времени.
Теперь, не желая портить утро мыслями о ссорах с властным герцогом ди Кавальери, Сара вяло потянулась, улыбнувшись пожилой женщине сонной извиняющейся улыбкой.
– Извините, Серафина, но, боюсь, что я еще не совсем проснулась. Я …я вчера долго не могла заснуть, и… – она засмеялась слегка нервозно, когда вспомнила свои странные фантазии прошлой ночи, – …меня неудержимо потянуло пойти и посмотреть на звезды! В конце концов я не смогла устоять против этого…
Сара прервалась, когда экономка сказала с необычной для нее резкостью:
– Вы… вы не выходили отсюда, синьорина?
Ее смуглое морщинистое лицо выглядело необычно, пока она ожидала ответа Сары, вперив в нее свой взор.
Почему? Или Серафина тоже знала о ночных похождениях Анджело? Почему она внезапно так занервничала?
Сара старалась осторожно выбирать слова, не желая выдать Анджело, который искренне предложил помочь ей.
– Ну… да. Но, пожалуйста, не смотрите так встревоженно, я только вышла на террасу, чтобы немного насладиться ночью, а вскоре вернулась обратно и легла спать, вот и все.
Серафина продолжала напряженно смотреть на нее.
– Это все? – повторила она со странным ударением на вопросе. Затем, как бы внезапно опомнившись, на минуту отвела от нее глаза и сказала почти грубо: – Вас могло просквозить в этой тонкой ночной рубашке, синьорина! Ночи бывают холодными, когда ветер дует с моря, и ночью… все другое. Вы могли оступиться…
– Но мне не обо что было споткнуться, – резонно возразила Сара.
Что же так вывело из равновесия обычно непроницаемую Серафину? Анджело? Или что-то еще?
Сара успокаивающе усмехнулась и призналась:
– Вообще-то я не собиралась выходить, а только приоткрыла занавески для воздуха, и я почувствовала…
– Что вы почувствовали, синьорина?
– О… я уверена, что это связано с красотой ночи, к которой я не привыкла. Аромат цветов, и запах моря, и тепло камней… вы, должно быть, подумаете, что я совсем обезумела, но я почувствовала… какое-то необъяснимое желание… мне показалось, что я совершаю те же действия, что и когда-то раньше…
Сара поморщилась, когда попыталась припомнить, что точно она чувствовала прошлой ночью до того, как Анджело свалился на нее столь бесцеремонным образом.
– …Словно я ждала чего-то. Глупо, не правда ли?
– Нет, нет – не глупо! Матерь Божия, вы тоже почувствовали это, хотя и не принадлежите еще к семье…
Серафина выказала явное волнение, пока перебирала пальцами свои четки.
– Не принадлежу к чему… почувствовала что? Пожалуйста, видно, что вы расстроены, и мне хотелось бы знать почему?
Рот Серафины упрямо сжался, и она покачала головой.
– Синьор герцог сказал бы, что я глупая суеверная старуха и отослал бы меня прочь.
– Я ничего не скажу ему, обещаю! Но вы не можете не сказать мне теперь, не правда ли? Я умираю от любопытства и теперь, вероятно, начну воображать самое худшее… Кого-нибудь сбросили со стены террасы? Вот почему…
Сара обхватила колени руками и вправду испугавшись.
– Нет, нет! Что за мысль! – сказала Серафина сердито. Было очевидно, что она уже сожалеет о вырвавшихся у нее словах. – Ничего подобного, – сказала она более мягким голосом, а затем вздохнула. – Маленькая терраса была скорее местом, на котором совершались глупости, а не акты насилия, синьорина. Поскольку вы собираетесь выйти замуж за синьора Карло, я думаю, вы услышите эту историю в любом случае. Всегда есть сплетни…
– Какую историю? – спросила Сара так терпеливо, как только могла. – Пожалуйста, расскажите, что это была за глупость и какова связь старой истории с тем, что я почувствовала, – или думала, что чувствую?
Серафина выпрямилась и покорно кивнула головой.
– Хорошо – вижу, мне придется сказать. Но сначала, если вы не возражаете, я проверю, не убирает ли какая-нибудь служанка на галерее и не сможет ли она нас подслушать.
